Текст книги "Последняя битва"

– Держите их! Хватайте их, мухи сонные!

– Не совсем такой теплый прием, как я ожидал, – заметил лорд-акула и широко улыбнулся, показав всем желающим свои белоснежные, ужасные зубы. – У вас, бастийцев, странные представления о гостеприимстве, однако. А я-то думал, что мы присядем, откупорим бутылочку хорошего старого вина!

– Кончай трепаться, Акула! – огрызнулся Скорпио. Сейчас он стоял на мостике один, дюжина остававшихся верными ему матросов уже спустилась на палубу. Они расположились веером, на почтительном расстоянии от чужих верлордов и вытащили свои мечи – не нападать, а на тот случай, если им придется защищаться.

– Между прочим, совершенно не обязательно умирать в такой день, как сегодня, – громко сказал Волк и почувствовал, как у него под ногами дрогнула палуба. Снизу раздался громкий треск, и раненое судно резко погрузилось еще глубже в воду.

– Жизнь мне собираетесь спасти? Так я вам и поверил! – крикнул в ответ Скорпио.

– Он с твоими матросами разговаривает, а не с тобой, мой дорогой обделавшийся адмирал! – успокоил его Вега.

– Спускайте шлюпки, вяжите плоты, – продолжал Дрю, поводя из стороны в сторону своей мощной головой и глядя в глаза матросам. – Плывите к берегу или, если хотите, сдавайтесь нам, но только прошу вас, не надо умирать ради Скорпио.

– Ты недооцениваешь преданность моего экипажа, – прогрохотал со своего мостика Скорпио. Теперь адмирал был покрыт иглами и шипами с головы до ног – ну, на то он и Морской Ерш. – Это бастийские храбрецы! Каждый из них стоит десятка ваших лиссийских ублюдков, Волк!

– Я не спрашиваю, кто они и откуда, Скорпио. Я всего лишь спрашиваю, хотят ли они умереть. Сегодня. Сейчас.

Лорд-волк подошел еще на шаг ближе к матросам и приподнял верхнюю губу, давая бастийцам возможность полюбоваться и оценить свои острые могучие клыки, способные в две секунды разорвать любого человека в клочья. В руке Дрю матово светился Мунбренд, окутывая своим сиянием фигуру Волка.

– Ну, что, парни? – прорычал Дрю. – Хотите умереть сегодня? Или предпочитатете умереть на руках ваших жен, причем от старости, и не раньше, чем лет этак через шестьдесят?

Экипаж «Бастийской императрицы» оценил и клыки Дрю, и его предложение. Матросы побросали на палубу свое оружие, а затем один за другим съехали по наклонившейся палубе и исчезли за бортом.

– Предатели и трусы! – взревел Скорпио. Он выпучил глаза, раздул воздушный пузырь на горле. Тело лорда-скорпены приобрело ядовито-желтый оттенок, на лице появились фиолетовые и пурпурные пятна, на губах запузырилась пена. – Тухлые селедки! Я вас всех за это..! Всех до одного!

Пропитанные смертельным ядом иглы развернулись над головой и вокруг всего торса Скорпио, сделав адмирала похожим на терновый куст. Затем лорд-скорпена внезапно бросился к краю носовой надстройки, собираясь улизнуть и спрыгнуть в море. Вега и Дрю бросились за ним вдогонку, но Морской Ерш опережал их на несколько шагов.

Скорпио вполне мог сбежать, если бы не вздумал, уже забравшись на планширь, обернуться, чтобы еще раз крикнуть вслед своим матросам:

– Всех поубиваю!

Он еще успел развернуться в сторону моря, но в этот момент получил удар плоской стороной меча по лицу. Адмирал грохнулся назад, на палубу своего тонущего корабля, ядовитые шипы впились в доски и прикололи к ним Морского Ерша, как бабочку. Скорпио яростно моргал глазами, судорожно хватал ртом воздух, ворочал своим окровавленным лицом и, наконец, увидел странную фигуру, парившую в воздухе над носом «Бастийской императрицы».

– Отличная работа, Каспер! – весело воскликнул Дрю и подмигнул юному морскому ястребу, висевшему над палубой с коротким мечом в руке.

