Текст книги "Костер желания"

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Несмотря на продолжительный послеобеденный отдых, Изабелла выглядела утомленной, когда они с Патрисио собрались уезжать домой.

Нет ничего удивительного в том, думала Николь, провожая пару взглядом, что у Изабеллы такой уставший вид, ведь ребенок, которому она скоро даст жизнь, забирает все ее силы.

– Вот посмотришь, Изабелла быстро оправится после родов. В ее возрасте это естественно, – заверила Леонора Николь. – Это у меня почти месяц ушел на то, чтобы прийти в себя после рождения Луиса. Особенно пострадала моя талия.

– Сейчас ты выглядишь так же, как до родов, – поспешила успокоить мачеху Николь.

– Иначе и быть не должно, если принять во внимание усилия, которые пришлось приложить, чтобы вернуться к прежнему весу. Чем ты занималась после обеда?

– Да так, ничем особенным. Заглянула к Луису на полчаса. Он такой шустрый, как юла. Если ты не возражаешь, утром я бы хотела прогуляться с ним в саду.

– Почему нет? Хуаните тоже не мешает отдохнуть.

Когда сели ужинать, Маркуса за столом не оказалось. Поскольку ни Эдуардо, ни Леонора не обратили на это внимания, Николь пришла к выводу, что им заранее было известно о его отсутствии.

Где он мог быть, Николь не имела ни малейшего понятия. Она пыталась уверить себя, будто его отсутствие ей только на руку, но одна мысль о том, что Маркус, возможно, проведет вечер в компании другой женщины, начисто лишила ее аппетита.

После ужина погода заметно ухудшилась, а к одиннадцати часам на землю обрушился целый водопад дождя, сопровождающийся ураганным ветром.

– В такую погоду Маркусу лучше заночевать там, где он сейчас находится, – заметил Эдуарде, наблюдая через окно за разыгравшейся стихией.

– И где это? – небрежно поинтересовалась Леонора.

– В городе.

– Он там по делам или отправился развлекаться?

– По делам, – ответил Эдуардо, отходя от окна. – По делам, – повторил он.

Утром ничто не напоминало о разыгравшемся накануне урагане. Как обычно, оно было теплым и солнечным. Собираясь спуститься к завтраку, Николь выбрала коротенькое ярко-желтое платье и легкий шарфик в тон, чтобы перевязать волосы.

– Ты сияешь, как это солнце, – заметил Эдуардо, одобрительно оглядывая ее, когда она присоединилась к нему за уже сервированным столом.

Леоноры рядом с ним не было, и это совсем не удивило Николь. Она знала, как тяжело даются той ранние подъемы. Вопреки здравому смыслу, Николь надеялась, что Маркус, переждав шторм, все-таки вернулся домой ночью, но его место за столом тоже пустовало.

– Маркус остался в своей городской квартире. – Эдуардо словно читал ее мысли.

– Я не знала, что у него в городе есть квартира, – минуту поколебавшись, отозвалась она.

– Есть, и уже давно. Пока Патрисио не женился, у него в Каракасе тоже была своя квартира.

– Для холостого мужчины удобно иметь собственное жилье. Есть куда привести подружку.

– Вероятно, иногда случалось и такое, – мягко ответил Эдуардо. – Думаешь, именно женщина задержала Маркуса в городе?

– Даже если и так, меня это не касается.

– Маркус отправился развлекать наших иностранных партнеров, которые пожелали вкусить всех прелестей ночной жизни Каракаса. – Эдуардо сделал вид, будто не расслышал ее слов. – Даже если бы погода не испортилась, вряд ли бы он вернулся вчера.

– Как я сказала, – зло повторила Николь, – мне нет абсолютно никакого дела до того, как и где он провел эту ночь.

Коляска, в которой Николь после завтрака вывезла Луиса на прогулку по саду, очень смахивала на уменьшенную модель «роллс-ройса». В отличие от Эдуардо она точно не увидит Луиса взрослым. Интересно, каким он вырастет, имея такие гены? Наверняка, как и все Пераца, будет очень упрямым.

