Текст книги "Костер желания"

ГЛАВА ПЯТАЯ

Ужин был подан в столовой, достаточно просторной, чтобы в ней могли разместиться прибывшие гости. Николь оказалась между Патрисио и Рамоном Ланиесом, напротив Маркуса, по обе руки которого располагались Элена и ее мать. Изабелла сидела чуть дальше, рядом с людьми, чьих имен Николь уже не помнила.

Трапеза оправдала самые худшие предположения Николь, оказавшись одновременно и продолжительной, и обильной. Количество блюд уже к середине пиршества перевалило за все разумные пределы. Николь с ужасом наблюдала за тем, с каким аппетитом собравшиеся за столом уничтожали подаваемые яства. Она сама уже давно отложила вилку и нож, чувствуя, что больше не в состоянии проглотить ни кусочка.

К часу ночи гости покинули столовую и перебрались в салон. Улучив момент, когда внимание Патрисио было обращено на кого-то из гостей, Николь выскользнула из салона прямо в сад. Отойдя на приличное расстояние от ярко освещенного дома, она наткнулась на скамью, стоявшую под большим деревом, и с облегчением опустилась на нее. Ей необходимо побыть хоть несколько минут на свежем воздухе.

Глядя в небо, Николь в который раз поразилась тому, насколько оно здесь чистое и какими крупными и яркими кажутся звезды. И какой одинокой ощущает она себя под этим небом! Она не принадлежит миру Пераца и никогда не сможет ему принадлежать. Она чужая среди этих людей. Ну что ж, уже через неделю ее здесь не будет.

Судя по звукам, донесшимся со стороны дома, кто-то решил последовать ее примеру и выйти на воздух. Затаив дыхание, Николь следила за спустившимся в сад мужчиной. Она уже слишком хорошо изучила Маркуса, чтобы спутать его с кем-нибудь другим даже при таком освещении. Николь почувствовала, как сердце начинает биться сильнее: неужели он заметил ее отсутствие и решил поискать ее в саду?

Замерев, сидела она в густой тени, отбрасываемой раскидистым деревом, не зная, чего хочет больше: чтобы он отыскал ее или чтобы вернулся в дом ни с чем.

– От кого ты здесь прячешься? – Николь вздрогнула, не ожидая услышать голос Маркуса так близко, а вскоре увидела и его самого. – Неужели наши гости так тебя напугали, что ты решила скрыться от них в саду?

– Конечно, нет, – запротестовала она. – Мне просто надо было какое-то время побыть одной, вот и все.

– Почему?

– Ты, кажется, забыл, что в это время я обычно уже вижу седьмой сон.

– Если ты хочешь спать, никто не мешает тебе подняться наверх и лечь в кровать. – Маркус остановился в ярде от нее.

– С моей стороны это выглядело бы слишком грубо, – возразила Николь.

– Не думаю. Ну, разве что немного невежливо. Народ начнет расходиться не раньше двух. Сможешь дотянуть до этого времени?

– Даже если это меня прикончит! – торжественно произнесла Николь, пытаясь обратить разговор в шутку. – Пусть потом не говорят, что англичанам не хватает выносливости!

– Значит, несколько лишних минут не будут играть никакой роли, – сказал Маркус, заметив, что она собирается подняться. – Ночью, когда спадает жара, в саду особенно приятно.

Обойдя скамью, он присел рядом с ней. Она почувствовала, что ее начинает охватывать знакомая дрожь. Маркус был так близко, что Николь ощущала исходящее от него тепло. Несмотря на то, что ночной воздух был достаточно прохладным, над верхней губой Николь выступили капельки пота.

– Тебя наверняка уже хватились. – Николь хотелось, чтобы он остался с ней, и в то же время она страшилась того, что может произойти. – Особенно Элена.

– Не волнуйся за Элену. Она не останется в одиночестве, – усмехнулся Маркус. – Расслабься, querida.

Это ровным счетом ничего не значит, твердила про себя Николь. «Дорогая», – сказал он. Как бы ей действительно хотелось, чтобы она была дорога этому человеку. Маркус испытывает к ней физическое влечение. Он достаточно ясно дал это попять сегодня утром. Вот и все, и рассчитывать на что-то иное просто глупо.

