Текст книги "Победить страх"

Глава 17

– Как работают? – изумилась Саманта.

– Да вот так. Карусели крутятся, колесо обозрения вертится, машинки ездят. Ни народа, ни музыки, а все работает…

– А где Лео?

– Мы не можем его найти.

– Что?! – воскликнула Саманта.

– Без паники. Мы наткнулись на рабочих, которые ходят и отключают аттракционы, и они сообщили нам, что Лео еще утром уехал в город.

– Чего там ходить? Аттракционы можно отключить пультом дистанционного управления, сидя в прицепе.

– Рабочие говорят, что пульт не работает.

Беспокойство, охватившее Саманту, усилилось.

– Квентин, не нравится мне все это.

– Мне, признаться, тоже.

– Может быть, этот Гилберт каким-то образом пронюхал, что полицейские отправились ловить его, и устроил им ловушку?

– Но у тебя же было видение, в котором он попадает в руки полиции?

– Да, но…

– Послушай, то, что здесь происходит, возможно, не имеет никакого отношения к нашему делу, – произнес Квентин и вздохнул. Не дождавшись ответа Саманты, он продолжил: – Понятно. Я тоже не верю в совпадения, особенно здесь и сейчас. Бишоп свяжется с Лукасом и предупредит, чтобы тот смотрел в оба. Ты будь на месте. Я оставляю тут Галена, а сам еду к тебе.

– Квентин, я в полицейском управлении.

– Это плохо. Там почти никого нет, поэтому сиди тихо. Я примчусь через пятнадцать минут.

Саманта положила трубку на аппарат, поморщившись, потерла виски. В памяти всплыло ее недавнее видение, в котором Эндрю Гилберт что-то сказал ей, но слов его она не расслышала.

Мысль об этом вызвала еще большую головную боль и тошноту. Боясь потерять сознание здесь, Саманта медленно поднялась и осторожно, опираясь о стену, пошла назад, в приемную офиса шерифа.

«Господи, да здесь и впрямь почти никого нет», – подумала она, вслушиваясь в длинные телефонные звонки и редкие приглушенные голоса. В дверях приемной она немного постояла, пытаясь определить источник своей внезапной тревоги, и, так и не найдя его, решила не ломать голову, а лечь и постараться уснуть.

Клочок земли, проданный шерифом Эндрю Гилберту, находился не только очень далеко от города, но еще и в стороне от тех мест, которые они считали наиболее вероятными для пребывания преступника. Полиции и в голову не приходило прочесать этот район. От автострады почти до дверей маленького жилого домика вела вполне приличная, хотя и грунтовая, дорога, но подъезжать к нему шериф не стал.

Остановив кавалькаду полицейских машин в полутора милях от жилища, шериф приказал полицейским рассредоточиться и взять в кольцо домик и сарай.

Погода стояла холодная, и дымок, шедший из трубы домика, указывал на то, что хозяин на месте.

Пригнувшись, Уайат двигался рядом с Лукасом. Они в несколько прыжков преодолели расстояние до гранитного валуна и, осторожно выглядывая из-за него, осмотрели дом и сарай.

– Метров пятьдесят, – прошептал Лукас.

– Странно, что он не провел отопление, – отозвался шериф.

Лукас кивнул, затем, повернувшись, прошептал Глену, притаившемуся за другим валуном:

– Сможешь незаметно обогнуть сарай и проверить, есть ли у него задняя дверь? И обрати внимание, идет ли к сараю колея от джипа, возможно, от «хаммера». Мы останемся здесь и в случае необходимости прикроем тебя.

Полицейский замялся.

– Тебе обязательно нужен приказ от меня? – недовольно пробурчал шериф. – Давай, действуй.

Рации они выключили, а вот мобильники, к счастью, забыли, поэтому иногда принимали звонки. С полчаса назад с Лукасом связался Бишоп.

