Текст книги "По приказу короля"

– Мы и не собираемся, Ангус Макдугал, – ответила за всех Пег.

Давясь от смеха и испытывая огромное облегчение от того, что с Сином ничего не случилось, Калли бросилась к мужу, обняла его, и ее сердце громко забилось, когда она почувствовала, как его сильные руки крепко сомкнулись вокруг нее. О, как она любила этого замечательного человека! Калли поцеловала мужа в щеку, а потом слегка отодвинулась, чтобы еще раз взглянуть на него и убедиться, что он действительно не пострадал. И ей снова пришлось сжать губы, чтобы сдержать улыбку.

Честно говоря, Калли не понимала, как жители деревни удерживались от смеха при виде ее самодовольного мужа. На нем остался только один сапог, брюки были изорваны в клочья, женская блузка, которую он раньше намотал на колотушку, теперь висела у него на плече, весь он был покрыт грязью и походил на какого-то непонятного растерзанного зверя.

– Ну же, милая, посмейтесь. – Син смотрел на жену, и в его черных, как ночь, глазах плясали искорки юмора. – Я не обижусь. – Обняв ее рукой за плечи, он привлек Калли к себе и оглянулся на собравшихся вокруг людей. – Между прочим, думаю, я кому-то обязан своим новым нарядом.

Раздалось несколько подавленных смешков, которые мгновенно смолкли под обращенным на толпу угрожающим взглядом Ангуса.

– Где бык? – спросила Калли.

– Привязан к дереву и жует мой сапог. И я ужасно рад, что в нем больше нет моей ноги.

Эта шутка снова вызвала смех.

– Как вам, парень, удалось это сделать? – Покачивая головой, Ангус подошел ближе.

– Я быстро бегаю, когда меня преследуют большие быки.

Несколько мужчин похлопали Сина по спине, а Пег принесла ему большую кружку эля.

– Где ваша одежда? – Калли заметила, что под блузкой у него ничего нет – ничего, кроме теплой смуглой кожи, которую она находила восхитительной.

– Ее забрала ежевика, – ответил Ангус. – Там мы его и нашли. На ней еще остались обрывки английской одежды.

– Вы действительно не пострадали? – Калли почувствовала слабость, осознав, как близко был ее муж к тому, чтобы получить серьезную травму.

– Заработал несколько синяков и царапин, но, кроме моего самолюбия, ничто серьезно не пострадало, – весело усмехнулся Син. – Теперь понимаете, почему я никогда не расстаюсь с мечом? Никогда не знаешь, в какой момент разъяренному быку захочется пробежаться по улице.

Все засмеялись, а Ангус, похлопав его по спине, сказал:

– Господь хранит вас, парень. У вас хорошее чувство юмора, ведь не многие смогли бы смеяться, встретившись лицом к лицу с такой опасностью. – Он подтолкнул Сина к Калли. – Забирай своего супруга домой и займись его ранами.

– Непременно, Ангус. Благодарю вас. – Взяв мужа за руку, она повернулась и увидела, что один из молодых мужчин ведет к ним их лошадей.

Син помог Калли сесть на лошадь, сам тоже сел в седло, и они выехали из деревни.

– Думаю, вы расположили их к себе. – Калли не могла скрыть наполнявшей ее радости.

– Это не входило в мои намерения.

Именно это больше всего нравилось в нем Калли. Несмотря на то что люди ее клана оскорбляли его и сторонились, он все же рисковал своей жизнью, чтобы спасти их всех. Большинство мужчин вообще не побеспокоились о других, а он даже не подумал, что рискует ради них своей жизнью.

– Вы добрый человек, Син Макаллистер.

Он остановил лошадь и посмотрел на Калли сердитым, страдальческим взглядом.

– Никогда не называйте меня так.

– Простите меня. – У Калли сжалось сердце, когда она взглянула в его красивое лицо: в темных глазах Сина отражался целый мир. – Это просто обмолвка, которая больше никогда не повторится.

Огонь в его взгляде погас, и они продолжили путь к замку.

