Текст книги "Сакральные смыслы Новороссии. Церковные и цивилизационные расколы в Новороссии, на Подкарпатской Руси и Украине"

Одновременно моя душа бунтовалась против беззастенчивого затирания следов Руси на нашей земле. Я задумал составить пособие, в котором решил вывести на свет отвергнутых и отстаивать Русь. Мне хотелось осведомить молодое поколение и указать будущему исследователю на то, что галицко-русская письменность является органической частью общерусской литературы, хотя она развивалась в особых, исключительно тяжелых условиях польского и австрийского ига.

Мое пособие надо рассматривать как добавление к труду проф. Ф. Ф. Аристова «Карпато-русские писатели» (Москва, 1916). Равно же оно пополняет труд д-ра Е. Л. Недзельского «Очерк карпато-русской литературы» (Ужгород, 1932). Если бы еще появилась справка о русском литературном наследии в Буковине, читатель получил бы полную картину словесного творчества всей Прикарпатской Руси.

То, о чем мечтали галицко-русские писатели, сбылось. Вера в правоту идеи вполне оправдала себя. Вся западная Русь, кроме древних Червенских городов Червеня, Холма, Перемышля, объединились с матерью Родиной. Опасность гибели в чужом море миновала раз навсегда.

Примечание. Настоящая книга «Краткий очерк галицко-русской письменности» В. Р. Ваврика издана на средства П. С. Гардого заботами д-ра И. С. Шлепецкого.

Карпаторусское национальное возрождение и его разгром

Подобный процесс происходит и на Подкарпатской, Угорской Руси.

«Карпаторусское национальное движение сразу же активизировалось при малейших послаблениях австрийской ассимиляторской политики. Так, как только императрица Мария-Терезия разрешила преподавать в униатских семинариях на русском языке и произносить проповеди по-русски, сразу же начали свою просветительскую деятельность знаменитые карпаторусские «будители» – Иван Орлай (1770–1829), Михаил Балудянский (1764–1847), Петр Лодий (1764–1829), Юрий Гуца-Венелин (1802–1839) и др. Эти интеллигенты вследствие австрийских репрессий при императоре Леопольде II переселяются в Россию. Лодий стал ректором С.-Петербургского университета, Балудянский – воспитателем великого князя (будущего императора Александра I). Орлай – доктор философии Кенигсбергского университета, почетный член Российской Академии наук, действительный член общества Истории и Древностей Российских – важен для нас как первый карпаторусский историк. Национальным катехизисом подкарпатских русинов стала его статья «История о карпато-россах или о переселении россиян в Карпатские горы и о приключениях с ними случившихся» («Северный вестник», 1804 г.). А Венелин сделался одним из основоположников русского славянофильства, воспитав притом виднейших русских общественных деятелей Ивана и Константина Сергеевичей Аксаковых.

Крупнейшими карпаторусскими национальными идеологами являются, кроме вышеупомянутых, просветители – Адольф Добрянский-Сачуров, Александр Духнович, Иван Раковский, Юлий Ставровский-Попрадов и многие другие.

Важнейшей фигурой карпаторусского возрождения является Александр Духнович (1803–1865) – литератор, просветитель и историк. Наиболее известное его произведение – «Истинная история карпато-россов» (рукопись помечена 1853 г., напечатана в Москве в 1914 г.). Национально-политическим credo всех карпаторусских интеллигентов была идея национально-культурного единства с остальными русскими. В целях просвещения карпатороссов Духнович пишет «Сокращенную грамматику русского языка».

К насаждению «галицийского извода» как единственно возможного литературного языка Духнович относился жестко и издевательски, называя его «безправною, простою служанкою безазбучного, валяющегося по корчмам и по вольным домам». Вообще по поводу украинофильского литературного и политического сепаратизма, культивируемого тогда австрийскими властями, Духнович писал: «Простите братья, не оскорбляю никого, но сказати должен я правду, что в тех ваших украинских повестях нет доброго вкуса… чтоб идиотисмы галичански, як то: – «що, певнье, стосовати, до-перо» – и пр. оставити бо те у наших великую производят антипатию; теми наполненную книжку наш русин не будет читати, а на «що» так сердится, что и слухати не хочет.». Относительно «украинской» орфографии, насильственно введенной в Австрийской Галичине, Духнович указывал, чтобы книги не были писаны «по новой немецко-галицко-русской ортографии, бо у нас тую ортографию и мужик не терпит». Духнович является автором народного гимна Подкарпатской Руси. За свои убеждения Духнович преследовался мадьярами, до конца своих дней находясь под постоянным полицейским надзором.

