Текст книги "Победить страх"

Глава 6

– Я хочу точно знать, пригласит он меня на танцы или нет, – сказала девушка дрожащим, но решительным голосом. Она посмотрела в лицо Саманте, и та заметила в ее взгляде тень беспомощности.

Она попыталась представить себя на месте шестнадцатилетней школьницы, во многом разочарованной, и не смогла этого сделать. У Саманты не было ничего общего с этой сбитой с толку обычной симпатичной девушкой. Ее жизнь складывалась совсем иначе. В ней не было танцев, школьных празднеств и тревог по поводу фасона платьев или приглашения на танцы от форварда школьной футбольной команды.

В шестнадцать Саманту больше заботило другое – как выжить, как заработать, чтобы не голодать, не отдавая никому ни своей души, ни тела.

Она не испытывала неприязни к девушке, напротив, ей хотелось успокоить ее. Саманта заговорила, но не сочувствующим, а сухим, почти официальным голосом:

– Слушай меня и делай так, как я тебе скажу. Соберись и вообрази, что твой парень стоит рядом. Закрой глаза, представь его лицо и, как только оно появится перед твоим внутренним взором, дай мне свою руку.

Сегодня она наработалась с магическим кристаллом настолько, что он ей опостылел. Ей надоело пялиться на него, поэтому она отложила его для менее драматичного гадания по руке, направленного, требующего точного предсказания.

Девушка закрыла глаза. Она наморщила лоб с такой силой, словно от ее воображения зависела сейчас вся ее жизнь. Внезапно она распахнула глаза и выбросила вперед правую руку.

Саманта мягко взяла ее, склонилась над ладонью, заинтересованно разглядывая пересекающиеся линии. Она провела пальцем по линии жизни, но скорее чтобы успокоить девушку, показать ей, что гадание началось.

На самом деле о хиромантии Саманта имела представление весьма смутное, знала о ней не больше, чем обычный человек.

Глаза ее полузакрылись, сквозь окутавший ее туман она увидела совсем не то, что говорила ей девушка.

– Вот он, твой парень. Я чувствую твои мысли о нем, – полушепотом заговорила она. – На нем форма, но не футбольная, а бейсбольная. Он подающий.

Девушка изумленно ахнула.

Саманта отвела в сторону ее руку и продолжила:

– Он пригласит тебя на прогулку, Меган, а не на танцы. На танцы тебя позовет другой парень.

– Я не хочу другого! – воскликнула девушка.

– Согласись, и ты не разочаруешься, обещаю тебе. Сейчас тебе лучше быть с этим парнем.

– А когда он меня пригласит?

Саманта уже знала день, но постаралась придать своему откровению оттенок таинственности и эмоционального накала.

– В следующее полнолуние, – ответила она глубоким голосом.

Саманта открыла глаза и заметила, что в главах девушки отражается недоумение.

Ее так и подмывало закончить сеанс и сухим деловым тоном посоветовать девушке заглянуть в календарь или посмотреть на небо, благо дождь давно закончился и почти полная луна светила вовсю.

Саманта сама не знала, какое сейчас полнолуние – то ли до весеннего равноденствия, то ли после, она выяснила это немного позже, отметив странное совпадение с похищениями.

– Большое вам спасибо, мадам Зарина, – поблагодарила девушка.

Выпуская ее руку, Саманта не сдержалась и прибавила:

– Платье надень голубое, а не зеленое.

Девушка еще раз ахнула и собралась было сказать еще что-то, но в этот момент занавеска шатра отодвинулась и появилась Эллис. Она вывела девушку, затем вернулась к Саманте. Та сидела, потирая виски и пытаясь собраться с мыслями.

– Все? Никого больше нет? – спросила она.

– Шутишь? Человек десять в очереди стоят. И Лео сказал, что еще десяток билетов куплены.

– Тогда зачем ты пришла?

– Я сказала, что у тебя десятиминутный перерыв. Кстати, клиенты все довольны, шепчутся, что сегодня твои предсказания особенно точные. – Эллис снова исчезла за занавеской и через минуту появилась с большой чашкой чая. – На, выпей. – Она протянула ее Саманте.