– Почему ты решил выйти за мной в сад?

– По-твоему, у этого поступка должны были быть какие-то особые причины?

– По-моему, у всего, что исходит от тебя, должны быть особые причины. Но если ты надеялся, что я с радостью займусь с тобой любовью, ты ошибся.

– За сегодняшний вечер у меня действительно не раз возникало желание обнять тебя, – признался он. – Впрочем, не у меня одного. Думаю, больше половины мужчин, познакомившихся с тобой на приеме, мечтали о твоих объятиях. Ты идеально сложена – тебе это прекрасно известно. А выбранный наряд только подчеркивает стройность твоей фигуры и сексапильность форм. Если женщина не получает удовольствия от сознания того, что у большинства мужчин при виде нее появляются вполне конкретные желания, ей не следует носить столь откровенные туалеты.

– Это платье Леоноры, – запротестовала Николь. – У меня с собой не было ничего подходящего для такого приема, и она одолжила мне свое.

– Неужели? – Казалось, Маркус был искренне удивлен. – Вероятно, Леонора абсолютно лишена чувства ревности к красоте других женщин.

– Леоноре совершенно незачем ревновать. Если ты узнаешь ее лучше, то поймешь, каким щедрым человеком она может быть.

– Ее щедрость меня не волнует. Я только хочу, чтобы она с уважением и заботой относилась к моему отцу. Дальше этого наши отношения никогда не зайдут. – Он замолчал, изучая лицо Николь. – Вот ты – совсем другое дело.

Николь напряглась всем телом, когда Маркус обнял ее за плечи и стал медленно привлекать к себе, но желание поддаться этому порыву, оказаться в его руках было сильнее. Она закрыла глаза, когда он прижался губами к ее запястью, там, где пульсировала просвечивающая сквозь нежную кожу синяя жилка. Поцелуи, которыми он покрывал ее лицо, казались легкими как пух. Однако стоило его губам на секунду оторваться, и она моментально ощутила, как горит кожа в том месте, к которому он только что прикасался.

Она с трудом дождалась момента, когда их губы встретились и слились в поцелуе. Обхватив руками шею Маркуса, сильнее прижимаясь к нему, Николь со всей страстностью отвечала на его поцелуи.

Ощущение потери охватило ее, когда Маркус мягко отстранил Николь от себя.

– Этого пока достаточно, – сказал он нежно. – Мне нужно возвращаться к гостям. Ты как, чувствуешь себя в состоянии последовать за мной?

Николь с трудом обрела голос:

– Тебе все равно, что подумают люди, когда увидят нас возвращающимися вместе?

– Пусть думают, что хотят. – Маркус уже стоял на ногах, протягивая к ней руку, чтобы помочь подняться. – Пойдем, mi amor[3]3
  Моя любовь (исп.)


[Закрыть].

Она почувствовала, как тепло разлилось по ее телу при этих словах. Ухватившись за его руку, Николь позволила поднять себя на ноги. Рука Маркуса легла на ее талию – от Патрисио она бы такого не потерпела! Ей хотелось принадлежать именно Маркусу, хотелось, чтобы весь мир знал об этом.

Как Николь и предполагала, их совместное возвращение не осталось незамеченным. К счастью, ни одной из сестер Ланиес в этот момент поблизости не оказалось.

Николь старалась вести себя как можно естественнее, но от нее не укрылись вопросительные взгляды, которые бросали на них со всех сторон. Ее поддерживала только уверенность в том, что Маркус вряд ли бы повел себя столь вызывающе, если бы между ним и Эленой Ланиес существовала определенная договоренность.

Гости действительно начали расходиться около двух. Прощаясь с Ланиесами, Николь удостоилась испепеляющего взгляда Элены. Изабелла, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, старалась не поднимать глаз.

Так, подумала Николь, значит, им уже известно о том, что из сада она вернулась вместе с Маркусом. Похоже, не только английская земля слухами полнится.

