Текст книги "Как Тренк стал рыцарем"

Глава 17,
в которой рассказывается, как рыцарь Ганс встретил своего племянника

Ганс фон Славбург смерил его взглядом с ног до головы, и на его лице появилась радостная улыбка.

– Гром и молния, ты мне нравишься, племянник! – воскликнул он. – Клянусь всеми святыми, я сделаю из тебя усердного рыцаря, это видно сразу! Хорошая рыцарская кровь течёт в твоих жилах, точно, точно!

– Рыцарем рождён, рыцарем умрёт, рыцарь на всю жизнь, – с грустью сказал рыцарь Диц.

Тренк медленно выпрямился, взял протянутую руку рыцаря Ганса и крепко пожал её.

– К сожалению, я уже забыл, как тебя звать! – сказал рыцарь Ганс с лёгким смущением и почесал лоб. – Но ты, конечно, охотно повторишь своё имя, а то я ужасно забывчив!

И не успел Тренк хорошенько подумать, как с ним случилась такая же неприятность, что и накануне вечером.

– Тренк Тысяча Ударов, с вашего позволения, господин дядя, – сказал он и тут же был готов прикусить себе язык, потому что теперь обман точно мог раскрыться. Вообще-то, дядя должен был знать, как зовут племянника, даже в те далёкие времена.

Рыцарь Диц тоже испугался, но дядя, казалось, ничему не удивился.

– Тренк, да, точно. Тренк! – сказал он. – Теперь я вспомнил! Короткое имя, хорошее имя для рыцаря, клянусь всеми святыми!

Разве не везение, что избалованного и трусливого сына рыцаря Дица звали Цинк, а, допустим, не Зигфрид, или Хартмут, или Ланселот? Эти имена было бы не так просто спутать с именем Тренка.

– Но почему же Тысяча Ударов, мой дорогой деверь? – спросил рыцарь Ганс. – Неужели твой храбрый сын уже заслужил почётное прозвище, хотя сам едва вырос из пелёнок?

Эти слова показались Тренку чуточку обидными.

– Да-да-да, он очень храбрый, – пробормотал рыцарь. – Очень-очень храбрый, это правда.

– Тысяча Ударов, гром и молния! – радостно воскликнул рыцарь Ганс. – Уже тысяча ударов, хотя такой маленький! Такой паж мне как раз и нужен! Потому что моя дочка Текла и сама сорванец и не понимает, почему не она станет моей наследницей. Но если этот мальчишка уже сейчас получил прозвище «Тысяча Ударов», пожалуй, она наконец поймёт, что из неё не получится такой же хороший рыцарь, как из него.

Но тут он увидел Хрюнчика, которого Тренк крепко держал на привязи.

– Но вы можете мне объяснить, дорогой господин шурин, почему ваш сын привёл эту свинью в мой зал?

Тут рыцарю Дицу стало чуточку не по себе. Конечно, он знал, что свиньям нечего делать в покоях дворца и уж тем более в спальне. Но в этом вопросе Тренк был непреклонен.

– Либо Хрюнчик пойдёт со мной, либо я сам никуда не пойду! – заявил он, а рыцарь Диц знал его уже достаточно хорошо и не сомневался, что Тренк сделает так, как говорит.

– Ну, это поросёнок Тренка, – пробормотал он. – Его любимец, дорогой шурин, с которым он не захотел расстаться.

– К тому же он дрессированный, – сообщил Тренк и вспомнил, как они с Момме Муммом и Хрюнчиком обманули горожан на Рыночной площади.

– Что ж, тогда пускай он остаётся, бога ради, – вздохнул рыцарь Ганс. Тут он подал знак двум слугам, и те выдвинули стол на середину зала и расставили вокруг него стулья.

– Теперь у нас будет праздничный пир! – воскликнул рыцарь Ганс. – Эй, на кухне, накрывайте на стол! Приехал мой племянник и паж, Тренк Тысяча Ударов, и мы отпразднуем это событие!

