Текст книги "Похищенная викингом"

– Торбранд… – прошептала она.

– Раньше такие желания я считал позором, – произнес он и вскинул голову. – Я пережил множество битв, конечно, они не могли на мне не отразиться. Что ж, я с лихвой расплатился за те раны, которые оставил на моем теле тот ирландец. – Норманн напряженно замолчал. Он устал, он измучен.

Эльфвина сама не заметила, как пальцы принялись поглаживать бок, на котором, она знала, были множественные рваные раны, будто в тело впивались когтями.

– Он убил мою мать, – произнес Торбранд, сверкнув глазами. – А я стоял и ничего не мог сделать.

Эльфвина тихо застонала.

– А потом, когда я лежал полуживой, весь в крови, он убил моего отца. – Лицо воина стало непроницаемым, словно камень. – Я видел его глаза перед смертью и понимал, что он разочарован во мне.

– Этого не может быть.

Торбранд широко распахнул глаза и посмотрел на нее. На невысказанный вопрос Эльфвина лишь покачала головой, и в этом ее жесте было что-то величественное, королевское.

– Этого не может быть. Жена умерла. Сын ранен и очень серьезно. Скорее, он был разочарован в себе.

Некоторое время Торбранд смотрел на нее неотрывно, взгляд был таким, словно она все же всадила в него кинжал. Его глубокий вдох был прерывистым и протяжным.

– Я пронес эту вину через всю жизнь, Эльфвина.

Она провела рукой по его груди и остановилась там, где билось сердце.

– Может, она никогда не была твоей, Торбранд.

В его глазах была только боль. Словно ее прикосновения тревожили старые раны.

– Я посвятил жизнь борьбе от имени всего нашего народа, я дрался снова и снова, надеялся исправить ошибки. Мне было невыносимо стыдно, что душа рвется к чему-то, кроме победы в бою, ведь я считал, что только славой и доблестью могу искупить вину перед семьей за то, что не сделал в страшный день гибели родителей.

Эльфвина вновь покачала головой, открыла рот, желая высказаться, но он остановил ее, прижав к себе. Теперь его темные глаза были совсем близко.

– Правда ли твои слова, или я просто желаю в них верить, но теперь я знаю точно, что готов отказаться от прежней жизни. Я буду счастлив сделать это. И причина в тебе.

Многие годы Эльфвина училась, как сдерживать эмоции и слова. Как скрывать чувства. И вот перед ней Торбранд, который считал себя виноватым в гибели родных, хотя сам чудом остался жив. И он предлагает ей выбор. Не богатый, возможно, но все же выбор. Он был внимателен, хотя мог вести себя иначе. Хочет взять ее в жены. Он обнимал ее после того, как она ранила его кинжалом, позволил выплеснуть всю ярость и не упрекнул ни словом. Он так же невозмутимо сделал ее своей женщиной в том источнике, заставив ощутить, что это она преподнесла ему в подарок свою невинность. Он не причинил ей боль в том понимании, в каком она ожидала, напротив, пробудил страсть, заставил желать большего.

Если она правильно поняла, сейчас он поделился с ней тем, о чем никому не рассказывал, позволил другому человеку увидеть себя уязвимым. Женское чутье подсказывало Эльфвине, что она должна принять и оценить этот дар, иначе не получит никогда ничего подобного.

Она прижалась к нему и дала себе слово доказать, что в ней есть храбрость и решительность, которыми в избытке была наделена мама. Но в ней они проявляются по-другому. Происходящее сейчас, в жизни имело значение большее, чем владение королевством или игры дяди. Или Рагналла. Это было самым главным.

Сердце Торбранда принадлежало ей, и она будет беречь его. Она обхватила руками его шею, приподнялась на носках, совсем забыв, как болят ноги, и заглянула в глаза. Она отдала ему свое сердце и была уверена, что их ждет счастье.

– Как-то я сказала тебе, что молюсь о мире и покое, – тихо произнесла она, – подальше от битв за границы и укрепленных бургов. Вне досягаемости королей и будущих королев. Не хочу думать о крови, пожалуй, только о том, как наша кровь соединится в наших дочерях.

– У нас будут дочери? – спросил он с улыбкой. – Скажу тебе, дорогая, если они будут похожи на их мать, я пойму, что боги милостивы ко мне.

Эльфвина не сразу поняла, что тоже улыбается.

– Я никогда не хотела быть королевой, даже великой правительницей, как моя мать. Я не представляю, что могу желать чего-то больше, чем быть твоей женой. Родить тебе сыновей и дочерей. И… – Она запнулась. Как же промолчать, когда он поделился с ней самым сокровенным? Что же это будет за союз? Возможно, для других практическая польза была важнее, но не для Эльфвины. Она хотела большего, хотела всего. – И я буду любить тебя всем сердцем, так долго, как нам будет отпущено.

Наступила тишина. Даже ветер стих. Замерли ветки деревьев. Солнце внезапно вышло из-за туч.

– И я всегда буду с тобой, Эльфвина. – Голос его был резким, но прикосновения нежными. Он смотрел на нее так, что на глаза наворачивались слезы. – Когда Рагналл призовет меня, я напомню ему о родстве, я попрошу его…

– Нет! – воскликнула Эльфвина. – Не надо идти против себя. Когда тебя призовет король, мы сделаем так, как он велит. Ты дал клятву, на карту поставлена наша честь. Я не позволю тебе запятнать ее, Торбранд. Никогда.

– Ты сурова, моя принцесса. – В его голосе мелькнуло удивление.

– Меня воспитали в вере, что долг женщины соткать мир, и не только ради своей семьи, прежней и новой, но и ради Бога. – Эльфвина вспомнила женщин, которые ее воспитывали и учили, о Милдрит и Этельфледе. Обе такие разные, занимающие разное положение, но в каждой жила уверенность, что она на том месте, на котором должна быть. Эльфвина всегда завидовала этому, но сейчас поняла, что ощущает то же самое. Ее место здесь, в объятиях Торбранда. – Могу ли я считать себя хорошей женой, если противлюсь тому, чтобы мой муж служил королю?

– Я тебя не заслуживаю, – произнес он, и в голове появились нотки боли.

Неужели этот могучий, сильный воин действительно верит, что говорит? Впрочем, он ведь много лет искренне считал, что виноват перед родителями.

– Это не так, – поспешно проговорила она. – Ты остановил меня на дороге и сделал своей женщиной. Заслуживает ли мужчина то, что завоевал? Наши короли, уверена, скажут, что да. И так же скажу я.

– Милая моя, – обратился он глубоким, тихим голосом, – Эльфвина. Я буду тебе хорошим мужем, обещаю. И еще. Я тоже буду любить тебя. Я докажу это всем: телом, мечом, сердцем и благословением, которые пошлют мне боги. Я клянусь в этом здесь и сейчас.

Эльфвина подняла руку с кинжалом и увидела, как он вскинул брови. Вместо того, чтобы ударить его, она провела лезвием по внутренней стороне его руки. Неглубоко, лишь для того, чтобы появились несколько капель крови. Выдержав его напряженный взгляд, прижала свою руку к его ране.

– Заклинания на крови – опасная вещь, – предупредил Торбранд, хотя смотрел по-доброму. – И что сказали бы ваши священники.

– Мне все равно. Я не хочу ждать, когда придут в этот мир наши дочери и сыновья. Самое главное, что мы станем единым целым, Торбранд. Вот мы и стали.

– Эльфвина. Я люблю тебя.

– И я очень люблю тебя, Торбранд, – ответила она шепотом.

Он опустился на землю, посадил ее сверху и накрыл плащом. И сделал своей женой, и показал свою любовь, а она показала ему свою. Их глаза словно только открылись, а до этого момента они оба были слепы. Им нечего было скрывать друг от друга. Не было повода враждовать.

Они не думали ни о королях, ни о войнах или интригах. Они по-настоящему соединились в единое целое. Они шептали клятвы, и Эльфвина вновь приняла в себя Торбранда. А потом пальцы их переплелись, глаза неотрывно смотрели в глаза, они наполнялись друг другом. Она чувствовала, что стала женой в полном смысле. Только зимние деревья были тому свидетелями. И любовь их была так сильна, что, казалось, могла растопить стужу и открыть путь весне.

Глава 15

То мистическое единение, которое произошло в лесу, было лишь первой частью свадебной церемонии.

– Свадьба требует подготовки, – сказала Эльфвина.

Они уже были одеты, но Торбранд медлил. Он посадил Эльфвину перед собой и принялся расчесывать ее волосы, пока в них не осталось ни единого напоминания о пережитом в лесу, и заплел в косы.

– Переговоры между семьями требуют времени.

– Милая. – Норманн развернул девушку, заставляя посмотреть в его смеющиеся глаза. – В нашем случае все переговоры завершены, взаимопонимание достигнуто.

– Но сейчас зима. Никто не женится зимой. Как родственники отправятся в долгое путешествие в холодную погоду?

– Эльфвина. Если твои родные приедут на нашу свадьбу, начнется война.

Принцесса несколько раз моргнула, а потом протяжно и прерывисто выдохнула:

– Верно. Так и будет.

Она хорошо его знала, сердцем ощущала каждую эмоцию, малейшую перемену настроения. Сейчас ее успокаивала та нежность, которая была только для нее одной. И так будет всегда.

Торбранд коснулся ее волос, которые заплел по собственному вкусу, и широко улыбнулся. Ей сразу стало спокойнее.

Свадьба, которая сегодня состоится, будет сыграна для королей. Та церемония, которая была важна для них, прошла в холодном лесу, так похожем на тот, в котором они встретились. В нем могут выть волки, начаться снегопад, но Торбранд защитит ее от всех несчастий на свете. А она будет вышивать узор смеха и любви, как и до́лжно женщине, и поддерживать крепость их семьи. Так будет всегда, какие бы трудности ни послали им боги.

Они вернулись в деревню, когда солнце было еще высоко. Торбранд вел перед собой Бьорна, чтобы все могли узнать о его злодеяниях и стать свидетелями исполненного наказания, которое непременно будет назначено справедливым Рагналлом.

Эльфвина же сразу оказалась в руках деревенских женщин, с которыми подружилась накануне. Они рассказали ей, что для пира уже готов мед из личных запасов короля, а также он выделил живность для праздника и жертвоприношений. Принцесса слушала и боялась, что их обычаи будут для нее жуткими, но, к счастью, это оказалось не так. Она совсем недавно отправилась в лес, а еще сделала то, что Торбранд назвал заклинанием на крови.

Всю жизнь она слушала суровых священников и читала молитвы, но в них не было имени норманна, который встретился на ее жизненном пути, чьей женой она станет. Ей не помогло благочестие, а ее принесение себя в жертву, которое святые отцы назвали бы грехом, дало больше радости и счастья, чем довелось испытать за всю жизнь. Даже больше: это указало цель, которую она так долго искала. Сначала Торбранд виделся ей дьяволом, посланным на мучения, но позже стал дороже всего на свете – это и был ответ небес на ее молитвы. Разве есть у нее основания думать, что это не Божья воля?

Успокоив таким образом душевные терзания, она позволила женщинам начать подготовку невесты к свадьбе. Они приготовили ей ванну и стали рассказывать, что происходит между мужчиной и женщиной, не только о плотской любви, но о жизни в целом. Пожилая женщина, которую она видела вчера, открыто посмотрела ей в глаза, это и был ответ на все вопросы, которые Эльфвина еще не осмелилась задать. Ее искупали в отваре ароматных трав, облачили в новое платье, и она почувствовала себя обновленной, совсем не такой, какой появилась в этой деревне. И покинет ее вскоре уже женой.

– Inn mátki munr, – пробормотала женщина и одобрительно кивнула. – Великая страсть.

«Любовь», – подумала Эльфвина. Любовь сделала их единым целым. Любовь защитит их и убережет. Любовь, а не война. Что бы ни произошло, они с Торбрандом все преодолеют вместе.

Ее вывели на улицу, где ждал сам Рагналл, чтобы провести ритуал.

– Ты готова, милая? – спросил Торбранд, когда она подошла и встала рядом с ним.

Эльфвина улыбнулась в ответ, открыто и задорно, нимало не заботясь, кто это увидит и что о ней подумает. Сейчас имело значение лишь то, что они вместе и любят друг друга. Ее взгляд был ярким и живым.

– Жду с нетерпением…

После пиршества и брачной ночи они приехали в свой маленький дом, прихватив все полученные символические подарки – мечи для их сыновей, диадему, в которой Эльфвина была на свадьбе и которую потом передаст дочерям. А также запас меда на месяц, который необходимо пить, соблюдая определенный ритуал, пока напиток не закончится.

– Я не надеялась вновь здесь оказаться, – произнесла Эльфвина, нежась в объятиях Торбранда и в теплой воде источника. – Уже даже смирилась с этим.

Торбранд посмотрел на нее так, что сердце забилось сильнее.

Он не спешил. Медленно расплетал ее волосы, косу, уложенную вокруг головы, говорящую о том, что она замужняя женщина. Теперь ее распущенные волосы мог видеть только Торбранд. Она неожиданно очень полюбила все эти условности.

Торбранд расчесывал ее волосы пальцами и убирал пряди назад.

– Говорят, надо любить то хорошее, что есть в жизни.

– Если так желает сердце, – сказала Эльфвина. Она раньше тоже слышала эти слова.

– Это больше, чем желание моего сердца, милая, – произнес он так, как позволял себе говорить только с ней. Она знала это и очень ценила. – Ты мое сердце.

– А ты мое, Торбранд.

Они занимались любовью там, где он взял ее в первый раз, и крики ее эхом разносились над горами. Они снова и снова соединялись, ведь это было то, чего они желали.

В доме они переждали конец зимы, их не потревожили ни короли, ни войны. Когда земля прогрелась, молодые покинули дом, их первый дом, как всегда считала Эльфвина, на этот раз навсегда.

Они добрались до Йорка, который теперь безраздельно принадлежал Рагналлу. Там их ждал корабль, чтобы отвезти на далекий остров на западе. Поднимаясь на борт, Эльфвина знала, что в ней уже растет их ребенок. Она не сомневалась, что и Торбранд уже это понял, ведь он хорошо знал ее тело. Малыш появится, скорее всего, после того, как пройдет лето, когда вновь настанет зима, и у них будет новый дом на далеких берегах.

Нельзя желать лучшей семьи и большего счастья. «Я будут бороться за тебя, – обещала она малышу внутри. – Ты дороже земель и славы. Я дочь королей и королев. Я клянусь тебе, что смогу победить».

Супруги отправились в путь в погожий весенний день. Позади остался шум Йорка. Они плыли по реке Уз и холодному Северному морю. Торбранд будет рад их первенцу – сыну, она знала точно, хотя сама не понимала, откуда эта уверенность. Он родится на их новой земле, в месте, которого она еще не видела. И не знала, какой будет их жизнь, но определенно она будет отличаться от той, которая осталась в прошлом.

С ней рядом Торбранд, и больше ничего не имеет значения. Именно благодаря мужу в будущее она смотрела без страхов. Она знала, что любую беду они переживут, потому что будут вместе. Капризы королей и погоды – им все по плечу.

Так сложилась жизнь, что Эльфвина, дочь Этельфледы, госпожи мерсийцев, плыла в неизведанное, в земли далекие от тех, что принадлежали ее предкам, ощущая вкус соли и сильный ветер, бивший в спину. Но она не желала оглядываться назад.

Глава 16

Исландия, 922 год

Через три года после того, как Эльфвина и Торбранд переселились на остров Исландия, у их дома появился незнакомец.

– Ты тот человек, которого я ищу, – сказал он Торбранду.

Хозяин провел его в просторный дом, который построил с помощью местных жителей, в надежде что семья его вскоре будет большой.

– Я привез вести от Рагналла.

Эльфвина была у очага. Огонь горел ярко, и в доме было тепло, что особенно хорошо ощущалось после туманной прохлады снаружи. Торбранд знал, как поразили ее слова, хотя она не подала виду, лишь потупила взгляд. Они всегда знали, что этот день настанет. И готовились, как считал Торбранд. Однако сейчас, казалось, этого не было, новость ошарашила. Норманн ощутил себя неопытным юношей перед поединком с могучим воином, которого ему никогда не победить. А ведь эти страхи давно забыты.

В этом мрачном, жестоком мире Торбранд не забывал о данных себе и королю клятвах, был готов сдержать их, а значит, сражаться, когда потребуется. Он не прекращал тренировки, поэтому его меч был острым и навыки не утрачены. Год сменял другой, зимы на новых землях были тяжелее, чем во всех иных местах, где ему приходилось жить. Торбранду было нелегко, но он уже думал о себе не как о солдате, а все чаще как о земледельце, который пашет и сеет, и гордился этим.

Их жизнь с Эльфвиной очень отличалась от той, о которой он мечтал, будучи мальчишкой, грезившим легендарными победами и подвигами. Первое лето на новом месте они строили дом и готовились к зиме, что никогда не лишне в этом суровом климате. Осенью она подарила ему сына, год спустя – еще одного и опять носила ребенка. Не осталось сомнений, что боги даровали им свое благословение.

Рядом с ними были и пляжи с черным песком, и горы, и Торбранд с Эльфвиной жили и трудились на благо своей семьи. Принцесса творила чудеса, впрочем, она с каждым годом все меньше походила на мерсийку. Она со смехом рассказывала, как плохо у нее получалось шить и вышивать в королевском дворце, но то, что она делала здесь, было прекрасным. Простым и крепким, как она сама.

Каждого из сыновей норманн принял своими руками. Каждый решил прийти в этот мир в дни снежной бури. Торбранд был уверен, что со следующим ребенком будет так же. Будущий воин осветит темную ночь радостью. И его золотоволосая храбрая Эльфвина выкормит и вырастит их детей такими же сильными. Мужчина не понимал, почему не слагают люди песни о женщинах, ведь их труд не менее значим, а жизненный путь опасен и прекрасен.

Торбранд был влюблен в жену с самого начала, и, к собственному удивлению, чувство его крепло и росло с каждым годом. Он не боялся работы, любил тишину и ночи со своей прекрасной Эльфвиной, радуясь, что может прикоснуться к ней в любое время, ведь потребность обладать ею только росла. Часто вечерами они сидели у очага, он перебирал пряди ее волос, а она укачивала малышей. А потом, когда те засыпали, начиналось то, что было радостью для обоих. Еще в домике в Нортумбрии он понял, что так выглядит его счастье, а тяжелый труд, который стал неотъемлемой частью жизни, лишь делал минуты удовольствия более ценными.

Наблюдая, как она кормит их сына, он понял, что дороже этого момента нет ничего, не сравнится с ним по силе ни слава, полученная в бою, ни завоевания, ни милость королей. Волна нахлынувшей любви была сильнее тех, что били в скалистый берег.

И вот перед ним стоит гонец от человека, которому он давал клятву верности. Это опечалило, ибо Торбранд совсем не хотел возвращаться к прежней жизни. Более того, все в нем противилось этому. Поселившись на острове, он забыл о раздорах и территориальных спорах. Он тренировался, да, но скорее для того, чтобы защищать свои новые владения, а не для захвата земель по воле Рагналла.

Но он дал клятву. Давно. И должен сдержать ее, это дело чести каждого мужчины. Он может дать лишь один ответ, ибо не важно, что у человека на сердце, – важны дела, то, как он держит слово и служит своему королю.

– Значит, ты пришел ко мне, друг? – сказал Торбранд незнакомцу. – Я рад исполнить приказ Рагналла.

