Текст книги "Клетка для мятежника"

Роберт подошел к своему коню, подтянул подпругу, готовясь отправиться в путь.

– Роберт!

Он замер, положив руку на седло. Вся его колдовская сила растаяла в сиянии ее такой знакомой ауры. Неподвижно, как статуя, Роберт ждал, что будет дальше.

Это же просто несправедливо!

– Прости меня, – сказала она ровным голосом, не выдававшим ее чувств. – Я понимаю, что ты не хочешь со мной разговаривать, однако есть вещи, которые нам необходимо обсудить.

– А разве мысленная речь для этого не годится? – Способность двигаться вернулась к Роберту, и он обошел коня, чувствуя жгучий стыд за то, что нуждается в такой преграде между собой и Дженн.

– Годится в том случае, если используется не два раза за восемь лет. – Дженн сделала шаг к нему, и Роберт почувствовал, что, как всегда, не имеет выбора: он должен на нее смотреть.

Как и он сам, Дженн в тот день подверглась действию Ключа, и теперь стояла перед ним не постаревшая, не изменившаяся и все же настолько другая, что внутри у него все переворачивалось. Роберт видел длинные черные волосы, заплетенные в толстую косу, падавшую на плечо. Он видел овальное лицо, так похожее на лицо ее сына, глаза, нос, рот – такие знакомые и все же совсем не те, что раньше. В Эндрю было все, что было бы в Дженн, будь она мужчиной, – но свойственно ли ему ее мужество? Ее целеустремленность? Ее способность манипулировать окружающими ради целей, о которых она никогда не говорит?

Стала ли она такой с тех пор, как ее связь с Ключом сделалась неразрывной, или тогда, годы назад, он был слеп?

– Что ты собираешься делать с Эндрю? – Ее голос будил воспоминания... – Или сказать об этом мне ты не можешь?

– Ответ тебе известен. У тебя всегда была привычка задавать вопросы, зная, каков будет ответ. Уверен, что вы с Микой и моим братцем все подробно обсудили.

– Значит, это правда? – Глаза Дженн широко раскрылись. – А что, если я захочу тебя остановить?

– Не надо.

– А я смогла бы?

И вдруг Роберт понял, как ему побороть страх и все же не дать воли демону. Он снова обошел коня, выронив поводья, и подошел к Дженн. Он заметил, как она насторожилась, но не испугалась, как если бы страху все еще не было места между ними... Роберт обнял Дженн за талию, другой рукой приподнял ее подбородок...

И поцеловал.

Страх и желание охватили его, затопили все его тело, пробудив к жизни, как не будило ничто за все эти годы. Дженн сопротивлялась, но слабо, и это обнадежило Роберта: он смог получить все, в чем так нуждался, не расставшись ни с чем взамен.

Задыхаясь, они оторвались друг от друга. Мгновение Роберт еще обнимал Дженн, потом его руки упали. Дженн смотрела ему в глаза открытым, но одновременно совершенно непроницаемым взглядом. Она дрожала, но не проронила ни слова.

– Не пытайся остановить меня.

Роберт подобрал поводья, прошел мимо Дженн и вывел коня на полянку. Там ему пришлось остановиться: он оказался лицом к лицу с Микой. Голубые глаза смотрели на него, не моргая, без всякого выражения, и Роберт понял, что на этот раз первым придется заговорить ему.

– Я огорчился, узнав о твоем отце. – В глазах Мики что-то промелькнуло, и Роберт продолжал: – Я говорил с Даррилом. Он сказал, что у твоей матери и остальных членов семьи все в порядке. – Голос Роберта затих. Ему нечего было больше сказать человеку, который когда-то был его ближайшим другом. То время давно прошло... Однако Мика восемь лет охранял будущего короля, и ради этого Роберт добавил: – Мне было очень горько узнать о смерти Дэвида. Он был хорошим человеком.

Мгновение Мика просто смотрел на Роберта. Потом он медленно кивнул и сказал:

– Спасибо, милорд.

