Текст книги "История христианства"

Гонения на Западе и на Востоке

Итак, христианское вероучение ширилось в Римской империи, сначала в среде еврейской диаспоры, а потом и среди иных народов. Марксистские критики христианства этот период церковной истории в основном уважают, поскольку в первые два века существования христианство подвергалось преследованиям и было несомненным «народным движением», направленным против властей и эксплуататоров периода рабовладения. Считалось, что это было движение рабов и иных гонимых.

Но ситуация была не столь однозначной. Христианство распространялось через еврейскую диаспору и часто оказывалось в контексте отношений империи и иудеев. А эти отношения не всегда были простыми. В целом еврейский народ принимал главенство Рима, но порой был весьма беспокойным подданным. Иногда Рим даже склонялся к мысли о полном его истреблении. Но технически это было сложно, поскольку иудеи составляли 10 % населения империи.

Несовпадение обычаев «народа Рима» и иудеев часто приводило к конфликтам, которые вылились в два описанных выше иудейских восстания, после которых у императоров одно только слово «иудеи» вызывало раздражение. Однако с иудеями расправлялись непосредственно на родине – в Палестине, на «месте сепаратизма». Гонения же против христиан относятся к гораздо более широкой территории и аудитории.

Нюансы иудейского культа были слабо известны властителям Рима, и в лице иудео-христиан возникала приятная возможность досадить хоть какой-то части евреев, которую те и сами считали подрывным движением. Если подвергнуть гонениям эту категорию общества, то евреи теоретически не будут возражать. Особенно при такой «творческой личности» во главе империи, как Нерон[58]58
  Нерон Клавдий Цезарь Август Германик, римский император в 54–68 гг. Прославился своими эксцентричными выходками, любовью к актерской игре и поэзии, популизмом и непредсказуемостью поведения. В результате заговора его должны были арестовать, но он покончил с собой, чтобы избежать этого. Римский историк Дион Кассий вложил в уста Нерона предсмертную фразу: «Какой великий артист сейчас погибает!»


[Закрыть]. Тот любил развлекаться среди плебеев, чтобы ощутить, какого рода зрелищ хочется широким народным массам. Нужно учитывать, что среди жителей Рима уже давно было немало иудеев, которые с пониманием отнеслись бы к некоторым репрессиям против еретиков иудаизма – христиан.

У ранних христиан первые гонения вызывали религиозный энтузиазм, если не экзальтацию, поскольку они означали, что страсти претерпит уже вся христианская община. Это виделось апогеем борьбы добра и зла и приближало приход Мессии, который воздаст всем по делам их. А после принятия христианства в качестве государственной религии гонения как минимум показывали, что результат выстрадан и заслужен. И «римская блудница» или же «волчица» оказалась приручена.

Не стоит считать, что Рим ополчился именно против христиан как наиболее беззащитных. Империя работала системно и решала проблемы по мере их возникновения. Христиане были подозрительны, поскольку их монотеизм не позволял верить в божественную сущность римского императора. Ортодоксальным иудеям, составлявшим основную массу населения Палестины, было разрешено не поклоняться императору, но все иные при этом нарушали закон.

А за нарушениями следовали санкции. Причем одновременно боролись, например, и с распространением дионисийских культов из Греции, которые воплощались в массовых тайных сексуальных оргиях, вакханалиях. На участников оргии производили облавы и жестоко наказывали за нарушение нравственности. Так что нельзя говорить, что лишь христиане становились «козлами отпущения» для божественных августов. Цезари, конечно, и сами отнюдь не являлись образцами нравственности (чтобы убедиться в этом, достаточно почитать Светония[59]59
  Гай Светоний Транквилл (ок. 70 – ок. 122) – древнеримский историк, автор книги «Жизнь двенадцати цезарей».


[Закрыть]), но положение позволяло им многое. А для остальных закон оставался законом.

