Текст книги "Ты меня просто убиваешь"

Амели, вопреки ожиданию, не улыбнулась, вместо этого она, прищурившись, внимательно посмотрела на меня:

– Дрейк Вирео не просто дракон. Он – виверн. Зеленый виверн.

– Погодите, – произнесла я, затрясла головой и ухватилась за столешницу, чтобы не упасть. – Виверн – это двуногий дракон? С крыльями и зазубренным хвостом?

– Да, – медленно ответила Амели, и ее голубые глаза потемнели. – Вивернами также называют вождей драконьих кланов. Это ясно из его имени.

Я потерла лоб:

– Ничего не понимаю.

– Дрейк – видоизмененное латинское слово draco, то есть «дракон». Vireo — тоже латинское слово, означающее «зеленый». Только вивернам разрешено использовать в качестве фамилии цвет своего клана.

– Давайте еще раз. Так что, Дрейк – мифическое существо, которое дышит огнем, питается девственницами и тому подобное? Потому что это у меня никак не укладывается в голове. Он был… Он был таким мужественным. Обалденным. Чертовски сексуальным. И совершенно непохожим на гигантскую чешуйчатую ящерицу в человеческой шкуре.

– Бессмертные не нуждаются в человеческой шкуре. Они способны менять облик, – с некоторым презрением ответила хозяйка магазина, затем внезапно наклонилась и прикоснулась пальцами к моим вискам.

Я слишком устала, чтобы испугаться и отпрянуть от нее. А кроме того, прикосновение было даже приятным. Амели мягко поглаживала мои волосы и бормотала себе под нос негромкую мелодию.

– Вы не понимаете, о чем я говорю, и все же я чувствую в вас великую силу и огромные возможности, – сонно произнесла она, продолжая гладить меня по голове. – Вас не коснулись темные силы, хотя вы были рождены для того, чтобы укрощать их. Вы – супруга виверна, но он не предъявил права на вас. Вы – загадка, не имеющая ни начала, ни конца.

– Ух ты! – выдавила я, напрягшись при словах «супруга виверна». – Давайте-ка не будем об этом, ладно?

Хозяйка магазина отпустила меня и, озадаченно нахмурившись, отошла к своему табурету.

– Послушайте, я всего-навсего хочу знать, где можно найти Дрейка. Он у меня кое-что украл.

Она кивнула:

– Все зеленые драконы – воры. Это их ремесло. Он их вожак, – естественно, он очень искусный вор. А вы знаете, чем бредят все драконы.

Я подняла брови.

– Они копят сокровища. – Губы Амели тронула легкая улыбка.

– Хм… думаю, с этим сокровищем ему придется расстаться. Вы не знаете, где живет Дрейк?

– Нет.

Плечи мои опустились.

– Но я знаю, где его обычно можно найти по вечерам.

Я встрепенулась:

– Где?

– Там же, где и всех более или менее важных персон, – в «Черном и белом». Это ночной клуб на рю де ла Гран Пест – улице Великой Чумы.

– Звучит заманчиво. А «Черное и белое» – это что значит?

– Имеется в виду белая и черная магия, – ответила Амели.

«Подходящее название», – подумала я.

– Спасибо за кофе. И за информацию, – сказала я, собирая свои вещи и понимая, что скоро закончатся мои запасы энергии… и здравого смысла.

Амели смотрела, как я иду вдоль прилавка к выходу, потом заговорила:

– Эшлинг, выслушайте предупреждение человека, который желает вам добра.

Я подняла бровь – больше у меня ни на что не было сил.

– Не отвергайте тех возможностей, которые откроются перед вами. Отказавшись от своего дара, вы не только лишитесь того положения, которое принадлежит вам в этом мире по праву, но и подвергнете большой опасности тех, кого любите.

Я взглянула через открытую дверь на улицу, залитую светом, полную счастливых, не ведающих о драконах парижан.

– Только не говорите мне, что судьба всего мира в моих руках.

– Возможно, – просто ответила она.

Я, собравшись с последними силами, изобразила улыбку:

– Спасибо, но у меня сейчас и без того достаточно забот, чтобы забивать себе голову всякой ерундой, далекой от реальности. Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

– В этом можете быть уверены, – заявила женщина. – Я ни за что не пропущу ваше появление в Мире ином.

