Электронная библиотека » Кэрол Мортимер » » онлайн чтение - страница 12

Текст книги "Кружевной веер"


  • Текст добавлен: 21 декабря 2013, 03:16


Автор книги: Кэрол Мортимер


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 14

– Думаю, вы не удивитесь, если я скажу, что Дженнифер вскочила в карету и покинула Фолкнер-Мэнор с такой скоростью, как будто за ней черти гнались! – воскликнул Гейбриел два часа спустя, врываясь в спальню Дианы. Из одежды на нем по-прежнему были лишь рубашка, панталоны и сапоги, а прическа совсем растрепалась, как будто он ерошил волосы пальцами.

В ожидании жениха Диана старалась занять себя чем-то полезным, как в свое время учила ее тетка. Сначала она попробовала читать. Поняв, что ни одна из захваченных с собой любимых книг не способна ни увлечь, ни отвлечь ее, она достала вышивание. В четвертый раз распоров неровные стежки, она отложила в сторону и корзинку с рукоделием. Ее мысли и чувства были в таком беспорядке, что она никак не могла найти себе достойного занятия. Она начала расхаживать по комнате. А когда устала, села в кресло у камина и стала смотреть на огонь. Она гадала, что сейчас происходит у Гейбриела с матерью. И очень надеялась, что отношения матери и сына восстановятся. Ведь он так любит мать! Только бы они помирились… И ради Фелисити, и ради него самого.

Постепенно мысли ее приняли иной оборот. Как примирение Гейбриела с матерью отразится на его отношениях с невестой? С самого начала Гейбриел был с ней совершенно честен. Унаследовав графский титул, он взвалил на свои плечи огромную ответственность – в том числе и за продолжение рода. Графу нужна жена – хозяйка в его доме и мать его детей. Диана и ее сестры – дочери предыдущего графа, вот почему выбор Гейбриела сразу пал на них. Но, если он помирится с матерью и растает ледяная броня, сковавшая его сердце, возможно, изменится и его отношение к семье и браку. Возможно, он даже придет к выводу, что ему пока вообще не нужна жена.

Вести хозяйство в доме способна и мать. Кроме того, ему всего двадцать восемь лет; ему можно еще не торопиться с наследниками.

Диана медленно встала. Она убеждала себя, что должна сохранять хладнокровие, хотя ее терзали такие сомнения, что оставаться спокойной и невозмутимой становилось все труднее.

– Да, вы правы: я нисколько не удивилась.

Если Фелисити Фолкнер в разговоре с сыном подтвердила все их опасения, у Дженнифер Прескотт просто не оставалось иного выхода! Лгунья должна была бежать, и как можно скорее! Наверняка она стремилась побыстрее разыскать в Лондоне своего мужа. Дженнифер совсем не хотелось еще раз встречаться с Гейбриелом и нести наказание за свои грехи. В гневе Гейбриел в самом деле страшен, а Дженнифер, хоть и держится вызывающе и нахально, до него далеко!

– Надеюсь, вашей матушке уже лучше? – осведомилась Диана.

Выражение его лица сразу смягчилось, разгладились морщины, темно-синие глаза подобрели.

– Несколько минут назад она заснула – прямо посреди разговора, – хрипло ответил он.

Диана кивнула:

– Действие лауданума полностью пройдет лишь через несколько дней. Скажите… удалось ли вам покончить с разногласиями?

– Да, – ответил он.

– Я очень рада.

Внезапно Гейбриел снова помрачнел:

– Возможно, вы еще больше обрадуетесь, узнав, что почти все ваши предположения подтвердились!

– Этому я совсем не рада, Гейбриел! – возразила Диана.

Он досадливо тряхнул головой и, подойдя к камину, стал смотреть на огонь.

– После смерти отца мать назначила Чарльза – очевидно, по его просьбе – управляющим всеми своими имениями. Мама уверяет, что в то время просто не способна была вникать во все хитросплетения. Кроме того, она надеялась, что под грузом ответственности Чарльз посерьезнеет.

– Этого не случилось?