– По-моему, вечер удался, – провозгласил Эдуардо, стягивая галстук, когда они распрощались с последними гостями – Моя дорогая, – он поднес руку Леоноры к губам, – ты сегодня вечером превзошла все мои ожидания. Ты тоже, – добавил он, повернувшись к Николь. – Мы счастливы, что в нашем доме появились две такие прекрасные женщины.

– Без сомнения. – Патрисио был полон энтузиазма. – Ты должна остаться жить с нами, Николь.

– У Николь своя жизнь. Ее дом в Англии, – спокойно заметил Маркус. – Почему она должна менять привычный образ жизни?

– Разве ты не слышал, что сказал отец? Теперь она член нашей семьи, – возразил Патрисио.

– Маркус прав, – вмешалась Николь. – Я очень признательна вам за ваше отношение ко мне, но мой дом в Англии. Я не могу вот так сразу отказаться от всей своей жизни.

– В таком случае ты должна пообещать, что будешь навещать нас как можно чаще, – потребовал Эдуардо.

– С радостью. – Николь широко улыбнулась Эдуардо, решив промолчать о том, что для таких визитов потребуется масса свободного времени, которого, при работе в туристическом агентстве, у нее просто не будет. Начальство вряд ли придет в восторг от ее частых отлучек.

– Не пора ли нам всем разойтись по спальням? – Леонора с трудом сдерживала зевок.

– Думаю, Леонора права, и нам всем пора идти спать, – объявил Патрисио. – Николь, я провожу тебя до комнаты.

– Николь в состоянии добраться до своей комнаты без твоей помощи. – Маркус приоткрыл дверь, ведущую в холл. Он выглядел абсолютно бесстрастным, как будто в саду между ними ничего не произошло.

Пока они поднимались по лестнице наверх, Патрисио старался держаться как можно ближе к Николь. Он и не пытался скрыть, что ему не хочется расставаться с ней. И только присутствие Маркуса заставило его пожелать ей спокойной ночи и последовать за братом в то крыло здания, где располагались их спальни.

Надеясь, что прислуга уже закончила прибирать внизу и разошлась по своим комнатам, Николь, переодевшись в длинную ночную рубашку и накинув сверху легкий халатик, сунула ноги в мягкие туфли без задников и, осторожно приоткрыв дверь, выскользнула в коридор. Убедившись, что снизу не доносится ни звука, она, стараясь бесшумно ступать, прошла по коридору к лестнице.

Несколько настенных бра были оставлены зажженными и освещали лестницу и холл. Николь порадовалась, что ей не пришлось спускаться вниз в кромешной темноте. Один телефонный аппарат находился в холле, но она подумала, что звонить из гостиной безопаснее.

Скотт обрушился на Николь с упреками.

– Что происходит, Николь? – кричал он в трубку. – Ты должна была позвонить еще вчера! Я, как дурак, проторчал весь вечер и полночи у телефона, ожидая твоего звонка!

Из-за нее он пропустил тренировку в тренажерном зале! Николь почувствовала себя виноватой.

– Мне очень жаль. Но никак не удавалось добраться до телефона в нужное время.

Упоминание о времени натолкнуло его на новую мысль.

– Там, где ты находишься, сейчас должно быть около трех утра. Почему ты до сих пор не спишь?

– Здесь была вечеринка. Пришлось дожидаться, когда гости разойдутся, – быстро проговорила она. – У меня все прекрасно. Как ты?

– Все нормально, особенно теперь, когда ты наконец-то позвонила. – Он начинал успокаиваться. – Я уже сам собирался звонить тебе.

– Не беспокойся. До свадьбы остается меньше недели, и все ужасно замотаны – столько всего еще нужно сделать, так что меня просто может не быть поблизости, когда ты позвонишь.

– Понятно. Как вообще обстоят дела?

– Очень хорошо. Эдуардо оказался именно таким, каким его описывала Леонора. Он просто боготворит ее.

– А сыновья?

– Они очень приятные молодые люди. Мне пора. Я едва держусь на ногах от усталости. Береги себя.

Она повесила трубку, даже не дождавшись его ответа, и стояла над телефоном, не двигаясь, чувствуя себя совершенно опустошенной. У всякого притворства есть границы.