В наступившей тишине Роберт оглянулся на Финлея, потом на Эндрю.

– Через два дня увидимся. – С этими словами Роберт вскочил в седло и пустил коня галопом, надеясь ускользнуть от невидимых призраков, готовых накинуться на него.

* * *

Эндрю долго глядел в темноту, в которой исчез Роберт. Почему у него возникло такое чувство, будто он только что в чем-то провалился?

Мальчик повернулся к остальным и заметил, как Мика и Финлей обменялись выразительным взглядом, значение которого он и не пытался понять. Потом из леса показалась Дженн, старательно избегавшая встречаться глазами с кем-либо из мужчин. Все свое внимание она сосредоточила на Эндрю.

Полянка была освещена последними вечерними лучами, и этот свет подчеркивал странную тишину. Эндрю заметил, как необычно блестели глаза Дженн; потом она улыбнулась сыну так, как никогда раньше не улыбалась. Улыбка глубоко тронула его, но и встревожила – как очень многое из того, что случилось за последний час.

– Вам с Микой пора отправляться в Мейтленд. Вы и так уже надень задержались, и Белла наверняка тревожится.

Слова, тон, жесты казались такими обычными, но Эндрю никак не мог избавиться от ощущения, будто только что случилось нечто очень важное и он сам – единственный, кто этого не понял.

– А ты?

– Я приеду отдельно от вас. Финлею, как всегда, придется подождать в коттедже Мики.

Мика мог в темноте проехать в Борота, оставшись незамеченным, но любой, кто увидел бы Дженн, сразу ее узнал бы по сходству со старшей сестрой.

Эндрю посмотрел на мать, вспомнил странный взгляд, которым обменялись Мика и Финлей, и выпалил:

– Мама, ты не сходишь со мной вместе за моим конем?

– Да, конечно, – удивленно ответила Дженн.

Эндрю взял ее за руку, и они вместе вошли в сумрак под соснами, где был привязан конь Эндрю.

– Что произошло? – спросил мальчик. – Между тобой и герцогом Робертом?

Он почувствовал, как напряглась Дженн.

– Я попыталась расспросить его о планах насчет тебя.

– Он не захотел мне сказать. – Дженн подошла ближе и нежно пригладила волосы Эндрю. Она всегда старалась прикоснуться к сыну, показать, как она его любит, как он для нее важен, хоть она и выбрала жизнь в Анклаве, а не с ним вместе.

– Эндрю, с тобой ничего не случилось?

– Я просто... растерян, наверное.

– Не знаю, что тебе сказать, любовь моя, – прошептала Дженн. – Я понимаю, что у тебя много вопросов и тебе необходимы ответы. Хотела бы я, чтобы он...

Эндрю затаил дыхание, ожидая конца фразы, но он так и не прозвучал.

Молчание заставило Эндрю очертя голову кинуться в ожидавшее его испытание. По крайней мере оно все-таки не будет таким, как хотел Роберт...

– Скажи мне одну вещь, мама.

– Постараюсь.

– Могу я ему доверять?

– Ну, попадись он мне в руки... – выдохнула Дженн. – Сделать такое с моим мальчиком... – Она резко оборвала себя, повернулась к Эндрю и взяла в ладони его лицо. – Да, ты можешь ему доверять. Ты должен ему доверять.

Эндрю испытал шок.

– Значит, ты согласна? Согласна с тем, что я должен сделать, как он велит?

Дженн прижала сына к себе, как делала, когда он был совсем маленьким.

– Это значит, любовь моя, что я тут не могу тебе помочь. Я за тебя билась бы насмерть, но в этом... Я не могу выступить против него.

Эндрю отстранился от матери. Не может быть, чтобы она так говорила! Она никогда не поддержала бы затеи Роберта! И тем не менее... Эндрю схватил поводья и повернулся к поляне.

– Поговорим об этом завтра.

