Текст книги "Звездные мошенники"

Сколько бы она ни кричала, сколько бы ни билась о стены, сколько бы ни звала Гарри – никто ее не услышит.

Черный день для паразитов

Перевод В. Ковалевского

Картер Гейтс, судья третьего участка города Уиллоу-Гроув, доел сэндвич из булки с куриным паштетом, старательно скомкал промасленный пакет, повернулся, чтобы бросить его в мусорную корзину, стоявшую позади кресла, и… окаменел.

Из окна своего кабинета, помещавшегося на втором этаже, он увидел, как нечто, похожее на цветочный лепесток бледно-бирюзового цвета футов сорока длиной, медленно опускалось на землю между аккуратными клумбами петуний, что на лужайке перед зданием суда. В верхнем (или черенковом) конце корабля отскочила полупрозрачная розовая панель, и оттуда неспешно поднялось тонкое изящное существо, внешним видом напоминавшее большую лиловую гусеницу.

Судья рванулся к телефону. И уже через полчаса он вещал местным официальным лицам, тесной кучкой сбившимся вокруг него на лужайке:

– Друзья! То, что эта штуковина обладает разумом, видно даже идиоту.

Сейчас она налаживает, как уверяет мой парнишка, что-то вроде говорильной машины и в любую минуту может вступить с нами в переговоры. Двадцать минут назад я поставил в известность Вашингтон. Пройдет чертовски немного времени, и кто-нибудь там, наверху, объявит это дело государственным секретом и накрутит столько всяких запретов, что даже Манхэттенский проект покажется открытым собранием женского клуба. А ведь эта штука – самое большое событие в жизни округа Плум за все время его существования. Если мы не хотим быть оттертыми на задний план, зевать нельзя.

– Что же вы предлагаете, судья?

– В ту самую минуту, как оно приведет свое оборудование в действие, я открою заседание судебной палаты. Будем транслировать его по радио – Том Клемберс с радиостанции уже устанавливает микрофоны. Жаль, нет телевизионного оборудования, но у Джона Харда имеется кинокамера. Уиллоу-Гроув прославится почище мыса Канаверал!

– Вы молодчина, Картер!

Через десять минут после того, как мелодичный голос лингвистической машины произнес пожелание организовать встречу со старейшинами городка, Пришелец уже осматривал набитый народом зал суда с видом щенка-сенбернара, рассчитывающего на веселую возню. Шарканье ног и покашливание прекратились, и оратор начал:

– Народ Зеленого Мира…

На грохот шагов в боковом проходе обернулись все. Здоровенный мужчина, лысый, одетый в куртку и брюки защитного цвета, в очках без оправы и с темной кожаной кобурой, шлепавшей по бедру при каждом шаге, обогнул кресла первого ряда, остановился, широко расставив ноги, выхватил из кобуры тяжелый никелированный пистолет сорок четвертого калибра, прицелился и с расстояния десяти футов всадил в Пришельца пять пуль.

Фиолетовое тело конвульсивно дернулось, соскользнуло со скамьи на пол с тем звуком, который издает уроненная мокрая пожарная кишка, испустило прерывистое чириканье и замерло. Стрелявший отвернулся, бросил пистолет, поднял руки и крикнул:

– Шериф Хоскинс, отдаюсь под защиту закона!

Минуту в зале царила ошеломленная тишина; затем зрители кинулись на убийцу. Трехсотдевяностофунтовая туша шерифа протиснулась сквозь орущую толпу и загородила мужчину в защитном костюме.

– Я всегда знал, что ты мерзавец, Сесил Стамп, – сказал шериф, вынимая наручники, – знал еще с тех пор, как подсмотрел, что ты начинял толченым стеклом кусок мяса для собаки Джо Поттера. Однако не думал, что ты докатишься до такого подлого убийства.

Он крикнул окружающим:

– Очистить дорогу! Я отведу арестованного в тюрьму!

– Минутку, черт побери, шериф! – Стамп был бледен, очки свалились, один плечевой погончик оторвался, но на мясистой физиономии забрезжило что-то похожее на ухмылку. – Мне не по нраву словечко «арестованный». Я просил защиты. И еще… поаккуратнее с выражением «убийство»! Я никого не убивал!