– Кому ты звонила? – Голос Маркуса, бесшумно появившегося в дверном проеме, прогремел как гром средь ясного неба.

Так ведь и заикой остаться недолго! – подумала Николь Она открыла рот, но язык с трудом ей повиновался. Маркус, в черном шелковом халате и кожаных домашних туфлях, возник словно призрак, которому она была не в силах противостоять.

– Я вдруг вспомнила, что до сих пор не позвонила друзьям в Англию и не сообщила, что благополучно долетела. – Николь старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. – Подумала, что смогу застать их дома до того, как они уйдут на работу.

– Надеюсь, дозвониться удалось без проблем?

– Да, операторы работают очень быстро. – Николь пыталась вспомнить все, что она сказала в трубку. Интересно, как долго он здесь стоял? К счастью, она ни разу не назвала Скотта по имени – в этом Николь была уверена. Кажется, она вообще не сказала ничего такого, что могло бы выдать пол человека, с которым она говорила. – Что заставило тебя спуститься вниз? Это не я тебя разбудила? Мне кажется, я не очень шумела.

– Нет, ты совсем не шумела, – подтвердил он. – Когда я зашел в твою комнату и обнаружил, что она пуста, то решил, что тебе, вероятно, могло что-то понадобиться внизу.

Как все просто! Почему я сразу не догадалась? – подумала Николь, окидывая Маркуса негодующим взглядом.

– Полагаю, не имеет смысла спрашивать, зачем ты заходил в мою комнату? Наверное, ты думал застать меня в постели, полностью готовой к твоему приходу.

– До конца я не был уверен, – признался он. – Хотя, по-моему, приглашение было очевидным.

Николь крепко сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются ей в ладони. Похоже, у нее есть только один способ отделаться от этого человека – сделать вид, что все происшедшее между ними для нее ровным счетом ничего не значит.

– Ты слишком самонадеян. Не следовало придавать такое значение нескольким поцелуям. Там, откуда я приехала, на это обычно не обращают внимания. Можешь мне поверить, у меня нет никакого желания спать с тобой.

– У меня нет никакого желания спать с тобой! – передразнил он, и мягкость его тона не могла обмануть Николь. – То, что нас тянет друг к другу, стало ясно с первых минут знакомства.

– Ты, кажется, забыл, что с начала нашего знакомства прошло чуть больше суток. Я вовсе ни о чем таком не думала. Кто я, по-твоему? Ты меня не за ту принимаешь!

– Мне стоило большого труда подавлять свои желания. – Маркус по-прежнему стоял в дверях, но Николь вдруг показалось, что он всего лишь в каком-то шаге от нее. – Я увидел рыжеволосую девушку и понял, что хочу ее. И сейчас я хочу ее не меньше. Время здесь совершенно ни при чем!

Николь слышала, как гулко бьется ее сердце. Она тоже хочет его. Бессмысленно это отрицать. Одна лишь мысль о том, что можно подняться с ним наверх, что она окажется в его объятиях и проведет всю ночь, занимаясь любовью…

– Прости, если я заставила тебя поверить, что хочу того же, что и ты, – запинаясь, проговорила она. – Я…

– Ты говоришь, что не хочешь меня? Тогда докажи.

Сделав несколько быстрых шагов в сторону Николь, Маркус, не дав девушке опомниться, крепко обхватил ее одной рукой за талию, прижимая к себе. Его губы потянулись к ее лицу. Николь замотала головой, пытаясь отстраниться, но Маркус, запустив свободную руку в распущенные волосы Николь, крепко держал ее голову. Их губы встретились. Неожиданно поцелуй оказался нежным, даже дразнящим, ему трудно было противостоять.

Легкая шелковая ткань отделяла Николь от обнаженного тела Маркуса. Недолго думая, она запустила руку за ворот его халата, ощущая под пальцами пружинящую мягкость покрывающих его грудь волос. Никогда прежде не доводилось ей переживать ничего подобного: поднимаясь откуда-то снизу, нестерпимый жар разливался по всему телу. Руки Маркуса становились все более настойчивыми. Обхватив ее бедра, он крепче прижал Николь к себе. Больше всего ей сейчас хотелось опуститься на пол прямо здесь, в гостиной, не боясь того, что кто-то может сойти вниз и застать их, и почувствовать тяжесть его тела, распластанного на ней.

