Текст книги "Руанда: принять примирение. Жить в мире и умереть счастливым"

9. Фонд мира Кизито Михиго

Создав фонд в 2010 году, я хотел отдать всю свою популярность, всё своё искусство и всю мою жизнь на службу Миру и Примирению, самым значимым ценностям моего сердца после геноцида в моей стране. Я чувствовал, что прошёл путь внутренних поисков Прощения и Примирения, и я хотел поделиться своим опытом с как можно большим количеством людей. Я хотел, чтобы фонд стал продолжением моего опыта в честь Прощения и Примирения в Руанде после геноцида. Связь между организацией и моей частной жизнью сподвигла меня поставить своё имя на официальное наименование фонда: «Фонд мира Кизито Михиго» – KMP в аббревиатуре. Я желаю, чтобы миссия осталась неизменной при моей жизни и после моей смерти. Наследие, которое я хотел оставить своей стране, заключается в том, что Прощение – это единственный путь, который может привести нас к полному Примирению и сделать мир в нашей стране нерушимым. Я чувствую, что это особая забота руандийцев. Это причина, по которой я решил вернуться в страну в 2011 году.

Гуманитарная миссия.

Создавая Фонд мира Кизито Михиго, я хотел, чтобы Мир и Примирение остались единственными политическими правильными лозунгами в Руанде, и чтобы руандийцы поняли, что это единственные ценности, которые нужны человеку. Я находил, что государственные программы, организованные Национальной комиссией Единства и Примирения и другими институтами, воспринимались народом как пропаганда политической власти, которая желала, чтобы хуту и тутси мирно сосуществовали в одной стране. Я считаю, что это хорошо, но недостаточно. Для меня мирное сосуществование не есть Примирение. Терпимость не есть Прощение, а безопасность не означает Примирение.

Два человека или два народа, которые мирно сосуществуют, могут ненавидеть друг друга вплоть до желания убивать, но поскольку они боятся закона и последствий, которые могут наступить для них и их близких, они ничего не делают. Но это не означает, что у них нет проблем. Проблема есть, и она становится всё больше и больше, несмотря на то, что время и обстоятельства не позволяют ей проявиться. Я сравниваю это с бомбой замедленного действия. Примирение выражается в открытом диалоге, в умении слушать, в сострадании и Прощении. Без открытого диалога, который совершается свободно и доверительно, без умения слушать другого, без сострадания и без прощения других Примирение невозможно.

В то же время после беседы с человеком, который вас оскорбил, вы можете решить не мстить ему, но в то же время ничего не захотите менять. На самом деле вы проглотили обиду, но не простили его. С терпимостью жить не трудно, достаточно сохранять дистанцию между обидчиком и жертвой, чтобы они мирно сосуществовали. Это очевидно лучше, чем конфликты. Но прощение больше и глубже, чем терпимость, и Примирение важнее, чем мирное сосуществование.

Если мирное сосуществование требует терпимости, то Примирение требует Прощения. Примирению не нужна дистанция. Когда мы прощаем, мы совершаем дело преодоления пережитой обиды не только ради того, чтобы терпеть обидчика, но и для того, чтобы возлюбить его. То, что мы переживаем после восстановления и возмещения той любви (и дружбы) посредством Прощения, называется Примирением. Самое главное в Примирении – то, чего нет в мирном сосуществовании, – это Любовь. Тот, кто воистину простил и тот, кто достиг примирения со своими ближними, имеет надежду жить в прочном мире. Будучи сердцевиной и источником истинного и прочного мира, который зиждется на Примирении, Прощение есть нечто очень ценное, что должно поддерживаться и регулярно обновляться обеими сторонами – обидчиком и жертвой. Дистанция становится главной опасностью, с которой нужно совместно бороться, если мы хотим жить Примирением, поскольку, если нет постоянного искреннего диалога, то даже простого слуха достаточно, чтобы всё разрушить. Если ваш обидчик всегда рядом, и если он не вполне преобразился, то малейшее внимание к его персоне, малейшее слово или жест могут пробудить демонов. Библия говорит о сохранении прощения. В Евангелии от Матфея, в главе 18, стих 22 Иисус говорит: «Не говорю тебе: до семи, но до семижды семидесяти раз».

Три составляющие необходимы и важны, по моему мнению, чтобы примирение пребывало в мире: Прощение, хорошо поддерживаемое и регулярно обновляемое, диалог и правда. Прощение и Примирение не нуждаются в справедливости – они больше не соперничают с ним. Любовь не противопоставляет себя справедливости, она больше не требует ее.

