Текст книги "12 часов"

Глава 15. Решение

Мелиса.

Я закрыла глаза, и время замерло… Я слышала поочередные щелчки и попрощалась с жизнью.

– СТОЯТЬ!!!

Незнакомый рев раздался в помещении, разрывая мои перепонки в клочья.

– Бл@дь, Стоун!!! Почему так долго?!!!

Налетел на вновь прибывшего Джеймс, а рядом со мной громко выдохнул Сэм, и я открыла глаза.

– Для драматизма, Гриф! Привет! Мне кажется, я вовремя! – взял паузу хриплый низкий голос и добавил, – Как ты когда-то. А ведь я даже тебя не поблагодарил.

– Всегда, пожалуйста, – ровно ответил мой телохранитель, а гость учтиво попросил.

– Покажи мне ее.

Джеймс повернулся ко мне и, нежно приобнимая, вывел из-за своей спины, доставая из своей тени.

– Такая мелкая, Гриф!

Огромный незнакомец одобрительно кивнул и вскинул густую бровь, которую украшал рваный шрам.

– Я бы тоже отдал за нее свою жизнь.

Его черные глаза прожигали меня насквозь, и я залилась нервным румянцем.

– Какая прелесть! – всплеснул он руками, а не отпускающий меня ни на секунду мужчина горделиво буркнул.

– Я знаю.

Они, не стесняясь никого, абсолютно неуместно, обсуждали меня при стольких вооруженных людях. Джеймс хвастался, а наш спаситель откровенно пускал на меня слюни.

«Хреновы самцы!» – бесстрашно стрельнула я в пялящегося на меня мужчину, а он просто ополоумел от счастья.

– Страстная какая!!! Может и мне побороться за эту нимфу? Прелесть! Ты – прелесть!

– Достаточно!

Джеймс коротко отрезал, и Стоун, сбавляя обороты, повернулся к своим парням.

– Уходим!

– Что это значит?! Я заплатил, Стоун!!! – попытался преградить ему путь обалдевающий от происходящего Эрик.

– Деньги уже снова на твоем счету, Мур! Если ты не можешь удержать женщину, это твои трудности. Это разборки не моего уровня, – грубым надменным тоном чеканил властный, опасный мужчина, – Тем более разбираться с Грифом – это смертоубийство, а он мой давний партнер и… друг!

Он снова сверкнул глазами в нашу сторону, на наши сжимающие друг друга руки.

– Но…

– Уходим!!!

На выходе он еще раз взглянул на нас и выбросил напоследок.

– Потрясающая страсть! Увидимся, Гриф. Теперь мы в расчете.

Эрик остался в одиночестве все еще под дулом десяти пистолетов. Он отчаянно сжимал кулаки и, казалось, вот-вот бросится под пули.

– Сэм, уводи ребят, – приказал Джеймс.

– Так точно!

Они опустили руки, и один за одним покинули помещение, косясь на стоящего Адама. У всех с плеч упал увесистый груз. Сэм подошел к нам и обратился ко мне.

– Береги его.

Я кивнула и уткнулась в родное плечо, все еще унимая бешено колотящееся сердце.

– Спасибо, дружище.

Они похлопали друг друга по спине, и Сэм покинул нас. Джеймс повернулся к Адаму, который все еще пыхтел от негодования, в секунду от нападения на безумного тирана.

– Не пачкай руки, – обратился он к обоим оставшимся по очереди, – Все кончено, Эрик! Отступись!

Но Эрик стоял с хитрой безумной ухмылкой, которая меня испугала до чертиков, пляшущих в его глазах.

– Еще ничего не окончено, урод!

Дальше все произошло, как в замедленной съемке. Эрик полез за пазуху, Адам рванул на него, Джеймс снова спрятал меня за себя, и я услышала выстрел. Мой телохранитель упал, отталкивая меня из-под огня.

– ДЖЕЙМС!!!

Я подорвалась к нему, проверяя пульс и дыхание, ощупывая тело. Но раздавшийся рев отвлек меня от стенаний. Я обернулась и видела, как Адам, выбивая пистолет, обрушивается на Эрика со всей ненавистью.

– СУКА!!! СДОХНИ!

После пару сокрушительных ударов по своему лицу Эрик перехватил его предплечье и завалил на спину, закручивая в капкан и ломая Адаму руку. Тигр издал бешеный вопль, скидывая профессионального борца. С головы Адам разбил его нос и окрасил одежду кровью врага, нанося удар за ударом яростными кулаками.

