Текст книги "Великий князь Константин Николаевич на Святой Земле. 1859 г."

Отчет о поездке великого князя Константина Николаевича в Святую Землю[17]17
  Печатается по черновой рукописи ГА РФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 67. Л. 162–172об. Название документа в рукописи отсутствует.


[Закрыть]

28 апреля, в 1 час пополудни, великий князь Константин Николаевич прибыл на Яффский рейд на фрегат «Громобой» под генерал-адмиральским флагом, в сопровождении фрегата «Палкан»[18]18
  Через несколько часов прибыл туда же корабль «Ретвизан».


[Закрыть]. Лишь только фрегат стал на якорь, прибыли к Его Высочеству д.с.с. Мансуров, генеральный консул в Сирии и Палестине Мухин[19]19
  Зачеркнуто: «адъютанты Е.В. Лисянский и барон Бойе».


[Закрыть], консул в Иерусалиме Доргобужинов и вице-консул в Яффе Марабутти. Через час после того, государь великий князь, государыня великая княгиня и в[еликий] к[нязь] Николай Константинович съехали в город, которого террассы и набережные были покрыты толпой народа.

На пристани Их Высочества были встречены наместником Патриарха Иерусалимского, митрополитом Петры Аравийской, Высокопреосвященным Мелетием, а также каймакамом города и комендантом гарнизона. Затем, в присутствии патриаршего наместника с крестом и св[ятой] водой, сопровождаемого православным яффским духовенством, Их Высочества шествовали в греческий собор, где совершено было краткое молебствие, после которого великий князь, великая княгиня и в[еликий] к[нязь] Николай Константинович отправились в приготовленные для них покои в греческом монастыре[20]20
  Зачеркнуто: «где Их Высочества были встречены епископом Мелитопольским преосвященным Кириллом».


[Закрыть]. Там они принимали Высокопреосвященного Мелетия, с которым беседовали по-русски. В 7 часов Их Высочества обедали, а в 9 часов вечера принимали консулов, пребывающих в Яффе.

На другой день, 29-го апреля[21]21
  Зачеркнуто: «посетив Высокопреосвященного Мелетия».


[Закрыть], в 7[22]22
  Зачеркнуто: «7 ¹/₄»


[Закрыть] часов утра Их Высочества отправились со свитой и в предшествии патриаршего наместника, каймакама и яффского коменданта, под начальством коего находился конвой из регулярных турецких войск и башибузуков в Иерусалиме. Их сопровождали сверх того контр-адмирал Истомин и капитан 1-го ранга барон Таубе и[23]23
  Зачеркнуто: «а также конвой из».


[Закрыть] 300 матросов с военных судов эскадры при 8 офицерах. Великий князь ехал на лошади, присланной иерусалимским пашой; великая княгиня была несена в тахтиреване (крытый портшез, несомый мулами) также присланном пашой; в[еликий] к[нязь] Николай Константинович путешествовал частью в тахтиреване, частью на лошади на особо устроенном седле[24]24
  Зачеркнуто: «подаренном».


[Закрыть], полученном от королевы греческой. В 10 ¹/₂ часов утра Их Высочества прибыли в селение Рамла (древняя Аримафея) и были встречены игуменом греческого монастыря, в котором для них были отведены покои. Там они завтракали со свитой и в 3 часа пополудни выехали из Рамлы, прибыв в 9 ¹/₂ часов вечера в Сарис. Их Высочества провели ночь в палатках и 30 апреля, в 6 часов утра, отправились далее. В получасе расстояния от Сариса, навстречу к Их Высочествам выехал шейх Мустафа Абу-Гош[25]25
  Род Абу-Гош властвует над палестинскими бедуинами. Отец Мустафы приобрел большие богатства разбоем.


[Закрыть] и, сойдя с лошади, просил августейших путешественников удостоить его посещением. Их Высочества приняли это приглашение и пили у Абу-Гоша кофе. Затем они отправились далее и, после небольшого отдыха в[26]26
  Зачеркнуто: «одним из лежащих на пути садов».


[Закрыть] Теревинфовой долине были встречены в расстоянии одного часа от Св[ятого] Града Иерусалимским Патриархом и турецким губернатором Сурейя-пашою. Великий князь и Патриарх сошли с лошадей и Блаженнейший Кирилл произнес краткую речь, которую заключил словами «благословен Грядый во Имя Господне»[27]27
  Зачеркнуто: «В продолжение всего путешествия температура была по времени года умеренная».