– Нет. – Гейбриел нахмурился. – Несколько лет ему удавалось очень ловко проворачивать разные махинации с ее капиталами, по сравнению с этим суммы, которые он попросту прикарманил, выглядят мелочью. И вот четыре месяца назад мама заметила, что со счета пропала весьма крупная сумма, и призвала Чарльза к ответу… – Он сурово сдвинул брови. – Что было потом, она почти не помнит. Ее постоянно одурманивали снотворным! Она даже не знала об увольнении Элис Бриттон.

Диана ахнула от изумления:

– Как… чудовищно!

– Не получила она и мое письмо, написанное после смерти отца, в котором я просил разрешения навестить ее. Оказывается, последние шесть лет она регулярно писала мне, просила приехать, но я не получил ни одного ее послания. Очевидно, отправку корреспонденции она поручала Чарльзу… – Судя по ненависти, сквозившей в глазах Гейбриела, Чарльза ждала суровая расплата только за то, что он перехватывал письма.

– Мне очень жаль…

– Диана, не надо меня жалеть! – В отблесках пламени его лицо показалось ей диким. – Жалость – удел слабых, а чувства, которые я испытываю к дяде и его жене, весьма сильны!

Она не сомневалась, что так оно и есть. Ночное бегство Дженнифер Прескотт служило лишним доказательством ее вины.

– Тогда я приберегу сочувствие для вашей матушки. Последнее время она много страдала.

Прежде чем Гейбриел сухо поклонился ей, ему пришлось отдышаться, чтобы хоть немного успокоиться. Правда, его поклон вышел совсем не официальным из-за его далеко не официального костюма.

– Мне надо бы на коленях благодарить вас, а не срывать на вас свое дурное настроение!

Диана подумала: если бы она оказалась в подобном положении, ее бы сейчас переполняли точно такие же чувства.

– Что же вы намерены делать дальше?

– Хотя Дженнифер и бежала, мне кажется, на всякий случай имеет смысл посидеть рядом с матерью – по крайней мере, до утра.

Диана поняла, что Гейбриел не намерен проводить остаток ночи в ее постели. Но чего она ожидала? Должно быть, ужасное обращение Прескоттов с его матушкой очень удручило его… Хотя она до сих пор трепещет при воспоминании об их недавней близости, Гейбриелу такое удовольствие не в новинку. Едва ли то, что произошло между ними, сильно повлияло на его состояние. Вернее же всего, их близость так мало для него значит, что он не придает ей никакого значения…

Она едва заметно улыбнулась:

– Я спрашиваю не о ваших сиюминутных планах, Гейбриел…

– Как только матушка окрепнет настолько, что сможет путешествовать, мы поступим так, как вы предложили за ужином, и вернемся в Лондон. После того как матушка устроится в нашей лондонской резиденции, я приступлю к поискам дяди и его жены. Если придется, я буду преследовать их в самых отдаленных уголках земли! Уж я позабочусь о том, чтобы они заплатили за все свои преступления! – пылко воскликнул он.

Возможно, мысли Дианы можно было назвать эгоистичными, но она не могла не заметить: ни она сама, ни их помолвка в планы Гейбриела не входила – ни в ближайшем будущем, ни в отдаленной перспективе.


Несколько минут назад, ворвавшись в спальню Дианы, Гейбриел еще кипел. Он даже не представлял, на какие мерзости способны Чарльз и его женушка и что они натворили после переезда в Фолкнер-Мэнор, к его только что овдовевшей матери! Начать с того, что они много лет перехватывали переписку матери и сына… Гейбриел намеревался в самое ближайшее время проверить все счета. Он был уверен, что его дядюшка все шесть лет удовлетворял свою страсть к азартным играм, черпая деньги из средств сестры. Видимо, сумма, похищенная им четыре месяца назад, стала последней каплей. После того как его мать призвала беспутного братца к ответу, Чарльз и решил убрать из Фолкнер-Мэнор всех близких Фелисити людей. После того как доктор, сиделка и компаньонка были уволены, Дженнифер начала ежедневно одурманивать Фелисити опийной настойкой, и она постоянно находилась в полудреме.