– А еще ты станешь настоящим красавчиком, – вслух сказала она ребенку, вызвав у него довольную улыбку. – Все девчонки будут без ума от тебя.

Продолжая разговаривать с малышом, Николь медленно катила коляску по аккуратным дорожкам сада. Коляска оказалась слишком тяжелой. Луису было бы гораздо удобнее в менее громоздкой и более легкой современной модели. Большинство родителей покупают именно такие для своих детей. Взобравшись на небольшую горку, Николь обнаружила каменную скамью и с удовольствием присела отдохнуть.

С этого места открывался превосходный вид на окрестности. Долина, в которой располагалось поместье Лас-Веридас, была перед ней как на ладони. Вынув Луиса из коляски и крепко держа, Николь подняла его высоко вверх, чтобы малыш тоже мог полюбоваться прекрасным видом.

– Первая возможность познакомиться с наследственными владениями, – полушутя, полусерьезно произнесла она.

Но Луис, судя по тому, как сосредоточилось его маленькое личико, в этот момент был занят гораздо более важным делом. Хорошо, она догадалась захватить с собой запасной подгузник, подумала Николь, сморщив нос. Дети остаются детьми, даже если им довелось родиться в королевской семье.

Николь повернулась, чтобы положить Луиса обратно в коляску и сменить подгузник, и замерла: коляска балансировала на самом краю склона, спускающегося к подъездной аллее. Не успела Николь опомниться, как она с бешеной скоростью покатилась вниз, подскакивая в воздух каждый раз, когда на пути попадались торчащие из земли корни, пока с грохотом не упала на дорогу прямо под колеса выезжающей из-за угла машины.

Со страшным скрежетом машина резко затормозила. Машину развернуло поперек дороги, и она едва не врезалась в ствол дерева.

Онемев от страха, Николь наблюдала за тем, как Маркус, распахнув дверцу, выскочил на дорогу. Убедившись, что в коляске никого не было, Маркус поднял голову и посмотрел в сторону Николь, все еще крепко прижимающей к себе ребенка.

– Идиотка! – яростно закричал он. – Трудно было поставить коляску на тормоз?

– Но она была на тормозе! – Николь с трудом нашла силы, чтобы возразить: перед глазами у нее стояла страшная картина того, что могло случиться с Луисом.

– Тогда как ты объяснишь это? – Маркус потряс в воздухе останками детской коляски. – Только по счастливой случайности ребенка не оказалось внутри!

– По-твоему, я этого не понимаю? – зло отозвалась Николь. – Вероятно, тормоз был неисправен.

Громкий плач Луиса прервал их перебранку. Николь крепче прижала к себе малыша, пытаясь успокоить его нежными уговорами. Слава богу, Луис жив и здоров! По поводу тормоза Николь не сомневалась: она прекрасно помнила, что, остановившись передохнуть, опустила рычаг. Вопрос был только в том, выжала ли она его до конца. Чувствуя, что у нее подгибаются колени, Николь присела на скамью, наблюдая за Маркусом: он как раз проверял коляску. Судя по всему, рычаг тормоза был исправен. Значит, вина в происшедшем лежит на ней, с ужасом подумала Николь.

– Жди, я сейчас поднимусь, – распорядился он. Убрав разбитую коляску с дороги, Маркус сел в машину и развернул ее в направлении к дому. Ему потребуется несколько минут, чтобы подняться к ней, прикинула Николь. Она вполне могла бы спуститься вниз сама даже с Луисом на руках, но Маркус ей больше не доверяет.

Буквально через мгновение он был уже наверху. Судя по запыхавшемуся виду, Маркус явно проделал всю дорогу вверх бегом: видимо, способность Николь позаботиться о ребенке не внушала ему доверия.

Она поднялась и осторожно передала малыша Маркусу. Несколько секунд Луис, не мигая, смотрел на старшего брата, а затем, словно потеряв к нему интерес, переключился на более важные дела.

– Еще одна вещь, которую дети делают, не спрашивая разрешения, – проговорила Николь, заметив, что Маркус брезгливо морщится. Она так и не успела поменять Луису подгузник. – Тебе лучше сразу отнести его к Хуаните, я же тем временем объясню все Эдуардо и Леоноре.

