Текст книги "Частная жизнь"

– Дерек как будто предложил вам увидеться в семь часов? У нас назначена репетиция…

– Репетиция в семь тридцать, – перебила Фин, – и к этому времени я явлюсь. А до того я имею полное право распоряжаться собой, – решительно заявила она.

Джейк смотрел на нее, прищурившись, несколько секунд, показавшихся ей очень долгими, потом кивнул головой.

– Надеюсь, вы понимаете, что я не потерплю опозданий, – произнес он ледяным тоном. – Теперь прошу извинить, у меня в связи с репетицией много дел.

Фин разинула рот от изумления и, не веря своим ушам, глядела, как он удаляется от нее, ступая так же решительно, как и пятнадцать минут назад, когда шел ей навстречу. Он направлялся в сторону писчебумажного магазина, находившегося дальше по улице. Видит Бог, она не просила его останавливаться и заговаривать с ней, но он вел себя сейчас так, словно это она проявила инициативу. А ведь ей совсем не хотелось знакомить его с Дереком. Она не была уверена, что они понравятся друг другу, и ее опасения полностью подтвердились.

К тому же она всем нутром своим ощущала, каким незначительным казался сегодня Дерек на фоне яркой индивидуальности Джейка.

Весь день она была взвинченна, не принесло облегчения и короткое общение с Дереком. Когда она в двадцать пять минут восьмого вошла в помещение для репетиций, Джейка еще не было.

Что, если он передумал? Решил и конце концов, что не будет этим заниматься? Хотя у нее после их утренней встречи такого впечатления не осталось.

Нет, он, конечно, придет. Держать людей в неизвестности, вероятно, входит в его работу с актерами.

Все остальные были уже на месте и разговаривали, обсуждали, наверное, приход нового режиссера – Фин не сомневалась, что Делия уже сказала им.

Только Фин о ней подумала, как Делия заметила ее и поспешила к ней.

– Надеюсь, вы более спокойно отнесетесь к нашему новому режиссеру, чем другие. – проворчала она, испепеляя их взглядом за неблагодарность. – После разговора с мистером Денверзом сегодня утром мне удалось связаться с тремя членами нашего совета – с вами, Фин, к сожалению, не удалось, – бросила она как бы в извинение, – и все мы сошлись на том, что любой… что мы не должны отвергать никого, кто серьезно хочет нам помочь, надо только дать человеку возможность показать, на что он способен, – поправилась она, спеша загладить тот факт, что все члены совета, не исключая и ее, будут рады всякому, кто отважится работать с ними. – В вашем согласии я была уверена, – прибавила она доверительно, – поскольку мистеру Денверзу известно о наших затруднениях именно от вас.

Ужиная вечером перед репетицией с матерью и Дэвидом, Фин узнала от него, что Джейк звонил ему и просил дать телефон Делии.

Она никак не могла осуждать Делию, зная, что ее голос в совете решающий и что в данных обстоятельствах она поступила совершенно правильно. Единственный, кто может их спасти, – это Джейк! Если он, конечно, появится.

Когда ровно в семь тридцать в зал вошел Джейк, Фин еще продолжала убеждать Делию, что та сделала все правильно.

Разговоры мгновенно прекратились, и четыре других участника спектакля воззрились на Джейка: двое мужчин с любопытством, две женщины – с нескрываемым восхищением.

Семнадцатилетняя Лорна, игравшая служанку-француженку, застыла с разинутым ртом. Энни, красивая блондинка, приближавшаяся к тридцати, у которой был кто-то, кому она время от времени изменяла, заметно приосанилась в присутствии такого великолепного мужчины.

Фин вынуждена была признать, что выглядел Джейк… ну просто умопомрачительно. Впечатлял, как сказал бы Дэвид. Он был во всем черном. Ворот свободной рубашки распахнут, рукава подвернуты до локтя. Брюки великолепно облегали мускулистые длинные ноги. Ботинки были безукоризненно начищены. Откинутые назад темные волосы открывали лоб. На этом фоне глаза Джейка сияли как два настоящих аквамарина на черном бархате.

Делия бросилась к Джейку, забыв про Фин, и засуетилась вокруг него – куда только девался ее обычный хозяйский вид.

Джейк движением руки прекратил все это и прошел за ней в конец зала к сцене.

Пока он шел, ступая по-кошачьи бесшумно, в зале стояла такая тишина, что, упади в этот миг булавка, ее было бы слышно. Если бы, конечно, кто-нибудь осмелился уронить булавку.