В это мгновение со двора донёсся ужасный вой.

– Я не хочу, нет, нет, нет, не хочу! – кричал кто-то жалобным голосом, и ты уже понимаешь, кому он принадлежал. – Я рыцарский сын, у меня благородная кровь, и я не хочу!

– Что такое? – спросил рыцарь Ганс и удивлённо наморщил лоб. – Что за крики? – И он направился к двери, чтобы выглянуть во двор.

Тогда Тренк во второй раз подумал, что из их замечательного плана ничего не выйдет: потому что избалованный и трусливый Цинк Цетерлинг сейчас себя выдаст.

Но, тем не менее, всё обошлось.

Глава 18,
в которой рассказывается, как Тренк познакомился с Теклой, дочкой рыцаря

– Что за крики во дворе? – воскликнул рыцарь Ганс. – Кто там кричит, что он рыцарский сын?

– Конюх вашего деверя, благородный господин рыцарь, – крикнул снизу шталмейстер. – Мы показали ему, где он может позаботиться о коне его господина, а он не захотел ничего делать и всё время твердит, что он сын рыцаря.

– Ну и ну, – удивился рыцарь Ганс. – Тогда будет лучше, если ты, шталмейстер, сам позаботишься о коне нашего гостя; он не должен страдать из-за какого-то недоразумения. – Тут он повернулся к деверю. – Ведь это твой конюх, мой дорогой деверь? Мальчишка там внизу, который всё время кричит?

Тут Тренк с грустью подумал, что рыцарь Диц теперь придёт на помощь Цинку Цетерлингу и скажет, что тот на самом деле его сын и действительно благородных кровей. И тогда обучение Тренка в замке закончится, даже не начавшись.

Но рыцарь Диц поступил по-другому. Он ведь не хотел, чтобы их замечательный план провалился. Поэтому он лишь кивнул, не вставая.

– У бедного мальчишки что-то иногда повреждается в голове, – вздохнул он. – Видно, переутомился от долгой дороги.

Рыцарь Ганс сочувственно кивнул.

– Дайте конюху что-нибудь поесть и свежий соломенный матрас, чтобы он выспался. – Тогда утром ему станет лучше.

Ты можешь себе представить? Тренку показалось, что с его плеч сняли свинцовые гири. А избалованного мальчишку ему было немножко жалко, хотя он и не слишком ему нравился. Но он подумал, что будет сейчас пировать, а Цинк Цетерлинг заснёт на соломенном матрасе внизу, на конюшне, и ему стало чуть-чуть стыдно.

Но совсем чуть-чуть.

Тем временем зал наполнился слугами. Они ставили на длинный стол глиняные блюда и оловянные кубки, а из кухни доносился восхитительный аромат жаркого. Тренк на всякий случай ущипнул себя за левую руку, чтобы убедиться, что это не сон.

– Но прежде чем начнётся пир, – сказал хозяин замка Славбург, – я хочу представить тебя моей дочери. Не обижайся, если она не проявит расположения. Ты уже знаешь, что она сама хотела бы стать пажом, неразумное дитя.

– Текла, Текла! – крикнул он, и ждать им пришлось долго. Наконец в дверях появилась девочка точно такого же роста, как Тренк, или, пожалуй, чуточку выше.

– Вы звали меня, господин отец, – угрюмо сказала она.

На ней было платье из чудеснейшего бархата, на талии пояс из блестящего шёлка, но на юбке виднелось большое пятно, широкий пояс был порван, а лицо девочки было очень грязным. Мать Тренка никогда бы не позволила его маленькой сестрёнке Миа-Мине ходить такой грязной.

– Текла! – ужаснулся рыцарь. – Что у тебя за вид? Ты должна учиться вышивать и играть на арфе! Где ты была?!

– В конюшне, милостивый господин отец, – ответила девочка, упрямо вздёрнув подбородок. – Ведь кто-то должен позаботиться о коне моего дяди, раз его глупый конюх не может этого сделать!