Другой классик карпаторусского возрождения Иван Раковский более других писателей и народных деятелей потрудился над распространением на Подкарпатской Руси общерусского литературного языка. По этому вопросу он высказался следующим образом: «Наша Угорская Русь никогда ни на минуту не колебалась заявить свое сочувствие к литературному соединения с прочей Русью. У нас… никогда и вопроса не было по части образования какого-нибудь отдельного литературного языка» (газета «Светъ». Ужгород, 1868).

Другая великая заслуга Раковского – это возрождение Православия. Сам он, будучи греко-католическим священником, не решился открыто порвать с Ватиканом, однако воспитал свой приход в преданности восточному христианству и общерусскому национальному самосознанию. После его смерти жители села Иза, где служил Раковский, открыто перешли в Православие, вслед за чем, собственно, и начался крестный путь Подкарпатской Руси. Против крестьян Изы было возбуждено два политических процесса (так называемые 1-й и 2-й Мармарош-Сигетские процессы)».

Юрий Иванович Венелин (1802–1837). Венелин не только угро-русский просветитель, но и вождь болгарского национального возрождения. Сего диссертации «Древние и нынешние болгары в политическом, народописном, историческом и религиозном отношении к России». Началась болгарская национально-освободительная борьба. Немало трудов посвятил Венелин и вопросу единства России. Полемизируя с «мазепинуами», он писал: «Дивный Русский язык, единая Русь носит первоисточник в Южной Руси, и только позже вследствие перемещения политического центра переменился и центр культурный, чем, впрочем, до некоторой степени оба центра выровнялись в заслугах о великую русскую литературу и Великую Россию.» Венелин по протекции Михаила Погодина переселяется в Москву и становится учителем в семье Аксаковых. Именно он воспитал братьев Аксаковых славянофилами. Таким образом, идеология русского православного славянофильства зародилась в подъяремной Подкарпатской Руси. Крупнейшим карпато-русским деятелем был Адольф Иванович Добрянский-Сачуров (1817–1901). Добрянский – это политический лидер угро-руссов, писатель и историк. Он составил «Проект политической программы для Руси Австрийской» (1871), был респондентом К. П. Победоносцева: «В предисловии к «политической программе» Добрянский четко пишет, что «русский народ, живущий в Австрии, является только частью одного и того же народа русского имеет одну с ним историю, одни предания, одну литературу и один обычай народный.» В «Программе» Добрянский еще в 1871 году предупреждал о неизбежности войны России с воссоединившейся Германией, и справедливо указывал, что только сильная единая неделимая Россия в союзе с православно-славянским блоком способна противостоять германизму. Добрянский в своей работе «О западных границах Подкарпатской Руси, со времен Св. Владимира» (1880) указал на западные этнографические границы русского народа. Следует отметить, то в 1882 году вместе с Иоанном Наумовичем за веру Православную была судима дочь Добрянского Ольга Грабарь (фамилия по мужу) и сам он был на скамье подсудимых, однако, был оправдан. Далее Добрянский в ответ на «мазепо-австрийские» попытки раскола русского народа, проявлявшиеся в запрете Православия и русского языка, в переименовании русских в «рутенов», пишет работу «Наименование австро-угорских русских» (1885 г.). Эта работа является уникальным памятником русского национального самосознания, в которой поставлены все точки над i в вопросе об имени нашего народа, разбиваются польские теории о неславянском происхождении великороссов и т. д. А. И. Добрянский был замечательный богослов. Живя на православно-католическом пограничье (формально оставаясь в лоне униатства он полемизировал с Толстым, написав по просьбе Российского Синода труд «Календарный вопрос в России и на Западе» (1894). Общую характеристику взглядов Добрянского приводит его друг и зять проф. А. С. Будилович: «Добрянский был горячим поборником сохранения языка церковно-славянского в богослужении славян, а отчасти и в духовной их литературе, по историческому его значению и по близости к этимологическим основам славянской речи. В постепенном же распространении между латинствующими славянами Кирилловской графики он видел одно из важнейших условий их сближения с письменностью славян православных, а вместе как бы внешний барьер против слияния с народами Запада, аналогичный юлианскому стилю в счислении времени (Добрянский, по сути, предлагал «православное контрнаступление» на Запад. – К. Ф.)». Добрянский был непримиримым врагом и языческого раскола в среде ветвей русского народа. Возникновение и распространение у малороссов и червоно-россов особого образованного языка, как бы плеонастического дублета для языка Пушкина и Гоголя, он считал предательской изменой и вековым преданиям русского народа, и кровным интересом как самого этого народа, так и всего греко-славянского мира) Добрянский считал, что южнорусский литературный сепаратизм мог стать причиной гибели некоторых окраинных ветвей славянизма, ослабил бы его русский центр и, следовательно, стал бы авангардом германизма в борьбе с греко-славянским миром»(Ф. Ф. Аристов, Ук. соч., стр. 147–235). Работа великих галицко и карпато-русских просветителей подготовила и массовое возвращение карпатороссов к Православию. На Подкарпатской Руси движение началось в селе Иза, где служил Иван Раковский угрорусский писатель, русский патриот. Оставшись униатом, он воспитал свой приход в Православной вере. В 1903 г. село Иза целиком перешло в Православие, затем стали переходить тысячи людей, одно село за другим. В Закарпатье духовным лидером православных русских сел стали еромонах Алексей (Кабалюк), на Галицкой Руси священномученик Максим Сандович. По сведениям львовского униатского журнала «Нива» к 1914 г. во Львовской епархии около 400 священников были предрасположены к переходу в Православие. Еще до 1914 г. православное движение охватило соседние с Россией уезды, смежные с Буковиной: Косовский, Снятинский и почти все уезды Лемковщины. Например, Сокальский уезд. В него перешли Стенятин, Светаров, Городиловичи, Завишня, Боратин, Теляж, Доброчин, Конотопы, Кунява, в Жолковском уезде Смеряков, Туринка, Честыни. В некоторых селах Зборовского уезда православных священников на руках носили из храма в приходский дом (http://www.rojdenierus.ru/forum/viewtopic.php). В ответ католические и униатские власти создали в «австрийской Руси» базу для «мазепинства», претенциозно именуемого его апологетами «украинским Пьемонтом». Этот процесс довольно жестко и эмоционально описывается карпато-русскими эмигрантами, издавшими в США – сборник Карпато-русского литературного общества «Путями истории», Нью-Йорк, 1977. Т. 2.):