Та знала, что пререкаться с Эллис бесполезно, и покорно приняла чашку.

– Слишком много сахара, – сморщилась она, сделав несколько глотков. – Напрасно столько положила, я в полном порядке. Сознание пока не теряю.

– Не спорь, сейчас тебе необходим сахар. У тебя столько времени и крошки во рту не было. Ты гадаешь уже два часа без передышки. А если ты обессилеешь, любой экстрасенс это сразу заметит.

– Я немного устала, – призналась Саманта. – Ерунда, сейчас пройдет.

Эллис села напротив Саманты.

– Судя по реакции людей, ты сегодня в ударе. Что-то снизошло на тебя.

– Ты знаешь, состояние действительно странное. Видения неполные, обрывочные, как вспышки, но удивительно ясные. Клиенты не успеют сесть на стул, а я уже их понимаю. Такого со мной раньше не было… – Она внезапно замолчала.

– Не догадываешься почему?

– Понятия не имею. Может быть, повлияло то, что я испытала сегодня утром в машине. Во мне словно что-то изменилось. Я начала видеть и сознавать больше, чем обычно. Интересно, сколько это состояние продержится?

– «Холодным чтением» сейчас не занимаешься?

Саманта покачала головой. Она практиковала его раньше, вызывая этим подозрение со стороны полицейских вроде Меткалфа. Как правило, «ясновидящий» способен читать язык жестов и правильно интерпретировать их. Это умение доведено в нем до автоматизма. Ни о чем не догадывающийся клиент и охнуть не успеет, как такой «ясновидящий», а чаще просто манипулятор, незаметно для него из догадок и полуправды соткет паутину, в которую затянет его и заставит думать, что перед ним – самый настоящий экстрасенс.

Или маг.

Подобное занятие не прибавляло Саманте гордости. Как правильно заметила Эллис, она была натурой практичной и делала в жизни только то, что по-настоящему умела, – предсказывать. В то же время плакат у ее палатки возвещал, что гадает она «исключительно с развлекательными целями», поэтому, оценив входящего клиента или клиентку, она мысленно решала, в чем именно они больше нуждаются – в правде или в шоу. С людьми отчаявшимися или легковерными она вела себя крайне осторожно.

Обычно к ней приходили такие, как Меган, Жаждущие либо поправить свои романтические дела, либо получить повышение по службе. Реже появлялись кладоискатели, вбившие себе в голову, что их далекие богатые дядюшки или тетушки оставили им богатое наследство, но запрятали его в землю. Таких одержимых Саманта побаивалась.

Но иногда… иногда к ней входили клиенты особого рода, с бледными лицами, покрытыми бусинками пота, и глазами, полными безнадежности. В напряженных голосах этих людей звучали лютая тоска и неизбывная боль. Таких Саманта распознавала быстро и предсказывать начинала сразу, пока они не вышли из-под контроля и не последовал эмоциональный взрыв.

Помогал опыт, накопленный за десятки лет, проведенных в цирке, – не раз Саманта отделывалась туманными фразами, только чтобы подбодрить, вывести из состояния, грозящего сумасшествием.

– Стало быть, ты сегодня говорила клиентам только правду? – продолжала расспрашивать Эллис.

– В основном да. Случаи были в большинстве вполне безобидные. Хотя приходили две женщины с нехорошим будущим, но я им ничего не сказала.

– Ты увидела трагедии?

Саманта кивнула:

– Одна через полгода погибнет в автомобильной аварии, вторая умрет от болезни. Но что я могу изменить? Ничего. Поэтому я просто смолчала. – Она поежилась, сделала несколько глотков крепкого сладкого чая. – Мне хотелось посоветовать им побольше быть со своими детьми, помириться с родителями, доделать дела, на которые им всегда не хватало времени. Но заикнись я об их будущем, и они впали бы в депрессию или вовсе потеряли бы рассудок. Жизнь их близких превратилась бы в ад. В таких случаях я предпочитаю ничего не говорить. Я просто смотрела на них и слышала, как их часы начали обратный отсчет. Господи, как ужасно знать такие вещи!