Когда преступник осужден или оправдан человеческим судом, самое важное, чтобы жертва поддержала это решение. Вот, что меня интересует. Если эти новые отношения жизненны и правдивы, внутренняя справедливость будет присутствовать в каждом. Это означает, что если обидчик чувствует необходимость и он способен исправить и возместить что-то для жертвы, он это сделает не потому, что судья этого от него потребовал. Непоправимость полностью поглощается Прощением. Примиренные живут в мире, тогда как сосуществующие живут в безопасности.

Безопасность для человека – это мир поверхностный, внешний и эфемерный. Тогда как Мир – это глубинная безопасность, внутренняя и вечная.

Например, в тюрьме, где я сейчас нахожусь и пишу эту книгу, я не в безопасности. Но в душе моей мир. Руандийцы, которые служат режиму РПФ, обрели безопасность, но они не обрели мира, поскольку они знают, что режим не олицетворяет и не уважает ни одну их человеческих ценностей, не уважает прав ни единого человека. Фактически невозможно жить в мире, где ваши близкие лишены прав и не чувствуют себя в безопасности.

Когда президент Кагаме в своих речах настаивает на необходимости сохранения безопасности и никогда не говорит о необходимости мира в Руанде, это меня в высшей мере заставляет беспокоиться. Когда вы требуете безопасности любой ценой, не думая о правах человека, фундаментальных ценностях и свободах человека, вы мешаете людям жить в мире.

Как я указывал выше, иногда вы можете жить в Мире, но не в безопасности. Но никогда вы не будете в полной безопасности, если в вас нет мира.

Различие между безопасностью и Миром так же важно для понимания, как важно понимать различие между радостью и счастьем.

Христианское вдохновение.

Когда я собрал участников Фонда, я сказал им, что христианская вера играет важнейшую роль на пути, который приведёт нас к Прощению и Примирению. Я попытался доказать, что без Божественного образца, который Он явил нам в распятом и воскресшем Христе и без постоянной молитвы, испрашивающей силу для прощения и подобия милосердной жизни Бога, невозможно прощать. Для меня Прощение – это Благодать, исходящая от Бога, которая необходима нашей решимости.

Если есть решимость, будет и Благодать. Я не скрывал от своих друзей, что инициатива примирения, которую я предлагал на рассмотрение своей стране, имела своим истоком христианскую веру, которую мы должны приспособить для целей нашей миссии таким образом, чтобы послание было адресовано не только христианам, но всем руандийцам.

На различных встречах, организованных для членов фонда, чтобы лучше понять философию нашей организации, пока она не начала работать, мы потратили время, чтобы обратиться к некоторым историческим примерам в области разрешения конфликтов, объединения во имя Мира и Примирения. Когда мы говорили о Махатме Ганди, о Мартине Лютере Кинге, о Нельсоне Манделе, я всегда настаивал на том, что все исторические личности появились после Иисуса, и что только Он в своем учении, которое остаётся актуальным во все времена и во всех культурах, может защитить ценности ненасилия, Прощения и Примирения, уважения к человеческой личности и т. д.

Для меня и для моего фонда Иисус – это самый человечный, самый мирный человек, какого только знала земля. Если бы Сократ жил в ту же эпоху, что и Иисус, а не раньше, то философ, разыскивающий человека с зажженной лампой, мог, без сомнений, испытать радость от встречи с Иисусом, настоящим человеком.

В иудейском обществе, которое жило по закону возмездия (око за око, зуб за зуб), Иисус разорвал цикл насилия, проповедуя: «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф 5.39). Этой фразой Иисус проповедовал против мести. Он говорил жертвам насилия, что вместо того, чтобы отомстить, в худшем случае можно согласиться снова быть оскорбленным. Такое поведение разрывает бесконечные цепи насилия. На самом деле, если каждый оскорбленный прибегает к мести, конфликт будет бесконечным. Таким образом, это учение предупреждает и решает конфликты, потому что конфликты возникают и продолжаются, когда инициатива насилия исходит с обеих сторон, и ослабевают, когда одна из сторон не отвечает.

В иудейском обществе где женщины считались ниже рангом, чем мужчины; и закидывание камнями было общепринятым наказанием женщин, обвиненных в измене, Иисус совершил революцию в менталитете, сказав: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». По моему мнению, это учение весьма критично по отношению к власти и революционно для иудейского общества, которое затем приговорило Иисуса к смерти в чисто политическом процессе.