Оставив Маркуса с ребенком наверху, Николь стала спускаться вниз. За Луиса можно было больше не беспокоиться – он в надежных руках. Даже если Маркус не испытывает большой любви к маленькому брату, он не допустит, чтобы с ним что-нибудь произошло.

Найдя Эдуардо и Леонору в гостиной, Николь честно рассказала о происшедшем в саду.

– Луис не пострадал, и это самое главное, – уверил ее Эдуардо. – Коляску легко можно будет заменить.

Леоноры, как и полагается матери, в комнате уже не было она умчалась к сыну сразу же, как только Николь начала свой рассказ.

Поколебавшись немного, Николь все-таки решилась сказать то, о чем думала во время прогулки.

– Это ни в коей мере не оправдывает моего поведения, но коляска действительно была слишком тяжелой. Не мешало бы заменить ее более удобной моделью.

– Мы купим другую, – заверил ее Эдуардо. – Старая коляска… – Он замялся. – Впрочем, это не имеет значения.

Николь прекрасно поняла, что собирался сказать Эдуардо. Желая иметь в доме только все самое дорогое и модное, Леонора, видимо, редко обращала внимание на качество покупаемой вещи.

– Говоришь, Маркус настоял на том, чтобы самому отнести Луиса в детскую? – переспросил Эдуардо.

– Совершенно верно. Думаю, он распорядится, чтобы коляску убрали с дороги.

– Уже распорядился, – отозвался Маркус, вошедший в комнату как раз вовремя, чтобы застать последние слова Николь. – Этим занялся лично представитель фирмы, продавшей нам коляску. Он также пообещал еще сегодня привезти каталог с образцами продукции, предлагаемой их фирмой, чтобы мы могли выбрать для Луиса новое средство передвижения.

Эдуардо с благодарностью посмотрел на сына.

– Спасибо, что ты об этом подумал. Леонора еще у малыша?

– Насколько мне известно, да.

– Тогда я тоже поднимусь к сыну.

Эдуардо вышел из гостиной, оставив Николь и Маркуса вдвоем. Все внимание Николь было сосредоточено на стакане с бренди, предложенном ей Эдуардо в качестве успокоительного, который она механически вертела в руках.

– Хуанита сказала, что педаль тормоза очень часто заедала и требовались дополнительные усилия, чтобы выжать ее до конца, – обращаясь в пространство перед собой, проговорил Маркус. – Она винит себя в том, что не предупредила тебя об этом заранее.

– Хуанита ни в чем не виновата, – тяжело вздохнув, отозвалась Николь. – Обозвав меня идиоткой, ты был абсолютно прав. Из-за моей неосмотрительности Луис мог разбиться насмерть.

– За прошедший год мне случалось обзывать тебя хуже, – мрачно проговорил он. – По крайней мере мысленно.

– Могу себе представить, – тихо отозвалась Николь.

– Сомневаюсь. Едва ли тебе удастся понять, что я почувствовал, когда узнал, как ты меня одурачила. Готов признать, ты вела себя очень умно. Только таким поведением и можно было заставить меня поверить в то, что тебя интересую я, а не деньги Пераца.

– Это неправда. Я действительно любила… – Она оборвала себя, покачав головой. – Впрочем, сейчас ты так же не способен поверить моим словам, как и год назад.

– Поверить, что ты решила порвать со Скоттом еще до того, как познакомилась со мной? Что только в моих объятиях узнала настоящую любовь? Что собиралась рассказать мне о женихе до нашего отъезда в Англию? Интересно, пришло бы это вообще тебе в голову, если бы я не решил лететь с тобой?

– Может быть, и нет, – призналась Николь. – Я так боялась тебя потерять.

– А вместе со мной и мои деньги?..

– Да плевать мне на твои деньги! – не выдержала Николь. – Я вообще не в состоянии была соображать, когда познакомилась с тобой. Влюбилась в тебя как дура, с первого взгляда. Запрещала себе даже думать о том, что ты можешь захотеть на мне жениться.

Ни один мускул не дрогнул на лице Маркуса.