– Могу представить. Ты веришь в судьбу, Саманта?

– Я верю, что некоторые события должны произойти определенным образом и не иначе. Хотя да, скорее, верю. До некоторой степени.

– Свобода воли?

Саманта устало улыбнулась:

– Близко к истине. Не хотелось бы думать, что каждый мой шаг и каждое мое решение запрограммированы еще до моего рождения. Но я верю, что Вселенная иногда предоставляет нам возможность изменить ход нашей жизни, вступить на другой путь, сделать осознанный шаг.

– Поэтому ты и оказалась сейчас в Голдене?

Саманта нахмурилась, молча сделала глоток чаю.

– Хочешь сказать, чтобы я не лезла не в свое дело?

– Это и твое дело. Ведь ты тоже здесь.

На лице Эллис появилась слабая улыбка.

– Значит, мы все здесь потому, что путь Люка проходит рядом?

Саманта едва заметно поморщилась:

– Маловероятно.

– Тогда получается, что вы оба идете одним путем.

– Нет, Эллис. Просто наши пути пересеклись, точно так же, как это уже было однажды. Только сейчас я не хотела бы чувствовать себя как раньше – словно меня выварили и бросили на съедение льву.

Брови Эллис взметнулись вверх.

– Какое богатое воображение! Выварили? Так говаривали в мое время.

Саманта усмехнулась:

– Наверное, я от тебя и научилась. Но в любом случае суть ты поняла. Когда мы с ним расстались, мне казалось, что я схожу с ума, что с меня с живой содрали кожу.

– Неужели Люк такой жестокий? Никогда бы не подумала.

– Ты не знала его близко.

– А ты?

Саманта замолчала, допила чай, вернула чашку Эллис.

– Когда-нибудь я тебе все расскажу. А сейчас пригласи следующую клиентку. Ты пока сходи проверь, как идет торговля.

Помимо функций медсестры Эллис еще наблюдала за продажей прохладительных напитков и закусок. Она безропотно поднялась со стула.

– Ты можешь не отвечать мне, Сэм, пожалуйста, но хотя бы с собой будь честной. Особенно сейчас. Я подозреваю, ваши с Люком пути пересеклись не случайно – ты хотела этого. Похоже, для тебя это вопрос жизни… и смерти. В такие моменты человек действует инстинктивно, а решения принимает сердцем.

– Воображение у тебя тоже не бедное, – буркнула Саманта.

Эллис с улыбкой посмотрела на нее:

– И суть также не меняется. – Она протянула руку к двери, затем обернулась и шепнула: – У тебя чалма набок съехала.

Чертыхаясь под нос, Саманта подняла руки, поправила ненавистную чалму. На мгновение пальцы ее застыли на старом шуршащем шелке, затем скользнули вниз, ощупывая фальшивые бриллианты. Саманта вздохнула.

«Доверие. Или его отсутствие. Какая, к черту, разница?» – подумала она.

Люк и его коллеги из специального подразделения чувствовали за собой поддержку мощной федеральной структуры, и хотя история ФБР не всегда была безоблачной, его сотрудники пользовались безусловным уважением.

А что стояло за Самантой? Цирк «Вечерний карнавал», шумный и яркий, с его играми, каруселями и аттракционами. Он был частью ее, а она была его плотью и кровью.

Она сама сделала его своим родным домом, влилась в него. Артисты стали для нее семьей. Они принимали решения и действовали сообща. Склонная к драматизму и мистике, Саманта придумала себе номер и имя Зарина.

В первый раз она надела чалму, когда ей минуло пятнадцать. Она частенько приходила в цирк, стоявший в то время в Новом Орлеане. Ее туда завело путешествие автостопом. До того она перебивалась тем, что гадала на улицах. Ее предсказания чаще заканчивались приводом в полицию. Она предложила себя в качестве предсказательницы судьбы.