[Закрыть].

За полчаса расстояния от Иерусалима навстречу к Их Высочествам выехал Армянский Патриарх и абиссинское духовенство. Близ Св[ятого] Града были поставлены три палатки. В одной из них, самой большой, куда великий князь и великая княгиня вошли при салюте из орудий, поставленных вблизи, они принимали пашу, иностранных консулов, англиканского епископа и главнейших мусульманских улемов[28]28
  Зачеркнуто: «При этом великий князь удостоил особенно ласкового приема французского консула, которого он благодарил за хорошие его отношения к нашему консулу».


[Закрыть].

После того Их Высочества направились к Св[ятому] Граду, куда въехали в полдень среди многочисленной толпы, в которой особенно обращали на себя внимание русские поклонники, усыпавшие дорогу цветами и приветствовавшие августейших путешественников восклицаниями «Христос Воскресе!»[29]29
  Зачеркнуто: «Великий князь Константин Николаевич въехал в Иерусалим в виц-мундире и с Андреевской лентой».


[Закрыть].

Перед городом вышло на дорогу навстречу Их Высочествам еврейское духовенство[30]30
  Таким образом представители всех исповеданий христианских и нехристианских встретили Их Высочества, за неимением латинского Патриарха Валерги.


[Закрыть]. Их Высочества были встречены у самих врат Иерусалима епископом Мелитопольским Преосвященным Кириллом и членами Русской Духовной Миссии. Отсюда Их Высочества пошли к храму Гроба Господня, у входа в который их встретил Патриарх Иерусалимский, окруженный архиепископами, и произнес краткое слово, в коем упомянул, между прочим, о благодеяниях, оказанных Православной Восточной Церкви в Бозе почившим Императором Николаем[31]31
  При входе августейших путешественников во храм в крепости был произведен салют.


[Закрыть]. Их Высочества поклонились здесь Камню Помазания, Голгофе и Св[ятому] Гробу. По совершении молебствия в соборе они были проведены Патриархом в приготовленные для них Его Блаженством покои в греческом монастыре. Вечером того же дня Их Высочества посетили одни храм Гроба Господня.

1-го мая, в полдень, Их Высочества принимали Блаженнейшего Патриарха Кирилла, который вручил великому князю письмо от султана. Их Высочества благодарили Патриарха за устройство приготовленных для них покоев. Его Высочество выразил также свое удовольствие по случаю согласия и добрых отношений между Его Блаженством и Русской Духовной Миссией, «представляющей Российскую Церковь». К этому великий князь прибавил, что Православная вера может достигнуть своей высокой цели и противодействовать замыслам и ухищрениям ее врагов только посредством единства и непрерывного союза между четырьмя Патриаршими Церквами и двумя Синодальными: Российскою и Греческою. На все это Патриарх отвечал, что, считая всех православных братьями, он не желает никакого исключения для русских. Через ¹/₄ часа по уходе Патриарха Их Высочества удостоили его своим посещением, причем великий князь от имени Государя Императора вручил Его Блаженству крест, украшенный драгоценными камнями[32]32
  Зачеркнуто: «Тронутый этим знаком Высочайшего благоволения, Патриарх просил позволения великого князя поднести Его Высочеству древнюю икону, которую носил император Феодосий».


[Закрыть].

В тот же день, в 2 часа пополудни, Их Высочества принимали епископа Мелитопольского и членов Русской Духовной Миссии. В 4 часа они прошли пешком по Скорбному пути, осматривали место римского претора, французскую церковь, построенную на месте бичевания Спасителя, церковь Св[ятой] Анны, подаренную султаном императору Наполеону, где французский консул указал Их Высочествам место, на котором находился дом Св[ятых] Богоотцев Иоакима и Анны. Оттуда Их Высочества прошли[33]33
  Зачеркнуто: «через место убиения Св. Архидиакона Стефана».


[Закрыть] в Гефсиманскую пещеру, где на гробе Пресвятой Богородицы совершено было Патриархом Иерусалимским молебствие. Посетив затем сад, где молился Спаситель, они поднялись на гору Элеонскую и поклонились месту Вознесения Христова[34]34
  Зачеркнуто: «откуда возвратились в город».


[Закрыть].