– Никогда не прощу, что изменил собственным принципам ради смазливого лица и стройной фигуры.

– Если дело только во внешности, тебе давно следовало жениться на Элене, – огрызнулась Николь, не желая верить в то, что Маркус испытывал к ней только физическое влечение.

– Элена оказалась менее инициативной.

– Хочешь сказать, она отказывалась спать с тобой до свадьбы?

– Ей просто не удалось возбудить во мне желание. Впрочем, в этом ее вины нет. Ты с самого начала знала, какое впечатление произвела на меня. Я понял это по твоим глазам.

– А я в твоих увидела только неприязнь. Она по-прежнему там. К чему продолжать этот бессмысленный разговор? Что бы я ни сказала, мне все равно не удастся убедить тебя в том, что сейчас мои чувства искренни.

– А год назад они искренними не были?

Николь слишком поздно заметила оговорку, но ее это уже не волновало.

– Я любила тебя тогда, люблю сейчас и не знаю, смогу ли разлюбить вообще. Только надежда на твое прощение поддерживала меня весь этот год.

– Говорят, поступки человека бывают красноречивее его слов, – после продолжительной паузы ответил Маркус. – Поэтому могу предоставить тебе возможность делом подтвердить свои слова.

– Каким делом? – внезапно охрипшим голосом поинтересовалась она.

– Приходи ко мне ночью. Без всяких условий.

– Это попытка проверить мои чувства или ты просто хочешь расквитаться со мной?

– Сама решай, стоит ли идти на риск ради меня.

Вернувшаяся из детской Леонора ни в чем не упрекнула Николь, счастливая уже тем, что с сыном ничего не случилось.

– Полагаю, мне следует поблагодарить Маркуса за заботу о Луисе, – с неохотой проговорила она. – Тем более ему пришлось пойти на такие жертвы – Луис был мокрым по уши. Это ему за то пренебрежение, с которым он относился ко мне и моему ребенку, – с довольной улыбкой добавила Леонора.

– Тебе, наверное, здорово от него досталось за этот год? – виновато спросила Николь.

– Ничего такого, с чем нельзя было бы справиться, – заверила ее мачеха. – Наоборот, наши с ним перебранки оказались прекрасным развлечением. К тому же в одном Маркусу надо отдать должное он всегда вежлив со мной в присутствии посторонних. Поэтому с полной уверенностью можно сказать, что сегодняшний вечер пройдет спокойно.

– Сегодняшний вечер? – переспросила Николь, чувствуя, как ее одолевают неприятные подозрения.

– Будущие крестные родители Луиса и еще несколько самых близких друзей сегодня у нас ужинают, – пояснила Леонора. – Ничего особенного, так что можешь надеть то, в чем чувствуешь себя комфортнее всего.

Комфортнее всего я бы чувствовала себя в своей комнате, с отчаянием подумала Николь. Как она сможет показаться на глаза людям, бывшим свидетелями безобразной сцены, происшедшей на свадьбе Леоноры и Эдуардо! А Маркус? Каково будет ему? Придется сделать вид, будто ничего особенного не произошло, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию. Только это будет нелегко.

Вечер действительно оказался не из легких. Николь изо всех сил старалась не замечать обращенных на нее любопытных взглядов и никак не реагировать на доносящиеся со всех сторон обрывки фраз. Поведение Маркуса было выше всяческих похвал. Он вел себя по отношению к ней безупречно: ничем не выдал напряжения даже в тот момент, когда, садясь за стол, обнаружил, что ему отвели место рядом с Николь.

Поскольку за столом собралось не больше десяти человек, разговор велся на самые общие темы. Из-за хозяйки говорили в основном на английском: несмотря на то, что Леонора провела в стране уже больше года, она так и не выучила испанского. «Зачем учить испанский, если вокруг все говорят по-английски?» – обычно говорила она.

Николь почти не участвовала в общей беседе, едва понимая, о чем идет речь. Сейчас она могла думать только о Маркусе и о том, что этой ночью они вновь будут любить друг друга.