Лео поначалу не соглашался, захотел ее проверить. Она начала гадать ему, многозначительно поведала о том, что мать его была оперной певицей, а отец – врачом, что у циркового метателя ножа проблемы с алкоголем и на вечернем представлении он поранит ухо своей ассистентке, прибавив, что, если не убрать от него ножи подальше, он точно кого-нибудь убьет.

Все сказанное ею сбылось, включая финал вечернего представления. Метателя ножей уволили.

Так Саманта стала артисткой цирка. С годами она доработала и отточила свой «номер». Она выходила на арену, сверкая яркими полосами ткани и фальшивыми драгоценностями, густо намазанная косметикой, чтобы выглядеть старше. Мать Лео подарила ей чалму, в которой когда-то блистала на лучших сценах Европы.

Саманта не ожидала, да поначалу и не очень хотела, стать цирковой прорицательницей. Сама не зная, почему она выбрала арену, в первые месяцы думала, что надолго она не задержится, но потом решила остаться там, понимая, что ей нужно хоть какое-то определенное занятие. Работа не обременяла ее, но приносила ощутимый доход. По крайней мере ей не приходилось ломать голову над тем, где достать денег, чтобы поесть. С годами она набралась уверенности, кое-что подкопила, избавилась от страха одиночества и пришла к выводу, что уж лучше кочевать по городам, чем сидеть на одном месте без куска хлеба. Она полюбила цирк, полюбила свой номер, друзей-артистов. Ей понравилось переезжать с места на место, оставаться в своем мире и быть изолированной от мира внешнего.

Так продолжалось, пока она не повстречала Люка.

Разглядывая свои руки, лежащие на бархате стоящего перед ней столика, сна услышала шорох занавеси – это Эллис ввела к ней очередную клиентку.

Саманта пропела томным грудным голосом:

– Скажи мадам Зарине, что ты хочешь услышать… – Она не успела прибавить слово «сегодня», как до уха ее долетел тоненький звон и на столике, возле ее рук, появилось небольшое колечко. Затем она услышала ровный, спокойный женский голос:

– Я слышала, у вас получается намного точнее, если вы дотрагиваетесь до предметов. Поэтому я принесла вам вот это кольцо. Дотроньтесь до него, пожалуйста.

Саманта медленно подняла голову и мгновенно оценила вошедшую – она была из тех самых, отчаявшихся. Она явно кого-то потеряла и нуждалась в ответах. Нуждалась остро.

Темноглазая блондинка примерно тридцати лет, миловидная, одетая неброско, но со вкусом. В глазах ее застыла тоска, лицо осунулось, лежащие на коленях руки едва заметно подрагивали. Саманте не составило труда догадаться, что женщина едва сдерживает себя, чтобы не разрыдаться. Ей необходимо было действовать, но как – она не знала. Потому и пришла к ней.

Саманта посмотрела на кольцо. Оно было маленьким, с небольшим опалом. «Детское скорее всего. Такие дарят девочкам на день рождения», – подумала она.

Она снова перевела взгляд на женщину и произнесла:

– Некоторые потери невосполнимы.

Рот блондинки на секунду недовольно скривился.

– И все-таки дотроньтесь до кольца, – повторила она. Интуиция Саманты призывала ее отказаться и не брать кольцо, выдумать любой предлог, только чтобы не дотрагиваться до него. Внутренний голос умолял закончить гадание и выпроводить гостью, но она не послушалась его. Сама не зная почему, она протянула руку и взяла кольцо.

В ту же секунду ее окутал мрак, она ощутила страшный холод и удушье.

Саманта не могла объяснить, что заставило ее выпустить кольцо – то ли сработал инстинкт самосохранения, то ли она вдруг осознала, чем для нее может закончиться видение, если она останется в нем. Как бы то ни было, она разжала пальцы, и кольцо выкатилось на стол. Видение исчезло так же внезапно, как и появилось.

С минуту она разглядывала кольцо, затем перевела взгляд на ладонь – там, поверх красной полосы от утреннего ожога, появился белый кружок, оставленный кольцом.

– Проклятие! – прошептала она и посмотрела на сидевшую напротив нее блондинку, увидела ее глаза, в которых сквозила мольба.

