Текст книги "Элементарные законы Изобилия ; Жизнь, полная любви. Ч. I. Посланник. Ч. II. Постыдная тайна"

– Пожалуй, он немного расстроен из-за того, что мы не идем на прогулку, и я пообещал ему прогулку завтра, – сообщил я Эду и Салли.

– Давно он у тебя? – поинтересовался Эд.

– Да, с самого прекрасно-ужасного щенячьего возраста, от рассказа о котором я уклонюсь.

– Он такой довольный! – заметила Салли. – Наверняка, ты преувеличиваешь.

– Оставайся при своем мнении, а мы с ним знаем, о чем речь. – Руди помахал хвостом, как бы говоря: «Я люблю тебя и, чтобы показать, как сильно скучаю без тебя, готов перевернуть вверх дном весь твой дом».

Мы поболтали еще немного. Наконец, я сказал, что мой рассказ долог, и, если они хотят услышать его весь, нам следует к нему вернуться. Возражений не последовало, и я продолжил.

– То, о чем я сейчас расскажу, необычно и, наверняка, вызовет много вопросов. Но отвечать на них я не буду – вам придется разобраться с этой информацией самостоятельно.

Салли с Эдом кивнули головами, осторожно соглашаясь со мной и ожидая, что последует дальше.

– В тот год мне стукнуло семь лет. Как-то летом я возвращался домой из обычной для меня лесной экспедиции и решил сократить путь, пройдя по местности, которую всегда недолюбливал. Это была дорожка между двумя рядами домов. Она была почти что прямой, за исключением двух крутых поворотов. По бокам дорога была обсажена высоким и густым кустарником. Идя по ней, вы не видели ничего, кроме самой дороги. Оттого я и не любил ее, что на ней легко было попасть в ловушку, – ведь дорога имела лишь один вход и один выход. К тому же крутые повороты не позволяли увидеть, что ждет впереди. Однажды на этой дороге меня окружили с двух сторон два злых пса. Они злобно рычали, обнажая зубы, и подходили все ближе – было похоже, что готовятся на меня броситься. Деваться некуда – живая изгородь слишком густа, а обойти собак невозможно. Я попробовал идти прямо на одну из собак в надежде, что та отступит, но она лишь приблизилась и разозлилась еще больше. Прошло, как мне показалось, много времени, пока не пришел человек и не отогнал их. Мой спаситель оказался стариком. Казалось, он пришел ко мне из ниоткуда. Я видел его лишь несколько раз за всю жизнь.

– Это тот самый пожилой джентльмен в баре, о котором ты рассказываешь в своей книге? – спросила Салли.

– Да, вскоре мы к этому подойдем. Стоило старику появиться, как собаки убежали, поджав хвосты. Лишь только они исчезли, я покинул то место, не произнеся ни слова. Этого случая было достаточно, чтобы я зарекся ходить той дорогой. Животные никогда не вели себя по отношению ко мне так, как те собаки. К тому же я их никогда раньше не видел.

Единственной причиной, по которой я выбрал эту дорогу в следующий раз, было то, что она сокращала путь домой. Я устал и был голоден, а потому решил рискнуть еще раз. Я осторожно приближался к дороге, останавливаясь, чтобы оглядеться и прислушаться, нет ли кого-то или чего-то поблизости? Казалось, что горизонт чист. Я пошел медленно и тихо, затем, за первым поворотом, ускорил шаг. Все, что там видно, – это живая изгородь. Ни входа, ни выхода – пока не сделаешь второй поворот. Раздался громкий высокий звук, от которого стало больно в ушах. Я прикрыл уши ладонями и, по-видимому, закрыл на долю секунды глаза, а открыв их, обнаружил себя в совершенно другом месте.

В то время я ничего не знал о пришельцах и космических кораблях – даже по телевизору ничего не слышал об их существовании. А вот о чем доводилось слышать от многих людей, так это об эльфах – хотя не припомню, чтоб когда-нибудь доводилось видеть одного из них. Бывало, взрослые спрашивали, боюсь ли я ведьм и эльфов?