Шериф моргнул и, обернувшись, крикнул:

– Как там жертва, док?

Маленькая седая голова приподнялась над безжизненным телом Пришельца.

– Мертв, как тухлая макрель, шериф.

– Так я и думал. Пошли, Сесил.

– А по какому такому обвинению?

– Предумышленное убийство.

– Кого же это я пришил?

– Ты прикончил этого… этого… этого чужестранца.

– Нет тут никакого чужестранца! Это же просто паразит, вредитель. Убийство, по моему разумению, – это когда убитый вроде бы человек. По-вашему, эта дрянь – человек?

– Такой же человек, как я!

– Разумное существо!

– Разве можно запросто убивать!

– Должен же быть закон!

Шериф поднял руку, играя желваками:

– Как, судья Гейтс? Есть закон, запрещающий Сесилу Стампу убивать… хм… этого?

Судья оттянул пальцами верхнюю губу:

– Минуточку… – начал он. – С формальной точки зрения…

– Господи, – перебил его кто-то. – Вы хотите сказать, что законы не дают определения, что такое… я хочу сказать… что такое…

– Что такое человек? – фыркнул Стамп. – Что бы в законах ни говорилось, а ни черта там нет о красно-лиловых червяках! Паразит это, и дело с концом! Никакой разницы – прихлопнуть его или какого-нибудь таракана!

– Тогда, клянусь Богом, Сесила надо арестовать за нанесение умышленного ущерба! – крикнул какой-то мужчина. – Или за охоту без разрешения и вне сезона!

Стамп полез в брючный карман, вытащил толстый мятый бумажник, выудил из него замусоленную бумажку и показал ее:

– Вот моя лицензия. Я дезинфектор. И имею разрешение носить пушку. Закона я не нарушил. – Теперь он откровенно издевался. – Я просто выполнил свои обязанности, шериф. Да еще задарма, а не на средства налогоплательщиков.

Маленький человечек со щетинистыми рыжими волосами, весь пылая, бросился на Стампа:

– Подлец кровожадный! – Он потрясал в воздухе кулаком. – Мы станем позором страны, хуже Литл-Рока! Линчевать его!

– Заткнись, Уинштейн, – вмешался шериф, – нечего разоряться насчет линчевания!

– А это и есть линчевание! – взорвался Сесил Стамп, весь побагровев. – Я же вам услугу оказал! А ну, раскройте уши! Это что за дрянь? – и он ткнул корявым пальцем в сторону судейского стола. – Какой-то таракан с Марса или откуда там еще! И вам это известно не хуже, чем мне! А зачем он тут? Ясное дело, не за тем, чтобы делать добро таким, как вы и я! Уж это точно! Или они, или мы! И на этот раз мы их, благодарение Господу, опередили!

– Ты… ты… ненавистник…

– А ну заткнись! Я такой же свободомыслящий, как любой из вас! Я и к неграм не больно-то придираюсь, и между евреем и белым разницы почти не делаю! Но уж коль дело доходит до приглашения в гости красных тварей, которых еще и людьми величают, тут я говорю: «Стоп!»

Шериф снова занял позицию между Стампом и наступающей на него толпой.

– Осади назад! Приказываю разойтись тихо и мирно! Этим делом я займусь лично!

– Думаю, пора мне двигать домой, шериф. – Стамп затянул ремень. – Мне-то спервоначалу казалось, что ты их утихомиришь маленько, но теперь они вроде сами попризадумались и видят, что порядка я не нарушал. Вряд ли среди них найдутся такие, что пойдут поперек закона, станут, к примеру, подступать к дезинфектору, выполняющему свои обязанности. – Он наклонился и поднял с пола пистолет.

– Под мою ответственность, – сказал шериф Хоскинс, – можешь считать разрешение на пушку аннулированным. И твою лицензию – тоже.

– На здоровье! Разве я сопротивляюсь, шериф? Все, что тебе будет угодно. Занесешь все ко мне домой, когда покончишь с этим. – И Стамп стал проталкиваться к дверям.

– Не расходитесь! – Осанистый человек с густыми седыми волосами пробился к судейскому столу. – Объявляю чрезвычайное собрание граждан нашего города открытым!