И хотя она была такой грязной да к тому же такой неприветливой и своевольной, Тренк с удивлением почувствовал, что в его сердце вонзилась тысяча иголок, потому что эта девочка совершенно точно была самой красивой на свете, таких красавиц он ещё не видел. А то, что она не хотела учиться вышивать, а хотела биться на мечах, он даже мог понять.

– В конюшне, в конюшне! – с отчаянием воскликнул её отец. – Ах, Текла, когда ты наконец станешь настоящей прекрасной девой? – Он вздохнул и показал на Тренка. – Это твой дорогой кузен Тренк Тысяча Ударов. Теперь он будет жить у нас и станет хорошим рыцарем. Подай ему руку!

– И не подумаю! – воскликнула Текла. А потом посмотрела на свои ладони. – У меня руки всё равно в конском навозе, они не для такого благородного господина.

Представляешь? Это Тренк-то благородный господин? Ну, знала бы она правду!

– Текла, Текла, ты приводишь своего бедного отца в отчаяние! – сказал рыцарь Ганс. И снова повернулся к Тренку. – Как же я выдам замуж эту девицу, скажи на милость? Честное слово, не понимаю, что я делал неправильно! Её мать умерла при родах, скажу я тебе, но у неё есть замечательная и добрейшая придворная дама, которая пытается научить её всему, что должна уметь благородная девица. Но это глупое дитя не хочет учиться! Ну не хочет, и всё тут!

К счастью, в этот миг раздался звон, и в зал вошли повара, поварята и служанки с большими блюдами, на которых они несли свиное жаркое, жареную телятину и кур с хрустящей корочкой. На одном блюде между грудой маленьких морковок даже лежала глазированная свиная голова, и казалось, будто она улыбается.

Поэтому все сели за стол и приступили к еде.

Глава 19,
в которой рассказывается, как Тренк обратил в бегство напавших на замок врагов

Такого пышного пира Тренк не видел ни разу в жизни, поэтому он набил живот так, что там не осталось места даже для маленькой крошки. Вспомни, что у него дома каждый вечер громкое урчание животов было как колыбельная песенка и что они с Миа-Миной почти каждый день спорили из-за жалкого кусочка репы в похлёбке. Поэтому у Тренка не укладывалось в голове, что мяса, супа и пирога было больше, чем их при всём старании могли съесть сидевшие в тот вечер за столом люди. В конце пира в зал вышел старший повар с огромным замком из марципана, и каждый отрезал себе кусочек и ел сколько хотел, и Тренк подходил два раза и взял сначала башню, потом подъёмный мост.

В зале слышалось такое чавканье и рыгание, какое ты, к счастью, наверняка не сможешь представить, потому что и у рыцарей за столом царили в те времена довольно грубые нравы. Они даже не понимали, что лучше встать и выйти, если тебе надо громко пукнуть, а о том, что лучше есть не руками, а ножом и вилкой, знали, возможно, только князья, а рыцарь Ганс и уж тем более Тренк никогда об этом и не слышали. Тренк наслаждался праздничным пиром, и ему никак не мешало, что Текла, сидевшая по другую сторону стола, глядела на него так сердито, что у любого другого от страха выпал бы из рук марципан. Но Тренк чувствовал себя счастливым и не обращал внимания на Теклу, хоть она и поразила его в самое сердце. Единственное, что его огорчало, – то, что он тут объедается всякими лакомствами, а его маленькая сестрёнка Миа-Мина по-прежнему выуживает дома кусочек репы из постной похлёбки.

Занявшись едой, он не сразу заметил, что с одной из башен внезапно раздался звук трубы, потом клич «Тревога! Тревога!» и ножки стульев заскрежетали по полу. Потому что все сидевшие за столом, услышав трубу, немедленно схватились за мечи и вскочили на ноги, ведь сигнал тревоги мог означать только одно – что на замок напали враги.