– Меня зовут Джейк Денверз, – ровным голосом произнес он и оглядел их всех, не отводя глаз, если кто-нибудь встречался с ним взглядом. – Полагаю, Делия уже известила вас, что теперь я буду заниматься этой пьесой. Если есть возражения, прошу сказать сразу.

И дальше не возникать, пронеслось в голове Фин.

Джейк посмотрел на всех в ожидании, взгляд его чуть задержался на Фин, и она почувствовала – или ей только показалось? – что он знает: возражений не будет.

Их действительно не было. По крайней мере пока. Потом, конечно, проблемы возникнут, но сейчас все присутствующие рады, что будут работать под твердым руководством Джейка Денверза.

Репетиция началась, и вскоре стало ясно, что руководство действительно будет строгим. Джейк был жесток, критичен и требовал неукоснительного выполнения всех своих указаний. Он изменил отдельные мизансцены, которые они репетировали с Джералдом, найдя их слишком искусственными и ожидая от исполнителей, что они сразу запомнят новые мизансцены.

У Фин это не получалось, и она чувствовала, что виновата больше всех. Джейк нападал на нее – в переносном смысле, конечно, – всякий раз, как она забывала что-нибудь.

Работать с ним вообще было большим испытанием для нее, а когда она заметила, что Энни на протяжении всего вечера отчаянно кокетничает с Джейком, это стало просто невыносимым.

Она ревнует!

Невероятно. Нелепо. Но так оно и есть, если она скрипит зубами, когда Джейк обращается к Энни и та начинает заигрывать с ним.

– Мы дождемся сегодняшнего вашего выхода, Сибил? – услышала она строгий, почти грозный голос. – Или мы слишком многого хотим?

Фин покраснела, обнаружив, что пропустила свою реплику, – слишком отвлекло ее открытие, что она ревнует Джейка к Энни. И чего еще ждать, если ей трудно даже находиться с ним в одной комнате!

Не только Джейк, но и все смотрели на нее с удивлением, однако не может же она в оправдание своей невнимательности привести истинную причину!

– Извините, – пробормотала Фин смущенно, подходя к стулу, который служил в этой сцене дверью на балкон. Она должна была еще минуту назад открыть эту дверь и выйти на балкон.

Джейк, как ей показалось, бесконечно долго с холодным упреком смотрел на нее, потом отвернулся.

– Аманда и Элиот, начните с реплики «Элиот, теперь, когда вы здесь…», – сурово распорядился он. – Надеюсь, на этот раз Фин перестанет думать о своем приятеле и присоединится к нам.

Кто-то хихикнул, а Энни так просто пришла в восторг от того, что Джейк иронизирует над Фин. Ясно, что он еще в самом начале, когда ждал, что она выступит против его кандидатуры, уже выбрал ее объектом своих издевательств.

Фин промолчала, стерпела даже намек на Дерека, потому что чувствовала, что, если се сейчас понесет, она уже не остановится. В запальчивости она даже могла выдать, кто такой Джейк Денверз на самом деле, а это будет катастрофой для всех.

Она молча встала на свое место, дождалась своей реплики и сыграла конец первого акта так, как ей еще ни разу не удавалось.

Она это сама чувствовала и знала, что остальные тоже это заметили. Но режиссер, сидевший слева от сцены, молчал. Фин поняла, что не дождется от него никаких похвал, даже заслуженных.

Фин казалось, что эта репетиция никогда не кончится. Ей так хотелось уйти отсюда и в одиночестве зализывать свои раны!

Репетиция дотащилась до конца лишь к одиннадцати часам – так долго они еще никогда не сидели. Нервы – как выяснилось, не только у Фин – несколько раз были на пределе, и, едва репетиция кончилась, все тут же разошлись.

Только Фин задержалась: сегодня была ее очередь запирать помещение и относить ключ сторожу. И еще Энни, которая осталась будто бы для того, чтобы Джейк пояснил ей кое-что во втором акте. Фин прошла на кухню вымыть оставшиеся после репетиции кофейные чашки. Она старалась не прислушиваться к их голосам, но слышала, как минут через пять хлопнула дверь – значит, они ушли. Фин облегченно вздохнула, теперь она тоже может уходить. Вообще-то она еще несколько минут назад закончила убирать в кухне, но не хотела идти через зал, пока там были Джейк и Энни.

Она вымотана до предела, И морально и физически… Внезапно Фин остановилась: в зале, куда она вышла, сидел Джейк, и видно было, что он с трудом добрался до стула. Значит, это Энни ушла несколько минут назад. Одна.

