Текст книги "Футарк. Первый атт"

– Хм… – протянул я, вставая.

Выходит, кузен умеет вскрывать замки! Может, попросить научить и меня?

Пожалуй, стоит взглянуть, как он там…

Сирил, вопреки моим опасениям, вовсе не напился до беспамятства. Забытая им бутылка коньяка стояла у двери, а кузен самозабвенно избивал боксерскую грушу, выкрикивая при этом что-то оскорбительное. Я прихватил коньяк и ретировался, оставив Сирила отводить душу…

На следующее утро кузен и тетушка спустились к завтраку как ни в чем не бывало. Она болтала о каких-то пустяках, поддерживая необременительную беседу, Сирил молча и с каким-то остервенением поглощал пищу, а я просматривал почту.

Среди вороха рекламных проспектов и счетов обнаружилась телеграмма.

Почувствовав, как сердце забилось быстрее, я выхватил ее из стопки корреспонденции и пробежал глазами.

«Выезжаю немедленно ждите Клариджес», – гласила она.

Я аккуратно пристроил телеграмму возле тарелки и перевел дух.

– Что там такое? – заинтересовалась тетушка Мейбл, от которой не укрылось мое волнение.

Я молча протянул ей телеграмму.

– Превосходно! – резюмировала тетушка, прочитав короткий текст.

Весточка от мистера Клариджеса подействовала на нее как чашка крепкого кофе.

– Но что делать дальше? – не выдержал я. – Не могу же я водить мистера Клариджеса по улице и рассказывать каждому встречному о своей невиновности!

– Конечно, не можешь! – энергично воскликнула тетушка.

От звука ее голоса Сирил встрепенулся, как борзая, заслышавшая звук охотничьего рожка, и обвел нас взглядом.

– Что?.. – начал он.

– Помолчи! – нетерпеливо отмахнулась тетушка. – Вик, мистер Клариджес должен остановиться у нас!

Хм… уже «у нас»? Но я, естественно, промолчал.

– Это само собой разумеется, – согласился я. – Но вы полагаете, что самого присутствия мистера Клариджеса под моей крышей будет достаточно?

– Не думаю, – покачала головой тетушка. – Тут нужно что-то более эффектное, более… – Не находя слов, она неопределенно помахала рукой.

– Например, ты можешь устроить званый обед! – вмешался Сирил.

– Брось, – вздохнул я. – При нынешнем положении дел ко мне просто никто не придет!

– Придет! – просветлев, возразила тетушка. – Я сама всем займусь! И не спорь, Вик!

Спорить с тетей Мейбл, когда она говорит таким тоном, – форменное самоубийство, но званый обед в моем тихом и спокойном доме?!

– Я сегодня загляну к инспектору Таусенду, – нашелся я. – Сообщу ему, что разыскал мистера Клариджеса. Может быть, инспектор что-то подскажет?

– Милый мой, – снисходительно улыбнулась тетушка, берясь за десертную ложечку. – Слухи – это женское дело, так что позволь мне самой с этим разобраться!

Я только пожал плечами и тоже принялся за десерт. Молочное желе с ванилью Мэри сегодня определенно удалось…

Я медленно катил по городу на своем авто, упиваясь прекрасным солнечным днем и явственным затруднением знакомых. С одной стороны, в этот раз я был без эскорта тетушки, так что меня можно было избегать без особых последствий. А с другой – я ведь мог поведать тетушке Мейбл о том, как меня обидели, и поименно перечислить обидчиков… Поэтому на лицах встречных читалась причудливая смесь досады, любопытства и опаски. Несомненно, тетушка у меня – настоящее сокровище!

На входе в полицейское управление с комфортом устроился молоденький констебль (тот самый, что не пришел вовремя на помощь бедняжке Конно-идее), внимательно изучающий газету.

– Да? Что? – дернувшись, заозирался доблестный страж порядка.

– Могу я видеть инспектора Таусенда? – поинтересовался я, склонив голову набок.

– Сейчас узнаю! – буркнул он, потянувшись к телефону, коротко доложил и кивнул мне. – Проходите.

Инспектор сидел у окна, подперев голову рукой, и смотрел на симпатичный Mammillaria в розовом горшочке.

– Здравствуйте, Джордж, – произнес я, умилившись этой сцене.