2 мая в 10 часов утра в присутствии Их Высочеств Преосвященный епископ Мелитопольский Кирилл служил обедню на Голгофе. После того Их Высочества принимали архиереев Иерусалимской Патриархии, бывшего Кефалонского митрополита Агафангела, управлявшего долгое время Балаклавским монастырем, и, наконец, францисканских монахов. Вечером Их Высочества осматривали англиканскую церковь, армянский собор, в коем поклонялись мощам св. Иакова Заведеева; посетили Армянского Патриарха, армянскую церковь, устроенную на месте домов первосвященников Анны и Каиафы, гору Сион и на ней место Тайной Вечери и гробницу царя и пророка Давида; наконец, осмотрев сирийскую церковь, возвратились в греческий монастырь. 3 мая, в 9 часов утра, слушали обедню, совершенную у Гроба Господня Блаженнейшим Патриархом Кириллом при сослужении митрополита Петры Аравийской, архиепископов Лидды, Вифлеема и епископа Мелитопольского. Перед обедней Патриарх возложил на Их Высочества золотые кресты с частицами Честного Древа[35]35
  Зачеркнуто: «В этот же день великий князь принимал Католического Патриарха Валергу».


[Закрыть]. В 4 часа Их Высочества объехали верхом по долинам вокруг города.

4-го мая предполагалась поездка в Вифлеем, но, по причине усталости и нездоровья великой княгини, поездка эта была отложена. Вместо того великий князь поехал с в[еликим] к[нязем] Николаем Константиновичем в монастырь Св. Саввы, где был встречен Патриархом, епископом Мелитопольским и настоятелем обители. Великий князь возвратился в Иерусалим в 7 ³/₄ часов вечера.

5-го мая великий князь осматривал купленные нашим правительством во Св[ятом] Граде участки земли и затем посетил абиссинский и коптский монастыри. В 1 час пополудни великий князь завтракал у консула Доргобужинова, к которому были также приглашены Патриарх Иерусалимский с наместниками своими. После завтрака Его Высочество вручил от имени Государя Императора наместникам Патриарха, митрополиту Петры Аравийской и архиепископу Лидды, украшенные драгоценными камнями панагии[36]36
  Зачеркнуто: «сказав, что он желал исполнить это поручение августейшего своего брата на русской земле».


[Закрыть]. В 3 часа пополудни великий князь принимал Сурейя-пашу, а в 5 часов с великой княгиней осматривал мечеть Омара, построенную над скалой, с которой, по верованию мусульман, Магомет вознесся на небо. После того Их Высочества осмотрели мечеть Аль-Акса, бывший храм Введения Богоматери[37]37
  Зачеркнуто: «построенную по преданию на месте храма Соломонова и, после краткого отдыха у Сурейя-паши, живущего в том же дворе, где находятся обе мечети, возвратились в монастырь».


[Закрыть].

6 мая Их Высочества провели день в Вифлееме, где в соборе совершена была Патриархом Иерусалимским и епископом Мелитопольским литургия; перед выездом из города совершено было молебствие в Вертепе Рождества Христова. Их Высочества были помещены в Вифлееме в греческом монастыре, где в 2 ¹/₂ часа пополудни принимали Блаженнейшего Патриарха Кирилла. После чего великий князь ездил в Вифсахур, где по преданию ангелы возвестили пастырям Рождество Спасителя.

7 мая, в 10 часов утра, совершена была в присутствии Их Высочеств литургия в храме Воскресения Блаженнейшим Патриархом Кириллом при сослужении 6 архиереев и 12 священников, а потом панихида о в Бозе почившем Императоре Николае I. В 5 часов вечера великий князь ездил в Вифанию, а в 7 ¹/₂ часов у Их Высочеств был обед, к коему были приглашены: Патриарх Иерусалимский с своими наместниками, епископ Мелитопольский и Армянский Патриарх.

8 мая в 1 ¹/₂ пополуночи Их Высочества слушали обедню на Гробе Господнем, после чего Блаженнейший Патриарх Иерусалимский ввел великого князя и великую княгиню в алтарь храма Воскресения, где Их Высочества прикладывались к св[ятым] мощам св. Константина, св. Александры, св. Василия Великого и Св. Марии Магдалины.

Затем Патриарх отделил частицы от св[ятых] мощей и вручил их великому князю. В 2 часа пополудни Их Высочества посетили Патриарха Иерусалимского, наместника Его Блаженства и митрополита Агафангела. После того великий князь посетил монастырь Св[ятого] Креста. В 8 часов вечера к обеденному столу Их Высочеств были приглашены англиканский епископ Гобат, Сурейя-паша и консулы; австрийский, великобританский, прусский, французский и испанский.