Джейк заметил, что она смотрит на него.

– Да, – тяжело вздохнул он, – это хуже, чем я ожидал.

Что правда, то правда.

Глава 7

Конечно, они не лучшие в мире актеры, кто же спорит, но они ведь и не претендуют на это. Если бы они так о себе думали, им надо было идти в профессионалы. Однако за три недели до премьеры они уже знают свои мизансцены – это же случайность, что кто-то сегодня забыл про свой выход! – значит, не столь уж они плохи. Фин по крайней мере думала именно так. У Джейка, очевидно, было другое мнение.

Фин стояла молча, но щеки ее пылали от возмущения. Джейк взглянул на нее и криво усмехнулся.

– Я говорю вовсе не про то, как вы играли, – уточнил он.

Фин нахмурилась и посмотрела на него более внимательно. Он был очень бледен, в уголках глаз и около губ появились от усталости морщины. Он провел рукой по растрепавшимся волосам, и Фин заметила, что рука дрожит.

Поймав ее взгляд, Джейк резко поднялся и спрятал дрожащие руки в карманы брюк.

– Со своими ролями вы справляетесь, – сказал он уверенно, – так что через три недели пьесу можно будет показать. Есть, конечно, шероховатости, но они постепенно сгладятся.

Ну что ж, из уст того, кто был весь вечер таким строгим дрессировщиком, оценка высокая. Что же тогда хуже, чем он ожидал?

Фин продолжала молча смотреть на него, уверенная, что, когда – и если! – он захочет, он ей скажет.

Джейк покачал головой и прерывисто вздохнул.

– Надеюсь, это не было очень заметно.

Господи, я не переживу такого унижения, – простонал он. – Я ведь уже больше десяти лет не брался ни за одну постановку, хотя и заверил вашу Делию, что справлюсь.

Больше десяти лет, изумилась Фин. Больше десяти лет прошло с тех пор, как не стало ее отца. И Анджелы. И с тех пор как этот человек перестал быть режиссером. Не было, значит, никаких малоизвестных трупп, с которыми он, как она думала, работал под именем Джейка Денверза. Он вообще отошел от того дела, в котором был профессионалом. В это трудно поверить. Как же он жил все это время? Чем занимался? Он ведь не похож на человека праздного и не имеющего цели в жизни.

Увидев, какое озадаченное у нее лицо, Джейк нетерпеливо шагнул к двери.

– Может, мы пойдем отсюда? Давайте зайдем куда-нибудь и выпьем.

Для паба уже поздно, последние заказы давно приняты, но Фин действительно хотелось узнать, что же он делал все эти годы? К тому же Джейк в кои-то веки был расположен говорить о себе.

– Придется поискать какое-нибудь заведение, где еще можно выпить кофе, – сказала Фин.

Они оставили ее фургон около дома, где проходили репетиции, и отправились в машине Джейка искать такое заведение. Но, объехав все, они убедились, что в их маленьком городке, да еще в такой час, это совершенно невозможно. Фин не хотелось приглашать Джейка домой: в предыдущий вечер все обошлось, но больше искушать судьбу нельзя, второй раз может не повезти.

– Как насчет того, чтобы выпить кофе у меня в коттедже? – предложил Джейк. – Ужасно не хочется возвращаться в пустой дом.

Словно судорога пробежала по его лицу при этих словах.

– Ну что ж, хоть какая-то польза от меня будет, – грустно заметила Фин. Джейк глянул на нее сбоку.

– Комментариев не дождетесь. Прозвучало это так ласково, что Фин покраснела. Хорошо, что он не видит.

– Кофе в коттедже – это превосходно, – сказала она. – Но давайте сначала вернемся к моему фургону, и я пересяду в него.

– Мне ничего не стоит привезти вас обратно.

Нет, лучше ей приехать в «Роуз-Котидж» на своей машине, чтобы она могла уехать оттуда, когда этого захочется ей, а не ему.

– Я предпочту забрать его сейчас, – заявила Фин решительно, стараясь не замечать насмешливой складки около его губ, поскольку он легко сообразил, почему она упрямится. – Не хочу оставлять его там, где нет ни души, к тому же прошлую ночь он тоже провел где-то на дороге, – настаивала она. – Полиция может на этот раз отбуксировать его куда-нибудь. Вдобавок, – внезапно осенило Фин, – мне надо опустить ключ в почтовый ящик сторожа, охраняющего наш зал. Мы всегда так делаем, – пояснила она, видя его недоумение. – Я приеду только на несколько минут позже вас, – заверила она, чтобы он помнил, что было главной причиной, заставившей ее поехать к нему. На самом деле ей очень хотелось, чтоб он рассказал о себе, а судя по их предыдущему разговору, она могла на это надеяться.