– Ради Бога, скажите мне, что вы увидели, – попросила она.

– Кто вы? – спросила Саманта.

– Разве вы не знаете? – отозвалась гостья.

– Кто вы? – отчетливо и медленно выговаривая слова, повторила Саманта.

– Я? – Женщина как будто удивилась. – Я Кейтлин Грэм, сестра Линдси.

Хотя небо было чистым и светила луна, поиски у Лукаса и Джейлин шли изнуряюще медленно и крайне трудно. Судя по отзывам других групп, с которыми они то и дело связывались по рации, у них дела шли не лучше – работу тормозила каменистая дикая местность, иногда напоминавшая пейзаж неизвестной планеты из фантастического фильма. Натужный рев двигателей казался здесь неуместным. Нередко полицейские были вынуждены выходить из машин и идти пешком.

Случалось, им приходилось в буквальном смысле продираться сквозь густой и колючий низкорослый кустарник.

Джейлин посветила фонариком на карту, разостланную на капоте машины, и Лукас зачеркнул на ней второе частное владение, дом, только что обследованный ими.

– Если мы и дальше будем двигаться с такой скоростью, то и к завтрашнему вечеру все проверить не успеем, – вздохнул он.

– Точно, – подтвердил Глен Чемпион. Шериф Меткалф отрядил его в помощь федеральным агентам не только потому, что молодой полицейский входил в число самых надежных, он еще как свои пять пальцев знал эту часть округа. – Самые глухие места. – Он покачал головой. – Сплошные камни и холмы. Кое-где дорог совсем нет. К отдельным владениям не подберешься иначе как на вездеходе или лошади. А скорее, пешком.

Вездеход у них был, они взяли его из полицейского гаража, но даже он порой с трудом преодолевал узкую каменистую дорогу, особенно теперь, после дождя, когда все вокруг превратилось в сплошное месиво.

– Да… Тут только добраться от одного места до другого – уже проблема, – согласилась Джейлин. – Погляди, следующее владение действительно находится в пяти милях отсюда или я ошибаюсь?

– Все правильно. Пять миль по извилистой дороге. – Глен кивнул.

– Черт подери! – пробормотал Лукас.

Джейлин посмотрела на молодого полицейского, затем перевела взгляд на своего напарника.

– Есть какие-нибудь идеи?

– Никаких, – хмуро отозвался Лукас.

Джейлин заметила, что лицо его побледнело и осунулось, а в глазах отражались усталость и тревога – так обычно случалось, когда они углублялись в расследование.

Она не стала комментировать его внешний вид.

– Тогда поехали, – просто сказала она.

За рулем сидел Глен, водитель более опытный, чем они, но даже ему, при всем его мастерстве, понадобился почти час, чтобы преодолеть пять миль. Он остановил вездеход посреди дороги и выключил двигатель. Они находились в самой малонаселенной части округа, у черта на рогах, как выразился сам Чемпион.

– Какое-то строение находится отсюда метрах в ста, за следующим подъемом, – сообщил он.

Густые заросли кустарника и деревьев подступали к самому краю дороги, постепенно сжимая ее до размеров тропинки. Густая, еще не начавшая опадать листва образовывала вверху мощный, плотный покров, сквозь который не проходил лунный свет.

Стояла мертвая тишина.

Джейлин достала из кармана тонкий фонарик-карандаш и посветила им на список частных владений.

– Ничего себе! Здесь лет пятьдесят жилых домов не строили. Семь гектаров пустоши и что-то вроде сарая, – проговорила она. – Здесь указано, что он вполне пригоден к использованию. С месяц назад владение продали какому-то неместному.

– Имя владельца указано? – спросил Лукас.

– Нет. Он директор холдинговой фирмы, зарегистрировано только ее название. Конечно, имя его можно выяснить, достаточно послать запрос в Квонтико, но пока оттуда придет ответ…

– Понятно. Выходим. – Лукас открыл дверь и вылез из вездехода.

Они двигались как можно тише, переговариваясь шепотом. Рацию Глен выключил еще в машине. Звуки здесь, отражаясь от камней и деревьев, гулким и быстрым эхом разносились по всему лесу, поднимались вверх, достигая вершины холма.