В иудейском обществе, которое верило, что Бог может мстить детям за грехи их отцов и праотцов, Иисус осветил, освободил и умиротворил сердца и души. Когда иудеи лукаво спрашивали о слепом человеке, чтобы узнать, по причине ли собственных грехов или грехов своих родителей он родился таким, Иисус без всяких двусмысленностей ответил так: «Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии» (Иоанн. 9,3). В этих освобождающих словах, которые Он произнес после исцеления слепого, Иисус возвращает нам образ милосердного Бога, который явился на земле, Бога-Отца, который не сможет больше никогда мстить своим детям за их оскверняющие и оскорбляющие этот мир грехи. Для нас в Руанде это учение Иисуса очень полезно, поскольку некоторые дети хуту приговорены жить в атмосфере постоянной ненависти, вызванной преступлениями геноцида, совершенными их родителями.

Подобно Иисусу, по преимуществу мы жертвы. У нас, выживших в геноциде, есть человеческая миссия прийти к этим юным невинным людям, чтобы утешить их, проявить к ним милосердное внимание и сказать, что мы не смешиваем тех, кто участвовал в геноциде, с их детьми. Дети, рожденные родителями, вовлеченными в геноцид, должны понять мое отношение к ним: задача выживших – не судить их и не мстить им, но (и это более важно), донести, что ради примирения, мы пытаемся простить их родителей, тех, кто на самом деле виновен. Тогда, если я простил моего обидчика, разве у меня останется какое-то дурное чувство по отношению к его невинным детям?

У меня, как у выжившего в геноциде, может быть одно подтверждение того, что я на самом деле простил: если я смогу жениться на девушке хуту, если я полюблю ее, даже если некоторые члены ее семьи участвовали в геноциде. Но я никогда не буду делать это по политическим соображениям, чтобы доказать что-то тем, кто сплетничает о моей дружбе с Бландин или кто требует доказательств моей проповеди Национального Примирения. В любви не может быть расчета, но когда я влюблён, это ломает все преграды.

Именно Вера в Иисуса Христа позволила Савлу преобразиться, обновиться и далее называться Павлом, преодолеть социальные, расовые и религиозно-этнические преграды той эпохи. В своем Послании Галатам апостол чудесным образом открывает нам дверь в беспредельное единство Примирения во Христе: «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе».

Эти слова от Бога, произнесенные проповедником христианства, вдохновляют меня и дают мне, христианину нашей эпохи, смелость возвестить моей глубоко разделенной стране и всему миру, который все более и более живет по принципу «каждый за себя»: «Нет ни хуту, ни тутси. Ни руандийцев, ни бурундийцев, ни чёрных, ни белых, ни шиитов, ни суннитов, ни восточных, ни западных. Мы все люди, равные перед Богом».

Художественный метод.

Множество примеров в руандийской истории позволяют утверждать, что искусство (в особенности, музыка) активно использовалась для возбуждения в народе чувства ненависти и разжигания экстремизма. Я утверждаю, что это невероятное средство для передачи не только тех эмоций, но и посланий, которые на этот раз могут пробуждать иные чувства: посеять в сердцах руандийцев ценности Любви, Прощения и Примирения. Все работники Фонда KMP едины в одном: Искусство в его различных формах (музыка, театр, поэзия и т. д.) будет нашим языком для распространения среди руандийцев ценностей Мира и Примирения.

Активность и финансирование.

Ближе к концу 2011 года, когда я стал юридически ответственным за Фонд, за офисное оборудование и зарплату моих трех постоянных работников, у меня наладились контакты с различными неправительственными организациями и посольствами в Кигали. Под патронатом World Vision International и посольства ООН я начал национальную кампанию Мира и Примирения в школах Руанды. Я предложил провести концерты мира в 102 средних школах, в которых я инициировал организацию клубов диалога «KMP Peacebuilding clubs». Во время моих выступлений в школе я рассказывал о прощении и просил учеников задавать мне вопросы. Так начинались наши беседы, и я просил продолжать подобные беседы в своих клубах.

Для тура по тюрьмам я не нашел финансирования. Все государственные организации заявили мне, что у них нет денег для подобного рода деятельности. В феврале 2012 года я решил начать тур на свои собственные деньги. Мне нравилась идея посетить заключенных, особенно тех, кто сидел за участие в геноциде, поговорить с ними об их преступлениях, о методах исправления, об их участии в процессе национального Примирения. На свои собственные деньги я провел концерты-беседы в девяти из четырнадцати руандийских тюрем.