Ну а правда о скандале восьмилетней давности…

Еще тогда Гейбриел задумывался, кто на самом деле отец ребенка Дженнифер Линдсей. Правда, он решил, что ее соблазнил кто-то из деревенских парней. До тех пор пока Диана не поделилась с ним своими соображениями, ему и в голову не приходило, что во всем с самого начала был виноват его бессовестный дядюшка Чарльз!

Наверное, Диана снова права и все так и было. Восемь лет назад Чарльзу, как и всегда, не везло за карточным столом. И тогда он имел обыкновение гостить в Фолкнер-Мэнор по нескольку месяцев кряду, пользуясь щедростью отца Гейбриела и заодно скрываясь от кредиторов. Несомненно, он и тогда пользовался благосклонностью деревенских девиц… Да, по здравом размышлении Гейбриел пришел к выводу: скорее всего, Чарльз действительно отец ребенка Дженнифер, а все последующее стало результатом заговора. Мошенники намеревались, так сказать, убить двух зайцев: лишить его, Гейбриела, наследства и в то же время подстроить все так, чтобы Чарльз получил кругленькую сумму за женитьбу на своей любовнице!

И только Диана, невозмутимая и беспристрастная Диана, сумела понять, как обстояли дела восемь лет назад – и сейчас!

Гейбриел чувствовал себя круглым дураком. Почему он в свое время сам ни о чем не догадывался? Он не только позволил сделать себя козлом отпущения, но и позже, надменно отказавшись вернуться в Фолкнер-Мэнор, обрек мать на годы ада.

Что сейчас должна думать о нем Диана? Восемь лет назад он ни о чем не догадался. Из-за своей гордыни он обрек родную мать на многолетние страдания в лапах Прескоттов!

Он понимал, что деловитая, серьезная Диана, которая с детства твердо знает, что хорошо и что плохо, ни за что не допустила бы ничего подобного по отношению к своим близким… Гейбриел то и дело украдкой смотрел на нее, но не мог угадать, о чем она думает. Диана же смотрела на него, как всегда, холодно и спокойно. Случайна ли ее холодность?

Ей наверняка понадобится некоторое время, чтобы до конца понять все, что им здесь открылось. Сформировать свое отношение к этим открытиям. И понять, влияют ли они, если влияют, на их будущее и на их отношения. Гейбриелу показалось, что между ними протянулась ниточка близости, но, если после всего, что они узнали, он внушает ей неприязнь, он не станет навязываться. Да, сейчас лучше всего дать ей время отдохнуть и подумать.

Он выпрямился в полный рост, постаравшись придать своему лицу невозмутимый вид.

– Ближайшие несколько дней я буду очень занят, мне придется разрываться между матерью и делами, связанными с ее имуществом. Подождем, пока матушка достаточно окрепнет для поездки в Лондон.

Диана не отвела от него взгляда; ему показалось, что на фоне бледного лица ее глаза вдруг засияли необычайным светом.

– Разумеется, – ответила она.

– Благодарю вас. – Гейбриел изящно поклонился. – Вы, как всегда, разумны и великодушны.

Неужели он ничего не понимает? Его холодность ввергла Диану в трепет, она боялась, что расплачется. Ведь больше всего на свете ей сейчас хотелось прильнуть к нему и позволить ему делать с собой все, что он пожелает! Пусть докажет, что по крайней мере физическое его влечение к ней не ослабело…

Разумеется, ничего подобного Диана не сделала. Гордость не позволяла ей унижаться; кроме того, она не привыкла ожидать от других снисхождения к своим чувствам. За долгие годы она приучилась отодвигать личные потребности на второй план, а переживания никому не показывать. Все менялось лишь в те сладостные минуты, когда они с Гейбриелом ласкали друг друга…

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ваша матушка поскорее выздоровела и окрепла, – сказала она так же невозмутимо, как и он.

Гейбриел слегка наклонил голову:

– Буду весьма вам признателен за проявление доброты по отношению к ней.

Он продолжал говорить с ней вежливо, как чужой; желание закричать и заплакать стало почти непреодолимым. Совсем недавно они были так близки – она до сих пор краснеет, вспоминая об этом! А сейчас он обращается с ней равнодушно и холодно, как будто она всего лишь добрая и участливая знакомая.

Она же в последнее время стала думать о Гейбриеле как… как о ком?