– Держимся вместе, пока не покажется подъем, – прошептал Лукас. – Затем разделимся и начнем осматривать местность.

Джейлин посмотрела на часы.

– Сейчас почти десять. Как бы нам ни хотелось тратить время, но в полночь нужно вернуться в управление, перекусить и выпить кофе. Иначе не сможем продолжать поиски, свалимся еще до рассвета, – сказала она. – Так мы договорились с Меткалфом.

– Понятно, – произнес Лукас.

Джейлин так и не поняла, согласен он с планом шерифа или нет или, может быть, он хотел добавить к кофе чего-нибудь покрепче, но расспрашивать напарника не стала.

Они шли почти бесшумно. Ощупывая взглядом дорогу, Лукас заметил:

– Одно хорошо – с рассветом поиски пойдут быстрее.

– А что плохо? – спросил Глен.

– Ты сам сказал – надежды осмотреть все частные владения почти нет. Значит, Линдси нужно найти раньше, чем мы проверим весь список.

– Если нам повезет, мы обнаружим ее или здесь, или в следующем месте.

– Не верю в удачу, разве что только когда я сам себе ее подстраиваю, причем сразу, в самом начале работы.

Глен ответил:

– Я заранее согласен с любым вашим решением. Линдси – мой друг и коллега. Наверное, вы разговаривали с мисс Берк, – прибавил он неуверенно.

Джейлин посмотрела на него. По ее мнению, Глен был один из немногих полицейских, относившихся к Саманте с уважением. Отвечать ему она не стала, предоставив сделать это Лукасу.

– Поэтому мы здесь и находимся, – сказал он.

Джейлин уловила в его голосе нотки легкого разочарования, но смолчала. Она осматривала вещи Саманты, но не почувствовала ничего, кроме дискомфорта.

Она чувствовала, что если бы у них было хоть чуть-чуть больше времени, Лукас прежде всего отправился бы в цирк и вытянул из Саманты все то, что она им не сказала.

Но сейчас им не оставалось ничего другого, кроме как вести полномасштабные поиски.

– Поднимемся на холм и сразу увидим строение, – сообщил Глен.

Он оказался прав. Они не успели выйти из чащи, как перед ними, в самом центре залитой лунным светом каменистой равнины, возникло массивное мрачное здание.

Это было третье по счету частное владение, которое они осматривали, о чем они сообщили Меткалфу по рации. Обменявшись между собой жестами и определив каждый свое направление, разделились и осторожно зашагали к зданию.

Идти пришлось долго, минут десять. Достигнув наконец цели, они увидели в амбаре две двери, обе распахнутые, едва держащиеся на ржавых петлях. Амбар был явно заброшен, и очень давно, но это не помешало им внимательно осмотреть его. Они вошли внутрь и, подсвечивая себе фонариками, принялись обследовать строение.

– Гнилое сено, – сказала Джейлин, перейдя с шепота на нормальный голос. – Ржавый фермерский инвентарь. – Она вдруг замолчала и едва не вскрикнула, почувствовав, как по ее ноге скользнуло что-то мягкое. – Крысы!

– Ты в порядке? – спросил Лукас.

– Как я их ненавижу! – пробормотала Джейлин, продолжая осмотр.

– Судя по всему, это был все-таки не амбар, а склад, – произнес Чемпион, проводя лучом фонарика по угрожающего вида вилам и косам.

– Постойте-ка. – Лукас остановился в углу, где чернела вкопанная в землю колода с воткнутым в нее ржавым топором.

– Похоже, на ней птицу когда-то рубили, – пояснил Глен. – Кур, уток, индю…

– Это определенно оставил не фермер, – перебил его Лукас, направляя свет фонарика туда, куда был воткнут топор. Он положил фонарь на колоду, достал из кармана пинцет, поднес его к колоде и вытащил из расщелины небольшой лист бумаги. Глен и Джейлин подошли к нему. Лукас развернул листок, и все они увидели напечатанную на нем большими буквами фразу:

«В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, ЛЮК, ТЕБЕ ПОВЕЗЕТ БОЛЬШЕ».