Только добравшись до замка, Калли вспоминала, о чем еще просила Саймона…

Войдя в большой зал, она не могла сказать, кто был больше ошеломлен: бедняга Син, все еще остававшийся в одном сапоге и женской блузке, или его братья и Саймон, стоявшие в компании Джейми, Астера и – к ее изумлению – Дермота.

– Каледония, – Джейми неуверенно шагнул вперед и, расправив плечи, заговорил немного по-взрослому, – я знаю, ты сказала, что мы должны постараться дать ему почувствовать себя дома. Ради этого я, конечно, сниму один башмак, но никто не заставит меня одеться в женское платье.

Зал содрогнулся от смеха, но никто не смеялся громче Сина.

– Не знаю, малыш, – подзадорил его Син, подхватив Джейми на руки. – Такой симпатичный, как ты, наверное, и в блузке чувствовал бы себя дома.

– Я не симпатичный. Я свирепый.

– Свирепый, как ласковый щенок. – Калли забрала брата у Сина и обняла его. – И драгоценный, как роза в разгар зимы. – Поцеловав Джейми в щеку, она опустила его на пол.

Сделав гримасу, мальчик вытер лицо и, отбежав, стал позади Дермота.

– Можно задать вопрос? – качая головой, спросил Лахлан.

– Я бегал наперегонки с быком.

– Глядя со своего места, я бы сказал, что выиграл бык, – рассмеялся Саймон.

– Нет, – улыбнулся Син, – тебе следовало бы посмотреть на быка. Он весь раззкрашен. – Он обвел взглядом яркие драпировки из саржи, развешенные по залу, и разложенные на большом столе подарки в цветных обертках. – Что все это значит?

– Мы празднуем твой день рождения, – ответил Саймон.

Син нахмурился.

– Идея Калли, – добавил Лахлан.

– Не соблаговолите объяснить? – Син взглянул на жену, а когда она решила отойти подальше, поймал за руку и вернул обратно.

– Астер, не распорядитесь ли, чтобы принесли пироги и пирожные, пока я помогу мужу сменить одежду?

– Конечно, милая.

– Прошу извинить нас, – обратилась она к мужчинам и повела Сина вверх по лестнице.

– Вы не желаете отвечать на мой вопрос? – спросил Син, поднимаясь вслед за женой по узкой лестнице.

– Я не желаю этого делать в присутствии других.

– Почему?

Открыв дверь в их спальню, Калли пропустила мужа вперед, закрыла дверь и, пройдя через комнату, остановилась рядом с ним. Ей хотелось притянуть его к себе, но, взглянув на него, она не решилась.

– Лахлан сказал мне, что никто не знает, когда вы родились. Это правда?

– Да. – С отсутствующим взглядом Син отошел от Калли и взял свою кольчугу с сундука под окном.

Но Калли не позволила ему уйти. Она встала у окна возле него и, когда он выпрямился, с улыбкой взяла его рукой под подбородок.

– Тогда сегодня мы отметим ваше второе рождение.

– Второе рождение? – Ее слова, по-видимому, поставили Сина в тупик.

Калли кивнула и провела пальцами по колючей щеке от подбородка к шелковистым волосам.

– Теперь вы не один, Син. У вас есть дом и жена, которой вы нужны. Можете отвергнуть меня, но здесь вам всегда будут рады. А если вы не имеете желания быть Макаллистером, графом или кем бы то ни было еще – прекрасно. Но с этого дня и впредь вы – Макнили.

– Я сказал вам, – Син прищурил темные глаза, – у меня нет желания принадлежать ни вам, ни кому-либо другому.

У Калли внутри все сжалось от досады, ей хотелось заставить его понять, что именно она ему предлагает.

– А я и не пытаюсь завладеть вами или просто предъявить на вас свои права. Я предлагаю вам совсем не это, и мое сердце просто разрывается от того, что вы не можете меня понять. Но, возможно, настанет день, когда вы все же поймете. Если вы должны уйти, уходите. Я не стану вас удерживать. Я останусь здесь и все дни, проведенные без вас, буду скучать. Каждый час я буду думать о вас, гадать, где вы, и беспокоиться, не случилось ли с вами чего-нибудь плохого.

Син стоял молча, с болью слушая ее слова. О нем никто никогда не думал больше, чем просто мимоходом, – даже его братья. То, что предлагала Калли…

Если это была и не любовь, то нечто исключительно приятное.