Итак, я по-прежнему зажимал уши ладонями, стоя перед существом, которое принял за эльфа. Я стоял, как вкопанный, рассматривая его и то место, в которое попал. Эльф был примерно моего роста и выглядел очень странно. Его одежда походила на облачение монахини или священника, но была не белого или черного цвета, а темно-зеленого, древесного. Он выглядел, как те инопланетяне, которых называют «серыми». Если вы видели их на рисунках, то мой был немного ниже и полнее, шея покороче и глаза поменьше. Но все равно его глаза были огромными, в сравнении с моими, и очень темными, почти черными, но не черными. Ни на лице его, ни на голове не было волос. В отличие от некоторых позднее виденных мной изображений «серых», у этого были острые скулы. Комната, в которой мы находились, была сияющего металлического цвета, но отражений не было. Эльф протянул руку для рукопожатия.

Я убрал ладони с ушей, но не дотронулся до его руки. Ни от него, ни от комнаты не исходило какой-либо угрозы. Он сказал, что все в порядке, и он желает быть мне другом. Возможно, это было для меня волшебным словом. Сами слова не произносились, но я ясно слышал его голос у себя в голове.

Он подошел к столу, который был немного выше стула, и предложил мне присесть, указав своими длинными костлявыми пальцами, на что именно. Я ничего не имел против самого эльфа или его внешности, но его ладони мне не понравились. Они слишком напоминали ладони ведьм. Он, должно быть, понял это и опустил рукава так, что остались видны лишь пальцы. Без колебаний я подошел к столу и сел на него. При ходьбе подошвы немного прилипали к полу – ровно настолько, чтобы не было скользко. Эльф немного поговорил со мной, задавая всякие вопросы, например, боюсь ли я все еще тех собак. Потом он стал объяснять, где я нахожусь, и кто он такой. Мне был не очень понятен его рассказ, и он пытался сделать его как можно доходчивей. Так, он сказал, что прилетел со звезд, которые ночью видны на небе, а мы находимся в корабле, который может летать от звезды к звезде. Он сказал, что пришел помочь и хочет что-то во мне изменить, а затем попросил моего разрешения сделать это. Я, вроде, согласился. Однако было похоже, что он спрашивал не меня, а что-то внутри меня, и я почувствовал, как это что-то дало согласие. Глядя на это с высоты моего сегодняшнего опыта, я бы сказал, что он обращался к бoльшей части меня, может быть, к моей душе или к моему «высшему я». Я чувствовал к нему доверие и поэтому не отторгал – было ощущение, что он заботится обо мне искренне. Совсем не то я чувствовал в присутствии других людей, и потому это ощущение было очень приятно!

Открылась дверь – хоть это и не было дверью, просто словно исчез кусок стены. Вошли два других существа, похожие на первого, а через проем в стене я рассмотрел еще группу существ, сидящих вокруг чего-то, напоминающего подставку из света. Вошедшие заговорили со мной – не помню о чем. Видимо, говорили что-то доброжелательное, чтобы я не волновался. Они прошли к задней стороне стола, на котором я сидел. Первый эльф сказал, что нужно посидеть очень спокойно и не двигать головой. Он сказал это несколько раз, и каждый раз я кивал головой, пока, наконец, не понял, что двигаю головой. Похоже, это позабавило его и отвлекло мое внимание на то время, пока другие что-то делали у меня за спиной. Я спросил, будет ли больно, потому что если будет, то я ухожу. Он ответил, что больно не будет. Те двое вставили что-то мне в шею со стороны спины – я ощутил, как что-то спускается вдоль позвоночника вниз, обвивая его.

Боли не было, и первый эльф продолжал беседовать со мной, говоря, что все хорошо. Он спрашивал о фехтовании, которому я посвящал много времени, используя для этого, конечно, же палки. Для меня был важен сам факт того, что он проявил ко мне интерес, – я подумал, что, быть может, нашел себе друга! Он сообщил, что вошедшее в меня по позвоночнику осталось во мне. Потом он спросил, могут ли они дать мне нечто, с помощью чего он всегда мог бы меня найти, и я согласился, думая, что получу какую-нибудь замечательную штуку, с которой можно будет играть. Он объяснил, что это не так, и показал мне эту вещь. Она была такой крохотной, что я с трудом ее рассмотрел. Он пояснил, что ее поместят вот тут, и указал на заднюю часть шеи, при этом вновь показались его костлявые руки – он понял это, когда уже было поздно.

Некая вещь была положена на стол рядом со мной, и я попробовал незаметно переместить ее в свой карман. Однако что-то схватило ее и медленно отобрало у меня. Затем эльф попросил посидеть спокойно, потому что у меня над головой поместят какой-то объект. Я не видел этого объекта, но почувствовал, что кости черепа стали студенистыми, а затем раздвинулись. Это все, что осталось в памяти. Через некоторое время все вернулось в норму, и эльф попросил меня снова встать на то место, где я очутился, когда попал сюда. Он сказал, что ему пора уходить, и попросил никому не рассказывал о происшедшем. Я согласился. Раздался громкий звук – такой же, как перед тем, как я закрыл уши ладонями, и в то же мгновение я снова стоял на дороге, по бокам которой росла живая изгородь. Все было в порядке, за исключением того, что я не мог вспомнить, где нахожусь и как добраться домой. Исчезла память обо всех пройденных мною маршрутах. Я не имел ни малейшего понятия, как дойти до дома и где он расположен.

И тут я заметил того самого старика. Я направился к нему, рассуждая, что он может знать, где я живу и как туда дойти. Все старики такие – всегда все знают. Знают даже, что делает любой человек. И, действительно, он указал мне, куда идти и в каком месте повернуть. В те времена я не отличал правую сторону от левой. Если честно, то не очень разбираюсь в этом и сегодня. Полагаю, половина населения может сказать то же, другая же половина уверена, что прекрасно отличает правую сторону от левой. Так или иначе, я отправился в путь и через несколько поворотов увидел гостиницу. К тому времени, когда я дошел до нее, моя память восстановилась, все вернулось в норму, в том числе и представление об обычном распорядке – найти еду и поспать. Ни в шее, ни в спине не было никакого неудобства, разве что шея порой чесалась – и, кстати, время от времени чешется по сей день.

Я посмотрел на Салли и Эда. Казалось, они потеряли дар речи. «Проблемы встречаются, но если закрывать на них глаза, они лишь вырастают в размерах», – подумал я про себя.

– Мне продолжить, или как? – спросил я своих слушателей.

– Да, конечно! – ответил Эд. – Просто твой рассказ застал меня врасплох. Мне попадалось несколько книг про похищения людей инопланетянами, но я не ожидал, что ты расскажешь о том же.

– А я стараюсь сообразить, что же они с тобой сделали, – пояснила Салли.

Я лишь пожал плечами.

– У этого эпизода есть продолжение, или это все? – поинтересовался Эд.

– Да, есть продолжение, рассказ на этом не заканчивается.

– Ты не хочешь отвечать на вопросы об этом эпизоде? – спросила Салли.

– Что у тебя за вопрос?

– Изменилось ли что-нибудь после этого происшествия? В тебе произошли какие-нибудь перемены?

– На этот вопрос я отвечу, но было бы хорошо сначала чего-нибудь выпить.

– Что тебе принести, – спросил Эд, – снова горячего какао?

– Нет, чего-нибудь холодного. Есть у вас Root beer[26]26
  Root beer – буквально «пиво из корней», настоянный на корнях шипучий напиток, приправленный мускатным маслом и другими приправами.


[Закрыть]?

– Даже не сомневайся, оно уже спешит к тебе, – ответил Эд.

Тихий голосок

Тихий голосок подобен

Ветру, направляющему наш парус по морю жизни.

Сила этого голоса, наша способность слышать его

Проведут меж волн шторма, бушующего в наших душах.

С ним мечты станут действительностью.

Роберта Джоул

Получив от Эда свой напиток, я прикурил следующую сигарету и некоторое время понаблюдал за витками дыма, которые так люблю. Затем продолжил отвечать на вопрос Салли.

– Кое-что изменилось после того приключения. Во-первых, я стал намного сильнее – раза в два-три. Не вижу, зачем было это делать, тем не менее, сила мне кое в чем пригодилась, хотя тело от этого не так уж и выиграло. Склоняюсь к мысли, что это было побочным явлением или же экспериментом. С годами новая способность стала забываться, но поначалу сила пришлась очень кстати.