Встреча с учениками.

Когда я прибывал в школы, в которых у меня были концерты, ученики приветствовали меня, как самую любимую звезду. Я всегда выходил на сцену под песню INUMA (Голубка), которая была символом моего фонда. В плане мелодии она грегорианская, в части ритма – традиционно руандийская, и это хорошо известно всем руандийцам. Когда школьники тянули ко мне поднятые руки и танцевали со мной, я был тронут и взволнован до самой глубины души. Когда я пел с закрытыми глазами, все ученики танцевали со мной, а я обращался к Богу с самой искренней молитвой за нашу страну: «Господи, даруй этому поколению свет, который осветит нашу Руанду завтра. Сделай же нашу страну отныне единой нацией, где будут править любовь к ближнему, уважение к человеческой личности, Мир и глубокое Примирение».

Я в самом деле начинаю свои концерты со страстью и убежденностью. Я чувствую, что у меня есть послание, которое исцелит этих разгоряченных подростков. В перерывах между песнями я разговаривал со школьниками. Раскованные в своих проявлениях школьники спрашивали меня о моей жизни, о фонде, о национальной политике Примирения. Я старался им объяснить, что я не представляю правительство, что я действую от имени своего фонда, который является негосударственной организацией. Для школьников, как и для всех руандийцев, не очевидна разница между организациями гражданского общества и государственными институтами. Также во время концертов перед школьниками члены фонда, которые сопровождали меня, разыгрывали скетчи, в которых пытались представить текущие события и донести послание Мира и Примирения. Школьникам нравились скетчи. У нас также читались стихи и разыгрывались театрализованные представления.

Во время каникул некоторые школьники регулярно посещали штаб-квартиру фонда и участвовали в собраниях генеральной ассамблеи. По стране у нас насчитывалось около 800 активных участников. Это были не школьники, но люди с активной жизненной позицией, которые платили взносы по 500 руандийских франков (чуть менее доллара) каждый месяц и участвовали в генеральной ассамблее – высшем органе нашей организации, на которой мы обсуждали пути развития и новые проекты фонда.

Члены фонда также встречались раз в полгода, чтобы где-нибудь провести уикенд. Во время этих уикендов они возвращались к ценностям, лежащим в основе нашего фонда, таким, как Мир, Примирение, прощение, сострадание, терпимость, любовь к ближнему, человеческому достоинству, к ненасилию и единству.

В наших беседах со школьниками некоторые темы привлекали мое внимание более других.

В средней школе FAWE в Кигали:

«Вы избежали геноцида, и Вы учите прощать. Но каковым бы было Ваше учение, если бы Ваши родители были среди тех, кто совершал геноцид?

Мой ответ:

«Нелегко поставить себя на место другого, того, кто пережил иное, но я не из тех, кто считает, что дети должны платить за ошибки родителей. Если бы мои родители занимались убийствами людей во время геноцида, я был бы шокирован этим, но это бы подтолкнуло меня к размышлению о смысле моей жизни.

По моему мнению, мы не должны превращаться в животных, когда наши родители совершают что-то чудовищное. Роль ребенка в этой ситуации – не отдаляться от своих родителей и не отталкивать их. Напротив, нужно беречь уникальную связь между ребенком и родителями, пытаться понять без осуждения, что произошло, и искать способ помочь вашему отцу и вашей матери двигаться в сторону преображения (исцеления).

Интересно в сложившихся обстоятельствах наблюдать, как дети могут играть роль родителей, а родители быть для них детьми. Это происходит легче, если ваши родители честно признались, что они участвовали в убийствах во время геноцида. Диалог с ними может вам помочь осознать то, что произошло, и понять, чем вы можете помочь вашему отцу и вашей матери. Перед лицом общества дети людей, совершивших геноцид, не обязательно тоже геноцидеры. Нужно на самом деле чувствовать себя чистыми по отношению к этому всему. Даже если это нелегко, нужно попытаться принять нашу историю такой, какая она есть. Не стоит стыдиться быть чьим-то ребенком, по причине того, что родители сидят в тюрьме.

Нужно принять исторические факты и извлечь уроки, которые помогут нам лучше жить в будущем. Если ребенок геноцидера борется за то, чтобы его жизнь управлялась другими образами, не теми, что продемонстрировали ему его отец и мать, а любовью и уважению к ближнему. Общество, в свою очередь, должно успокоить этого ребенка, травмированного историей своей страны. Я считаю травматизм роковым феноменом, с которым столкнулись не только выжившие в геноциде. Этот феномен также бьет по палачам и их семьям. И поэтому тот, кто работает ради исцеления и возрождения сердец, должен работать в обе стороны. Это то, что я пытаюсь делать, когда посещаю руандийские тюрьмы.