– Я молюсь и надеюсь, что уже ношу вашего ребенка. И надеюсь, что, когда он вырастет, станет таким же замечательным человеком, как его отец.

Син стиснул зубы. Боль, страдание и желание бурлили внутри его и терзали ему душу, это мучение было невыносимо, оно потрясало и уничтожало его.

– Не говорите мне таких вещей, – проворчал Син.

– Почему?

– Потому что мне невыносимо их слушать. – Он почувствовал, как у него защипало глаза, и, быстро прогнав слезы, вопреки собственной воле протянул руку и накрыл ладонью щеку Калли. – Я не знаю, как любить, Калли. Я не знаю, как быть мужчиной, который вам нужен.

– Вы мужчина, который мне нужен.

Син с проклятием отвернулся. Внутри его все чувства пришли в смятение. Он боялся поверить Калли. Сейчас ей легко говорить, что она останется с ним, но когда он представит доказательства преступлений ее брата, у нее больше не будет такого желания.

Ни один из его родителей никогда не хотел быть с ним; братья – возможно, однако никогда не было случая проверить это.

Слишком часто Сина обижали и предавали. На каждом из его братьев лежала та же вина, что и на Дрейвене: когда Син ради них приносил себя в жертву, каждый из них испытывал приступ облегчения. Это было вполне понятно, и Син их не винил. Но, будучи столько раз в роли жертвенного агнца, он отказывался верить в то, что Калли тоже не отвернется от него. Ее клан был для нее всем, а братья значили еще больше.

Нет, ее слова – это просто ложь, не сознательная, нет, потому что в душе она считала их правдой. Но поверить в них…

В жизни Сину приходилось быть многим: вором, убийцей, голодным нищим, рыцарем и графом, но он никогда не был глупцом и сейчас не собирался выступать в этой роли.

Но когда он смотрел на Калли, ему было трудно помнить об этом, трудно думать о чем-либо другом, кроме того, чтобы просто принять заботу, которую она предлагала.

«Этого нельзя допускать, нельзя».

Син закрыл свое сердце, решив, что сделает то, что должен сделать, а когда с этим делом будет покончено, вернется в Англию – один. Только так.

Он не мог идти наперекор судьбе.

Глава 15

Глядя на одевающегося Сина, Калли обратила внимание на то, как играют его мускулы при каждом движении. Он был великолепен и недосягаем, как небо над ними, и Калли хотелось придумать какой-нибудь способ сократить разделяющее их расстояние.

– Поразительно, как хорошо вы справляетесь со шнуровкой кольчуги без посторонней помощи. Я думала, что у рыцарей обычно есть помогающий им паж.

– У меня никогда не было пажа. – На мгновение застыв, Син продолжил шнуровать кольчугу.

– Правда? – удивилась Калли его признанию. Он всегда был таким спокойным и терпеливым с Джейми, что она не могла представить, почему ему было так неприятно видеть рядом детей. – А почему?

Син только пожал плечами.

Не успев себя остановить, Калли шагнула вперед и ткнула его под ребра.

– За что? – Нахмурившись, Син потер рукой то место, куда она его ткнула.

– У вас на лице опять это серьезное выражение. Помните, что я обещала сделать, если снова его увижу?

– Вы обещали щекотать меня, а не тыкать.

– В таком случае… – Лукаво улыбнувшись, Калли набросилась на него.

Син отступил, даже сквозь кольчугу ощущая щекотку, и, смеясь, попытался схватить жену за руки и остановить, но Калли оказалась проворнее его. Его резкое движение привело к тому, что он запутался в ковре и свалился вместе с Калли на пол. Продолжая смеяться, Син перевернулся и прижал ее к полу своим телом.

– Вы госпожа Безумие, так?

– Да. И я совершенно схожу с ума по вас. Добрыми, нежными глазами Син смотрел на нее, и от его горящего взгляда Калли почувствовала слабость, и у нее остановилось дыхание. Нагнув голову, Син потерся носом о ее нос, а потом поцеловал в губы. Калли судорожно вздохнула. Даже несмотря на то что Син в кольчуге тяжело давил на нее, Калли было приятно ощущать на себе его тело.

Запустив пальцы ему в волосы, Калли притянула его ближе, упиваясь его теплым мужским запахом.

«Не оставляйте меня…»

Безмолвная мольба обожгла ее, и Калли захотелось привязать Сина к себе. Ей было обидно, что она не знает, какими словами или действиями заставить его так же сильно захотеть остаться с ней, как она хотела быть с ним.

Если бы это возможно было сделать.

Закрыв глаза, Син вдыхал свежий аромат лаванды и даже сквозь кольчугу чувствовал, как грудь Калли прижимается к нему. Он так безумно хотел обладать этой женщиной, что это потрясло его. Син отдал бы все, чтобы остаться с Калли, он отдал бы все, чтобы убежать от того, чего хотел от него Генрих.

Калли видела в нем только самое лучшее, и Син со страхом думал о том дне, когда ее мнение о нем изменится.

Рано или поздно свежий бутон любви всегда превращается в нечто другое. Если человеку повезет, любовь расцветает в прочную дружбу, но гораздо чаще она сменяется ненавистью. Сейчас Калли его не знает, но если он останется и ей станет больше о нем известно, она ясно увидит его недостатки и станет презирать его. Син не мог пойти на это, потому что в душе знал, что только она одна может его погубить. Сила, которой обладал взгляд Калли, могла причинить ему больше вреда, чем любой враг или целая армия. Только Калли имела власть над его замкнутым, настороженным сердцем.

– Нас ждут внизу, – тихо сказал Син, вставая.

– Говорят, ожидание полезно для души, оно закаляет характер.

– Конечно, – улыбнулся Син, – но вы перешли к таким действиям в отношении меня, что с моей стороны было бы невежливо не насладиться ими.

– Вот как, обвиняете меня? – хихикнула Калли. – Что ж, великолепно. Тогда сейчас мы пойдем, но вечером после ужина вы будете моим. – Она окинула Сина жадным взглядом, от которого у него стало еще жарче в паху. – Полностью моим.

– Когда вы так говорите, миледи, у меня по спине бегут мурашки. – Глядя в ее прелестное лицо, Син поднял Калли на ноги.

– Останьтесь со мной в этой комнате, и мурашки побегут не только у вас по спине.

– Вы коварная обольстительница. – Его тело мгновенно откликнулось на слова Калли тем, что ему стало жарко. Син непроизвольно бросил взгляд на кровать и представил, как Калли лежит под ним обнаженная.

Калли взяла его руку и поцеловала костяшки пальцев, проведя по ним языком, а потом зубами слегка прикусила кожу. Волны желания захлестнули Сина, но Калли потащила мужа к двери, соблазнительно покачивая бедрами и заставляя его тело гореть еще сильнее.

– В любое время соблазню вас, милорд, только дайте мне знать.

Скрипя зубами, чтобы обуздать желание, Син неохотно позволил Калли увести его из комнаты.

Они сошли вниз, но вместо родственников, которых оставили там, увидели членов клана, заполнивших большой зал и разговаривавших между собой, так что их голоса сливались в; общий громкий гул. Люди стояли группами, добродушно шутили, ели и пили, у них под ногами шныряли собаки, а в углу расположились пятеро мужчин с трубами и барабанами, готовые играть.

При виде этой картины Калли остановилась, немного испугавшись. Зачем они явились? Ио как только собравшиеся заметили Сина, по залу разнеслись радостные возгласы приветствия.

– Не говорите нам, парень, что не спасли деревню. – Астер подошел к Сину и хлопнул его по спине.

– Я ничеготакого не сделал, – сердито возразил Син, и Калли мгновенно заметила, как ему неловко быть центром всеобщего внимания.

– Он еще и скромный, – добавила Пег.

– Почему вы не сказали нам, что вы шотландец? – спросил Ангус. – И к тому же Макаллистер. Нам следовало бы догадаться, что наша Калли никогда не…

– Ангус, – перебила Калли старика, пока Син не разозлился еще сильнее, – что вы все здесь делаете?

Вперед вышла Морна, ведя за собой цепочку слуг, несущих выпечку и угощения от жителей деревни.