Как-то я наткнулся на старую деревянную лодку, брошенную в высохшем русле реки. Это было исполнением заветной мечты – моя собственная лодка! В ней было столько щелей, что она пошла бы ко дну сразу же при спуске на воду. Однако это не было единственной проблемой: лодка лежала далеко от озера, к тому же ее нужно было перетащить через пятиметровую дамбу. Вдобавок лодка была очень тяжелой. Она была такой же большой, как те лодки, что дают напрокат на озере. Чтобы затащить такую лодку обратно в сарай, необходимы усилия двух взрослых сельских парней. Но для меня имело значение, чего я хочу, а не то, возможно это или нет. Сначала я отправился к ребятам с проката лодок и спросил, как ремонтируют такие посудины. Они посоветовали использовать смолу и даже дали старую жестянку с остатками смолы на дне. Я раскусил их замысел: они хотели как следует посмеяться, дождавшись, когда я измажусь смолой с головы до пят. В общем-то, так и случилось, но они этого не увидели, так что тут я их обскакал!

Проект починки лодки и спуска ее на воду занял дня три, и последний из них был самым длинным. Закончив заделывать щели, покрыв смолу бумагой, чтобы не вымазаться еще больше, я перешел к следующему пункту своего плана – потащил лодку к озеру. Это заняло не так уж много времени, но вот перетащить ее через дамбу оказалось совсем непросто. С помощью палок и веревок я начал поднимать свою лодку – подталкивал ее вверх, а затем тянул веревки – снова и снова, пока лодка не оказалась на дамбе. Уверяю вас – это было физически невозможно для обычного мальчика моего возраста и веса – хотите верьте, хотите нет. Так или иначе, лодка оказалась на дамбе, и мне осталось лишь перетащить ее через невысокое ограждение на краю дамбы. Уже начинало смеркаться, когда лодка коснулась воды. Обнаружилось, что она немного протекает, – потому для выхода в плаванье я запасся жестянкой, которой можно было бы вычерпывать воду. Плавать я не умел и не мог допустить, чтобы лодка наполнилась водой.

– О нет, только не это! – прервала Салли, смеясь и качая головой.

– Ты просто не понимаешь, ведь ради этого мы и живем! – Я покачал головой, как будто из нас двоих именно она была сумасшедшей.

Так или иначе, я намеревался поместить лодку в известное мне место, куда очень редко кто-либо заходил. Получился бы прекрасный тайник. Оставалось лишь переправить лодку через озеро, – я прочитал вопрос на лице Салли и ответил на него:

– ЭТО БОЛЬШОЕ ОЗЕРО! – сказал я с улыбкой и продолжил: – От берега я отчалил довольно поздно, возможно, даже около полуночи. Когда я оказался метрах в тридцати от берега в лодке, довольно быстро набиравшей воду, то увидел своего сводного брата, на всей скорости летящего на велосипеде к берегу. Что за ребенок! Он размахивал руками и, как лунатик, орал, чтобы я немедленно вернулся назад. Тупица! У меня были собственные планы, и я лишь начал грести быстрее. Греб, вычерпывал, греб, вычерпывал. Я не поверил своим глазам – он прыгнул в воду и поплыл ко мне. Я отшвырнул жестянку и стал грести, как никогда раньше, не прекращая орать, чтобы он исчез с моих глаз. Погода стояла не теплая, а вода была холодной. Я сам почувствовал, насколько холодной, когда брат доплыл и выдернул меня из лодки. Плавать я не умел и, должно быть, наглотался воды к тому времени, как мы добрались до берега. Помню лишь, что брат, не прекращая кричать, заставил меня пробежать весь путь до самого дома.

Следующим утром я исчез, не дожидаясь, когда кто-нибудь возьмется за меня. Но лодка пропала. В течение следующих нескольких дней я насобирал немного денег и взял другую напрокат. Я нашел свою лодку в шести метрах под водой. Попробовал вытащить ее веревкой с крюком, чуть не перевернулся сам, но все тщетно…

Сейчас, когда мне за сорок, я понимаю, что все время мечтал о паруснике, но не предпринимал усилий для воплощения этой мечты. А некоторые мечты надолго остаются с нами. Однако следующим летом мы все изменим. Осталось лишь убедить жену, что я прирожденный моряк, и плавать со мной совершенно безопасно. Эту историю я собираюсь пропустить, чтобы сделать рассказ покороче. Что думаешь, Салли? – спросил я.

– Хорошая мысль, – ответила она со смехом.

Мы провели несколько минут в беседе о том, что я был не самым легким ребенком. Я не соглашался: в конце концов, все заканчивалось хорошо, когда меня оставляли в покое.

Как узнать, что для меня полезно?