Диана нахмурилась, понимая, что сейчас не время ворошить собственные чувства и выяснять, как она к нему относится.

– Прекрасно. В таком случае прошу вас, не теряйте на меня понапрасну свое драгоценное время, – ответила она. – Возможно, ваша матушка снова проснулась, увидела, что вас нет рядом, и решила, что вы ей просто приснились.

– В самом деле… – Сжав челюсти, Гейбриел еще несколько долгих секунд пристально смотрел на нее. Он по-прежнему ничего не мог прочесть на ее сдержанном, спокойном лице, а ведь ему больше всего на свете хотелось заключить ее в объятия и…

– В таком случае, милорд, желаю вам спокойной ночи, – продолжала Диана. И тон, и поведение ее недвусмысленно указывали на то, что она больше не желает его видеть.

Гейбриел горделиво выпрямился. Еще совсем недавно, лежа рядом с ней в постели, он чувствовал такую близость к ней, как будто они оказались на грани… на грани чего? Может быть, они подошли к тому, чтобы испытывать друг к другу искреннюю привязанность? Привязанность, которая, возможно, окрепнет с годами, сделав брак по расчету более сносным для них обоих.

Впрочем, сейчас в поведении Дианы никакой привязанности не чувствовалось. Он не заметил и прежних теплоты и лукавства. Между ними как будто выросла стена. Непреодолимая стена?


– Уже не помню, когда я в последний раз выбиралась в Лондон… – Миссис Фелисити Фолкнер как завороженная смотрела в окошко кареты.

Столица встретила их обычными шумом и суетой. Повсюду толпы народу; мостовые запружены каретами, колясками, телегами; между лошадьми снуют ребятишки. Лают собаки, кричат цветочницы; уличные торговцы зазывают покупателей, предлагая горячие пирожки и пиво.

Ничто из происходящего ни в малейшей степени не облегчило душевных страданий Дианы.

Им пришлось провести в Фолкнер-Мэнор еще два дня, за это время Фелисити Фолкнер совершенно пришла в себя и окрепла; вскоре было решено, что она сумеет вынести неспешное трехдневное путешествие в Лондон. Два лишних дня в Фолкнер-Мэнор стали мучительными для Дианы: с Гейбриелом они виделись крайне редко, и всякий раз, когда встречались за завтраком или ужином, он обращался с ней холодно и вежливо, как с чужой. Как он и говорил, запутанные дела матери потребовали всего его внимания. Диане казалось, что с каждым часом он все больше мрачнел, находя все новые расхождения в бухгалтерских книгах.

Фелисити очень понравилась Диане. Она становилась все больше похожей на ту женщину, о которой ей рассказывал Гейбриел: красивую, живую и веселую. Несмотря на тяжелые испытания, которые ей пришлось переносить последние годы, она быстро пришла в себя, как только перестала получать огромные порции снотворного. Кроме того, благотворное влияние на нее оказало возвращение любимого сына. Фелисити очень радовалась и тому, что Гейбриел унаследовал титул и имущество графа Уэстборна.

Так как Гейбриел запретил даже упоминать при его матери фамилию Прескотт, Диане пришлось главным образом рассказывать своей собеседнице о Шорли-Парке; беседовать на более личные темы ей не хотелось. В некотором смысле ее спас Гейбриел; отчего-то – несомненно, у него нашлись на то свои резоны – он не рассказал матери об их помолвке. Таким образом, Фелисити считала Диану всего лишь старшей из трех подопечных ее сына.

Диана решила: как только они вернутся в Лондон, Гейбриел попросит ее разорвать помолвку. Тяжелое предчувствие очень мучило ее. Два жениха отказались от нее! Малком отказался потому, что посватался к другой женщине, способной дать ему не только титул, но и богатство, а Гейбриел – потому, что с самого начала решил жениться на ней по расчету… Очевидно, необходимость в его расчетах отпала.