Как назло, вечер тянулся бесконечно долго. Оказавшись наконец в своей спальне, Николь приняла душ и переоделась в черную шелковую ночную рубашку, отделанную изящным кружевом. Перед тем как покинуть комнату, она еще побрызгалась любимыми духами и накинула поверх ночной рубашки элегантный шелковый халатик в тон. Осторожно прикрыв за собой дверь, она прислушалась к стоявшей в коридоре тишине: дом был погружен в сон. Стараясь не шуметь, Николь через весь коридор двинулась к спальне Маркуса, располагавшейся в противоположном крыле особняка. Повернув ручку, она вошла в комнату без стука и остановилась у двери. Маркус, обнаженный, лежал на кровати поверх покрывала. В свете ламп, стоявших на тумбочках по обе стороны широкой низкой софы, служившей ему ложем, его тело казалось еще более смуглым. Николь провела языком по пересохшим губам, голос ей не повиновался.

– Закрой дверь, – негромко произнес Маркус.

– Похоже, ты ни капли не сомневался в том, что я приду, – заметила она, прикрывая дверь.

– Не сомневался, – он не сводил с нее взгляда. – Прекрасно выглядишь. И, разумеется, знаешь об этом Впрочем, на сегодня достаточно слов. Раздевайся.

Он хочет заставить ее раздеться у него на глазах? Ну что ж! Не сомневаясь в том, что поступает правильно, она распустила поясок и сбросила халат на пол. Через секунду за ним последовала и ночная рубашка. Расправив плечи, гордо неся красивую голову, обрамленную отливающей золотом волной волос, Николь не торопясь подошла к кровати. Ее тело было совершенным, как у греческой богини. Не отводя от Николь взгляда, Маркус притянул ее к себе.

– Думаешь, этого достаточно, чтобы я снова оказался у твоих ног?

– Я здесь только потому, что не могу без тебя. Весь этот год я умирала от тоски и желания.

Его губы искривила язвительная усмешка.

– Не стоило так мучиться. Без сомнения, вокруг тебя полно других мужчин, которые рады удовлетворить твои желания.

– В чисто физическом смысле – вероятно. Но я ничего о них не знаю и знать не хочу. – Ее голос срывался. – Я люблю тебя, Маркус, и в этом вся разница. Как же мне доказать это!

– Эта ночь, если, конечно, ты решишь остаться со мной, все равно ничего не изменит.

Николь и сама прекрасно понимала, что надеяться ей не на что. Он не собирается сдаваться на этот раз.

– Ты сказал, «если я решу остаться», – разве у меня есть выбор?

– Насильно тебя никто удерживать не станет. Решишь уйти – пожалуйста.

– Я не могу, – прошептала она, проводя рукой по его лицу. – Я слишком сильно хочу тебя.

Николь почувствовала, как напряглась его рука, ласкающая ее живот. Маркус потянулся к ней, ловя губами ее рот. Его губы впились в ее с какой-то первобытной силой. Боль и удовольствие слились воедино в этом поцелуе, вызвав бурную ответную реакцию Николь. Повалившись спиной на кровать, она опрокинула на себя Маркуса, с наслаждением принимая тяжесть этого разгоряченного тела. Ощутив бедром его напряженную, воинственно вставшую плоть, Николь чуть передвинулась, помогая Маркусу войти в нее. Два тела слились в единое целое, двигаясь в унисон. Время, расстояние – все эти атрибуты прошлой разлуки были больше не властны над безудержным желанием, охватившим их. Забыв обо всем, Николь предавалась страсти, ведущей ее к пику мыслимого и немыслимого наслаждения, испытать которое она могла только в объятиях Маркуса. Стон, сорвавшийся с ее губ, когда они одновременно достигли зенита страсти и на смену учащенному движению тел пришла блаженная неподвижность, стал квинтэссенцией того, что может произойти между мужчиной и женщиной.

Постепенно силы начали возвращаться к Николь. Позабытое за этот год ощущение покоя и радости полностью овладело ею. Маркус был рядом, она все еще чувствовала его тело, распластанное на ней. Николь прижалась губами к растрепавшейся темноволосой голове, покоившейся на ее плече. Приподнявшись на локте, Маркус посмотрел на нее долгим внимательным взглядом. На какое-то мгновение Николь показалось, что он забыл о причиненной ему боли и простил ее, поняв – они не могут друг без друга. Но только на мгновение.