Вега пнул Морского Ерша в живот ногой, после чего склонился над адмиралом.

– Хотел уйти не попрощавшись, шпрота ядовитая? – спросил Вега, неторопливо сжимая в кулак свою могучую, обтянутую серой и шершавой акульей кожей руку. – Напрасно, напрасно, приятель.

Вега ударил Морского Ерша всего один раз, но и этого хватило, чтобы погрузить адмирала Скорпио в самый долгий и беспокойный в его жизни сон.

Глава 6
У Серебряных ворот Азры

Для леди Хайфы, правительницы Роу-Шена, это был день восхитительных великих казней.

Город Азра, называвшийся некогда Жемчужиной Омира, превратился теперь в символ горя и смерти. Местная пословица гласила, что, покуда стоят стены Азры, этот город будет принадлежать Шакалам. Похоже, что теперь эта пословица сбывалась с точностью до наоборот. В начале войны защитники Азры с помощью прибывших на помощь им из Бейрбоунса лордов-ястребов успешно противостояли натиску врага, но затем начались осложнения на фронте, находящемся к северу от города. Там союзники леди Хайфы, лорды-псы, с помощью лордов-котов из Баста атаковали стратегически важный город-крепость Бейна, защищавший вход в ущелье, через которое пролегал единственный путь с севера к Азре. Узнав об этом, король Фейсал отправил на север большую часть своих союзников-ястребов и своих лучших гвардейцев-шакалов, которые должны были удержать в своих руках ущелье. Однако сам король остался при этом в осажденном городе всего лишь с горсточкой солдат и омирских аристократов.

Столица лорда-шакала пережила холода, но в последний день зимы войска Псов и Гиены полностью завершили окружение и начали затягивать удавку на шее города. Леди Хайфа направила основную часть своей армии к южным стенам Азры, а воины лорда Канана подошли вплотную к северным городским укреплениям. Отрезанные от внешнего мира, лишенные возможности связаться со своими товарищами в Бейне, защитники Азры оказались блокированными внутри городских стен. Когда же наступило лето, к городу выдвинулась бастийская артиллерия. Поплыли в воздухе облака порохового дыма, полетели выброшенные с чудовищной силой ядра, проламывая каменную кладку крепостных стен и круша городские кварталы. Число жертв росло с ужасающей скоростью, поэтому советникам удалось в конце концов убедить короля Фейсала сдать город ради блага его же собственного народа. Его условия капитуляции были просты – в Азре больше не должно пролиться ни капли крови. Хайфа охотно приняла их. Легендарный город пал и отныне перешел в руки Гиены.

Свое слово Хайфа сдержала. Кровь в Азре больше не лилась. Свои торжества по поводу победы Гиена перенесла за город, границей которого традиционно считались его стены. Ведь о том, чтобы не лить кровь за пределами Азры, уговора не было, верно? Процедуру казней Хайфа разработала на свой собственный лад: без виселиц, без плах, без долгих обвинительных речей. Все происходило быстро, деловито, можно сказать, буднично. Солдат и офицеров армии Фейсала, а также тех немногочисленных лордов-шакалов, кто еще оставался в городе, гвардейцы Гиены одного за другим вели по городским улицам к Серебряным воротам, выходившим на юг, к реке. Жители побежденной Азры могли лишь наблюдать за тем, как шагают в свой последний путь защитники их города. Обреченных выводили из города на песчаную площадку перед крепостными стенами. Здесь возле большого полированного камня пирамидками были сложены отрубленные головы – мрачный символ одержанной Хайфой победы.

К настоящему времени не слишком знатные аристократы и придворные были уже казнены, на десерт оставалось главное блюдо, великое и знаменательное событие, которое Хайфа непременно желала увидеть своими глазами. На предыдущих казнях Гиена не присутствовала, как не бывало ее и на поле боя во время сражений – дело в том, что леди из Роу-Шена панически боялась стать жертвой покушения. И у Серебряных ворот Азры она впервые решилась появиться только после того, как король-шакал подписал капитуляцию. Отдавая приказ начать казни, Хайфа распорядилась не допускать на них посторонних – ей вовсе не хотелось, чтобы жители Азры, ставшие отныне ее подданными, видели смерть своих бывших властителей, оплакивали их, а затем, не приведи Бренн, начали бы считать их мучениками. Вот так, тихо и тайно, казнили практически всех защитников Азры, осталось лишь несколько самых знатных придворных плюс сам король Фейсал. Их казнь отложили на самый конец, до прибытия правительницы Роу-Шена. Новая королева Азры непременно хотела насладиться этим триумфальным зрелищем.