Легко, словно пушинку, Маркус поднял Николь на руки и понес из гостиной в сторону лестницы, ведущей в верхние покои.

Они лежали молча, обессиленные, медленно приходя в себя после пережитого. Николь не в состоянии была пошевелиться, силы, казалось, оставили ее. Подобное ей довелось испытать впервые. Только сейчас она поняла, какого наслаждения была лишена все это время.

Наконец Маркус приподнялся на локте, чтобы заглянуть в лицо Николь.

– Я многого ожидал от тебя, – мягко проговорил он, – но ты превзошла все мои ожидания. Мне еще не доводилось встречать таких страстных женщин! – Склонившись к ней, он нежно притронулся губами к ее прикрытым глазам. – Ко мне уже возвращаются силы. Мы должны это повторить!

Николь чувствовала то же. Она не раскаивалась в происшедшем. И в то же время не могла избавиться от чувства вины. Намерение порвать со Скоттом не может служить оправданием ее поступку: она не должна была, как оголтелая, кидаться в постель к человеку, с которым знакома меньше двух дней.

– Это не должно было произойти! – прошептала она. – Я не хотела, чтобы это произошло.

– Нет, хотела. – Маркус нежно погладил ее по щеке. – Но, как и большинство женщин, считаешь необходимым отрицать желания, заложенные в тебя природой.

– Я не сказала, что мне не хотелось, чтобы это произошло. – Николь продолжала упорствовать. – Этого не должно было произойти – вот что я имела в виду.

– Но почему? – Казалось, он был искренне удивлен ее реакцией. – Мы взрослые люди. У нас одинаковые потребности. Не вижу причин, которые могли бы помешать нам их удовлетворить.

– У тебя могло возникнуть ощущение, что для меня занятия сексом с малознакомыми мужчинами – вещь обыденная.

– Если бы я действительно так думал, меня бы здесь не было.

– Но ты ведь понял, что я не девственница. – Николь внимательно взглянула на Маркуса.

– Да, после всего, что было, ты ею точно не являешься!

– Ты прекрасно понял, что я говорила не обэтом! – Ей все труднее и труднее удавалось подобрать нужные слова. – Ты ведь не первый мужчина, с которым я занималась любовью.

– Это я кое-как уразумел, – сухо ответил он.

– Тебе это безразлично?

– Мы живем не в средние века. Да и потом, ни одна девственница не смогла бы доставить мне удовольствие, которое я только что испытал благодаря тебе. – Маркус с улыбкой наблюдал за тем, как лицо Николь вытягивается от удивления. – И я не собираюсь останавливаться, – лукаво добавил он.

Николь проснулась с первыми лучами солнца. Маркуса рядом с пей уже не было. Ничего удивительного, подумала Николь. Им обоим не пошло бы на пользу, если бы кто-нибудь случайно увидел, как он покидает ее спальню рано утром.

С воспоминанием о том, как она провела ночь, Николь охватило прежнее чувство вины. Маркус может считать, что в век технического прогресса и всеобщего падения нравов у нее есть право на некоторые вольности в отношениях с мужчинами, но вряд ли это оправдает ее в его глазах, когда он выяснит, что она официально помолвлена с другим мужчиной.

Впрочем, едва ли Маркусу представится возможность узнать об этом за время, оставшееся до свадьбы Леоноры. А на следующей неделе Николь здесь уже не будет.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Николь с трудом удалось скрыть охватившее ее разочарование, когда, спустившись утром к завтраку, она обнаружила за столом только Патрисио, в одиночестве допивающего свою чашку кофе. Молодой человек с восторгом приветствовал ее появление.

– Сегодня я отвезу тебя в Каракас! – без всяких предисловий объявил он.

– Боюсь, сейчас я не совсем в форме для такой поездки, – стараясь не смотреть Патрисио в глаза, ответила Николь. – Ночь оказалась слишком утомительной. – К своему ужасу, она почувствовала, что краснеет.