Он стукнул председательским молотком по исцарапанной столешнице, бросив взгляд на прикрытое знаменем мертвое тело Пришельца.

– Джентльмены, мы должны действовать быстро и решительно. Если на радио, прежде чем мы примем согласованное решение, узнают об этом происшествии, Уиллоу-Гроув будет проклят навеки!

– Послушайте, сенатор Кастис, – выкрикнул, вставая, судья Гейтс. – Это… эта толпа не может принимать решения, имеющие силу закона.

– Черт с ними, с законами, судья! Разумеется, это дело федеральных властей, тут даже Конституцию, может, придется менять. Сейчас же мы собираемся дать определение понятия «человек», действующее в городских границах Уиллоу-Гроува.

– И это самое малое, что надо сделать! – отчеканила женщина с худым лицом, свирепо глядя на судью Гейтса. – Уж не думаете ли вы, что мы тут будем сидеть и одобрять этакое беззаконие?!

– Чепуха! – завопил Гейтс. – Я не меньше вашего возмущен происшедшим, но… но… но у человека две руки, две ноги и…

– Форма тела не имеет значения, – оборвал его председатель. – Медведи тоже ходят на двух ногах. Дэвид Зовский потерял одну на войне. Руки есть у обезьян.

– Любое разумное существо… – начала женщина.

– Тоже не пойдет. Сын моей несчастной сестры, Мелвин, родился идиотом, бедняга. Друзья, не будем терять времени. Исходя из таких принципов, определение дать очень трудно. Однако я думаю, что нам все же удастся найти решение вопроса, которое послужит основой для дальнейшего законодательства… Конечно, оно может привести к серьезным изменениям в будущем. Охотникам оно явно не придется по вкусу, да и мясную промышленность затронет. Но поскольку мы уже, как мне кажется, вошли в эпоху Контакта с э-э… э-э… существами из других миров, надо навести порядок в собственном доме.

– Верно, сенатор! – заорал кто-то.

– Лучше пусть этим займется Конгресс, – настаивал чей-то голос.

– Должны же и мы что-то сделать! – твердил другой.

Сенатор поднял руку:

– Тихо, ребята! Репортеры появятся здесь через несколько минут. Наше определение, может статься, и не будет абсолютно точным, но оно заставит людей задуматься, а это сделает Уиллоу-Гроув лучшую рекламу, чем убийство.

– Что у вас на уме, сэр?

– А вот что, – сказал сенатор торжественно. – Человек – это любое безобидное существо.

Зашаркали подошвы. Кто-то откашлялся.

– А как же человек, который совершил насилие? – потребовал объяснения судья Гейтс. – Что же он…

– Это совершенно ясно, джентльмены, – просто сказал сенатор. – Он, разумеется, паразит и вредитель.

…Сесил Стамп стоял на ступеньках здания суда и, держа руки в карманах, болтал с репортером самой крупной в округе газеты. Их окружала толпа людей, опоздавших на волнующий спектакль в суде. Стамп разглагольствовал о меткости своих пяти выстрелов, о хлюпанье пуль, входивших в тело огромной лиловой змеи, и о том, как смехотворно выглядела она в агонии. Он лихо подмигнул человеку в комбинезоне, немного похожему на лису, который стоял рядом и ковырял в носу.

– Немало времени пройдет, пока какая-нибудь из этих проклятых ящериц отважится снова сунуть сюда нос с видом, будто они тут хозяева, – закончил Стамп.

Двери суда широко открылись. Взволнованные граждане выходили, сторонясь Стампа. Толпа вокруг него начала рассасываться, а потом и совсем исчезла, так как зеваки спешили поговорить с выходившими, рассчитывая на более свежие известия. Нашел себе жертву и репортер.

– Может, вы будете столь любезны, сэр, и сообщите подробности действий, предпринятых… э-э… специальным комитетом?

Сенатор Кастис пожевал губами.

– Была созвана сессия муниципалитета, – сказал он. – Мы приняли определение понятия «человек» для нашего города…

Стамп, стоя в десяти футах, фыркнул:

– Это меня не касается. Закон обратной силы не имеет!

– Еще мы классифицировали, что такое «паразит» и «вредитель».

– Под меня копаете, Кастис? – вскинулся Стамп. – Подождем до выборов…

Дверь снова отворилась. Высокий человек в кожаной куртке вышел на лестницу и остановился, глядя вниз. Толпа отпрянула. Сенатор и репортер посторонились.

Человек медленно спустился по ступенькам. В руке у него был блестящий пистолет сорок четвертого калибра, ранее принадлежавший Стампу.

Стоя в одиночестве, Стамп следил за его действиями.

– Эй! – В его голосе чувствовалось напряжение. – Ты-то еще кто такой, черт тебя дери?!

Человек спустился на последнюю ступеньку и поднял пистолет.

– Я новый дезинфектор, – ответил он.

Квалификационный тест

Перевод Э. Несимовой

1

Март Малдон прочитал бумагу, которую держал в руке, и у него пересохло во рту. Глаза сидевшего за столом декана Уормвелла, мутноватые из-за толстых контактных линз, опустились на его часы-перстень.

– Квота сокращена? – Пересохшее горло Малдона смогло издать лишь хрип. – За три дня до выпуска?

– Э-э-э, да, мистер Малдон. Мне жаль, но вот такая история… – Уормвелл пожевал губами. – Конечно, не по вашей вине…

Малдон обрел голос:

– Они не могут так со мной поступить, я второй по успеваемости студент на курсе…

Декан поднял пухлую ладонь:

– Ничего личного, мистер Малдон. Число студентов определяется размером ежеквартального финансирования. Нам урезали бюджет. Аналоговая теория – один из курсов, по которым снижена квота…

– Но я специализируюсь в микротронике. Ан-теория – факультативная дисциплина, часовой курс по выбору…

Декан поднялся, уперся в стол кончиками пальцев:

– Все подробности там, в уведомительном письме.

– Подробности?! А как вам такие подробности: я четыре года ждал зачисления, а потом еще пять лет пахал как вол!

– Мистер Малдон! – Уормвелл выкатил глаза. – Мы работаем в системе! Неужели вы ждете, что для вас лично будет сделано исключение?

– Но, декан, потребность в квалифицированных инженерах-микротрониках колоссальна…

– Достаточно, мистер Малдон. Сдайте свою студенческую карточку в регистратуру, и вам назначат квалификационное тестирование.

– Ладно. – Малдон встал и с грохотом отодвинул стул. – У меня еще есть шанс. Пройду тестирование и получу должность, я разбираюсь в микротронике не хуже любого дипломированного…

– Боюсь, вы забыли, что претенденты без диплома имеют ограниченные права при тестировании по техническим специальностям. Рекомендую вам пройти тест Второго этапа…

– Второй этап… Но это же для неквалифицированного персонала!

– Вам нужна работа, мистер Малдон. Город с населением в сотню миллионов не может кормить бездельников. А жизнь в общежитии малоприятна для человека без карточки.

Декан сделал паузу, многозначительно глядя на дверь. Молча забрав письмо, Малдон покинул кабинет.

2

В кабинке для тестирования было жарко. Малдон ерзал на скамейке с тонкой обивкой, просматривая тестовый бланк.

1. Какие слова в нижеследующем списке повторяются наиболее часто: собака, кошка, корова, кошка, свинья…

2. Понравилось бы вам требовать пропуск у входящих в здание людей?

3. Понравилось бы вам просматривать бланки, проверяя, в нужную ли графу вписаны имена?

– Тестовые материалы на столе, – донеслось из настенного громкоговорителя. – С помощью стилуса отметьте варианты ответов, которые считаете правильными. Один вопрос – один ответ. На заполнение бланка отводится один час. Можете приступать.

Через двадцать минут Малдон вернулся в приемную и уселся на скамью рядом с мордатым мужиком: тот сжимал одной ладонью другую, словно держал между ними пойманную мышь. Сидевший напротив дерганый юнец в рабочем комбинезоне вытряхнул сигарету из мятой пластиковой пачки с надписью «Гранйок. Соцобеспечение. Дневная норма», прикурил и выпустил едкую струйку.

– То еще курево, – произнес он высоким, резким голосом, крутя в пальцах тонкий сероватый цилиндр. – Дюйм поддельного табака и полтора дюйма фильтра.