Я вышла на улицу, навстречу теплу и свету, ничего не ответив. Сказать было просто нечего.

Глава четвертая

– Тогда я говорю ей: «Рэчел, ты выжила из ума. Я никогда, ни за что на свете, дьявол бы меня побрал, не свяжусь с эльфом, особенно из нечестивого двора, хоть бы у него член был до колена». Никогда не знаешь, чем это кончится, правда? Я слышала про одну колдунью из Квебека, которая сошлась с нечестивым князем, так у нее выросла третья грудь. Можешь себе представить, как она мучится, когда подбирает лифчик!

Я остановилась. Меня поразили не столько слова – за этот день я уже привыкла к мысли о том, что все в Париже либо сидят на наркоте, либо являются жертвами массового гипноза (я никак не могла поверить в третий вариант), – сколько тот протяжный техасский акцент, с которым это было произнесено. Негромкая, но довольно зловещая музыка почти ощутимо пульсировала у меня в ушах, она казалась призрачной, словно дым, которым было затянуто помещение клуба. Посредине зала располагалась длинная П-образная деревянная стойка. Ближе всех ко мне сидела совершенно обычного вида женщина в джинсах и футболке; она болтала с высокой блондинкой в облегающем черном платье. Если абстрагироваться от предмета их разговора, ни одна из них не показалась мне сумасшедшей. Я оторвала от них взгляд и, прежде чем последовать за официанткой, которая вела меня к маленькому столику в дальнем углу, еще раз осмотрела помещение. Увиденное поразило меня – все выглядело совершенно нормально! Не было ни снующих туда-сюда странных существ, ни колдунов в остроконечных шляпах, склонившихся над хрустальными шарами. Ни карт Таро, ни камней с рунами, ни кипящих котлов, ни кристаллов, ни пентаграмм. Не мелькнуло даже ни одной волшебной палочки. Я расслабилась, даже не заметив, как напряглись мышцы шеи. Не знаю, чего конкретно я ждала от клуба «Черное и белое», но только не этого. Темный, прокуренный ночной клуб – такие места были мне хорошо знакомы.

– Спасибо, – сказала я официантке, сунувшей мне меню.

– Прочитайте, пожалуйста, правила. Английский – сзади, – произнесла она с сильным французским акцентом.

– Правила? А, это плата за вход и все такое. Конечно.

Я пролистала меню, и мир здравого смысла, за который я так отчаянно цеплялась, разлетелся на кусочки.

«Черное и белое» – нейтральная территория.

Пожалуйста, придерживайтесь следующих правил:

1. Запрещается вызывать слуг любой формы, убеждений и происхождения.

2. Запрещается проводить в помещение клуба охрану.

3. Категорически запрещается применять чары. Правило действует без исключений.

4. Вниманию клиентов, которые давят бесенят: пожалуйста, убирайте за собой и бросайте остатки в ведро для бесенят.

Существа и сущности, нарушающие правила, будут отвечать перед Венецианцем.

– Хо-о-орошо, – протянула я, в миллионный раз за этот день задавая себе вопрос: когда же моя жизнь вернется в прежнее русло? Я подняла взгляд на официантку. Она явно чего-то ждала. – Э-э-э… Я согласна.

Очевидно, именно это от меня и требовалось, потому что она кивнула и направилась к бару.

Я откинулась на спинку стула и несколько раз глубоко вздохнула, стараясь уместить в голове новую информацию. Амели была права. То, что я считала несуществующим, оказалось вполне реальным. Даже шесть часов сна в номере отеля не смогли избавить меня от ощущения, что что-то изменилось. Что именно изменилось – я или мир вокруг, – я не знала, но в тот момент это было не важно. Я понимала одно: меня затянуло в какую-то зловещую разновидность Страны чудес, но это не означало, что я имела право на нервный срыв. Итак, размышляла я, демоны реальны, драконы похожи на симпатичных мужчин с восхитительными телами и сексуальными голосами, а эльфы помешаны на женской груди. Ну и что дальше? Я – это по-прежнему я, а я – профессионал.

– Я уверена в себе. Я точно знаю, что делать дальше. У меня все под контролем…

– Правда? Как это здорово. А я никогда ничего не контролирую. Я обнаружила, что жизнь становится гораздо приятнее, если позволить ей течь свободно, не особо переживая по мелочам.