– И вам не хворать, Виктор, – меланхолично ответствовал инспектор, не отрываясь от созерцания своего колючего друга. Присесть он мне так и не предложил.

– Вижу, вы увлеклись кактусами? – с сомнением уточнил я, без спросу усаживаясь напротив.

– Да нет, – отмахнулся он и зачем-то потрогал пальцем колючую верхушку растения. – Просто я подумал: интересно, а чем они вас так привлекают? Вот и…

Он махнул рукой в сторону кактуса и наконец-то повернулся ко мне.

– Mammillaria требует очень хорошего освещения, – не удержался я. – А в вашем полутемном кабинете она быстро погибнет.

– Ну и ладно, – пожал плечами инспектор и, подхватив с подоконника горшочек, протянул мне. – Дарю!

– Спасибо, Джордж! – с чувством произнес я, принимая щедрый подарок. А что мне еще оставалось? Не оставлять же бедняжку на верную смерть! – У меня для вас хорошие известия!

– М-да? – как-то неопределенно протянул инспектор, вынимая из кармана пачку сигарет.

– Мистер Клариджес, мой бывший начальник, приедет в Блумтаун в самое ближайшее время! – поведал я, однако у Таусенда это известие энтузиазма не вызвало. Он только кивнул и вновь погрузился в свои мысли, судя по всему невеселые. Вид у него был усталый и нахохленный.

– Виктор, я даже не знаю, как вам сказать… – наконец на что-то решившись, начал инспектор. – В общем… Вы читали сегодняшние газеты?

– Хм? – Я попытался вспомнить. – Нет, до газет я, кажется, не добрался. А в чем дело?

– Н-ну… вот, читайте сами! – Он вручил мне смятый номер «Вестей Блумтаума» и принялся, не глядя на меня, раскуривать сигарету.

Я полистал газету и уже открыл рот, чтобы осведомиться, какую именно статью мне следует прочитать, но осекся, уставившись на собственное фото. И стал читать, с каждым прочитанным предложением все более приходя в ярость.

– Что это за чушь? – поинтересовался я с деланым спокойствием, складывая газету и возвращая ее инспектору.

Разумеется, о «Вестях Блумтаума» я был не лучшего мнения, однако до сих пор в них не печаталось… подобное! К тому же завтра наверняка и остальные газеты перепечатают ту статейку.

– Чушь не чушь, а суперинтендант уже приказал провести расследование, – сообщил инспектор мрачно.

– Но ведь это нелепость! – взорвался я. Попытался взять себя в руки: глубоко вздохнул, помассировал виски и на минуту прикрыл глаза. Потом продолжил уже спокойнее: – Как можно расследовать то, чего никогда не происходило?

– Это вы так говорите, Виктор! – выдохнув дым, заметил он. Он раскрыл газету на той самой странице и ткнул пальцем в один из абзацев. – Тут говорится, что ваша невеста погибла из-за того, что вы вели машину ночью в дождь, а второго глаза у вас нет – совершенная ерунда, кстати, у вас же оба глаза на месте, просто один не видит! – вот вы и наскочили на столб… Признайте, вы ведь и вправду часто ездите в плохую погоду, хоть я вам и запретил!

– Но у меня нет и никогда не было никакой невесты! – возразил я, испытывая желание что-нибудь разбить, вот хотя бы горшок с кактусом… Но бедняжку Mammillaria было жалко. – Да и в аварии я никогда не попадал… не считая, разумеется, инцидента с вашей машиной. Просто кто-то написал полнейшую бессмыслицу!

– Не бессмыслицу, друг мой, вовсе нет! – Инспектор отложил газету в сторону и, прищурившись, посмотрел на меня. Я попытался возразить, но он только отмахнулся. – Нет, я вам верю! Просто умно придумано: много общеизвестных фактов вроде вашей частичной слепоты и самая чуточка выдумки. А все вместе смотрится очень, очень впечатляюще!

– Ну хорошо, – сдался я. – Что мне теперь делать?

Страшно даже вообразить, как отреагирует тетушка Мейбл, когда узнает! Только полицейского расследования нам и недоставало для полного счастья… Хорошо хоть Ларример после давешней истории с рекламой газет не читает!