Джейк пожал плечами и потер рукой глаза – он слишком устал, чтобы спорить.

– Значит, у меня будет время приготовить кофе.

А она за это время придет немного в себя, а то снова разволновалась. После всех ее промашек на репетиции она никак не ожидала от него чего-либо похожего на флирт, пусть он и целовал ее вчера. Хотя и флиртом-то это не назовешь, смеется над ней, как всегда.

Когда Фин пятнадцать минут спустя подъезжала к коттеджу, забросив по дороге ключи сторожу, весь дом был освещен. Она вспомнила, как Джейк боялся возвращаться туда один.

Странно, ведь он не производит впечатления человека, которого пугает одиночество. Наверное, сегодня он боится не одиночества, а тех воспоминаний, которые ожили в нем, когда он взялся за постановку пьесы.

Джейк действительно казался погруженным в свои мысли, когда вышел к ней, держа в руке банку растворимого кофе. Значит, так надо понимать «приготовлю кофе» – налил кипятка, плеснул молока – и пожалуйста, пейте. А она-то, глупая, думала, что он сварит ей кофе в кофейнике с ситечком, как она любит.

Джейк небрежно смахнул газеты со стула в крошечной гостиной, где висели ситцевые занавески и таким же материалом была обита мебель.

– Гейл прибудет в воскресенье. – Он медленно оглядел комнату и поморщился при виде беспорядка, который создал тут всего за пару дней. – Надо прибрать до ее приезда. – Он посмотрел на Фин, сидевшую напротив него и печально созерцавшую окружавший ее хаос. – Полагаю, вы…

Теперь ее очередь разочаровать его.

– По воскресеньям я не работаю. Даже бедный Фидель был лишен в воскресенье прогулки.

– Тогда завтра, – не сдавался Джейк. – Обещаю соблюдать порядок до приезда Гейл.

– Куда же девалась ваша воинствующая независимость, от которой я уже натерпелась? – поинтересовалась Фин ехидно.

Джейк посмотрел на нее без малейшего смущения.

– Насколько я помню, я говорил только, что не могу знать заранее, когда мне понадобится ваша помощь. Теперь знаю. Я даже не представлял, что стал таким неряхой.

Он еще раз с удивлением оглядел комнату.

– Да-а-а… Когда я приехал, здесь было по-другому.

Сейчас на стульях валялись газеты, все поверхности были уставлены немытыми чашками и тарелками с остатками бутербродов и тостов.

Кому же, как не ей, знать, что здесь было до его приезда. Гейл оставляла после себя порядок, который сохранялся до ее возвращения. А сейчас здесь царил бедлам. Фин еще не была наверху – признаться, ей и не хотелось идти туда сегодня, – но, когда она вчера чистила ковер, там было то же самое. Как ему это удалось?

– Нужно только разложить все по местам, – успокоила его Фин.

При всем беспорядке особой грязи в комнате не было.

– Значит, я могу рассчитывать на вашу помощь? – обрадовался Джейк. – Я буду очень вам признателен, поскольку это избавит меня от нагоняя. Гейл ведь унаследовала отцовскую горячность! – поморщился Джейк.

Правильно, если только мать Гейл, которая, как предполагала Фин, должна быть сестрой Джейка, не такая же вспыльчивая. А уж о темпераменте дядюшки Гейл можно судить хотя бы по тому, как он разъярился вчера на Фин. Но, во всяком случае, после его слои она перестала задавать себе вопрос, кем же эти двое приходятся друг другу.

И когда она сказала минуту назад, что нужно все здесь просто разложить по местам, она вовсе не предлагала свою помощь, хотя что касается Джейка, который отправился на кухню, – он-то для себя все решил.

– А вот и я.

Он вернулся очень быстро, неся в руках кружки с кофе, передал одну Фин и уселся напротив нее. Потом с наслаждением отхлебнул.

– Было заметно, что я нервничаю? Фин удивилась, что он придаст этому значение.

– Не настолько, чтобы кто-нибудь об этом упомянул, – сказала она сухо, вспоминая, как он измывался над ней.

Джейк усмехнулся.

– Значит, в смысле дисциплины я еще на что-то способен.