Передо мной остановилась молодая женщина с густыми светлыми волосами, волнами спускавшимися до талии; ее голубые глаза восторженно сияли.

– Я вас напугала? Простите. Я не хотела, но, понимаете, я услышала, что вы говорите по-английски. А в «Черном и белом» так редко встретишь американцев, тем более американцев-Стражей! Так что я решила с вами поздороваться. Привет!

– Привет, – ответила я. – Э-э-э… вы из Англии?

– Да. Точнее, из Уэльса, хотя не говорю на валлийском. Можно? – Она указала на стул, стоявший напротив меня.

– О, извините, садитесь, пожалуйста.

Она села, расправила полупрозрачную юбку цвета морской волны и улыбнулась приятной, любезной улыбкой. Я не могла не задаться вопросом, кто она такая. Дриада? Наяда? Девственница, которую должны принести в жертву?

– Меня зовут Офелия. Да-да, не смейтесь. Моя мама была литературоведом, занималась Шекспиром.

Облегченно вздохнув, я улыбнулась в ответ. Нет, такая приятная девушка не может быть сверхъестественным существом.

– По-моему, Офелия – красивое имя. Я Эшлинг.

– Очень приятно, Эшлинг. А что касается имени, бывает и хуже – мою сестру назвали Пердитой[15]15
  Пердита – персонаж пьесы Шекспира «Зимняя сказка», имя в переводе с итальянского означает «Утрата».


[Закрыть]. Вон она, разговаривает с Венецианцем. У тебя растерянный вид. Ты здесь впервые?

– Да, впервые, во Франции, в Париже, в этом клубе, – с нервным хихиканьем ответила я. – А что, это видно?

– Только когда ты улыбаешься, – успокоила меня Офелия. – Ну, что тебе рассказать о «Черном и белом»? Ты читала правила, так что знаешь – это нейтральная территория. Сюда пускают магов, практикующих и черную, и белую магию, потому что все договорились забыть о разногласиях, пока находятся в клубе. Это приятное место, хотя надо опасаться сатиров, когда они выпьют по паре стаканчиков. Они становятся слишком рукастыми.

– Рукастыми? – повторила я и в этот момент дала себе обещание.

Несмотря на чудовищные вещи, которые говорят мне люди, несмотря на фантастические сообщения, которыми меня заваливают, я буду сохранять спокойствие и профессионализм. Я не стану разевать рот, таращиться или шарахаться. «Выкрутимся!» – такой у меня должен быть девиз. Позже, когда у меня найдется время разобраться, все, без сомнения, встанет на свои места.

Ага, держи карман шире.

Офелия изобразила знакомый жест – как будто хватала кого-то за грудь.

– Рукастыми. Но остальные посетители ведут себя вполне прилично. Приходится, как же иначе – Венецианец не допустит, чтобы нарушали правила.

– Венецианец? Э-э-э… – Я уже пожалела о своем решении сохранять спокойствие, но теперь, когда я так много узнала, поздно было останавливаться.

– Да, похоже, ты и правда здесь новенькая. Венецианец – самый могущественный маг во Франции. В действительности он тиран. Нехорошо, когда один человек обладает такой неограниченной властью, но мы с этим все равно ничего не можем поделать. Альбер, конечно, не из Венеции, но он верен традициям, потому и взял такой псевдоним. Альбер Камю – так его зовут на самом деле, хотя большинство называет его Венецианцем. К тому же так легче запомнить, понимаешь?

Я не понимала, но ведь я только что пообещала себе выкрутиться. Я была уверена, что позже смогу позволить себе небольшой нервный срыв, о котором я мечтала сегодня утром.

Офелия явно заметила мое замешательство, потому что сочувственно похлопала меня по плечу:

– Ты просто запомни, что это единственный человек во всей Франции, который обладает достаточной силой, чтобы держать всех в подчинении. Лучше его не сердить.

Звучало это весьма зловеще. Я с любопытством взглянула на незнакомца, стоявшего рядом с женщиной – сестрой Офелии. Он был одет в длинный темно-синий сюртук, такие же брюки и жилет с красивой золотой вышивкой. Это был странный, очень старомодный, но элегантный костюм. Венецианец оказался мужчиной средних лет, немного за пятьдесят, редеющие волосы были собраны в хвост длиной до плеч. Выглядел он лощеным, занятым только самим собой и совершенно непохожим на самого могущественного мага во Франции.