– Эндрю, подожди!

– Зачем? – Мальчик повернулся к матери с упрямым и вызывающим видом.

– Есть вещи, которых ты не понимаешь.

– Разве тут моя вина? Если ты хотела, чтобы я их понял, следовало давным-давно все мне рассказать.

– Я пыталась защитить тебя.

– Разве это что-то меняет? Делает все правильным? Мама, ты хоть представляешь себе, чего он от меня хочет? Представляешь? От чего, во имя Серинлета, ты пыталась меня защитить? От правды о том, кто я такой? Разве молчание может что-нибудь изменить? Заставить исчезнуть? Нет! А теперь мне приходится слушать... его и делать то, что он говорит, а ты признаешься, что не можешь ему помешать. – Эндрю резко остановился, горло его сжималось, слезы жгли глаза. – Я... я перед ним преклонялся, мама. А он считает меня трусом и предателем.

Дженн кинулась к нему, протянув руки.

– Мне очень жаль, любовь моя. Я не хотела, чтобы так случилось...

Но стоило Дженн коснуться Эндрю, как он отпрянул, не веря больше в подобное утешение. Не мог он и посмотреть Дженн в глаза.

– Не надо, мама. Просто... поговорим завтра. – Ответа Эндрю ждать не стал. Как только он оказался рядом с Микой, он вскочил в седло и дал коню шпоры. Мика догнал его, и они поскакали на север, чтобы выбраться на дорогу, по которой, как считалось, они должны прибыть в Мейтленд.

В молчании они доехали до перекрестка и таверны с ним рядом, чтобы притвориться, будто едут прямиком из Марсэя. Вечная необходимая ложь... вечные жертвы ради выживания.

Эндрю чувствовал себя совсем больным.

Так вот какова жизнь мятежника. Ждать темноты, чтобы сделать что-то, прятаться, притворяться, хранить секреты, довольствоваться полуправдой. Неудивительно, что Роберту так трудно кому-либо доверять.

– Мика!

– Да, милорд?

– Мог ты тогда остановить его?

– Не дать захватить вас? – Да.

– Не знаю.

– Это значит, что мог бы, если бы захотел, да?

– Вы провели с ним неделю, милорд. Можете вы по чести сказать, что на свете есть человек, который мог бы не дать ему сделать то, чего он хочет?

Эндрю видел уже издали огни Мейтленда, однако хотя они были, как и раньше, гостеприимны, что-то переменилось... А может быть, изменился он сам.

– Моя мать не дала ему убить Нэша.

– Нет, это не так, – сказал Мика так тихо, что Эндрю едва расслышал. – Она не дала ему убить себя.

– Откуда ты знаешь? – Эндрю хотел спросить вежливо, но вопрос прозвучал очень требовательно. Мальчик повернулся к Мике, пытаясь разглядеть в тусклом лунном свете выражение его лица, но что-то оказалось не так. Мика не обдумывал заданный ему вопрос, он сосредоточился на чем-то...

Тут и Эндрю услышал: стук копыт коней, приближающихся со всех сторон, крики в темноте, звон стали...

– О боги, милорд, спасайтесь! – Мика развернул коня и выхватил меч, превратившись из внимательного спутника в грозного воина. – На нас напали малахи!

Глава 29

Де Массе выкрикнул еще один приказ: послал двоих своих людей в тыл противникам, которые никак не давали себя окружить, одновременно отправив гонца за остальным своим отрядом, который следил за другой дорогой. Сам он поскакал вперед, ныряя под низкие ветки и стараясь не дать коню споткнуться на рытвинах.

Все должно было пройти так легко! С опытом и умением его людей, с их колдовской силой на это дело должно было хватить нескольких секунд. Однако тянулись минуты, а мальчишка и его страж все ускользали. Двое малахи были уже ранены: этот воин, сопровождающий юного герцога, дрался, как демон, и постоянно умудрялся оказываться между людьми де Массе и своим подопечным.