– Спасибо за предупреждение. Отнесусь к нему серьезно, – ответил Лукас, не прибавив, правда, что больше его обеспокоил туманный намек шефа на то, что в последние дни за его спиной действовали как минимум два агента прикрытия. Нет, Лукас не возражал против их присутствия, напротив, но он был недоволен тем, что шеф не предупредил его об этом. Ему, как, впрочем, и другим сотрудникам спецподразделения, не нравились таинственность и скрытность, особенно в отношениях между коллегами.

Кроме того, его тревожила мысль о том, что вокруг него происходит нечто значительное, о чем он не имеет представления.

Ему так и не удалось развить в себе обостренное чувство, которое среди них называлось «паучьим», и все потому, что, как говорил Бишоп, он фокусировался не на внешних стимулах, а на своих собственных внутренних ощущениях. Впервые Лукас вдруг всерьез задумался над словами Саманты, убеждавшей его не копаться в себе, а поддаться своим чувствам, потому что только так он сможет наиболее эффективно раскрыть свои способности. Лукас понял, к чему она призывала его, – разрушить внутренний барьер, как бы это ни было больно и трудно.

– Смотри, – выдохнул Уайат.

Из дома вышел мужчина и зашагал к сараю. На полдороге он остановился, потянулся к висевшему у него на поясе кожаному чехольчику и извлек из него зазвеневший мобильный телефон.

– Я никак не могу отделаться от впечатления, что все у нас идет как-то не так, – нахмурившись, прошептал Лукас.

Прижав к глазам бинокль, шериф комментировал увиденное:

– Так… физиономия у него довольная… А сейчас уже нет.

Лукас и без бинокля заметил, как насторожился Эндрю Гилберт. Он медленно обвел взглядом территорию вокруг дома и сарая. Лукас надеялся, что к этому моменту все полицейские успели хорошенько спрятаться.

– Что-то его разволновало, – заключил Лукас.

– Может быть, кто-то?

– Не знаю, возможно.

– Ты говорил, что он действует в одиночку.

Лукас ответил сразу же:

– Я и сейчас в этом уверен. Такой человек никому не доверится.

Тем временем Гилберт, продолжая разговаривать, продолжил путь к сараю. Уже подходя к нему, он убрал телефон в чехол, открыл небольшую дверь и исчез за ней.

Лукас бросил взгляд на часы и торопливо сказал Уайату:

– Сообщи своим ребятам, что через две минуты начинаем захват по утвержденному плану.

Уайат потянул из куртки мобильник.

Появился Глен.

– Задняя дверь в сарае есть. Замаскирована. Соседи ее не видят, – сообщил он Лукасу. – Колеи от джипа не заметил, видел только следы коров и овец, идут от соседних домов в горы. Я позвонил Джейлин, попросил ее перекрыть ему отход с той стороны. Она заверила, что мимо нее он не проскочит.

– Отлично, – сказал Лукас. – С ней два снайпера, так что все в порядке. Глен, ты остаешься с нами. Мы врываемся в дом через главный вход, молча. Говорить начинаем только внутри.

– Хорошо бы там, у двери, было хоть что-нибудь, за чем можно укрыться от его пуль, – пробормотал шериф так спокойно, словно речь шла о чем-то совсем обыденном.

Лукас снова вспомнил видение Саманты, рассчитывая, что она, как и прежде, не ошиблась и что все произойдет буквально так, как она рассказывала. Посмотрев на часы, он сделал рукой знак остальным и, пригибаясь к земле, быстро и бесшумно побежал вниз по склону холма к сараю.

Приближаясь к строению, Лукас услышал тихий шум и подумал, что это Гилберт заливает в «хаммер» бензин из канистр, собираясь удирать из своего логова. В душе он обрадовался – бензобак у «хаммера» громадный. Чтобы его заполнить, нужно минут пять, не меньше.

Подобравшись к воротам сарая, Лукас осторожно приподнял деревянную щеколду и, рывком открыв одну их половину и держа наготове пистолет, ворвался внутрь.