Из Роу-Шена к Серебряным воротам Азры Хайфа прибыла в портшезе – кресле, которое несли на своих плечах омирские рабы – и в сопровождении своих придворных, которым пришлось проделать весь этот не ближний путь на ногах. Колыхались на теплом ветру легкие шелковые занавески портшеза, слева и справа от носилок печатали шаг гвардейцы-охранники. Процессия остановилась перед группой пригнанных к Серебряным воротам пленников. За спиной этих несчастных возвышались городские стены – местами проломленные железными ядрами, местами опаленные бастийским гремучим порошком, порохом.

На эти стены, повернув голову вбок, смотрел и Джоджо, стоявший, как и остальные приговоренные к смерти пленники, на коленях и со связанными за спиной руками. «Как быстро все же меняется мир! – думал он. – Навсегда ушли те времена, когда самыми опасными для лиссийцев осадными орудиями были баллисты и катапульты с их каменными ядрами. Бастийский черный порошок – порох – коренным образом изменил характер современной войны. Катапульты уступили место пушкам и железным ядрам, и теперь на штурм или осаду любой крепости требуется гораздо меньше времени, чем прежде». Эти рассуждения натолкнули Джоджо на новую мысль: а что, если он поставил, что называется, не на ту лошадку? Ведь еще совсем недавно Джоджо работал на работорговца, графа Кесслара.

Лорд-козел Кесслар был злодеем из злодеев. Стопроцентный мерзавец. Впрочем, таким же был тогда и сам Джоджо. А потом ему посчастливилось – или угораздило? – столкнуться с юным Волком из Вестланда, Дрю Ферраном. Это знакомство оказало на Джоджо огромное воздействие – и не только отрицательное, хотя во время стычки с Волком он потерял один свой глаз. Удивительно, но позднее работорговец и Волк стали союзниками, и тогда-то Джоджо открыл для себя такие удивительные вещи, как честь, самоуважение, настоящая дружба. Однако затем союз с Дрю втянул Джоджо в войну против лордов-котов и привел в Азру – чужой ему город Шакала, который он защищал против других чужаков, Псов и Гиен. И вот…

Джоджо покосился на короля Фейсала. Лорд-шакал стоял спокойно и величественно, высоко подняв голову, гордо выставив вперед подбородок, и очень выделялся этим среди остальных приговоренных к казни – они, как один, понурили головы и низко опустили плечи. Пленники-люди были связаны веревками, пленники-верлорды – шнурами с вплетенными в них серебряными нитями. Нужно заметить, что, попав в Азру, Джоджо почувствовал себя в своей родной стихии и быстро сделал карьеру в армии Фейсала. Бывший работорговец умел командовать людьми (а кто бы сомневался?) и сам был бесстрашным бойцом, которому король со временем доверял все больше и больше. Первое время дела шли совсем неплохо, даже после того, как лорды-ястребы улетели в Бейну и унесли с собой лучших бойцов Фейсала. Тогда мощных крепостных укреплений и отряда опытных, обладавших орлиным зрением лучников хватало, чтобы не подпускать к городу Хайфу и ее союзников. Но затем на поле боя прибыли бастийские пушки и перевернули весь ход войны, сделав сопротивление Шакала бессмысленным и невозможным.

Джоджо заметил, как презрительно прищурил свои глаза Фейсал, когда прикрывавшие дверцы портшеза занавески раздвинулись и на раскаленный полуденным солнцем песок ступила Гиена. Легкой поступью она подошла к стоящим в ряд на коленях пленным лордам-оборотням и офицерам-людям. Слева и справа Хайфу окружали охранники и рабы – один из них энергично помахивал веером, другой держал над головой повелительницы Роу-Шена громадный раскрытый пестрый зонт, прикрывавший ее от солнечных лучей.