– Вы сказали, что последний раз брались за постановку десять лет назад, – напомнила Фин как, бы невзначай – ей до смерти хотелось знать, что же он делал все эти десять лет.

– Даже больше, чем десять, – уточнил Джейк. Лицо его стало серьезным. – Когда-то я работал… на более профессиональном уровне, – пояснил он уклончиво, – но я устал от бесконечной фальши… Я даже не о кино говорю. Я был женат тогда, – сказал он хрипло, стало видно, как на щеке его пульсирует жилка. – Жена умерла, и, поскольку принадлежал я только себе, я и покончил со всем этим. Продал все, купил в Англии ферму и занялся разведением овец, – закончил он грустно.

Разведением овец?! Джекоб Дэлтон десять лет занимался овцеводством и тем жил? Невозможно поверить!

Фин не сомневалась, что он говорит правду, – с какой стати ему врать ей? Ее убивало не то, что он сказал, а то, о чем он промолчал и что известно ей. Ведь десять лет назад это был самый дорогой режиссер в Голливуде, он достиг вершин в своей профессии и не собирался их покидать. И жена его, которую звали Анджела Рипли и которая стала при жизни легендой Голливуда, не просто умерла, а погибла во время пожара в своем доме, и с ней вместе погиб ее любовник, ради которого она хотела бросить Джекоба.

Известно ли об этом Джейку? Знал ли он тогда, что у нее появился новый вдохновитель? Он стал последним в ее жизни, и он был отцом Фин. Может быть, еще и поэтому Джейк так «устал» от Голливуда? Господи, как хочется знать все точно, но ей нельзя задавать вопросы, потому что это означало бы раскрыть себя.

Но разводить овец! И это занятие для человека, который был таким замечательным режиссером! Фин все еще не могла в это поверить.

Пришлось приложить усилия, чтобы на лице ее отразилось только легкое любопытство.

– Вам это нравилось?

– Как выяснилось, очень. Я и сам от себя не ожидал, – признался он, видя, как ее брови поползли вверх от удивления. – Я ведь покупал ферму, потому что устал от бесконечной гонки на съемках, собирался доверить все понимающему человеку и жить растительной жизнью. Мне не хотелось ни о чем думать, ничего делать. Но после двух месяцев такой жизни я на стену полез. Тогда-то Эндрю – это мой управляющий – и стал понемногу приобщать меня к делам фермы. – Он невесело улыбнулся. – Если у меня будут когда-нибудь трудные времена, я всегда смогу предложить свои услуги в качестве управляющего фермой, зная, что отвечаю всем требованиям.

Джейк не хвалился, он просто был уверен в своих силах.

Фин знала, что он имеет на это право, она не сомневалась в том, что у него получится все, за что бы он ни взялся.

– Почему же вы бросили ферму? Я очень люблю наш Бедфордшир, но ведь вряд ли вы приехали сюда отдыхать, если и без того живете в сельской местности.

– Мне сейчас о многом нужно подумать, а для этого надо пожить там, где я никого не знаю и меня никто не знает. Гейл предложила мне свой коттедж, вот я и… – он пожал плечами.

– ..вот вы и прибыли сюда, столкнулись с «Маленьким народцем» и кончили тем, что взялись ставить пьесу с местными актерами-любителями!

– Нда-а… – Джейк горько улыбнулся, выслушав эту выжимку из того, что произошло с ним всего за несколько дней.

Улыбка внезапно исчезла, и он, прищурившись, посмотрел на Фин.

– Как вы думаете, Фин, возможно ли возвращение?

О каком возвращении он говорит? На ферму? Может быть, после этого недолгого перерыва ему уже не хочется возвращаться туда, где он жил все эти годы? Или он имеет в виду что-то другое? Уж не хочет ли он сказать, что…

Джейк резко поднялся и стал мерить шагами комнату, снова напомнив Фин тигра в клетке.

– Я написал сценарий. – Он, казалось, разговаривает не с Фин, а спорит с самим собой. – Хоть я и пытался покончить с этим чертовым кино, со всем, что имеет к нему отношение, но понял в конечном итоге, что оно у меня в крови. – Джейк словно был самому себе противен. – Этот сценарий, в сущности, сам написался.

Но это не все! Фин чувствовала, что это еще не все!

– Не знаю, зачем я так поступил, – буквально простонал он, – но я отослал этот проклятый сценарий в Голливуд, и теперь одна кинокомпания хочет ставить по нему фильм.

Фин видела, что и сейчас он еще не сказал всего.