В разговорах с заключенными, осужденными за участие в геноциде, в атмосфере открытости, доверия и братской любви, в качестве выжившего в геноциде я надеюсь, что смогу утешить этих людей, травмированных злом, и смогу дать им надежду поверить в то, что их человечность больше их вины. Грешник всегда выше своего греха. Я знаю, что у присутствующих здесь маленьких братьев и сестер не обязательно такие же истории. Но некоторые из вас происходят из семей, которые знают эту проблему лучше, чем я. Я уверяю, что когда я вас вижу, я не думаю о том, что вы могли бы сделать или что могли бы сделать ваши родители. Я думаю о том, что мы можем сделать вместе для счастливого будущего нашей страны».

В школьной группе Святой Марии Каронги.

Как можно простить тех, кто убивал наших близких? Означает ли прощение то, что мы затем должны забыть всё, что произошло?

Для меня прощение – это восстановление утраченного Мира. Сначала прощение приносит Мир жертвам, которые часто порабощены гневом и ненавистью от пережитых оскорблений. Итак, чтобы ступить на путь прощения, нужно почувствовать недостаток мира внутри себя. Многие люди не прислушиваются к своим душам. Они не знают, что им нужно для того, чтобы существовать в мире и в счастье. Когда возникает проблема, нужно найти силы решить ее. Когда я почувствовал, что в моем сердце нет мира, и понял, что месть не возвратит мне его, даже наоборот, ненависть и месть будут мешать мне впоследствии, я начал искать иное решение: я попробовал простить, и это сработало. Я прошу сделать так же.

Для начала я приходил к людям, которых раньше воспринимал как врагов за тем, чтобы снова начать отношения с ними. Перед тем, как действовать, я как христианин молился. Я считаю, что Бог помог мне в этом. Бог-Любовь, до такой степени возлюбивший грешников, что отдал Сына на распятье, неужели не поможет тем, кто хочет жить, как Он, милосердно?

А теперь о том, что мы должны забыть после прощения. Я считаю, что всё просто. Прощать – не значит забывать. Прощать – не значит зачеркивать историю и искажать факты. Прощать – это преодолевать, принимать и поддерживать нашу историю, чтобы достигнуть более счастливой, более человечной, более мирной жизни в будущем.

Прощение не делает нас забывчивыми, наоборот, оно требует памяти. Если бы у меня была некая форма амнезии, которая позволяет сразу же забыть все раны и обидчиков, которые их нанесли, полагаю, что я не нуждался бы в прощении.

К тому же, прощение должно непрестанно обновляться. Иногда человек, который причинил нам зло, всё еще здесь. Встретить его, услышать, пройти с ним вместе – всё это может пробудить демонов. Это даже может снова причинить вам боль, если ничего не изменилось. И поэтому я, как христианин, не смогу никогда сказать, что я простил единожды всех. Мне нужно всегда обновлять эту полученную благодать и всегда испрашивать божественной помощи в молитве. Я тот, кто считает, что без молитвы христианин не может дышать.

Прощение учит нас не забывать того, что мы должны быть благоразумными и не показывать нашу ярость тем, кто хочет нам навредить. Если кто-то убьёт меня, возможно, у меня, к сожалению, не будет времени простить его. Итак, если кто-то хочет меня убить, это не облегчит мне задачу. Если я смогу выжить после его попытки навредить мне, я прощу ему его попытку или его коварные несостоявшиеся планы, направленные против меня.

Деятельность моего фонда в 102 руандийских школах была профинансирована неправительственной организацией World Vision в количестве почти 300 миллионов руандийских франков. Это чуть меньше 40 тысяч евро.

Кампания в тюрьмах.

На бандеролях мы пишем фразу на Киньяруанда «Umusanzu w’umuhanzi mu kugurora» (дар артистов в поддержку заключенных). Когда мы приезжаем в тюрьмы, я пою, мы представляем наши театральные отрывки и наши поэмы, а также мы посвящаем много времени общению с заключенными. Обычно нас сопровождают офицеры дирекции национальных тюрем RCS (Руандийская служба исправления).