«Противорусская сепаратистская пропаганда началась в Галичине в 60-х годах XIX во Львовском университете сыновьями польских помещиков, бежавших из России после неудачного для них польского восстания. Пропаганда эта успеха не имела. Даже «самостийнические» пропагандисты избегали слова «Украина», «украинец», употребляя слова «русин» и «русский», коверкая последнее, прописывая его с одним «с», то есть «руський». Но только в начале 1880-х годов припапе Льве XIII начинаются предприниматься серьезные усилия для создания в Галичине «украинского Пьемонта». Используя известные наработки польских иезуитов первой половины XIX века. Например, ксендза Калинки (автора «крылатой» фразы: «Иную душу нужно влить в русина вот главная задача для нас, поляков. Та душа будет с Запада. Пускай русин соединяется своей душой с Западом, формою с Востоком. Тогда, быть может, возвратится Русь к братству с Польшей. А если бы и не сбылось, то лучше Малая Русь самостоятельная, нежели Русь Российская. Если Гриць не может быть моим, то да не будет он ни моим, ни твоим» Сперва «украинизации» подверглось униатское духовенство, склонявшееся к Православию и бывшее кадрами для галицко-русской интеллигенции. Это духовенство считало себя русским и воспитывало свою паству в русском духе. Воспитание новой противорусской генерации униатского духовенства было решено провести через посредство польских иезуитов. 12 мая 1882 г. папа Лев XIII опубликовал «Апостольское послание», которым он изъял галицкие, василианские монастыри из-под власти львовского митрополита и что в их полном распоряжении будут не только монастыри, но и все их имущество, что исключается какое-либо вмешательство Львовского митрополита в монастырские дела, и что только иезуиты будут отчитываться лично папе. При этом в своем послании папа сказал следующие слова: «Мы ничего так не желаем, как того, чтобы послушники изучали самого святого Иосафата и ему подражали». Речь идет об известном идеологе и «практике» геноцида православных на Западной Руси полоцком униатском архиепископе Иосафате Кунцевиче. И паписты начали «подражать» (В 1887 г. папа Пий IX, провозгласил изверга Иосафата Кунцевича святым). Кардинал Мечислав Ледоховский, состоявший при папе, был произведен им в префекты Конгрегации Пропаганды. Он, очевидно, руководил деятельностью польских иезуитов, касающейся галицких василианских монастырей. Он умер в 1902 г., но его заменил его племянник Владимир Ледоховский, который был избран «Черным Папой»– так в римокатолических изданиях называют главу ордена иезуитов. Начиная с 1880 годов непосредственно в управлении польскими монастырями участвовал польский граф Шептицкий, воспитанник Краковских иезуитов, который впоследствии сделался митрополитом Галицким. Он же и возглавил «украинское» движение. «Черный Папа» Владимир Ледоховский умер в 1946 году, а Шептицкий в 1945 г. Непосредственным надзирателем завасилинскими монастырями был младший брат Шептицкого, возглавлявший основанный митрополитом Андреем Шептицким Студитский отдел Василианских монастырей. За это время, то есть в течение 60 лет, два брата Ледоховских и два брата Шептицких воспитали несколько генераций нового униатского духовенства в русофобском духе Как же происходило насаждение «украинства» на Галицкой и Карпатской Руси? Шептицкий пригласил из России Михаила Грушевского, который пишет, за очень большие деньги, свою версию южнорусской истории, сводящуюся, в общих чертах, к теории известного идеологапольского реваншизма XIX века, преподавателя Уманского Василианского лицея Франциска Духинского о, якобы, неславянском, финно-угорском происхождении великороссов. Создается «Украинская народно-демократическая партия», костяк которой составляет поставленное Шептицким униатское духовенство, «Научное товарищество им. Т. Шевченко. Газеты «Дило», «Руслан»…»