– Это все, на что ты можешь рассчитывать, – проговорил он сквозь сжатые зубы, поднимаясь и отворачиваясь от нее.

Лицо Николь дернулось, как от удара. Но даже если бы он действительно ударил ее, она не испытала бы такой боли. Николь потребовалось собрать все свое мужество и силы, чтобы подняться с постели и пройти через комнату к тому месту, где она оставила вещи. Если можно было хотя бы ненавидеть его! Но не получается. Пока не получается. Он предупреждал, что ей придется пойти на риск. И она решила рискнуть ради него. Что ж, значит, некого винить – конец истории.

Маркус не проронил ни звука, пока она одевалась и шла к двери. Теперь, когда расплата состоялась, он может успокоиться. Пусть радуется ее унижению, если хочет.

Наутро Николь проснулась с тяжелой головой и темными кругами под глазами, но с решительным настроением. Как только выдастся возможность, Николь свяжется со своей конторой и попросит парня, замещающего ее в агентстве на время отсутствия, позвонить и попросить немедленно вернуться в Англию по срочному делу. Если не удастся сразу попасть на прямой рейс до Лондона, она купит билет на любой другой, даже если для того, чтобы оказаться дома, придется поменять несколько самолетов. Лучше провести ночь в зале ожидания, чем оставаться рядом с Маркусом и терпеть его презрительное отношение.

В холле не было никого, когда она спустилась вниз. Прикинув, что в Англии сейчас около полудня, Николь набрала номер, моля Бога, чтобы на линии не возникло никаких осложнений. Через минуту она уже разговаривала с Эндрю, который пообещал перезвонить ей в течение ближайшего часа.

Теперь Николь оставалось только пережить завтрак со всей семьей. Впрочем, отсутствие Маркуса за столом заметно облегчало задачу. Если он уехал куда-то на весь день, то она сможет спокойно попрощаться с Лас-Веридас и отбыть в аэропорт еще до его возращения. Возможно, Маркус догадается, что телефонный звонок с работы подстроен самой Николь, но это уже не будет иметь никакого значения. Какое счастье, что не придется встретиться с ним лицом к лицу.

Телефон зазвонил даже раньше, чем она ожидала. Эндрю спешил выполнить данное ей обещание. Николь превратила их разговор в маленькое представление на тот случай, если кто-нибудь слышит ее. Повесив трубку, она постаралась придать лицу как можно более огорченное выражение, соответствующее состоянию человека, только что со смирением стоика перенесшего неожиданный удар судьбы, и отправилась оповестить об отъезде Эдуардо и Леонору.

– Боюсь, мне нужно немедленно вернуться в Англию. На работе что-то случилось, и мое присутствие там необходимо. – Николь наблюдала за тем, как у мачехи и ее мужа вытягиваются лица. Судя по всему, Эдуардо очень расстроили ее слова. Выражение же лица Леоноры ясно свидетельствовало о том, что она не поверила ни одному слову Николь.

Как только они остались одни, Леонора, не теряя времени, поспешила выяснить истинные причины столь скоропалительного отъезда.

– Мне казалось, у тебя достаточно мозгов для того, чтобы не совершать таких легкомысленных поступков, – накинулась она на Николь. – В твоем отъезде нет никакой необходимости. Это самое настоящее бегство, бегство от Маркуса.

– Значит, я начисто лишена мозгов. В любом случае сейчас мне необходимо позвонить в аэропорт, – проговорила Николь, направляясь к телефону.

– Надеюсь, все билеты на ближайшие дни распроданы, – крикнула ей вслед Леонора.

Надежда Леоноры не оправдалась. Николь удалось забронировать билет на самолет, улетавший следующим утром. Придется провести еще одну ночь в Лас-Веридас.

Обед также прошел без Маркуса. Оказывается, он еще ранним утром исчез в неизвестном направлении, не сказав ни слова о том, когда вернется. Эдуардо принес Николь извинения за поведение старшего сына, заверив, что Маркусу обычно не свойственна такая безответственность.

– Я надеялся, что вы сможете решить свои проблемы, – с горечью заметил он. – Но, похоже, это никогда не произойдет. Знай одно: Лас-Веридас – твой второй дом, здесь тебе всегда рады. Знай, мы рассчитываем на твою компанию и в будущем.

– Конечно, она будет часто нас навещать, – Леонора выразительно посмотрела на падчерицу, – не так ли?

– Боюсь, эта идея не кажется мне очень удачной, – после небольшой паузы ответила Николь. – Не возражаете, если я немного прокачусь верхом?

– Ты здесь у себя дома, поэтому можешь делать все, что хочешь, только будь осторожна, – заверил ее Эдуарде – Конюх приготовит для тебя лошадь.

К тому времени, когда Николь спустилась в конюшню, день клонился к вечеру. Рохо, которого по старой памяти оседлали для Николь, узнал ее и приветствовал громким ржанием. Прогулка не должна быть долгой, напомнила себе Николь, взбираясь в седло, ведь она не ездила верхом с прошлого года.

Она направила Рохо по дороге, по которой они с Маркусом скакали в то далекое утро их первой совместной прогулки. Если бы она тогда призналась во всем Маркусу, он бы оставил ее в покое, но именно этого ей меньше всего хотелось. Разве могла она предположить, что он влюбится в нее так же сильно, как и она в него!

Николь давно перестала следить за дорогой, ослабив поводья и предоставив Рохо самому выбирать направление. Шорох листьев под копытами коня и птичий щебет не отвлекали ее от воспоминаний.

В лесу заметно похолодало. Поежившись, Николь посмотрела на часы. Прогулка явно затянулась – к тому времени, когда она доберется до дома, уже стемнеет. Знать бы еще, в какой стороне находится дом! Решив положиться на чутье Рохо, она просто развернула его и предоставила коню возможность самому найти дорогу обратно.

За ее спиной раздался треск, Николь вскинула голову и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть сморщенную рожицу и маленькое меховое тельце обезьянки. Круглые, как бусины, глаза злобно глянули на нее. Судя по звукам, в густой листве скрывалось еще несколько зверьков. Лес неожиданно ожил. Николь услышала, как кто-то с шумом продирается сквозь кустарник по направлению к ней. От этого звука волосы у нее на голове встали дыбом, хотя животное, очевидно, было настолько пугливым, что так и не решилось показаться.

Из рассказов Маркуса Николь знала, что хищники в этом лесу не водятся. Да и Эдуардо не отпустил бы ее одну на прогулку, если бы хоть что-то угрожало жизни. Сидя верхом, змей она точно может не опасаться, если, конечно, они не свалятся на нее с какого-нибудь дерева.

Вертя головой во все стороны, чтобы не подвергнуться такому нападению, Николь вовсе перестала обращать внимание на Рохо. А тот вдруг повел себя совершенно неожиданно громко заржав, он встал на дыбы и сбросил с седла не ожидавшую подвоха Николь. В мгновение ока она оказалась на земле. Падение было настолько чувствительным, что на какое-то время Николь потеряла сознание. Сквозь туман, царивший в голове, она слышала где-то в отдалении стук копыт Рохо. В голове промелькнула мысль о том, что вот теперь, похоже, с ней приключилась настоящая беда.

Придя в себя, Николь поднялась с земли. Судя по всему, руки и ноги были целы, и это не могло не радовать. Упав с лошади, она рисковала разбиться насмерть, а вместо этого отделалась лишь несколькими синяками.

Лес, еще совсем недавно казавшийся ей почти безмолвным, теперь был наполнен звуками. Стиснув зубы, Николь старалась не поддаваться охватившей ее панике. Одна, посреди незнакомой местности, в сгущающихся сумерках, она чувствовала себя очень неуютно. Не уверенная в том, что выбрала правильную дорогу, Николь все же продолжала идти по тропинке, по которой ускакал Рохо. Пусть не к дому, но куда-нибудь она все же выведет. Главное, внимательно смотреть под ноги и остерегаться змей.

С наступлением ночи ее задача еще более усложнилась. Лунный свет едва пробивался сквозь густые кроны деревьев. Продвигаясь по лесу чуть ли не на ощупь, Николь старалась производить как можно больше шума, даже пела. Этим она стремилась не только отпугнуть живность, которая могла попасться ей по дороге, но и подбодрить себя.

Голоса людей, сопровождавшиеся несколькими выстрелами, показались Николь райской музыкой. Худшее позади. Кто бы ни были эти люди, они помогут ей добраться до Лас-Веридас. Луч света внезапно прорезал темноту, высветив Николь. Ослепленная ярким светом, от которого уже успела отвыкнуть, она подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Впрочем, она и так уже знала, кем был ее спаситель. Спешившись, Маркус сунул электрический фонарик в один из клапанов, прикрепленных к седлу, и бросился к Николь.

– Господи, я чуть с ума не сошел, думая, что с тобой могло случиться что-то плохое, – проговорил он, крепко прижимая ее к себе. – Час, прошедший с тех пор, как Рохо прискакал в конюшню с пустым седлом, стал для меня настоящим кошмаром. Я так хотел сказать тебе, что стыжусь того, как обошелся с тобой прошлой ночью. Поверь, мое поведение не доставило мне ожидаемого удовлетворения.

– Теперь это не имеет никакого значения, – прошептала Николь. – Никакого.

– Нет, имеет, и очень большое, – с силой возразил он. – Разве можно будет вновь поверить мужчине, который подобным образом обошелся с любимой женщиной?

– Доверие не может быть односторонним, – проговорила она, еще сомневаясь в том, что все это происходит с ней на самом деле. – Если ты сможешь доверять мне, то почему я не должна верить тебе?

– Сейчас нам лучше отправиться домой. – Маркус решил остановить этот поток взаимных извинений. – У нас еще будет достаточна времени, чтобы уладить паши проблемы.

Он вынул из нагрудного кармана рубашки маленький свисток и свистнул в него три раза, чтобы предупредить остальных людей, занятых поисками Николь, о том, что она нашлась. Вынув фонарик, он подсадил Николь в седло, а затем и сам уселся позади нее.

– Свети на дорогу, – передавая Николь фонарь, попросил Маркус.

Держа повод в одной руке, другой он обнял Николь за талию. Она чувствовала eгo дыхание на своем затылке, но даже сейчас ей трудно было поверить в то, что между ними все уладилось.

– Ты до сих пор не спросил меня, как я упала с коня, – проговорила Николь.

– Мне достаточно того, что ты осталась цела и невредима, – мягко отозвался он. – Я бы не смог жить дальше, не сказав тебе, что ты для меня значишь.

– А что я для тебя значу? – еле слышно отозвалась Николь, чувствуя, как его рука крепче прижимает ее к себе.

– Все, – просто ответил Маркус. – Все попытки забыть тебя оказались бесполезными. С тех пор как я увидел тебя, другие женщины потеряли для меня всякий интерес. Сначала я не доверял тебе, это правда, но ты смогла заставить меня изменить мнение. Впервые в жизни я понял, что можно любить женщину, которую хочешь. До встречи с тобой я не собирался жениться, но после того, как мы познакомились, ни о чем другом больше не думал.

– Но я сама все испортила, – с горечью произнесла Николь. – Еще до встречи с тобой я понимала, что сделала ошибку, согласившись выйти замуж за Скотта, но о его существовании ты должен был узнать от меня.

– Мое поведение тоже заслуживает порицания, – нежно целуя ее в шею, проговорил Маркус. – Я хотел, чтобы тебе было так же больно, как и мне. Заставив тебя прийти ко мне ночью..

– Ты не заставлял меня, – запротестовала Николь. – Я пришла по своему собственному желанию.

– Но не для того же, чтобы помочь мне удовлетворить мою жажду мести! Ты надеялась, что после проведенной вместе ночи мы сможем начать все сначала, а именно этого я и не собирался допускать. Только после твоего ухода я понял, что моему поступку нет прощения.