Нужно было кончать. Если схватка переместится к Мейтленду, поднимется тревога, и с надеждой скрыть похищение от Союзницы придется распрощаться.

Однако и перестараться было нельзя: де Массе не решался отдать приказ своим людям использовать колдовскую силу. Один неверно направленный удар – а при сложившихся обстоятельствах он вполне возможен – и мальчишка будет мертв. И тогда гибель ждет их всех.

Дорога пошла вниз; беглецы, за которыми гнались малахи, оказались в неглубокой низине, окруженной деревьями. Защитник мальчишки, высматривая в темноте врагов, заставил своего коня вертеться на месте. Юный герцог подражал ему, но на лице его был написан ужас, а меч он держал так, что было ясно: особой пользы от него не будет.

Де Массе резко вытянул левую руку и швырнул комок пламени между всадниками; в тот же момент его люди рванулись вперед. Перепуганные кони мальчишки и его защитника взвились на дыбы, и юный герцог, вскрикнув, свалился на землю. Малахи кинулись на него.

Что ж, все удалось легче, чем казалось...

Окружившая их с Финлеем ночь казалась враждебной, и Дженн снова и скова вскакивала на ноги и начинала ходить вокруг костра. Им можно было укрыться в коттедже Мики, но Дженн все равно пришлось бы возвращаться сюда, чтобы добраться до Мейтленда. Поэтому Финлей молча сидел у огня, глядя, как Дженн мечется, мучимая воспоминаниями о сказанном ей Эндрю.

– Будь добра, сядь наконец!

Дженн замерла на месте, глядя в сторону Мейтленда.

– Не пора еще мне отправляться?

– По-моему, они сейчас еще только добрались до перекрестка. Так что тебе еще рано, если, конечно, ты не хочешь оказаться в Мейтленде раньше них.

– Нет, не хочу. – Пальцы Дженн чесались. Она стянула перчатки и растерла руки, но легче ей не стало. – Ты уверен, что еще рано?

– Разве я когда-нибудь ошибаюсь?

– Ну, по крайней мере, мне в этом ты никогда не признаешься.

– Вот я и говорю: сядь и успокойся.

Дженн снова принялась бродить вокруг костра, потирая руки и качая головой. Причина ее беспокойства не могла крыться в ее споре с Эндрю. Может быть, дело в поцелуе Роберта? Дженн охватила дрожь. Желание и тоска так часто оттеснялись на задний план неотложными заботами, но достаточно было увидеть его так близко, целым и невредимым... Однако Роберт поцеловал ее не из нежных чувств. На его губах был вкус мести.

Что Роберт ощутил на ее губах?

Что-то черное закружилось перед глазами Дженн, словно огромные летучие мыши. Она замерла на месте, вглядываясь в темноту, и внезапно все ее беспокойство сфокусировалось в одной точке. Дженн в ужасе кинулась к своему коню.

– Малахи! Они напали на Эндрю!

Эндрю тяжело ударился о землю. Он никак не мог вздохнуть, меч выпал из его пальцев. Новая вспышка света на мгновение ослепила его. Кто-то закричал, приказывая немедленно прекратить, и Эндрю заморгал, пытаясь в окружающем хаосе отыскать Мику.

– Эндрю! Ты ранен?

Чья-то рука помогла ему подняться на ноги. Зрение вернулось к Эндрю, и он почувствовал, как ему в руку сунули меч.

– Не отходи от меня.

– Что вам нужно? – прошипел Эндрю, разглядев наконец противников: дюжина вооруженных всадников, все малахи. Их вожака он узнал: это был барон де Массе.

– Пожалейте себя, – крикнул де Массе. – Разойдитесь и бросьте оружие, тогда никто не пострадает.

– Что вам нужно? – резко спросил Мика, и не думая ни отходить от Эндрю, ни опускать меч.

– Нам нужен только мальчик. Ты можешь остаться на свободе. Садись на коня и уезжай.