– А что тут поделаешь? – Инспектор вспомнил о своей сигарете, которая уже почти дотлела, и сунул ее в рот. – Для начала я найду журналиста, который это сочинил, и поспрашиваю, откуда он все это взял. Ведь не во сне же увидал!

– Да уж! – Я машинально принялся гладить своего нового колючего питомца. Что-то не давало мне покоя в словах инспектора, но что? Пожалуй, надо успокоиться и хорошенько подумать.

– Только расследование мне не поручат, – продолжал тем временем инспектор Таусенд. Даже бакенбарды у него уныло обвисли. – Я ведь, так сказать, слишком близко вас знаю. Суперинтендант мне так прямо и заявил…

– Вот! – воскликнул я, ухватив наконец за хвостик увертливую мысль.

Инспектор сначала подскочил от неожиданности, а потом возмутился:

– Что…

– Послушайте меня! – перебил его я, спеша высказать свою догадку, пока она не забылась. – Вы сказали – «слепой на один глаз». Вы ведь действительно так думаете?

– Ну да, – осторожно согласился инспектор Таусенд, глядя на меня с подозрением.

– Вот оно! – От избытка чувств я прищелкнул пальцами. – А в статье написано, что одного глаза у меня нет, так ведь?

– Ну да, – снова подтвердил он.

– А ведь этот, как там его, мистер Смит прав! – улыбнулся я, склонив набок голову. Что-то начало проясняться, и это несказанно меня радовало!

– Как? – не понял инспектор. Тряхнул головой и возразил: – Не путайте меня! У вас же оба глаза на месте. Надо ж такое придумать – одноглазый! У вас вон ни шрама не заметно, ничего такого…

До чего же люди невнимательны! Вообще-то я иногда вставлял глаз другого цвета (когда по рассеянности, когда шутки ради), но даже если кто-то и замечал, что в разное время у меня разные глаза, то списывал это на собственную забывчивость. Глаз выглядел слишком настоящим (ну, если вдуматься, почти так и было), чтобы заподозрить истину. А может быть, все это говорило лишь о том, что люди редко отваживаются встретиться с кем-то взглядом?

– Вот так! – сказал я и вынул искусственный глаз. Протянул его инспектору на ладони и предложил: – Хотите потрогать?

Он моего предложения почему-то не оценил…

Когда инспектор Таусенд пришел в себя после моей шутки (признаюсь, несколько рискованной), он тут же потребовал:

– Ну а теперь, Виктор, вспоминайте, кто еще в Блумтауне знает о вашем… – Он замялся, подбирая слово.

– Маленьком недостатке? – подсказал я, вставляя на место глаз.

Инспектор, кажется, только теперь перевел дыхание. Видимо, вид пустой глазницы его нервировал.

– Да! – обрадовался он. – Так вот, мне вы ничего не сказали, хоть мы с вами и почти друзья…

Инспектор вопросительно посмотрел на меня, я кивнул, признавая его правоту, и поощрительно улыбнулся.

– Но мне вы свой секрет не открыли, – продолжил мысль инспектор. – Значит, вообще мало кому об этом говорили, ведь так?

– Именно, Джордж! – подтвердил я и даже отставил в сторону своего нового питомца, дабы не отвлекал от размышлений.

– Итак, кто знает? – откинувшись на спинку кресла и скрестив пальцы, вопросил Таусенд.

Я улыбнулся про себя: теперь в облике инспектора больше не было ни грана уныния. Глаза сверкали, усы воинственно топорщились, бакенбарды распушились, а на губах появилась лукавая улыбка. Да и я чувствовал себя так, будто загнал хитрого зверя, к которому раньше не знал даже как подступиться.

– Мой верный дворецкий Ларример, – начал перечислять я, загибая пальцы. – Один лондонский доктор, которому я показывался в позапрошлом году… Да, еще инспектор Деверелл! Я с ним недавно… пошутил.

– Деверелл? – Инспектор удивился, да так, что изо рта у него выпала еще не зажженная сигарета. – А мне вы, значит, не сказали…

Кажется, Таусенд обиделся, сочтя это недоверием с моей стороны.

– Джордж, – примирительно поднял ладонь я, – вряд ли вас обрадовало это зрелище, поэтому я не стал вас им обременять без нужды. Инспектор Деверелл просто меня разозлил, вот я и… решил немного его осадить.