Многие сходные случаи проявления «идеологического контроля» прослеживаются вплоть до первых столкновений с христианскими общинами. В 139 году до н. э. были предприняты меры для изгнания халдеев – так называли магов и астрологов, которые представляли вавилонскую, а не иудейскую традицию. В период между 59 и 49 годами до н. э. была издана целая серия постановлений против культа Исиды[60]60
  Исида – одна из почитаемых богинь Древнего Египта, египетский идеал женственности и материнства, сестра и супруга Осириса, мать Гора и, соответственно, египетских фараонов, которые считались его земными воплощениями. Покровительствовала рабам, ремесленникам, но прислушивалась и к молитвам богачей, девушек, аристократов и правителей.


[Закрыть], однако позже эта богиня была признана официально.

Однако после превращения Иудеи в часть Римской империи и первых вооруженных восстаний мессианского толка все изменилось. К «мессиям» стали относиться с обоснованным подозрением. Тиберий приказал отправить в Сардинию на каторжные работы четыре тысячи молодых людей, «зараженных иудейским и египетским суеверием». Мы не знаем, было ли это уже христианство или же какой-то из иудейских или иных культов. Император Клавдий в конце своего принципата, между 49 и 51 годами, «изгнал из Рима иудеев, которые разжигали постоянные беспорядки, устроенные Хрестом» (Светоний). Мы не знаем, являлся ли «Хрест» последователем Христа. Светоний писал примерно в 120 году, через полвека после описываемых событий. Другой автор, Дион Кассий, опровергает его свидетельства. Евреи были в Риме столь многочисленны, утверждает он, что нельзя было бы изгнать их, не спровоцировав беспорядки, поэтому Клавдий ограничился запрещением их собраний. Однако информация Светония неизбежно попала в Деяния Апостолов как свидетельство римских авторов о том, что «борьба велась».

Существует традиционное представление о масштабах гонений, вплоть до их числа. Всего их было десять, возглавляемых десятью разными императорами, и число это соответствует числу библейских «казней египетских». Традиция гласит, что был специальный эдикт, осуждающий христианство, но до III века историки ничего подобного не знают. Императоры, организовывавшие гонения на христианство: Нерон, который положил им начало в 64 году, Домициан (81–96 годы), Траян (98—117 годы), Марк Аврелий (161–180 годы), Септимий Север (эдикт 202 года), Максимин Фракиец (235–238 годы), Деций (эдикт 250 года), Валериан (эдикты 257 и 258 годов), Аврелиан (275 год) и Диоклетиан (эдикты 303 и 304 годов).

Однако преследования христиан имели место и при других императорах, например при Адриане (117–138 годы) и Антонине Пие (138–161 годы), а также после Диоклетиана – например, при Лицинии (320 год), не говоря уже о Юлиане Отступнике, чья история сама по себе интересна. А вот Траян, например, относился к христианам более или менее снисходительно, благодаря чему появилась легенда о его временном возвращении после смерти на этот свет для обращения в христианство.

Однако преследования были и продолжались до начала IV века. Это не был целенаправленный «геноцид» христиан, но последовательные репрессивные действия, породившие немало настоящих христианских мучеников. Рим часто карал жестоко. Причины этого можно найти в ранней христианской литературе, как канонической, так и апокрифической, где и в целом осуждается власть империи. Понятно, что в самом Риме неприязнь к Риму воспринималась как неприязнь отщепенцев к «людям вообще». Первым за христиан жестко взялся Нерон. Вспомним известный пожар в столице. Вот как описывает ситуацию Тацит.

«Но ни средствами человеческими, ни щедротами принцепса, ни обращением за содействием к божествам невозможно было пресечь бесчестящую его [Нерона] молву, что пожар был устроен по его приказанию. И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время, это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев. Итак, сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащими к этой секте, а затем по их указаниям и великое множество прочих, изобличенных не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому. Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах, или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения. Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады; тогда же он дал представление в цирке, во время которого сидел среди толпы в одежде возничего или правил упряжкой, участвуя в состязании колесниц. И хотя на христианах лежала вина и они заслуживали самой суровой кары, все же эти жестокости пробуждали сострадание к ним, ибо казалось, что их истребляют не в видах общественной пользы, а вследствие кровожадности одного Нерона»[61]61
  Тацит. Анналы. Тут описываются события с 14 по 68 г. н. э., т. е. до конца династии Юлиев-Клавдиев (смерти Нерона). Перевод А. С. Бобовича.