При мысли о том, что я смотрю на настоящего мага, я даже не моргнула, а это говорит о том, насколько хорошо мне удавалось сохранять хладнокровие. А может быть, я уже совершенно свихнулась и потеряла связь с реальностью…

– Итак, где находится твой портал?

– О. Хм. Ну, понимаешь, у меня нет портала. – (Офелия широко раскрыла глаза в неподдельном изумлении.) – В данный момент нет, – быстро добавила я, не желая показаться легкомысленной.

А куда, интересно, ведут эти порталы? Хотя я не была уверена, что хочу это узнать.

Глаза ее снова приняли нормальный вид.

– Ты его закрыла, да? Должно быть, ты очень могущественный Страж, раз смогла закрыть врата в Абаддон[16]16
  Абаддон – в Ветхом Завете так называется одна из областей ада; в иудейской и христианской теологии – демон разрушения и смерти.


[Закрыть].

– Да я, вообще-то, не…

– Ух ты, это было интересно. Фели, ты не представляешь, что Ви рассказал мне об этом мятеже бесенят в Версале. – Женщина, явно сестра-близнец Офелии (но с короткими волосами), взяла ближайший стул и пододвинула его к нашему столику, затем поставила свой бокал с белым вином и улыбнулась мне сияющей улыбкой. – Здравствуйте, я Пердита. Вы Страж? Рада знакомству.

– Это Эшлинг, Перди. Она из Америки, и она закрыла свой портал.

Пердита с откровенным изумлением разглядывала меня поверх своего бокала с вином.

– Не может быть! О боги! Никогда не встречала такого Стража.

– О, уж за это я ручаюсь, – рассмеялась я и только собралась развеять возникшее недоразумение (кстати, а кто такой Страж?), как в дверях клуба появился высокий симпатичный зеленоглазый похититель драконов… э-э-э… то есть дракон. Я поднялась, отмахнувшись от официантки, которая пришла принять у меня заказ. – Сейчас он очень пожалеет о том, что связался со мной!

– Кто? – хором воскликнули Офелия и Пердита, вытягивая шею, чтобы увидеть, на кого я так яростно уставилась.

– Очень неприятный человек с очень ловкими руками! – прорычала я, хватая сумочку, купленную перед походом в клуб. – Его зовут Дрейк Вирео.

Пердита собралась было приподняться, но, услышав мои слова, вскрикнула и быстро села на место.

– Дрейк? – переспросила Офелия, и на лице ее появилось выражение ужаса. Обе сестры схватили меня за руки. – Да помогут тебе боги!

Пердита потянула меня за рукав:

– Эшлинг, держись от него подальше. Это точно добром не кончится. Ты знаешь, он же вождь клана зеленых драконов.

– Знаю, – улыбнулась я девушкам. Я обрадовалась, что кто-то еще принял мою сторону, какова бы она ни была. – Но я его не боюсь. Не очень боюсь.

– Но… – Пердита бросила быстрый взгляд на Офелию, потом на меня и прошептала: – Что тебе от него нужно?

– Он у меня кое-что украл, – ответила я.

Сестры ничего не сказали на это. Я вспомнила, что Амели говорила насчет зеленых драконов, – все они воры. Очевидно, никого не удивляла новость о том, что Дрейк обокрал меня. Я расправила плечи, похлопала Пердиту по руке, чтобы она выпустила мой рукав, и произнесла:

– Не волнуйтесь – я не собираюсь делать глупостей. Я просто заставлю его отдать мне эту вещь.

Мне показалось, что глаза у них буквально выскочили из орбит, когда я рванулась к дальнему концу стойки бара, где Дрейк, стоя спиной ко мне, болтал с двумя рыжеволосыми мужчинами.

– Неужели это наш Волшебный дракон Пафф?[17]17
  Главный герой детской песенки и одноименного мультфильма.


[Закрыть] – обратилась я к спине Дрейка.

Я говорила негромко, но в то самое мгновение, как слова эти слетели с моих губ, в зале воцарилась тишина. Даже музыка смолкла как по волшебству.

И это была очень напряженная тишина.

