Текст книги "12 часов"

– А-а-ах!!!

– Тише!

– Я пытаюсь…

Она укусила мое плечо, впиваясь коготками в лопатки, и издала мучительный протяжный стон наслаждения.

– Держись крепче, моя дикарка…

Мили скрестила ноги на моем поясе и обхватила мою шею, пряча громкий изнеможенный стон в мою ключицу, когда я уперся обеими ладонями в ствол, прижимая ее зад к шершавой коре. Отдаваясь полностью ее прихотям, двигаясь так, как ОНА любит, я все-таки сорвал пронзительный крик с ее губ, который разнесся эхом по полуночным лабиринтам сада, двора и, скорее всего, дома тоже.

Прогуливаясь не спеша, рука в руке, мы подошли к небольшому пруду, который поглощал и отражал лунные лучи на счастливое лицо моей любимой удовлетворенной женщины.

«Такая красивая моя…»

Она любовалась высокими яркими звездами, а я любовался ей.

«Как же я хочу продлить это мгновение… я на все готов… я готов ринуться в пропасть, в любую бездну… Господи, дай нам шанс…»

Вдруг лицо Мили преобразилось, и глаза ее сверкнули. Я оглянулся на ее взгляд и увидел несущуюся с неба падающую звезду.

– И что же ты загадала, лиса?

– Угадай!

– Ладно, я понял тебя, моя упрямица. Ты с меня с живого не слезешь. Вернемся к этому разговору в понедельник вечером. Мне надо все обдумать.

И я накрыл ее расплывающуюся улыбку, запечатывая сладкий ночной поцелуй в отражении зеркальной тихой глади, мягко отрывая ее от земли и крепко прижимая свое сокровище как можно ближе к сердцу.

Глава 2. Горгона

Джеймс.

Ранним утром мы мчались к Мили на родину, в относительно небольшой город Нью-Хейвен, минуя центр города, приближаясь к милому частному сектору. Я нервно бил пальцами по рулю то прибавляя, то убавляя звук радио. Я взглянул вправо на хитрую ухмылку.

– Что?

– Все хорошо, мой дорогой? – ехидно протянула малышка.

– Да, моя дорогая, почему ты спрашиваешь? – не отставал я.

– Ну, может быть, потому что ты уже минут пять переключаешь шипение радиоволны вместо громкости, – коварная соблазнительница втянула в себя напряженный воздух и с придыханием коснулась моего бедра, – Неужели отважный троянец нервничает?

«Троянец… что-то новенькое.»

Я глубоко вздохнул и решил сдаться пытливой лисичке.

– Мили, как бы мне не нервничать, если мы едем знакомиться спустя год после свадьбы… и тот факт, что твоя мама старше меня всего на семь лет не прибавляет мне уверенности… Ах, да. Еще я – двухметровый амбал с шрамом во все лицо. И, да, благодаря моей работе ты всегда будешь в опасности… и я убил твоего бывшего… и вот еще…

Мелкая обняла мой локоть, прильнула к плечу и накрыла ладошкой мой рот.

– Ну мы же купили цветы и тортик.

– Спасибо, малая, мне прямо сразу стало легче.

Смеющаяся девушка оставила горячий поцелуй на моей щетинистой щеке и замурчала мне на ухо, посылая маленькие иголки под всем эпителием.

– Джеймс, ты замечательный, самый лучший. Ты спас меня… и я ни с кем не чувствовала себя в такой безопасности, как с тобой… лишь ты дал мне свободу. И, кстати, моя работа не менее опасная, чем твоя. И ты – красавчик, в конце концов.

– Ты ж моя королева!

Крошка еще раз звонко поцеловала меня и потрепала за щеку, как маленького. Я подуспокоился и усмехнулся.

«Троянцев тоже жены за щечку щипали, интересно?… уверен, что да.»

*******************************************

Мы подъехали к небольшому уютному одноэтажному светлому дому с большими окнами на берегу узкой размеренно текущей реки. На деревянном белом крыльце стояла прекрасно выглядящая ухоженная женщина. Мили вылетела из машины и заключила в объятия плачущую красивую маму.

«Ладно, Джеймс, твой выход.»