Когда Джоджо взглянул на приблизившуюся к нему Хайфу, у него перехватило дыхание. Она все еще оставалась такой же прекрасной, как много лет назад, когда впервые пересеклись их жизненные пути. Лицо Хайфы было подкрашено белилами, темные волосы зачесаны наверх и увенчаны сверкающей короной.

На ободке самой короны позванивали, покачивались золотые подвески с драгоценными камнями всех цветов и размеров, они отражали солнечные лучи и отбрасывали на белое платье Гиены яркие радужные пятна. Хайфа остановилась перед Фейсалом. За спиной Гиены столпились ее подданные, а за спиной короля нервно переминался с ноги на ногу палач с ятаганом в руке.

– Его корона, ваше величество, – сказал один из придворных, протягивая Хайфе витой золотой шнурок, который всего лишь день тому назад украшал голову Фейсала. Гиена посмотрела на шнурок так, словно корона Шакала была какой-то помойной дрянью.

– Я польщен тем, что моя скорая смерть выманила тебя из твоей норы, Хайфа, – произнес Фейсал своим глубоким звучным голосом. Его тога была разорвана, лицо покрыто кровоподтеками после того, как над ним потрудились штурмовики из Роу-Шена.

– Я перфекционистка, Фейсал.

– Ты трусиха.

– Я хочу быть уверена в том, что ты действительно мертв.

– Увидеть мою голову, насаженной на копье, тебе недостаточно?

– В переходное время, как сейчас в Азре, нет ничего опаснее, чем оставлять людям символы прошлого, например, твою отрубленную голову. Нет, твой череп будет брошен в яму в каком-нибудь глухом уголке Омира и закопан вместе с остальными частями тела.

Джоджо услышал, как Фейсал сглотнул. Гиена взглянула на бывшего работорговца и улыбнулась.

– О, и ты здесь, – сказала она, подходя ближе. – Марионетка Кесслара, сражающаяся на стороне Шакала. Знаешь, ты произвел довольно сильное впечатление на моих военных.

– Я давно уже не марионетка Кесслара, – ответил Джоджо, сплевывая на песок под ноги Хайфы. Лорд-козел Кесслар прежде был деловым партнером леди-гиены. – Я свободный человек, Хайфа.

Она звонко, мелодично рассмеялась, и ее смех угодливо подхватила свита.

– Разумеется, свободный, – она красноречиво посмотрела через плечо Джоджо на его связанные за спиной руки. – Хочу заметить, что тебе очень идет быть свободным.

– Не трать слов понапрасну, Джоджо, – сказал стоявший рядом с ним пленник. Это был визирь Барджин, главный советник Фейсала, дальний родственник короля и любимец всей Азры.

– Визирь Барджин, вы ли это? – удивленно подняла бровь Хайфа и улыбнулась стоявшему позади пленников палачу.

– Если ты приехала сюда, чтобы убить нас, сделай это, – проворчал старый визирь. – Только прекрати свои…

Он не договорил. Палач опустил свой ятаган, и голова визиря упала на песок к его ногам. Остальные пленники ахнули и отвернулись, чтобы не видеть этого жуткого зрелища.

– Всему свое время, визирь Барджин, – сказала Хайфа, обращаясь к отрубленной голове, лежащей на песке с выпученными от удивления глазами. – Всему свое время.

– Ваше величество!

На это обращение Хайфа и Фейсал повернули свои головы одновременно. К месту казни вразвалочку приближался человечек в ярко-зеленом тюрбане и изумрудного цвета халате и на ходу махал своей поднятой вверх пухлой ручкой, на пальцах которой переливались огнями кольца с драгоценными камнями. За спиной человечка показалась группа вооруженных людей, с боков ее сопровождали гвардейцы Хайфы из Денджи с длинными копьями.

Воинов, которые шли под эскортом копейщиков, Джоджо узнал сразу по кожаным кирасам, прикрывающим грудь, живот и пах.

– Королева Хайфа, Свет Омира и Мать Песков!

Хайфа самодовольно улыбнулась Фейсалу. Тем временем человечек в зеленом тюрбане приблизился, упал перед Гиеной на колени и уткнулся лбом в песок. Джоджо слышал тяжелое дыхание толстяка, слышал у себя за спиной шаги палача, видел капельки крови, которые тот стряхивал на песок со своего ятагана. «Следующий – я?» – подумал он.