Услышав мои слова, Дрейк замер. Затем медленно развернулся, и глаза его в темноте клуба блеснули ярко-зеленым огнем. Говорят, что нападение – лучшая защита, и, не желая показывать, что я внезапно вспомнила предупреждения насчет вивернов и ужасно струсила, я шагнула вперед и ткнула его пальцем в грудь:

– У тебя одна вещь, принадлежащая мне. Отдай ее. Сейчас же.

– Эшлинг?

Его низкий мужественный голос оказал на меня точно такое же волшебное воздействие, как и в прошлый раз. Мне показалось, что я почувствовала прикосновение бархата к своей коже. Я вздрогнула, ощутив на себе очарование этого голоса, прозвучавшего совсем рядом.

– Не ожидал встретить тебя здесь.

Я взяла себя в руки и издала презрительный смешок:

– Конечно же не ожидал. Верни мне мой акваманил.

Глаза его сузились, ноздри раздулись. Атмосфера опасности, окружавшая его, сгустилась – она стала такой осязаемой, что, казалось, я могла дотронуться до нее. Словно почувствовав опасность, люди вокруг незаметно отступили на несколько шагов. Мне ужасно захотелось присоединиться к ним. Чувствовала я себя так, словно среди бела дня въехала на главную улицу Тумстоуна[18]18
  Тумстоун – город в США, штат Аризона, сохранил вид с 80-х гг. XIX в. В нем снимались многие американские вестерны, в том числе одноименный фильм 1993 г.


[Закрыть] с верным шестизарядным револьвером в кобуре.

Снова раздался голос, в котором явственно слышалось предупреждение:

– Ты очень хорошая актриса. Я вчера действительно поверил тебе. Но больше я такой ошибки не совершу.

Я вздернула подбородок, хотя у меня буквально тряслись поджилки. Я ввязалась в схватку, в которой не могла победить. Иногда я совершаю по-настоящему идиотские поступки.

– Это была не игра. Я сегодня с пользой провела день. Я все узнала насчет драконов, Стражей, бесенят и эльфов, но сейчас это не важно. Мне нужен мой дракон, Дрейк. Мы оба знаем, что он у тебя. Кстати, полиции это тоже известно. Если ты не хочешь, чтобы я позвонила копам и рассказала им, где тебя можно найти, ты мне его отдашь.

На губах его заиграла улыбка. Это опасный человек, напомнила я себе, чувствуя, что сердце мое забилось сильнее. Ну… возможно, он и дракон, возможно, его имя вселяло страх в других людей, но, черт возьми, меня он возбуждал, как никто другой.

– Неужели ты угрожаешь мне?

Я подняла подбородок еще выше:

– Начну угрожать, если ты намерен и дальше меня доводить.

Дрейк окинул меня пристальным взглядом с головы до ног, остановившись на моем симпатичном платье с маками:

– А мне кажется, что ты уже доведена до предела, дорогая моя.

У меня даже ноги подкосились от этой двусмысленности, но я приказала себе стоять прямо и напомнила своему либидо, что передо мной вор, который обманом похитил у меня акваманил и оставил на растерзание жандармам.

– Пока нет, но все к тому идет, – сказала я, намеренно делая вид, что не поняла его намека. – Давай-ка к делу, понятно? У тебя мой дракон. Отдай его мне.

– Я бессмертен, Эшлинг, я не могу умереть. Ты же, напротив, смертна, и это очень возбуждает. – С этими словами он схватил меня за шею и сжал ее, словно собирался придушить меня.

В клубе воцарилась мертвая тишина; казалось, ее можно было резать ножом.

– Можешь сколько угодно угрожать мне и надуваться как индюк, даже дышать на меня огнем, Дрейк, – выговорила я хрипло, поскольку пальцы его стиснули мне горло. Я смотрела на него все так же вызывающе, не отводя взгляда. – Я от своего не отступлюсь. Я не боюсь тебя.

– Вот как? Сейчас посмотрим, правда это или нет.

Он придвинулся ближе. Все во мне кричало, приказывая спасаться бегством, но я продолжала стоять на месте, пока он притягивал меня к себе, сжимая в железных объятиях; внезапно лицо его оказалось совсем рядом с моим. Часть моего сознания была возмущена тем, что он целует меня на виду у всех, другую же часть охватил страх – в этот момент я поняла, каково целоваться с огнедышащим драконом.