– После того как вы оба ушли, деревенские жители решили, что пришло время свадебного празднества.

Син пришел в замешательство, увидя совсем новое отношение людей к нему.

– А когда мы вернулись сюда, Астер сказал нам, что сегодня у вас день рождения, поэтому у нас двойной праздник. – Морна улыбнулась Сину и отошла, чтобы отдать распоряжения слугам.

– Что-то неладно? – Калли, улыбаясь, подошла к мужу, который чуть ли не обреченно смотрел на потолок.

– Да, я стараюсь угадать, в каком месте обвалится крыша и убьет всех нас.

– Прошу прощения? – Калли нахмурилась при его мрачном пророчестве.

– Ничто хорошее не дается даром, – ответил Син, продолжая разглядывать потолок и стены. – Я просто прикидываю, какой рукой или ногой мне придется пожертвовать в данный момент.

– Неисправимый пессимист, – покачала головой Калли.

– Расслабься. – Брейден протянул Сину кружку эля. – Я бы сказал, что ты уже заплатил свою цену, и это награда.

Но Син в это не верил, ему казалось, что непременно должно случиться что-то плохое. Каждый раз в его жизни, когда он считал себя в безопасности или думал, что ему ничего не грозит, происходило что-нибудь ужасное.

Он смотрел, как жители деревни освобождают в центре зала пространство, чтобы можно было потанцевать под музыку, которую играли пятеро музыкантов. Еды и выпивки было предостаточно, и все радовались этому дню.

Женщины одна за другой подходили и поздравляли Калли и, как ни удивительно это было для Сина, его тоже.

О, это было не к добру, здесь крылось что-то по-настоящему злодейское. Син почти ожидал, что стена разверзнется, оттуда явится сам сатана, схватит Калли и исчезнет вместе с ней.

– У тебя вид оленя, пойманного охотником, – заметил Саймон, остановившись рядом с другом.

– Скорее я чувствую себя как олень, который лишь знает, что охотник рядом, но не видит его.

К ним подошла Морна и подала Сину небольшой кекс.

– По традиции молодой супруг должен его съесть.

– Благодарю вас, миледи. – Син взял у нее из руки кекс, и Морна, покраснев от смущения, отошла.

– Пахнет восхитительно, – наклонившись, заметил Саймон.

– Ты обжора, Саймон, – усмехнулся Син. – Клянусь, когда-нибудь твое обжорство доведет тебя до смерти.

– Лорд Чудовище, я хочу потанцевать с вами. – Калли, подойдя к друзьям, взяла мужа за руку, и Син, отдав кекс Саймону, последовал за своей дамой.

Капли поразилась тому, как хорошо танцевал Син. Честно говоря, она ожидала, что он заупрямится или скажет, что не умеет, но ничего подобного не случилось. Этот мужчина оказался великолепным танцором.

– Мне кажется, вы сказали, что никогда не танцевали.

– Раньше никогда, но я достаточно часто наблюдал за другими, чтобы научиться.

Когда, обходя вокруг Сина, Калли поднялась на цыпочки и нежно поцеловала его в щеку, по толпе пронеслись одобрительные возгласы, а выражение на лице мужа заставило Калли рассмеяться.

– Вы удивительная женщина, – тихо сказал Син.

– Вряд ли, милорд, но мне приятно, что вы так думаете.

Когда мелодия закончилась и они покинули место для танцев, Морна протянула Калли свадебный кекс.

– Нам положено съесть их вместе, – повернулась Калли к мужу. – А вы свой уже съели?

– Я дал его Саймону, – он большим пальцем указал в сторону друга, – но уверен, что он уже съеден.

– Считается, что для счастья их нужно съесть вместе.

– Как говорят, это гарантирует продолжение рода. – Морна поцокала языком. – По ребенку на каждое маковое зернышко, которое вы оба проглотили.

Син лукаво улыбнулся Калли, нисколько не веря в суеверия, но не стал обижать женщину, которая была добра к нему.

– Что ж, в таком случае пойду потребую его вернуть, – подмигнул Син жене.

Он пересек зал и вдруг увидел, как побледнел Саймон.

– Что случилось?

– Я не могу дышать. – Лоб Саймона покрылся каплями пота.

В этот момент Джейми закричал, что одна из собак заболела. Пес доковылял до середины комнаты и свалился.

– Саймон, – у Сина сжалось сердце, – ты ел что-нибудь такое же, что и одна из собак?

– Кекс, – прерывающимся голосом ответил Саймон. – Он показался мне невкусным, поэтому я отдал остаток собаке.

– Яд. – Син пристально посмотрел на Калли. – Принесите мне рвотное. – Положив руку Саймона себе на плечи, он повел его к лестнице. – Нужно подняться наверх, пока яд не отравил все твое тело.

Саймон спотыкался на каждом шагу, и Син в конце концов поднял его и понес на руках, как ребенка. К изумлению Сина, его друг не возражал, и это больше, нежели что-либо другое, говорило о серьезности состояния Саймона.

К тому времени, когда они добрались до комнаты Саймона, он дрожал и обливался потом. Вскоре к ним пришла и Калли, она подала Сину чашку своего лекарства, а сама держала ведро. Заставив Саймона выпить отвратительно пахнущую жидкость, Син ждал, пока его друг опустошит желудок в это ведро. Все это время в Сине кипело возмущение тем, что кто-то стремился убить его самым подлым образом и что бедный Саймон, к несчастью, оказался жертвой заговора.

Калли старалась сделать все, чтобы Саймону стало легче, но он оставался бледным и слабым, и она молилась, чтобы им удалось вовремя вывести яд из его организма и он не причинил бы большого вреда.

– Кто мог это сделать? – спросила Калли.

– Очевидно, один из ваших повстанцев, – прищурившись, ответил Син.

– Но почему Саймон? – Калли не понимала, почему кто-то хотел причинить зло такому доброму человеку.

– Калли, он съел кекс, предназначенный для меня. При этих словах у нее сжалось сердце. Нет, этого не могло быть. Она думала, что после сегодняшнего происшествия ее клан изменил отношение к ее мужу. Господи, он же спас жизнь Фрейзеру, так почему же кто-то покушался на Сина после того, что он сделал в этот день? – Кто?

– Останьтесь здесь и присмотрите за ним, – попросил Син, не ответив на ее вопрос. – Мне нужно послать сообщение его брату.

Калли кивнула, но в ее глазах Син увидел терзавшие ее сомнения и боль. Бог пощадил ее, но по ее лицу было ясно видно, что она не в состоянии осознать, что кто-то мог поступить так ужасно.

Но Сину, к сожалению, это было знакомо.

В ярости и с жаждой мести он вышел из комнаты и направился вниз.

Войдя в зал, он увидел, что празднующие разошлись и осталось всего несколько человек: его братья, Астер и Ангус.

– Как парень? – спросил Ангус.

– Пока не известно.

На лицах братьев было написано крайнее возмущение.

– Но целью был ты, верно? – спросил Лахлан.

– Я предположил бы так.

– Тогда я скажу, что пора охладить несколько голов. – Юан сжал кулак. – Что скажете, братья? Готовы задать перцу?

– Не сейчас, – отозвался Син. – Сначала мне нужно еще кое-что сделать. Вы не знаете, где Морна? – обратился он к Астеру. – У меня есть к ней безотлагательный вопрос.

– Когда я последний раз видел ее, она шла в кухню.

– Благодарю.

Син отправился к ней, и когда вошел в кухню, Морна уже собиралась уходить. Она испуганно взглянула на Сина, когда он появился в дверях, и по тому, как она нервно огладывалась, по ее внезапному замешательству ему мгновенно все стало ясно.

– Где он? – спросил Син. – Кто?

– Дермот.

– Почему вы об этом спрашиваете? – Ее лицо стало еще бледнее, а руки еще сильнее задрожали.

– Морна, – Син мягко взял ее под локоть, стараясь успокоить, – это важно. Когда он пустил в меня стрелу, это было весьма скверно, но сейчас невинный человек может умереть из-за того, что Дермот хочет изобразить из себя героя перед своим народом.

– Мой сын не способен ни на что подобное. – Но ее тело сказало обратное, хотя она и сбросила руку Сина.

– Клянусь вам, я хочу просто поговорить с ним. Я не собираюсь делать ему ничего плохого. По крайней мере в настоящий момент.

– Я не знаю, где он. – По щекам Морны потекли слезы. – Он убежал в ту минуту, когда вы повели наверх друга. Но он этого не делал. Я уверена, что он этого не делал.

Утвердившись в своих подозрениях, Син глубоко вздохнул. Сомнений больше не оставалось.

– Ведь это он дал вам кексы, не правда ли?

– Он этого не делал, – разрыдалась Морна. – Он хороший мальчик. Он любит сестру и никогда бы не обидел ее.

– Ш-ш. – Обняв женщину, Син привлек ее к себе, и она продолжала рыдать у него на груди. – Я хочу просто поговорить с парнем, – тихо сказал он, касаясь губами ее волос.

– Я на самом деле не знаю, куда он пошел. – К Мор-не снова вернулось самообладание, и она отодвинулась от Сина.

Проклятие.

– Вытрите глаза, Морна. – Син отпустил ее и улыбнулся. – Вот увидите, все будет хорошо.

Она кивнула.

Оставив Морну, Син направился обратно в зал и в узком коридоре встретил нервно ломающего руки Астера.

– Вы разыскиваете Дермота, верно? – с тревогой спросил старик.

– Вы знали, что он руководит повстанцами? – Холодок побежал по спине Сина, когда он заметил, как изменился шотландец.

– Я подозревал, что он один из повстанцев, но если вы думаете, что он способен руководить ими, то ошибаетесь. – Астер усмехнулся.

Син так не считал. Он видел, как остальные смотрели на мальчика и как относились к нему. – Он старший сын последнего предводителя клана, так что это было бы только справедливо.

– Да, но когда умер Нейл, все хотели, чтобы предводителем стала Калли.

– Правда? – Син удивился, вспомнив, что говорила по этому поводу сама Калли.

– В ней течет кровь королевского рода, – кивнув, пояснил Астер, – и у нее хорошая голова на плечах. Все члены клана согласились, что, хотя она женщина, она выла бы хорошим предводителем клана.

– Тогда почему она не стала им?

– Она не захотела, боясь, что этим обидит Дермота и меня. На собрании она всех поблагодарила и вежливо отказалась.

– И тогда избрали вас. – Да.

Теперь Син во всем разобрался. Он понял лютую ненависть Дермота к нему и те завистливые взгляды, которые парень бросал на сестру и дядю, когда думал, что никто на него не смотрит.

–Должно быть, Дермот ужасно расстроился, увидев, что все голосуют за его сестру и дядю, а не за него, законного сына предводителя.

– Да, но в то время ему было всего тринадцать лет. По-настоящему он и не мог ни на что рассчитывать.

Но Син думал иначе. Мальчик в таком возрасте обладает самомнением, которое уступает только юношескому безрассудству.

– И как Дермот отнесся к свершившемуся?

– Разумеется, он был взбешен. Сказал, что если бы он был благородного происхождения, то все без колебаний избрали бы его, и пулей вылетел вон. Но, успокоившись, он согласился, что вполне разумно, чтобы главой клана стал я.

Син стиснул зубы. Когда у ребенка неприятности, никто не бывает так слеп, как любящие родители или дядя. Они не могут примириться с тем, что мальчик, которого они любят, может быть способен совершить подобное преступление. Но в возрасте Дермота Син был само ожесточенное разрушение.

– Как скоро после этого начались нападения?

– Наверное, недель через шесть.

– И с тех пор они продолжаются? Астер кивнул.

– Они когда-нибудь прекращались на время?

– Только когда Капли была в Лондоне и после того как она вернулась. Но это не означает, что виноват Дермот. Ни один человек в клане не хотел бы, чтобы девушка пострадала.

Син слушал и тщательно взвешивал слова старика. Астер ошибочно полагал, что Дермот покушался на жизнь Сина только из-за того, что Калли вышла замуж за врага. Дермот хотел как можно быстрее убрать Сина с дороги, особенно после того как Макнили в этот день благосклонно отнеслись к Сину. Если они примут Сина, то они примут англичан, а, по мнению Дермота, этому нужно помешать, чего бы это ни стоило, даже если пострадает Калли.

Нет, в отличие от Астера и Морны у Сина не было сомнения в вине мальчика, и их слова только подтверждали ее.

– У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, где мог спрятаться Дермот?

– Да, – ответил Астер, немного подумав.

– Где?

– Позвольте, я пойду и посмотрю, смогу ли поговорить с ним. – Астер упрямо выставил вперед подбородок и всем своим видом дал понять Сину, что никогда добровольно не выдаст собственного племянника. – Если пойдете вы, он, безусловно, убежит еще дальше.

То, что сказал старик, было справедливо.

– Тогда найдите его и приведите домой.

– Если я на это соглашусь, что вы сделаете с парнем? – помедлив, спросил Астер.

Син некоторое время размышлял и в конце концов, глубоко вздохнув, сказал старику правду:

– Пока не знаю. Прежде чем решать, я хочу поговорить с ним.

– Я не допущу, чтобы вы причинили ему зло или отправили жить к этим вашим англичанам. – Голубые глаза Астера вспыхнули яростью. – Вы получите его только через мой труп.

– Астер, мы не в игрушки играем. – Син, стараясь, чтобы его голос звучал мягко, попытался убедить старика: – Генрих готов начать войну против вашего клана, а Дермот, по-видимому, не собирается добровольно останавливаться, пока она не началась. Вы действительно хотите, чтобы весь ваш клан погиб из-за действий одного вспыльчивого мальчишки?

– Я знаю, что не он руководит повстанцами, – со слепой убежденностью настаивал Астер. – Я пойду поговорю с ним и узнаю, кто втянул его в это дело. Кто бы это ни был, он непременно понесет наказание.

– А если я прав?

– Вы ошибаетесь. – Глаза у старика потускнели. – Должны ошибаться.

Капли сидела возле Саймона с миской холодной воды и мокрой тряпкой протирала ему лоб. Ей казалось странным, что она так заботится об этом англичанине, но все же она это делала. Очень скоро он и братья Сина станут ее семьей. Но больше всего ее удивляло то, как много значил для нее ее муж и как тяжело ей было думать, что придется жить без него. Этого было достаточно, чтобы сломить ее.

Дверь отворилась, и Калли, повернув голову, увидела, что Син стоит на пороге, держась одной рукой за ручку двери, а другую положив на дверной косяк.

– Как он? – спросил Син, войдя в комнату и закрыв за собой дверь.

– Спит. Думаю, с ним все будет в порядке. А как вы?

– Сожалею, что не съел кекс вместо него. – Син подошел ближе, не сводя взгляда с друга.

Калли знала, что он говорит искренне, это было написано у него на лице, и ей стало больно.

– Вы послали сообщение Дрейвену? Син кивнул.

– Дермот убежал, и Астер отправился искать его.

– Я должна была подтвердить ваши подозрения, сказать, что Дермот один из повстанцев. – От услышанной новости у Калли сдавило грудь.

– Миледи, никогда не извиняйтесь передо мной за то, что стремитесь защитить того, кого любите. Я иного от вас и не ожидал.

– Но мое молчание могло погубить вас и Саймона.

Испытывая мучительное желание, Син коснулся волос Калли и ласково прочесал пальцами шелковые локоны. Ее светло-зеленые глаза были полны того же страха и неуверенности, которые снедали его.

«Не отпускайте меня, Калли».

Эта немая мольба вырвалась из глубины его души. Всю жизнь Сина преследовали одни и те же желания; ему нужна была еда, одежда, крыша над головой. Но то, что он чувствовал к Калли, делало все остальные желания мелкими. Син со страхом задумался: стала бы она когда-нибудь защищать его так, как защищала брата? Огорчилась бы она, если бы он умер? Калли многое сказала ему, но он не мог до конца поверить в правдивость ее слов. В душе у Сина оставался страх, что Калли скоро его оставит, что последние несколько дней были не более чем призрачным сном и что он проснется один в своем замке и там не будет никого, кроме слуг, которых пугает само его присутствие. Син не мог представить себе день, проведенный без шуток Калли, без ее смеха, и даже не хотел пытаться это сделать.

– Вы когда-нибудь все же поцелуетесь?