Чем больше Диана думала о двух своих неудачах, тем больше сердилась. Как они смеют? Как смеют эти мужчины отшвыривать ее в сторону, как будто она всего лишь сапог, который стал им тесен? Она понятия не имела, когда именно Гейбриел попросит ее освободить его от взятых на себя обязательств, но последние пять дней в ее душе бушевала настоящая буря. Диана пообещала себе, что выскажет ему все, что о нем думает, как только он заведет решающий разговор. Ей так много хотелось ему сказать, что она понятия не имела, сумеет ли остановить поток слов, как только они начнут слетать с ее губ.

– Вы о чем-то задумались, моя дорогая?

Диана отвернулась от окошка и посмотрела на Фелисити, сидящую напротив.

– Извините, если сегодня я не слишком общительна, но сейчас все мои мысли занимает одна небольшая… семейная проблема. – Она погрешила против истины, ведь ей хотелось сказать совсем другое: все ее мысли занимал Гейбриел! Но чем ближе они подъезжали к Лондону, тем чаще она вспоминала о пропавшей сестре Элизабет. Живя в Фолкнер-Мэнор, они не получали известий о ее судьбе ни от Каролины, ни от лорда Вона, поэтому Диана предположила, что Элизабет еще не нашлась. Ее младшая сестра где-то в огромном, шумном городе – одна, без всякой поддержки!

Теперь Диане больше всего на свете хотелось вернуться в Шорли-Парк. Хотя бы для того, чтобы в одиночестве зализать свои раны. Однако уехать она не может, пока не найдется Элизабет.

Фелисити участливо покачала головой.

– Гейбриел рассказал мне об этой… проблеме, – она покосилась на горничную Дианы, также сидевшую с ними в карете, – связанной с вашей сестрой.

– Неужели? – От изумления Диана широко раскрыла глаза.

– О да. – Фелисити широко улыбнулась. – Гейбриел весьма серьезно относится к роли вашего опекуна и опекуна ваших сестер.

«К роли опекуна»…

А ведь Диане хочется от него гораздо больше! Она хочет, чтобы вернулся тот человек, который пять ночей назад так замечательно занимался с ней любовью; она по-прежнему хочет стать его женой и надеяться, что когда-нибудь он ее по-настоящему полюбит.

Как она уже любит его…

Последние несколько дней она нечасто задавалась вопросом о своем отношении к Гейбриелу. И пусть она призналась в своей любви только самой себе, она уже не могла обманываться, но что из того? Ни к чему об этом думать, даже если она и в самом деле любит его… И разве та, кто любит, испытывает одновременно желание молотить любимого по груди кулаками, осыпая его упреками?

– Я высоко ценю его заботу, – с трудом ответила она.

Фелисити устремила на нее задумчивый взгляд:

– Жаль, что вы с ним не познакомились до всех постигших его неприятностей. Раньше он был гораздо добрее и так щедро дарил всем свою привязанность! – Мать Гейбриела печально покачала головой.

И в награду за свою доброту и щедрость его лишили наследства, изгнали из семьи и из общества! Удивительно ли, что он стал тем холодным циником, какого Диана знает сейчас?

– По отношению к вам он по-прежнему добр и щедро дарит вам свою привязанность, – возразила Диана.

– О да! – Темно-синие глаза, так похожие на глаза сына, заблестели от непролитых слез. – Жаль, что… Поверьте, Диана, мой муж на самом деле был вовсе не таким тяжелым и непреклонным человеком, каким его считали многие. Он испытывал сильную боль из-за того, что пришлось так круто обойтись с единственным сыном. Уверена, проживи Невилл дольше, они с Гейбриелом в конце концов помирились бы!

Диана знала, что перед отъездом Гейбриел вместе с матерью посетил могилу отца. Когда они вернулись, на лице Гейбриела застыло такое угрюмое выражение, что Диана не смела даже заговаривать с ним. Впрочем, вскоре он ушел в отцовский кабинет и не выходил оттуда до самого ужина. Держался он так отстраненно, что Диана решила на время оставить его в покое.

Наклонившись вперед, она сжала руку Фелисити:

– Я тоже в этом уверена!

Фелисити тряхнула головой, словно прогоняя грусть.

– Теперь я приехала в Лондон и возобновлю знакомство с вашей тетушкой Хамфриз. Знаете, в юности мы с Доротеей были близкими подругами! – доверительно сообщила она.

Диана улыбнулась:

– Она говорила мне то же самое!