– ТВАРЬ!

«О. Мой. Бог. Мне надо помочь ему.»

Когда Эрик завалил выбившегося от боли из сил Адама и начал душить его, я заметила отлетевший пистолет и бросилась к нему. Прыгающей из стороны сторону рукой, я приставила оружие к затылку бывшего босса и прошипела.

– А ну пусти его, мразь!

Он тут же отшвырнул дико кашляющего и хрипящего побитого зверя и двинулся на меня. Я пятилась назад, дико трясущейся рукой держа его на мушке.

– И что ты сделаешь, Кларк? Убьешь меня?

– Еще как, козел! СТОЯТЬ, Я СКАЗАЛА!

Но истекающий кровью дьявол уверенно шел ко мне, сверля обезумившими красными глазами.

– Моя неистовая тигрица! Ты такая сексуальная сейчас в своем гневе! – Эрик облизывал свой окровавленный рот и медленно подступал.

– Ты больной ублюдок! Последнее предупреждение, Мур! Я стреляю!

– Да как же ты не поймешь! ТЫ МОЯ, КЛАРК! И я тебя никому не отдам, сука!

Я выпрямила руку и затаила дыхание… нажав на спусковой крючок, я грязно матюгнулась.

«Хренов предохранитель!»

– Предохранитель, Кларк!

Повторив мои мысли, он завалил меня на один из белоснежных столов, пачкая меня и мебель своей алой кровью, вырывая холодный металл из моих пальцев. Он рвал на мне платье, грубо хватая за горло, впиваясь мне в губы, жадно кусая их до металлического привкуса.

Он поднес пистолет к моему виску и прорычал.

– Ну что, Кларк?! Вместе навсегда?!

– Да я лучше сдохну! – процедила я сквозь стиснутые от ярости зубы.

– Ну ты и су…

Огромные руки сорвали с меня психопата… раздался выстрел… еще один… Эрик палил из оружия в пустоту, в невидимого врага. Джеймс отшвырнул пистолет и, схватив Эрика за горло, подвесил его над Манхэттеном.

– Я предупреждал.

Гриф разжал тиски, и бывший босс сорвался с высоты десятого этажа. С улицы раздался пронзительный женский крик.

– Джеймс!

Я подбежала к еле стоящему на ногах мужчине.

– Ты жив…

Я разрыдалась, когда он поднял рубашку, под которой я увидела кевларовые доспехи своего гладиатора. Рядом раздался стон и хрип.

– Ми-ли…

– Адам…

Джеймс протянул ему руку, помог подняться и закинул его целую руку себе на плечо, констатируя.

– Мы должны уходить.

*********************************

Джеймс.

В моей груди неприятно саднило, а гематома между ребер все еще кровоточила, и на этот раз я боялся, что уже не выкарабкаюсь. В дверь палаты постучали.

– Входи.

– Привет.

– Чего надо? – передо мной нарисовался горе-муженек.

– Спасибо, что спас ее.

– Не для тебя старался, – сухо отрезал я.

Незваный и нежеланный гость смотрел на мою алую повязку, а я на его загипсованную руку.

– Ну чего пришел? – не выдержал я затянувшейся тишины, нависшей в этом совершенно нелепом диалоге.

– Мили любит тебя.

– Я знаю, это все?

– Она приходила…

В груди защемило, но не от удара, а от мысли, что она пришла не ко мне.

*********************************

Мелиса. Немного ранее.

Я вошла в небольшую светло-голубую палату к израненному зверю, и слезы в момент застелили пелену на открывающийся вид.

– Господи, Адам… что я сделала с вами…

– Мили… иди ко мне, ягодка.

Он раскрыл одно крыло, и я упала к нему на грудь, пропитывая его больничную рубашку горячими слезами. Он целовал мою макушку и гладил мои волосы.

– Тише, моя маленькая, все уже позади, я люблю тебя…

Я молчала и давилась не унимающимися солеными потоками.

– Я знаю, почему ты плачешь… я все скажу за тебя.

Я взглянула на него, собирая по щекам водопады слез.

– Мили, я знаю, что ты меня любишь, но… с ним… черт…

Он сжал пальцами переносицу и зажмурился. Потом он запрокинул голову, давая вылиться из серых пасмурных глаз все чувства. Он шумно быстро выдохнул через рот и твердо произнес.

– Ты должна быть с ним, Мили… но я…

Его голос сорвался на быстрый шепот.

– Я всегда буду ждать тебя…

Он смахнул слезы и обнял мое лицо, целуя меня в последний раз, вытирая влажные щеки большими пальцами.

– Как ты прекрасна.

Он сглотнул.

– Иди к нему… иди… пока я не передумал.

*********************************

Джеймс.

Парень выглядел паршиво, и я уважал его поступок. Но и я должен был ей рассказать все до конца. Открыть главную причину моей неприступности.

– Береги ее… – бросил в дверях парень.

Я кивнул, и он ушел.

«Черт, Уайлд, скажи ей, наконец!»

– Привет, кудряшка.

И вот вплыла моя погибель… такая красивая… печальная и заплаканная… в легком платье, словно сотканном из облаков… такая кудрявая и грустная… но такая влюбленная в меня…

– Джеймс… Боже…

Она коснулась маленькой ручкой алых бинтов.

– Очень больно?

– Терпимо.

Она мягко поцеловала мою слабую улыбку, забирая частичку боли себе. Девушка села на край кровати, и из ее глаз вырвались бесконтрольные слезы… она спросила меня.

– Почему… почему твоя рана все еще кровоточит, Джеймс?

«Скажи ей!!!»

– Скажи мне… – словно читая мои чертовы мысли умоляюще произнесла моя грустинка, а я наконец ей открылся.

– Потому что у меня лейкемия, Мили. И рецидив может случиться в любую минуту. Я в любой день могу уснуть и не проснуться…

Она запрокинула голову и взвыла словно раненая волчица. И в тот момент я все осознал.

– Черт побери, ты знала, ты все это время знала?!

Она взглянула на меня, глазами, полными муки и кивнула. Я закрыл лицо предплечьями и скорчился от ломоты между ребер. Малышка, заикаясь и давясь слезами, быстро говорила.

– Я видела таблетки, Джеймс. Прости… в тот день… тебе было плохо… ты был в душе… и я подумала… я нашла их… и посмотрела аннотации… и показания… и… и…

– Ты знала… и все равно была рядом и пошла на все это?

– Да…

Я сел и притянул ее к себе, сминая ее соленые губы, путаясь в ее непролазных каштановых пружинках. Я бесконечно целовал ее, а потом остановился на мгновение и прошептал в полуоткрытые уста.

– Я люблю тебя, Мили… люблю такую грустную и кудрявую…

– И я люблю тебя… так сильно… Джеймс. Только не беги от меня, молю… – малышка жалась ко мне из всех своих девичьих сил, а я уже не чувствовал боли, испытывая эйфорию.

– Я буду с тобой до последнего своего вздоха.

Я мучительно откинулся на подушки, притягивая ее к себе на грудь, тяжело дыша, проваливаясь в сон.

Глава 16. Финал

Мелиса.

Ты умер во вторник. В 12 часов…

Я уже привычно дремала в кресле после полубесонной ночи, когда услышала пронзительный беспрерывный звук. Мои глаза резко распахнулись, и я увидела прямую линию на подключенной к сердцу аппаратуре.

– ДЖЕЙМС!!!

Я начала давить на все кнопки вызова, истошно крича в коридор о помощи врачей и медсестер, покрываясь холодной испариной. Я бросилась ему на грудь и забилась в истерике, хватаясь за его плечи!!!

– ДЖЕЙМС! НЕ УХОДИ! ДЖЕЙМС! НЕТ! ВЕРНИСЬ КО МНЕ!!!

В палату ворвалась целая бригада помощи, отшвыривающая меня к окну, моментально подключающая дефибриллятор, пропуская разряд через безжизненное тело.

– ДЖЕЙМС! ВЕРНИСЬ! СЛЫШИШЬ!

С каждым ударом тока его тело лишь поднималось, но не оживало, не дышало. В агонии я дергала шторы, пока одна из них не сорвалась с карниза… Еще попытка… еще одна… я звала его без остановки.

Всё. Они накрыли его лицо простыней… и острое осознание ужаса потери схватило меня за горло и начало безжалостно душить, лишая кислорода, забирая мою жизнь вместе с его. Я взвыла от пульсирующей в висках мигрени и раздирающей грудь боли… от страшной пытки, распарывающей мою душу, и кинулась к нему, сорвать это чертово покрывало смерти.

– ЧЕРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, УАЙЛД! ВСТАВАЙ!

Двое санитаров с огромным трудом оттащили меня, тянущую за собой белую ткань. Они усадили меня на скамью в коридоре, с которой я сползла на пол, и тихие крупные градины покатились с моих глаз.

– Джеймс… вернись ко мне… молю тебя… я люблю тебя… пожалуйста… Господи… умоляю… верни его… не забирай… прошу… не забирай…

Я покачивалась, захлебываясь и бормоча себе под нос все молитвы, которые знала, но рука медсестры легла на мое плечо и крепко сжала. Я взглянула на лицо сочувствующей женщины и закрылась ладонями.

– Прости меня… – прошептала я ему напоследок.

Из открытой двери палаты послышался звук "Пип!" Медсестра пулей сорвалась с места.

Еще один "Пип!"

Я влетела в палату и увидела на мониторе вздрагивающую вверх до этого прямую линию.

«Живой… Господи…»

Как только медсестра установила кислородную маску на его лицо, и его грудь приподнялась, я рухнула без сознания.

*********************************

Джеймс.

Я выкарабкался.

Уже месяц мы жили в больнице. Каждое утро меня возвращал к жизни ее голос. Каждый раз она кормила меня с ложечки отвратительной больничной едой. Каждый день я просыпался и жил ради нее. Моя рана перестала кровить, гематома рассосалась, мои сломанные ребра срослись, день ото дня я набирался сил, и сегодня меня должны были выписать.

Я сидел в коридоре в ожидании документов, когда на мои колени приземлилась моя спасительница и на глазах у всего отделения страстно поцеловала.

– Привет, мой спартанец.

– Привет, малая. Поехали домой…

*********************************

Мили привезла меня в наш загородный дом, осторожно и сосредоточенно управляя моим внедорожником. Как только я вошел, наша кошечка принялась истязать мои ноги своими шерстлявыми спиной и хвостом.

– Привет, Фифи! Я тоже скучал.

Я потрепал ее загривок, но не слишком долго, потому что в дверях стояла обнаженная дикая лисичка и требовала внимания к себе.

«Как же я скучал.»

Как и прежде стягивая рубашку, медленно преодолевая расстояние между нами, я навис над малышкой и слегка вдавил ее в дверной косяк. Девушка приоткрыла губки, и стоило мне приблизиться к ним, как она ускользнула от меня с дерзкой ухмылкой, завлекая вслед за собой, покачивая умопомрачительными бедрами.

«Чертовка…»

Девушка вывела меня на заднюю веранду с видом на обрыв и хрустальное озеро, и забралась в бурлящий маленький бассейн, раскидывая руки по бортам и приманивая меня пальчиком. Я быстро забрался вслед, вставая перед ней на колени.

Напористые девичьи бедра обхватили мой пояс и настойчиво потянули на себя. Через мгновение она уже сжимала в кулаках мои волосы и запрокидывала голову в темнеющее небо.

– Ммм… Джеймс…

Бурлящая теплая вода вокруг нас усиливала ощущения и убивала желание двигаться быстро. Наши расслабленные тела покачивались навстречу друг другу, утопая в безудержной страсти и сладкой неге. Я осыпал ее шею и лицо поцелуями, припадая к губам, бережно оттягивая каждое касание. Мили томно вздыхала, постепенно наращивая громкость, впиваясь коготками в мои плечи, настаивая на ускорении бедрами. Но я усмирял строптивицу и растягивал это неземное удовольствие, лишь усиливая толчки, но не ускоряя, от чего девушка дрожала на грани в моих руках в горячем бассейне.

– Может быть тебе передохнуть? – усмехнулась моя дикая пантера.

«Вот стерва, провоцирует меня.»

И у нее это получилось… Я высадил ее на бортик и, заваливая на деревянный настил, захватывая ее кисти и заводя руки над головой, разорвал ее голосовые связки в клочья, раздаваясь эхом в небесах.

*********************************

Мы лежали в нашей постели и прижимались друг к другу, кутаясь в одеяло. Мили терлась о мою грудь словно кошечка. Я поднял ее лицо за подбородок и, глядя в ее уставшие, но такие счастливые карие глазки, спросил.

– Мили… давай поженимся?

– Давай…

Она ответила тихо, не задумываясь, не увиливая и не шутя. Я прильнул к ее губам и так и уснул с ее поцелуем.

*********************************

На закате дня мы прогуливались по парку рука в руке. Я играл с недавно надетым мною кольцом на ее пальце. И мне так о многом хотелось ей сказать. Я думал, что она – моя погибель, а она была спасением.

Мы остановились у поручней набережной вдоль реки, я любовался заходящим солнцем в ее сейчас янтарных глазах, полных тепла и нежности. Она коснулась моей щеки и мягко поцеловала. Я повернул ее к себе спиной и прижался к ней, целуя макушку и, опираясь о перила, все гоняя и гоняя по кругу слова и мысли, пытаясь сложить их в связные предложения, споря с самим собой.

«Мили, я никогда не думал, что всего двенадцать часов могут так круто изменить мою жизнь… точнее существование. До тебя я не жил…».

«Нет… тупо…».

«Мили, лишь с тобой я могу ходить по краю пропасти, не боясь оступиться…».

«Еще хуже…».

Я не знал, что сказать, не знал, как сформулировать. Я рычал про себя, ругаясь на свою недоразвитость от трепетного чувства, переполняющего меня.

«Мне было так трудно полюбить тебя, точнее сложно решиться… нет… полюбил то я очень просто, но не признавался в этом и не хотел этих чувств… но вообще-то хотел…»

«Черт! Дерьмо!»

Я начинал откровенно нервничать, крепче сжимая металл до скрипа. Моя крошка словно читала мои мысли, потому что она повернулась ко мне, обняла меня за шею, вставая на цыпочки, и ласково проговорила.

– Джеймс, мне не нужны слова, мне нужен только ты.

Ее вспыхнувший румянец цвета вечерней зари согревал больше июльского солнца, а свет в ее карих глазах слепил сильнее его ярких лучей.

– Ты говорила.

Съехидничал я и приподнял свою малышку за тонкую талию, усаживая на поручни и удерживая одной рукой, а второй проводя по алой коже сквозь мягкие локоны к затылку, притягивая ее сладкие уста.

– И все же я люблю тебя, мой ангел.

– Ты говорил.

«Стервочка моя…»

И мы слились в бесконечном поцелуе, молча выговаривая о своих чувствах друг другу. Слова были не нужны. Ведь любовь иногда молчит об истине.

*********************************

Мелиса.

Нью-Йорк стоял на ушах из-за смерти самого главного юриста этого города. Снова СМИ пестрили заголовками "Самоубийство из-за сорвавшейся свадьбы", "Развал империи Мур", "Злой рок. Сестра. Теперь брат".

Когда шумиха улеглась, и Джеймс достаточно окреп, мы вернулись к своим рабочим будням. Я уже год работала государственным обвинителем. Встала по другую сторону баррикад. Я засаживала грязных подонков за решетку и уже нажила себе врагов, но никто не решался угрожать мне, зная, КТО мой муж.

«Мой терминатор.»

Мое главное дело было о серийном убийце. Подозреваемым был молодой парень, девятнадцати лет, богатенький щенок, сынок очень влиятельного бизнесмена.

Я вошла в прохладную комнату для допроса, где вальяжно рассиживал наглый птенец. По его лицу было видно, что ему абсолютно наплевать на меня, на судебный процесс. Он знал, что даже если он виновен, его оправдают.

– Добрый день, мистер Блэк.

"Ну, конечно, какая может быть фамилия у такого кретина."

Он поднял на меня свой омерзительно надменный взгляд из-под козырька кепки и мысленно послал куда подальше.

«Напыщенный мелкий засранец!»

– А вы знаете, что в помещении принято снимать головной убор? А также нужно здороваться в ответ.

Проигнорировав мою просьбу, он сильнее натянул козырек и выплюнул.

– Привет.

«Ладно, Мили, спокойно…»

Я пыталась остудить безудержное раздражение, бушующее из-за его наглости и самоуверенности. Мне нужны были его глаза, чтобы проводить свое «интервью».

– Снимите, пожалуйста, кепку, мистер Блэк. Такова процедура допроса, вы не имеете права прятать от меня свое лицо.

– Я сниму кепку, если ты снимешь очки.

Обложив малолетку трехстопным матом, я сняла очки и положила перед собой на металлическую холодную поверхность. Рядом лег головной убор, и на меня смотрел желтоглазый пепельный блондин чересчур довольный этим жестом.

– Итак, мистер Блэк, где вы были в вечер убийства Сабрины Миллер?

– Я буду говорить только в присутствии своего адвоката.

«У-у-у-уф!!!» – едва ли не зарычала я.

– И где же он?

В этот момент дверь за моей спиной распахнулась и в помещение вошел, по всей видимости, адвокат.

– А вот и он.

– Привет, Мили, – подплыл ближе улыбающийся от уха до уха Фишер.