В то мгновение, когда его губы коснулись моих губ, меня словно поглотило пламя; пламя его желания испепеляло меня, огненные языки лизали мою кожу, внутри меня, казалось, полыхал адский огонь. На лбу и спине выступили бисеринки пота, и я словно очутилась в центре костра; меня окружил жгучий кокон, стало трудно дышать. Язык дракона коснулся моего языка, его огонь хлынул в меня, моя кровь вскипела, плоть загорелась. Дым, который шел от моего тела, и сияние его огненных зеленых глаз застилали мне зрение. Я почти умирала, охваченная внутренним огнем и жаром тела Дрейка…

И как раз в тот момент, когда я поняла, что сейчас буквально сгорю, произошло чудо. Внутри меня как будто открылась некая дверь – неизвестная дверь, спрятанная доселе в темных глубинах моего подсознания. Внезапно я обнаружила, что могу укротить пламя Дрейка, контролировать его, превратить из разрушительной стихии, готовой поглотить меня, в огонь желания, объединяющий нас. Я обратила пламя против Дрейка, я начала целовать его в ответ, наслаждаясь могуществом, бурлившим в моих жилах. Дрейк вздрогнул, но не отстранился, и это прикосновение, которое было одновременно и прекрасным и мучительным, казалось, длилось целую вечность.

Я знала, что все глазеют на нас, но, несмотря на это, прижалась к Дрейку, качнув бедрами. Изгибы наших тел так подходили друг к другу, что мы образовали единое целое. Я хотела Дрейка, хотела получить его целиком, его огонь, тело, душу, прямо здесь и сейчас, и я даже не знаю, что произошло бы, если бы у Дрейка не хватило благоразумия отпустить меня. Не в состоянии оторвать от него взгляд, а тем более думать об окружающих, я смотрела на него и видела в изумрудных глубинах его глаз искорки нашего общего пламени – пламени, к которому примешивалось нечто, очень напоминавшее изумление. Однако удивление на его лице быстро сменилось глубокой задумчивостью. Медленно, атом за атомом, огонь, зажженный во мне, угас, оставив лишь тлеющие угольки.

– Кажется, этот раунд выиграла ты, – негромко произнес Дрейк, и при звуке его голоса я вздрогнула всем телом, а покрытые пеплом угли разгорелись снова.

Я выпустила его волосы и отступила на шаг, остро сознавая, что нас окружает толпа людей, о которой минуту назад я совсем позабыла.

– Ну что ж, может, теперь ты дважды подумаешь, прежде чем связываться со мной, – сказала я с напускной храбростью, которой вовсе не чувствовала, и заскрежетала зубами от досады – у меня дрожал голос.

Сбоку от меня возник человек, которого Офелия назвала Венецианцем. Я обернулась к нему, обрадовавшись, что могу переключить внимание на кого-то другого. Он совершенно не был похож на могущественного тирана, каким описывали его сестры. Самоуверенный и самовлюбленный тип – да, но тиран?! Едва ли.

– Дрейк, окажи мне любезность, познакомь меня со своей спутницей.

Это была не просьба, а приказ. И при этих словах я почувствовала на себе воздействие его чар; мне показалось, что я задыхаюсь. Наверное, характеристика «тиран» все же была не так далека от истины. Когда я смогла перевести дух, то заметила, что после этих слов обстановка в «Черном и белом» стала прежней. Зазвучала музыка. Разговоры возобновились. Официантки принялись сновать сквозь толпу с подносами. Вокруг снова замельтешили люди, и мы втроем остались наедине среди моря людей.

– Эшлинг Грэй, это Альбер Камю, более известный в сообществе бессмертных как Венецианец. Эшлинг недавно в Париже.

Венецианец склонился в странном церемонном поклоне над моей рукой, которую я неохотно протянула ему.

– Добро пожаловать. Очень рад с вами познакомиться, Эшлинг. Нечасто в моем скромном заведении появляются супруги вивернов, да к тому же Стражи.

– У меня что, на лбу написана большая буква «С»? – спросила я довольно раздраженно, но ведь за последние сутки мне столько пришлось пережить! – Я даже не знаю, кто такие эти Стражи, а уж тем более не могу понять, почему меня принимают за одну из них, но я знаю одно: никакого супруга у меня нет и у Дрейка нет никаких шансов им стать, так что эту мысль можете сразу выбросить из головы.