– В чем дело, Альдо? – спросила Хайфа, когда группа незнакомцев подошла ближе под бдительными взглядами копейщиков Хайфы. – Как ты посмел беспокоить меня в столь знаменательный день?

Человечек в зеленом тюрбане подполз на коленях к ногам своей повелительницы и плаксивым тоном ответил:

– Умоляю простить меня, ваше величество, но прибыла леди, у которой к вам крайне важное и неотложное дело.

– Какая еще леди? – огрызнулась Хайфа. И тут же личные телохранители Гиены сомкнулись вокруг нее тесным кольцом.

Во главе сопровождаемой копейщиками группы шли двое, их лица были скрыты под омирскими куфиями. Джоджо предположил, что это, скорее всего, бастийцы, как и сопровождающие их воины – знаменитые Фурии из Фелоса, элитная гвардия лордов-тигров. Одна из тех двоих, что шли в куфиях, явно была женщиной, об этом говорили ее плавные, легкие движения, которыми она приближалась к новой королеве Омира. Джоджо успел заметить промелькнувший в просвете между верхней накидкой и платьем кусочек обнаженной кожи, она была такой темной, что при солнечном свете казалась черно-фиолетовой. Сердце бешено заколотилось в груди бывшего работорговца – неужели это действительно сама Пантера?

– Довольно, – сказала Хайфа, явно недовольная появлением незваных гостей. – Что заставило тебя привести этих людей ко мне, Альдо? И могу ли я быть уверена в том, что у них нет при себе оружия?

– Оружия у них нет, ваше величество, – поспешно заверил Хайфу стоящий перед ней на коленях человечек в зеленом тюрбане. – Я приказал им сдать мечи сразу же, как только они прибыли в порт Каза. Они любезно согласились сделать это.

– Никогда не верь тому, кто охотно отдает тебе свое оружие, – сухо сказала Хайфа, оглядывая незнакомцев. Ее личная охрана направила свои копья на две фигуры с прикрытыми куфией лицами. – Ну? Представьтесь же, и поскорей. И отдайте почести, которые положены по рангу королеве Азры.

Оба незнакомца принялись разматывать свои куфии, пока те не превратились в повисшие у них на плечах длинные полосы ткани. Женщина, открыв свое лицо, осталась стоять, дерзко глядя на Хайфу, а мужчина поспешно опустился на колени рядом с ней, низко склонив голову себе на грудь. На вид мужчине было за семьдесят, на коричневой от загара, блестящей, как бильярдный шар, голове трепыхалась на ветру лишь пара жиденьких седых прядей. Короче говоря, выглядел старичок совершенно безобидным и слабым, но Джоджо прекрасно знал, каким обманчивым бывает порою внешний вид. Женщина? Ее Джоджо видел впервые, но сразу же узнал в ней Красавицу из Баста. Узнала ее и Хайфа.

– Ты привел сюда леди Опал, Альдо? – явно занервничала Хайфа, а ее люди тем временем начали теснее окружать бастийскую верледи.

– Все в порядке, не волнуйтесь, – ответила Пантера, поднимая вверх руки, чтобы показать, что у нее нет оружия.

– Насколько мне известно, все бастийцы – наши союзники, ваше величество, – извиняющимся тоном произнес Альдо. – Леди сказала, что у нее имеется крайне важное для вас сообщение.

– Эта леди нам не союзница, – отрезала Хайфа и сморщилась так, что треснул слой нанесенных на ее лицо белил. – Она повернула против своего собственного народа. Это правда, Опал?

– Твой человек был прав относительно одной вещи, – сказала Опал, спокойно стоя под направленными на нее и ее спутника копьями. За спиной леди-пантеры продолжали так же спокойно стоять окруженные копейщиками Фурии из Фелоса. Напряжение нарастало с каждой секундой. Джоджо слышал, как за его спиной и спиной Фейсала неуклюже переминается палач. Что-то должно было произойти, причем очень скоро.

– Какой именно вещи? – спросила Хайфа.