9 мая в 7 часов утра Их Высочества посетили Элеонскую гору и затем слушали в Гефсиманской пещере обедню, совершенную Преосвященным Кириллом. В 4 ¹/₂ часа, по совершении у Гроба Господня епископом Мелитопольским напутственного молебствия, великий князь, великая княгиня и в[еликий] к[нязь] Николай Константинович выехали из Св[ятого] Града при салюте в крепости и из орудий, поставленных вместе с войсками гарнизона на дороге в Яффу.

Их Высочества были сопровождаемы Патриархами Греческим и Армянским и генерал-губернатором Палестины. Их Высочества простились с Блаженнейшим Патриархом Иерусалимским в Теревинфовой долине. Наместник Патриарха, Высокопреосвященный Мелетий сопровождал их до Яффы. Ночь с 9 на 10 мая Их Высочества провели в деревне шейха Абу-Гоша. Отправились оттуда в 5 ч[асов] утра. Их Высочества после кратких отдыхов у колодца Иакова (Бир Якуб) и в Рамле прибыли в Яффу 10 мая, в 7 ¹/₄ часов вечера и остановились в греческом монастыре. Проведя там ночь, Их Высочества, по совершении литургии епископом Мелитопольским, переехали 11 мая в 6 ч[асов] вечера на фрегат «Громобой».

Речь Патриарха при входе великого князя в храм Св[ятого] Гроба[38]38
  Перевод с греческого. Печатается по рукописи ГАРФ. Л. 188–189.


[Закрыть]

Благочестивейший великий князь!

Десница Господня, охраняя Ваше Императорское Высочество, привела Вас в сию Святую Землю, где Сын и Слово Божие понес плотски крестную смерть во спасение рода человеческого.

Пятнадцать веков тому назад благочестие великих равноапостольных первых царей христианства воздвигло, во славу вечную всесвятых свидетельств Божия Провидения, сей великолепный царский храм, радостно приемлющий ныне Ваше Императорское Высочество, славную отрасль Православнейшего Царственного Российского Дома, коего благочестивыми милостями всегда бесчисленно осыпаема матерь сия Церквей Христовых.

Итак, вниди, благочестивейший великий князь, и преклони в умилении колено души и тела перед Всесвятым Гробом, источником воскресения нашего, перед страшной Голгофой, окропленной излитой за нас Честной Кровью, и перед прочими всечтимыми памятниками Божественного Провидения! Принеси молитву благоприемлемую о себе и о родных твоих, о благочестивейшем Государе и брате и о всем Богохранимом Царственном Доме, о здравии благочестивой Государыни Матери, о Святой России и о вечном упокоении великого и незабвенного родителя Императора Николая.

Распятый, погребенный и воскресший нас ради Иисус Христос да благословит Ваше Императорское Высочество с Небеси и да проистечет для вас из святых Его путей новая сила в вере! «Да пошлет Ти помощь от Святого, и от Сиона да защитит тя!» Да покажет Тебе благая Иерусалима не только сего земного и попираемого, но небесного и не разрушенного! Аминь.

Разговор великого князя с Патриархом в Вифлееме[39]39
  Печатается по рукописи ГАРФ. Д. 67. Л. 155–161 об.


[Закрыть]

По желанию, выраженному Патриархом Иерусалимским, великий князь принимал Его Блаженство вместе с патриаршим наместником, митрополитом Петры Аравийской, в Вифлееме, 7 мая, при чем был разговор следующего содержания.

Великий князь сказал Патриарху, что, узнав о желании Его Блаженства видеться с ним, он готов слушать все, что Патриарх Ему скажет.

Патриарх ответил, что Россия всегда оказывала благочестивое покровительство Иерусалимской Церкви и что потому он осмеливается просить, через благосклонное посредство Его Высочества, защиты у Государя Императора против покушений валахов и молдаван облачить находящиеся в Княжествах имени Святого Гроба чрезмерными и неправильными налогами, вследствие чего доходы Иерусалимского Патриарха значительно уменьшаются, между тем как расходы с каждым днем увеличиваются, так что в настоящее время Его Блаженству необходимо в год от 6 до 7 миллионов пиастров. Если имения приписанные Святому Гробу не будут приносить полных доходов, то Патриарху невозможно будет содержать Престол свой в надлежащем благочинии.