– А, это он может, – успокоился инспектор Таусенд. – Ладно, кто еще?

– Никого, – развел руками я.

– То есть всего трое?! – не поверил он.

– Да!

– Ваш дворецкий, врач и Деверелл? – медленно повторил инспектор. – И все?

– Да! – снова повторил я. – В Англии – больше никто.

Я подозревал (и не без оснований), что тетушка Мейбл давно обо всем догадалась и молчала только из вежливости. Но ее смело можно было не принимать в расчет, как и Ларримера. Да и врача, думаю, можно отбросить.

– Значит, Деверелл?.. – Инспектор вскочил и, чуть не подпрыгивая от возбуждения, начал мерить шагами свой кабинет. – Так, давайте подумаем! Пока от слухов пострадали вы, ваша кухарка, ваш кузен, я… Да, еще миссис Ленор – свояченица Деверелла… Про нее говорят, что… словом, что мистера Ленора, за которого она якобы вышла замуж в колониях, никогда не существовало. А сын у нее – от лорда Блумберри!

– То есть мое окружение, а меня инспектор Деверелл очень не любит, – подхватил я, – а также его родственница и коллега! Думаю, лорд Блумберри тут вообще ни при чем, к слову пришелся. Пасьянс сходится?

– Сходится! – Инспектор почти упал в свое кресло и хлопнул по стопке бумаг. – Вас он и вправду недолюбливает, Виктор, он не раз об этом говорил, и еще недоумевал, почему я до сих пор вашего кузена за его фокусы в тюрьму не упрятал.

– И вас он не любит из-за этого, – кивнул я.

– Не только, – пожал плечами Таусенд и раскурил очередную сигарету (странно, никогда раньше не видел, чтобы он столько курил, а сегодня дымит как паровоз, от волнения, видимо). – Мне обещали дать повышение за то дельце с художниками, ну вы помните! Значит, я скоро стану старшим инспектором, а Девереллу это пока не светит. А он же полицейский в третьем поколении, это я так, со стороны прибился… Ну, он у меня попляшет!

– Пока все это лишь наши домыслы, – попытался я немного приглушить энтузиазм инспектора. Найдя виновника своих бед, инспектор Таусенд преисполнился энергии и желал немедля его покарать.

– Я должен хорошенько подумать, – потирая руки, произнес он. Прозвучало это намеком.

– Думаю, мне пора, – понятливо отозвался я, поднимаясь. И, разумеется, не забыл прихватить своего нового питомца!

Инспектор спорить не стал, ему не терпелось остаться в одиночестве, однако пошел меня провожать (по-видимому веря, что я способен заблудиться в трех коридорах).

– Кстати, как там Сирил? – нарушив молчание, поинтересовался Таусенд с опаской. Кажется, он боялся, что мой кузен от расстройства может выкинуть что-нибудь этакое. И шепотом признался: – Уже начали поговаривать, что вы с ним тоже… дружны! Не зря же он теперь у вас живет… И с дамами вы… хм… не знаетесь!

Ответить я не успел: немного дальше по коридору открылась дверь, и из кабинета выглянул инспектор Деверелл, как всегда насупленный и полный подозрений. Хм… а почему бы ему не подыграть?

Осененный внезапной идеей, я ответил негромко, но так, чтобы Деверелл наверняка услышал:

– Уже лучше, инспектор, благодарю вас! Видите ли, он нисколько не сомневался, что мы с вами сумеем… договориться!

Я фамильярно подмигнул инспектору Таусенду, надеясь, что его не хватит удар от удивления, и, повернувшись так, чтобы Деверелл не видел толком моего лица, указал на него глазами.

– А… – дошло до Таусенда. – Конечно!

– Тогда сегодня в восемь мы вас ждем! Надеюсь, вы останетесь довольны… угощением! – многозначительно произнес я. – А теперь извините, спешу! Мне нужно немедленно успокоить тетушку Мейбл, а после обеда я непременно загляну в банк…

– Конечно-конечно! – как заведенный повторил инспектор Таусенд. – Я все понимаю!

– Вот и превосходно, – улыбнулся я, приходя в замечательное расположение духа. – Дальше я уже сам найду дорогу, благодарю, Джордж!