Он кисло улыбнулся и бросил сигарету на пол. Мордатый повернул голову на полдюйма:

– Это ради безопасности, Мак. Парни вроде тебя разбрасывают сигареты где попало, те прогорают и гаснут сами.

– Ага, точно. Будь они на полдюйма короче, их можно было бы выбрасывать сразу, вообще не прикуривая.

Мелкий лопоухий мужичонка продвигался по комнате, поглядывая на желтые и розовые карточки в руках ожидающих мужчин и женщин. Остановившись, он выхватил карточку у узколицего парня, в приоткрытом рту которого виднелись желтоватые зубы.

– Ты уже сдал тест, – раздраженно заявил лопоухий. – Не приходи больше. Возьми карточку и иди в то место, которое на ней указано. Вот здесь… – показал он.

– Я шестнадцать лет оттрубил бригадиром девятой бригады токарей в «Филадельфия-Ремонте», – внезапно сказал мужчина, сидевший рядом с Мартом, затем разнял ладони и показал собеседнику правую ладонь. Первые фаланги четырех пальцев отсутствовали. Он убрал руку. – Выпустили меня из лазарета, дали литеру Д-4 и отправили сюда. И знаешь чего? – Он взглянул на Марта. – Я не могу пройти тесты…

– Малдон, Март, – перебил его голос из громкоговорителя. – Пройдите к столу контролера…

Март пересек комнату и остановился у конторки в углу, за которой теперь сидел лопоухий мужичонка, проворно сортируя карточки. Тот поднял глаза, выдернул из стопки розовую карточку и ткнул ею в Малдона. В глаза ему бросилось одно слово: НЕКВАЛИФИЦИРОВАННЫЙ.

Март швырнул карточку на стойку:

– Наверное, вы что-то перепутали. Этот тест может сдать и десятилетний ребенок…

– Возможно, – огрызнулся контролер. – Но ты его не сдал. Следующее тестирование в среду, в восемь утра.

– Минуточку, – сказал Март. – Я пять лет учился микротронике…

Контролер покивал:

– Ну да, ну да. Приходи в среду.

– Вы не понимаете…

– Это ты не понимаешь, дружище. – Лопоухий окинул Малдона изучающим взглядом. – Послушай, – продолжил он более мягко, – что тебе нужно, так это Подгонка.

– Спасибо за наводку, – отозвался Малдон. – Я как-то не готов отдавать свои мозги на растерзание.

– Ха! Нашелся тут остряк-самоучка! – Контролер ткнул себя пальцем в грудь. – Похож я на человека с растерзанными мозгами?

Малдон оглядел его, словно пребывал в сомнении:

– Значит, вам сделали Подгонку? И на что это похоже?

– Подгонка? Да ничего особенного. Ты не можешь найти работу – она помогает, вот и все. Я видал парней вроде тебя. Пока не сделаешь это, тест Второго этапа тебе не пройти.

– К черту Второй этап! Я записался на техническое тестирование. Просто подожду.

Контролер кивнул и покусал карандаш:

– Ага, можешь и подождать. Помню я одного парня – прождал девять лет, потом сделал Подгонку, и мы нашли ему работу за неделю.

– Девять лет? – Малдон покачал головой. – И кто придумывает эти правила?

– Да никто не придумывает! Они записаны в книге.

Малдон склонился над конторкой:

– А кто пишет книгу? Где мне их найти?

– Имеешь в виду Шефа? – Лопоухий поднял глаза к потолку. – Он уровнем выше. Не трать зря время, дружище, тебе туда не пробиться. Им некогда спорить с каждым, кто к ним приходит. Это система…

– Ага, – бросил Малдон, отворачиваясь, – это я уже слышал.

3

Малдон поднялся на лифте на один этаж и оказался в фойе, украшенном каменной урной с песком, юккой в горшке, благодарностями в рамках и блестящей глухой дверью с надписью «Квалификационная комиссия. Только для персонала с правом доступа». Малдон подергал дверь – заперта намертво.

Было очень тихо. Где-то вдалеке гудели воздушные насосы. Малдон постоял у двери, подождал. Через десять минут зашипели, расходясь, створки лифта – и исторгли медленно двигавшегося мужчину в синем комбинезоне ремонтника и с желтой карточкой. Вновь прибывший прислонил карточку к двухдюймовому стеклянному прямоугольнику рядом с дверью. Та скользнула вбок. Малдон быстро просочился внутрь, вслед за рабочим.

