Текст книги "В огне желания"

– Понимаю. Когда ты уедешь?

– На первом же пароходе до Цинциннати. Надеюсь, завтра.

– А Брендон?

– Вечером я поговорю с ним. Уверена, он согласится со мной, если посмотрит на все моими глазами.

– Ты совершаешь ошибку, Присцилла. Нелепо прятаться от жизни только потому, что она не соответствует мечтам. И потом, выбирая путь, который кажется самым легким и безопасным, мы порой забредаем в тупик. Поверь, если встречать испытания лицом к лицу, они постепенно закаляют.

– Не каждого, Сью Элис.

– Надеюсь, что ты приняла правильное решение.

В этот вечер за ужином все были подавлены. Каждый чувствовал, что близится окончательное объяснение. Присцилла отклонила предложение хозяйки выпить в малой гостиной чаю, сказав, что хочет поговорить с Брендоном. Их тотчас оставили наедине.

Она взяла его под руку и увлекла в глубину сада. Хотя светила не полная луна, но небо было безоблачным, и это позволяло хорошо видеть дорожку. Светлый гравий мягко светился.

– Надеюсь, твое расследование продвигается, – начала Присцилла спокойно, но холодно, чтобы нарушить тягостное молчание.

Брендон ответил не сразу. Достав тонкую сигару, он чиркнул спичкой о ствол ближайшей магнолии, затянулся и выпустил облачко едкого дыма в воздух, напоенный ароматом цветов.

– Если тебе действительно интересно, могу сообщить, что я близок к его завершению.

– Рада за тебя.

– Я уже подумываю о том, что, когда обвинение будет снято, вернусь в Техас и займусь устройством ранчо. – Он пристально всмотрелся в ее лицо. – Поедешь со мной?

Боль пронзила ее сердце, но тотчас прошла.

– Боюсь, не получится, Брендон. Не стану скрывать, что долго над этим думала. По-моему, ничего у нас с тобой не получится. Я уже сказала и могу повторить, что не создана для той жизни, которую ты предлагаешь. Поэтому решила, что мне лучше всего вернуться в Цинциннати.

– Помнится, ты называла меня беглецом. Если бежать от себя стыдно, почему же ты так поступаешь?

– Я бегу, но не от себя. – Присцилла отвела взгляд. – Я бегу от того, что мне не по силам. Не стоит спорить. Решение принято, и завтра я уезжаю.

– Да, голос тот самый, – протянул Брендон, – и лицо как будто то же самое, но кто ты? По-моему, я сейчас говорю совсем с другой женщиной. Хотелось бы мне понять тебя… понять, что так изменило тебя. Дело во мне? Ты все еще винишь меня за то, что случилось с Чарити?

– Уже нет. Думаю, Крис был прав, сказав, что это просто несчастный случай.

– Тогда что же? Я готов сделать все что угодно, лишь бы вернуть наши прежние отношения. Только скажи что.

Она молча покачала головой.

– Присцилла! Вспомни, между нами было нечто особенное, такое случается не так уж часто! Когда мы держали друг друга в объятиях и даже когда просто находились вместе…

– Все это было ошибкой, Брендон. Со временем ты это поймешь.

Сигара почти дотлела. Он снова сунул ее в рот и сделал яростную затяжку. Когда длинная лента дыма повисла в неподвижном воздухе, Брендон бросил окурок на дорожку и затоптал его сапогом.

– Когда-то я восхищался тобой, Присцилла. Ты сделала первые шаги по прерии трепетной барышней, боявшейся собственной тени, но это не остановило тебя. Ты ничего не знала, ничего не умела, но делала что могла. Казалось, в тебе горит негасимый огонь, а упорства в тебе было больше, чем в женщинах, живущих здесь всю жизнь. А сейчас я смотрю на тебя и не понимаю, почему мне вообще пришло в голову, будто вдвоем мы осилим то, что оказалось не под силу мне одному. Наверное, я лишь вообразил, что внутренне ты сильна. Просто мне очень хотелось верить в это. – Он поднял ее подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. – Полагаю, впервые я составил о тебе правильное впечатление, а все остальное домыслил. Что ж, Присцилла, скатертью дорога. Возвращайся туда, откуда тебе вообще не следовало уезжать. Ты мне не нужна. Если сейчас ты настоящая, значит, я никогда не любил тебя.