– Он лжет! – Эндрю дрожал так, что зубы стучали, но ложь сразу отличил. – Не верь ему!

– Если он вам нужен, попробуйте его захватить! – вызывающе крикнул Мика. В его голосе было столько силы, что Эндрю ощутил внезапный стыд. Как Мике удается сохранять такое мужество перед лицом смерти?

Если де Массе и отдал приказ, Эндрю его не слышал; однако все малахи разом спешились и стали наступать. Первый же удар заставил Эндрю пошатнуться: противник был выше и тяжелее его. Мика оставался рядом, но ему приходилось отбиваться от других нападающих. Двое малахи разом кинулись на него, и Мика развернулся так, чтобы оказаться спиной к спине с Эндрю: так они могли прикрывать друг друга.

Эндрю отчаянно пытался вспомнить все, что Мика, Финлей и другие его учителя пытались в него вдолбить, но каждый раз, когда его меч встречался с мечом малахи, удар отдавался во всем его теле. Достаточно было ужасного оглушительного звона стали, чтобы полностью лишить Эндрю всякой уверенности в себе.

Им предстояло погибнуть.

Где же наконец его колдовская сила?

О милосердная Минея, помоги!

Ужас обрушился на Роберта такой мощной волной, что он на мгновение ослеп, но зато демон в его душе встрепенулся и расправил крылья.

«Дженн!»

Никакого ответа.

«Дженн!»

Молчание было беспросветным. Роберт рванул поводья, разворачивая коня, и погнал его бешеным галопом.

Все равно он опоздает!

Роберт слился в единое существо с конем, дыша с ним в такт, позволяя животному самому выбирать дорогу. Колдовская сила кипела в Роберте, сдерживаемая лишь опаянным усилием воли.

Демон окутывал его плащом тьмы, рвался на свободу в жажде разрушения.

Эндрю почти ничего не видел в темноте, только чувствовал удары, которые отражал или от которых уворачивался. Его руки, сжимавшие меч, болели, ладони вспотели и еле удерживали рукоять. Он думал только об одном: нужно оставаться рядом с Микой, иначе он не продержится и минуты.

Страх мешал ему думать. Все вокруг стало огромным, острым, жестоким, как никогда раньше. И еще тьма словно сгустилась: насилие пожирало его душу.

Не его ли имя кто-то выкрикивает? Эндрю отразил еще один удар и за спинами малахи увидел Дженн и Финлея. Они тоже сражались, пытаясь пробиться к нему.

Только лес вокруг горел, и помощь была далеко...

И вдруг до Эндрю донесся звук, заглушивший шум схватки: по мерзлой земле грохотали копыта, всадник приближался, неотвратимый, грозный, пылающий местью.

Роберт! Его поднятый для удара меч разбрасывал пламя, и он был уже близко.

Роберт видел все очень ясно. Он насчитал двадцать четыре малахи; восемь из них были убиты, трое тяжело ранены. Командовал отрядом де Массе. Значит, все это – затея Нэша.

Странно, ночь должна бы быть более темной... Но деревья по сторонам дороги пылали, роняя горящие ветки на покрытую снегом землю. Впереди малахи окружили Дженн и Финлея. Противники обменивались ударами колдовской силы, и никто не хотел уступить. Однако Дженн была далеко от Эндрю и Мики.

Ах, слишком медленно он приближается... Справа малахи, объединив силы, заставили вспыхнуть огромное дерево над Дженн, и Роберт услышал, как затрещал могучий ствол.

Слева Эндрю вскрикнул: меч в конце концов у него выбили, и беззащитный мальчик оказался перед...

Конь Роберта споткнулся. С воплем слепой ярости Роберт поднял его на дыбы и поскакал налево.

Туда, где был Эндрю.

Эндрю попытался наклониться и схватить меч скользкими от крови и онемевшими пальцами, но его противники оказались слишком близко. Кончик меча уперся Эндрю в горло и заставил его замереть на месте. Краем глаза мальчик видел, как к нему галопом мчится Роберт... Вот он появился рядом: одним взмахом меча уложил двоих малахи, новым взмахом – еще двоих.

Отряд де Массе был охвачен ужасом, но Эндрю все еще угрожал плен. Вдруг Мика схватил его за руку и резко толкнул навстречу Роберту. Тот рывком вскинул мальчика на седло позади себя. Меч Роберта очертил в воздухе сверкающий круг.

Неожиданно малахи рассыпались в стороны, а конь Роберта продолжал скакать вперед, унося их с Эндрю в лес. Роберт рванул поводья и развернул коня и снова поднял свой пылающий меч. Эндрю мог только цепляться за него. Сердце его колотилось, руки дрожали; ему отчаянно хотелось найти Мику, найти Дженн и Финлея, но кругом были только малахи, которые, бросив своих мертвых товарищей, с паническими криками бежали к коням.

И тут Эндрю увидел. Пылающее дерево клонилось в сторону, и его мать, услышав предостерегающий крик Финлея, подняла глаза, но слишком поздно: с оглушительным треском огромный ствол рухнул.

– Мама!

Роберт почти не замечал огня, истоптанного снега, мечущихся лошадей, пятен крови и мертвых тел на земле. Какая-то часть его сознания твердила, что ему следует догнать де Массе и его людей, заставить их заплатить за содеянное... Однако он позволил своему коню остановиться, а сам соскользнул на мокрую, покрытую пеплом траву. Его тело требовало действий, но врагов, с которыми можно было бы сразиться, не осталось.

Отбросив меч, Роберт кинулся к бушующему пламени, но жар заставил его остановиться. Воздух был полон дыма, и Роберт закашлялся, вглядываясь в танцующие огненные языки.

Он опоздал... Так все и кончилось, как предрекало пророчество: «Спасая, принесешь ты гибель... тому, что больше всего любишь...»

– Роберт! – Финлей, шатаясь, приближался в сопровождении Мики. Раны обоих кровоточили, но серьезно они не пострадали. – Я не могу найти ее, Роберт! – Финлей схватил брата за рукав. – Все мое умение искателя бесполезно... Она была ранена. Я...

Роберт стряхнул его руку и закрыл глаза; перед его умственным взором все еще стояло пылающее дерево, и он слышал, как Эндрю кинулся вперед, а Мика и Финлей его оттащили... Потом Роберт отгородился от внешнего мира.

«Дженн! Дженни, пожалуйста, ответь мне! Прошу тебя!»

Роберт собрал воедино всю свою колдовскую силу, силу, которая росла в нем с первого момента слепой паники... нет, росла всю его жизнь в ожидании именно этого момента. Теперь он позволил ей вырваться наружу. Роберт испепелял на своем пути горящий лес, зная, что найдет то, что ищет, найдет потому, что это ему необходимо, потому, что она не могла погибнуть. Пророчество не может быть истинным. Оно не может сбыться! По крайней мере так...

Хватая ртом воздух и шатаясь, он шел вперед. Финлей поддерживал его, не позволяя упасть, рядом был и Мика, на надежную молчаливую поддержку которого можно было положиться. Какой-то частью своего сознания Роберт ловил их ауры на фоне чернильно-черной ночи и слабого пения огня, кровавого опустошения. Он продолжал идти, скользя и спотыкаясь, пока наконец злобный жестокий демон не вырвался на свободу и не устремился туда, куда самому Роберту дороги не было.

Роберт больше не мог удерживать это чудовище... но ведь оно напало на Дженн лишь однажды, да и то не причинило вреда... Дрожа от ужаса, Роберт дал демону волю.

Теперь глаза его были широко открыты, высматривая самые еле заметные, самые слабые следы...

О милосердная Минея! Да, да!

Роберт вырвал руку у Финлея и кинулся вперед. Финлей и Мика последовали за ним.