[Закрыть].

Однако впоследствии христианство стало государственной религией Рима. Как же это произошло? Атеистическая, а тем более марксистская традиция связывает это с общим социально-экономическим кризисом Римской империи. Рабский труд стал неэффективным, появилось множество вольноотпущенников, которые превратились в крестьян. Рабы теперь были преимущественно не италийского происхождения, а из провинций: галлы, сирийцы, мавританцы (берберы), иногда даже сарматы, а вскоре и готы, и алеманны.

«Плавильный котел» империи разрушал этнические культы и общины, создавал условия для поиска универсального культа, который бы не был исконно римским. Последний подразумевал почитание богов римского и иного дозволенного пантеона (Исида, Митра) и самого августа. Поэтому возникли условия для того, чтобы христианство как оппозиционное идейное течение находило адептов не только среди евреев. Сначала это были греки, отнюдь не философы (поскольку интеллектуальный уровень христианства еще долго отставал от классической греческой учености), но обычные городские и сельские жители.

Для тех, кого раздражал римский снобизм, появилась возможность отвержения Рима, но без признания культа другого народа. Иудеи отвергали христианство как ересь, а страсть к проповедованию толкала иудео-христиан из еврейской диаспоры на разного рода адаптации учения Иисуса, которое и так уже было весьма противоречивым и запутанным. Посему они позволяли себе достаточное количество вольных трактовок, запретить которые никто не мог, ибо не было соответствующей инстанции. И такая практика продвижения работала во многих этнических и социальных группах. Возникала альтернатива традиционному культу, который устарел и не соответствовал реалиям современности.

Империя жаждала стабильности, поскольку после войн Траяна начала II века ее территориальное расширение прекратилось. Проблемы возникали на самых разных рубежах. Встал вопрос рационального использования внутренних ресурсов, удержания завоеванных народов в покорности как на периферии, в провинциях, так и в самом Риме, который уже давно перестал быть городом латинян или италиков. Это был полиэтнический мегаполис, как сегодняшние Париж, Торонто, Лондон или Нью-Йорк. Стабильность власти всегда беспокоила властителей. Было неясно, откуда ждать бо́льших неприятностей – из провинций или из самого Рима?

Социальная стабильность, как всегда, оставалась залогом политической. С III–IV веков набеги германцев и их поселения на территории империи в статусе федератов превратили жизнь западных провинций в непрекращающийся хаос. Состав легионов давно перестал быть италийским. За Рим и за претендентов на императорскую власть воевали галлы, испанцы, бритты, фракийцы, сарматы. Хорошая военная карьера и удачливость позволяли стать императором отнюдь не потомку цезарей, а человеку, начавшему свой путь простым солдатом, выходцу из бог весть какой провинции. Религиозный вопрос превращался в чисто теоретический или вопрос практической пользы, поскольку искренних почитателей классических римских культов становилось все меньше. Рим создал великую империю и администрацию, но утратил идентичность.

В восточной части империи ситуация была стабильнее. Ее не нарушали набеги германцев, а местный греко-латинский мир был относительно спокойным, а потому и экономически эффективным. Поэтому у представителей римской элиты постепенно росло ощущение, что город Рим, возможно, не самое лучшее место для резиденции императора и центра великой державы. Разобщение с Западом, назревавшее в экономике Средиземноморья со времен Августа, углубилось. А речь идет о районах, где среди всех вероучений христианство уже многие годы являлось довольно массовым. Именно на эту территорию Константин перенес свою столицу.

С чего же в действительности началось расхождение Востока и Запада? Вовсе не с того, что Восток был изначально стабильнее. Он таким стал, по сути, довольно спонтанно при императоре Валериане. Тот видел необходимость противостоять в Месопотамии парфянам (персам) и в Причерноморье контролировать германцев-готов, которые с территории современной Украины угрожали пределам империи. Валериан счел восточное направление приоритетным.