– Эй, тебе чего?! – огрызнулся мужик.

– Все в порядке, я координатор, – быстро сказал Малдон.

– А! – Мужик окинул его взглядом. – Эй, а где твое удостоверение?

– Новая экспериментальная система. Вытатуировано на левой ноге.

– Ха! – сказал рабочий. – Вечно выдумают что-нибудь новенькое.

Он двинулся по коридору, выстланному толстым ковром. Малдон медленно последовал за ним, читая таблички над дверями, и остановился у той, где было написано «Отдел критериев». Там, сосредоточенно шевеля нижней челюстью, восседала девица с лицом, заплывшим жиром. Она потянулась и нажала кнопку на столе.

– Привет, – сказал Малдон, улыбаясь во весь рот. – Я бы хотел поговорить с начальником отдела. – Девица жевала, глядя на него. – Я не отниму много времени…

– Это уж точно, ловкач, – процедила девица.

Открылась дверь коридора, в нее заглянул мужчина в форме. Девица махнула рукой в сторону Малдона.

– Вот, вломился тут, – сказала девица. – Без карточки, а туда же.

Охранник качнул головой в сторону коридора:

– Ну пошли…

– Послушайте, мне необходимо поговорить с начальником…

Охранник взял его за локоть и повел к двери:

– Ох уж эти залетные пташки. На указателе же ясно написано, где проводят тестирование. Чего вы сюда-то лезете?

– Послушайте, мне говорят, я должен пройти что-то вроде электронной лоботомии, после которой я отупею и смогу работать секретаршей или сторожем…

– Осторожнее на поворотах! – рявкнул охранник и вытолкал Малдона в комнату ожидания. – Вали давай. И больше никаких фокусов, пока не получишь карточку, понял?

4

Сидя в Общественной библиотеке за сверкающим столом из фальшивого дуба, Март перелистывал буклет «Подгонка приспособит вас к работе».

Его взгляд выхватывал отдельные фразы:

«…Неврозы, возникающие как следствие напряженной работы».

«Таким образом, человек, прошедший Подгонку, обретает глубинное удовлетворение от работы, освобождается от непродуктивных импульсов, провоцирующих конфликты, не отвлекается на умозрительную интеллектуальную деятельность, не приносящую пользы…»

Март встал и приблизился к стойке библиотекаря.

– Нет ли у вас чего-нибудь более объективного? – произнес он хриплым библиотечным шепотом. – Тут одна только пропаганда.

Библиотекарь перестала стучать по клавишам и бросила взгляд на буклет.

– Брошюра выпущена Квалификационной комиссией, – ответила она резко. Это была женщина без подбородка, с редкими, выкрашенными в черный цвет волосами и с выступающими ребрами. На груди висела зеленая карточка. – В ней содержится вся необходимая информация.

– Не совсем. Тут не сказано, кто оценивает результаты теста и решает, чьи мозги следует поджарить.

– Но-но! – Женщина втянула подбородок-пуговку. – Я никогда не слышала, чтобы Подгонку описывали в таких выражениях!

– У вас есть какая-нибудь техническая информация о ней? И литература о квалификационной политике в целом?

– Если и есть, то не для того, чтобы без разбора выдавать ее всяким… – она запнулась, подбирая слово, – праздношатающимся!

– Послушайте, надеюсь, я имею право знать то, что касается меня, – сказал Март, позабыв перейти на шепот. – Тут какой-то заговор?..

– Да ты параноик! – Костлявые пальцы библиотекарши выдернули буклет из рук Марта. – Врываешься сюда без карточки, здоровый как бык…

Она взвизгнула, так, словно кто-то провел напильником по стальному листу. Читатели подняли головы.

– Мне всего лишь нужна информация…

– …а живешь припеваючи на МОИ налоги! Да ты должен…

5

Час спустя Март стоял, облокотившись о стену, в коридоре на девятом этаже здания «Гранйок таймс геральд», мысленно репетируя свою речь. Из двери с табличкой «Главный редактор» вышел дородный мужчина. Март шагнул ему навстречу:

– Простите, сэр, мне нужно с вами поговорить…

Пронзительные синие глаза, глядевшие из-под кустистых бровей, остановились на посетителе.