Я вышел из огромного внедорожника с роскошным букетом цветов и решительно направился в сторону дома. Чем ближе я подходил, тем больше округлялись глаза миссис Кларк, и тем выше поднималась ее голова.

– Здравствуйте, миссис Кларк, теперь я вижу, в кого Мили такая красавица.

«И кудрявица…»

Женщина еле обхватила букет благоухающих тюльпанов и расплылась в искренней чеширской улыбке, вдыхая их нежный аромат.

– Милюша, как ты могла так долго прятать такого мужчину?!

– Мама, это мой Джеймс.

– Очень приятно познакомиться! – шороко оскалился я, подавляя предательскую нервозность.

– Проходите скорее пока блинчики не остыли!!!

*******************************************

В просторной, такой комфортной и со вкусом обставленной гостиной я уплетал вкуснейшие тещины блины и готовился к худшему сегодня вечером.

«Ты – самоубийца, Джей… но это так вкусно! Просто бомба, которая очень скоро подорвет твои внутренние органы.»

Мили поглядывала на меня с беспокойством, помня реакцию моего организма на такую еду.

– Мили, а почему ты до сих пор не беременна? Джеймс, ты что плохо стараешься?

Я поперхнулся, а Мили громко воскликнула.

– Мам?!

– Что?! Я хочу внуков!

– Мы работаем над этим вопросом, – поспешил я спасти наше с женой фиаско.

– Значит надо активнее работать!!! Ноги поднимай выше головы, милая!

– МА-А-АМ?!

Я рассмеялся, как и мама Мили, а моя крошка залилась краской и уткнулась лицом в кружку, мешая допитый чай.

«Теперь я вижу, в кого Мили такая… эмм… забавная.»

– Пойдем, Джеймс, у меня для тебя много дел накопилось. Кран течет, полочки надо повесить, крышу подлатать, дрова там…

– Мама, ты – эксплуататор, – как бы попыталась заступиться за меня крохотуля.

*******************************************

Солнце поднялось в высочайший пик этого жаркучего дня, а женщины сидели на крыльце и откровенно глазели на то, как я перерубал второй куб дров. Мама Мили пучила шокированный взгляд, а моя развратница накручивала и раскручивала волосы на свой палец.

«И зачем столько дров в августе? Что там дальше? Полочки?»

*******************************************

Мелиса.

Я вошла в ванную, в которой мой полуобнаженный гладиатор затягивал кран. Последнее поручение моей мамочки на сегодня. Погладив его крепкий зад ладонью, я слегка шлепнула по нему.

– Эй! Ты меня отвлекаешь! – сразу угрожающим тоном пробубнил Джеймс.

– Не понимаю, о чем ты.

«Мрррр… мой сексуальный мастер на все руки…»

Мои пальцы скользнули между бедер и сжали каменный гаечный ключ в его шортах.

– Мили! Извращенка! Уйди говорю, или я окачу тебя из душа.

«Ничего не могу с собой поделать… он такой притягательный… мой волчара…»

Я коснулась его необъятных мускулистых плеч, которые так эротично напрягались при взмахе огромного топора. Он разрубал части массивных стволов, словно они были сделаны из бумаги.

«И эта картинка до сих пор стоит у меня перед глазами.»

Я провела острыми ногтями по плечам вниз и почувствовала, как напрягается тело моего гладиатора. Хоть он и был ко мне спиной, но я знала, что сейчас он давит в себе свою соблазнительную ухмылку.

«Ммм… какой неприступный…»

Мои обнаглевшие руки залезли под его майку и оттянули резинку шорт. Джеймс повернулся ко мне, закусив нижнюю губу, страдальчески заглядывая в мое лицо. И только я прикрыла глаза, приближаясь к таким желанным мягким губам, как волна холоднющих капель мощным напором обрушилась на мою грудь.

– УАЙЛД!!!

– Я тебя предупреждал, малая. Если ты не успокоишься, я все расскажу твоей маме! – хохотал надо мной мой ненаглядный, и я вместе с ним, устраивая мокрый побег.

– Ладно-ладно, ухожу.