– Вы выдержали поцелуй дракона, – мягко произнес Венецианец, но, встретив взгляд его светло-серых глаз, я поежилась от неприятного чувства. Его окружала аура власти, неслыханного могущества, похожего на то, что я почувствовала в объятиях Дрейка, но оно было скорее жестоким. Не цивилизованным, а беспощадным и пугающим. – Только его супруга способна на это. Всем сразу стало понятно, кто вы.

– Рада, что хоть кто-то понимает, что происходит, потому что я нахожусь в полной растерянности, – проворчала я.

Венецианец отвесил мне еще один небольшой поклон:

– Как я уже сказал, добро пожаловать в «Черное и белое». Я в долгу перед вами за то, что вы устроили моим посетителям такое занятное шоу. Уже давным-давно мы не имели возможности наблюдать, как дракон заявляет права на свою женщину.

Я покраснела при упоминании о наших поцелуях, но одернуть нахала не успела – он исчез.

– Никто не заявлял права на меня! И я не его женщина! – крикнула я ему вслед.

Но Венецианец не обернулся. Я посмотрела на Дрейка, опасаясь увидеть в его глазах самодовольную насмешку. Мужчина, подобный ему, – знающий, что девушки штабелями укладываются у его ног, – не мог не злорадствовать при мысли о том, что получил власть надо мной.

Я стиснула зубы и подняла взгляд, но на лице Дрейка застыло выражение удивления, никакого злорадства не было и в помине. Он нахмурился:

– Ты говоришь правду. Ты действительно не понимаешь, кто ты такая.

– Напротив, я точно знаю, кто я такая. Это вы, парни, кажется, ошиблись адресом. Если надо, могу произнести по буквам: я – жертва ограбления. А также, благодаря тебе, подозреваемая в убийстве. И поскольку ты виноват и в том, и в другом, исправлять положение должен ты. И для начала ты вернешь мне дракона.

Дрейк повернулся к стойке и сделал знак бармену:

– Что будешь пить?

– Драконью кровь, – мстительно фыркнула я.

Он наклонил голову, разглядывая меня, и от его улыбки ноги у меня снова превратились в желе.

– Уверена? Приятель, две «Драконьих крови».

Я, разинув рот, смотрела, как бармен подает нам два винных бокала с темно-красной, почти черной, жидкостью.

– Ты шутишь, да? Это же на самом деле не… э-э-э… не кровь?

– Нет. Но мой народ обожает этот напиток.

Я понюхала содержимое бокала. Пахло вином с пряностями. Я сделала крошечный глоток, и у меня перехватило дыхание – жидкий огонь устремился по моему пищеводу, в желудке словно что-то запылало, и тепло мгновенно растеклось по всему телу.

– Ух ты! – воскликнула я, моргая, чтобы стряхнуть с ресниц выступившие слезинки. – Мощная штука. Что там намешано?

– Тебе лучше не знать, – ответил Дрейк, схватил меня за локоть и потащил к столику в темном углу. – А теперь, может быть, обсудим то, что тебе от меня нужно?

Я села, почувствовав легкое разочарование, когда он отпустил мою руку. Чтобы отвлечься от мыслей, вводящих меня в искушение, я снова поднесла к губам бокал, но на этот раз попробовала жидкость лишь кончиком языка.

– Вот здорово, теперь у меня язык онемел. Если окажется, что там есть какой-нибудь яд, тебе конец.

Он ухмыльнулся:

– Никакого яда там нет.

Я успокоилась и отпила еще, приготовившись к огненным ощущениям.

– По крайней мере, для драконов. Никогда не слышал, чтобы смертный, выпив это, остался в живых.

Пламя просочилось в мою кровь, потекло куда-то вниз живота.

– А знаешь, мне даже нравится. Может, я уже привыкла… Что значит – ни один смертный, выпив это, не остался в живых?

– Именно то, что я сказал, – пожал он плечами.

Я осторожно поставила бокал на стол – у меня было ощущение, что, если я пролью жидкость, она прожжет столешницу.

– Ты что, хочешь сказать, что позволил мне выпить яду и не потрудился предупредить об этом?