Спрятаться внутри оказалось, есть за чем – вдоль одной стены стояли стожки сена, вероятно, закрывающие щели между досками. Лукас, Уайат и Глен бросились за них. Лукас крикнул:

– Эндрю Гилберт, не двигаться! Это ФБР!

Гилберт замер у дверцы своего «хаммера», но лишь на мгновение. Затем лицо его перекосилось от злобы, и он метнулся в салон машины.

Никто из троих не стал ждать продолжения.

Раздались три выстрела, подхваченный было с сиденья пистолет выпал из руки Гилберта, а его самого отбросило к задней дверце машины. На его светлой рубашке и жилете начали расползаться кровавые пятна.

Лукас вышел из укрытия и, продолжая держать его на прицеле, двинулся вперед. Гилберт закашлялся, изо рта показались две струйки крови, которые быстро сбежали на рубашку. Он сполз по дверце «хаммера» на землю.

Лукас вплотную приблизился к нему, посмотрел в глаза. На лице Гилберта мелькнула улыбка, он судорожно вдохнул и хрипло пробормотал:

– А вот теперь шах и мат…

Голова его безжизненно упала на грудь.

Уайат и Глен тоже услышали последние слова Гилберта.

– Сукин сын признался в проигрыше, – произнёс шериф.

– Сомневаюсь, – отозвался Лукас. В голосе его не слышалось триумфальных ноток. Он нагнулся, подобрал пистолет Гилберта, сунул в кобуру свой. – Надо обыскать сарай и дом, – сказал он и прибавил: – У нас нет прямых улик, доказывающих его причастность к похищениям и убийствам. Одни косвенные.

– Но он тот, кого мы искали, – возразил Уайат.

– Тем не менее улик у нас против него пока нет, и нам нужно их найти.

– Начнем с машины? – предложил Глен и, обойдя «хаммер», открыл заднюю дверцу машины, чтобы осмотреть багажное отделение.

Уайат и Лукас присоединились к нему и застыли от увиденного, в сарай начали входить и остальные полицейские.

На полу багажника лежало явно самодельное, сделанное из крепкого бруса и досок кресло. От обычного оно отличалось только неестественно высокой спинкой. По бокам ее, почти у самого верха, были приделаны странной формы скобы.

В отверстии между спинкой и сиденьем торчал мешок из грубой материи, перевязанный проволокой. Когда Лукас вытащил и развернул его, там оказались два длинных, как бритва, заточенных ножа.

Лукас несколько минут разглядывал их, затем, покачав головой, взял тряпкой один из них и поднес к скобе.

– Все понятно. Жертва привязывалась к креслу, ножи закреплялись в скобы и едва касались яремных вен. В конце концов жертва уставала сидеть прямо. Небольшого движения головой было достаточно – ножи рассекали вены, и жертва медленно истекала кровью.

– Ну вот тебе и улика, – мрачно произнес шериф. – Смотри, на спинке отчетливо видны пятна крови.

Лукас отвернулся, внезапно почувствовав приступ тошноты.

– Вот до чего может дойти человек, потерявший дочь и жену, – произнес он.

– Ничего подобного, – резко возразил Уайат. – Одно только горе не делает человека зверем, Люк, и мы оба с тобой это знаем. Должно быть еще что-то.

Он понимал, что именно, но предпочел смолчать, не бередить рану.

К ним подошла Джейлин. Лицо ее было сильно озабоченным.

– Люк, мне только что звонил Квентин. Они с Галеном были на ярмарке возле цирка и заподозрили что-то неладное. Какие-то странные он мне вещи рассказывал… Короче говоря, он оставил Галена там, а сам поехал в полицейское управление, к Саманте. – Она замолчала, затем добавила: – Люк, он обыскал все здание, но не нашел ее там. Саманта пропала!

Лукас вздрогнул, внутри у него все похолодело.

– Значит, все-таки кто-то предупредил Гилберта, – проговорил он. – Я ошибался, он действует не один. Теперь я понимаю, что он имел в виду, когда говорил: «…шах и мат». Вот сволочь, последний ход все же оставил за собой!

Превозмогая усталость, пытаясь не заснуть на ходу, Саманта брела в приемную кабинета шерифа. Голову ломило, в висках стучало, к горлу подступала тошнота. Сейчас она хотела только одного – поскорее добраться до дивана, рухнуть в него и закрыть глаза, забыться во сне. Внезапно в глазах ее потемнело, она повалилась на бок и, если бы не странная нехватка воздуха, подумала бы, что действительно засыпает.

Голова закружилась еще больше, чем раньше, а боль в висках сделалась невыносимой. Саманта ощутила, что не может разомкнуть веки. После многочисленных попыток ей удалось-таки открыть глаза. «Что это шипит?» – подумала она, услышав тихий свистящий звук. Пригляделась и не сразу поняла, что перед ней…

«Доска?» – удивилась она.

Повернув голову из стороны в сторону, она убедилась, что находится в ящике.

«А откуда этот запах земли?»

И тут она все поняла.

От ужаса у нее перехватило дыхание, а внутри все словно заледенело.

Саманта подняла руку, уперлась в доску, находившуюся на расстоянии примерно тридцати сантиметров от ее лица, Чуть наклонив голову, она посмотрела вниз и заметила включенный карманный фонарик. Светил он тускло, но и его света было достаточно, чтобы разглядеть ящик, в котором оказалась Саманта, и понять, что ее ожидает.

Несмотря не охватившие ее страх и панику, она заставила себя вспомнить свое последнее видение. Вот Гилберт стоит перед ней и что-то говорит, но что?

Саманта напряглась и услышала его голос: «А вот теперь шах и мат».

– Да, именно так он и сказал, – прошептала она.

Умирая от пуль, выпущенных в пего из трех пистолетов, Эндрю Гилберт знал, что выиграл партию. Последний ход остался за ним, он его сделал, и Саманта оказалась погребенной заживо.

«Осталось удушение». Как ни старался Лукас, он не мог отделаться от этой мысли. Он знал, что Гилберт обожает убивать своих жертв именно на расстоянии. Саманта когда-то намекнула ему, что самый простой способ медленного удушения – это закопать жертву.

«Боже мой! Саманта!»

Джейлин и Уайат проводили осмотр сарая и дома, надеясь найти хоть что-нибудь, что указало бы им на местонахождение Саманты.

В здании полицейского управления Квентин и вызванный им туда Гален занимались тем же. Они опросили всех полицейских, находившихся там все время, пока остальные были в горах, но так ничего и не выяснили. Никто не заметил ничего подозрительного.

Лукас стоял на поляне, возле сарая, не замечая никого и ничего вокруг. В глазах его была пустота, холод, появившийся в груди, пронизал все его тело – до кончиков пальцев.

– Люк, – услышал он голос Джейлин. Он не стал оборачиваться, потому что не хотел услышать то, что она собиралась сказать ему.

– Люк, – повторила она.

Подошел Уайат, окинул Люка мрачным взглядом.

– Пропал один из моих людей, – проговорил он – Кейтлин говорит, что столкнулась с ним, когда он вдруг отделился от основной группы и пошел назад, к моему кабинету. Больше его никто не видел. Известно, что он взял из гаража машину. В ней есть рация, но на связь он не выходит и не откликается.

– Не может у него быть напарника, – безжизненным голосом произнес Лукас. – Я в этом абсолютно уверен. Такие люди никому не доверяют.

Уайат помрачнел еще больше.

– С год назад к нам на работу поступил один парень. Мы проверяли его и ничего подозрительного за ним не обнаружили. Приняли. Назвался он Брэди Миллером. Только это не настоящее его имя. Твои люди, что находятся сейчас в здании управления, проверили по полицейской базе данных его отпечатки пальцев и выяснили, что зовут парня Брэди Гилберт. Он сын Эндрю Гилберта!