Он отдернул руку и несколько секунд смотрел на Присциллу. Этот взгляд выражал все, что Брендон думал о ней.

Потом он повернулся и пошел к дому. Провожая его взглядом, Присцилла видела, как блики луны падают на его широкие плечи, длинные ноги, белую рубашку и черные волосы. Брендон не обернулся, и она не окликнула его.

«Ты мне не нужна, – звучало у нее в мозгу. – Я никогда не любил тебя».

Когда он вошел в дом и задняя дверь закрылась, Присцилла ощутила безмолвие ночи, как тяжелый груз на плечах. Дверь в дом стала символом преграды, разделившей их. Она сама, своими руками воздвигла эту преграду. Впервые за все последние дни уверенность Присциллы в собственной правоте пошатнулась.

Казалось, не прошло и минуты, как дверь снова распахнулась и Брендон направился к конюшне. И впервые за все это время сердце Присциллы отчаянно забилось. Прежде оно казалось камнем, тяжело давившим на грудь. Теперь оно колотилось с прежней силой, и это пугало ее. Бог знает почему дыхание у Присциллы перехватило, а глаза наполнились слезами. Она уже забыла ощущение соленой влаги на губах, а теперь слезы катились одна за другой.

«Ты мне не нужна. Я никогда не любил тебя». Она присела на скамейку в тени магнолии и молча, дрожа всем телом, смотрела в сторону конюшни. Присцилла не понимала себя, решительно не понимала. Ведь все обернулось так, как она предполагала и хотела. Принимая решение, она считала его единственно верным, так в чем же дело, почему это не принесло ей облегчения?

В свете луны силуэт Брендона на лошади Криса Бенлермана казался совсем черным. Он удалялся от дома не оглядываясь. И едва Брендон скрылся из виду, Присцилла отчетливо осознала, от чего отказалась. Судьба свела ее с единственным в мире мужчиной, которого она полюбила безоглядно, всей душой и всем сердцем. По воле судьбы и он полюбил ее. Этот великодушный, умный, сильный, красивый человек, пылкий любовник – воплощение того, о чем только может мечтать женщина. Никто не заменит ей его, никогда.

Она страстно стремилась завести дом, семью, детей, и он готов был дать ей все это. Присцилла не мыслила жизни без любви, а любовь была рядом, только протяни руку.

Судьба исполнила все ее желания, а она не нашла в себе смелости принять этот дар.

Но разве Присцилла поступила не так, как следовало? Она не хотела обременять Брендона, считая себя неподходящей женой, или не хотела обременять себя?

«Ты мне не нужна. Я никогда не любил тебя».

Присцилла надеялась порвать с ним самым мягким, самым безболезненным способом, чтобы ни один из них не затаил обиды в душе. Но только ей не приходило в голову, что и Брендон уже готов к разрыву.

Она поднялась и пошла куда глаза глядят, по первой же темной дорожке, ведущей прочь от дома.

«Вот, значит, как, – размышляла Присцилла, ничего не видя вокруг. – Значит, мое хладнокровие и поразительное самообладание основывалось на уверенности, что Брендон любит меня! Оказывается, не моя внутренняя сила, а сила его любви позволила мне дойти до конца, до разрыва!» Стоило ей понять это, как она почувствовала презрение к себе. Теперь она знала: там, где вскоре окажется, ей не удастся тешить себя надеждой, что где-то живет человек, который помнит о ней и любит ее. Ибо она сама отказалась от него.

«Ты мне не нужна. Я никогда не любил тебя».

За свою жизнь Присцилла слышала немало горьких слов, но никогда еще они не уязвляли ее так глубоко. Казалось, признание Брендона должно было укрепить ее решимость, однако оно пронзило болью сердце Присциллы. И боль не только не затихала, но усиливалась с каждым шагом, с каждым вдохом. Оцепенение исчезло, ледяной панцирь, защищавший ее до сих пор, растаял.

Она сама была виновата во всем. За недолгие дни, которые прошли после несчастного случая, она ухитрилась потерять Брендона. Ее замкнутость и холодность оттолкнули его. Но ведь именно этого и добивалась Присцилла!