– Роберт, подожди! Туда нельзя идти! Пламя еще слишком сильное!

– Она жива, Финлей! Она установила защиту, но долго не продержится. – Для других объяснений времени не было.

Роберт установил собственную защиту, но она заколебалась перед мощью стихии. Жар почти ослепил Роберта. Он подтолкнул демона вперед и, зажмурившись, отдал ему всю остающуюся силу, заставляя создать из тьмы собственный мир.

Со всей яростью обманутых ожиданий демон ринулся вперед, погнал впереди себя волну силы, как могучий прибой, обрушивающийся на скалистый берег. Роберт скорее услышал, чем увидел, как горящее дерево сдвинулось, приподнялось и отлетело в сторону, унося с собой пламя, освобождая дорогу туда, куда Роберт стремился всеми силами души.

Не задумываясь, Роберт кинулся вперед, расшвыривая тлеющие угли; наконец он увидел Дженн: она скорчилась под почерневшей веткой – живая!

Роберт подхватил ее на руки. Финлей тут же подбежал, чтобы помочь. Вместе они оттащили Дженн туда, где ждал с лошадьми Мика.

Роберт опустил Дженн на землю и отступил, чтобы позволить Финлею – более умелому целителю – осмотреть ее раны.

– Она истекает кровью, Роберт. Мне нужна вода, бинты и...

– Нам нельзя здесь оставаться, – перебил его Мика. – Если они надумают вернуться...

– Да. – Роберт взглянул в ту сторону, куда ускакали малахи. Следовало бы догнать их... следовало бы удостовериться... – Финлей, садись на коня. Мика, помоги мне передать ему Дженн. Мы отправимся в твой коттедж, Мика, и там займемся ее ранами. Эндрю, поехали.

– Нет! Мы не можем этого сделать! – повторил де Массе, настроение которого не улучшала боль от ран, усиливавшаяся от каждого толчка. Его люди – те, кто выжил, те, кто бросил своих умирающих товарищей и в слепой панике бежал с поля боя, – собрались вокруг него. Странная сила обрушилась на всех без исключения – сила, которая могла исходить только от Дугласа.

– У нас нет выбора, Люк, – возразил один из малахи. – Когда Нэш узнает, что мы убили Союзницу, всем нам конец. А до мальчишки нам теперь никогда не добраться.

– Лучшее, что мы можем сделать, – вступил в разговор другой малахи, – это притвориться, будто мы ни при чем, будто случившееся к нам никакого отношения не имеет. Ты должен это понимать!

– А что мы скажем насчет мальчишки? – попытался доводами разума умерить горячность своих людей де Массе. Малахи были в ярости от того, что так перетрусили, и собирались теперь любой ценой вернуть себе самоуважение.

– Скажем, что он погиб в огне.

– Откуда Нэшу знать, как все было на самом деле? Если мальчишка так для него важен, почему он давно его не захватил?

– Поехали, Люк! У нас мало времени!

Нет, они не были виноваты – вина лежала на нем одном. Он не подумал о том, что мать мальчишки – да и Изгнанник тоже – может все еще быть поблизости, а в результате рискнул жизнями своих людей ради целей, им чуждых. Он был виноват и в том, что вовлек их в сети лжи, раскинутые Нэшем. Именно потому, что вина была его, де Массе пытался теперь рассуждать здраво.

– Вы в самом деле думаете, что если мы сожжем Мейтленд, все будет в порядке?

Его люди шумно требовали немедленных действий.

– Поделом им!

– Мы сумеем убедить Нэша! Если все мы будем говорить одно и то же, как он сможет усомниться?

– Незачем даже говорить, что Союзница тоже тут оказалась!

– Мы же предложили им сдаться! Не наша вина, что они погибли. Проклятие, не хочу я умирать из-за этой суки и ее щенка!

Малахи как один развернули коней и поскакали к поместью, оставив де Массе в тени старого дуба.

Теперь де Массе оставалось только сидеть и наблюдать за событиями.