Судя по виду, Патрисио рассчитывал на другой ответ, но, как и полагается истинному кабальеро, с пониманием отнесся к желанию дамы.

– Тогда, может быть, завтра?

Николь предпочла бы вовсе отказаться от поездки, но ей не хотелось обижать Патрисио.

– Было бы здорово. С нетерпением буду ждать завтрашнего дня.

– Я тоже, – с энтузиазмом заверил он, – для нас обоих это будет незабываемый день.

Похоже, самоуверенность – фамильная черта всех Пераца, кисло подумала Николь, выдавливая из себя жалкое подобие улыбки в ответ. Хотя Патрисио далеко до старшего брата. В том, что касается самоуверенности, Маркус вне конкуренции. Прошедшей ночью он продемонстрировал это сполна. Вероятно, такой легкой победы даже ему еще не доводилось добиваться!

– Николь, тебе нездоровится? – В голосе Патрисио прозвучало искреннее участие.

– Ничего страшного, нормальное состояние после вечеринки, кажется, вчера я слишком увлеклась и выпила лишнего. – Николь постаралась придать лицу соответствующее выражение.

– Да, состояние знакомое, – подбодрил ее Патрисио. – Мне самому часто приходилось испытывать подобное. Тебе станет лучше, если ты что-нибудь съешь.

Это вряд ли, подумала Николь. Внимание Патрисио становилось все более обременительным, и она уже подумывала сослаться на то, что ее тошнит от одного только вида еды, и под этим предлогом выйти из-за стола, когда на террасе появился Эдуардо.

– Мы будем завтракать без Леоноры, – сказал он, усаживаясь за стол рядом с Николь. – Ей далеко до тебя в плане выносливости. Даже не буду говорить, куда она попросила меня удалиться, когда я предложил ей спуститься к завтраку вместе. Пришлось распорядиться, чтобы завтрак Леоноры отнесли в комнату.

– Прелести утра, следующего за вечеринкой, – так мой отец обычно говорил в подобных случаях. – Николь тут же пожалела о сказанном. – Прости, – ей было очень неудобно перед Эдуардо за свои слова. – Вероятно, мой отец – не тот человек, о котором тебе бы хотелось слышать.

– Почему я должен испытывать неприязнь к твоему отцу? – Эдуардо с удивлением посмотрел на Николь. – Из того, что мне рассказывала Леонора, я понял, что он был замечательным человеком, к которому она питала самые нежные чувства.

– Значит, ты спокойно относишься к тому, что до тебя Леонора любила другого?

– Одинаковой любви не бывает. – Эдуардо по-прежнему оставался невозмутимым. – Признаться, не ожидал, что сегодня ты вскочишь в такую рань! – добавил он, обращаясь к сыну.

– Я хотел свозить Николь в Каракас, но она не совсем хорошо себя чувствует, и мы решили отложить поездку.

– Со мной ничего страшного, просто немного болит голова из-за того, что пришлось поздно лечь, – поспешно заверила Николь Эдуардо, обеспокоенного словами Патрисио. – До вашей свадьбы еще несколько дней, так что, думаю, у нас будет время съездить в Каракас.

– Ты все-таки решила уехать сразу же после окончания свадебных торжеств?

– К сожалению, у меня пет выбора, мне нужно возвращаться на работу. В любом случае я признательна за ваше теплое отношение ко мне.

– Странно, не в привычках Маркуса валяться так долго в постели, – заметил Эдуардо, поглядывая на элегантные золотые часы, крепко сидящие на его запястье.

– По-моему, вчера они с Эленой условились рано утром отправиться на прогулку верхом, – заметил Патрисио.

– Ну что ж, пора ему определиться со своими намерениями. Сейчас, конечно, не те времена, что раньше, но существуют же какие-то правила в отношениях между мужчиной и женщиной. Меня, честно говоря, очень удивляет поведение Рамона: он все-таки отец Элены и должен бы проявлять больше заинтересованности в устройстве будущего дочери.