Великому князю неизвестны подробности дела, но зная, что в этом вопросе русское правительство поддерживало всегда Патриархию, Его Высочество надеется, что и в настоящем случае Государь Император не откажет Иерусалимской Церкви в своем покровительстве, а потому великий князь с полной готовностью передаст Его Величеству просьбу Патриарха, но желал бы, чтоб Его Блаженство составил о сем предмете краткую записку, на что Патриарх с благодарностью согласился, прибавив, что он не домогается ничего исключительного, но ходатайствует только о сравнении имений Святого Гроба, в отношении податей, с другими поместьями.

Великий князь тем более понимает обширность нужд Святого Гроба, что, по мнению Его Высочества, все усилия Патриарха должны быть направлены к противодействию латинской пропаганды, что конечно требует значительных средств. При этом Его Высочество обратил внимание Патриарха на учебное заведение, устроенное католическим Патриархом Валергою в Бетджала и указал на время первого выпуска воспитанников как на минуту, с которой начнется существенная опасность для Православия в Сирии и Палестине, ибо, прибавил великий князь, католики не станут терять времени и денег на обращение мусульман и евреев, а напротив, употребят воспитанных в Бетджала туземцев на дело более легкое, но вместе с тем и более важное, а именно на отвращение от Православной Церкви слабых в вере чад ее и бедных средствами.

На это Патриарх заметил, что он не щадит ни забот, ни усилий к поддержанию и упрочению Православия; что Его Высочество убедится в том при посещении Крестового монастыря, где устроены училища для 25 греков и 25 арабов и типографии греческая и арабская; но что денежные средства Иерусалимского Престола весьма ограничены и что, если бы доходы с имений в Княжествах получались сполна, то Православная Церковь в Палестине не боялась бы ни Валерги, ни какого другого врага.

Затем великий князь выразил удивление тому, что, по отзывам путешественников, латинское народонаселение увеличивается в ущерб православному и что это печальное явление замечается в особенности в Вифлееме.

Патриарх ответил, что отзывы путешественников ложны, и представил в доказательство то, что с 1836 года в Вифлееме обращено в Православие около 120 семейств. Он припомнил также, что Церковь Иерусалимская только недавно приобрела некоторую относительную свободу действий и что до последних лет нельзя было вбить гвоздь в стену, не возбудив подозрений турок, вооруженных против православных христианами других исповеданий. Его Блаженство прибавил также, что и в настоящее время необходимо дорогой ценой покупать милость турецких властей.

Великий князь спросил, не предвидится ли опасности для Православия со стороны протестантов, на что Патриарх ответил отрицательно; потом он подал Его Блаженству совет обращать неусыпное внимание на образование арабского духовенства, и, наконец, прибавил, что горестные несогласия между Константинопольским Патриархом и болгарами должны служить для Иерусалимской Церкви уроком и примером того, как опасно препятствовать развитию туземного элемента. После слабой попытки оправдать Константинопольского Патриарха, Блаженнейший Кирилл сказал, что он стремится всеми силами к достижению цели, указываемой великим князем, но что встречает большие затруднения, ибо арабы рождены во зле. На это великий князь заметил, что злу должно противопоставлять терпение и христианскую любовь.

Затем разговор перешел к предмету, который великий князь развивал также во время пребывания своего в Афинах. Речь зашла об обычае, существующем у греков, перекрещивать христиан разных исповеданий при переходе их в Православную веру.

Великий князь выставил Патриарху три аргумента против этого обычая. Он сказал, во-первых, что обычай этот не всегда существовал, но введен в Греческую Церковь несколько веков тому назад, как это доказывается одним окружным посланием, находящимся в собрании Святых Канонов, издаваемом греческим министром Балли. Патриарх отвечал, что нет надобности искать подтверждение обычая в большей или меньшей его древности, когда большинство желающих перейти в Православное исповедание просят сами о перекрещении; ибо считают крещение без погружения простым окроплением. С другой стороны, прибавил Патриарх, грубого араба-феллаха, переходящего из латиницкого исповедания в Православное, нельзя убедить иначе в том, что он переменил веру, как посредством перекрещения.

Великий князь и великая княгиня, присутствовавшая при разговоре, сказали на это, что они знают многих иноверцев, которые охотно перешли бы в Православие, если бы перекрещение не возмущало их убеждений. Великая княгиня прибавила, что она знает именно одну даму, которая находится в этом положении.

На второй аргумент великого князя, состоящий в том, что в Символе Веры сказано: «исповедую едино Крещение, и что слово едино вмещено Вселенским Собором против священников, перекрещивавших ариан и несториан, Патриарх ответил, что текст Символа Веры относится, по его мнению, не до иноверцев, а до православных, отступающих от своего исповедания и потом вновь к нему обращающихся.