Что же она чувствовала, достигнув поставленной цели? Только желание умереть и не страдать больше.

Но ведь это не первое испытание, через которое она прошла. Она выживет, ничего с ней не будет.

Присцилла постаралась подавить смятение, вызвала в памяти образ Чарити, лежащей на полу в луже крови, и свое непростительное, необъяснимое поведение в этот момент. Она припомнила и другие случаи во время своего недолгого пребывания на земле Техаса, дикого, грубого, полного насилия. Каждый раз, вспоминая об этом, Присцилла страдала. Нет, она приняла правильное решение.

Да и что же еще делать, если Брендон больше не желает и не любит ее?

Присцилла обошла весь сад и уже возвращалась к дому, когда неподалеку хрустнула ветка. Насторожившись, молодая женщина остановилась и прислушалась.

– Кто это?

На миг у нее мелькнула дикая мысль, что Мэт самовольно покинул детскую в этот поздний час, чтобы попугать ее. Однако она недолго пребывала в заблуждении. Из-за дерева появилась хорошо известная ей фигура Маса Хардинга. Когда лунный свет упал ему на лицо, она увидела его торжествующую улыбку.

– Нагулялись, миссис Эган? Пора домой.

Глава 19

«Боже милостивый, кончится когда-нибудь этот кошмар или нет?»

Присцилла открыла рот, чтобы закричать, но грубая, пахнущая табаком ладонь Маса Хардинга тотчас зажала его.

Из укрытия появилось еще двое людей Стюарта. Заметив, как бьется Присцилла, они бросились на помощь Масу. Один затолкнул ей в рот кляп, другой связал ее. Когда на голову Присциллы натянули парусиновый мешок, она оказалась так же беспомощна, как тогда, когда ее увозил Брендон, но вместо праведного гнева чувствовала безысходное отчаяние. Мае взвалил ее на плечо и некоторое время нес, потом бесцеремонно бросил в какую-то повозку.

– Ну, ребята, дальше управляйтесь сами, тем более что главное позади. У меня есть еще одно дельце на эту ночь.

– Будь спокоен, доставим ее домой как миленькую, – послышался ответ.

Шаги Маса удалились, раздался стук подков, а вскоре двинулась и повозка с Присциллой. Она понятия не имела, куда ее бросили, возможно, даже в экипаж Эгана.

Но как его людям удалось выследить ее? Ведь о том, что она в «Эвергрине», знали только Бенлерманы и Брендон. Впрочем, об этом было известно и Бартону Стивенсу, адвокату по бракоразводным делам. А его имя и адрес были, конечно, проставлены на бумагах, полученных Стюартом.

Тот наверняка явился к мистеру Стивенсу и поговорил с тихим, кротким адвокатом. Такой человек, как Стюарт, хорошо знает, как подавить человека и выудить нужные сведения. Но зачем ему это? Ведь раз уж Присцилла возбудила дело о разводе, значит, решила больше не связывать его! Почему он не хочет отпустить ее?

Повозка катилась по булыжной мостовой, немилосердно подбрасывая связанную Присциллу на выбоинах. Наконец колеса замерли. Ее внесли в дом – судя по крутизне ступенек, по черной лестнице, – а когда стянули с головы парусиновый мешок, едва позволяющий дышать, Присцилла узнала особняк на Северной Перл-стрит. Волосы ее были в полном беспорядке.

Присциллу доставили в коридор второго этажа. Чуть поодаль стоял Стюарт, как всегда, импозантный, с безупречной прической, в жилете из серебристой парчи, с шейным платком, в темно-сером вечернем костюме, сидевшем на нем с обычной элегантностью. Видимо, он только что вернулся с какого-то приема.

– Добро пожаловать домой, дорогая. Отнесите ее в спальню, развяжите и заприте на ключ.

Так Присцилла оказалась в комнате, где жила прежде. Однако она отвыкла от нее. Человек Стюарта достал нож, разрезал веревки на запястьях и лодыжках Присциллы и вытащил из ее рта кляп. Когда она встала, ноги у нее подкашивались.

– Если хозяин говорит «добро пожаловать», мое дело только повторить: добро пожаловать домой, мэм.

Но при этом Присцилла перехватила его осуждающий взгляд.

Когда дверь за ним закрылась и ключ повернулся в замочной скважине, Присцилла опустилась на кровать и спрятала лицо в ладонях.

– Что же теперь будет? – прошептала она.

Кто вызволит ее на этот раз? Брендон? Но пока он вернется в «Эвергрин», пройдет еще несколько часов. Да и захочет ли Брендон помочь ей после сегодняшнего разговора? Возможно, он даже подумает, что Присцилла ушла по своей воле. Сью Элис и Крис? Вряд ли. Если утром Присцилла не выйдет к завтраку, ее не станут беспокоить, считая, что она хочет побыть одна после трудного объяснения накануне. А пока все выяснится, что предпримет Стюарт?

И тут же, словно в ответ на этот вопрос, за дверью послышались знакомые шаги. Повернулся ключ, дверь открылась, и вошел Стюарт с графинчиком в одной руке и стаканом в другой. Присцилла настолько не ожидала ничего подобного, что так и осталась сидеть, глядя на него округлившимися глазами. Он направился к туалетному столику, поставил стакан и налил в него из графинчика уже знакомую ей янтарную жидкость. Бренди.

– Что это? Зачем? – пролепетала Присцилла, когда он протянул ей стакан.

– Выпей.

– Но я не пью бренди!

Он молча приблизился и схватил ее за волосы. Присцилла вскрикнула от боли, когда Стюарт рывком запрокинул ей голову. Воспользовавшись этим, он влил бренди в открытый рот Присциллы. Казалось, горло обжег расплавленный свинец. Проделав это еще раз, Стюарт отпустил Присциллу.

– Вот и славно.

– Зачем все это, Стюарт? Зачем я тебе? – беспомощно спросила она, сознавая, что ей не удастся сохранить самообладание в такой ситуации. – Ведь я начала дело о разводе. Разве мистер Стивене не объяснил тебе, что я согласна на любые условия?

– Мистера Стивенса не оказалось на месте, когда я посетил его контору. Он уехал по делам, иначе я узнал бы, где ты, гораздо скорее.

– Не понимаю… нет, не понимаю! Ведь мы безразличны друг другу! Я мечтаю только о том, чтобы вернуться в Цинциннати, домой… – Тут она запнулась, потому что это была ложь, а лгать Присцилла никогда не умела.

– Мой дом – это твой дом, дорогая, и никак не возьму в толк, почему ты упрямо это отрицаешь. Мы женаты и будем женаты до скончания дней.

Он допил то, что оставалось в стакане, поставил его на столик рядом с графинчиком и начал раздеваться. Сюртук Стюарт повесил па спинку стула, оглядел – и аккуратно поправил.

– Похоже, во втором браке я допускаю ошибку за ошибкой. Сначала я предоставил тебе самой добираться до ранчо, и это привело к самым плачевным последствиям. Вместо того чтобы чему-то научиться, я снова пустил все на самотек. – Он отстегнул бриллиантовую булавку и развязал шейный платок.

– Что ты собираешься делать?

– То, что следовало сделать в первую же ночь после того, как ты вернулась ко мне. Тогда не было бы никаких оснований для развода, никаких! Снимай платье. Оно недотягивает до тех, за которые платил я, но едва ли тебе понравится, если даже такой жалкий туалет будет изорван в клочья.

Стюарт начал расстегивать свою сорочку.

– Но… но ты же собирался подождать? Ведь ты бы не хотел сомневаться, что первенец именно твой!

Не отвечая, Стюарт вытянул полы сорочки из-за пояса брюк и расстегнул запонки. Когда сорочка была повешена на спинку другого стула, взору Присциллы впервые предстала грудь мужа, покрытая светлыми волосами, заметными лишь потому, что на них лежал отблеск лампы. В сравнении со смуглым телом Брендона оно казалось бледным, а руки и лицо, слегка загорелые, подчеркивали эту бледность.

– Траск наградил тебя ребенком?

– Пока я не стала бы уверенно отрицать это… Только сказав это, Присцилла вдруг впервые осознала, что такое возможно, и сердце ее наполнилось радостью.

– То есть однажды твои женские дела все же были? Этого достаточно.

«Он до сих пор не знает, что Брендон в Натчезе, что я провела с ним все это время!»

Однако радость ее улетучилась, когда Стюарт начал приближаться.

– Прошу тебя, не надо! – взмолилась она. – Это ничего не решит. Я хочу развестись.

– А я не хочу, – сказал он спокойно, но с угрожающим блеском в глазах. – Я взял в жены именно тебя, значит, так тому и быть. К тому же ты заблуждаешься, считая, что безразлична мне. А теперь лучше снимай это жалкое платье, ложись в постель и приготовься выполнить супружеские обязанности. Если вздумаешь сопротивляться, тебе же хуже. Я позову кого-нибудь и прикажу раздеть тебя донага. Даже если всем четверым моим подручным придется держать тебя, я все равно овладею тобой, Присцилла. Покорность обойдется твоей скромности не так дорого. Раздевайся.

– Нет!

Он бросился к ней. Ткань затрещала, и темно-зеленое шелковое платье Сью Элис было разорвано до талии. Звук показался оглушительным в полной тишине и даже отдался эхом в углах спальни. Присцилла замахала руками, отбиваясь. Тщетно. Она не предполагала, что Стюарт так ловок и силен.

Он схватил Присциллу, стиснув так, что она вскрикнула от боли, и потащил к кровати. Она пыталась кусаться, царапаться и лягаться, но все усилия пропадали даром. В несколько мгновений Стюарт прижал ее всем своим весом к постели и разорвал сорочку. Быстро снять с нее корсет ему не удалось, и полуобнаженная Присцилла оказалась в объятиях человека, к которому чувствовала отвращение. Ее замутило, и с решимостью отчаяния она полоснула его по щеке ногтями. В ответ Стюарт влепил ей такую пощечину, что у нее потемнело в глазах и выступили слезы.

– Будет синяк, – с холодной злостью бросил он, – и поделом. Жаль портить такое хорошенькое личико, но ты сама напросилась. Сопротивляйся, если хочешь, дуреха. Разве не знаешь, что это только больше возбуждает?

Между тем он расстегнул брюки и задрал повыше юбки Присциллы. Теперь рука, горячая и влажная, шарила между ее ног в поисках отверстия в панталонах. Она забилась изо всех сил, но Стюарт снова схватил ее за волосы. Перевес сил был явно не в ее пользу. Присцилла почувствовала себя обреченной.

В дверь застучали, все громче и громче. Сердце ее так неистово колотилось, что поначалу заглушало этот звук, но Стюарт резко спросил:

– В чем дело?

Он тяжело дышал и хотя оставил Присциллу в покое, но все еще прижимал к постели и держал за волосы.

– Хардинг приехал, хозяин! Он привез очень важные новости, не терпящие отлагательства.

– Этот чертов Хардинг вечно не вовремя! – рявкнул Стюарт, медленно остывая. – Если окажется, что новости все-таки могли подождать, я вышвырну вас обоих к чертовой матери!

Стюарт поднялся. Освободившись от него, Присцилла съежилась и прикрылась руками. Стюарт, заметив это, усмехнулся.

– После того, что сейчас случилось, тебе лучше сменить тактику. Надеюсь, ты и сама понимаешь это. Когда я в следующий раз переступлю порог спальни, меня уже никто и ничто не остановит.

Присцилла сдерживала слезы, пока он заправлял рубашку и застегивал брюки. Возиться с остальной одеждой Стюарт не стал. Взяв ее в охапку, направился к двери.

Выйдя, он старательно запер ее. Скрежет ключа окончательно лишил Присциллу самообладания, и она зарыдала.

– Так и есть, это он. Ублюдок!

Стюарт смотрел через довольно широкую щель между рассохшимися досками двери, едва сдерживая ярость.

Кабак был битком набит оборванцами и грязными типами, наперебой оравшими, хохотавшими и угощавшими друг друга звучными дружескими тумаками.

Брендон Траск сидел у стойки, навалившись на нее локтями, крутя в руках стакан с виски и время от времени отхлебывая из него. Его одежда полностью соответствовала здешней обстановке, но, судя по оттопыренной куртке, он не забыл прихватить с собой «паттерсон». Рядом с ним расположился Бутс Марлин, один из подручных Мак-Лири, и молол что-то, не закрывая рта.

– Молодец, Мае! Ты достоин вознаграждения, – процедил Стюарт, непроизвольно сжимая кулаки. – Интересно, что ему здесь надо?

– Может, схватить его, когда выйдет отсюда? Клянусь, я развяжу ему язык.

– Хм… а если нет? Лучше проследи, куда он направится, это для нас многое прояснит. Проклятие, нам не до того, чтобы заниматься этим сукиным сыном! Завтра решающий день… Нет, нам не до слежки. Возьми несколько людей Мак-Лири, и ждите его у входа. Как только он будет у вас в руках, мешок ему на голову – и в пещеру. Делайте все, что нужно, заставьте его разговориться, только не переборщите. Я хочу пустить ему пулю в лоб сам, своими руками. – Стюарт направился к задней двери склада, но помедлил и снова повернулся к Масу. – Вся ночь твоя, поскольку у меня сейчас несколько иные планы, но завтра я к вам присоединюсь. Когда выудим из Траска все, что нужно, прихватим его с собой на триста семидесятую милю и там избавимся от него, так же как и от Мак-Лири с Доббсом. Заберем то, что причиталось тем двоим, и быстренько уберемся оттуда, пока не понаехали люди мэра.

– Так делать дела – это по мне. – Хардинг растянул губы в улыбке, предвкушая возможность поиздеваться над беззащитным пленником.

Стюарт не обратил никакого внимания на слова Хардинга, поскольку его только что посетила мысль, что Присцилла снова убегала к Траску, а вовсе не куда глаза глядят. «Шлюшка, – злобно подумал он, – вот ведь шлюшка! Ладно, на этот раз она расплатится сразу за все».

– Желаю всласть позабавиться, – сказал Хардинг вполголоса, когда дверь за хозяином уже закрылась.

* * *

Только через час Присцилла нашла в себе силы подумать о бегстве. Но очевидно, счастье совсем отвернулось от нее, ибо она тут же, к своему ужасу, услышала скрежет ключа.

В поисках орудия защиты она лихорадочно обвела взглядом спальню, но увидела лишь один тяжелый предмет, с которым могла совладать, – большую китайскую вазу. Присцилла двинулась было к ней, но вспомнила про свою обнаженную грудь. А что, если это не Стюарт, а тот, кого он послал отнести ей ужин? Не желая оставаться полураздетой, Присцилла схватила с кресла тонкую шаль. Только связав ее концы на спине, она почувствовала себя спокойнее.

Подняв вазу обеими руками над головой – та и впрямь оказалась очень тяжелой, – она затаила дыхание, поджидая незваного гостя.

– Миссис Эган!… Присцилла! – послышался тихий голос. – Это я, Джеми.

Она вздохнула и несколько успокоилась: по крайней мере с Джеми можно объясниться.

– Слава Богу!

– Ключ у меня запасной, поэтому ржавый, – объяснил молодой человек, входя в спальню. – Как-то мне не понравилось то, что я уловил из услышанного разговора…

В этот момент он внимательнее посмотрел на Присциллу: припухшая и уже начавшая синеть скула, заплывший глаз, странное одеяние и растрепанный вид.

– Что все это зна… Поверить не могу! Неужели хозяин?..

– Да, Джеми, он пытался взять меня силой. Ты, конечно, думаешь, что он на это не способен?

– Раньше думал, но теперь… не могу же я не верить собственным глазам! Если бы я хоть на минуту предположил, что все так обернется, ни за что не сказал бы, где вас искать!

– Так это ты сказал ему?!

– Ну да. Я заметил вас совершенно случайно в городе и следовал за вами до самого «Эвергрина». Признаться я принял сторону хозяина, а не вашу.

Джеми сконфузился. Присцилла подумала, что он заметил ее во время визита к Бартону Стивенсу. Да, Брендон был прав, не советуя ей спешить с этим!

– Придется мне и вызволять вас отсюда.

Она энергично закивала – только одному Джеми во всем доме и можно довериться.

– Вернуться в «Эвергрин» мне нельзя. – Присцилла боялась навести Стюарта на след Брендона. – Где же мне укрыться до того момента, пока я не покину город?

Между тем молодой человек вытащил из платяного шкафа небольшой баул.

– Думаю, вам надо обратиться к сестре. Не бросит же она вас в беде.

– Как?! – изумилась Присцилла. – Ты знаешь, что мы с Рози сестры? Откуда?

– Она сама мне сказала, после того как вы побывали у нее. – Джеми отвел глаза. – Мы… как бы это сказать… мы вроде бы встречаемся. Поспешите же, Присцилла!

Эти слова подстегнули ее. Она заметалась по спальне, выдвигая ящики, бросая на кровать белье и все платья, которые мог вместить баул. Все эти вещи купил ей Стюарт, и сначала Присцилла хотела гордо уйти в том, в чем ее сюда доставили, но потом решила, что за удар по лицу должна получить хоть какую-то компенсацию.

– А Мак-Лири? – спросила она, захлопывая баул.

– Он уехал из города на пару дней. Рози сейчас в номере одна.

– Почему ты уверен, что она согласится помочь мне?

– Потому что сердце у нее доброе, – ответил Джеми с бессознательной улыбкой. – Рози держится довольно грубо, и на то есть свои причины, но она поможет вам не задумываясь.

– Что ж, пойдем.

Несколько минут молодой человек постоял у двери, прислушиваясь, потом высунул голову и оглядел коридор. Присцилла с трепетом ждала, что он скажет.

– Все в порядке, выходите.

Он взял баул и вышел следом. У двери на лестницу для слуг Джеми снова постоял, прислушиваясь, и повторил это на полпути вниз. Неподалеку слышны были голоса, но удача сопутствовала беглецам, и никто не появился в обозримом пространстве.

Выйдя из дома, они держались позади особняков и, лишь оказавшись на безопасном расстоянии от Северной Перл-стрит, подозвали кеб.

До отеля «Бриль» они добрались за четверть часа. Прежде чем войти в вестибюль, Присцилла закуталась в шаль, но на всякий случай держалась за спиной Джеми.

Молодой человек прошел мимо коридорного с таким независимым видом, что тот не решился спросить его о цели визита. На этот раз коридорный держал в руках другую потрепанную книжку – видимо, только это занятие он находил интересным.

– Рози, это я, – ласково сказал Джеми, постучав в знакомую Присцилле дверь.

Через пару секунд дверь открылась. Как ни куталась Присцилла в свою шаль, от Рози не укрылось ее состояние.

– Похоже, мы поменялись местами, – беззлобно сказала она, заметив синяк. – В чем дело?

– Эган позволил себе лишнее, а еще джентльмен! – с горечью воскликнул Джеми. – Пришлось забрать ее оттуда.

Рози мгновение подумала, но потом сделала приглашающий жест. На ней был тот же красивый халат в японском стиле, длинные густые волосы рассыпались по плечам.

– Я понимаю чрезмерность моей просьбы, но мне некуда больше пойти, понимаешь? – тихо сказала Присцилла, когда дверь за ними закрылась.

– Да ради Бога! – Рози пожала плечами с притворно беспечным видом и снова махнула рукой, на этот раз в сторону гостиной, как бы говоря: проходите, раз уж пришли.

Она поманила Джеми за собой в спальню, и вскоре оттуда послышались звуки тихого разговора и шелест шелка: очевидно, Рози вытаскивала платья из баула и развешивала их в своем шкафу. Потом оба вернулись в гостиную.

– Мне пора, – сказал молодой человек. – Если Эган узнает, что это ты помог ей…

– Вряд ли. Во-первых, зачем мне помогать Присцилле, если сам же я ее и выдал? Во-вторых, постараюсь вести себя как ни в чем не бывало. Насколько мне известно, уже на следующей неделе он собирается вернуться в «Тройное Р». Если к тому времени он не найдет Присциллу, то вряд ли станет задерживаться, Эган давно уже беспокоится о том, как справляется без него Нобл. Ну а когда он уедет, вопрос решится сам собой. Я буду держать вас в курсе.

Они стояли в крохотном холле номера, и Рози, глядя в веснушчатое лицо, испытывала доселе незнакомое чувство. Должно быть, это отразилось в ее глазах, потому что Джеми вдруг сказал:

– Я вернусь за тобой, Рози, и увезу тебя от Мак-Лири. Никто никогда больше и пальцем не посмеет тебя коснуться.

Глаза ее, и без того большие, расширились. Казалось, она хотела что-то сказать, но воздержалась.

– Я вернусь, – повторил он и наклонился.

Это был странный поцелуй – очень нежный и властный. Рози никогда еще не испытывала ничего подобного.

– Будь осторожен! – вырвалось у нее, когда Джеми отстранился.

– Буду, раз ты просишь, – ответил он с усмешкой, удивительно его красившей.

Вернувшись в гостиную, Рози почти не походила на ту женщину, что открыла Присцилле дверь. Глаза ее были затуманены, щеки горели, и она посмотрела на сестру, словно не узнавая ее: Рози не сразу справилась с собой.

– Может, распорядиться насчет чая?

– Я бы предпочла бренди, – ответила Присцилла с усталой улыбкой.

Она подумала о том, что спиртное, насильно влитое ей в рот Стюартом, не оказало того действия, на которое он рассчитывал. Потрясение предохранило ее от опьянения.

– Бренди так бренди.

Рози наполнила рюмки, протянула одну сестре и уселась в кресло. Казалось, повторяется та же сцена, что и пару дней назад. Присцилла сделала осторожный глоток, но бренди согревало, а не обжигало, и она начала не спеша пить его.

– Джеми очень хороший, – заметила Присцилла, помолчав.

– Очень хороший, – согласилась Рози, отводя взгляд. – Даже слишком хороший для некоторых.

– Я имела в виду совсем другое! – порывисто возразила Присцилла.

Ее охватило острое желание оберегать, помогать во всем своей сестре, сделать Рози счастливой. Как удивительно похожа на нее эта красивая женщина! Те же нежные губы, те же каштановые волосы, те же большие карие глаза с золотистым отливом. Только лицо ее более замкнутое, более зрелое и, пожалуй, более умудренное опытом.

– Джеми не понравились бы твои слова, – продолжала Присцилла. – По-моему, он очень высокого мнения о тебе. Да и ты… и тебе, я вижу, он небезразличен.

– Я слишком мало его знаю. Мы и виделись-то раза три, не больше. Ты знакома с ним куда лучше.

– Если ты намекаешь на нашу взаимную симпатию, то очень ошибаешься. Мы просто друзья, если ты считаешь возможным такие отношения между мужчиной и женщиной. Джеми не изливает мне душу, Рози.

– И все же ты знаешь его душу до дна. Потому что не кто иной, как Джеми Уокер, писал тебе письма вместо Стюарта Эгана.

– Что?! – Изумлению Присциллы не было предела. – Откуда тебе это известно?

– Калеб Мак-Лири несколько раз высмеивал этот роман в письмах и то, как легко ты попалась на удочку. Тогда я понятия не имела, кто такой Джеми Уокер. А ты… ты никогда не знала, кто такой Стюарт Эган.

– Но как Джеми согласился на это?

– Хозяин признался ему, что не умеет связать в письмах двух слов, поэтому наверняка оттолкнет женщину, которую успел полюбить по рассказам ее тетки.

Пальцы Присциллы стиснули подол платья. Она с самого начала подозревала что-то неладное с этими письмами, но такой ловкий трюк не приходил ей в голову. Да, письма писал человек с глубокой душой и тонкими чувствами.

– Я думала, Стюарт просто не решается показать свое истинное «я»… Надеялась, что однажды он раскроется для меня. Вот ублюдок! Теперь-то я знаю ему цену!

– Джеми говорит, что ты любишь одного человека, какого-то бродягу из Техаса. Это правда? – спросила Рози.

– Его зовут Брендон, и он не бродяга. Присцилла вздохнула, ощутив комок в горле при одном только звуке дорогого имени.

– И что же?

– Я и правда люблю его, почти с той самой минуты, как мы встретились.

– Кажется, Эган сдал его в руки закона… как убийцу. Ты хоть знаешь, жив ли он?

Присцилла против воли улыбнулась. Да и как она могла отреагировать на этот вопрос, если в памяти еще было свежо каждое прикосновение Брендона, каждая его ласка? Присцилла смутилась.

– О да, он жив… и еще как жив! – Она погрузилась в размышления о том, стоит ли раскрыть сестре всю правду о своих странных отношениях с Брендоном. – Все это трудно объяснить, Рози.