Если съесть все мороженое, которое когда-либо хотел,

Не получится ли тогда, что во мне проснется тяга к гороху?

Если мыслями и убеждениями мы творим действительность,

То почему наказываем себя неприятными побочными эффектами?

Даже применительно к чему-то столь чудесному и нежному, как мороженое.

К тому же, кто и для чего сделал горох полезным?

Мама умерла вскоре после того приключения, когда я срезал угол по дороге домой. Кроме школы, забравшей часть свободы, немногое изменилось в моей жизни. Так было до лета того года, когда мне исполнялось девять лет. Перед самым концом школьных занятий не по своей воле я оказался вовлечен в школьную драку. Была большая перемена, и все играли в школьном дворе. Я находился в задней части двора, занимаясь своими обычными делами, когда сформировалась группа школьников, чтобы задать мне трепку. Восемь школьников плюс главарь поймали меня в месте, откуда было не убежать. Их самозваный лидер стал приближаться, и я почувствовал, как на задней части шеи сильно зачесался и начал пульсировать маленький шрам. Все случилось в считанные мгновения – я точно знал, что нужно делать: убрать лидера, после чего остальные разбегутся. Главарь рванулся вперед – я ушел в сторону и сделал захват. Двумя секундами позже он без чувств лежал на бетоне. Он был выше ростом, но я умудрился перевернуть его вверх тормашками и опустить головой на бетон. Остальные нападавшие поспешили убраться восвояси.

Все сводилось к моим словам против их слов. Вскоре после этого инцидента я был извещен, что еду в Канаду жить с родными тетей и дядей. Не зная ни что такое Канада, ни где она находится, я не переживал, полагая, что всегда смогу поездом вернуться домой. В Европе вы можете доехать поездом почти до любого города. Кто-то рассказал, что в Канаде есть индейцы и ковбои, как на Диком Западе, который я видел по телевизору. Я был не слишком впечатлен, но решил, что это будет хорошим приключением.

Мы с отцом пришли в большое офисное здание, чтобы заполнить анкеты и выписать мне паспорт. Помню, как сильно он рассердился, увидев, что его сын не может правильно написать свою фамилию. (Я мог грамотно написать имя, но фамилия никак не поддавалась.) Потом мы пошли покупать мне костюм, но тот, что мне предложили поначалу, не имел внутренних карманов. А у меня уже был план, в котором обязательно были нужны карманы, много карманов! После достаточно громкого возмущения я получил свои карманы – порой необходимо настоять на своем и не соглашаться на меньшее.

Перелет в Канаду был долог и беден событиями. Исключение составил поход в кабину пилотов. К моему разочарованию, главный пилот не дал мне поуправлять самолетом. Зачем, в таком случае, он тратил мое время и показывал эту маленькую комнату, полную кнопок, которые нельзя нажимать? Что в этом может быть интересного?

Салли снова терла лоб. Я собрался было спросить, не разболелась ли у нее голова, но удержался, и продолжил рассказ.

– Я выпил много стаканов лимонада и миллион раз ходил в туалет – самое интересное место в самолете. Я спускал воду и быстро несся к окну – один пассажир сказал, что, если поторопиться, можно увидеть, как она выливается. Я не поверил ему, но решил на всякий случай попробовать.

Когда-то давным-давно я понял, что люди не всегда способны отделить то, что знают, от того, чего не знают. Часто человек думает, что знает что-то, когда на самом деле все не так. И наоборот, часто человек полагает, что не знает чего-то, а в действительности – знает, просто сам не понимает этого. Я заметил, что у людей мысли и слова и близко не приближаются друг к другу. Очевидно, что я и сам сейчас стал таким. Но в то время было не так! Я либо молчал, либо говорил, что думал. И продолжал так поступать до тридцати с чем-то лет, пока не сообразил, что лучше заткнуться. Не обращайте внимания, я ворчу.

Наконец-то пришло время прибытия, а с ним и таможня. Мужчина спросил меня что-то на непонятном языке. Он смеялся, но я воспринял его мысленную картинку, на которой был я с огромным пистолетом, а потому стал ему показывать свое вооружение. Один пистолет, другой, третий, четвертый, затем нож, еще и еще один, плевательная трубка и миллиарды пистонов. Из одного кармана, из другого – можете себе представить. Мужчину это впечатлило, как и человек пятьдесят, стоявших поблизости. Наверное, он велел мне спрятать все назад.