*******************************************

Я переоделась после незапланированного холодного душа и вышла на улицу. Мама сидела в кресле-качалке на скрипучем крыльце и зачарованно улыбалась. Я села рядом и взяла ее руки в свои.

– Мама, как он тебе?

– Девочка моя, он потрясающий! Вы словно магниты, и он так любит тебя!

– И я его…

– Я знаю…

Я хотела еще кое-что сокровенное рассказать о своем прекрасном муже, но побоялась расстраивать мамино слабое сердце. Да и Джеймс уже вышел одетый и готовый к поездке домой.

«Мой Джеймс… Джеймс Бонд.»

– Миссис Кларк, я договорился, на следующей неделе вам установят котел и проведут отопление в дом, а еще через поменяют кровлю и сантехнику заодно. Остальное по мере обнаружения.

– О. Мой. Бог. Милюша, где ты нашла такой клад? – мама всплеснула руками и вскочила на ноги.

– Это я ее нашел, – похвастался Джеймс, – Но нам пора. Спасибо за все, особенно за вашу потрясающую дочь.

– А как же ужин? Я приготовила чили кон карне.

Я взглянула на бледнеющего мужа и поспешила попрощаться.

– В следующий раз, мам. У нас кошка дома голодная. Спасибо за все.

*******************************************

Выехав из города, мы остановились. Джеймс вышел из машины и открыл мою дверь.

– Садись за руль…

В темноте я посматривала на своего страдальца, лоб которого покрылся испариной, и он жалобно постанывал, прикрывая глаза.

«Бедненький мой…»

– Ну зачем ты съел столько запрещенки, Джеймс?…

– Мама бы обиделась… и оно того стоило, крошка… сейчас… сейчас пройдет… надо потерпеть…

*******************************************

Джеймс тревожно спал, иногда все еще постанывая и корчась от боли во сне, хмуря свои грозные густые брови.

«Хороший мой… такой беспомощный в минуты своей слабости…»

Я бы отдала все на свете, чтобы помочь ему. Чтобы излечить его, я была готова на все… отдать все… даже свою собственную жизнь. Я лежала на его груди и гладила рисунок могучего опасного создания то пальцами по контуру, то ладонью по всей поверхности.

«Грифон… самоотверженное существо, неудержимый зверь.»

С каждым днем я ощущала, как он запускает когти в мое сознание, меняя его. Наша жизнь состояла не только из безудержной страсти и приторно-нежной любви, но из постоянных тренировок в качестве жены Грифа

«Что такое быть женой Грифа?»

Это водить машину, как настоящий гонщик Формулы 1, это стрелять из любого вида оружия словно Хитман и знать приемы рукопашного боя, это постоянно вращаться в кругу профессиональных убийц.

«И это быть самым стервозным и опасным прокурором Нью-Йорка.»

На работе меня прозвали "Горгоной" или "Горго", из-за выработанного непробиваемого стального характера, длинных острых ногтей, из-за кудрявых волос, которые напоминали вьющихся змей в порыве моего гнева. И за то, как я превращала в камень всех мужчин, которые меня окружали… как я завораживала их, каждого, смотря даже вскользь.

«Это – мой дар, и я пользуюсь им сполна.»

Но сердцем своим и душой я принадлежала лишь своему пленительному царю, единственному повелителю – Грифу. И дома мы были Мили и Джеймс, и свои потаенные сущности мы прятали глубоко в тени. Но иногда все же они встречались в наших безудержных занятиях любовью, вырываясь, чтобы разорвать друг друга на части от необузданного влечения, разжигая яростный огонь между нами.

«Грифон и Горгона… нарочно не придумаешь… просто адская смесь… и мне это нравится…»

Я легко поцеловала прохладный, еще немного влажный лоб, сомкнутые веки, мягкие теплые губы, прочерчивая пальчиком контур его идеального мужественного лица. Последний поцелуй пришелся в щеку в начало алой тонкой отметки, разделяющей его лик на Грифа и Джеймса. Мой нежный муж улыбнулся во сне. Слегка наваливаясь, он зарылся в мою шею и прижал крепко к себе.