– По-моему, Рамон прекрасно понимает, что не в его силах устроить брак дочери с Маркусом, – отозвался Патрисио. – Не сомневаюсь, если бы все зависело только от Элены, она бы уже давно была замужем за Маркусом. Только он ей этого не предлагает. С Изабеллой дела обстоят так же: она по уши влюблена в Маркуса и больше никого вокруг не замечает. Если бы мое сердце не было занято другой, то, пожалуй, я бы еще начал ревновать к собственному брату, – весело добавил он, но у Николь почему-то возникло ощущение, что Патрисио только пытается казаться веселым, а на самом деле сложившаяся ситуация не доставляет ему радости.

Николь отдыхала на террасе, лежа в удобном плетеном кресле, когда появился Маркус. Подойдя к креслу, он опустился на подлокотник и, наклонившись, поцеловал ее с уверенностью, которая в данной ситуации не могла не раздражать. Она плотно сжала губы, заставив себя не отвечать на поцелуй.

– Почему? – только и сказал он, всем своим видом выражая удивление столь холодным приемом.

– Потому, – грубо ответила Николь, стараясь не выдать того, как тяжело на самом деле ей дается принятая роль.

– Если подобным образом ты решила доказать, что тебя больше не влечет ко мне, тебе это не удалось, я не верю!

– Дело не в отсутствии желания. Для тебя мои чувства – что-то само собой разумеющееся. Не спорю, мы провели вместе незабываемую ночь, – (при этих словах Маркус выразительно хмыкнул, как бы говоря «спасибо и на этом»), – из чего вовсе не следует, что я должна кидаться в твои объятия по первому зову.

– Следовательно, это я должен вымаливать у тебя ласки!

– Ты должен относиться ко мне с большим уважением и не требовать того, что я не могу или не хочу дать. Я прекрасно понимаю, тебе редко приходилось бывать в роли просителя: вероятно, во всей Венесуэле не нашлось бы девушки, которая смогла бы тебе отказать, но все в жизни когда-то бывает в первый раз.

– Да, ты права, и тебе самой еще предстоит узнать, как мужчины в нашей стране обходятся с женщинами, которые пытаются играть с ними в подобные игры. Не забывай, ты не в Англии, и джентльменского обращения здесь ни от кого не дождешься.

– Я тебе много раз говорила, что это не игра! Но ты ведь никого не слушаешь, кроме себя! – Николь начинала по-настоящему злиться, и эта злость придавала ей сил в столь трудном разговоре. – Я ошиблась, когда пошла на близость с тобой, и повторять свою ошибку не намерена. Это все. Либо ты принимаешь меня всерьез, либо… – Николь на секунду запнулась, подбирая правильные слова, – либо найди себе другое занятие!

Несколько долгих минут карие глаза в бешенстве смотрели на нее. Но вдруг выражение его лица изменилось, словно Маркус неожиданно понял то, что по-прежнему оставалось неясным Николь.

– И какое же занятие ты рекомендуешь мне подыскать? – К удивлению Николь, Маркус улыбался – Из того, что ты здесь наговорила, мне остается предположить следующее. Ты, кажется, вообразила себе, что для меня не существует разницы между тобой и любой другой женщиной, которую я мог случайно встретить на улице и посчитать достаточно привлекательной, чтобы с ней развлечься. – Он провел рукой по щеке Николь, наблюдая за ее реакцией. Она молчала, но не пыталась оттолкнуть его руку. – Должен сказать, ты недооцениваешь себя. Ты красивая, страстная, светская женщина. Принадлежишь к самому высшему обществу!

«Ни к какому такому обществу я не принадлежу!» – хотелось сказать Николь, но слова застряли у нее в горле. Может быть, в его понимании любая женщина, способная переспать с мужчиной на второй день знакомства, уже является светской львицей?

– Ну что, по-прежнему желаешь, чтобы я нашел себе другое занятие?

– Похоже, я наговорила много лишнего. – Николь уступала Маркусу, но ее это уже мало трогало. – Забудь все, что я тебе сказала, договорились?

– Это будет не просто, – ответил он с напускной серьезностью. – У тебя острый язычок. Предупреждаю, в следующий раз, когда ты решишь поупражняться в словесной пикировке, я отвечу тебе тем же.