Когда Тренк увидел, что все рыцари выбежали из зала с обнажёнными мечами, он с лёгким сожалением отложил последний кусочек подъёмного моста из марципана и побежал вслед за всеми. В дверях зала он остановился и посмотрел во двор. От увиденного у него всё похолодело внутри.

На восточной башне всё ещё стоял дозорный и дул в трубу. Со всех сторон с громким рёвом во двор крепости бежали мужчины с копьями, пиками, булавами и арбалетами, чтобы броситься на врага. Среди них были и рыцарь Ганс фон Славбург, и рыцарь Диц из Дургельштейна, и другие гости застолья. Все не отрывали глаз от ворот, в которые сейчас с грохотом бил таран – так громко, что Хрюнчик повизгивал от страха.

– Не бойся, Хрюнчик, не бойся, – пробормотал Тренк, а сам оглядывался по сторонам, отыскивая что-то, способное заменить оружие, потому что меч он ещё не получил, а без боя сдаваться врагу всё-таки не хотел. Вдруг он увидел, как из-за края стены высунулась рука, затем вторая. К сожалению, это случилось прямо возле лестницы, на которой стоял, размышляя, Тренк, когда вышел из зала.

Потом через край стены перекинулась нога – и вот между зубцами, в двух шагах от Тренка, уже сидел воин в кольчуге. Тогда Тренк с ужасом понял, что нападавшие были большими хитрецами и били тараном в ворота лишь для того, чтобы защитники замка собрались внизу во дворе и ждали врагов там, а те на самом деле в это время карабкались на стену в неожиданном месте, чтобы внезапно и подло ударить в спину.

Ну и пройдохи! Тренк закричал во всё горло, чтобы предупредить рыцарей и их слуг, но бесполезно. Те слышали только грохот тарана; как ты понимаешь, он был намного громче, чем голос мальчишки, как Тренк ни старался.

– Внимание! Внимание! Внимание! – орал Тренк, но в результате его услышал лишь воин, забравшийся на стену, и со злой усмешкой вытащил меч.

– Хохохо! – воскликнул воин (ты ведь знаешь, все тогда так кричали), – хохохо! – Тренк уже подумал, что пришёл его последний час. Тогда и наша история тоже закончилась бы на этом месте. Мальчик лишь надеялся, что воин пощадит его Хрюнчика.

Но ты уже заметил, что в ту минуту, когда положение хуже некуда, часто приходит спасение. Так случилось и на этот раз. Только Тренк подумал, что раз уж ему суждено сейчас умереть, надо было хотя бы доесть марципан, как вдруг увидел кое-что интересное. Неизвестно откуда вдруг прилетел крошечный шарик, похожий на горошину. Он попал рыцарю точно в лоб, когда тот поднял меч двумя руками и занёс для удара. Да, вот что значит сражаться без шлема!

– Хохо-хо! – пробормотал воин, скорчил удивлённое лицо и, опрокинувшись навзничь, упал со стены. Можно только надеяться, что приземление получилось мягким, иначе он точно мог сильно пострадать. Но, к счастью, внизу находился крепостной ров с водой, и если он упал в него, тогда ему повезло.

Одним прыжком Тренк подскочил к стене, чтобы посмотреть на своего врага, как он – в самом деле! – с громким плеском падает в воду. Но тут Тренк увидел ещё кое-что, и, ох, какое везение, что чужому рыцарю не удалось ударить его мечом! Потому что мальчик разглядел не только воина, отчаянно размахивавшего руками и ногами в воде. Он заметил и верёвочную лестницу с крюком, которую нападавшие зацепили за край стены. Теперь по ней с оружием в руках поднимались новые враги.

Но Тренк, хоть и родился сыном крепостного крестьянина, глупым отнюдь не был. Он не стал ждать, пока нападавшие поднимутся наверх и убьют его.

– Вот ещё что придумали, дурачьё! – крикнул он и спихнул крюк со стены. Верёвочная лестница беззвучно упала вниз, и трое, четверо или пятеро вояк, которые решительно карабкались по ней, полетели в ров с водой. Можешь мне поверить, что они были так же ошеломлены, как до этого их приятель на стене, которому попала в лоб горошина.