«Спокойной ночи, любовь моя…»

*******************************************

Уже битый час я пыхтела в своем крохотном, но таком любимом теплом кабинете над люто ненавистным делом, выстраивая новую линию обвинения, вновь и вновь перебирая улики, новые свидетельские показания и приобщенные к делу обнаруженные доводы Фишера.

Уже год длится наша схватка за свободу или заключение невыносимого Кита Блэка. Единственного, кто не поддался моим чарам. Да и Фишер был хорош… но и я была его ученицей, причем отличницей. Поэтому мы вновь и вновь сталкивались на жестких прениях, неистово сражаясь за правду… только каждый за свою.

«Я уверена, что он совершил всю эту череду безжалостных убийств! Я чувствую!»

Шесть жертв! ШЕСТЬ! И ВСЕ указывало на малолетнего ублюдка! И, как неожиданно, что резня прекратилась, когда его засадили под следствие. Я снова достала фотографии жертв, бедных молодых девочек, и разложила их на своем темно-коричневом гладком столе.

«Я засажу тебя, сукин сын!!!»

Вглядываясь внимательно в нанесенные ножевые ранения, я не заметила, как в мой офис вошел мой любимый старичок, мой вялый помощник. Детектив Уильям Браун.

– Здравствуй, Горго! Опять свои змеи распустила?!

«Мой ненаглядный автор прозвища!»

– Ну я же не на допросе. И с Днем Рождения, Уилл! Ты что-то не нарядный, от слова совсем. Держи подарочек.

Я протянула старичку коробочку с серебряной печаткой в виде змея.

– Обалдела?! Забери это!!! Вот одену и помру! Это по-любому заколдованная хрень!

– Да, но только на здоровье и долголетие. Бери давай! По-хорошему пока прошу.

– Ладно-ладно, змеюка, а то еще ужалишь!

– То-то же, – довольно фыркнула я.

Дедуля нацепил украшение и понурил голову. Его глубоких морщинок коснулась печаль.

– Ты чего? Палец жмет? – выпалила я, подозревая неладное.

– Нет, Мили… сегодня не просто мой День Рождения, а юбилей… шестьдесят лет, дорогая, и я больше не могу, я устал, я тебя покидаю.

– Нет… Ты не можешь меня бросить… особенно сейчас, когда мы почти у цели…

– А я тебя и не бросаю, пленительная бестия! БРЭД, ЗАХОДИ!

И в помещение зашел «Брэд»… широкоплечий качок в кожанке и клетчатой рубашке среднего роста с темно-русыми зализанными волосами, черными безжизненными глазами и плотно сжатыми губами. Его лицо было покрыто легкой щетиной, которая придавала ему брутальности, ровно как и шрам, который рассекал его бровь.

– Добрый день, – сухо бросил новый напарник.

«Ну посмотрим, чего ты стоишь? Если повезет, Мили, дело сдвинется с мертвой точки.»

Глава 3. Мальчик

Мелиса.

– Сфоткай нас, Мили! На память.

Практически облысевший старый детектив, облепленный пигментными пятнами, приобнял молодого и крепкого своей дряхлой тонкой рукой, но его допотопный гаджет погас в моих руках.

– Заряд закончился. Я сниму на свой и скину тебе.

Я взглянула на лицо новичка, и мне показалось, что он занервничал, бегая своими бездонными угольками по помещению.

«Странно… я бы даже сказала, подозрительно.»

Еще раз тепло попрощавшись, мы расстались с моим веселым кареглазым старичком с опущенными веками.

Я осталась совсем одна… точнее с новым таинственным незнакомцем. Он следил за каждым моим движением, словно чего-то ждал от меня или не мог на что-то решиться, и собирался с мыслями. Я села за стол и предложила ему сделать то же самое жестом руки.

Детектив помялся и все-таки сел слишком неуверенно, оглядывая помещение и, с особенным интересом, фотографии тел убитых девушек за моей головой.

«Мда… Мили… с ним похоже кашу не сваришь…»

Но тут манекен ожил и подал признаки жизни очень низким хриплым голосом, обращаясь ко мне совершенно не по делу.

– Удалите, пожалуйста, фотографию со своего телефона миссис Уайлд.