На этом я распрощался с инспектором и направился к выходу, по дороге как ни в чем не бывало кивнув инспектору Девереллу, который сделал вид, будто не подслушивал, а спешил по каким-то своим важным делам. Надеюсь, эта импровизированная сценка пришлась ему по вкусу!

Констебль при виде меня с очередным кактусом в руках даже выронил газету. Любопытно, что он обо мне подумал?..

Домой я вернулся в самом лучезарном настроении, насвистывая себе под нос веселый мотивчик. Тем страннее было увидеть Ларримера, мрачного как грозовая туча.

– Что случилось? – почти всерьез обеспокоился я, разматывая шарф. Апрель апрелем, а погода у нас непредсказуема, поэтому, выходя из дома, лучше на всякий случай укутаться потеплее. – Неужели что-то стряслось с Атенаис?

Пожалуй, это единственное, что могло настолько расстроить моего невозмутимого дворецкого.

– Нет, сэр! – мрачно ответствовал он, принимая мое пальто и шляпу. – Просто Мэри… она хочет взять расчет, сэр!

– Взять расчет?! – Теперь уже я действительно встревожился. Придется снова завтракать мерзкой овсянкой, а обедать кривобокими сандвичами, да еще когда в доме гости?! А ведь тетушка Мейбл собиралась еще и пригласить кого-то на званый обед! Вообразив в красках эту трапезу, я, должно быть, сильно побледнел. – Что случилось? Может быть, я мало ей плачу? Или ей предложили лучшее место?

– Нет, сэр! – Он покачал седой головой (к счастью, кудряшки давно уже превратились в благородные волны). – Однако все эти слухи…

– А, вот в чем дело! – сразу успокоился я и даже улыбнулся, вызвав тем самым недоумение верного дворецкого. По его авторитетному мнению, в такой ситуации следовало не улыбаться, а рвать на себе волосы. – Ларример, успокойтесь. И можете заверить Мэри, что неприятная ситуация разрешится уже сегодня.

– Вот как, сэр? – только и спросил Ларример, на лице его читалось явное облегчение пополам с сомнением.

– Именно! – подтвердил я и для убедительности поднял указательный палец, подражая отцу, который всегда так делал во время самых ответственных речей перед присяжными. – Только пока это секрет, вы понимаете меня?

– Конечно, сэр! – величественно склонив голову, ответствовал Ларример, и на губах его появилась пока еще несмелая улыбка.

– А где тетушка Мейбл? – уточнил я.

– Миссис Кертис в оранжерее, слушает музыку, – откликнулся он почтительно. – Она просила вас зайти к ней, как только вы вернетесь.

– Хм… надеюсь, ничего важного?

– Не знаю, сэр. – Несколько успокоившись за свою племянницу, Ларример снова обрел привычные невозмутимые манеры. – Кажется, что-то связанное со званым обедом.

– Званым обедом?! – переспросил я и опрометью бросился вверх по лестнице, в оранжерею.

Тетушка Мейбл, как оказалось, уже вовсе не слушала своего любимого Вагнера. Она пела сама, во всю мощь своего красивого сопрано выводя колыбельную… моим милым питомцам, и, увлекшись этим занятием, даже не заметила моего появления.

– Тетушка, вы полагаете, им уже пора спать? – осведомился я, справившись с удивлением.

– Что? – Вздрогнув, тетя обернулась, махнула на меня рукой и заметила с упреком: – Ах, это ты, Вик? Где ты был? Я хотела посоветоваться с тобой по поводу меню!

– Надеюсь, вы еще не успели разослать приглашения? – встревожился я.

– Пока нет. – Тетушка Мейбл пожала плечами, а я вздохнул с облегчением. Ради дела я мог бы вытерпеть нашествие посторонних в своем тихом и уютном доме, но без острой нужды… увольте!

– Слава богу! – искренне воскликнул я. Тетушка удивленно подняла брови, и я объяснил: – Теперь в этом нет необходимости. Я только что от инспектора Таусенда…

– Так-так! – поторопила меня тетушка. – А теперь присаживайся и рассказывай!..