Больше всего Саманте хотелось сейчас просто упасть на кровать и заснуть часов на двенадцать, однако вместо этого она пришла в полицейское управление и вот уже с час сидела в конференц-зале, ожидая появления поисковых групп. Сбор их был назначен на полночь.

Никто с ней не заговаривал, не предложил даже чашки кофе. Только один раз дверь приоткрылась и в комнату заглянул какой-то полицейский с сумрачным лицом, обвел глазами стол, за которым сидела Саманта, проверил, что ничего на нем не исчезло, и снова закрыл дверь.

Саманта машинально разглядывала стены и размышляла. Она на себе испытала то чувство, которое испытывает изгой.

Циркачей считают изгоями по определению. Отверженные, добровольно отвернувшиеся от остального мира, они переезжают из города в город, нигде не пуская корней и не заводя знакомств. Для Саманты, не знавшей семьи, артисты «Вечернего карнавала» стали и родителями, и родственниками. Среди них она не чувствовала себя чужой или отщепенцем.

Сильнее всех одиночество и подозрительное отношение со стороны остального общества ощущают экстрасенсы, а Саманта была настоящим экстрасенсом.

Годами те, с кем она сталкивалась во внешнем мире, и даже кое-кто из ее клиенток за глаза называли ее в лучшем случае обманщицей, а в худшем – грязной мошенницей. Неверие и презрение – все это Саманта прочувствовала сполна. Постепенно она привыкла к чужой злобе. «Ну давай, скажи, о чем я сейчас думаю!» – бывало, кричали ей в лицо и нагло скалились полицейские. Она смирилась и с эпизодическими приводами в полицию, и с «рутинными» допросами там.

Она притерпелась и к чужому горю, научившись не реагировать эмоционально на плач и отчаяние, на мольбу о помощи и жажду узнать будущее. Она свыклась даже с тем, что один мужчина вдруг проявил гораздо больше интереса к ней, чем к ее предсказаниям. А потом по странной иронии судьбы он вдруг осознал, что ее предсказания сбываются, по крайней мере частично, и что она на самом деле экстрасенс.

Со своим даром она тоже с годами примирилась, но от этого он не стал ей нравиться.

– Мне сказали, что ты здесь уже часа полтора. – Лукас вошел в комнату с двумя чашками. Он сел напротив Саманты, пододвинул ей чашку. – Я подумал, что чай будет лучше. С сахаром. Извини, лимонов я не нашел.

Саманте он показался уставшим и мрачным. Злость, которую она испытывала к нему, уступила место сочувствию. Он оставался таким же заботливым Лукасом, какого она когда-то знала.

«Пропади он пропадом», – подумала она, негодуя на себя за машинальный приступ жалости к нему.

– Спасибо, – сказала она тихо. – Насколько я могу судить, поиски пока безуспешны.

Это был риторический вопрос. Лукас кивнул и нехотя ответил:

– Никаких следов. Но этот сукин сын догадался, где мы будем ее искать. Он оставил мне записку.

– Какую?

– «В следующий раз, Люк, тебе повезет больше».

Саманта вздрогнула.

– Он всегда опережает нас на шаг, – продолжил Лукас. – Ты оказалась права, он действительно затеял со мной жуткую игру.

– Ты мог бы и сам догадаться.

– Да, давным-давно следовало бы.

Саманта мотнула головой:

– Ошибаешься. Он не хотел, чтобы ты появился раньше. Уверена, что он долгое время следил за тобой, изучал твои методы, планировал преступления. Его интересовало, как ты находишь людей. И когда он все выяснил, он заманил тебя.

Лукас нахмурился:

– Ты думаешь, он догадывается, что я экстрасенс?

– Кто-кто? – раздался внезапно голос Меткалфа. – Как ты сказал? Ты экстрасенс?

– Черт подери! – пробормотал Лукас и укоризненно посмотрел на Саманту.

Та энергично замотала головой и пробормотала:

– Я ничего не подстраивала, даже не знала, что он придет сюда. Он появился в дверях, как черт из табакерки, Честное слово!