– Уверена, она сказала вам не все. – Когда Фелисити лукаво улыбалась, она выглядела много моложе своих пятидесяти двух лет. – Доротею считали оригиналкой!

– Тетю Хамфриз?! – Диана не скрывала изумления: тетка всегда производила впечатление дамы немного застенчивой и излишне щепетильной.

– О да! – кивнула Фелисити. – По правде говоря, весь свет был поражен, когда она приняла предложение капитана Хамфриза, ведь жених был не только намного старше ее, но иногда и отличался излишней суровостью.

– Мне казалось, тетя была очень счастлива в браке.

– Ах, надеюсь! – искренне ответила Фелисити. – Откровенно говоря, жду не дождусь встречи с Доротеей; мне хочется узнать обо всем, что случилось в ее жизни за прошедшие тридцать лет.

Диане же больше всего на свете хотелось остаться одной; чем ближе они подъезжали к Лондону, тем труднее ей становилось скрывать от матери Гейбриела свои истинные чувства к ее сыну. И потом, она и сама не понимала, что означает бурлящая в ее душе странная смесь гнева, тепла и отчаяния!


Гейбриел устал после долгой дороги и пребывал в дурном расположении духа; спешившись, он передал поводья одному из грумов, поторопившемуся им навстречу со стороны конюшни.

Физически он устал оттого, что много часов подряд провел в седле. Но гораздо больше его беспокоила усталость души. Диана упорно не желала поддерживать с ним хотя бы светские беседы. Последнее время им почти не удавалось побыть вместе!

Он надеялся – как самонадеянно с его стороны! – что со временем Диана смягчится и потеплеет к нему; она же, наоборот, с каждым днем вела себя с ним все более холодно и сурово. Теперь она, похоже, и вовсе избегает его. Клеймо прошлого так называемого скандала не помешало ей согласиться стать его женой… Отчего же Диана приняла его предложение? Несомненно, по доброте душевной: он показался ей заблудшей душой, которая нуждается в спасении. Узнав, что виновница всех несчастий – жена его дяди, Диана тоже не отказалась от него. Но, поняв, что гордыня и высокомерие Гейбриела стали причиной страданий его матери, чувствительная и добрая Диана не вынесла… В конце концов, с горечью думал Гейбриел, именно высокомерие толкнуло его сделать предложение любой из трех сестер Коупленд, которая согласится выйти за него!

– Диана, наконец-то ты вернулась!

Едва две дамы вышли из кареты, как парадная дверь настежь распахнулась и навстречу им с крыльца сбежала взволнованная Каролина. Она приветствовала сестру с воодушевлением, свидетельствующим о том, как сестры привязаны друг к другу.

– Миссис Фолкнер… – Каролина присела в вежливом книксене, когда Диана ее представила. – Милорд… – чуть холоднее продолжала она, сухо кивая Гейбриелу.

Гейбриел подошел к матери и невесте и кивнул Каролине. Неприятно сознавать, что Каролина не переменила своего отношения к нему. Даже заступничество Доминика не подняло его в глазах будущей родственницы. Каролина по-прежнему считает, что он недостаточно хорош для ее любимой старшей сестры.

Впрочем, теперь и сам Гейбриел разделял такое мнение.

– Как хорошо, что вы вернулись! – Каролина взяла сестру под руку, и три дамы впереди Гейбриела стали подниматься по ступенькам. – Ни за что не угадаете, кто еще приехал в Лондон! – Ее глаза цвета морской волны сверкнули, она взволнованно посмотрела на Диану.

– Мне не придется ничего угадывать, ведь тебе самой не терпится все мне рассказать, – сухо ответила она и не ошиблась.

– Малком Касл! – тут же выпалила Каролина. Лицо Каро раскраснелось от волнения. – В первый раз он приехал к нам с визитом четыре дня назад и с тех пор приезжает каждый день в надежде услышать, что ты уже вернулась из Кембриджшира!

Услышав новость, Гейбриел чуть не споткнулся; сердце у него упало, когда он осознал всю важность услышанного. Неужели этот молодой идиот наконец осознал свою ошибку и надеется вернуть расположение Дианы?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 | Следующая
  • 4.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации