Текст книги "Фактор страсти"

А через мгновение она спиной ощутила жар и поняла, что он стоит почти вплотную к ней. Дрожь прошла по коже. Эспин повернулась – осторожно, чтобы не оказаться ближе к нему, но то, что она увидела, заставило ее задрожать еще сильнее.

Перед ней стоял не суровый Брейди и даже не добродушный Брейди. Это был мужчина, который ее целовал, и в груди Эспин вспыхнул крошечный огонек надежды.

Его взгляд скользил по ней, но Брейди не шевелился, и это ее насторожило.

– Брейди?

– Тот поцелуй был необыкновенным, Эспин. – Огонек разгорелся сильнее, окрасил ее щеки. – Но это не должно было случиться.

На сей раз слова не показались ей обидными, возможно, оттого, что Брейди провел пальцем по лицу Эспин, от виска к подбородку, и она разучилась думать. И дышать.

А потом уже ничто не имело значения.

Его рот был жарким и голодным, но не торопливым, Брейди хотел наслаждаться вкусом, а не пожирать. У Эспин подогнулись колени, и ей, чтобы не упасть, пришлось ухватиться за него.

В ответ он прижал ее к двери. Сзади было прохладное дерево, спереди – пылающий Брейди. Руки, высвободившись, смогли начать исследование.

На сей раз Эспин не спеша, аккуратно изучала его тело. Он проделывал то же самое с ней. Его руки медленно скользили от ее шеи вниз, к талии, к бедрам.

– Брейди…

– Ммм, – выдохнул он, сжимая зубами мочку ее уха.

– Вы говорили… – Эспин с трудом вспоминала слова, а легчайшие прикосновения его губ к ее вискам только мешали, – что это больше не повторится.

Брейди напрягся, затем прижался лбом к ее лбу:

– Я был не прав.

– Ох… – Больше она ничего не могла сказать.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза:

– Хочешь, я остановлюсь?

– О боже, нет.

Брейди улыбнулся, и его рука скользнула под блузку Эспин. От его прикосновений по ее коже побежали мурашки.

– Ты все еще хочешь уйти?

«Ну, хватит, Эспин. Хватит плясать вокруг да около».

– Нет.

– Это хорошо.

Эспин предполагала, что Брейди возьмет ее на руки и отнесет в спальню, но он продолжал целовать ее. Молодая женщина рассердилась. Она хотела его здесь и сейчас, а он, похоже, не спешил.

Эспин возилась с его майкой, пока он наконец не поднял руки, чтобы она могла ее снять. Увидев его широкие плечи, она решила, что Брейди, скрывая грудь под одеждой, совершает преступление против женской части человечества.

– Теперь твоя очередь, – пробормотал он.

Брейди помог ей снять жакет. Потом поднял ее руки вверх. Он снимал блузку медленно, лаская руки Эспин. Бюстгальтер быстро последовал за блузкой.

Эспин не была скромной или стеснительной, но Брейди столь внимательно изучал ее, проводя пальцами по груди, что она начала краснеть. Он дотронулся большими пальцами до сосков, и она охнула от пронзившего все тело наслаждения. Брейди поднял ее на руки и прижал к себе, и она ощутила прикосновение его кожи к своей. Он улыбался, целуя ее шею, а Эспин требовался более тесный контакт.

Брейди наконец двинулся вперед, и она вознесла благодарность небу. Эспин не знала, да и не хотела знать, куда он направился, только замечала краем глаза, что освещение меняется. А потом он опустил ее на кровать.

Сначала женщина возмутилась, когда он отстранился, но смотреть, как он раздевается, тоже было приятно. Невозможно вообразить такую великолепную фигуру. Она повернулась на бок, подперла голову кулаком и окинула мужчину долгим нежным взглядом.

Брейди заметил, что она смотрит на него, и поднял бровь.

– Просто любуюсь зрелищем, – сказала Эспин.

– Но для меня ты открыта не полностью. Это нехорошо, – заметил он и протянул руку.

– Я всегда стояла за равноправие.

Она позволила Брейди помочь ей встать на ноги.

Туфли Эспин потеряла, но не имела представления где.

Брейди расстегнул молнию на ее джинсах, запустил два пальца под пояс и стянул их. Они упали на пол. Он опустился на колени. Эспин положила руки ему на плечи, и он принялся целовать ее ноги, поднимаясь все выше. Она пошатнулась, когда он добрался до бедер. Вскоре трусики оказались там же, где и джинсы. Брейди поднялся и опять уложил Эспин на кровать.

Потом отступил на шаг, и она увидела удовлетворение на его лице. И почувствовала себя сильной и сексуальной.

– Вот теперь вид гораздо четче, – заявил он. – Великолепный пейзаж.

– Ты заставляешь меня краснеть.

– Это что-то новое.

– Действительно, так бывает не часто.

Усмешка Брейди была невероятно сексуальной, и каждый нерв в ее теле напрягся. Брейди присоединился к Эспин в постели, и она утратила способность дышать глубоко.

– Принимаю это как вызов, – сказал он. – А я люблю вызовы.

И он коснулся губами ее груди.

Брейди – человек решительный, целеустремленный. Эспин поняла это, поработав с ним. И испытывала к нему уважение. Но как только его рука скользнула между ее бедрами, она почувствовала и благодарность.

А когда первая легкая дрожь начала сотрясать ее тело, благодарность возросла.

Очень, очень возросла.

Глава 6

Брейди никогда не стремился нарушать установленный порядок. У него были два младших брата, которые постоянно переворачивали дом с ног на голову. Кто-то же должен обладать чувством ответственности. Спать со своей служащей – значит напрашиваться на самого разного сорта неприятности и скандалы, но сейчас ему было все равно.

Эспин вздохнула, обдав его грудь теплым ветерком, скатилась с него, легла на спину и потянулась, не понимая, видимо, сколь эротичное зрелище она собой являет, потом перевернулась на живот и приподнялась на локтях.

– Вот теперь мое «я» чувствует себя лучше, – сказала она и одарила его веселой улыбкой.

«Некое разнообразие по сравнению с обычным „Хорошо ли тебе было?“», – отметил он про себя.

– Только твое «я»? – поинтересовался Брейди.

– Ну и все остальное тоже. Но моему «я», правда, нужна была поддержка.

– Почему?

– Потому что недавно оно получило сильный удар от тебя. – Она провела рукой по его груди. – Горячий парень, неженатый, серьезный, безразличен к моим женским достоинствам. Мое «я» страдало.

– Ну, извини. – Он потянул завиток ее волос и улыбнулся, когда тот встал на место. – Я не собирался бросить тень сомнения на твои женские достоинства. Они прекрасно работают.

– Благодарю вас, мистер Маршалл. – Эспин закатила глаза. – Вы умеете заставить женщину улыбнуться.

– Всегда пожалуйста.

– Надеюсь. Мне было бы неприятно думать, что это оказалось для вас тяжким трудом.

Брейди чувствовал себя хорошо оттого, что она смеется. Странно, но хорошо. Эспин, с ее подходом к жизни, заставляла увидеть все в ином свете. Даже секс.

Эспин состроила гримасу и легонько стукнула его:

– Может, мне стоило прислушаться к предупреждениям Лорен?

Меньше всего Брейди хотел обсуждать в постели Лорен и ее поступки. Но Эспин едва ли отступится.

– Лорен предупреждала тебя? О чем?

– О, это была очень милая лекция, прочитанная, я уверена, с лучшими намерениями. Мне посоветовали не забивать себе голову тобой, потому что ты не ловишь рыбу в пруду предвыборной кампании.

– Лорен права. – (Эспин подняла одну бровь.) – Обычно, – добавил он. – Но, наверное, из всякого правила есть исключения. У меня такое чувство, что ты – исключение из многих правил.

Она усмехнулась:

– Только иногда. Но, знаешь, я полностью одобряю эту установку. Служебные романы осложняют жизнь, по крайней мере, а в случае неудачи могут многое пустить под откос. Всеобщий мораторий на них – правильная управленческая политика.

Брейди был полностью с ней согласен.

– И тем не менее мы здесь, – вздохнул он.

– Увы. – Рука, лежавшая на его груди, скользнула ниже, ее пальцы начали очерчивать круги вокруг его пупка. – Лорен намекнула, что уже пережила нечто подобное и хочет избавить меня от сердечных мук.