В пользу описанной выше точки зрения свидетельствуют и документы униатского митрополита Андрея Шептицкого, ключевого идеолога галицийской «немазепинской» идеи. В карпаторусские сборники вошли слова Шептицкого: «Украинцы – лишь орудие Божественного промысла, призванные вырвать Христианский Восток из клещей ереси (т. е. Православия – К.Ф.), водворить его в лоно Апостольского престола (т. е. Ватикана – К.Ф.) и европейского сообщества».

Куда более известен такой документ, как печально знаменитая аналитическая записка Шептицкого австрийскому императору Францу-Иосифу «О мерах по отторжению Русской Украйны от России». Важнейшей мерой в «Записке» названо отделение Киевской митрополии от Русской Православной Церкви, создание «Киево-Галицкого Патриархата» и постепенное подчинение его Ватикану. Процитирую важнейшие пункты «записки Шептицкого»:

«Как только победоносная Австрийская Армия вступит на территорию Русской Украины, нам предстоит решить тройную задачу – военной, правовой и церковной организации края для того, чтобы эти области возможно полнее отторгнуть от России…

Церковная организация:

Эта организация должна бы преследовать ту же цель: возможно полнее отделить Украинскую Церковь от Русской.

Не касаясь вероучений. следовало бы издать ряд церковных постановлений, например, Украинская Церковь изъемлется из ведения петербургского Синода, запрещается молиться за царя, предписывается молиться за его Величество [австрийского императора. – К. Ф.], (великорусско-московские) святые вычеркиваются из календаря.

Все эти декреты могли бы от имени «митрополита Галицкого и всей Украйны» постановить все то, что было бы соответственным и согласным с основаниями Восточной Церкви, традициями митрополии и было бы одобрено военной администрацией.

Как митрополит, я мог бы это сделать, так как, согласно постановлениям восточного церковного права и традициям моих предшественников, я имею право, одобренное Римом, осуществлять архипастырскую власть во всех этих областях.

Известную часть епископов, уроженцев Великороссии, а также тех, которые не подчинятся этим распоряжениям, можно будет устранить, заменив их другими, исповедующими украинские и австрийские убеждения.

Рим впоследствии согласился бы с этими постановлениями и назначениями. Одобрят их и восточные патриархи, оплаченные правительством.

Таким путем единство Украинской Церкви будет сохранено или создано, и отторжение ее от Русской будет прочно и основательно установлено. Канонические основы для такого образа действий приемлемы с точки зрения католической, а с точки зрения восточно-православной – законны, логичны и не требуют объяснений [?! – К.Ф.].

Признание всего этого я мог бы провести в Риме, или, вернее, я уже в значительной степени все подготовил.».