После допроса я неслась вон из здания лишь бы не попасться ему, но в деревянном холле он поймал меня за локоть и остановил. Перри смотрел на меня, как и прежде, бормочащий, взволнованный и заливающийся краской.

– Мили, давай я подвезу тебя. Просто подвезу, обещаю. Я когда увидел, что ты ведешь это дело… они меня наняли… я прилетел из Лондона. Черт… Мили, я так рад тебя видеть.

Я медленно убрала его руку и, вскинув бровь, тихо, но твердо ответила.

– Фишер, ты не имеешь права меня подвозить, тем более трогать. Даже не начинай, вообще ничего. От слова совсем.

Я развернулась и, вбивая каблуки в громкий кафель, оставила его молчаливого и грустного за собой. И чтобы отбросить окончательно все его позывы, добавила.

– Ты же не хочешь, чтобы тебя настигла участь Эрика?

Выпорхнув на улицу и сбежав по ступенькам, я запрыгнула в черный внедорожник и накинулась на ухмыляющегося уголком губ серого волка. Подарив ему пламенный поцелуй, я уселась на свое место, пожираемая его голодным взглядом.

– Обожаю, когда ты в очках… моя маленькая бунтарка.

– А я обожаю тебя всего, и всегда, и во всем, и без всего, и везде… мой пленительный телохранитель.

Часть 2. Гриф

Глава 1. Грифон

Двадцать один год назад. Лос-Анджелес.

Джеймс.

Мы с Брук вышли из кинозала в пустынный сиреневый холл с неоновой подсветкой по полу и постерами премьер длиной во всю стену немного подавленные после просмотренного фильма. Сеанс был очень поздний, и людей практически не было. Голубоглазая девушка со светлыми, собранными в высокий хвост волосами держала себя за плечи и подрагивала.

Я приобнял ее, сам испытывая недомогание. С самого утра меня подташнивало. Я почувствовал очередную волну головокружения и подступающей рвоты, и меня слегка покачнуло.

– Неприятный фильм… – пролепетала блондинка.

– Больше не пойдем на ужасы, – натянул я вымученную улыбку, но она все больше замыкалась в себе.

– Дело не в ужасах, просто…

– Что такое, Брук?

– Просто у меня нехорошее предчувствие, Джеймс…

«И у меня… что ж так плохо то…»

Я обнял девушку за талию, поворачивая к себе, поднимая ее лицо за подбородок навстречу своему, и заглянул в ее растерянные светлые глаза.

– Я рядом. И я буду защищать тебя от любой беды и нехороших предчувствий.

– Джеймс…

Девушка потянулась ко мне, вставая на носочки, закрывая глаза и вытягивая губы, а я уже не смог сдерживаться и, закрыв рот рукой, рванул в туалет. Меня выворачивало наизнанку и обжигало горло, мои связки разрывал жесткий кашель, я покрылся ледяным потом и почувствовал невероятную слабость во всем теле.

«Что со мной?..»

И тут меня осенило.

– Брук!

Я вбежал в фойе, и, конечно же, девушки уже там не было.

«Что она подумала обо мне?..»

Я вылетел наружу, в прохладную осеннюю ночь, не зная, в какую сторону броситься за ней. Но тут посреди безлюдной тускло освещенной лишь огнями кинотеатра улицы раздался пронзительный девичий крик.

– БРУ-У-УК!

Заорал я и бросился на голос. Забежав в подворотню, я на секунду замер… передо мной предстало ужасающее зрелище покруче, чем мы наблюдали недавно в триллере про маньяка-убийцу. Двое ублюдков держали девушку за руки, сгибая пополам. Один из них приставлял ей к горлу нож. Третий задирал ей юбку и расстегивал ремень на своих джинсах.

– ПУСТИТЕ ЕЕ! – решительно двинулся я в их сторону.

– Джеймс, помоги мне…

Брук повернула ко мне избитое испуганное до смерти лицо. С неистовым ревом я бросился на них, заваливая третьего на асфальт, нанося сильнейшие удары по роже, рассекая бровь урода. По его щеке полилась кровавая дорожка. В этот момент я почувствовал, как что-то холодное вонзилось и проткнуло мою в спину, и я рухнул поверх своего врага.

– Сука!

Он скинул меня, молниеносно поднялся и врезал мне ногой в живот и ей же по лицу.

– Взять его!!!

Последний бросил Брук, и они втроем напали на меня.

– Уходи отсюда!!!