Вы уже поняли: без боя я бы никому не дал снять с себя скальп. Индейцы и ковбои – это все, что я знал о Канаде и чего ожидал от нее. Ожидал вагонов с переселенцами и пыльных пустынь. Представьте мое разочарование, когда я увидел всего лишь другой город. Я приземлился в Ванкувере, что в Британской Колумбии. В Росдейле поблизости от Чилливока, опять же, в Британской Колумбии, мне предстояло провести долгие годы.

– Вот это да! Где же ты держал этот арсенал? – со смехом спросил Эд.

– В карманах, – ответил я. – В своих многочисленных карманах.

– Неужели ты рассчитывал, что пистолет с пистонами спасет тебя? – спросила Салли и покачала головой.

– А почему бы и нет? Случись перестрелка, кто бы догадался, что мой пистолет ненастоящий? А от громкого лая, порой, больше проку, чем от укуса. К тому же, девочка, это были не простые пистонные пистолеты – я перепроектировал их. Много времени уходит на то, чтобы сложить пистоны вместе, но в результате получается большой взрыв и облако дыма. Ты, как и моя жена, тоже не понимаешь теорию большого взрыва. Нет взрыва – нет интереса. Я рассказывал жене историю про то, как мне подарили игрушечный пожарный автомобиль, но она не разделила мою точку зрения.

– Итак, ты полагаешь, женщины не понимают твою теорию большого взрыва, – подвела итог Салли.

Эд осторожно молчал. Пожалуй, и мне следовало вести себя так же. Если тебя загнали в угол и нет возможности вырваться, то приходится признать поражение. Похоже, это был именно такой случай.

– Некоторые понимают, а другие нет, – извернулся я в надежде найти выход из этого угла. – Например, была одна девочка (дочка такого же хозяина гостиницы), которая приходила играть со мной, но мне она не нравилась.

– А ведь ты мог бы иметь друзей – просто не хотел дружить с девочками. Теперь понятно, – перебила меня Салли.

– Нет, совсем не так – просто она ябедничала. Как-то мне подарили пожарный автомобиль с лестницей и шлангом, из которого лилась вода. Хранился он в моей «крепости» под бетонными ступеньками. Туда вело небольшое отверстие, в которое я мог пролезть. Девочка спросила, где я храню пожарную машину, – я ответил, что покажу, если она пообещает никому не рассказывать. Она согласилась, и я показал ей мою «крепость». Но что толку в брызгающей водой пожарной машине, если нет пожара? Поэтому я зажег небольшую свечку – чтобы показать, как здорово работает моя машина. Не успел я еще погасить свечу, а девочка уже вылезла из «крепости» и побежала прямиком к моему отцу жаловаться. Конечно же, пожарному автомобилю был конец – больше я его не видел. А вход в «крепость» был заложен кирпичами. Вот такая история. На мой взгляд, обещание – это обещание, его надо держать!

– Но ведь с тобой могло что-то случиться, – заметила Салли.

– Да, я мог заблудиться в лесу и умереть от голода, мог погибнуть в авиакатастрофе, меня могли похитить ради выкупа и порезать на куски, мог умереть от чувства одиночества, или мое сердце могло разбиться от невыполненных обещаний. Мы стремимся предохраниться от возможного, но пропускаем то, что уже происходит.

– Салли, я думаю, ты права, – вмешался Эд, – но эта история – лишь фрагмент в рассказе Клауса.

– Пожалуй, мне пора домой – да и разговор не получается. Сколько я должен по счету? – Я встал со стула.

Салли подпрыгнула с табурета:

– Я не хотела тебя обидеть!

– Нет, просто я все рассказал неправильно, – ответил я, вдруг внезапно поняв, что же в этой истории не давало мне покоя все эти годы. Как же я не видел этого раньше!

Я снова присел и несколько минут посвятил размышлениям. Мы посидели в тишине, пока я обдумывал новое решение (оно же – хорошо забытое старое).

– Можно тебе чего-нибудь принести? – спросила Салли. – Мне неприятно, что так произошло.

– Ты сказала то, что думала, и это было совершенно уместно. Возможно, еще одна порция горячего какао с взбитыми сливками облегчила бы мою боль, – ответил я с улыбкой.