– Да? В чем дело?

– У меня есть для вас история. Это по поводу квалификационной процедуры.

– Притормози, приятель! Кто ты?

– Моя фамилия Малдон. Я дипломированный специалист по прикладным технологиям… ну, почти… но мне не дают пройти тест по микротронике. У меня нет карточки, и единственный способ ее достать – это получить работу, но сначала я должен позволить властям сделать мне операцию на мозгу…

– Хм!

Мужчина смерил Марта взглядом с головы до ног и зашагал дальше.

– Послушайте! – Малдон схватил его за пухлое предплечье. – Они превращают умных людей в идиотов, чтобы те делали работу, на которую можно натренировать даже шимпанзе, а если ты начинаешь задавать вопросы…

– Ну-ну, Мак… – проревел голос за спиной Марта. Здоровенная лапа легла на его плечо, толкнула Марта к выходу на внешнюю площадку и выпихнула за дверь. Март одернул куртку и оглянулся. Крепкий мужчина, к воротнику которого была прикреплена розовая карточка в пластиковой обложке, с довольным видом отряхнул руки.

– Заглядывай пореже, – жизнерадостно крикнул он, захлопывая дверь.

6

– Привет, Глэмис, – сказал Март маленькой опрятной женщине, сидевшей за маленьким опрятным столом. Та нервно улыбнулась и поправила стопку бумаг, уложенную с математической точностью.

– Март, конечно, я рада снова тебя видеть… – Ее глаза уставились в то место на его груди, где должна была висеть карточка. – Но тебе же назначили соцсоветника, надо было пойти к нему…

– Прием предлагают не раньше января. – Он придвинул стул и уселся. – Я ушел из вуза. Сегодня утром сдавал квалификационный тест на Второй этап. И провалился.

– Мне так жаль, Март. – Она изобразила на лице едва заметную улыбку. – Но ты можешь попробовать еще раз в среду…

– Угу. А потом в пятницу, а потом в следующий понедельник…

– Ничего, Март, я уверена, в следующий раз ты справишься лучше, – беспечно сказала Глэмис и пролистала календарь. – В среду тестирование для… э-э-э… специалистов по размещению транспортных средств, инспекторов инструментов, менеджеров сантехнического оборудования…

– Угу, смотрителей туалетов – подхватил Март, – считывателей счетчиков…

– Есть и другие, – торопливо продолжила Глэмис. – Координаторы транспортных потоков…

– Сидят у шлагбаума и нажимают кнопки «вверх-вниз». Впрочем, не важно, как называется должность. Мне не пройти тест.

– Но почему, Март?.. Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что любая открытая вакансия предназначена для милого надежного болвана. А если ты не такой, тебе охотно помогут стать им.

– Ты преувеличиваешь, Март! Операция лишь слегка замедляет время реакции синапсов. И потом, всегда можно вернуться в прежнее состояние. Нужно, чтобы люди с исключительными характеристиками умели решать типовые задачи…

– Как подделать тесты, Глэмис? Мне нужна работа… если я не хочу привыкать к униформе иждивенца и двум сухим пайкам в день.

– Март! Как ты можешь вообще думать о таком?! К тому же это не сработает. Комиссию одурачить нелегко…

– Тогда подкрути что-нибудь, чтобы я попал на техническое тестирование. Ты знаешь, что я его пройду.

Она покачала головой:

– Господи, Март, техническое тестирование проводит центральная кадровая комиссия, это в муниципалитете, на пятидесятом уровне. Там нужна как минимум синяя карточка. – Она сочувственно сморщила лоб. – Просто сходи на Подгонку, и…

– Ты серьезно думаешь, что я пойду туда и позволю им урезать мое ай-кью до восьмидесяти, чтобы я смог грузить лопатой мусор? – удивился Март.

– Нет, правда, Март, не жди, что общество будет приспосабливаться к тебе. Ты должен приспособиться к нему.