Он уступил сыну Галлиену гражданское и военное правление западной частью империи со всеми прерогативами августа и перенес резиденцию в Антиохию, чтобы лучше организовать защиту Малой Азии. Но, захваченный парфянами, он погиб в плену в 260 году. Сам же Галлиен, поглощенный борьбой с германцами, франками и алеманнами, давление которых с севера сдерживал, бросил Антиохию на произвол судьбы. Тогда там укрепилось сирийское Пальмирское царство во главе с царицей Зиновией. В каком-то смысле оно, не будучи ни римским, ни персидским, сыграло роль буфера между двумя империями.

А на Востоке христианство уже имело очень прочные позиции со времен Абгара IX, армянского властелина Эдессы. Царица Зиновия умело улаживала отношения с церковными властями и пользовалась популярностью. В 267–270 году она завоевала Египет, Палестину и часть Малой Азии, пока не потерпела поражение от императора Аврелиана. Зиновия попала в плен к римлянам.

Применив обычное наглядное убеждение, римляне в 273 году разрушили ее столицу Пальмиру. А в это время во всем этом регионе христианские общины пребывали в полном расцвете. Библия уже была переведена на сирийский язык. Этот знаменитый перевод, названный Пешитта, или «простой», и по сей день имеет большое значение для реконструкции древнего текста.

Христиане, надо признать, не принимали активного участия в борьбе сирийцев и парфян против Рима. Однако их предпочтения оставались антиримскими. Например, император Аврелиан изгнал антиохийского епископа Павла из Самосаты «по подозрению в аристотелевском уклоне в интерпретации учения о троичности». Разумеется, вряд ли Аврелиан долго ломал голову над вопросами христианского вероучения и трудами Аристотеля. Таким образом он карал окружение Зиновии, но постарался найти благовидный предлог. Новый епископ был назначен по протекции западных христианских общин и был подконтролен Риму. А это уже практика государственного руководства христианскими общинами. Полезная практика не забудется и впоследствии будет развиваться.

Запад все так же оставался нестабильным. Этнический романизированный элемент населения на фоне германских колонизаций постоянно сокращался. Легионы бунтовали, и порядка снова не было. У жителей империи возникало ощущение, что все вокруг рушится, а Рим потерял свое величие. Смутные времена… Может, все-таки Мессия близок?

На этом фоне все росло количество сообщений о чудесах, живых богах, становилось все больше авантюристов, проповедников странных культов. Между тем общеримская элита осталась в обычном круге представлений греческой философии, требовавшем основательной образовательной подготовки, что окончательно отдалило ее от народа. (Следует отметить, что греки уже триста лет подчинялись Риму политически, но господствовали в нем интеллектуально.) Народные массы стали увлекаться разного рода мистическими учениями. И нельзя было предсказать, кто из вероучителей будет влиять на очередного императора.

Христианство при том не дремало и становилось неотъемлемой частью бытия средиземноморского мира и империи. Учение в эти времена распространялось быстро, и возникал лишь вопрос, сочтут его власти угрозой или же возможностью для себя. В это же время возникло монашество, которое примером аскетизма явно противоречило распущенности нравов и общей бездуховности.

Из параллельно существующих учений в тот период можно назвать манихейство, которое основал иранец Мани в середине III века. Он максимально разделял служение «злу» и «добру», что в философии сделало манихейство синонимом «черно-белого мышления». Учение было откровенно антисоциальным: браки не разрешались, военная служба отвергалась, отказ от мирских благ был категоричен, официальная религиозная иерархия невозможна. Однако позже возникли противоречия: Мани казнили в Иране, но зато сформировалась иерархия культа, которая активно работала и на римском пространстве. Пасха у христиан и манихеев часто совпадала и праздновалась по тому же поводу – гибель пророка.

В 296 года император Диоклетиан, поднявшийся до пурпура из простых солдат, оценил отношение манихеев к военной службе и принял репрессивный эдикт. В соответствии с ним, раз манихеи происходят из Ирана, то налицо интрига враждебного Востока, а к тому же они отвергали римских богов. После Диоклетиан сосредоточился на христианах. Этот император оказался прекрасным управляющим и действительно навел в государстве некоторый порядок. Он разделил империю на две части, которые требовали разного подхода к управлению. Затем последовал раздел на четыре части, по той же причине. С точки зрения логистики это было прекрасно, но с точки зрения политики безнадежно.