– Я действительно принесла тебе важную и срочную весть, Хайфа из Роу-Шена.

– Королева Хайфа из…

– А весть такова. Ты живым передаешь мне в руки короля Фейсала, затем забираешь всю свою армию – за исключением пушек – и немедленно проваливаешь к себе домой.

Хайфа зарычала, вне себя от гнева, и принялась трансформироваться. С ее лица слетели белила, на нем проросли густые темные волоски, губы и нос вытянулись в морду Гиены.

– Ты думаешь, что вправе приказывать мне, ты, предавшая собственного брата и весь свой народ? – взвыла она. – Я достаточно много слышала о тебе в последнее время! Знаю, как ты столкнула лбами Старейшин на Форуме в Леосе, при этом вместе с тобой был наш злейший враг, Волк. Ты совершила государственный переворот, это измена! Неужели ты надеешься повторить похожий фокус и со мной тоже? Не выйдет, дорогуша! Да и Волка рядом с тобой на этот раз нет.

Леди-гиена сердито взглянула на слабенького старичка, который по-прежнему стоял на коленях рядом с Опал, низко опустив голову под направленными на него копьями.

– Так ты принимаешь мои условия? – угрожающим тоном спросила Опал.

– Условия? – рассмеялась Гиена. – Кто ты такая, чтобы ставить мне условия? Ты никто, и звать тебя – никак!

– Не принимаешь, значит?

– Конечно, нет!

– Будь по-твоему, – прошипела Опал. – Чолло!

Джоджо уже доводилось в прошлом встречать соперников, которые были быстрее его, умели постоянно опережать его на шаг, действовали раньше, чем он успевал сообразить. Одним из таких соперников был Волк, одаренный невероятной даже для верлорда скоростью. Но даже быстрому, как молния, Дрю Феррану было, пожалуй, далеко до этого скромно стоявшего на коленях старичка. Только что он стоял рядом с Опал. В следующий миг уже перемахнул через наставленные на него копья и прыгнул на Хайфу с такой скоростью, что его тело показалось размытым в пространстве. И вот полностью трансформировавшийся за долю секунды лорд-гепард Чолло уже держит когтями за горло припечатанную спиной к песку Гиену.

– Ты по-прежнему отвечаешь «нет»? – спросила Опал. Телохранителей Хайфы охватила паника, они растерянно переглядывались, не зная, против кого им в первую очередь следует обратить оружие – напасть на леди-пантеру или пытаться отбить свою госпожу у старого лорда-гепарда. Опал тем временем тоже трансформировалась, ее тело покрылось блестящим мехом, засверкали грозные клыки, Красавица из Баста небрежно скинула мешающую ей одежду, демонстрируя всем свои великолепные, переливающиеся под кожей, мускулы.

– Король! – крикнул Джоджо, когда за их спиной зашевелился палач, искавший собственный выход из сложившейся тупиковой ситуации.

Ятаган палача высоко поднялся в воздух и начал стремительное падение на шею Фейсала, но еще быстрее оказалась Опал. Она одним прыжком преодолела расстояние между собой и палачом, взмахнула когтистой рукой, и послышался булькающий звук, вырвавшийся из разорванного горла палача. Палач выронил ятаган, высоко запрокинул голову и замертво свалился на песок. Теперь за спинами Джоджо и Фейсала оказалась Опал. Она быстро разрезала веревки и серебряный шнур на руках пленников.

– Вы спасли мне жизнь, – прошептал Джоджо, с благоговением глядя на Пантеру, но Опал не слушала его, она пристально наблюдала за беспомощно распластавшейся на песке Гиеной и вцепившимся ей в глотку Гепардом. Фурии из Фелоса тем временем уже деловито разоружали копейщиков, которые сопровождали их к Серебряным воротам, – здесь все было ясно.

– Ты оставишь свои пушки и оружие, ты зароешь в этот песок свое высокомерие и гордыню, – медленно сказала Опал, борясь с почти непреодолимым желанием сорвать Гиене голову с плеч. – Катись в свой Роу-Шен и скажи спасибо за то, что я сохранила тебе твою ничтожную жизнь, Гиена. И заруби себе на носу, что Азра была, есть и будет оставаться городом Шакала.