Под чутким руководством тети Мейбл план приобрел окончательные очертания. Оставалось только разыграть его как по нотам…

В обозначенный час я получил в банке солидную сумму, стараясь не замечать, как косятся на меня служащие. Несомненно, номера всех полученных мною купюр были заранее переписаны – так всегда делается в подобных случаях. Выйдя из банка, я огляделся по сторонам, как поступают персонажи в романах. Кажется, до слежки дело не дошло… Вот и замечательно! Тогда перед тем, как ехать на вокзал, я могу наведаться в одно милое место…

Я стоял на вокзале, чувствуя себя утесом, о который разбиваются волны. В нашу глухомань не так часто прибывают поезда – всего-то два утренних и два вечерних, однако народу в них набивается, как ни странно, порядочно. Люди толкались, окликали носильщиков, искали встречающих… А я благодаря высокому росту поверх голов высматривал мистера Клариджеса. Да так загляделся, что едва его не пропустил: из вагона прямо передо мной вышел сухонький старичок в старомодном костюме, с неожиданно острым взглядом из-под нависающих век. Мой бывший начальник почти не изменился за те десять лет, которые миновали с нашей последней встречи.

– Мистер Клариджес! – воскликнул я с непритворной радостью. – Надеюсь, дорога оказалась не слишком тяжелой?

– Мой дорогой Виктор! – Старик просиял, однако взгляд его оставался по-прежнему настороженным. – Не беспокойся, я прекрасно добрался. Надеюсь, у тебя все в порядке?

– В полном порядке! – ответил я. – Ситуация проясняется.

– Вот как? – Он перехватил чемодан в левую руку, а правой задумчиво потер переносицу. – Значит, я зря приехал?

– Нет, что вы! – спохватился я. – Позвольте выразить вам свою признательность за то, что вы столь любезно откликнулись на мою просьбу! И я в любом случае рад видеть вас у себя в гостях.

Мистер Клариджес попытался что-то возразить (судя по всему, из вежливости), однако мне легко удалось его убедить принять мое гостеприимство…

Нас вышли встречать не только Ларример, но и лично тетушка Мейбл в сопровождении насупленного Сирила (кузен до крайности болезненно реагировал на намеки, что ему неплохо бы тоже обзавестись какой-никакой профессией, а визит мистера Клариджеса открывал широкие возможности для таких разговоров).

– Ох… – Новый гость даже вздрогнул при виде тетушки. – И вы тут?! Я хотел сказать, извините, я не знал, что вы тоже гостите у Виктора…

Мистер Клариджес совсем смешался и даже (невиданное дело!) слегка покраснел. Зато тетушка казалась весьма довольной его визитом, она чуть ли не облизывалась, как полакомившаяся ветчиной кошка.

– Дорогой Антуан! – проворковала она, протягивая руку мистеру Клариджесу. – Я так рада вас снова видеть!

Я закашлялся, чтобы скрыть неуместную улыбку: надо же, а я думал, что моего бывшего патрона зовут просто Энтони!

Впрочем, я мог и не дергаться, мистер Клариджес не замечал никого вокруг, кроме тетушки Мейбл. Даже взгляд у него сделался каким-то беззащитным, словно у близорукого человека, внезапно лишившегося очков.

– Я тоже… хм… рад! Очень рад! – пробормотал он, пожимая руку тетушки.

Она слегка прищурилась (в ее не по возрасту ярких голубых глазах мне вдруг почудилась насмешка) и предложила:

– Пойдемте в гостиную! Вы должны непременно рассказать нам, почему покинули Блумтаун, как поживали с тех пор… Во всех подробностях!

Мистер Клариджес, кажется, готов был рассказать ей о чем угодно, включая тайные дела своих бывших клиентов.

А я, признаться, чувствовал себя странно: как будто я гость в своем собственном доме!..

В дверь заколотили, когда ужин уже подходил к концу. Я бросил взгляд на настенные часы: половина десятого. По крайней мере, нам дали спокойно отужинать!

– Ларример, подите отворите! – хладнокровно велел я, обводя взглядом собравшееся за столом общество.