Третий и главнейший аргумент великого князя состоял в том, что разница в обычаях между Русскою и Греческою Церквями может сделаться оружием для врагов Православия и поведет к распрям и соблазну.

На это доказательство Патриарх отвечал, что, дабы не возбуждать внимание неприятелей Православия, лучше не придавать большой важности этой, по его мнению, незначительной разнице в обычаях.

Напомнив еще однажды о своей просьбе, Патриарх сказал великому князю, что он может считать себя счастливым, что первый из православных князей сподобился поклониться Всесвятому и Животворящему Гробу, так же как и Его Блаженство считает чрезвычайным для себя счастьем, что ему суждено принимать Их Высочество в святых местах. Наконец, Патриарх выразил надежду, что из посещения Их Высочеств проистечет существенная польза для Иерусалимской Церкви, на что великий князь ответил, повторив обещания передать Государю Императору просьбу Блаженнейшего Кирилла.

Константин Тишендорф
Поездка на Святую Землю в свите великого князя Константина Николаевича в 1859 году[40]40
  Из книги: K. Tischendorf. Aus dem heiligen Lande. Leipzig, 1862. Пер. с нем. Г.А. Шпэт.


[Закрыть]

Дорога в Иерусалим.

Приезд великого князя Константина

<…> 10 мая[41]41
  К. Тишендорф пользуется Грегорианским календарем, который был принят в Европе в 1582 г. В XIX в. разница между Григорианским и Юлианским календарем составляла 12 дней, т. е. речь идет о 29 апреле по старому стилю (прим. пер.).


[Закрыть], вскоре после полудня, на горизонте показались мачты двух фрегатов, плывших с севера, по всей вероятности из Греции. Русские флаги (а также флаги других государств), которыми приветствовали Их Светлостей, не оставляли сомнений в том, что на Святую Землю прибыл долгожданный гость, великий князь Константин. Оба фрегата, к которым чуть позже присоединился один линейный корабль, не становились на якорь до тех пор, пока к каждому из них не приблизилась лодка с адмиральским флагом, вышедшая в море, несмотря на легкий шторм. Это были российские консулы: иерусалимский и яффский, а также генеральный российский консул в Сирии, которые поспешили принести свои приветствия прибывшему князю. Час спустя, несмотря на волнение на море, которое редко бывает спокойным в Яффе, великий князь и княгиня, с сопровождавшим своих августейших родителей сыном Николаем, сошли на берег. На причале, заполненном людьми, их встречали: митрополит Петры, от лица Патриарха Иерусалимского, а также яффский каймакам и комендант здешнего гарнизона. В окружении ликующей толпы их сиятельства отправились на молитву в греческий собор, а оттуда – в греческий монастырь, где для них были подготовлены покои и где их торжественно встретил епископ Кирилл, глава недавно созданной Русской миссии в Иерусалиме. Там, в монастыре, вечером после обеда был устроен прием для проживавших в Яффе консулов и знатных лиц, как русских, так и иностранных.

Праздничное оживление, царившее в городе, составляло резкий контраст с ситуацией, в которой мы оказались, – карантином. Недовольство пребыванием в четырех стенах, разумеется, усиливалось от того красочного зрелища, которое развертывалось перед нашими глазами. Мы не преминули, при посредничестве русского, английского и прусского консульств, объявить протест санитарным службам против нелепости их действий. Наконец утром 11-го числа мы, в качестве особой милости, получили долгожданную свободу. Если бы не это заточение, я бы еще 10-го числа вечером мог передать мои приветствия на Святой Земле великому князю. Из Александрии в Иерусалим я отправил письмо Его Светлости, в котором сообщал о синайской находке. Великий князь получил это письмо на вечернем приеме в монастыре от иерусалимского консула и выказал при этом живейшую радость. Можно, сказать, что обстоятельства сложились очень удачно: сразу по прибытии на Святую Землю великий князь получил приятные известия о том, что предпринятая благодаря его содействию экспедиция обнаружила древнейший и важнейший библейский манускрипт. Присутствовавший при прочтении письма русский вице-консул в Яффе известил великого князя о том, что я нахожусь на карантине, а утром 11 мая прибыл ко мне с известиями от его сиятельства. Часом позже явился карантинный врач, который даровал нам долгожданную свободу.

Стараниями прусского вице-консула, одного обеспеченного армянина, для нас четверых, а именно: меня, прусского лейтенанта, американца и шотландца, вместе с лошадью, четырьмя мулами и одним ослом, была организована поездка в Иерусалим. Благодаря значительному бакшишу, выданному нами оказавшимся очень услужливыми лицам, в 9 часов при приблизительно 20 градусах по шкале Рихтера мы выехали из Яффы. Вдоль бесконечной живой изгороди из индийской смоквы, за которой повсюду виднелись огненно-красные цветы гранатов и изобилующие золотистыми плодами апельсиновые и лимонные деревья, мы добрались до прославленной благодаря книге Пророка Исайи и Песни Песней долины Сарон. Их розы и лилии, конечно, уже отцвели, но наши глаза наслаждались видом свежей, цветущей зелени и плодородных нив. В деревушках, располагавшихся вдоль дороги и несколько в стороне от нее, были только глиняные или каменные дома и росло множество оливковых и фиговых деревьев. Деревня Язур – вероятно, останки известного в древности военного города Газер; Беф-Деджан, своим названием напоминающий о древнем божестве филистимлян – Дагоне; деревня Сарафенд, бывшая в VI веке резиденцией епископа, – встретились на нашем пути. Вдалеке, на возвышенности, находившейся к северу, нашим взглядам предстала та самая Лидда, где апостол Петр исцелил Энея и где святой Георгий Победоносец во времена правления Диоклетиана принял мученическую смерть. О славной истории этого города сейчас свидетельствуют только несколько развалин.

В полдень мы заметили вдали верх знаменитой древней башни Рамлы; пятнадцать лет назад я забирался туда, чтобы с ее высоты окинуть взглядом лежавшие к востоку скалистые, пустынные горы Иудеи. Вскоре посреди темно-зеленой рощи мелькнули главы минаретов того самого, населенного тысячами христиан города, в котором, по крайней мере со времен Крестовых походов, благочестивые души признавали библейскую Аримафею – родной город того, в чьей гробнице был похоронен Господь. В час дня мы остановились у главных ворот католического монастыря Св. Никодима.

Через несколько часов, после того, как мы насладились отдыхом в тихих уютных покоях монастыря, мы тронулись дальше. На улицах города нам то и дело встречались группы богато одетых людей, принадлежавших к более торжественной процесии, чем наша, и как только перед нами открылась дорога, на незначительном отдалении мы увидели караван великого князя. Они выехали из Яффы в 7 часов утра, провели жаркие полуденные часы в греческом монастыре в Рамле, где для почетных гостей был раскинут огромный шатер, и незадолго до нас, в 4 часа, покинули город. Начало каравана составляла представительная кавалькада. Впереди ехали: епископ Петры в полном церковном облачении, яффский каймакам и комендант яффского гарнизона, за ними следовал отряд, состоявший из регулярных турецких войск и башибузуков, обмундирование которых сверкало на солнце. Великий князь ехал на белом породистом арабском скакуне, отправленном в Яффу иерусалимским пашой. В распоряжении великой княгини был, также посланный пашой, турецкий паланкин, сделанный наподобие экипажа, запряженного двумя мулами, за которыми присматривали два араба; кроме того, еще четырнадцать человек гвардейцев из личной охраны генерал-адмирала окружали Ее Светлость. Дамы из окружения великой княгини также использовали для езды паланкины, за исключением молодой графини Комаровской, которая ехала верхом. Десятилетний принц, великий князь Николай, ехал в седле, подаренном королевой Греции, которое представляло собой подобие кресла. Свита великого князя насчитывала около ста человек. Среди них были: действительный статский советник Мансуров, которому была поручена организация поездки, лейб-медик Гауровиц, верный слуга своего августейшего господина, тайный советник Головнин, важный государственный деятель, гофмаршал Чичерин с сопровождавшей его супругой, контр-адмирал Истомин, капитан барон Таубе и восемь других офицеров эскадры, три адъютанта: Лисянский, Лихачев и барон Бойе, два гувернера юного принца – барон Мирбах и господин Горковенко, афинский секретарь миссии лингвист Кумани, русские консулы в Сирии, Иерусалиме и Яффе. Большая часть всадников была одета в легкое белое летнее платье и белые морские фуражки, точно так же, как и великий князь, у которого, кроме того, на плечи был накинут белый бурнус – напоминание о недавней поездке в Алжир. В хвосте каравана находился отряд пехоты: триста солдат из морской эскадры, все без исключения одетые в белую морскую форму, с мини-винтовками за плечами и барабанщиком в центре. Пешком шел также духовник великого князя, давший обет последовать за ним в паломничество по Святой Земле.