Каждый из двух августов получал в помощники одного цезаря. Констанций Хлор, отец Константина (сделавшего потом христианство государственной религией), получил в правление Галлию и Британию и обосновался в Августе Треверов (современный Трир) на Мозеле. Галерию отвели Балканы: Иллирию, Паннонию, Фракию и Фессалию с престолом в Сирмии (нынешняя Митровица в Сербии). Эта перестройка разрешила некоторые непосредственные военные проблемы, и положение на границах улучшилось. Но в остальном тетрархия не выдержала испытания и просуществовала около тридцати лет, вплоть до окончательного устранения в 324 году Константином своего восточного конкурента Лициния.

Несомненно, что более эффективными были административные и экономические меры Диоклетиана: всеобщая система обложения налогами, основанная на новом учете демографической плотности населения, попытка контролировать законами цены на продукты питания и другие товары, зачистка денежного обращения от тогдашней монетаристской инфляции (порчи монеты), укрепление армии.

Что важно для будущего христианства, Диоклетиан сгруппировал провинции империи в двенадцать крупных регионов, получивших греческое наименование «диоцезы» (правления). Это деление впоследствии стало основой церковной администрации, обозначая теперь епископские округа.

Диоклетиан укрепил империю, но ненадолго. Религиозные брожения прогрессировали со скоростью коммуникативных социальных связей. К тому же любую оппозицию раздражает усиление власти. Диоклетиан обратил жесткий фискальный контроль на каждое домохозяйство. А мы помним библейское отвержение всякого рода переписей и подсчетов: «Мене, текел, фарес»[62]62
  «Мене, мене, текел, упарсин» (арамейское «мина, мина, шекель и полмины» – меры веса); в славянском переводе «мене, текел, фарес». Согласно ветхозаветной Книге пророка Даниила, это слова, начертанные на стене таинственной рукой во время пира вавилонского царя Валтасара незадолго до падения Вавилона от рук перса Кира. Используется как характеристика человека с неоправданно высоким самомнением, которая обычно выражается в словах: «исчислен, взвешен и найден очень легким».


[Закрыть]. Иначе говоря, системные преобразования Диоклетиана на пользу Рима встретились с мощным сопротивлением.

Преодоление культа личности Диоклетиана и приход Константина

Будучи старым солдатом, Диоклетиан интерпретировал религиозные вопросы практически. Поскольку сам он по римским представлениям являлся богом, то счел необходимым придать культу императора невиданный масштаб. Оба августа, Диоклетиан и его заместитель, уподоблялись в иерархии соответственно Юпитеру и Гераклу, с общими храмами, посвященными обоим богам и обоим высшим представителям тетрархии. Ношение диадемы и изображение нимба вокруг их голов, того самого, который впоследствии станет в искусстве отличительным признаком святого, подчеркивали сверхъестественную природу суверена, подобно тому, как это было в восточных монархиях. Жертвоприношение гению императора стало обычным актом проявления лояльности не только для функционеров государственного аппарата, но и для всякого горожанина и особенно для солдата. Этот вопрос был принципиальным.

Итак, в 303 году был издан эдикт против христиан с риторикой, напоминавшей эдикт Нерона. Был подожжен императорский дворец в Никомедии[63]63
  Никомедия – центр области Вифиния, город на берегу Мраморного моря недалеко от Константинополя. Там обычно организовывали политические действия, которые по каким-то причинам было неудобно производить в самом Константинополе. Вифиния – область Малой Азии, близкая к Босфору и Константинополю. В Вифинии также находилась Никея, где будет организован первый Вселенский собор.


[Закрыть]. Действительно ли это сделали легионеры-христиане или же имело место нарушение пожарной безопасности, не ясно, но козлами отпущения назначили христиан. Ибо уже был прецедент.

