Текст книги "Лучшие подруги"

Эбби не выдержала и рассмеялась.

– Ну что вы, Лиззи, даже если вам пятьдесят, это вовсе не означает, что вы обязательно должны носить все перечисленное вами, – убежденно заявила она, забыв, что совсем недавно рассуждала о своих сорока двух годах с такой горечью, словно ей было сто сорок два года.

– Это лишь в теории, – не согласилась Лиззи. – В реальности же, если я стану одеваться как молоденькая девчонка и начну каждый вечер бегать на вечеринки, люди подумают, что я впала в детство, а если стану носить серые кофты и туфли на мягкой подошве, они скажут, что я махнула на себя рукой. – В последнее время Лиззи так много думала об этом, что готова была даже написать трактат на эту тему.

– Вы думаете, что все дело в разводе? – с интересом спросила Эбби. – Когда вы замужем, люди воспринимают вас любой, если же вы не замужем, они ожидают от вас поступков?

– Совершенно верно, – согласилась Лиззи. – Мне кажется, что меня постоянно оценивают. Если кто-то из моих знакомых видит, как я покупаю в магазине бутылку вина, это, наверное, осуждается, так как предполагается, будто я заливаю свое горе вином, сидя в одиночестве перед телевизором.

– Я вас понимаю. Меня люди узнают в супермаркете, и я замечаю, как внимательно они разглядывают содержимое моей тележки, словно хотят сказать: «Посмотрите, она покупает замороженные продукты быстрого приготовления. Как же ей не стыдно?!»

Женщины улыбнулись друг другу – их объединяло то, что обе не любили людей, оценивающих других. Лиззи была поражена собственной смелостью. Ведь если бы они встретились в толпе, Лиззи, наверное, просто застенчиво улыбнулась бы Эбби и не сказала ни слова. А сейчас они говорят обо всем с такой откровенностью, словно знают друг друга всю жизнь.

– Возможно, мы сами виноваты, – добавила Эбби. – Если бы мы были уверены в себе, то не обращали бы ни малейшего внимания на тех, кто заглядывает в наши тележки. И гордились бы замороженной пиццей и бутылкой вина.

– Мне так хочется быть уверенной в себе, – со вздохом призналась Лиззи.

«Мне тоже», – подумала Эбби, но промолчала.

– А знаете, есть какие-то курсы, они как раз помогают приобрести уверенность в себе, – задумчиво промолвила Лиззи. – Только я боюсь, что буду чувствовать себя на этих курсах полной дурой.

– Да не нужны вам никакие курсы, – заверила ее Эбби. – Надо самой постараться обрести уверенность.

– Откройте мне секрет.

– Просто вспомните, как поступают уверенные в себе люди, и делайте то же самое. Улыбайтесь, смотрите смело, разговаривайте с людьми.

– Неужели все так просто?

– Конечно. Когда нервничаете, мысленно перевоплотитесь в одного из самых уверенных в себе друзей. Но разумеется, требуется и практика. Например, если вы хотите встретиться с мужчиной, то прямо идите к поставленной цели. Кстати, почему бы вам не поболтать вон с тем симпатичным парнем?

– С Безнадежным Ларри?

– Его так зовут?

– Нет, это его прозвище. Я никогда с ним не разговаривала.

– Тогда вперед! – приказала Эбби. – Он безнадежный только потому, что еще не встретился с вами. А если он и впрямь безнадежный, то просто попрактикуйте на нем новое поведение уверенной в себе женщины.

– Хорошо, – ответила Лиззи, сама удивляясь тому, что согласилась. Но действительно, почему бы и нет? Ларри холост, она не замужем. А может, он и не так уж плох, как о нем говорила Клэр… может, именно он и станет тем катализатором, который ей требуется, чтобы изменить жизнь. – Забавно, у меня много старых друзей, которые знают и Майлса, но если бы кто-нибудь из них предложил мне поболтать с мужчиной, меня бы просто оскорбила эта идея.

– Старые друзья знают вас прошлую, а не нынешнюю, – глубокомысленно объяснила Эбби. – Поэтому вам требуются новые друзья, которые подбрасывали бы вам новые идеи. Пойду пройдусь. – Ей захотелось взглянуть, не изменилось ли к лучшему настроение Тома.

– Увидимся позже, – сказала Лиззи, испытывая странное воодушевление после их разговора. У нее вдруг прорезался интерес к тому, что происходило вокруг. Она будет бродить среди толпы и разговаривать с новыми людьми, а не жаться трусливо к знакомым семейным парам.

Вечеринка продолжала набирать обороты, а Эрин чувствовала себя все так же неуютно. Стив и Салли познакомили Грега и Эрин со множеством людей, но Эрин никак не могла найти в себе силы, чтобы общаться с ними. Ей хотелось домой, но было еще лишь девять часов и Грег только что ввязался в политическую дискуссию. Эрин стояла с краешка одной из групп гостей, даже не пытаясь вникнуть в разговор. При этом она чувствовала себя неловко, ведь со стороны могло показаться, что она просто холодная и высокомерная особа. Эрин обвела взглядом зал. Салли присела на подлокотник кресла и оживленно болтала с двумя женщинами о детях. Стив кружил по залу с бутылкой белого вина и графином своего «смертельного» пунша. Чуть раньше Эрин сделала глоток этого напитка, но тут же вернула бокал на поднос. Грег говорил, что пунш совсем не крепкий, но Эрин показался неприятным вкус крепкого алкоголя, добавленного туда Стивом. Делия бродила по залу с подносами с пирожными и печеньем, предлагая их всем гостям со словами «Я сама это приготовила, так что вы должны попробовать». Ей помогала высокая светловолосая девочка, которая предлагала еду совершенно в другой манере: она робко протягивала поднос гостям и смущенно улыбалась, когда кто-то из них заговаривал с ней.

Включили музыку, смех и шум стали громче; гости явно начинали чувствовать себя более раскованно. Телеведущая – ее, кажется, звали Эбби – уединилась в углу кухни со своим мужем. Они о чем-то ожесточенно спорили.

Ранее Стив представил Эрин их обоих, но Эрин вовсе не почувствовала, что встретила настоящих друзей. Эбби держалась исключительно вежливо, но отстраненно.

– Рада познакомиться с вами, – сказала она, но в ее взгляде не было теплоты, а на лице присутствовало выражение, которое Эрин расценила как зависть. Эрин не раз замечала, что женщины завидуют ее стройности и эффектной внешности, и только когда они ближе узнавали ее, это чувство зависти исчезало. Неужели Эбби из тех женщин, которые опасаются привлекательных соперниц? Похоже, она поругалась с мужем, который, по ее мнению, слишком много внимания уделял другим женщинам. Наблюдая за ними, Эрин с неодобрением подумала: зачем некоторые люди выносят свои ссоры на публику?

Совсем забыв о том, что за ними могут наблюдать, Эбби бросила на мужа гневный взгляд. О каком-либо примирении уже не шло и речи.

– Чего ты хочешь? – резко спросил Том, опустошая очередной бокал.

– Мы пришли сюда вместе, но ты меня просто бросил, – сквозь зубы проговорила Эбби. – И это все видят. Не проще ли было дать объявление в местной газете, что мы поссорились? Теперь пойдут разговоры. А учитывая мое положение, разговоров этих будет больше, чем обычно.

– О, как ты печешься о своей драгоценной карьере! – огрызнулся Том. – Но мы сейчас среди друзей, среди людей, которые знали тебя задолго до того, как ты стала знаменитостью. И им наплевать на нашу ссору.

– Но мне не наплевать. Я не желаю делать личную жизнь достоянием общественности.

– Неужели? – Том убрал в холодильник бутылку белого вина. – Тогда почему же ты не отказываешься говорить о личной жизни, когда раздаешь эти чертовы интервью?

– Это нечестный прием, – возмутилась Эбби. – Я не говорю ни о тебе, ни о Джесс. Изо всех сил стараюсь защитить тебя. Да, я вынуждена давать интервью, но это часть моей работы.

– Послушай, оставь меня в покое, – попросил Том.

– Да что с тобой происходит в последнее время? – громко воскликнула Эбби, совершенно забыв о том, что их разговор может кто-то услышать. – У тебя вечно плохое настроение, со мной ты не разговариваешь нормально, а только жалуешься и ноешь.

– Ною? Ты называешь меня нытиком? – Том был поражен словами жены. – Да это ты постоянно ноешь, что у тебя появляются морщины и целлюлит, что все телезвезды моложе тебя, что никто не понимает, как тебе тяжело…

– Прекратите! На вас все смотрят! – каким-то чужим, странно пронзительным голосом воскликнула Джесс, вмешиваясь в разговор родителей.

Том и Эбби замолчали, огляделись по сторонам и убедились, что многие гости действительно поглядывают в их направлении.

Эбби почувствовала, как от унижения на ее щеках выступили красные пятна.

– Вы никогда не думаете о других, только о себе. А что я должна чувствовать, если вы постоянно ругаетесь? – С этими словами Джесс стремительно удалилась.

– Эй, друзья, веселитесь, оставьте споры! – Это Стив решил разрядить напряженную ситуацию. Он обнял одной рукой Эбби, другой – Тома и придвинул их друг к другу. – Вы оба либо перепили моего пунша, либо недопили.

– Нам надо уйти, – заявила Эбби. Ее расстроила как сама ссора, так и то, что ее свидетельницей стала бедняжка Джесс, не говоря уже о других гостях.

– Не уходите, – попросил Стив. – Еще нет даже девяти. Если вы сейчас уйдете, то не только испортите себе вечер, но и подтвердите своим уходом, что вы действительно поссорились. Оставайтесь и постарайтесь расслабиться.

Эбби с грустью подумала, что Стив все понимает гораздо лучше, чем ее муж.

– Ладно, мы останемся, не так ли? – обратился Том к жене.

Эбби с трудом заставила себя посмотреть на мужа. Судя по его виду, он был расстроен случившимся не меньше, чем она. А это уже было кое-что. Том примирительно погладил жену по плечу. Все еще злясь на него, Эбби подумала, что, наверное, он сделал это, чтобы угодить Стиву, а вовсе не ей.

– Да, мы останемся, – согласилась она, с трудом выдавив из себя улыбку. – Не стоит портить вечер из-за глупого спора.

– Вот и отлично, – просиял Стив.

К ним подошла Салли, ее милое личико было встревожено.

– Все в порядке? – спросила она. Стив сделал шаг в сторону, позволив Салли протиснуться между Эбби и Томом. Эбби с завистью отметила про себя, что Стив и Салли понимают друг друга без всяких слов. Интересно, возможно ли такое у них с Томом?

– Да, все нормально, – успокоила подругу Эбби. – Но я хотела бы найти Джесс.

– Она поднялась наверх. Хочешь, я сбегаю и посмотрю, как она? – предложила Салли.

Эбби стало стыдно. Салли заметила, как расстроена Джесс, и решила, что будет лучше, если с девочкой поговорит она, а не родная мать. Не в силах от стыда вымолвить ни слова, Эбби только кивнула.

Поднявшись наверх, Джесс вошла в комнату мальчиков, где горел уютный желтый ночник, который так любил Дэнни. Салли рассказывала, что мальчик привык к этому ночнику еще с пеленок и ни за что не хотел расставаться с ним. Симпатичный ночник стоял на небольшом белом шкафчике, заполненном детскими книжками. Успокоенная мягким светом и ровным дыханием спящих мальчиков, Джесс опустилась на один из пуфиков рядом со шкафчиком и достала из него сборник сказок, который незадолго до этого читала мальчикам. Почему люди рассказывают детям сказки? Когда она сама была ребенком, мама и папа читали ей книжки со счастливым концом. Но реальная жизнь не была похожа на сказку. В жизни многое не заканчивалось счастливо. Гадкие утята, носившие скобы для исправления зубов и очки, не превращались в прекрасных лебедей, а Золушки не встречали влюблявшихся в них принцев.

Неожиданный тихий стук в дверь заставил Джесс вздрогнуть.

– Джесс, ты здесь? – прошептала Салли, просовывая голову в комнату. – Все в порядке?

Джесс кивнула.

– Хочешь, поговорим? – предложила Салли.

Джесс покачала головой. Она понимала, что если сейчас станет говорить с кем-то, то не выдержит и расплачется. А Салли подумает, что она просто глупый ребенок. Джесс очень нравилась эта женщина. Салли была хорошей матерью и, хотя очень уставала на работе, не теряла оптимизма. Они со Стивом постоянно смеялись и шутили. Такой, наверное, и должна быть семья. И семья Бартон когда-то была такой, но это было давно, еще до переезда в Данмор.

– Позови меня, если я буду нужна, – сказала Салли и осторожно закрыла дверь.

«А вот мама поступила бы иначе», – с горечью подумала Джесс. Она захотела бы выяснить, что случилось с ее дочерью, о чем она думает. Ей никогда не приходило в голову, что у дочери может появиться желание побыть в одиночестве, наедине со своими мыслями. А Салли это понимала. На мгновение Джесс захотелось, чтобы Салли Ричардсон была ее матерью или хотя бы старшей сестрой. Тогда бы ей было с кем поговорить.

Лиззи решила, что Ларри не так уж безнадежен. Определенно симпатичный, достаточно высокий, чтобы заглядывать в вырез ее блузки, но вместе с тем вполне тактичный, чтобы делать это украдкой. И потом, они были почти одного возраста, так что никто не смог бы обвинить ее в совращении малолетних.

Эбби посоветовала ей представить, как ведут себя уверенные в себе люди. И Лиззи изо всех сил старалась следовать ее совету.

– Не думаю, что мы прежде никогда не встречались, – сказала она после обычного ритуала рукопожатия и взаимных приветствий.

– Я тоже, – произнес Ларри, продолжая вести себя как джентльмен. У него были добрые глаза, но весь его облик слегка портила сутулость. Лиззи решила, что это последствия застарелого ишиаса.

– Лиззи! – Услышав за спиной восклицание, Лиззи обернулась и оказалась лицом к лицу с мистером Грэмом, адвокатом, контора которого находилась рядом с клиникой. – Рад видеть вас здесь.

Он поцеловал Лиззи в щеку. Почувствовав на своей щеке влажные губы, Лиззи невольно отшатнулась, но мистеру Грэму удалось ущипнуть ее за зад.

Лиззи почувствовала, что краснеет, но мысленно дала себе слово, что будет держать себя в руках.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась она. – Ларри, познакомьтесь, это мистер…

– Бен Грэм, – представился адвокат. – Я живу через два дома от Лиззи, а работаю совсем рядом.

Лиззи ужаснулась, услышав, каким фривольным тоном произнес это адвокат. Ларри мог подумать черт-те что.

– Приятно познакомиться, Бен, – кивнул Ларри и тут же ретировался.

Лиззи осталась наедине с Беном, у которого, как всегда, дурно пахло изо рта.

– Ну вот, наконец-то я тебя поймал. – Бен плотоядно смотрел на нее.

«Да, именно поймал, потому что глаза у тебя горят, как у хищника», – с содроганием подумала Лиззи. Нет, нельзя было сказать, что адвокат неинтересный мужчина, но уж настолько он был уверен в своей неотразимости, что это просто отталкивало. Во всяком случае, Лиззи решила, что адвокат ей не подходит ни под каким соусом.

– Ларри тебе не пара, – уверенно добавил Бен. – Самый настоящий зануда. – Он приблизился к Лиззи и заглянул в вырез ее блузки. – Ты назвала меня Тигром, мне это понравилось, – прошептал адвокат ей на ухо.

У Лиззи все оборвалось внутри.

– Это я звала кота, а не вас, – пробормотала она.

– Понимаю, – с улыбкой сказал Бен, хотя, судя по его виду, он ничего не понял.

Он стоял так близко, что Лиззи сделала шаг назад и уперлась спиной в стену. Бена это не смутило, он двинулся следом, не отрывая взгляда от выреза ее блузки.

– Замечательная блузка, – одобрил он, опираясь ладонью на стену и выбирая наиболее эффектный ракурс.

Лиззи машинально стянула пальцами края выреза.

– Не лишай меня приятного зрелища, – попросил Бен.

Лиззи едва не взорвалась от возмущения, но сдержалась.

– Разве вам не знакомо такое понятие, как личное пространство? – резко спросила она.

От этих слов самоуверенности у Бена поубавилось.

– Личное пространство?.. – пробормотал он.

– Да, личное пространство, – повторила Лиззи. – Я не желаю, чтобы вы заглядывали в вырез моей блузки. Это неприлично. И не стойте так близко, что я чувствую ваше дыхание. – О чистоте дыхания Лиззи промолчала, нельзя было совсем уж добивать адвоката.

– Но прежде никто на это не жаловался, – загадочным тоном произнес Бен, не отодвинувшись ни на миллиметр. Затем он положил ладонь Лиззи на плечо, словно действовал согласно наставлению «Как завоевать женщину», написанному для пятнадцатилетних мальчишек их сверстником.

Но едва его потный палец коснулся кожи Лиззи, как она моментально отреагировала, оттолкнув адвоката.

– Я же сказала: не стойте так близко! – взвизгнула она.

Ошеломленный ее реакцией, Бен сделал пару шагов назад, споткнулся и задел маленький столик, стоявший позади. Бокалы со столика со звоном посыпались на пол. Перепуганная, Лиззи секунду смотрела на этот беспорядок, а затем прошмыгнула мимо адвоката и выскочила в прохладу сада.

На улице луна и звезды сияли так ярко, что сад буквально купался в их свете. Лиззи проследовала мимо столиков, освещенных свечами, пересекла лужайку и подошла к небольшой скамейке, стоявшей под раскидистым деревом. Она решила, что сможет здесь в одиночестве «зализать раны», однако услышала странные звуки. В кустах кто-то был, и, судя по звукам, человеку явно было плохо.

Раздвинув ветки, Лиззи увидела высокую, сгорбившуюся фигуру Эрин Кеннеди. Женщину мучительно рвало.

– Эрин? – тихонько окликнула ее Лиззи, не желая нарушать уединение женщины, с которой только недавно познакомилась. – Вам плохо?

– Да, – со стоном вымолвила Эрин. – Не знаю, что со мной. Но мне так плохо, а в туалете и ванной большая очередь.

Эрин ухватилась за ветку дерева, чтобы не упасть. Господи, скорей бы закончилась эта мучительная рвота! У нее же совсем пустой желудок, она практически ничего не ела. В животе забурчало, но рвота, похоже, прекратилась. Эрин принялась шарить по карманам в поисках салфетки, но ничего не нашла.

– Вот, возьмите. – Лиззи протянула ей салфетку, прихваченную со стола. – Она мятая, но чистая.

– Спасибо. – Эрин вытерла губы. Она ощущала такую слабость, что ей было наплевать, что кто-то стал свидетелем того, как ее рвало в чужом саду.

Эрин попыталась вспомнить, как зовут эту женщину. Это была подруга Салли, и Эрин припомнила, как Салли говорила, что она очень хорошая, но застенчивая. Однако, глядя на ее блузку, можно было усомниться в ее застенчивости, хотя по тому, как женщина пыталась стянуть края выреза, Эрин поняла, что обычно она не носит такие наряды. Эта блузка определенно являлась средством что-то доказать.

– Я Лиззи, – напомнила женщина с мягкой улыбкой. – Как вы? Может, хотите посидеть? Вам станет лучше.

Лиззи подвела Эрин к старой деревянной скамейке, села рядом с ней и обняла бедняжку за плечи. Было в этом жесте что-то материнское, и Эрин поймала себя на том, что ей почему-то хочется заплакать.

– Спасибо, – всхлипнула она. – Просто не знаю, что это со мной. Я ведь съела всего одно пирожное.

– Пищевое отравление могут вызвать продукты, которые вы употребляли в течение двадцати четырех часов, – заявила Лиззи, переходя на профессиональный тон.

Эрин покачала головой:

– В обед я съела сандвич с тунцом и плавленым сыром, а вчера на ужин у нас была домашняя лазанья.

Лиззи задумалась. Возможно, это гастроэнтерит?

– А раньше у вас случалось подобное?

– Нет. Правда, сегодня весь день слегка подташнивало, но до рвоты не доходило.

Существовала еще одна причина недомогания, и Лиззи поняла, что Эрин об этом даже не думала. Такое бывало у некоторых женщин – целеустремленных, делающих карьеру, не обращающих внимания на сигналы, которые им подавало собственное тело, предупреждая о том, что что-то происходит в организме.

– Эрин, прошу меня извинить, – нерешительно начала Лиззи, – но не может ли быть, что вы беременны?

Эрин судорожно вздохнула.

– Конечно, это только мое предположение, – пробормотала Лиззи, испугавшись, что сказала лишнее, – но я работаю медсестрой, я перебрала в уме симптомы, и вполне возможно, что вы…

– Я принимаю противозачаточные таблетки, – оборвала ее Эрин.

Лиззи закусила губу. Наверное, она слишком вмешивалась в личную жизнь Эрин, но ей вдруг захотелось быть чем-то полезной этой высокой рыжеволосой девушке.

– Таблетки не гарантируют стопроцентного эффекта. На их эффективность могут влиять многие факторы. Например, диарея или прием антибиотиков влияют на поглощение организмом противозачаточных средств. – Лиззи ужаснуло, что ее речь напоминала текст из учебника по медицине. – Послушайте, Эрин, это, конечно, не мое дело, но вы вполне можете быть беременны, отсюда и недомогание.

Лиззи ласково погладила Эрин по плечу и поднялась со скамейки.

– Прислать к вам мужа или Салли? – предложила она.

– Не уходите, – встрепенулась Эрин, хватая Лиззи за руку. – Поговорите со мной. Я плохо чувствовала себя еще до переезда сюда из Чикаго, но я считала, что это связано с нервами, потом с длительным перелетом. Может, в этом все дело?

– А когда вы впервые почувствовали недомогание? – спросила Лиззи, снова опускаясь на скамейку.

Эрин ответила, и Лиззи подсчитала в уме. Вполне могла иметь место шести– или семинедельная беременность, именно на этом сроке появляется тошнота.

– Позвольте, я позову вашего мужа. – Лиззи подумала, что присутствие мужа поможет Эрин.

– Подождите минутку. – В лунном свете лицо Эрин казалось необычайно бледным и испуганным. – Он сейчас развлекается, и я не хочу, чтобы он все бросил и мчался сюда, испугавшись за меня. Ничего, со мной все будет хорошо.

– А вы когда-нибудь задумывались о том, хотите ли вы иметь детей? – осторожно поинтересовалась Лиззи.

– Дети… – Эрин произнесла это слово таким тоном, словно никогда до этого не связывала само понятие «беременность» с рождением детей. – Все это так неожиданно. Честно говоря, я не ощущаю в себе материнского инстинкта. А у вас есть дети?

– Двое, но они уже давно не дети, – засмеялась Лиззи. – Они взрослые молодые люди. Я была очень молода, когда забеременела, – добавила она.

– Как и моя мать, – сказала Эрин, разглядывая свои ладони.

– Правда?

– Да, ей было семнадцать.

– А мне двадцать два, но между семнадцатью и двадцатью двумя огромная разница. И как, вы находите общий язык с матерью? – спросила Лиззи. Бледное лицо Эрин исказилось от боли, и Лиззи испугалась. – Нет, я все-таки должна найти вашего мужа. Как его зовут?

– Не надо, – взмолилась Эрин. – Не уходите. Я не могу появиться на публике в таком виде. Когда мне станет получше, я сама найду Грега и мы уедем домой. Но не сейчас, прошу вас.

В голове Лиззи лихорадочно закружились разные мысли. А что, если муж Эрин не является отцом ребенка? Может, именно поэтому ее так потрясло предположение о беременности?

– Не надо так расстраиваться, это же не конец света, – успокаивающим тоном промолвила Лиззи. – Ведь то, что поначалу пугает, может впоследствии обернуться радостью.

Похоже, слова Лиззи действительно успокоили Эрин.

– Понимаете, мы с матерью не общаемся, – призналась Эрин. – Она была слишком молодой, поэтому меня забрала к себе и воспитывала бабушка. Свою тетю я считала сестрой, а мать – еще одной сестрой, которая надолго уехала. Никто не открыл мне правду, и я узнала все только тогда, когда мне исполнилось восемнадцать. – Эрин слегка замялась, но все же добавила: – И после этого я ушла из дома.

Лиззи обняла дрожащее, худенькое тело Эрин.

– Бедная девочка, наверное, это было для вас настоящим шоком. Но ведь это было давно, не так ли? И конечно же, в такие моменты вспоминается мама… я хочу сказать, если вы беременны. Вы уже взрослая женщина, у вас есть муж. Так что рождение ребенка может стать для вас благом.

– Вы меня не поняли, – взволнованно объяснила Эрин. – После ухода из дома я не была там ни разу. Мне хотелось наказать всех родных своим отсутствием. Иногда я отправляла им открытки, чтобы напомнить о себе, но никогда не приезжала. А когда начала задумываться над тем, что должна навестить родных, было слишком поздно. Сейчас я не могу вернуться к ним. И во всем виновата, конечно же, я сама.

По лицу Эрин покатились слезы, и Лиззи почувствовала к ней острую жалость. Когда чуть раньше их представили друг другу, Лиззи решила, что молодая женщина выглядит очень уверенной в себе, этакой хозяйкой своей жизни. И вот сейчас она совершенно расклеилась. Лиззи даже подумала, что, возможно, несмотря на возражения Эрин, ей все-таки следует вернуться в дом и отыскать ее мужа.

– Простите, – всхлипывая, проговорила Эрин и крепко ухватилась за руку Лиззи, словно та была для нее своего рода спасительным якорем. – Со мной такое бывает редко, я просто испытала настоящий шок.

Обрадовавшись, что Эрин вроде бы успокаивается, Лиззи оставила идею сходить за ее мужем.

– Шок иногда вызывает у нас странные мысли и поступки, – пояснила она, – но уже завтра утром вы будете на многое смотреть совсем иначе.

– Ох, все это так сложно! – Поскольку салфетка была испачкана, Эрин вытерла слезы рукавом платья. – На самом-то деле я не хочу детей и никогда не хотела. И моей матери не следовало заводить ребенка. А она родила меня и сбежала. У нее отсутствовал материнский инстинкт, и это единственное, что я унаследовала от нее, – сказала Эрин и сама же засмеялась над своей горькой шуткой.

– Но вас воспитала бабушка, ваша кровная родственница, и она заботилась о вас, – возразила Лиззи. – Так что нельзя говорить, что отсутствие материнского инстинкта заложено у вас в генах. – Она замолчала, ей внезапно пришло в голову, что Эрин, возможно, не желает видеться с родными потому, что бабушка в детстве плохо обращалась с ней. Тогда было бы понятно, что Эрин не хочет иметь детей, поскольку ей слишком памятен собственный болезненный опыт. – А у вас были хорошие отношения с бабушкой? – осторожно поинтересовалась Лиззи.

Впервые на лице Эрин появилась настоящая улыбка.

– О да!

Эрин мало кому рассказывала о своем детстве, но сейчас она вдруг почувствовала настоятельную необходимость излить душу Лиззи. И во время рассказа Эрин не плакала, потому что давно приучила себя не плакать при воспоминаниях о родных.

– Я звонила им несколько раз, сообщала, что у меня все в порядке. Во время одного из таких разговоров бабушка расплакалась, а Керри взяла трубку и заявила, что если у меня хватило наглости сбежать из дома, то не стоит теперь беспокоить их своими звонками.

Лиззи вздрогнула, представив себе, как обидели эти слова одинокую молоденькую девушку, находившуюся вдали от дома.

– Это было несправедливо с ее стороны, – заметила Лиззи.

– Керри просто защищала бабушку, вот и все, – вступилась за Керри Эрин. – Она очень любит ее. Когда Шеннон сбежала, оставив бабушку с младенцем на руках, бабушка очень переживала. И Керри этого не забыла. А я своим бегством нанесла бабушке еще один тяжелый удар.

Но Лиззи все же никак не могла понять, почему Эрин окончательно порвала с родными.

– И после того раза вы перестали звонить? – спросила она.

– Когда я познакомилась с Грегом, я послала бабушке письмо, сообщила свой адрес и написала, что хотела бы вернуться. – Эрин снова вытерла слезы рукавом платья. – Но ответа так и не дождалась.

Прислушиваясь к шуму вечеринки, доносившемуся из дома, Лиззи думала о том, какая это трагедия, когда семью разрушают подобные обстоятельства. Если бы Эрин с самого детства знала, кто ее настоящая мать; если бы в горячке не сбежала из дома; если бы бабушка ответила на ее письмо… Как много всяких «если» в этой печальной истории… В этот момент из темноты появилась какая-то фигура, и Лиззи вскрикнула от неожиданности.

– О, простите, я не знала, что вы здесь. – Эбби, вышедшая из дома подышать свежим воздухом, забрела в эту часть сада. Понимая, что она мешает серьезному разговору, Эбби повернулась, чтобы вернуться в дом, но Лиззи остановила ее.

– Вы нам не мешаете. Просто Эрин неважно себя чувствует.

– Да? – Эбби оглядела высокую рыжеволосую женщину, сидевшую на скамейке. Сейчас, освещенная лунным светом, Эрин выглядела усталой, бледной и расстроенной, совсем не похожей на ту спокойную, даже немного надменную женщину, с которой Эбби недавно познакомилась. – Эрин, может, вам нужно что-то принести? Может быть, воды? – предложила Эбби.

– Да, спасибо, если можно, воды, – ответила Эрин.

Через несколько минут Эбби вернулась со стаканом и протянула его Эрин.

– Может, нужно что-то еще?

Эрин покачала головой.

– Вы уверены, что я вам не помешаю? – Эбби ощутила чувство вины за то, что холодно держалась с Эрин, когда их представляли друг другу. Но у Эбби было тогда очень плохое настроение, а Эрин выглядела так великолепно, что это еще раз напомнило Эбби о ее ушедшей молодости.

– Нет, не помешаете. Мне стало плохо, Лиззи оказалась рядом и помогла мне. А я рассказала ей о своих проблемах. – Эрин чувствовала себя уже лучше, она даже смогла слабо улыбнуться.

– Лиззи вызывает доверие, при первой же встрече с ней хочется рассказать все о своей жизни, – засмеялась Эбби. – До сегодняшнего вечера мы с ней почти не были знакомы, а как только по-настоящему познакомились, я тут же утомила ее своей болтовней.

– Замечательный дар. – Теперь Эрин тоже рассмеялась. – Лиззи, как вам это удается?

Лиззи смущенно покачала головой.

– Я не знаю, – усмехнулась она.

– В этом отношении вы похожи на Салли, – заметила Эрин. – До сегодняшнего вечера я ни с кем, кроме Грега, не говорила о своей семье.

– Ну, возможно, я умею находить общий язык с женщинами, однако это совсем не распространяется на мужчин, – со вздохом призналась Лиззи. – Я ведь вышла в сад, чтобы спрятаться от одного адвоката, который работает по соседству с нашей клиникой. Он едва не засунул руку в вырез моей блузки. А когда я одернула его, он решил, что я просто изображаю из себя недотрогу.

– А я убеждала вас, что этот наряд принесет вам удачу! – со смехом воскликнула Эбби.

Эрин с удивлением обнаружила, что ее первое представление об этой женщине было ошибочным; Эбби совсем не такая, какой показалась ей при знакомстве.

– Удачу, как же, – пробормотала Лиззи. – Больше никогда не надену эту блузку. Пусть Джесс забирает ее, если хочет. Она высокая, стройная, ей эта блузка больше подойдет, чем мне. Хотя и бирюзовая футболка ей тоже очень к лицу. – Теперь Лиззи обращалась к Эбби.

– Так эта девочка в бирюзовой футболке ваша дочь? – догадалась Эрин.

Эбби гордо кивнула.

– Джесс пятнадцать с половиной, она умненькая девочка, но немного застенчивая. Сегодня она присматривает за детьми Салли и помогает ей.

В проеме стеклянной двери показалась фигура Стива. Он оглядел сад и направился по тропинке туда, где на скамейке сидели три женщины.

– Так вот где вы все! – воскликнул он, подходя к скамейке.

– Да, болтаем о своих женских проблемах, – ответила Эбби. Она почувствовала, что Эрин не хотелось бы, чтобы кому-то еще было известно, что ей стало плохо.

Стив понимающе кивнул.

– Салли послала меня оповестить всех, что пора переходить к десерту. Профитроли с кремом и настоящим шоколадным соусом. Изготовлены по рецепту Салли, очень вкусные.

– Мы скоро придем, – пообещала Эбби.

– Да, Эрин, тебя разыскивает Грег. Я скажу ему, что ты в хорошей компании.

– Эта пара, Салли и Стив, заставляет поверить в то, что настоящая любовь существует, – вздохнула Лиззи, когда Стив направился назад к дому.