– А как в вашу базу данных попали его отпечатки?

– Пару лет назад он попался на мелком воровстве в одном из лос-анджелесских супермаркетов. Папаша, конечно, выручил его, сунул кому надо взятку, но наши ребята отпечатки пальцев с него снять все-таки успели. После этого он как в воду канул. Думаю, что и новые документы он тоже сделал за деньги.

– Сыну-то он доверился бы? – спросила Джейлин. – Как ты думаешь, Люк?

– Возможно, – равнодушно ответил Лукас и почувствовал, что начинает замерзать. Ему очень хотелось бы думать, что Саманта покинула управление по собственной воле, например уехала в цирк, и что Гилберт не нашел ее, но он понимал, что это не так. Он чувствовал, что Эндрю Гилберт смотрел на своего сына как на продолжение себя. Человек властный, если не деспотичный, он подавил волю сына, сделав его своим сообщником. – Да… Он обожает убивать на расстоянии, – пробормотал Лукас.

«Сотрудник полиции в полупустом управлении… Ему ничего не стоит обездвижить и без того измученную усталостью Саманту так, что она ничего и не поймет. Например, хлороформом. Потом он легко подхватит ее на плечо, спустится по запасной лестнице в гараж и уедет. Никто ничего не заметит. А когда она очнется… – думал он. – Ящик у них был уже готов заранее, и они ждали только одного – момента, когда можно спокойно захватить Саманту. Теперь сын Гилберта отвезет ее, заколотит в гроб, закопает и оставит умирать».

– Мы отослали фотографию Брэди во все полицейские участки округа. Скоро его поиски начнутся на федеральном уровне, по обвинению в похищении и убийстве людей.

– Кто-нибудь еще, кроме нас, знает о гибели Эндрю Гилберта? – спросил Лукас и не узнал собственного голоса.

– Черт подери! Мы же переговаривались по рации. Наверняка он все слышал… Прости, Люк, но кто ж мог знать? Есть, правда, шанс, что в этот момент его не было в машине, но надежда слабая.

– Он уже выехал за пределы округа. У них наверняка все было наготове – другая машина, возможно, другие документы. Полицейский автомобиль он бросит сразу, как только выполнит разработанный отцом план. Все, он ушел…

Джейлин взяла Лукаса за руку, тряхнула, повернула его к себе. Лукас вздрогнул от неожиданности, взгляд его стал осмысленным. Он с недоумением посмотрел в глаза Джейлин.

– Тогда тебе ничего другого не остается, кроме как искать Саманту. Ты понял? – спокойным жестким голосом произнесла она.

– Джей, ты понимаешь… Сейчас я не могу…

– Здесь мы больше ничего не найдем. Квентин и Гален сделали все, что могли. Пришла твоя очередь действовать. Люк, у нас нет времени для скорби и размышлений. У Саманты скоро кончится воздух.

– Ты полагаешь, я могу найти ее?

– А ты сам как думаешь?

Он продолжал смотреть на нее, чувствуя, как от лица отливает кровь.

Джейлин заговорила резче:

– Понятия не имею, чего тебе это будет стоить и какие такие внутренние барьеры тебе придется сокрушать, но я уверена, что Саманта была права, когда говорила, что пока ты не разрушишь их, ты не сможешь использовать свои способности тогда, когда нужно. И если ты не сделаешь это сейчас, не спасешь женщину, которую любишь… то всю оставшуюся жизнь будешь страдать, а работать сможешь, только когда доведешь себя до изнеможения. И кому ты такой будешь нужен? Полуживой? Лукас, неужели Саманта не стоит попытки перебороть собственную боль?

– Конечно, стоит, – закивал он.