Я вальяжно скрестила руки на груди и закусила щеку, с вызовом рассматривая темную лошадку.

«Что-то не похож он на детектива.»

– А что такое? Боитесь я вас рассекречу, мистер …

– Просто Брэд.

– Ну тогда просто Мелиса.

Он механически кивнул все еще растерянный, но озлобленный, и я насторожилась.

– Так почему я должна удалять твое фото, Брэд?

– Не хочу проблем с супругом.

«Как и все, дорогуша…» – подумала я и съязвила.

– Мой муж мне доверяет и не шнурует по моим вещам. Да и вряд ли твоя фотка в моей галерее ему покажется интересной, ровно как и ты.

– А не слишком ли ты борзая для своих лет?

Общение не заладилось с самого начала. Он кипятился и бурлил, а мне было плевать, что бесило его еще больше. Я таких, как он, щелкала на раз два – обычный закомплексованный женоненавистник.

– Слушай, новенький, я для своих лет немало говнюков заслала в места не столь отдаленные, а ты? Я буду делать то, что я хочу. Я сейчас вообще поставлю на заставку твою недовольную рожу. И на этом все!

– Мда… а о тебе правду говорят, – усмехнулся детектив, сменяя гнев на милость.

– Еще не договаривают. Так что сделай лицо попроще и давай работать, кен ты пластмассовый!

Его челюсть отвисла ниже колен, и он разразился смехом.

– Со мной еще никто никогда так не разговаривал.

– Привыкай, – выплюнула я, одергивая пиджак.

Неожиданно для меня он встал и взял папку с моего стола, с неподдельной заинтересованностью заглядывая в нее.

– Итак, Мелиса. Вводи меня в курс дела.

*******************************************

Джеймс.

– Ну что там? – спросил я своего лечащего врача, находясь на своем «излюбленном» стуле в его смотровой.

– Джеймс, я даже не знаю, болезнь крепко спит. Но ты знаешь лучше меня, что раз в три года у тебя случается рецидив. Этот год будет снова переломный, и близится осень… седьмой раз Джеймс…

Мой док и друг – Феликс. Чернокожий бугай под стать мне, примерно пятидесяти лет. Всегда кипельно белый и выглаженный, деликатный и осторожный. Сколько же мы с ним провели времени за разговорами… он был еще и мой личный психолог. А сколько раз он вытаскивал меня с того света.

– А что с кровью?

– Лейкоцитарная формула в норме. Коагулограмма все еще оставляет желать лучшего, но и это все терпимо. Джеймс, у тебя все в норме, но…

– Но?

– Это может произойти внезапно. Ты должен быть начеку и беречься. – предостерег он меня, и я задал свой главный вопрос.

– Мы с женой хотим завести детей… возможно ли это в моей ситуации? – я мысленно скрестил пальцы на руках, бегло обводя взглядом светло-голубое помещение, в котором я наизусть знал каждую вещь и место ее нахождения.

– Наследственная передача патологии крайне мала, но при этом у твоего ребенка вероятность появления лейкоза увеличивается вдвое. И нужно учитывать, что причины возникновения до сих пор не выявлены, – он пошелестел листками моей медицинской карты и надел прямоугольные очки без оправы, продолжая, – Передается не сама болезнь, а склонность к мутациям в клетках, Джеймс. С высокой долей вероятности у вас родится совершенно здоровый малыш, или малышка.

– Феликс, мы год вместе и не предохраняемся. Но…

Я запнулся и шумно выдохнул, желая провалиться под белый линолеум. Док ответил мне, не дожидаясь окончания моей мысли, подводя итог, оглашая очередной приговор.

