Текст книги "Последняя битва"

Глава 3
Отец и сын

Одной рукой Верховный лорд Оба сжал горло своего сына, второй поднял вверх его подбородок так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. В ответ Оникс вскинул вверх свою руку и ухватил отца за шею, прямо за кадык. Так два наполовину трансформировавшихся верлорда какое-то время стояли, скаля зубы, играя когтями, сверля друг друга одинаковыми зелеными глазами. Оба открыл челюсти и грозно зарычал, осыпая лицо сына брызгами слюны. Оникс прищурил глаза. Теперь пришла его очередь продемонстрировать свою силу. Младший Зверь из Баста внезапно прибавил почти на полметра в росте и башней навис над своим отцом. Затем он сильно тряхнул Обу и тоже зарычал, обнажив свои мощные клыки.

А затем грозный рык внезапно сменился радостными улыбками, и два лорда-пантеры обнялись, похлопывая друг друга по спине. От таких нежностей у обоих трещали кости, висящая на перевязи левая рука Обы оказалась сильно прижатой к груди Оникса, а правая рука Верховного лорда легла на плечо сына.

– Сколько лет, сколько зим, мой мальчик, – сказал Верховный лорд из Браги.

Он отпустил Оникса, в последний раз хлопнул его по плечу и прошел в глубь командирской палатки. Сын повернулся на каблуках и последовал за отцом. Оба задержался возле двух огромных черных ягуаров, сидевших в центре палатки возле открытого, вырытого в земле очага. Ягуары перевернулись на спину, словно два котенка, и Оба с удовольствием почесал им животики.

– Привет, привет, – сказал он. – Очень рад видеть, что вы все вместе и все у вас хорошо, а то я уж беспокоиться начал.

– Значит, ты получил мое послание? – спросил Оникс.

– Честно говоря, я очень удивился, когда увидел лорда Итакуса. По правде сказать, я-то думал, что он уже умер или, во всяком случае, ушел на покой.

– А он и находился в отставке, когда я обратился к нему. Итакус, конечно, очень стар, но такого преданного служаку, как он, поискать надо. Пожалуй, никому другому я бы просто не доверил отправиться с таким важным сообщением. А на него я могу положиться почти как на себя или тебя.

Оба закончил ласкать ягуаров, выпрямился, повернулся к сыну, принял у него из рук протянутую золотую чашу с вином и с удовольствием сделал большой глоток. Оникс заметил на щеке отца глубокие шрамы. Оба все понял без слов и ответил:

– По дороге из Хайклиффа мы столкнулись с Оленями. Тебе что-нибудь известно о них?

– Знаю, что они время от времени нападают на наши небольшие походные лагеря. Но не думал, что Олени настолько обнаглели, чтобы устроить засаду на твой отряд, отец.

– В самом деле храбрые ребята. Особенно один из них. С ним я надеюсь еще встретиться когда-нибудь один на один. За мной должок, – Оба качнул своей раненой рукой и добавил: – Рыцарь Волка. Это его работа.

– Так это один из лордов-оленей? – спросил Оникс. – Они мне тоже надоели, как заноза в лапе. Их вожака зовут лорд Рейнхарт, возможно, это был он.

– Нет-нет, это был не Олень, я же тебе сказал. На прощание он назвал мне свое имя. Скажи, у Дрю Феррана остались братья?

– Тебе не хуже моего известно, что всех его братьев зарезал еще Леопольд, когда захватывал трон, отец. Дрю – единственный выживший ребенок Вергара.

– А тот герой сказал мне, что его зовут Трент Ферран, – задумчиво почесал свой подбородок Оба.

– Ах, этот, – кивнул Оникс. – Да, Трент Ферран – его брат, но не родной, сводный. Отец Трента усыновил в свое время Дрю и воспитал как своего собственного сына. Одно время Трент был гвардейцем Льва и служил под началом моего кузена, лорда Фроста, а потом предал нас. Яростный парень, его даже головорезы Мюллера опасаются. И если он с тобой сумел проделать такое…

– Он слишком силен для человека, – задумчиво проговорил Оба, глядя на свою висящую на перевязи руку. – Слишком силен. Но все же он, как ты говоришь, обычный человек, я правильно тебя понял?

Оникс кивнул, затем подошел ближе и молча, внимательно присмотрелся к шрамам на отцовской щеке. Осторожно провел по ним кончиком пальца.

– А эти шрамы? Они тебе тоже достались от Рыцаря Волка?

– Ага, – недовольно пробурчал Оба. – И, как я уже сказал, дальнейшие разборки с тем парнем у нас еще впереди.

– Раны до сих пор не затянулись до конца. Ты давно получил их? Когда вы попали в засаду?

– Дней пять тому назад, – ответил Верховный лорд из Браги. – Знаешь, я хочу, чтобы меня осмотрел твой магистр.

Оникс удивленно зарычал, приподняв верхнюю губу.

– Пять дней! Оставленные человеком шрамы за такое время проходят без следа. А твои не прошли, и это может означать только одно.

Оникс отошел от отца, налил в свой кубок еще вина и жадно осушил его. Оба приблизился к висящему на стене зеркалу и принялся рассматривать себя в нем.

– Так что же это означает? – спросил он.

– То, что Ферран больше не человек.

– Не говори загадками, Оникс, мне сейчас недосуг их разгадывать. Я устал с дороги. К тому же ты даже не удосужился послать кого-нибудь, чтобы встретить меня в Хайклиффе, этого от тебя я, честно говоря, не ожидал.

– Если ты этого еще не заметил, отец, мы очень крепко здесь завязли. Стурмландцы оказались гораздо более крепким орешком, чем можно было ожидать. А когда мы думали, что их столица, Айсгарден, уже в наших руках, ее перехватил прямо у нас из-под носа этот чертов некромант.

– Что еще за некромант?

– Его прозвище Черная Рука. А вообще-то он лорд-кабан из Дейлиленда, был близким другом Волка, пока не ушел с головой в черную магию. Мои люди боятся приближаться к промерзшим стенам Айсгардена: говорят, что Черная Рука способен поднимать мертвецов из могилы.

– Суеверные люди чего только не болтают, – рассмеялся Оба. – Я думаю, этот Черная Рука просто ловкий иллюзионист, фокусник. Направь свою армию в Айсгарден, не мешкая. Сокруши стены и вытащи наружу этого Кабана. Тогда и увидим, поможет ли ему его черная магия. Трюкач!

Оникс нахмурился. Ему лучше, чем отцу, было известно, что Черная Рука вовсе никакой не трюкач, он своими глазами видел, на что в действительности способен этот магистр. Впрочем, Оникс решил не спорить с отцом и перевел разговор на другую тему.

– Черная Рука – не единственная опасность, с которой мы столкнулись в Стурмланде. У подножия гор остается армия Белого Медведя из Айсгардена, и нам никак нельзя повернуться к ней спиной. Армией командует герцог Берган, лорд из Брекенхольма. Вот почему я не мог послать эскорт за тобой в Хайклифф, теперь ты понимаешь?

– Ты сказал, что Трент Ферран больше не человек, – усмехнулся Верховный лорд Оба, разворачивая разговор в свою сторону. – Поясни, что ты имел в виду.

Оникс подошел к горящему очагу, присел на корточки рядом с ним.

– Лукас снюхался с шаманом Лесовиков по имени Черное Сердце, – начал он, глядя на язычки пламени.

– Кто такие Лесовики?

– Дикари из леса. Кровожадные каннибалы.

– Шаман, говоришь? Это что-то вроде их магистра?

Оникс взял стальную кочергу, поворошил угли – к потолку палатки взметнулся целый рой искр.

– Магия, которую используют наши магистры, ничто по сравнению с дикой древней магией шамана Лесовиков. Черное Сердце с помощью отрубленной руки Дрю Феррана создал новых тварей, их называют Дикими Волками. Это не люди и не оборотни.

– Новая порода Волков? – удивленно воскликнул лорд Оба, стоя у противоположной стороны очага.

– Это пародия на настоящих верлордов, отец. Скорее звери, чем люди, – покачал головой Оникс. – В церемонии, которую с благословения Лукаса устроил Черное Сердце, приняло участие около двадцати дикарей, и каждый из них превратился в такого «Дикого Волка». Я видел, что случается с теми, кому удалось выжить после их нападения. Если покусанные Дикими Волками люди не умирают от ран или воспаления, они сами становятся такими же тварями. Укусы Диких Волков заразны.

– И ты полагаешь, что Трент Ферран – один из таких выживших?

– Если Рыцарь Волка сумел оставить на твоем лице такие раны, то да, – ответил Оникс, указывая кочергой в сторону отца. – Эти раны нанес тебе не человек, такое мог сделать только оборотень.

С досады Оба швырнул свою чашу в огонь и воскликнул:

– И все это по милости юного льва-идиота Лукаса? Вот еще одна веская причина, чтобы смести поганой метлой с лица земли и его, и всех его приспешников. Ты знаешь, для чего я приехал сюда, Оникс?

– Слухи по Семиземелью расходятся быстро.

– Союз лордов-котов распался. Теперь Пантеры, Львы и Тигры каждый сам за себя. И у каждого отныне свои союзники.

– Это кажется невероятным. Как такое могло произойти?

– Твоя сестра, – со злостью выдохнул Оба.

– Ты ошибаешься, отец, – покачал головой Оникс. – Я хорошо знаю Опал. Она никогда не предала бы наш союз. Опал – одна из нас.

– Была. Теперь нет.

– Что она натворила? – нахмурился юный Зверь из Баста.

– Она приплыла домой, на родину, привезла с собой Волка и привела его в Леос, причем прямо на Совет Старейшин. А потом очистила там перед всеми свою совесть…. Так она сказала.

– Свою совесть?

– Полагаю, ты понимаешь, о чем я говорю, сынок. А если нет, поройся в своей памяти.

Оникс немигающими глазами уставился на отца, затем шепотом произнес всего одно слово:

– Табу?

Услышав имя юной Тигрицы, которую обвинили в убийстве ее возлюбленного, Оба мрачно усмехнулся. На самом деле убийцей был Оникс.

– В Басте не осталось больше призраков прошлого, сын мой. Перед Советом Опал рассказала буквально обо всем – о смерти Чанга, ложном обвинении, которое предъявили Табу, и о той роли, которую во всем этом сыграли Львы.

– Следовательно, Львы теперь наши враги? – сказал Оникс. – Но это невозможно! Верховный лорд Леон всегда был самым верным твоим союзником, и вы же вместе с лордом Тигарой изначально поделили власть в Басте. Ну, ладно, то, что мы теперь воюем против Тигров, я еще могу переварить; в конце концов, они всегда держались наособицу и не одобряли наши методы, с помощью которых мы усмиряли других оборотней, не нашей породы. Но Львы?

– Когда твоя сестрица раскрыла пасть и начала говорить, она, похоже, уже не могла остановиться. Она выложила Леону, что Лукас убил собственного отца – а он был, как ты помнишь, сыном Леона – по твоему наущению.

Пока правил Вергар Волк, его боялись, но при этом уважали во всем Семиземелье. Укравшего у него трон короля Леопольда Льва боялись, ненавидели, но при этом насмехались над ним. Когда же появился юный Волк Дрю Ферран и предъявил свои права на трон, Оникс и Опал во главе экспедиционных войск отправились в Лиссию, чтобы силой вернуть в ней власть лордам-котам. Потерпев фиаско в борьбе с Волком, Леопольд не мог больше оставаться на троне, это было ясно. Леопольд к тому же оказался правителем слабым, ненадежным, да и просто сумасшедшим. Оникс и Опал сделали, собственно говоря, только то, что следовало, – раскрыли Лукасу все недостатки и слабости его отца, где надо – поддержали, где надо – направили, а все остальное юный Лев сделал сам. Убил своего отца и сел вместо него на трон. Все просто и логично.

– После этого старый Лев отплыл в Лиссию во имя своего сына, а я – своего, – продолжил Оба.

– Ради меня?

– Разумеется. Отныне тебе придется сражаться не только против Волка и его союзников, к числу которых добавились Тигры, но и против Леона с Лукасом. Давай сотрем этого щенка в порошок и развеем его прах по ветру.

– Для этого сначала нужно будет его найти. Лукас погнался вместе с Дикими Волками на поиски своей сбежавшей невесты, некой леди Гретхен, леди-лисицы из Хеджмура. Они были обручены, а потом она его бросила. Кстати, я уже послал на поиски Лукаса графа Косту. Надеюсь, мой лорд-стервятник отыщет его и даст мне знать о том, где находится король, причем сделает это раньше, чем Лукасу станет известно о том, что произошло у него на родине.

– Ты доверяешь Косте?

Оникс в ответ лишь повел бровью, затем выпрямился во весь свой рост и отошел от огня к столу, где была разложена карта, на которой отмечалось расположение частей лордов-медведей. Их силы таяли день ото дня. Неужели он стал так близок к победе только для того, чтобы его сородичи-коты из Баста пришли в самый неподходящий момент и все испортили? Хорошенькое дело!

– Армия Леона сейчас находится на окраине Дайрвуда, направляется на север по дороге Тальстафф-роуд, – сказал он, тыча в карту своим толстым указательным пальцем. – Не знаешь, какова ее численность?

– Точно не скажу, – ответил Оба, потирая свою раненую щеку. – Знаю только, что он собирал ее наскоро, как, впрочем, и я свою.

– Значит, она плохо подготовлена?

– Ну, я бы так не сказал, – ответил Оба. – Леон привез сюда своих лучших гвардейцев из Леоса. Это тебе не лиссийский сброд, который служил Леопольду. Настоящие бастийские бойцы.

– Скажи, твоя армия равноценна его армии?

– Тот небольшой отряд Золотых шлемов, который сопровождал меня сегодня, – это только первая волна. Прибудут новые, они сейчас задержались в Хайклиффе, чтобы закрепить этот город за нами, разоружают и сажают по тюрьмам находившихся там Красных плащей.

Оникс широко раскрыл глаза, а Верховный лорд Оба тем временем продолжил:

– Ты должен выявить тех, кто в твоей армии верен нам, а кто нет. Всех и людей, и оборотней. Кстати, что за человек, которого называют шерифом?

– Это Мюллер. Лорд Дурных земель, Бедлендс.

– Они сделали лордом одной из земель Лиссии обычного человека? – презрительно сморщил нос Оба.

– Он сам присвоил себе этот титул, отец. Шериф – очень честолюбивый человек.

– Шериф не знает своего места, – ответил Верховный лорд. – Как и многие другие ничтожные людишки в Семиземелье. Они могут быть только рабами. Это их удел. То, что твой Мюллер объявил себя лордом, нарушает законный порядок вещей, поэтому он должен стать первым, кому ты укажешь его место, как только выиграешь эту войну. Его пример станет назиданием для остальных. Когда война закончится, сразу же повесь его на самой высокой крыше. Напомни человечкам их место.

Оникс кивнул. Ему хорошо было известно, какого мнения придерживается его отец, когда речь идет о простых людях. А старый лорд-пантера тем временем продолжал отдавать свои распоряжения:

– Определись с тем, кто из членов твоего Военного Совета безоговорочно на нашей стороне. Не важно, если они при этом готовы служить нам только из опасения за свою шкуру. Не важно, бастийцы они или нет. С Военным Советом у тебя должна быть полная ясность. Каждый из них либо с нами, либо против нас, третьего не дано. Тот, кто скажет, что он на стороне Леона и Лукаса, должен будет умереть. Немедленно.

Оникс повернулся и принялся смотреть на огонь. В его Военный Совет входили те, кому он доверял, независимо от их происхождения. Лорд-гриф граф Коста. Лорд-журавль генерал Скин. Лорд-гиппопотам генерал Джорджо. А как быть с Ванмортеном, коварным лордом-крысой, который сам объявлял себя до появления Черного Сердца и его дикарей правой рукой Лукаса? Оникс никогда не доверял Крысе, но Ванмортен всегда знал, когда и как развернуться по ветру, поэтому охотно согласился с Ониксом, что затея Лукаса с дикарями – это великая глупость и чистой воды безумие. Так что же, можно его причислить к «надежным», или Ванмортен опять в любой момент может переметнуться?

– Ау, парень! – окликнул Оба, беря со стола пустую чашу Оникса и наполняя ее вином для себя самого. – Что ты застыл с раскрытым ртом, как деревенский дурень? О чем размечтался? За дело, дружок, за дело! Ну-ка, покажи мне, почему все называют тебя Зверем из Баста!

Оникс направился к выходу из палатки. В голове его теснились мысли, в большинстве своем довольно мрачные. «Сначала Джорджо, – решил он. – Старому гиппопотаму, мне кажется, действительно можно верить. А вот кто потом?»

– И не забудь, мой мальчик, – сказал Оба, и Оникс остановился возле выхода из палатки. – Если когда-нибудь снова увидишь свою дорогую сестрицу…

– Да, отец?

– Прикончи ее на месте.

Глава 4
Неоплаченный долг

Укрывшись в тени на балконе, Опал наблюдала за тем, как играет со своими детьми король-шакал. На Опал было легкое черное платье из тончайшего омирского шелка, блестящая ткань облегала все изгибы стройного тела Пантеры. Зеленые глаза Опал блестели от нескрываемой зависти, смех играющего с детьми Фейсала действовал ей на нервы. Как сейчас хотелось Опал оказаться на месте Шакала, возиться со своими любимыми котятами, но она знала, что этот день далек, и неизвестно, наступит ли он вообще. Дети Опал находились далеко от своего дома, под присмотром ее нового союзника, Верховного лорда Тигары из Фелоса. Тигр взялся позаботиться об их безопасности на то время, пока Опал сражается за морем. Самой Опал оставалось лишь молиться о том, чтобы котята оставались недосягаемыми для ее врагов. А список врагов Пантеры разрастался буквально с каждым днем.

Опал дала честное слово, что останется вместе с юным Волком до самого окончания этой ужасной войны. Сейчас они с Волком были союзниками и воевали против объединенных сил Львов и ее сородичей, Пантер.

Опал доверяла юному вервольфу и надеялась, что он в такой же степени доверяет ей самой. С Волком все понятно. Но вот его ближайший друг, лорд-акула… К нему Пантера испытывала совершенно иные чувства. Опал не забудет, что не кто иной, как Вега, угрожал лишить жизни ее детей, и когда-нибудь он еще заплатит за это.

Окружавшие короля придворные дружно рассмеялись, когда Фейсал поднял в воздух свою старшую, десятилетнюю дочь Кару и принялся рычать, прикидываясь, что вот-вот трансформируется и съест ее. Младшие в это время облепили отца, словно муравьи. Они ползали по его груди, тянули за края тоги, грозили повалить с ног. Наконец, Фейсал действительно с радостным криком повалился на разбросанные у его ног подушки и тут же скрылся под массой копошащихся крошечных ручек и ножек. Придворные вновь рассмеялись. Опал нервно вздернула нос и перевела взгляд на ночную Азру.

– Вас раздражают дурачества короля, миледи?

Опал узнала этот голос. На балконе к ней присоединился Джоджо, человек, завоевавший своей храбростью уважение при дворе Фейсала.

– Мне нравится, когда мужчина играет со своими детьми, – недовольным тоном ответила Опал. – Меня раздражают облепившие его придворные льстецы и подхалимы. Противно смотреть, как они пресмыкаются перед его величеством.

– Но разве не так ведут себя подчиненные перед своими владыками?

– Подхихикивают и поддакивают только неспособные ни на что лизоблюды, – презрительно усмехнулась Опал. – Настоящие люди совершают поступки, которые возвышают их в глазах своего владыки.

– Но не так-то легко таким людям привлечь к себе внимание этого владыки. Вот такие подхалимы первыми позаботятся о том, чтобы не дать им пробиться. Так уж устроен наш свет.

Только теперь Опал повернулась к Джоджо, который продолжал оставаться на почтительном расстоянии от нее.

По внешним признакам Джоджо не был уроженцем здешних мест, скорее был похож на земляка самой Опал.

– Ты бастиец, Джоджо? – спросила она.

– В некотором роде, миледи, – ответил он. – Я родился на острове Тэлон.

– Если на Тэлоне, значит, бастиец, – сказала Опал. – Насколько я знаю, этот торчащий из моря камень по-прежнему находится под контролем Львов из Леоса.

– Национальность оккупантов никак не влияет на отношение к ним коренного населения.

– Ого! Ты говоришь как настоящий дипломат, – заметила Опал. – Или, скорее, сепаратист.