Меткалф прошел в комнату, обогнул стол и заглянул в лицо Лукаса:

– Ты экстрасенс? Экстрасенс? – В глазах его сквозило изумление.

– Да, – признался Лукас.

– Но ты же федеральный агент.

– Верно. И помимо аналитических способностей и умения моделировать я использую в своей работе и экстрасенсорику.

– Вот уж чего тут не нужно делать, так это моделировать, – проговорила Саманта, пытаясь переменить тему, уйти от паранормального к науке.

– Мы находились в тупике, ничего не знали, нам не за что было зацепиться.

– Если не считать, что он затеял с тобой игру, вызвал тебя на интеллектуальный поединок.

Лукас кивнул:

– Ну теперь я это знаю. Придется догонять. Он успел меня изучить, а мне о нем пока ничего не известно.

Не сводя с Лукаса ошеломленного и отчасти несчастного взгляда, Меткалф опустился на стул.

– Теперь мне понятно, почему ты за нее заступался.

– Я заступался за нее потому, что она настоящий экстрасенс. Я видел, как она работает, – Лукас повернулся к шерифу, впился взглядом в его лицо. – Ну и что будем делать? Откроем очередную дискуссию или продолжим поиски Линдси?

– Будем искать. Я хочу найти ее, – глухо произнес Меткалф.

– Тогда подключим к этому все наши способности, а о паранормальном поболтаем как-нибудь потом.

Меткалф кивнул, но без особой радости, Лукас снова обратился к Саманте:

– Мне кажется, тебе удалось что-то узнать.

– Особых усилий не потребовалось. Догадайся, кто ко мне приходил.

– Представления не имею.

– Кейтлин Грэм, сестра Линдси.

– Не знал, что у нее есть сестра.

– Ничего удивительного. Она живет в Эшвилле, – сказала Саманта и, посмотрев на шерифа, холодно прибавила: – Кстати, она услышала о похищении Линдси в шестичасовых новостях.

Меткалф застонал, потрясенный известием:

– Черт возьми! Я же хотел ей позвонить…

Саманта продолжала смягчившимся тоном:

– Найдите Линдси, если хотите, чтобы она вас простила. Кейтлин остановилась в том же отеле, где живу я. Она намеревалась прийти со мной сюда, но я ее отговорила. Вдвоем нам не удалось бы проскользнуть мимо толпы репортеров.

– А ты-то как смогла не столкнуться с ними? – спросил Меткалф, с трудом преодолевая неприязнь к гадалке.

– Помогла техника манипуляции сознанием по методу Джеди, – ответила Саманта и усмехнулась.

– Она шутит, – сухо заметил Лукас. – Так как ты умудрилась пройти незамеченной?

– Лео отвлек их внимание.

– A… – Лукас махнул рукой. – Понятно, он это может.

– Он оттянул их от центрального входа, и, пока он заговаривал им зубы, я тихонечко пробралась сюда. Надеюсь, меня никто не видел. Несмотря на новостную лихорадку, думаю, что похитителя я пока не интересую и это позволит мне хотя бы некоторое время держаться в тени.

– Почему?

Лукас ответил за Саманту:

– Потому что она станет нашим запасным козырем.

Саманта кивнула:

– Уверена, что преступник следит за всеми вами. Не исключаю, что он затаился где-нибудь поблизости и наблюдает за вашими действиями. А если он такой хороший аналитик и психолог, то наверняка знает о спецподразделении, которое возглавляет Бишоп.

– Прекрасная мысль. – Лукас криво усмехнулся.

– Да, Бишопа она точно не обрадует.

– Послушайте, – вмешался в разговор Меткалф. – Что это за спецподразделение? Там у вас что, все такие?

– Уайат, помолчи, пожалуйста. Сейчас не до объяснений. – Лукас угрюмо посмотрел на Саманту: – Ты намекаешь на то, что он в конце концов может обзавестись собственным экстрасенсом? Чтобы уравнять шансы?

Саманта вздохнула:

– Я уже думала об этом.