– Вот, получайте! – крикнул Тренк и погрозил им сверху кулаком, а они впятером барахтались в воде. Я думаю, что они умели плавать и не утонули. Во всяком случае, надеюсь на это.

Остальные нападавшие уже стояли в очереди к верёвочной лестнице, но тут увидели, что случилось. Началась ужасная неразбериха, раздались крики, все взяли ноги в руки, и только пятки замелькали. Вскоре под замком Славбург не осталось никого, лишь вдали клубилось облако пыли.

Когда возившиеся у ворот с тараном враги обнаружили, что их напарники удирают так, словно за ними черти гонятся, они положили таран и тоже бросились наутёк. Замок снова мирно стоял под золотистым вечерним небом. И Тренк подумал, что его первый день учёбы на рыцаря прошёл не так уж и плохо.

Глава 20,
в которой просто продолжился праздничный пир

– Ну и ну, ну и ну, – сказал во дворе рыцарь Ганс фон Славбург и почесал в затылке. – Почему стало так тихо? Неужели нападавшие ушли без боя?

Тут он увидел на стене Тренка.

– Тренк Тысяча Ударов! – крикнул он. – Дорогой племянник! Может, ты что-нибудь видел?

Не успел Тренк ответить, как на восточной башне дозорный сыграл на трубе отбой.

– Враги бежали, господин рыцарь! – прорычал дозорный, глядя с высоты во двор замка. – Видно лишь облако пыли на равнине, так они удирают!

– Я удивлён, я удивлён, – озадаченно сказал рыцарь Ганс. – Так легко ещё никогда не было!

– Это всё ваш племянник, господин рыцарь! – сообщил ему дозорный с западной башни, и в его голосе слышалось удивление. – Он просто сбросил вниз лестницу, и нападавшие упали в крепостной ров!

– Ну, надеюсь, они не напугали моих карпов, – сказал Ганс фон Славбург и вместе с остальными рыцарями снова поднялся по ступенькам в зал, чтобы спокойно продолжить пир. – Правда ли то, что сказал мой дозорный? Ты столкнул лестницу, Тренк Тысяча Ударов?

Тут Тренк ужасно покраснел, потому что все на него смотрели, а потом ответил, что да, да, да, он это сделал, но перед этим кто-то попал горохом в лоб вражескому воину, и тот свалился со стены. Если бы не горошина, он бы не сумел спихнуть лестницу вниз. Короче, Тренк не хотел получать похвалу, которую заслуживал не только он.

– Горошина? – рассмеялся рыцарь Ганс, и ему вторили остальные гости, сидевшие за столом. – Кто же мог её бросить, Тренк? Только не надо скромничать! Ты спас нас всех! Друзья мои, в первый же день мой племянник Тренк Тысяча Ударов в одиночку отразил нападение врагов! Деверь, я благодарю тебя, что ты прислал мне такого замечательного пажа!

– Пожалуйста, пожалуйста, – смущённо пробормотал рыцарь Диц. Он недавно увидел, что его сын Цинк Цетерлинг свернулся калачиком в пыли под курятником и до сих пор тихонько пищит от страха, хотя опасность давно миновала. – Могу ли я сейчас позаботиться о моём конюхе?

– Конечно, сколько угодно! – воскликнул рыцарь Ганс. – Тренк, ты не только Тысяча Ударов, но и Тысяча Подвигов, и поистине, ты станешь самым отважным и прославленным рыцарем во всей стране, я сам позабочусь об этом, или я не Ганс фон Славбург!

Так потом и случилось.

А в это время Тренк непрестанно оглядывался по сторонам, чтобы выяснить, откуда прилетела горошина и кто стрельнул ею, но ты ведь знаешь, что в большой суете часто невозможно найти то, что ищешь.

– Таран втащите во двор! – крикнул рыцарь Ганс. – Он станет нашей добычей, гром и молния! У нас ничего не пропадает.

Потом все снова сели за стол, и рыцарь Ганс подмигнул дочери.

– Посмотри на своего кузена! – воскликнул он. – Этот мальчик в одиночку обратил в бегство нападавших. Что ты теперь скажешь?

– Неужели это правда? – воскликнула Текла и ударила в ладоши. – Ты действительно храбрый парень, дорогой кузен!

Но её взгляд Тренку не понравился.

Рыцарь Ганс был доволен.

– Теперь ты видишь, почему я не взял тебя в пажи, доченька, – сказал он. – Хорошим рыцарем может стать только настоящий парень.

Текла скромно потупилась.

– Возможно, господин батюшка прав, – ответила она любезным голосом. Потом все снова навалились на угощения. Тренк доел марципанный мост и взял ещё маленький кусок от марципанной стены, решив, что никогда не знаешь точно, когда в следующий раз будет такой вкусный десерт. А взрослые, выпив по большому кубку вина, горланили рыцарские песни и праздновали победу. Только Текла смотрела на Тренка ещё с большей неприязнью, чем прежде.

Тренк был рад, когда пир закончился и все обитатели замка отправились спать.

Глава 21,
в которой рассказывается, как Текла ужасно напугала Тренка

На следующее утро рыцарь Диц фон Дургельштейн сел на коня и собрался домой. Ганс фон Славбург, Тренк и даже Текла с её упрямым лицом проводили его до ворот. В это время рыцарский сын Цинк в одежде Тренка семенил за ними и ныл. Когда с громким скрипом лебёдок была поднята железная решётка, а через ров перекинут подъёмный мост, Цинк Цетерлинг, немытый и лохматый после сна, стоял рядом с отцовским конём и непрестанно плакал о том, что он не хочет идти пешком, а хочет ехать вместе с отцом.

– Я не хочу идти, нет, нет, нет, – кричал Цинк. – Я не хочу, не хочу!

Этого следовало ожидать, но ты знаешь, что отец никак не мог посадить его к себе на коня, потому что рыцарю в те времена просто не полагалось жалеть конюха, да и вообще, обман мог быть раскрыт.

– К вашему конюху всё ещё не вернулся рассудок, дорогой деверь! – сказал рыцарь Ганс, а Текла, наморщив лоб, смотрела то на Тренка, то на Цинка. – Просто беда с ним!

– Да, это так, это так, – пробормотал Диц фон Дургельштейн, и, пожалуй, сказал он это всерьёз.

Тут рыцарь пришпорил коня и галопом проскакал по деревянному мосту, да так, что щепки полетели.

– До свидания, Тренк! До свидания, дорогой шурин! – прокричал он.

Его не беспокоило, что Цинк вопил за его спиной: «Подожди! Немедленно подожди!»

Но я думаю, что за ближайшим поворотом, как только они больше не будут видны из крепости, рыцарь всё-таки посадит сына к себе на коня. Иначе дорога домой займёт у них слишком много времени.

– Так, так, так, дорогой племянник, – сказал рыцарь Ганс, когда закрылись ворота замка и был поднят мост. – Тогда не будем терять времени, и твоё обучение начнётся прямо сейчас. И ты знаешь, что для пажа оно начинается всегда в конюшне.

– Да, господин дядя, – ответил Тренк.

Он уже слышал, что рыцарский сын, становясь в семь лет пажом у чужого рыцаря, прежде всего должен научиться ухаживать за лошадьми, и для него это было то, что надо. Дома в деревне он часто работал на лошадях, хотя, конечно, у его отца Хауга не было своего коня. И мысль о том, что теперь он будет каждый день ездить верхом по окрестностям, Тренк считал неплохой.

Шталмейстер смерил его взглядом и одобрительно кивнул.

– У тебя всё получится, – сказал он. – Сразу видно!

Потом он вздохнул и показал на двор замка, где Текла по-прежнему стояла у ворот с сердитым лицом и грызла ноготь.