Приказал я, и девушка кинулась бежать, но самый разговорчивый ублюдок догнал ее, схватил за волосы и, ударяя лицом в стену, швырнул на землю.

– НАЗАД, ШЛЮХА!!!

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

– ТВА-А-А-А-А-А-АРИ-И-И!!! – мою душу рвало в клочья вместе с воплем жертвы.

Я получал удар за ударом, отчаянно вырываясь на помощь, бросаясь в атаку в ответ, падая и снова вставая. Но на меня обрушился тупой тяжелый металлический предмет по затылку, и мое тело обмякло.

Я лежал едва в сознании, слыша визг Брук, хлюпание и шлепки… я захлебывался подступающей кровью, когда сквозь размытое изображение главарь взял ее за подбородок и крутанул ее голову… Все стихло.

Надо мной нависла разбитая мною гандонья харя, которую я запомню на всю оставшуюся жизнь для того, чтобы потом найти и убить.

– Смотри ка, живой еще.

Последнее, что помню – это рассекающий удар по моему лицу острейшим ледяным лезвием.

Сквозь тьму я услышал…

– Эй… парень… ты живой? Ты только держись… – это был Сэм.

Мое лицо обмывал прохладный сентябрьский дождь, сгоняя горячую кровь по скулам и вискам и промывая страшную рану. Я услышал вой сирены и снова провалился в небытие…

Джеймс Уайлд умер в тот момент, когда ему сказали, что Брук погибла, и когда в реанимации ему озвучили поставленный диагноз, когда подписали смертный приговор.

Тогда он умер, и на свет появился Гриф… беспощадный, жестокий, безжалостный, бесстрашный, но при всем при этом самоотверженный, справедливый и честный мужчина, который похоронил себя и свои чувства.

*******************************************

И сегодня… в Нью-Йорке.

– ДЖЕЙМС!!! – громкий голос друга вернул меня к реальности, я вздрогнул и рассмеялся.

– Ты чего орешь?

– Я с тобой говорю, а ты словно отключился. Ты где витаешь, Гриф?

– Я вспомнил ночь нашего знакомства.

Мы стояли на балконе с видом на сад. Сэм прикурил еще одну сигарету и глубоко затянулся, выпуская густой сизый дым в вечернее звездное небо.

– Двадцать лет прошло, Джеймс, пора отпустить тот день, тебе так не кажется?

– Скоро годовщина… двадцать один год. Блэк Джек, Сэм!

Он всматривался в мое лицо, пытаясь понять мои намеки.

– У меня нехорошее предчувствие, дружище… а мое чутье никогда меня не подводит.

– Это из-за той девушки? Ты ее любил или простить себя не можешь до сих пор? – тяжело вздохнул мой лучший друг, а я тихо ответил, проговаривая словно мантру.

– Простить… такие вещи невозможно забыть или простить.

«Каждый, сука, год – одно и то же.»

– А что с девушкой? – переспросил мой оппонент.

– Любил ли?

Сэм кивнул, выдыхая облако жженого табака через нос.

– Раньше я думал, что да… но…

Я обернулся в гостиную и увидел через балконную дверь свою прекрасную жену, и воспоминания каскадом обрушились на мои расслабляющиеся плечи. Я вспомнил грустную девушку в желтом, озарившую мою жизнь.

«Кудряшка…»

И понеслась…

Первое знакомство под убивающие перепонки басы в развратном наряде – «Привет, волосатенький… ты один здесь? Можно тебя угостить?»

«Джеймс… помоги мне…» – Мили, прижатая лицом в стол, и ее умоляющие печальные глазки.

Первый поцелуй и первая стрижка – «Джеймс, я в тебе теряю душу…»

«Ты прекрасен…» – вторая стрижка… я улыбнулся себе с этим воспоминанием еще шире.

Первый выстрел и попадание – «Я убью тебя!»

«Джеймс… ты проникаешь в мои вены, словно наркотик… я больна тобой…» – первый совместный душ.

Первый теплый летний дождь, и мы, вымокшие насквозь – «Мне так хорошо с тобой, Джеймс…»

«Я хочу, чтобы Джеймс всегда был рядом со мной…» – первый вечер с нашей Фифи.

Первое воскрешение – «Ты жив…»

«И я люблю тебя… так сильно… Джеймс. Только не беги от меня, молю…» – первое признание в любви.

«Мне не нужны слова, мне нужен ты…» – прозвучали ее слова после нашей свадьбы нежным колокольчиком, и я засмотрелся этим воспоминанием…

– И? – снова вклинился ко мне в голову Сэм.