Эльфвина подняла голову. Рука с иглой замерла над тканью. Но даже на расстоянии он заметил, как вспыхнули, одаривая светом, ее золотистые глаза. Эта награда дороже монет. Его жена владеет сокровищем более ценным, чем любой дракон. Слова им не нужны, они уже были сказаны давно. Он знал ее мысли, как свои собственные. Она была дочерью королей, наследницей Мерсии, хоть это и не нравилось ее дяде. А он – воином, давшим клятву верности королю быть рядом по первому требованию, что бы ни случилось.

Связав себя клятвой на крови, мужчина и женщина дали слово, что, когда придет время, поступят так, как велит долг. Вероятно, он не подвел своих родителей, как думал эти годы, не сделает это и сейчас. Честь – самое главное в жизни. Как они смогут воспитать сыновей достойными людьми, если сами не будут подавать им пример.

Торбранд перевел дыхание; от себя не скрыть – он надеялся, что у него есть больше времени.

– С прискорбием сообщаю, что Рагналл, король Йорвика, скончался, – торжественно объявил посыльный. – Его преемником стал кузен короля, Ситрик. Несмотря на то что король Эдуард приближается к границам, ты освобождаешься от данных клятв.

Торбранд жестом попросил Эльфвину принести эля и предложил гостю сесть. Опустившись рядом, он краем глаза привычно наблюдал, как грациозно двигается жена, наполняя чаши. Всем своим видом, каждым движением она демонстрировала, что это счастливая семья, где ее муж – настоящий глава и господин. Можно ли не гордиться такой женой?

Он все больше и больше ценил работу, выполняемую женщиной в доме, особенно здесь, в этом диком краю, где все на виду. Он дал себе слово, что настанет день, когда он и его сыновья сложат песни в честь Эльфвины, ведь она это, несомненно, заслуживала. Эти песни, возможно, умрут с ними, как история их семьи, у них есть свои тайны, которые никогда нельзя открывать людям, история жизни дочери Этельфледы – одна из них.

Некоторое время Торбранд беседовал с гостем, тот поведал ему о кончине короля и другие новости из земель за морем, которые он надеялся больше никогда не увидеть. Не в этой жизни.

Когда гость ушел, Торбранд задумчиво сидел, смотря на дно чаши, и внезапно ощутил прикосновение Эльфвины.

– Ты очень его любил, – мягко произнесла она. – Это тяжелое потрясение.

Торбранд знал, что ему суждено в жизни оплакивать и эту потерю. Рагналл был для него больше чем король, и даже отец. Он был его наставником, воспитал и учил его. Торбранд непременно расскажет сыновьям множество историй о том, как сражался вместе с Рагналлом, о том, каким человеком был их король, сделает его примером для них. Рагналл всегда ценил, что имел, признавал потери, оплакивал мертвых и дорожил живыми. У воина трудная жизнь, важно ценить тех, кто идет рука об руку, ведь только богам известно, когда и как все закончится.

Торбранд наслаждался каждой минутой жизни, которую сам создал. Особенно сейчас, когда всем в ней может распоряжаться сам.

Он усадил Эльфвину на колени и улыбнулся тихому звуку, который она невольно издала. Затем посмотрел в ее лучистые глаза и провел рукой по ее налившейся груди и выпирающему животу, где рос их сын.

– Милая. – Он готовился произнести очень важные слова. – Любовь моя. Ты не слышала? Мы свободны.

– Глупец, – прошептала она, прильнув к нему, как делала всегда, когда он был рядом. – Так было с того момента, когда ты увидел меня впервые, когда сделал своей женщиной, когда признался, что я не твоя рабыня.

– В жизни все можно изменить. – Он смотрел на нее с усмешкой. – Если ты предпочитаешь быть моей рабыней…

– Торбранд. – Она накрыла его губы ладонью и рассмеялась, когда он поцеловал пальцы. – Мы всегда были свободны. Иначе невозможно, когда вместе.

Так было и после этого дня. Полотно их жизни украшал смех, искры любви и огонь страсти. Он разгорался все сильнее, пока они оба не признали, что это все же судьба.