Однако в разных социальных слоях культ Иисуса распространился настолько широко, что торжественная казнь христиан на потеху римской черни уже не сулила радужных перспектив. Среди черни насчитывалось множество почитателей Иисуса, как и среди легионеров. Следовало чутко уловить предпочтения плебса и патрициата, и тогда не осталось бы сомнений, что эффект этой казни был совсем не тот, что при Нероне. Зато Диоклетиан предоставил возможность своим преемникам взяться за исправление его перегибов.

В Галлии при цезаре Констанции Хлоре власти поддержали культ Солнца, который во многом совпадал с христианством; широко распространенные культы смешивались, и провести серьезные репрессии было невозможно.

Задуманные в Никомедии преследования осуществлялись вначале более или менее осторожно. Но постепенно они становились все более настойчивыми, порождая жертвы и мучеников, особенно в рядах армии и чиновнического аппарата. Они продолжались восемь лет, с 303 по 311 годы.

Неудивительно, что этот период известен в церковной истории как «эра мучеников». Ибо официальное признание христианства вскоре остро напомнило об официальных репрессиях, случившихся всего за пару десятилетий до того.

В некоторых кругах летоисчисление новой христианской эры вели, начиная с этого времени, а не с Рождества Христова. Впервые места погребений, принадлежавшие общинам или состоятельным их членам (катакомбы), стали временным прибежищем для преследуемых, в котором те и проводили богослужения. Это напоминает православную «катакомбную церковь» в СССР, не признавшую новый строй, тайные крещения и служения украинских православных автокефалов и греко-католиков, одинаково запрещенных в СССР. Так что история повторяется.

Между 25 февраля 303 года и декабрем 304 года было издано не менее четырех антихристианских эдиктов.

Церковная иерархия понесла особенно тяжкий ущерб вследствие закрытия храмов и конфискации церковного имущества, уничтожения книг и священной утвари. Плебеев, которые считались христианами, обращали в рабство. Тех, кто не оказывал почести языческим богам, беспощадно казнили.

Мы можем вспомнить пример князя Михаила Черниговского, который был истовым христианином и отказался следовать языческим обычаям монгольского хана Бату в ханской ставке, за что и был убит. Теперь он такой же святой православной церкви, как и мученики времен Диоклетиана.

Поскольку данный текст является светским, то нужно заметить, что в ставку хана ездил и Даниил Романович, будущий король Руси. Он также подвергался унижениям, но стерпел и не стал святым мучеником, однако сохранил остатки украинской государственности на долгое время. Хотя, как цитировал его летописец, «злее зла честь татарская»… Таким образом, святость может быть церковной, а может быть мирской, и не нам судить предков в их сложных обстоятельствах.

Преследования христиан привели к появлению в романских языках нового определения слова «предатель», которое происходило от traditio («выдача», «сдача», в данном случае священных текстов и церковной утвари[64]64
  Гонения в Северной Африке привели к разделению среди христиан на умеренных, которые выдавали книги и церковное имущество римским властям, и бескомпромиссных, которые называли умеренных традиторами. Позже, после признания христианства, между этими партиями возник спор о главенстве в Африканской церкви. Умеренных епископов обвиняли в соучастии традиторам и пособничестве римским властям. Бескомпромиссные выдвигали собственных епископов, таких как Майорин. Обе партии обратились к гражданским властям и Константину, который перепоручил решение вопроса церкви, и в конечном счете все решилось в пользу умеренных.


[Закрыть]). Именно от этого корня происходит современное английское слово traitor, «предатель».

В результате политического кризиса Диоклетиан отрекся от власти и удалился в родную Далмацию (теперь Хорватия). Появление не только августов, но и их заместителей-цезарей в рамках разделения империи на административные регионы лишь усугубило хаос, включив в общеимперскую борьбу за власть дополнительных участников.

Тетрархия (четверовластие) пережила целую серию перемен, отмеченных народными возмущениями против поборов и мятежами в армии. В целом ощущалось, что надо искать какие-то новые идеологические решения. Из этих конфликтов вышел победителем незаконнорожденный сын Констанция Хлора, бывший тетрархом Галлии, по имени Константин, опиравшийся на поддержку западных провинций. Те отнюдь не были враждебны христианской религии. Но это не означало, что Константин стал пылким сторонником христианства именно по этой причине. Скорее всего, ситуация отвечала классическому выражению: «если ты не можешь что-то запретить, то возглавь это». Или другому, о кнуте и прянике.

Прекратил гонения на христиан не Константин, а Галерий[65]65
  Гай Галерий Валерий Максимиан – римский император в 293–311 годах. Происходил из Фракии, сначала был простым солдатом. Позднее Диоклетиан усыновил Галерия, назначив его цезарем, и выдал за него замуж свою дочь Валерию. Как соправитель Галерий получил балканские провинции. В 293–296 гг. он вел военные действия на Дунае против сарматов и готов, а в 296–298 гг. воевал с персами в Армении, Сирии и Месопотамии. Он активно участвовал в грандиозных гонениях на христиан, организованных Диоклетианом. Но после смерти последнего демонстрировал терпимость к разным вероучениям.


[Закрыть]. Он стал августом на Востоке (а Константин был сыном цезаря на Западе) после того, как признал за Константином, наследовавшим отцу в 306 году на Западе, титул императора. Галерий выпустил первый эдикт о веротерпимости по отношению к христианам. Это произошло в Никомедии 30 апреля 311 года. Заметим, что известный Миланский эдикт, обнародованный Константином, появился лишь через два года, в феврале 313-го, когда они с Галерием достигли политических компромиссов.

Константин в это время перешел Альпы и овладел Италией. Пошли слухи, что этому блестящему успеху способствовал христианский Бог. Языческие римские оракулы предрекали поражение Константина, однако он победил. А всякий человек мыслит практически: не тот Бог, так этот. К тому же разумные императоры начинали склоняться к мысли, что Богом является deus summus, общий Бог, который не принадлежит к конкретному пантеону конкретного народа. Да и в целом христианство превратилось в такой социальный и политический фактор, игнорировать который было бы очевидной ошибкой. Постфактум победа Константина станет интерпретироваться в христианском фольклоре как очевидная и прогнозируемая победа правого дела.

Позднее Константин утверждал, что увидел во время решающей битвы знак креста с надписью «так победишь», а во сне ему явился Христос. То есть он получил очевидное «вдохновение свыше». Учтем, однако, что в юности Константин поклонялся в Галлии богу Солнца. Но он был политически гибок, смотрел на вещи широко, и раз уж явился Христос, то ему и следовало поклоняться. Иисус в его представлении стал чем-то подобен Солнцу. Перед смертью в 337 году император принял крещение. Это потом будет раздражать многих христианских теологов: почему же перед смертью? На всякий случай? Но Константин был воином и правителем и поступал, как считал нужным.

Так или иначе, он сделал главное. Эдиктом 313 года намеревались «даровать христианам и всем другим свободу исповедовать избранную ими религию, чтобы небесное божество, каким бы оно ни было, дало мир и процветание нам и всем тем, кто живет под нашей властью». При этом, что выглядит парадоксально, восточный соперник Константина, Лициний, христианство недооценивал. Он его преследовал, но проиграл.

Константин же вернул христианам все конфискованное имущество, а духовенство было освобождено от уплаты налогов. Казнь на кресте отменялась. Иудеям было указано, что побивать камнями христиан отныне нельзя. В 321 году седьмой день недели был признан выходным. Последнее, что характерно, удовлетворяло и христиан, и солнцепоклонников. Вспомним, как этот день называется в английском и немецком языке: «день Солнца». После всего этого император мог твердо рассчитывать на поддержку христианских епископов и легионеров из германских земель.

В 326 году Константин заложил новую столицу Константинополь на месте древнего Византия – на Босфоре, рубеже Европы и Азии. А в тех краях христиане составляли уже около трети населения. В Риме же начались протесты приверженцев старых римских культов против августа. И по сути, самым лояльным к императору в Риме оказался христианский епископ, статус которого через некоторое время перерастет в папство. Позднее возникнет легенда о Константиновом даре, предоставляющем папам светскую власть в Италии.