– Да что? – мы уже оба смеялись над ситуацией, и друг испытывающе смотрел на меня – А… но я так думал, пока не встретил ЕЕ.

Я указал головой в сторону комнаты, в которой две девушки играли с годовалым малышом, разбирая подарки ко Дню Рождения.

Чуть больше года назад в мою жизнь ворвался "овечий ураган", по имени Мелиса, и я подцепил некий "синдром Кларк", от которого, как я в последствии понял, спасения нет и нет лечения или лекарства.

– Я не знал, что так бывает, и что "ЭТО" может случиться со мной.

Под словом "это" я, конечно же, имел в виду любовь к этой кудрявой бестии.

– И тем не менее…

– М-да… уж… – провел я ладонью сзади по шее.

– Завтра знакомство с мамой?

– Да! Мили наконец-то решилась, а для меня это просто крышеснос… я никогда не знакомился ни с чьими мамами, – меня пробирал ледяной колотун при мысли о завтрашнем величайшем событии.

– Кто бы знал, Гриф!

Он затушил окурок и направился в дом.

– Идешь?

– Я еще подышу немного.

Я наблюдал за своей крошкой через прозрачную преграду. Она поднимала маленького Джеймса над собой и строила смешные мордочки… целовала его пухлые щечки и щекотала маленькие пяточки.

«И зачем они назвали ребенка в мою честь?!»

Я развернулся к небу… больше всего на свете я мечтал, чтобы у нас были дети, но в нашей ситуации это было бы невозможно. Я безумно хотел видеть именно Мили в качестве матери своего ребенка.

«Кто бы мог только подумать, Джей, что ТЫ позволишь себе такую хотя бы даже мысль об этом.»

Я загляделся на огромную полную луну, которая ярко сияла и, казалось, подрагивала на кобальтовом слегка облачном небосклоне.

«Господи… был бы у меня хотя бы один шанс… хотя бы призрачная надежда… я бы сделал все, что угодно… все…»

Мои мысли прервала открывающаяся дверь и прикосновение маленьких любимых рук к моей груди со спины. Я развернулся к моей мягкой и такой любящей малышке и, приподнимая за ребра, усадил ее на перила.

– Привет, мой спартанец…

– Привет, малая.

Я прильнул к ее губам в невесомом поцелуе, в очередной раз наполняя свое грозное сердце трепетом и нежностью.

«Год назад эта крошка воскресила Джеймса Уайлда, который погиб в той подворотне…»

– Джеймс, я хочу ребенка.

– Резко ты зашла!

Она рассмеялась и запустила пальцы в мои волосы, сжимая кулачки на затылке.

– Дети в школу, а я на пенсию? Мили?!

– Да брось… ты просто не хочешь, чтобы я растолстела.

Я посерьезнел.

– Мили, мы не предохраняемся, ты же знаешь это и без меня. Ты давно бы уже забеременела, учитывая наши скачки.

– Я бы даже сказала марафоны. Но мы не хотели раньше…

– А сейчас захотим, и все резко получится у нас.

– Абсолютно верно.

Она притянула меня к себе для очередного поцелуя, который уже был дразнящим, влажным и, как бы, намекающим. А одна из ее ладоней уже гуляла под моей кофтой, слегка царапая пресс.

«Кому-то не терпится начать делать детей.»

– Мили, мы вообще-то в гостях.

– Мы можем прогуляться по территории.

Злорадно смеющаяся развратница настойчиво тащила меня за руку в чащу сада наших друзей.

«Вот чертовка…»

Эта сущность Мили меня будоражила, а иногда даже пугала своей ненасытностью и коварством. Но когда я видел полыхающий страстный огонь своей дикой пантеры во взгляде исподлобья, то терял голову.

«Моя озабоченная рысь…»

Из хитрой лисички она с каждым днем превращалась в дикую пуму все глубже… и вот все глубже проникал я в нее в самом дальнем и укромном месте густющих кустарников.

– Ммм… Джеймс… да… еще…

Из девушки Джеймса, Мили превратилась в жену Грифа… и мне это нравится…

– Ммм… как же я люблю тебя… – шептал я ей на ушко, кусая его сладкую мочку.

– А я то тебя как люблю… о-о-ох… Джеймс…

Опираясь одной рукой в массивное дерево, я помогал двигаться извивающейся кобре, шипящей мне в шею и ласкающей ее своим язычком, прикусывая до боли.