– Если хочешь познакомиться с кем-то, кто действительно знает толк в лошадях, – сказал доверительным тоном шталмейстер, – то поговори с этой юной дамой! Просто горе, что она не родилась мальчишкой. Рыцаря лучше, чем наша фройляйн Текла, не найти в целом свете.

Тренк ужасно удивился. Он никогда не слышал, чтобы кто-то говорил так о девчонке.

– Первым делом вычисти навоз, – сказал шталмейстер. – Таковы правила. – Он прошёл по двору и скрылся в кухне.

А Тренк взялся за работу. Он не впервые в своей жизни чистил навоз, как ты знаешь. Лошадей он тоже не боялся. Поэтому вскоре стойло сверкало чистотой, как только могло сверкать, и когда Тренк выпрямился, чуточку потянулся и спросил себя, что ему ещё сделать, он увидел Теклу. Она прислонилась к дверному косяку и, казалось, давно наблюдала за ним.

Ты уже знаешь, что Тренк почувствовал укол в сердце, когда увидел её в первый раз. Вот и теперь всё внутри него словно затрепетало, а вдобавок он ещё и покраснел, как спелое ноябрьское яблоко.

– Привет! – сказал Тренк, и его голос слегка задрожал. (Конечно, «привет» тогда ещё не говорили, поэтому Тренк произнёс слово, которое тогда означало «привет». К сожалению, я не знаю, какое оно было.)

Текла ему не ответила. Она прищурилась и сердито смерила Тренка взглядом с головы до ног.

– Тренк Тысяча Ударов! – сказала она, и это прозвучало так, словно она сказала «Проклятый идиот!». – Ну надо же, Тренк Тысяча Ударов! – На ней было чистое платье, целый, не рваный пояс, да и лицо казалось ничуточки не грязным. Вероятно, она просто недавно проснулась.

– Ваш кузен, дорогая кузина, – сказал Тренк, и его голос всё ещё дрожал, такой красивой казалась ему Текла, и так хотелось, чтобы она хоть чуточку была к нему дружелюбнее.

Но из этого ничего не вышло.

– Ты хочешь стать моим кузеном? Ты за дурочку меня принимаешь? – сказала Текла и поскребла носком своей шёлковой туфельки дочиста выметенный пол в стойле. – Моего отца ты ещё можешь обмануть, но меня даже не пытайся!

Можешь себе представить, как испугался Тренк? Поэтому он даже не нашёл подходящих слов, чтобы ей ответить.

– Моего кузена зовут Цинк Цетерлинг! – заявила Текла; теперь она глядела прямо Тренку в лицо. – Цинк Цетерлинг фон Дургельштейн, а не Тренк Тысяча Ударов! И мы слышали о нём, что он жалкий, трусливый мальчишка! Как же я поверю, что мой кузен – это ты?

Ну, как видишь, это был всё-таки комплимент, вот только Тренка он не обрадовал.

– Должно быть, ты что-то напутала, – пробормотал он. – Я Тренк Тысяча Ударов, сын рыцаря Дица фон Дургельштейна. Что мне сделать, чтобы доказать тебе это?

– Странно только, что тот жалкий конюх всё время утверждал, что Цинк Цетерлинг фон Дургельштейн это он! – сказала Текла и насмешливо скривила губы, став ещё красивее прежнего. – Даже во сне он кричал, что он Цинк, сын рыцаря, и что он не хочет сражаться с драконом, нет, нет, нет! Не пытайся меня обмануть, Тренк Тысяча Ударов, или кто ты там на самом деле.

Тут Тренк понял, что проиграл, ведь если Текла расскажет всё это отцу, тот просто прогонит самозванца из замка. Тогда конец его мечте стать рыцарем, всё рухнет, не успев толком и начаться.

– Скажи, что мне сделать, чтобы ты меня не выдала, – решительно произнёс Тренк.

– Об этом я как раз и хочу поговорить, – кивнула Текла.