– Если честно, я давно уже не называю Тэлон своей родиной, – пожал плечами Джоджо. – Я симпатизирую моим землякам, которые стремятся к независимости, но сам не принимаю в этой борьбе никакого участия. Тэлон для меня далекое прошлое, миледи.

– А что ты скажешь о своем будущем? – спросила Опал. – И прекрати, пожалуйста, называть меня «миледи». Так говорят льстецы и подхалимы, а тебе уже известно, как я к ним отношусь.

– Как пожелаете, – кивнул Джоджо. – Что же касается моего будущего, то оно напрямую связано с Волком. Я полностью предан ему.

Опал улыбнулась. За то время, пока она гостила у Фейсала, из разговоров с королем ей удалось немало узнать о колоритной истории стоявшего перед ней человека. В свое время Джоджо был рабом, затем гладиатором, а позже попал в услужение к лорду-козлу, работорговцу графу Кесслару. С Кессларом Джоджо исколесил весь свет, помогал своему хозяину захватывать и продавать в рабство мужчин, женщин, детей и из Лиссии, и из Баста. Когда-то Кесслар с помощью Джоджо сумел захватить юного Волка, он продал его в гладиаторы лорду Игнусу с острова Скория, но, прежде чем это произошло, Дрю в драке сумел лишить Джоджо одного глаза. На Скории Волка заставили драться на арене на потеху лордов-ящериц и их гостей – то же самое приходилось делать и самому попавшему в немилость Джоджо.

А потом Дрю устроил восстание и освободил на том вулканическом острове всех рабов и гладиаторов, в том числе и Джоджо. С того времени они стали союзниками. И Джоджо поклялся быть верным Волку в его борьбе за равенство и справедливость во всем Семиземелье.

– Вот ты, Джоджо, как раз сумел произвести большое впечатление на короля Фейсала, – заметила Опал.

– Я не делал для этого ничего особенного, просто честно исполнял свой долг. Когда Дрю оставлял меня здесь вместе с леди Шах, он объяснил, что вплоть до его возвращения мы должны сражаться за Фейсала и делать все, о чем нас попросит король.

Дрю рассказывал Опал о том, что Джоджо без ума от леди-ястреба Шах, которую он знал еще с тех пор, когда они с ней оба были в плену у графа Кесслара.

– Но я не видела здесь ни леди Шах, ни других лордов-ястребов, – продолжила Опал. – Я полагала, что хотя бы часть из них осталась в Азре. Они что, все улетели к ущелью Бейна?

– Все до одного, – ответил Джоджо, стараясь скрыть свое разочарование. – Король Фейсал послал туда, на север, графа Карстена и барона Баума, это лорды-орлы, которые командуют всеми Ястребами. Они улетели все и захватили с собой моих друзей – Крига, Табу, Бегемота, а также лучших воинов-шакалов короля Фейсала.

– Так значит, Шах тоже с ними? – спросила Опал, прекрасно зная заранее, каким будет ответ.

– Да, я же сказал, – ответил Джоджо и прокашлялся. – Все они улетели.

– Тебе, наверное, уже не терпится отправиться туда, на север, чтобы узнать, живы ли твои друзья, и леди Шах тоже?

– Когда король Фейсал будет готов тронуться в путь, я, разумеется, буду вместе с ним. Он говорит, что мы выступаем завтра утром.

– Ты действительно думаешь, что они могли выжить там, отрезанные от остального Омира, окруженные армией фельдмаршала Тиаса? Я знаю, кого взял с собой в этот поход лорд-тигр. У него в армии лорды-грифы, они сильнее ваших лиссийских Ястребов. А еще с ним верлорды из Баста и отборные части Красных плащей и Золотых шлемов.

– Это очень хорошо, что вы привели с собой Фурий из Фелоса, не так ли? – с вызовом посмотрел на Опал Джоджо. – А что касается верлордов, которые воюют на стороне Тиаса, то я сомневаюсь, что кто-то из них может сравниться с моими друзьями, о которых я упоминал – Кригом, Табу и Бегемотом. Мои друзья смогли выжить в Печи, на гладиаторской арене в Скории, а это о многом говорит, вы согласны? Готов спорить на что угодно, что каждый из них стоит десяти верлордов, которые воюют на стороне Котов.