– Ну…

Эспин расхохоталась.

– Если бы ты видел свое лицо! – Она села и натянула простыню на бедра, то ли не сознавая, то ли не заботясь о том, что ее грудь осталась неприкрытой. – Давай не будем паниковать. Ты мне нравишься. Ты умница, ты горячий, то, что ты сейчас творил, просто удивительно, но это всего лишь секс. Замечательный секс, – добавила она, – но только секс. – Она засмеялась. – Ты шокирован?

Отрезвляющее заявление. Немного оскорбительное, но такое, какого Брейди еще не приходилось слышать в постели. И ничто в голосе или мимике Эспин не говорило, что она лукавит, что на самом деле она охотится за чем-то большим.

– Ты опять умудрилась меня удивить.

– Бедный Брейди. – Она погладила его подбородок. – Наверное, в этом городе нелегко быть красивым богатым холостяком.

Она что, смеется над ним?

– Ну, если ты так ставишь вопрос…

– Нет, я серьезно. Я видела, как люди к тебе относятся, слышала, что о тебе говорят. Не сомневаюсь, что женщины стоят в очереди с сетями и капканами, чтобы тебя изловить. Лорен сказала то, что сказала, заботясь, наверное, больше о тебе, чем обо мне. – Эспин засмеялась и легла рядом с Брейди. – Я просто вижу, как девушки в свадебных нарядах толкают тебя к алтарю. И близость, – она провела рукой по его бедру, – можно понимать как решающий шаг в этом направлении. Если женщина поставила перед собой такую цель.

Эспин возмутительно прямолинейна.

– Значит, ты осознаешь проблему, – пробормотал Брейди.

– Да. Но, уверяю тебя, мне нужно исключительно твое тело.

Слова звучали эротично, но они больно ударили его.

– Должен ли я обидеться?

– Нет. То, что мы сейчас проделали, было необыкновенно. Если честно, я хотела бы повторить. Неоднократно и часто. И я скажу тебе кое-что, чтобы облегчить твою душу и твою слишком чувствительную совесть.

Его тело выхватило слова «повторить» и «неоднократно». Тоскливое ощущение в крови сменилось интересом и жаром. Ему пришлось заставить себя сосредоточиться.

– И?.. – поторопил он.

Эспин посмотрела ему прямо в глаза и сморщила нос:

– Я не хочу выходить за тебя замуж.

До этого момента Брейди не предполагал, что можно испытывать облегчение и обиду одновременно. Бессмысленное противоречие, но он начал привыкать к противоречивости Эспин. Она была непредсказуема.

Он постарался говорить легко и беззаботно:

– Кажется, я тебя и не просил.

– Это хорошо. Значит, мы понимаем друг друга.

Она придвинулась к Брейди и положила голову ему на грудь.

Он не должен был бы поддаваться, но…

– Просто из любопытства, ответь: ты возражаешь против института брака или против меня лично?

Эспин опять усмехнулась:

– О, я уверена, ты станешь хорошим мужем для какой-нибудь милой девочки из подходящей семьи, но я не верю в брак.

Она сказала это так непринужденно, будто нечего было разъяснять или уточнять. Брейди знал, что спрашивать не стоит, что потом он будет раскаиваться, но не удержался:

– В теории или на практике?

– И так и так. Брак искажает самую суть любви. Если два человека хотят быть вместе, пусть будут. Но не из-за какого-то листка бумаги. Это значит идти по легкому пути. Связь друг с другом мужчина и женщина подтверждают, просыпаясь каждое утро с желанием быть вместе. Они счастливы именно поэтому, а не из-за того, что вступили в брак. Любовь длится, пока люди знают, что они вольны расстаться в любую минуту.

А он-то считал, что Эспин больше ничем не поразит его.

– Разве ты не утверждала, что ты оптимистка?

– Я оптимистка. Любовь к кому-то – лучшая форма оптимизма. Но любовь нельзя сажать на поводок. Мои родители прожили вместе больше тридцати лет, потому что каждый день они заново решают, что хотят быть вместе.

– Разве твои родители не состоят в браке?

Когда же он перестанет удивляться тому, что она говорит?

– Нет. Они взяли имя Бридлав незадолго до моего рождения, потому что становились семьей, а семья для них – это любовь. Они счастливы. Они – одна из самых крепких пар, какие мне приходилось видеть, и им для этого не нужна бумага. – Эспин легла на Брейди и погладила его колени большим пальцем ноги. – Но ведь мы говорим о сексе двух здоровых взрослых людей. А это не имеет ничего общего с любовью или браком. Поскольку я не охотница до колец и поводков, то могу работать с мистером Маршаллом и заниматься с ним сексом?

Ее прямота нанесла ему очередную рану.

– Тебя волнует твоя работа? – спросил Брейди.

– Да. Последние пару дней мне было тяжело, потому что я не знала, как сложатся дела после того поцелуя, и думала, что мне придется уйти. Но я поняла, что не хочу уходить. Мне нравится работать в предвыборном штабе. – Она уперлась руками в его грудь. – Честно говоря, я очень удивилась.

Брейди стал осторожно гладить ее грудь:

– Это временная работа.

– Ммм… – Этот звук выражал одновременно и удовольствие, и согласие. – Но я узнаю много нового. Может быть, когда все закончится, я захочу остаться в политике.

Что ж. Его совесть имеет право немного успокоиться. Правду о ситуации с Эспин знают только несколько человек, и ни один из них не станет болтать. С другой стороны, Эспин умна и легко обучается. Опыт, который она приобретет, ей пригодится.

– А если в политике хочу остаться я, – подхватил Брейди, – необходимо скрывать, что я сплю со своей подчиненной.

– Конечно, – согласилась она. – Да и мне ни к чему, чтобы будущие сослуживцы считали, что я получила работу не из-за моих способностей и опыта. Ты же знаешь, как важна репутация в политике.

– Ты очень быстро учишься.

– Это будет непросто, но я, вероятно, сумею держаться в присутствии других людей. – Эспин прижалась к нему, обдав жаром, от которого по телу Брейди пробежала дрожь. Дрожь передалась ей, и она закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением.

Потом открыла глаза и посмотрела ему в лицо:

– Ты справишься?

Когда Эспин начала двигаться, он обхватил ее бедра. Дыхание женщины стало прерывистым.

– Я же говорил, что люблю вызовы.

– Рада… это… слышать, – простонала она.

Эспин хотелось биться головой о стену. Это было бы гораздо полезнее, чем продолжать бессмысленный диалог с жителем Фредериксбурга. Ей было стыдно оттого, что она дает туманные ответы человеку, которого явно очень беспокоит судьба прибрежных областей. Но, если честно, Эспин не знала, как объяснить этому энтузиасту, что его предложения невозможно реализовать и, вообще говоря, они неразумны.

– У тебя все в порядке? – Мэтью сел на угол ее стола рядом с клавиатурой.

– Немного расстроилась. Этот человек, понимаешь…

– Я же советовал тебе не принимать все близко к сердцу.

– Я знаю, но люди достойны того, чтобы получить объяснения. Иначе они отчаиваются, сердятся и думают, что я их не слушаю. Они хотят добра, они искренне обеспокоены. Им нужны ясные ответы и быстрые решения, и они не понимают, что таковых не существует. Их предложения только породят новые проблемы.

– Сколько иронии, должно быть, кроется для тебя в этой ситуации. Добро пожаловать на другую сторону, Эспин.

Она злобно посмотрела на него, отчего он расхохотался, а потом повернулась к монитору и задумалась, как дальше вести разговор с собеседником.

– Не хочешь выпить что-нибудь? – предложил Мэтью.

Эспин вздохнула:

– Спасибо, не сейчас. Но я могу посидеть на телефонах, пока тебя не будет.

– Нет смысла идти одному.

– Что? – Судя по выражению его лица, она что-то упустила. – Извини, но из-за этой, как ты выражаешься, иронии я злюсь и становлюсь рассеянной.

Мэтью робко улыбнулся:

– Тогда я выскажусь яснее. Не хочешь ли ты пойти со мной куда-нибудь сегодня вечером?

Это невозможно. Брейди возвращается из Норфолка. Ей предстоит ответить на массу посланий, перечитать отчет, забежать домой, переодеться и по дороге к Брейди зайти в китайский ресторанчик. На Мэтью времени не остается.