Теперь, когда караван растянулся по дороге в одну линию, он представлял собой интересное зрелище. Подобные картины, вероятно, можно наблюдать на больших паломнических путях едва ли не со времен Крестовых походов. Воспоминание о тех замечательных проявлениях христианской веры невольно отозвалось в моей душе.

Через 3 часа после того, как мы покинули Рамлу, на нашем пути оказались два весьма примечательных места, одно из которых находилось в двадцати минутах езды от другого. Расположенные на большой высоте, эти впечатляющие руины носят имя Латрун, или Castellum Latronis, так как средневековые монахи считали это место родиной раскаявшегося разбойника, того, который был распят вместе с Христом. С большим правом, однако, его можно соотнести с прославленными Маккавеями. Семь пирамидальных гробниц, упоминаемых Симоном, «видимые с моря», также могли бы находиться здесь. Это место славно еще тем, что здесь крестоносцы Готфрида в последний раз разбили лагерь, перед тем, как они подошли к Иерусалиму. На незначительном расстоянии оттуда находятся остатки другой постройки. Так как это место с большой долей уверенности можно считать древним Эммаусом (впоследствии Никополь), известном также из истории Маккавеев, то именно здесь, согласно древней традиции, берущей начало у Евсевия и Иеронима, произошла встреча воскресшего Христа с двумя апостолами. Несмотря на значительную удаленность этого места от Иерусалима, оно соответствует первоначальному тексту Евангелия от Луки[42]42
  Робинсон («Палестина». 1841. Т. III. С. 282), приводя мнения Евсевия и Иеронима, которые считали, что в этом месте находился древний Эммаус, замечает: «Можно было бы попытаться усомниться в традиционном толковании Евангелия от Луки (24, 13) и прочитать „160 стадий“ вместо „60“, что указывало бы нам на Никополь, однако нет никаких причин для такого прочтения; см. издание Ветштайна и Гризбаха». Тем не менее сейчас лингвистическое толкование представляется совсем иным, поскольку теперь несколько древнейших греческих списков Евангелия (см. Новый Завет, изданный мною, с критическими примечаниями. 1859 г. Вып. VII), указывают на то, что верное прочтение – «160 стадий». Однако самое важное – то, что об этом свидетельствует и Синайская рукопись. (В этой главе и далее все примечания, за исключением особо оговоренных случаев, принадлежат автору. – прим. пер.)


[Закрыть].

К тем интересным впечатлениям, которые мы уже получили, прибавилось еще одно: мы вспомнили о словах полководца-победителя Иисуса Навина: «Стань, луна, над долиной Айалонскою!» – так как эта долина с деревушкой Яло лежала невдалеке, к северу от нас.

Дорога становилась все более извилистой и крутой и свидетельствовала о том, что мы достигли гор Иудеи. В наступившей темноте нам нужно было постоянно то спускаться, то подниматься по очень трудной каменистой дороге, и едва можно было поверить, что по ней ежегодно проходят тысячи паломников[43]43
  Лишь осенью 1859 года был осуществлен ремонт этой дороги, которого несколько столетий ожидали паломники. По-видимому, этому способствовало то обстоятельство, что после получения австрийским генеральным консульством в Иерусалиме разрешения на организацию концессии для такого необходимого и полезного предприятия русская сторона тоже походатайствовала об этом.


[Закрыть]. Вскоре на дороге появились кустарники, ветви и корни которых мешали нам продвигаться вперед. Повсюду лежали огромные валуны или мелкая галька, дорогу преграждали горные речки, во время перехода через которые нужно было соблюдать осторожность при каждом шаге. Если это было так ощутимо для одинокого всадника, то каково же было большому и разносоставному каравану! Месяц взошел, но свет от него был слишком слабым. Для освещения пути зажгли множество факелов, что придавало окружающей картине живописнейший вид. Если караван застревал и не мог идти дальше, башибузуки сразу же бросались прорубать проход в зарослях, растущих по обеим сторонам дороги.

Великая княгиня при выезде из Рамлы ехала на белой лошади; позже она вместе с юным принцем пересела в паланкин, запряженный мулами, который, ввиду опасности пути, пришлось поддерживать четырем мужчинам. Великий князь все время ехал неподалеку и был приятно удивлен бесстрашием своей супруги на самых сложных участках этого опасного пути[44]44
  См. прилагаемое изображение этой дороги.


[Закрыть].