– Препараты, которые ты принимаешь, влияют на твою фертильность, плюс терапия, которую мы проводили в последний раз могла отразится на возможность зачатия. Восстановление – это не быстрый процесс. Тем более шесть раз, Джеймс, это очень много… возможно, что ты никогда не сможешь иметь детей, я веду тебя не сначала и не знаю, с какой ответственностью относился предыдущий врач к методам лечения. Чтобы понять, нужно сдать анализы, провести исследования, – молчание, глубокий вдох, и… – Но, Джеймс, сейчас близится годовщина… сейчас не лучшее время для этого. Но вместе с тем, может получиться и так: либо сейчас… либо никогда, – его глаз коснулось сочувствие, жалость, которую я ненавидел, – Мне очень жаль, Джеймс. Все, что с тобой происходит – это больше похоже на психосоматику. Ты живешь с этой болезнью, словно с чувством непомерный вины или бремени, которое ты зачем-то несешь. Каждый год твое состояние ухудшается в одно и то же время… так в медицине не бывает. Ты должен что-то сделать с этим, или ты просто сгоришь, и тут моя терапия будет бессильна.

Он что-то еще говорил, объяснял, разжевывал, а я уже думал лишь об одном, игнорируя его монолог.

«Су-ка… ты сам загнал себя в эту жопу, Джей, и Мили тащишь за собой, хватаясь за нее, как последний островок на пути к пропасти. Проблема в твоей башке…»

*******************************************

Вернувшись домой, спустившись на цокольный этаж в свой любимый зал, я начал крушить ни в чем не виноватую боксерскую грушу, ударяя ее со всей своей лютой злости. Безысходность ситуации меня просто убивала безжалостно и хладнокровно.

– Бл@дь!!! – оглушительно рявкнул я.

Я чувствовал себя загнанным зверем, и мой грифон рвался на волю, разрывая когтями мою грудь и выдавливая мои легкие.

– СУКА!!!

Я безжалостно сокрушал кожаного врага, вкладывая в кулаки глубокое отчаяние и адскую боль, истязающую мое бешено колотящееся сердце.

– РРРРРААААААААААА!!!

Последний натиск пришелся с такой чудовищной силой, что груша сорвалась с цепей и улетела в дальнюю стену, снося стеллаж с гирями. Я стоял, крепко сжимая кулаки, в моих ушах звенело, и я рвано глубоко дышал.

Но тут я почувствовал приближающееся такое знакомое и родное тепло со спины, и мое тело пронзило светом, когда мой дикий ангел обнял мои скованные яростью плечи.

– Давно ты здесь? – безэмоционально спросил я, сглатывая весь свой пыл.

– Я пришла почти сразу же после тебя… что произошло?

– Я был у врача…

– Господи… – побледнела моя кудряшка до кончиков своих прекрасных волос.

Мы сели на маты, и я рассказал наш разговор с Феликсом. Уже более спокойно воспринимая и переваривая все сказанное им.

– И это все? – прорычала разъяренная крошка.

– А? – я раскрыл рот в удивлении, а она продолжила повышать голос.

– Господи, Джеймс, ты меня так напугал!!!

Мили со всей силы шлепнула меня по плечу и отбила свою нежную ладошку, чем рассмешила меня.

– Эй, дикая! Ты чего дерешься?

– Из-за этих пустяков ты тут пол зала разгромил и напугал меня до смерти?

– Пустяков?!

Меня снова начало потряхивать и обороты нашего разговора начала зашкаливать за красный предел.

– Мили, тот факт, что я возможно бесплоден, ты считаешь пустяком? Или то, что наш ребенок может унаследовать мое заболевание тоже? У тебя что в голове вообще?

Я вскочил на ноги, и Мили вслед за мной. Грудь снова разжигал разрастающийся гнев, сокрушающий мои нервные клетки и готовый выплеснуться с новой силой.

– Для меня главное – твоя жизнь, Джеймс. Меня больше волнует, что ты в опасности сейчас… что я могу потерять тебя в любую минуту, а ты волнуешься за несуществующие МНИМЫЕ проблемы?

– Ты завела эту тему с детьми? Я бы жил и не знал, что я… что я…

– Что ты что? – бесстрашно прибивала меня к полу малая.

– ЧТО Я – НЕПОЛНОЦЕННЫЙ! – с отчаянием выкрикнул я, – Мало того, я обрекаю тебя на жизнь в постоянном страхе за себя, так я еще и…

«Черт! Как же БОЛЬНО!!!» – я был на грани, а Мили продавливала дальше, откидывая свою шикарную гриву за спину, буравя во мне нефтяную скважину.