Я нахожусь в центре событий как певец и как ведущий дискуссий отвечаю на многочисленные вопросы заключенных. Я впечатлен тем, как они меня слушают и их жаждой проповеди мира, которую можно почувствовать во время нашего общения. Когда я пою, они мне подпевают и повторяют мои жесты. В своих признаниях некоторые сообщают, что были участниками геноцида. Другие не перестают славить РПФ. Это странно, но во всех тюрьмах, которые я посетил, было много заключенных, которые хотели продемонстрировать любовь к правительству и правящей партии. Некоторые сочинили песни, восхваляющие президента и местную власть. Вау! Я спрашиваю себя, искренни они или нет? Полностью этот феномен я осознал, когда сам стал заключенным.

Во время моих посещений руандийских тюрем, после того, как я проводил с заключенными несколько часов, меня всегда охватывало сильное желание разделить с ними их страдания, которые они ежедневно претерпевают, а также желание Мира, свободы и правды. К сожалению, у меня не было права стать к ним ближе, поскольку концерты часто проводились лишь на входе в тюрьму. Это необычайное сострадание к заключенным, глубокое желание полностью разделить с ними условия жизни будет незамедлительно утолено. Я счастлив, что получил Благодать Божью для этого. В тюрьме Ньянза, где содержались политические заключенные, такие, как Део Мушайиди и Бернар Нтаганда, я провёл духовный концерт. Дирекция тюрьмы дала мне мало времени – час и не более. У меня не было времени на разговор с заключенными. Мне очень хотелось узнать их мнение по поводу моей кампании и моей личной истории времен геноцида. Интервью для телевидения, которые мы сделали с заключенными, и то, как они танцевали с членами фонда, показали, что они были счастливы во время нашего посещения и что они поняли суть нашего послания: выживший в геноциде пришел к ним свидетельствовать о прощении и говорить о Примирении.

Во время общения с заключенными, некоторые вопросы будут задаваться постоянно.

В тюрьме Рвамагана в международный День Мира

(сентябрь 2013 г.):

Заключенный задает мне вопрос:

– Можно ли говорить о Мире и Примирении без упоминания вопроса о правах человека?

Мой ответ:

«Я думаю, это очевидно, что невозможно говорить о Мире и Примирении без упоминания родственных им ценностей – справедливости, свободы и прав человека. В нашей стране существует особенная необходимость без устали напоминать о вопросах достоинства и прав человека. Мы утратили Мир, потому что человеческое естество было с презрением растоптано на пути политических и индивидуальных интересов. Желание снова обрести Мир и поиск примирения без уважения к человеку подобно желанию лететь на самолете без керосина. Это похоже на письмо ручкой без чернил, на полёт голубки без крыльев.

Для меня вопрос прав человека, свободы и справедливости должен ставиться перед вопросами Мира и Примирения и предшествовать проектам экономического развития и технологического прогресса».

В тюрьме Кимиронко:

– Если я участвовал в преступлениях геноцида, как я могу стать частью проекта Примирения?

– Вы не только часть проекта. Вы принципиальное действующее лицо проекта. Без вашего участия этот проект невозможен. Чтобы произошло Примирение, нужно, по меньшей мере, два человека: жертва и тот, кто ее обидел. Если один из них не является частью проекта, Примирение невозможно.

– Да, но конкретнее, что я могу сделать?

– Знаете ли вы выживших после ваших преступлений? Если вы убили родителей, знаете ли вы их детей, которые выжили? Если вы убили детей, знаете ли вы их родителей или членов семьи, кто жив?

– Да, я знаю.

– И вы чувствуете в глубине своего сердца желание примириться с ними или, по крайней мере, попросить у них прощения?

– Да.

– Тогда напишите письмо, я думаю, что дирекция тюрьмы даст вам разрешение, и скажите этим людям, что вам хотелось бы сделать шаг по направлению к ним, чтобы сказать им правду и попросить прощения.

Я пережил очень волнующие моменты на своих концертах перед руандийскими заключенными. Это чувство отличалось от того, что было при выступлении перед школьниками. В школах было много любви, радости, поиска и спонтанности. В тюрьмах я встретился с тишиной, глубиной и жаждой. Участвовать в жизни – это их самое заветное желание. Я чувствовал, что меня призывают к состраданию.

Мой тур по тюрьмам финансировался полностью за мой счёт. Моя активность в школах и в тюрьмах будет в полном объеме транслироваться во вторник с 22.00 до 23.00 по национальному руандийскому телевидению и полностью в четверг с 16.15 до 17.15 по Радио Руанда в программе «Umusanzu w’Umuhanzi» (приношение артиста). Программа создана моим фондом, трансляция осуществлена радио и телевидением.