Всего шесть человек: мистер и миссис Таусенд, мистер Клариджес, тетушка Мейбл, Сирил и, разумеется, я. Из всех нас только миссис Таусенд и мой кузен не знали, что должно произойти, а потому проявили должное спокойствие. Инспектор поигрывал столовым ножом так, словно это было не мягкое серебро, а превосходная дамасская сталь. Тетушка откуда-то извлекла свой верный зонтик (немыслимое нарушение приличий!), а мистер Клариджес выпрямился, сразу напомнив мне того уверенного и ловкого юриста, каким он был когда-то.

– Слушаюсь, сэр! – Дворецкий отвесил мне легкий поклон и невозмутимо отправился выполнять свои прямые обязанности.

– Полиция! – донесся до нас через приоткрытую дверь громкий голос из прихожей. – Вот, ознакомьтесь с ордером на обыск!

– Следуйте за мной, джентльмены, – преспокойно откликнулся Ларример.

Через минуту в столовой появилась целая делегация, которую возглавлял лично суперинтендант Мэтьюз. За ним следовали инспектор Деверелл и три констебля.

– Мистер Кин, извольте… – едва переступив порог, начал суперинтендант, громогласный мужчина средних лет, и осекся. – О, здесь дамы!

– Вот именно, мистер Мэтьюз! – холодно откликнулась тетушка Мейбл. – Чему обязаны вашим неожиданным визитом?

– Действительно, – поддержал ее мистер Клариджес, вставая. – Что за неожиданное вторжение? На каком основании?

– У нас есть ордер, подписанный судьей, – разом будто бы сдувшись, пробормотал суперинтендант. Он выставил перед собой бумагу, словно щит, и нервно затеребил пуговицу на пальто. – Вот, извольте ознакомиться! Мы должны провести обыск в этом доме по подозрению в… – Он запнулся, сглотнул, но закончил: – В мошенничестве, мужеложстве, получении взятки и непреднамеренном убийстве!

Что и говорить, список преступлений получился внушительный!

Мистер Клариджес гневно нахмурился, игнорируя протянутый ордер.

– Значит, Питер, вы осмелились прийти сюда, в этот дом, чтобы назвать сына моего старого друга вором, убийцей и мошенником? – Мистер Клариджес как будто вырос, сделавшись выше ростом и шире в плечах. – Да еще и… извращенцем?!

– Это не я, это суд, – начал смущенно оправдываться суперинтендант Мэтьюз. Хм… а ведь он, помнится, когда-то состоял в учениках мистера Клариджеса… – Я должен проверить…

– Так проверяйте, – вмешался я, широким жестом обводя столовую. Я опасался, что еще немного, и мистер Клариджес так устрашит суперинтенданта, что тот сбежит, разрушив тем самым мой план.

Мэтьюз сделался багровым, резко кивнул своим подчиненным и скомандовал:

– Приступайте!

– Думаю, дамы могут пока побыть в гостиной, – предложил я.

– Нет, Вик! – Тетушка гордо подняла голову и отрезала: – Я останусь с тобой, и не спорь!

Разумеется, спорить я и не собирался…

Обыск шел долго. Мы все, включая Ларримера и его племянницу, следовали за полицейскими из комнаты в комнату. Мы негромко беседовали, демонстративно исключая из разговора суперинтенданта, отчего тот выглядел все более недовольным, однако помалкивал. Я попросил всех своих гостей соблюдать спокойствие и не мешать полиции, и, конечно, все согласились…

Время близилось к полуночи, когда дело дошло до спален.

– Надеюсь, вы не намерены осматривать мои личные вещи?! – поинтересовалась тетушка грозно, когда инспектор Деверелл потребовал ключ от ее комнаты.

– Намерены! – откровенно грубо ответил он.

– Деверелл! – оборвал зарождающуюся перепалку суперинтендант. Кажется, он давно уже решил, что обыск ничего не даст, однако мужественно выполнял свой долг до конца. – Ведите себя прилично и немедленно извинитесь перед миссис Кертис!

– Извините, – буркнул инспектор Деверелл, опуская глаза.

Но я успел заметить, как они блеснули ненавистью.

Удовлетворившись этим, суперинтендант обратился к тетушке Мейбл – почтительно, но непреклонно:

– Извините, миссис Кертис, но мы вынуждены осмотреть весь дом. Силой, если придется. Извините.

Тетушке ничего не оставалось, кроме как, стиснув зубы, признать поражение…

Не скрою, из этого обыска я почерпнул немало интересно. Например, в комнате тетушки Мейбл обнаружились детективные романы, а у Сирила – фотографии… хм… крайне непристойные фотографии!

– Сирил, что это за мерзость?! – воскликнула тетушка, узрев извлеченные из-под подушки карточки.

– Мама! – страдальчески прикрыв глаза, возопил Сирил. – Это мое личное дело, и тебя, мама, оно не касается!

– Не касается?! – задохнулась тетушка. – Ах вот как?!

И замолчала, однако от ее взгляда становилось не по себе. Кажется, кузену несдобровать…

– Тетушка, но ведь это доказательство, что Сирил не… хм… – Я запнулся, не зная, как сказать о таком в присутствии дам, и выкрутился: – Что с Сирилом все в порядке!

– Действительно, – вмешался инспектор Таусенд, усмехаясь в усы. – Веское доказательство!

– А ведь и правда! – встрепенулся поникший было кузен.

– Поговорим позже! – отрезала тетушка таким тоном, что спорить с ней желающих не нашлось…

В моей спальне инспектору Девереллу наконец-то повезло (хотя наиболее ценные для меня вещи я заранее надежно припрятал).

– Сэр, смотрите, что я нашел! – Он протянул суперинтенданту мою глазную шкатулку. – Разноцветные глаза! Специально, чтобы затруднить опознание по приметам!

Инспектор Деверелл чуть не подпрыгивал от возбуждения, даже на желтоватых щеках появились алые пятна румянца, а суперинтендант растерянно смотрел на коробочку. Он протянул руку, будто для того, чтобы потрогать мои глаза (искусственные, разумеется!), но отдернул ее, словно обжегшись, и повернулся ко мне.

– Какая тонкая работа… – пробормотал он.

«Вам бы такую работу!» – подумал я и усмехнулся, глядя только на инспектора Деверелла.

– Вот на этом вы и прокололись. Никто, кроме вас и моего дворецкого, не знал, что у меня искусственный глаз.

– Как это? – возмутился он. – Да все знают, что…

– Суперинтендант Мэтьюз, вы об этом знали? – бесцеремонно перебил его я.

Суперинтендант только покачал головой, его мясистое лицо выражало задумчивость.

Я по очереди поворачивался ко всем присутствующим, задавая тот же вопрос и получая в ответ все то же «нет».

– Как видите, вы допустили нелепую ошибку, – почти по-дружески улыбнулся я разом побледневшему инспектору Девереллу, затравленно глядящему на меня. Но загнанная в угол крыса вполне может броситься на кота, поэтому я продолжал: – Вы можете закончить обыск – осталась только оранжерея, а там негде что-либо спрятать. Ручаюсь, ничего преступного вы не найдете!

– Потому что оно при вас, мерзкий фигляр! – словно выплюнул инспектор Деверелл, уже не пряча ненависть, которой буквально сочилось каждое его слово. – Вы сняли в банке тысячу фунтов, а в доме мы их не нашли! Но не надейтесь, вас тоже обыщут! И ваших сообщников! Номера купюр переписаны, так что мы все докажем!

– Вы забываетесь! – на удивление слаженным хором начали мистер Клариджес и тетушка Мейбл, но я жестом попросил мне не мешать.

– Разумеется, я был в банке, – снисходительно улыбнулся я инспектору Девереллу. Признаюсь, я блефовал: при себе у меня имелись… некие предметы, которые я не хотел бы демонстрировать посторонним. – Потому что деньги потребовались мне для подарка на именины. Не так ли, тетушка Мейбл?

– Именно! – Тетушка стукнула зонтиком по полу, да так, что вздрогнул не только суперинтендант, и подчеркнуто тщательно поправила бриллиантовое колье, сверкающее у нее на шее. – Вик был так мил, что подарил мне это чудесное украшение!

– Вы можете справиться у ювелира, – пожал плечами я. – Я побывал у него сразу после визита в банк. Если вы очень попросите, он наверняка позволит изучить купюры в его кассе! Не было никакой договоренности о взятке, мы с инспектором Таусендом просто разыграли представление, чтобы поймать вас на горячем.

А про себя я усмехнулся: не зря ведь начертание «ансуз» напоминает костяной наконечник гарпуна! Славную рыбу мы загарпунили с ее помощью!