– Если ты забыл, дорогой, Я выбрала такую жизнь! Я! Как только обо всем узнала! Это Я так решила!!! Ты гнал меня в шею и ни на что не обрекал!

Она задрала свой настырный нос, выплевывая каждое слово все громче и настойчивей. Дикая пантера пышила страстью, смотря мне прямо в душу, выковыривая оттуда мою боль.

– И если ты еще раз себя оскорбишь, то я… то я… я…

«Стерва!» – подумал я и лукаво спросил, вопросительно приподняв одну бровь, надвигаясь вперед.

– То ты что?

– Я НЕ ЗНАЮ! Но тебе не поздоровится, Уайлд! Понял меня?!

«Уффф… фурия! Кудрявая необузданная бестия! Ррррррррр...........»

Ее колотило и ее волосы словно зашевелились, как ядовитые змеи, готовящиеся впиться в мое тело смертоносными клыками. Мой грифон уже рыл землю, мечтая набросится на упрямую пылкую дикую рысь.

«Ну давай… дай мне еще один повод… сучка…»

– Я что-то не расслышала?!… – словно почувствовав хитрая лиса опрометчиво решила бросить мне вызов, упирая свои маленькие кулачки в бока. – Эй, мальчик, ты понял меня?!

«Ну все…»

– Что ты там сказала?! Какой я тебе, к черту, мальчик?! Совсем страх потеряла, бестия?!

Но чертовка ехидно улыбнулась и, стряхнув копной каштановых завитков, показала мне средний палец и убежала наверх.

«Охренеть!!! Это был гвоздь в твой маленький гробик, девочка!»

Я стремительно ворвался в нашу гостиную, в которой никого не было кроме Фифи, развалившейся перед горящим очагом.

– Кис-кис, где твоя хозяйка?!

Но кошка не предала представительницу своего клана и повернулась ко мне лохматой задницей. Я встал и прислушался, но не слышал ничего кроме потрескивания дров в камине.

– Предательница.

Бросил я кошке и замер, затаив дыхание… и услышал шорох наверху.

«Попалась.»

Мягкой поступью я поднялся и вышиб массивную дверь в спальню, профессионально оглядывая сумеречное пространство и крупногабаритную мебель, за которой легко было бы скрыться такой малявке.

«Пусто…»

Я услышал перебегающие мелкие шажки в коридоре. И, притаившись у двери, в нужный момент схватил дико ухохатывающуюся в этот момент коротышку и закинул к себе на плечо.

– Поймал…

– Ахахахаха, Джеймс, пусти!

– Не-е-е-ет!!! Тебе конец, Мили! Ты доигралась!

– Боюсь-боюсь.

Быстрыми шагами минуя коридор, я вошел в недавно оборудованную, свежевыкрашенную комнату с огромным бильярдным столом посередине и закинул чертовку на темно-зеленое сукно. Девчонка перестала смеяться и застыла в ожидании.

Я грозно навис над ней, впечатывая крошку в бархат, и тихо произнес.

– А ну повтори, что ты там сказала?

Сверкая глазами, дикая пантерочка поднялась на коленях прямо передо мной и, нагнувшись к моему уху, прошептала.

– Я сказала: "Ты меня понял?!"

– Та-а-ак… "понял" кто-о-о?

Она прислонилось губами к моей мочке и, слегка укусив, пробормотала еле слышно.

– Мальчик…

– Да ты бессмертная, как я посмотрю.

Сорвав строптивицу вниз, я развернул ее лицом к столу, сгибая к мягкой поверхности, и достаточно сильно шлепнул по черной коже, обтягивающей ее умопомрачительный зад.

– Джеймс!

Она попыталась подняться, но была придавлена обратно и снова получила еще один обжигающий удар в то же самое место.

– А-а-ай-я-яй!!!

Я до боли закусил губу и, вдавливая непокорную в край оборзевшую стерву сильней, обрушил серию из шлепков до тех пор, пока моя ладонь не запылала.

– Псих!!! Больно!!! Ай!!! ДА ХВАТИТ!!!

– Псих?! Не угомониться тебе?!

Я сменил руки, и вторая ягодичка получила жесточайшую пытку под визги своей владелицы.