Опал кивнула и с улыбкой ответила:

– Ты отважный и горячий человек, Джоджо. Теперь я понимаю, за что женщина может полюбить вас и гордиться вами.

– Как я полюбил вас и горжусь вами, Опал, – сказал Джоджо и низко склонил голову. – Вы спасли меня от казни, вы освободили Азру в тот момент, когда казалось, что все кончено. Не сомневаюсь, что теперь вас здесь любят ничуть не меньше, чем самого короля.

– Вы очень обаятельный человек и умеете делать дамам комплименты, – заморгала длинными ресницами Опал. – Думаю, вашей жене очень повезло иметь такого мужа.

– Я холост, – ответил одноглазый бывший работорговец и, повернув лицо в сторону, перевел взгляд на россыпь огней ночной Азры.

Опал любила игры, особенно такие, как эта. «До чего же все легко, – думала она, наблюдая за неловко переминающимся с ноги на ногу Джоджо. – Даже как-то стыдно заманивать в ловушку этого простачка, но что поделаешь…»

– Боюсь, леди Шах ожидает потрясение, если ей удалось выжить во время осады Бейны, – сделала очередной ход Пантера. – Ведь туда направился Вега, а он уже давно имеет на нее виды.

– Лорд-акула?

– Ага. Мерзкий, ужасный тип. Говорят, когда-то у них был роман и Вега бросил бедную юную Шах с ребенком – во всяком случае, Акула сам об этом трепался на каждом углу, – а теперь он вроде бы хочет вернуть ее и увезти к себе, на свои Пиратские острова. Акула называет леди Шах своей «недопетой песней» – не знаю, что именно он имеет в виду. А вам что-нибудь известно об Акуле?

– Только о его репутации на морях-океанах, – хмуро проворчал Джоджо и так сильно вцепился в мраморные перила балкона, что у него побелели пальцы. – Знаю, что за свою жизнь он предал многих людей, начиная от капитанов и заканчивая королями. Вега сумел провести и обмануть даже старого Волка, Вергара. Еще знаю, что одно время у них были общие делишки с Кессларом.

– Значит, он не лжет насчет Шах, как вы думаете? – притворно ужаснулась Опал, широко раскрыв свои зеленые глаза.

– Шах с ним знакома, это точно. И между ними что-то действительно было, только она не рассказывала мне подробности. Я чувствовал, что ей больно и неприятно говорить об этом, поэтому никогда не настаивал. Но как он смеет говорить о ней такие вещи…

Опал посмотрела на побелевшие от напряжения руки Джоджо, на то, как заиграли на его щеках желваки, и подумала: «Отлично. Все идет как по нотам».

– Он считает Шах своей собственностью, – продолжила свою игру Опал. – Говорит, что после смерти Кесслара и отца леди-ястреба между ним и Шах не осталось никаких преград. Теперь он спокойно может объявить ее своей.

– Он так говорил?

– Да, причем с улыбкой, – солгала Опал. – Знаете, я никогда в жизни не встречала такого злого и развращенного человека, как Вега. Не понимаю, как мог Волк поверить такому негодяю, да еще сделать его членом своего Совета. Каждое слово Акулы – яд для ушей Волка, каждый план Веги – это лишь тонко просчитанный шаг, ведущий к его личной выгоде.

Джоджо ничего не сказал, только жевал челюстью и стискивал руками мраморные перила.

– Кто-то должен остановить Акулу, пока еще не слишком поздно, – Опал приблизилась к Джоджо и чуть слышно прошептала ему прямо в ухо: – Вега очень опасен для всех нас.

Затем она повернулась и пошла своей пружинистой походкой прочь. Спустившись во двор, Опал прошла мимо короля Фейсала, все еще продолжавшего играть с детьми, перед тем как наутро отправиться в поход на север. Облепленный детьми Фейсал улыбнулся Пантере, она улыбнулась ему в ответ. Отойдя еще немного, она оглянулась. Джоджо продолжал неподвижно стоять на балконе и все так же стискивал руками мраморные перила.

«Стыдно, конечно, использовать обычных людей, – подумала Опал, – но есть долги, по которым нужно платить любой ценой».