– Извини, но я не могу.

Улыбка исчезла с лица Мэтью и сменилась выражением разочарования, причину которого Эспин поняла слишком поздно.

– Не можешь или не хочешь?

Ответить или нет? У Эспин не было опыта. Ей редко приходилось отказывать молодым людям. Она всегда старалась быть честной, но Мэтью – славный парень. Ей хотелось сохранить хорошие отношения с ним. Она решилась на полуправду:

– И то и другое.

– Понятно.

– Пожалуйста, не сердись и не обижайся. Ты очень славный, милый, умный, но… Мы же работаем вместе. Это может быть… неудобно.

«А вот с Брейди у тебя, кажется, все идет нормально», – прошептал тоненький внутренний голосок.

– Скоро выборы. Нам недолго осталось работать вместе, – заметил Мэтью.

– Это верно.

Всего три недели. Расписание Брейди будет все плотнее и плотнее. Им и так трудно выкроить время для встреч. Прошлая неделя была безумной. Эспин не высыпалась. Потребность отвлечься толкнула любовников на некоторые экстравагантности, но от этого стало только хуже.

– Может быть, если ты согласишься выпить со мной сегодня, ты обнаружишь…

– Мэтью, я польщена, но – нет, – дружелюбно, но твердо проговорила она.

Рот Мэтью скривился.

– Он все равно никогда не обратит на тебя внимания. Учти.

– Что?

– Ты положила глаз на Брейди. Это очевидно. Но если ты лелеешь надежду, что он вдруг заметит тебя, то ошибаешься.

Эспин прикусила язык. Хорошо, что она не мечтает о карьере шпионки. Скрывать то, что на душе, она не умеет. Но если Мэтью считает, что она напрасно «положила глаз», это хорошо. Немного неприятно, но все-таки хорошо. По крайней мере, никто не знает, что она спит с Брейди.

– Я ценю твою заботу, но…

– Я понимаю. Понимаю, чем он привлекает женщин. Но послушай совет человека, который дольше тебя играет в эти игры. – Мэтью наклонился к ней. – Политика делает людей ненадежными партнерами в постели, потому что политики хотят как можно больше получить. А те, с кем они имеют дело, ничего не значат для них. Возможно, ты полна оптимизма, но политика съедает оптимизм, причем без хлеба. Мне нравятся Маршаллы, в том числе Брейди, но они не оказались бы там, где оказались, если бы не использовали людей, а потом выбрасывали их.

Эспин невольно напряглась:

– Ну, знаешь, не очень хорошо говорить так о людях, которые платят тебе жалованье.

Мэтью пожал плечами:

– Я не осуждаю их. Просто они так работают. В Госдепартаменте отсутствуют такие вещи, как невинная влюбленность или безопасный флирт. Кто-нибудь да использует их против тебя.

На это утверждение трудно было ответить достойно.

– Постараюсь учесть на будущее, – сказала она.

– Да, советую тебе поступить именно так. Особенно если ты хочешь связать будущее с окрестностями Капитолийского холма.

Мэтью кивнул на прощание, но не сумел скрыть обиду и остаток дня держался как можно дальше от Эспин.

Сначала Лорен, теперь Мэтью… Ух! Эспин думала, что Лорен защищает интересы Брейди, а Мэтью в прошлом пережил жестокое разочарование, но, похоже, оба считают, что в опасности именно она. Это и смешно, и неприятно. И немного оскорбительно, если подумать как следует.

Впрочем, какое ей дело? Они с Брейди отлично проводят время. Никто никого не использует. Или, может быть, они используют друг друга?

– Скажи, что ты не спишь с Эспин. – Итан говорил достаточно громко, но из-за музыки окружающие их не слышали. – И – просто смеха ради – сделай так, чтобы я тебе поверил.

Брейди смотрел на толпу. Поскольку конгресс прервал заседания на время выборов, здесь собралось много политических и общественных деятелей, и атмосфера была обманчиво праздничной. Однако…

– Сейчас не время и не место для такого рода разговоров.

– Ты привел Эспин сюда. Ты ее рекламируешь.