– Все-все!!! Прости!!! Беру свои слова обратно!!! ДЖЕЙМС!!! А-а-ай!!! УАЙЛД!!! ХВА-А-АТИТ!!!

Я остановился, отпуская ее.

– Слушаю тебя, негодница.

– Прости, Джеймс… я больше так не буду… Прости… я все поняла… оставь мою попу в покое…

– То-то же! Ладно, поднимайся, хулиганка!

Она не вставала со стола, продолжая подставлять моему взору, аппетитный зад. И я поймал тот самый дикий уже такой знакомый взгляд. Непокорная кошка, выгнула спину выпрямляясь на руках, расставляя ноги.

«Твою ж мать… ты потерял остатки самообладания, Джей.»

Я разорвал на ней блузку и облегающую кожу, поставил часто дышащую бестию на колени на зеленой поверхности и совершил удар с оттяжкой прямо в тугую лузу, от которого девушка издала жалобный стон.

Вид ее алых от наказания ягодиц сносил мне крышу и я, наматывая ее густой змеиный хвост на кулак, загибал ее в крутую дугу, отрывая ее ладони от стола, впиваясь пальцами второй руки в виляющее бедро.

– Поцелуй меня, Гриф!

Поднимая и разворачивая искусительницу к себе, я ворвался в нее и в ее дерзкий ротик, сминая ее пламенные губы, желая поглотить ее всю без остатка, вжимая ее в себя за загривок и сочный зад.

Путаясь в ее мокрых волосах и утопая в ее сладких устах, я потерял ощущение пространства и реальности, слыша только ее крики и сбивчивое дыхание, и влажные усиливающиеся с каждым проникновением шлепки

– Ах! Джеймс!… Да!!! … вот так!!! О-о-ох!!!

И тут в мою голову просочилось осознание.

«Она имеет тебя, как пацана, Джей!»

Забираясь на, как оказалось, очень крепкий стол и заваливая разрывающую связки стерву, я впился ей в шею и затрахал до изнеможения, заколачивая свою ярость.

– ДЖЕЙМС! ХВАТИТ!!!

– Не хватит!!! Ты же этого добивалась?!

Когда она издала истерический вопль, я закончил жестокую пытку, вдавливая ее всем своим весом в зеленый бархат. Мили словно окатило ушатом ледяной воды, и она села на столе и тихо робко спросила.

– Джеймс… что это было?

Я быстро оделся и вылетел на свежий воздух, пытаясь сдержать рвущийся наружу гневный рев.

«Су-ка! Да что она делает с тобой, Джеймс?!»

Я готов был завыть на полную луну от отчаяния, переполняющего меня.

«Она вертит мной, как хочет… играет, как мальчиком… "Мальчик"… не зря она так меня назвала. Оговорка по Фрейду, мать его! С тобой происходит тоже самое, что и с Эриком… ты теряешь контроль над собой и свой рассудок.»

Я услышал, как скрипнула дверь и за мной вышла моя Мили, моя нежная и любящая жена. Она медленно подплыла ко мне и взяла меня за руку.

– Джеймс, я чем-то обидела тебя?

– Нет, – слишком сурово ответил я.

– Что происходит?

– Мили, скажи, зачем ты это делаешь?

– Что делаю?

– Ты играешь со мной, Мили, ты превращаешь меня в зверя.

– Джеймс… я… – бормотала испуганная малышка, искренне не понимающая, что произошло и в чем она виновата, а я жестоко припечатал.

– Я не хочу быть таким, Мелиса. Остановись, прошу тебя, или меня постигнет судьба Эрика.

Я увидел неподдельный абсолютный шок и застывшие слезы в ее печальных глазах.

«Джей, твою мать, только не смей в очередной раз вестись на это! Не будь слабаком.» – и я добил ее.

– Я люблю тебя, Мили. Но я – не мальчик, не животное. Я не буду тебя драть на столе и пороть плетками. Мне нужна женщина, а не сучка, которая провоцирует меня и еб@т мне мозги. Подумай над моими словами

Она молчала. Я почувствовал невиданную усталость и пошел обратно в дом, сухо добавляя.

– Я буду спать в гостиной.