– Они предложили обсудить все это со мной, и я согласился прилететь в Штаты, откуда и прибыл сюда. У них есть одно условие, – признался он неохотно. – Они хотят, чтобы я вернулся в Голливуд и сам делал этот фильм.

Фин даже вздрогнула.

Джекоб Дэлтон возвращается в Голливуд…

Боже мой, какой же это материал для газет! Они никаких денег не пожалеют, тем более что недавно отмечалось десятилетие со дня смерти Анджелы Рипли. Естественно, Фин не собирается давать им эту информацию, сколько бы за нее ни предлагали, но по крайней мере ей теперь ясно, почему Джейк скрывается здесь под чужим именем.

Не исключено, что по этой же причине он после такого перерыва взялся ставить пьесу с их «Независимой труппой»…

– Я не занимался этим больше десяти лет, Фин, – взорвался Джейк. – Десять лет! Господи, да в том мишурном городе десять дней считаются вечностью!

Он, казалось, забыл, по представился ей просто как Джейк Денверз и что она должна поинтересоваться, кто же такой этот Джейк Денверз, если Голливуд безумно хочет, чтобы он работал там. Фин, конечно, не поинтересовалась, но Джейк даже не обратил на это внимания.

Что касается памяти Голливуда, то тут она с ним согласна: о гибели ее отца там перестали вспоминать ровно через десять дней.

– Да о чем тут думать, не могу я за это браться.

– А сценарий хороший? – спросила Фин, не зная, что говорить.

Джейк вскинул голову, глаза его заблестели.

– Естественно, хороший! Чертовски хороший сценарий!

В других обстоятельствах его самомнение показалось бы ей забавным, но сейчас она даже не посмела улыбнуться.

– Не заслуживает ли он тогда и «чертовски хорошего» режиссера? – сказала Фин осторожно. – Я, конечно, сужу только как самодеятельная актриса, но вы, вероятно, классный режиссер, если компания так в вас заинтересована.

Джейк мрачно задумался над ее словами, хотя видно было, что мысль о возможном «возвращении», как он это назвал, его уже захватила.

– А что будет с вашей фермой? – прервала Фин затянувшееся молчание.

– Я предложил Эндрю купить ее, – сказал Джейк, продолжая думать о своем. – Для него и его новой жены это выгодное вложение денег.

Из чего следует – хотя он еще не отдает себе в этом отчета, – что он уже принял решение, уже рвет связи, образовавшиеся в его новой жизни, чтобы вернуться к старой. Однако нужно еще время, чтобы он ясно представил себе, что сделал свой выбор.

– Что касается вашего вопроса, Джейк, – Фин улыбнулась, – то вернуться просто невозможно – человек идет только вперед. И если ему приходится иногда попадать в старый след, не думайте, что результат бывает тот же самый. Обстоятельства меняются, Джейк. И вы уже другой. Не тот, каким были десять лет назад.

– Дьявол! Я очень надеюсь, что не тот!

– А я так уверена. Мы все уже другие. Поэтому ваше возвращение не означает возврата к прошлому.

Он молча смотрел на нее несколько долгих напряженных минут, казалось, ему стало легче.

– Когда вы успели набраться мудрости, Фин Маккензи?

Фин улыбнулась и отставила пустую кружку. Интуиция подсказывала ей, что откровенности закончились и что Джейку нужно время, чтобы обдумать все, что было сейчас сказано.

– Это во мне говорит «маленький народец», – скромно ответила Фин. – Сделайте мне, пожалуйста, одно одолжение, – попросила она, вставая.

Джейк посмотрел на нее с любопытством.

– Если это в моих силах.

– Не бросайте нас, пока мы работаем над пьесой, – робко улыбнулась Фин. Джейк остался серьезен.

– Кстати, о пьесе. – Он прищурился. – Я не стал говорить вам при всех, но я не разрешаю своим актерам пить перед спектаклем, и перед репетицией тоже.

Фин посмотрела на него в изумлении. О чем он? Она встретилась с Дереком в пабе в семь часов и выпила пива. Полстакана легкого пива называется «пить»?

И вообще, не очень красиво с его стороны попрекать ее, после того как она больше часа выслушивала его излияния.

Джейк поднялся со стула.

– Мне следовало предупредить об этом всех, но я хотел сначала сказать вам без свидетелей.

Как это честно с его стороны! Как благородно! Как же он, паршивец такой, деликатен!

Уже подъезжая к дому после очень холодного расставания, Фин вдруг задалась вопросом: откуда ему известно, что она была в пабе, если его самого там не было?