В зале было человек триста по меньшей мере. Двести пятьдесят из них, вероятно, не заметили присутствия Эспин, а те, кто заметил, были слишком заняты продвижением собственных проектов и не обращали внимания на молодую женщину. Да и приехали они не вместе.

– У Эспин вряд ли будет шанс встретиться с отцом, но…

– Ей везет, – сообщил Итан, глядя на свой стакан.

– Так что, – продолжал Брейди, словно брат не перебил его, – приглашение на прием – попытка сделать это. К тому же Эспин хочет серьезно заняться политикой, и это шанс для нее представить себя. – Он смотрел, как Эспин смеется чему-то вместе со служащим Верховного суда. – Кроме того, ей тут весело. Хоть кто-то повеселится.

– По крайней мере, ты не отрицаешь. Точнее, избегаешь ответа – отрицание было бы ниже тебя.

Брейди накинулся на брата:

– Почему ты вообще здесь? Я был уверен, что ты не придешь.

Итан пожал плечами:

– Старики порой бывают очень настойчивы, особенно когда действуют заодно. Ну как я мог огорчить Нану? Лили убила бы меня.

Брейди демонстративно огляделся:

– Тем не менее Лили тут нет.

– Она еще не Маршалл и собирается пользоваться этой отговоркой до свадьбы. Милая попытка сменить тему, но мы говорили об Эспин.

– Тебе нет дела до Эспин.

Итан покачал головой и сделал вид, что задумался:

– Интересно. Когда я начал встречаться с Лили, мне читали нудные лекции о проблемах и капканах, которые ждут человека, сошедшегося с кем-то не из своего круга. Говорили о скандалах, о судебных разбирательствах… Ну и кто вел эти разговоры? – Итан замолчал и пристально посмотрел на брата. – Ах да, ты.

Брейди не нужны были напоминания.

– Зато ты мне не верил.

В ответ Итан усмехнулся:

– Тебя это удивляет? Во всяком случае, ты был не прав.

– Я был прав. Я могу повторить все, что говорил. Проблемы могут возникнуть.

– Тогда твои отношения с Эспин попахивают ханжеством.

– Мы с Эспин понимаем друг друга. Это иная ситуация.

– Слушай, как интересно! – усмехнулся Итан.

– Не очень. Твои отношения с Лили могли дорого обойтись. Тебе просто повезло.

– Очень повезло. – Итан оглядывал зал в поисках Эспин.

– Смотри, вот дед с сенатором Каффери, – сказал Брейди. – Каффери переживает из-за того, что после двадцати лет пребывания на выборной должности он все еще младший сенатор. Может быть, стоит выручить деда?

– Иди выручай. – Итан махнул рукой проходившему мимо официанту и отдал ему пустой стакан. – А я познакомлюсь с Эспин.

Боже праведный, трудно представить, что Итан может ей наговорить! Брейди вздохнул. Ему не остается ничего другого, кроме как пойти за братом.

Эспин улыбнулась, когда увидела его, но осталась холодной и вежливой. Она быстро обучалась и, казалось, с каждым днем вписывалась в этот мир все лучше, не теряя при этом своеобразия. Она уловила, какую одежду принято носить на политических коктейлях, и выбрала платье в стиле ретро, а ее волосы мягкими волнами обрамляли лицо. Эспин была как все и при этом оставалась собой. Она выглядела сногсшибательно (Брейди уже говорил ей об этом), и он был удивлен и горд тем, как она спокойно общается с политиками и богачами.

– Эспин, это мой брат Итан.

Она посмотрела на них вежливо и дружелюбно:

– Я ясно вижу семейное сходство. Я очень много слышала о вас, Итан, и рада познакомиться с вами.

– Могу сказать то же самое о вас. – Итан наклонился к ней. – Умная, верная, милая. Я одобряю, Брейди.

Эспин моргнула:

– Извините?

И посмотрела на Брейди, ища помощи.

Он покачал головой:

– Не обращайте на него внимания. Я давно не обращаю.

Но Итан не мог допустить, чтобы на него не обращали внимания. Он взял два бокала шампанского с подноса официанта и протянул один Эспин:

– Вам здесь нравится?

– Да. Это совсем не то, чего я ожидала. – Она наморщила нос. – Кстати, беджи не помешали бы.