– Послушай, я в состоянии компостировать пассажирские билеты, не превращая себя в идиота. Я мог бы…

Глэмис покачала головой:

– Нет, не мог бы, Март. Комиссия знает, что делает. – Она понизила голос. – Буду с тобой предельно откровенна. Эту работу кто-то должен выполнять. Но поручать рутинные задачи людям с восприимчивым, активным умом недопустимо, проблем не оберешься. Нужны работники, которые чувствуют себя довольными и счастливыми, компостируя билеты.

Март посидел молча, потянул себя за нижнюю губу.

– Ладно, Глэмис. Наверное, пойду я на Подгонку…

– Великолепно, Март. – Она улыбнулась. – Не сомневаюсь, ты станешь счастливее…

– Но сначала я хочу о ней узнать побольше. Хочу быть уверен, что они не превратят меня в перманентного идиота.

Женщина цокнула языком, вытащила из стопки на углу стола маленький проспект и протянула ему:

– Тут все сказано…

Март покачал головой:

– Это я уже видел. Просто реклама, отмазка для публики. Я хочу знать, как эта штука работает, мне нужны коммутационные схемы, технические спецификации.

– Но, Март, у меня нет ничего подобного, а если бы и было…

– Ты можешь их достать. Я подожду.

– Март, я и вправду хочу тебе помочь… но… что…

– Я не пойду на Подгонку, пока не разузнаю о ней хоть что-нибудь, – отрезал он. – Хочу твердо знать, что мне не выжгут кору головного мозга, и больше не беспокоиться.

Глэмис пожевала верхнюю губу.

– Возможно, удастся раздобыть кое-что в центральном хранилище. – Она встала. – Подожди здесь, я ненадолго.

Она вернулась через пять минут, неся толстую книгу в обложке из прочной манильской бумаги, на которой значилось: «ГСМ 8765-89, Эксплуатация и техническое обслуживание, ЕЕТ, стандарт II». И ниже, кеглем помельче: «Инструкция по эксплуатации, только для служебного пользования».

– Спасибо, Глэмис. – Март полистал книгу: мелкий шрифт, замысловатые схемы. – Завтра верну.

И он устремился к выходу.

– Нельзя выносить это из офиса! Тебе даже видеть это не полагается!

– Ты все получишь обратно.

Март подмигнул и закрыл дверь, перестав слышать ее встревоженный голос.

7

Кабинка напоминала ту, где Март побывал три дня назад, с одной только разницей: вместо стола и стула была высокая узкая койка. Унылый санитар в белом халате включил свет и стал возиться с наборной панелью.

– Разденьтесь до пояса, одежду и обувь сложите в корзину, выньте из карманов все металлические предметы, никаких часов и украшений на вас быть не должно, – зачастил он привычной монотонной скороговоркой. – Когда будете готовы, лягте на спину. – Он похлопал по кушетке. – Вытяните руки вдоль тела, дышите глубоко и ничего не трогайте. Я вернусь примерно через пять минут. Не покидайте кабинку.

Задернув шторку, санитар ушел.

Март извлек из кармана плоский ящичек с инструментами, открыл его, выбрал самую большую отвертку и принялся колдовать над вмонтированной в стену маскировочной металлической панелью. Сняв ее, он окинул взглядом лабиринт соединительных блоков, разноцветных проводков, сверкающих шурупов, предохранителей, крохотных конденсаторов.

Март достал из кармана клочок бумаги и сравнил нарисованную схему с реальной. Большая черная пластина – вот здесь… Он приложил к ней палец. А парная к ней, красная, идет от конденсатора на 30 микрофарад…

Поворотом запястья он разъединил два контакта, поменял их местами, закрепил. Затем быстро разрезал проводки, вставил клеммы и большой резистор, достав его из кармана. Ну вот и все. Если повезет, показания датчиков будут обычными, но ток, при помощи которого подпаливают синапсы, станет бегать внутри схемы, не причиняя ему вреда. Март вставил панель на место, прикрутил ее, снял рубашку – и в этот момент санитар просунул голову за шторку.

– Ну давайте уже, раздевайтесь и ложитесь, – бросил он и снова исчез.

Малдон опустошил карманы, снял туфли и растянулся на кушетке. Прошло минуты две. В воздухе запахло спиртом. Шторка отъехала в сторону. Круглолицый санитар взял Марта за руку, протер левое предплечье холодным комком ваты, поднес к коже гипоспрей и надавил на поршень. Март ощутил легкий укол.