– Ты же сама попросила этот напиток. Было бы невежливо с моей стороны не разрешить тебе выпить то, что ты хочешь.

– Вот как? А если бы я попросила тебя помочь мне спрыгнуть с Эйфелевой башни, ты бы тоже не смог отказаться?

Дрейк снова склонил голову набок. Выглядел он при этом так сексуально, что я вынуждена была собрать всю свою силу воли в кулак, чтобы подавить желание наброситься на него с поцелуями.

– А ты что, собираешься меня об этом попросить?

– Нет, но…

– Тогда какая разница, как бы я поступил? Зачем ты меня искала?

Я несколько секунд шумно подышала носом, пытаясь совладать с гневом, страстным влечением и раздражением.

– Мне. Нужен. Мой. Дракон.

– Но ведь он, по-моему, не твой? Ты сказала мне, что ты просто курьер, и твоя задача – доставить его мадам Довиль. Это она владелица предмета. Какое право ты имеешь требовать его?

– Большее, чем ты! – рявкнула я. – Он нужен мне, чтобы отдать ее семье. А зачем он нужен тебе – это только одному Богу известно.

Дрейк сделал глоток из своего бокала.

– Он красивый. Он мне понравился. И теперь он принадлежит мне. А кроме того, это Anima di Lucifer. Я не могу отдать его человеку, не знающему о его истинном предназначении.

Я нахмурилась:

– Что Люцифера?

– Anima. По-итальянски это означает «Кровь Люцифера». Акваманил – один из трех предметов, известных как «Орудия Ваала»[19]19
  Ваал – древнее общесемитское божество, в демонологии один из высших князей ада.


[Закрыть].

Это могло означать очень многое или ничего – средневековые люди обожали давать вполне невинным предметам громкие имена, чтобы увеличить их ценность. Внезапно у меня мелькнула кошмарная мысль:

– А это что, твоя… семейная реликвия?

Дрейк приподнял брови.

– У него зеленые глаза, как у тебя. Я подумала, может, кто-то распродавал фамильные драгоценности и… Ну ладно, не важно.

Я почувствовала себя ужасно глупо, произнеся эти слова, но невольно отметила, что я слишком продвинулась с сегодняшнего утра, когда понятия не имела, что такие существа, как драконы, есть на самом деле.

Дрейк откинулся на спинку стула, поглаживая кончиками пальцев бокал. Это движение, как ни странно, показалось мне эротичным, отчего я заерзала на стуле. Я отпила еще «вина», готовясь к новому ожогу.

– Что тебе известно о драконах?

– Это огромные чешуйчатые четвероногие твари, которые раньше терроризировали деревушки, пока в качестве откупа им не предлагали девственницу.

Мой собеседник снова ухмыльнулся:

– Мне ужасно не хватает девственниц.

Я испытала сильное искушение дать ему пинка.

Он ухмыльнулся еще шире, но глаза его оставались серьезными – очередное предупреждение об опасности.

– Самое важное, что ты должна знать о драконах, – это то, что они защищают свою собственность. Дракон никогда, ни при каких условиях не расстанется со своими сокровищами.

– «Никогда» – слишком бескомпромиссное слово, – произнесла я, и сердце у меня упало.

Я понимала, что вырвать акваманил у Дрейка будет нелегко, но взгляд его дал мне понять, что это окажется гораздо труднее, чем я ожидала.

– А я еще более бескомпромиссный, – произнес он, и в глазах его заплясали искорки смеха.

Я сделала глубокий вдох, чтобы подавить охватившее меня желание врезать ему в упрямую, но сексуальную челюсть.

– Раз уж мы заговорили об упрямых людях… и о драконах – кем бы ты там ни был… давай немножко побеседуем о том, что ты делал в квартире мадам Довиль. Я знаю, что история насчет Интерпола – полная брехня, так что не трудись повторять ее.

– Я действительно работал в Интерполе некоторое время. По-моему, им не понравилось, что я пользовался их возможностями для приобретения редких произведений искусства.

Я вопросительно уставилась на него. Дрейк отмахнулся от моего безмолвного вопроса, как будто тот не имел никакого значения.

– Они не смогли это доказать, но когда тебя подозревают в международном воровстве, отмыться бывает трудно.