– Тогда попробуй! Найди ее, Люк, пожалуйста! Она же погибнет…

Лукас никогда не пробовал управлять своими способностями. Сама мысль об этом казалась ему дикой. Он привык, что они проявлялись сами, в минуты крайней усталости или ярости. Он не знал даже, сможет ли вызвать их усилием собственной воли.

«Это необходимо сделать», – решил он.

Сейчас он знал только две вещи – что Саманта ему очень нужна и что он не хочет потерять ее.

В эту секунду он словно оцепенел, в глазах потемнело, ноги у него подкосились, и он, пошатнувшись, рухнул на колени.

Саманта и не пыталась притворяться, что ей не страшно. Никогда в жизни она не испытывала такой паники, как сейчас. Даже когда…

Ее захлестнули мучительные воспоминания об отчиме и о темном чулане, куда он бросал ее. Словно со стороны услышала плач, надрывный плач насмерть перепуганного ребенка, запуганного, забитого, постоянно ожидающего побоев. Потом она вспомнила, как ночью убежала из дома.

Отчим часто оставлял ее в чулане до утра, а когда очень злился, то и на несколько дней, запрещая матери не только выпускать дочь, но даже и разговаривать с ней. Тогда дом для Саманты погружался во мрак и тишину. Она чувствовала себя так одиноко!

Это наказание было для нее ужаснее избиений, потому что иногда ей казалось, что отчим никогда не выпустит ее из чулана. Просто не откроет дверь, и она умрет. От голода, от жажды, в слезах, мучаясь от боли. В такие минуты она чувствовала себя отринутой всем миром.

Как ни старалась Саманта заглушить теперь свой страх, заставить себя не паниковать, у нее ничего не получалось. Воспоминания детства наплывали и наплывали на нее, окатывая волнами леденящего ужаса. Она слышала свои всхлипывания, чувствовала, как болят ее руки от бессмысленных ударов по доскам.

Рассудком она понимала, что плачем и бесплодными усилиями она лишь понапрасну растрачивает драгоценный кислород. Саманта прислушалась – шипение слабело, запас кислорода явно подходил к концу. Она попыталась успокоиться, но чувство страха и паника оказались сильнее воли.

«Сэм».

Она вздрогнула, подумала, что ей послышалось, что это ее собственные всхлипывания. Шмыгнув носом, она прижала к глазам кулаки, размазывая слезы.

«Сэм… Я иду к тебе».

– Где ты? – прошептала она.

«Я близко».

– У меня осталось очень мало воздуха. – Она закашлялась.

Новый приступ страха накрыл ее с головой – она поняла, что скоро начнет задыхаться.

«Лежи спокойно, Сэм. Не шевелись. Закрой глаза. Я спасу тебя, обещаю».

Ни разу в жизни Саманте не было так трудно успокоиться. Стиснув зубы, невероятным усилием воли она заставила себя не волноваться, вытянула руки вдоль тела и закрыла глаза.

Она верила, что Люк спасет ее.

Успеет.

Когда через час после того, как, покинув временное жилище Гилбертов, Лукас остановил джип на автостраде, ведущей из Голдена, и, отбежав от нее метров на двадцать, посмотрел себе под ноги, десятки людей с лопатами в руках, не дожидаясь его приказа, бросились копать мягкую податливую землю.

Работали молча, яростно, страстно желая спасти Саманту, вызволить ее из могилы, в которую убийца положил ее живой.

Как только лопаты застучали по доскам, вперед бросились четверо мужчин с короткими ломами и мигом вскрыли ящик, отбросив крышку. Саманта лежала бледная, неподвижная, с закрытыми глазами. Кое-кто подумал, что она умерла, но Лукас знал, что это не так. Он прыгнул в яму и, осторожно подняв Саманту из ящика, прижал ее к себе. Через несколько секунд она открыла глаза и со стоном вздохнула, наполняя легкие чистым свежим воздухом.

– Саманта… – прошептал Лукас.

Она повернула голову и, медленно приподняв руки, обхватила его шею.