– Непременно буду иметь это в виду.

Поняв, что сопротивляться дальше бесполезно, Николь решила отдаться на волю чувств. Подняв руки, она обхватила голову Маркуса, притягивая его к себе, и буквально впилась губами в его рот. Маркус отреагировал немедленно, страстно отвечая на поцелуй жадными губами, его ловкие пальцы уже расстегивали пуговички на платье Николь, стремясь быстрее добраться до ее груди.

– Достаточно. – Только опасение, что кто-нибудь может выйти на террасу, заставило Николь оторваться от Маркуса. – Нас могут увидеть!

– Это верно, – нехотя признал он и заговорщицки подмигнул Николь. – Наше время наступит ночью. Пойду переоденусь, – сказал он, поднимаясь на ноги. – А потом съездим куда-нибудь проветриться.

Николь только сейчас увидела, что Маркус одет в костюм для верховой езды. Должно быть, он пришел к ней сразу же после прогулки с Эленой. Ну и что? – упрямо подумала Николь. Между ним и Эленой, скорее всего, ничего нет, иначе бы Патрисио не завел тот разговор за завтраком.

При мысли о Патрисио Николь даже подскочила в кресле.

– Я не смогу поехать с тобой! Я сказала твоему брату, что плохо себя чувствую.

Маркус только плечами пожал в ответ.

– Ну и что? Скажешь, что поправилась.

– Дело не только в этом Патрисио собирался отвезти меня в Каракас.

– Если тебе не хотелось ехать, надо было так и сказать, а не выдумывать отговорки, – наставительно заметил Маркус.

– Мне не хотелось обижать его, – призналась Николь.

– Вместо этого ты решила поощрять его чувства, заранее зная, что не сможешь на них ответить?

– Ты же не думаешь, что твой брат воспылал ко мне страстью, стоило ему только взглянуть на меня.

– Я уверен, что ты понравилась ему сразу же, как только он тебя увидел. Я же, как и полагается старшему брату, проявил заботу и услал Патрисио подальше от тебя, пока он совсем не потерял голову.

– Ты решил, что я ни перед чем не остановлюсь, чтобы заполучить богатого мужа!

– Да Но с тех пор многое изменилось. Я не знал тебя тогда так, как знаю сейчас.

– Ты уверен, что знаешь меня сейчас? Настоящую меня? Ведь все, что тебя во мне интересует, – это мое тело.

– Если бы все действительно было так, как ты говоришь, я не стал бы связываться с тобой, мне достаточно любой другой хорошо сложенной женщины, чтобы получить удовольствие. Гораздо больше твоего тела меня интересует то, что творится в твоей душе.

– Тогда тебе придется поспешить, ведь для глубокого анализа потребуется время, а его у тебя нет.

– Говоришь, каждая секунда у нас на счету? Так не будем терять время даром! – С этими словами он скрылся в дверях, ведущих в салон.

А на что, собственно говоря, я рассчитывала? – подумала Николь. Что Маркус предложит мне выйти за него замуж, как Эдуардо предложил Леоноре? Нет, его планы так далеко не простираются. Он забудет меня сразу же, как только я исчезну с его глаз.

Она вышла во двор и, подойдя к фонтану, села на каменный бордюр. Так приятно было побыть на солнце после тех сумрачных дней, которые стояли последнее время в Англии.

– А ты, оказывается, темная лошадка! – Николь не заметила, как к ней подошла Леонора. – «Я выхожу замуж за Скотта! Мне не нужен богатый муж! Мне не нравится Патрисио!» Тебе даже меня удалось убедить. А на самом деле уже оба брата прыгают вокруг тебя на задних лапках.

Николь повернулась к мачехе, стараясь выглядеть спокойной и не выдать своих чувств.

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

– Хватит притворяться! – Леонора громко рассмеялась – Я только что видела вас с Маркусом. Готова поклясться, прошлую ночь вы провели вместе. Хотя я все еще считаю, что с Патрисио у тебя больше шансов, но не могу не признать – Маркус достиг того возраста, когда мужчина особенно привлекателен!