Точную характеристику Шептицкому дал царь-мученик Николай II, который, ознакомившись с деятельностью Шептицкого, назвал его «аспидом». Так же описывает события и знаменитый русский карпатовед профессор Федор Федорович Аристов: «В 1890 г. «австро-мазепинцы» заключают пакт с австрийскими властями, называемый в» мазепинской» пропаганде «Великим переломом». Профессор Аристов так характеризует его: Верность Ватикану. Верность Австрии. Союз с поляками.» (Ф. Аристов, «Карпато-русские писатели, М., 1914 г, стр. 26). Власти Австро– Венгрии разворачивают массовые репрессии против сторонников общерусской культуры: «Процесс Ольги Грабарь был «первой ласточкой». В 1897 году галицкий наместник граф Бадени залил кровью всю Галицкую Русь во время выборов в галицкий парламент: десятки крестьян были убиты, сотни были тяжело ранены, а тысячи заключены в тюрьмы. В 1907 г. в г. Горуцке Дрогобычского уезда австрийские жандармы застрелили в день выборов пять крестьян. Затем происходит череда политических процессов дело СеменаБендасюка, и о. Максима Сандовича, первый и второй Мармарош-Сигетские процессы над карпато-русскими крестьянами села Иза, перешедшими в Православие и их священником о. Алексием Кабалюком, «дело братьев Геровских» на Буковине (Георгий Геровский – известный ученый, карпато-русских филолог, Алексей – карпато-русский политический лидер, исповедник Православия. – К. Ф.)» (Ф. Аристов, Карпато-русские писатели, М., 1916 г.) Но это было только начало. О масштабах русского национального возрождения в Галиции красноречиво свидетельствует собравшая более 100 тыс. подписей русских галичан петиция в Венский парламент: «Высокая палата! Галицко-русский народ по своему историческому прошлому, культуре и языку стоит в тесной связи с заселяющим смежные с Галицкой землей малоросским племенем в России, которое вместе с великорусским и белорусским составляет цельную этнографическую группу, то есть русский народ. Язык этого народа, выработанный тысячелетним трудом всех трех русских племен и занимающий в настоящее время одно из первых мест среди мировых языков, Галицкая Русь считала и считает своим и за ним лишь признает право быть языком ее литературы, науки и вообще культуры. Доказательством этого является тот факт, что за права этого языка у нас в Галиции боролись такие выдающиеся деятели [следует обширное перечисление. – К.Ф.]… Общерусский литературный язык у нас в Галиции в повсеместном употреблении. Галицко-русские общественные учреждения и студенческие общества ведут прения, протоколы, переписку на русском литературном языке. На этом же языке у нас сыздавна издавались и теперь издаются ежедневные повременные издания, как: «Слово», «Пролом», «Червонная Русь», «Галичанин», «Беседа», «Страхопуд», «Издания Галицко-русской матицы», «Русская библиотека», «Живое слово», «Живая мысль», «Славянский век», «Издания общества имени Михаила Качковского», расходящиеся в тысячах экземпляров». Далее в петиции приводились требования свободы изучения и преподавания русского языка, истории и права на русских землях, входивших в состав Австро-Венгрии (Ф. Аристов. Карпато-русские писатели. Т. 1. – Москва, 1916).

Столь же динамично стал развиваться процесс возвращения униатов в православие (на крупные церковные праздники до 400 крестных ходов прорывалось через австрийскую границу в Почаевскую лавру). Кстати, о Почаевской Лавре во времена митрополита (в почаевский период– Житомирского архиепископа) Антония (Храповицкого), насаждавшего там ученое, миссионерское монашество. Прибыв на Волынь в первые годы двадцатого века, архиепископ изменил ситуацию в Житомире, бывшем до него центром католицизма и ставшим благодаря вл. Антонию центром православной миссии. В Почаевской Лавре тогда еще архиепископ Антоний создает Миссионерское Типографское братство, возглавляемое архимандритом Виталием (Максименко). Монашествующие возделывают все миссионерское поле, охватывают весь народ, издают огромными тиражами «Почаевские листки», и обходят с миссией каждый населенный пункт Волыни. При этом братчики не скрывают своей гражданской позиции и Волынь становится оплотом православных политических сил, выступающих за общерусское единство, категорически против «самостийнической» идеи. Количество членов общерусских общественно-политических сил на Волыни в период правления вл. Антония (Храповицкого) достигло двух миллионов человек. При православных общественных организациях, действующих под руководством Миссионерского братства, создается Крестьянский банк, помогающий волынским крестьянам избавиться от экономической зависимости от богатых иноверных общин.

В ответ на рост русского возрождения в подвластных ей областях Австро-Венгрия развязала геноцид.