– А что случилось?

– Я не узнала конгрессмена Делани и заявила ему, что защита грунтовых вод в новом билле выглядит как шутка.

Брейди расхохотался, и Эспин хмуро на него покосилась. Увидев вопросительный взгляд Итана, она шепотом призналась в грехе:

– Этот билль писал мистер Делани.

Итан подбодрил ее:

– Вы молодец, Эспин. Вашингтону нужны люди, которые не боятся говорить правду.

Эспин немного смутилась.

– Ну, это, в общем, просто, когда не знаете, с кем говорите.

– Мои внуки, как всегда, отыскали самую хорошенькую женщину в зале и монополизировали ее. – Старший Маршалл взял руку Эспин и сжал ее обеими руками. Продолжая улыбаться, он слегка повернул голову и приказал: – Брейди, порадуй старика, представь меня этой очаровательной молодой леди.

Итан закатил глаза, а Брейди даже не потрудился скрыть усмешку. Об обаянии старика ходили легенды, и Эспин, кажется, тоже поддалась ему.

– Дедушка, это Эспин Бридлав. Она недавно стала работать на предвыборную кампанию. Эспин, это мой дедушка, Портер Маршалл. Он был выдающимся сенатором, пока не стал выдающимся дамским угодником.

Эспин нахмурилась, потом с улыбкой повернулась к патриарху рода:

– Для меня большая честь познакомиться с вами, сенатор. Ваша деятельность по защите прав человека и окружающей среды просто легендарна и служит прекрасным примером для всех, кто работает на благо народа. Им следует идти по вашим стопам.

Итан многозначительно посмотрел на Брейди. Эспин действительно молодец.

Дед расплылся в улыбке:

– Она мне нравится. И умница, и хорошенькая. Не упусти ее, Брейди.

Итан кашлянул и, с трудом взяв себя в руки, пробормотал:

– Извините. Что-то попало в горло.

– Боюсь, Брейди не просто будет отделаться от меня, – сказала Эспин заговорщическим тоном. – Я тут новичок, но работа увлекла меня. Все гораздо интереснее, чем я представляла. Я каждый день узнаю что-то новое, и мне не терпится посмотреть, что будет дальше.

Итан опять кашлянул. Только присутствие других людей удержало Брейди, и он не вцепился брату в горло. Итан, очевидно, осознал, как близок он был к смерти, и переключил внимание на другой конец зала.

– Смотрите. Это Расс Эндрюс. Я хочу с ним поговорить. Эспин, было приятно познакомиться с вами, – добавил он, с трудом сдерживая смех.

Эспин выглядела немного смущенной, и Брейди понял, что ему придется объясняться с ней. Однако дед разрядил обстановку. Он погладил Эспин по руке и покачал головой:

– Итан иногда ведет себя странно. Унаследовал это от бабушки.

И в этот момент к ним присоединился отец Брейди.

– Я непременно передам маме твои слова. – Дуглас Маршалл продемонстрировал свою самую лучшую «сенаторскую» улыбку. – Кто эта молодая леди?

– Отец, это Эспин Бридлав. Эспин, это мой отец, сенатор Дуглас Маршалл.

Брейди внимательно наблюдал, как они обмениваются рукопожатиями. Эспин заговорила о том, как приятно ей работать в предвыборном штабе, но отец явно не отождествлял ее с источником недавних проблем. Как только имя Эспин исчезло со страниц газет и из Интернета, сенатор забыл о ее существовании.

И Эспин мгновенно поняла это. Ее улыбка увяла, взгляд помрачнел.

– Отец, мы были совершенно правы, взяв Эспин на наш корабль, – вмешался Брейди. – Избиратели довольны, что есть человек, который действительно выслушивает их жалобы и предложения. – Сенатор только слегка кивнул так, что даже дед начал хмуро посматривать на него. Брейди заставил себя засмеяться. – Эспин нужно быть осмотрительной, иначе половина членов конгресса прикует себя к ней наручниками, чтобы доказать, что они тоже прислушиваются к гражданам.

Отец наконец сообразил, о ком идет речь:

– Вы попали к нам в очень необычной ситуации, мисс Бридлав, но мы рады, что вы с нами. Вы изменили наши представления о том, как надо работать.

– Благодарю вас. Это была поучительная история.

Эспин говорила спокойно, но Брейди видел в ее глазах разочарование и растерянность. Ему хотелось стукнуть отца за то, что тот обидел Эспин. И стукнуть себя, так как именно он постарался, чтобы Эспин оказалась в таком положении.

– Мне очень приятно это слышать. И благодарю вас за ваш тяжкий труд.

К счастью, отец быстро распрощался. Дед ободряюще улыбнулся Эспин:

– Мне надо поздороваться с Джастис Вильямс. Очень приятно было познакомиться с вами, дорогая.

Он бросил на Брейди взгляд, говорящий: «Загладь это», – и отошел.

По лицу Эспин Брейди понял, что загладить будет непросто.

– Отец заинтересовался тобой, а деду ты решительно понравилась. Думаю, можно считать, что сегодня ты имела успех.

– Твой дед замечательный, и Итан тоже милый. – Она сурово посмотрела на него. – Но сенатор… Да он не отличит меня от соседской кошки. Знаешь, ты мог бы сказать мне об этом, и я бы не настаивала на встрече с ним.

– Просто отец очень занят. На него работает множество людей, так что не принимай на свой счет, что он не сразу вспомнил тебя. Он иногда забывает, как меня зовут, – попытался пошутить Брейди. Но шутка не удалась.

– Да, конечно, – сказала Эспин тоном, который означал, что она делает выводы и эти выводы ей не нравятся.

– Ты помнишь, я объяснял тебе, что предвыборная кампания и работа в правительстве – две совершенно разные вещи? Но теперь, когда конгресс распущен на каникулы, отец сможет целиком переключиться на предвыборную кампанию. Если бы ты встретилась с ним через несколько дней, он немедленно вспомнил бы, кто ты и что ты.

– Ну, если ты так говоришь… – протянула Эспин немного веселее. – Мне не хотелось бы думать, что я продала душу дьяволу, а тот даже не заметил этого.

– Что?

– Ничего.

– Мой отец – не самый милый человек на свете, и он не из тех, с кем хочется постоянно общаться, но на самом деле он не плохой.

– Я знаю. Просто у меня шок. По эту сторону ограды все не так.

– Но ты делаешь огромные успехи. – Брейди хотелось обнять ее, но вокруг было слишком много людей. – И, кроме того, сегодня ты произвела на всех такое впечатление, что скоро у тебя появятся более надежные связи, чем сенатор Маршалл.

Эспин удивленно подняла брови:

– Я думала, Маршаллы – самая лучшая связь, какую можно иметь в Вашингтоне.

– Мы любим так говорить, но едва ли это правда.

– Лгун.

Молодая женщина засмеялась. Ее настроение начало меняться.

– Я горжусь тобой! – воскликнул Брейди.

– Спасибо. – Она подняла руку, собираясь поправить лацкан его пиджака, но удержалась. – Кстати, ты очень похож на будущего сенатора.

– Тогда мне придется немедленно сменить имидж.

Эспин немного понизила голос:

– Ну, не знаю. Этот имидж работает на тебя. Ты окружен аурой сексуальности. – Она усмехнулась. – Никогда не думала, что человек, имеющий отношение к политике, покажется мне сексуальным.

Эспин не стоило вспоминать о сексуальности. Тело Брейди и так уже горело, а прием продлится еще как минимум час. Это был очень рискованный разговор, но Эспин, как всегда, заставила его нарушить правила. И он, усмехнувшись, сказал:

– Богатство и власть всегда будят страсть.

– Ты думаешь?

– Конечно. Каким образом эти толстые лысеющие старцы заводят юных любовниц?

Эспин, медленно кивнув, поманила Брейди. Он наклонился к ней, и она прошептала ему в самое ухо:

– А я-то хотела тебя только из-за твоих мужских достоинств.

Кровь ударила ему в голову, когда он услышал ее чуть хриплый голос. Но Эспин отступила прежде, чем Брейди успел схватить ее и утащить за стоявшие в углу фикусы и пальмы. Она тряхнула кудрями и ушла, явно довольная тем, что последнее слово осталось за ней.

А он только через несколько минут смог присоединиться к гостям.