Я встал и начал ходить взад-вперед. Качая головой, произнес:

– Не верится, что я так долго не замечал этой вещи. Удивительно!

– Можно понять, как в тебе поселилась обида на женщин; ты долго хранил ее внутри и проецировал на будущее, – добавил Эд, пока я вышагивал.

– Нет, не это, – ответил я, все еще расхаживая, – несколько лет спустя произошел подобный случай с другим мальчиком – но дело не в этом. Действительно, я был расстроен потерей пожарной машины и своей «крепости», и в самом деле я был обижен на девочку – но не за то, что она сделала, а за то, почему она так поступила. Дело не в девочке – она всего лишь стала той самой последней соломинкой, что сломала спину верблюду.

Салли вернулась с горячим шоколадом. Добавляя в него взбитые сливки, она произнесла:

– Я слышала, что ты говорил, но в моей голове все еще пылает вопрос. Надеюсь, ты не обидишься, если я его задам.

Эд рассмеялся:

– В этом вся Салли – всегда говорит, что думает, что бы ни случилось!

– Так и продолжай. Выходит здорово, даже если порой может показаться, что это не так, – ответил я. – Так какой вопрос?

– Что случилось с тем мальчиком – он умер?

– Нет, мальчик, начавший драку, не умер. Он провел неделю в больнице и еще несколько недель дома в постели. Я заходил к нему домой, чтобы извиниться; и когда его родители на минуту вышли из комнаты, он извинился передо мной. После этого я его не видел.

– Так о чем же тебе напомнила пожарная машина? – спросила Салли.

– Одобрение – вот в чем все дело! – пояснил я. – Получение любви через одобрение. Девочка не хотела создавать мне проблем, просто она нуждалась в любви, а единственным известным ей способом получить любовь было заслужить одобрение своих действий. Не забывайте: я слышал мысли людей и знал, что происходит. Ситуация повторялась много раз с самыми разными людьми.

Мысли каждого человека основаны на получении одобрения, а через это – на получении любви. Похоже, что даже усилия преуспеть в чем-то преследуют цель получения одобрения. Лишь задумайтесь: все мы хотим преуспеть в своем деле, но, оказывается, во многом мы лишь стремимся к любви через одобрение. Ведь, действительно, множество наших решений, слов и действий основаны на получении любви через одобрение в той или иной форме. Если вы очень сильно нуждаетесь в любви, а следовательно, в одобрении, то становится трудно разобраться, из чего исходят наши действия – из истинных желаний или из стремления к одобрению. Видите ли, – я присел на стул, – я принял решение никогда не действовать ради одобрения, а делать лишь то, что правильно. Я знаю, Салли, о чем ты думаешь: «Ребенок не обладает жизненным опытом, позволяющим в любой ситуации знать, что правильно», – но мой путь познания не опаснее, чем действие в расчете получения любви через одобрение.

Это принесло мне много горя, и поэтому мне так не хватало любви. Я не получал от людей одобрения своих действий, следовательно, не получал и любви. Моей проблемой было то, что я не понимал необходимость баланса и сместился далеко в противоположную сторону. Я ни о чем не сожалею, просто лишь сегодня это увидел. Понимаете, о чем я?

– Больше, чем мне хотелось бы, – ответил Эд, – больше, чем хотелось бы…

– Я согласна, – отозвалась Салли, – но хочу подумать об этом подольше.

– Я тоже, – сказал я. – Ну, так что, хотите услышать продолжение истории?

– Конечно, – отозвался Эд.

– Конечно, – подтвердила Салли.

– Хорошо, тогда отложим тему любви через одобрение на другое время.

Восприятие

Ученик, прогуливающийся рядом со своим учителем, Увидел лежащую на земле зеленую палку и спросил учителя:

«Что такое цвет?»

В то же мгновение учитель схватил палку и со словами:

«Зеленый – это цвет, который ты будешь бояться и ненавидеть!»

Нанес ученику много ударов.

Отбрасывая палку, учитель произнес:

«Вот что окрашивает твое восприятие!»

Лишь Любовь ясно видит сквозь барьеры цвета, слова и действия.

Цвет, окрашивающий мои действия, подобен терновой колючке, которую

Может извлечь лишь Прощение, даруемое Любовью.

Пока же этого не случилось, я остаюсь под грузом меча и щита…

Цвет – это восприятие.