Сначала было проведено несколько показательных процессов над священниками и мирянами, переходившими в православие и говорившими по-русски. Это так называемые «Процесс Ольги Грабарь» (1882), первый и второй Мармарош-Сигетские процессы (1912–1914) над закарпатскими крестьянами, целыми селами переходившими в лоно Православной Церкви (более 90 человек осуждены, тысячи же крестьян несколько лет жили на осадном положении), процесс Максима Сандовича и Семена Бендасюка (1914), процесс доктора богословия Ф. Богатырца и «Дело братьев Геровских» на Буковине (1912–1914).

Затем, когда разразилась первая мировая война, начался массовый антирусский террор. Была создана сеть концлагерей. (Самый известный из них – Талергоф, близ г. Грац в Австрии.) В первое же время было уничтожено более 60 тыс. человек. Это подтверждено многими источники. Утверждается также, что более 100 тыс. бежали в Россию, еще около 80 тыс. было уничтожено после первого отступления русской армии, в том числе уничтожено около 300 униатских священников, заподозренных в симпатиях к православию и России. Подобные сведения сведения приводит польский депутат Венского парламента А. Дашинский. (Все русские депутаты этого парламента были расстреляны.) («Временник», Львов, 1938 г.) Более конкретные данные приводит Р. Мирович, составивший поименный список жертв Талергофа: http://personalhistory.ru/papers/talergof.txt

Вот что писал об этих событиях галицко-русский историк В. Р. Ваврик, сам бывший узником Талергофа:

«Австро-мадьярский террор сразу на всех участках охватил прикарпатскую Русь…

Наши братья, вырекшиеся от Руси, стали не только прислужниками Габсбургской монархии, но и подлейшими доносчиками и даже палачами родного народа… они исполняли самые подлые, постыдные поручения немецких наездников. Достаточно взять в руки украинскую газету «Д1'ло», издававшуюся для интеллигенции, чтобы убедиться в этом окончательно.

Сокальский уезд был поленом в глазах «украинских патриотов», поэтому доносы с их стороны сыпались на русских людей, как град из черной тучи… Педагог Стенятинский выдавал видных, деятельных крестьян в околице… В селе Маковисках на своих прихожан доносил священник-униат Крайчик. В селе Сосница «мужи доверия» украинцы Михаил Слюсарь, войт Михаил Кушнир и другие донесли на своих односельчан, на основании их доноса крестьян повесили… Двоих – Николая Смигоровского и Андрея Гардого мадьяры-уланы привязали к своим седлам и волокли четыре километра до села Задубровы и обратно, потом повесили на вербах. В Станиславской тюрьме на Дуброве расстрелы шли с утра до вечера…

Талергоф… В дневниках и записках талергофских невольников имеем точное описание этого австрийского пекла. Первую партию русских галичан пригнали в Талергоф 4 сентября 1914 года. До зимы 1916-го в Талергофе не было бараков. Сбившийся в кучу народ лежал на сырой земле под открытым небом, выставленный на холод, мрак, дождь и мороз… Священник Иоанн Мащак под датой 11 декабря 1914 года отметил, что 11 человек загрызены вшами. По всей талергофской площади повбивали столбы, на которых довольно часто висели и без того люто потрепанные мученики, происходила «анбин-ден» – славная немецкая процедура подвешивания за одну ногу. Изъятий не было даже для женщин и священников… Но все-таки пакости немцев не сравнятся с издевательствами своих же. Немец не мог так глубоко влезть своими железными сапогами в душу славянина-русина, как этот же русин, назвавший себя украинцем, вроде официала полиции г. Перемышля Тимчука, доносчика и палача, который выражался о родном народе как о скотине. Он был правой рукой палача Пиллера, которому давал справки об арестантах. Тимчука, однако, перещеголял другой украинец – униатский попович Чировский, обер-лейтенант австрийского запаса… Все невольники Талергофа характеризуют его как профессионального мучителя и палача». (В. Ваврик. Терезин и Талергоф. – Филадельфия, 1966 г.)

А вот свидетельство еще одного узника Талергофа, М. А. Марко: «Жутко и больно вспоминать о том тяжком периоде близкой еще истории нашего народа, когда родной брат, вышедший из одних бытовых и этнографических условий, без содрогания души становился не только на стороне физических мучителей части своего народа, но даже больше – требовал этих мучений, настаивал на них… Прикарпатские «украинцы» были одними из главных виновников нашей народной мартирологии во время войны» (Галицкая Голгофа. – США, Изд. П. Гардый, 1964).

В качестве веского доказательства приведем полностью работу известного галицко-русского писателя Василия Ваврика «Терезин и Талергоф»: