Текст книги "Моссад: путем обмана (разоблачения израильского разведчика)"

Часть третья
Пути обмана

Глава 9
«Стрела»

28 ноября 1971 года четыре террориста убили премьер-министра Иордании Васфи Телля, когда он входил в холл отеля «Шератон» в Каире. Телль, прозападный араб, был готов пойти на переговоры с Израилем и потому оказался первой целью новой группировки палестинских террористов-убийц, назвавшей себя «Черный сентябрь» (по-арабски: «Айлуль аль Асвад»). Это имя они избрали по названию месяца 1970 года, в котором иорданский король Хуссейн разгромил палестинские вооруженные формирования в своей стране.

«Черный сентябрь» оказался самой кровавой и экстремистской группой всех «федаин» (так арабы называют боевиков или партизан). За убийством Телля последовало убийство пяти иорданцев, проживавших в Западной Германии, которых заподозрили в шпионаже в пользу Израиля. Затем они попытались уничтожить иорданского посла в Лондоне, взорвали бомбу на фабрике в Гамбурге, выпускавшей электронные компоненты для Израиля, а потом нефтеперерабатывающий завод в итальянском Триесте, который, по мнению террористов, перерабатывал нефть для «про-сионистских» элементов в Германии и в Австрии.

8 мая 1972 года группа из двух мужчин и двух женщин захватила самолет бельгийской авиакомпании «Сабена» с 90 пассажирами и 10 членами экипажа на борту в международном аэропорту Лод в Тель-Авиве. Затем они потребовали освободить 117 «федаин» из израильских тюрем. На следующий день оба мужчины-террориста были застрелены израильскими «коммандос», женщин арестовали и приговорили к пожизненному заключению. 30 мая трое вооруженных автоматами японских радикалов по поручению «федаин» расстреляли насмерть в аэропорту Лод 26 туристов и еще 85 ранили.

Затем, 5 сентября 1972 года в самый разгар Олимпийских игр в Мюнхене, боевики «Черного сентября» ворвались в «Олимпийскую деревню» и убили 11 израильских спортсменов и тренеров. Последовавшая драматическая стычка террористов с немецкой полицией в прямом эфире показывалась по телевидению в прямом эфире по всему миру.

Члены группы еще до этого действовали в Германии. А за неделю до начала Олимпиады несколько членов «Черного сентября» поодиночке съехались в Мюнхен, привезя с собой целый арсенал русских автоматов Калашникова, пистолетов и ручных гранат.

На все эти жестокости Израиль через три дня отреагировал приказом своим 75 бомбардировщикам разбомбить лагеря боевиков – так утверждалось официально – в Сирии и Ливане. Это были самые крупные авианалеты с 1967 года. Результатом их были 66 погибших и огромное количество раненых. Израильские самолеты даже уничтожили над Голанскими высотами три сирийских самолета, а сирийцы сбили два израильских. Израиль послал в Ливан сухопутные части для борьбы с палестинскими террористами, которые проникали в Израиль для минирования дорог. Сирия стянула свои войска к границе с Ливаном, готовясь к будущей войне.

Израильтяне, и так уже взволнованные враждебными действиями против них, осуществлявшимися из-за границы, были в полном шоке, когда 7 декабря Шин Бет, израильская контрразведка, арестовала 46 человек. Все они либо прямо работали на «Второе бюро» (военную разведку) Сирии, либо знали об этой шпионской сети и молчали. Но еще ужаснее был тот факт, что среди арестованных было 4 еврея, а среди этих евреев двое, в том числе руководитель сети, были «сабра», то есть, израильскими аборигенами.

Сразу после мюнхенских событий премьер-министр Голда Меир приказала отомстить. Она, в то время, 74-летняя женщина, открыто объявила о походе возмездия, в ходе которого израильтяне будут «с упорством и умением» бороться на «далеком, опасном и важном фронте». Другими словами, это означало, что Моссад должен ловить и уничтожать террористов по принципу: «Никто не должен уйти от длинной руки израильского правосудия». Меир подписала смертные приговоры 35 известным террористам «Черного сентября», включая его лидера Юсифа Найара, известного как Абу Юсуф, бывшего высокопоставленного офицера секретной службы палестинской группировки «Аль Фатх», возглавляемой Ясиром Арафатом. В число этих людей входил и блистательный и жестокий Али Хасан Саламех, известный как «Красный принц», спланировавший побоище в Мюнхене, а позднее действовавший из Восточной Германии. Судьба настигла его, в конечном счете, в Бейруте в 1979 году, когда его убили бомбой, заложенной в автомобиль.

Но так как Меир дала Моссад приказ найти и уничтожить убийц «Черного сентября», она и сама стала важной целью террористов. Для Моссад это означало, что пора вводит в игру подразделение убийц отдела «Кидон» («Штык»), входящее в «Метсада».

Первый визит после Мюнхенской трагедии «Кидон» нанес представителю ООП в Риме Абделю Вадаль-Звайтеру, 38 лет. Он ждал лифта в своем доме 16 октября 1972 год, когда в него с близкого расстояния выпустили двенадцать пуль.

8 декабря Махмуд Хамшари, 34-летний главный представитель ООП во Франции услышал телефонный звонок в своей парижской квартире.

– Алло.

– Это Хамшари?

– Да.

«Бум!» Команда Моссад установила бомбу в его телефоне. Когда он поднес трубку к уху и назвал свое имя, бомбу взорвали с помощью дистанционного управления. Хамшари был тяжело ранен и умер через месяц после взрыва.

В конце января 1973 года Хуссейн аль-Башир, 33-летний глава предприятия «Пальмира», путешествовавший с сирийским паспортом, лег спать в своем номере на третьем этаже отеля «Олимпик» в Никосии на Кипре. Через несколько секунд взрыв разнес как номер, так и Башира, представителя «Аль Фатх» на Кипре. Киллер просто подождал в засаде, пока Башир выключит свет в спальне, и дистанционно взорвал бомбу, которую установил под его кроватью.

В траурной речи по погибшему товарищу Ясир Арафат поклялся отомстить, но «не на Кипре, не в Израиле и не на оккупированных территориях». Ясное предупреждение, что террористы планируют эскалацию в международных масштабах. Всего в ходе похода возмездия Голды Меир Моссад ликвидировал дюжину членов «Черного сентября».

Чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений Моссад публиковал в местных арабских газетах некрологи по еще живым подозреваемым террористам. Другие получали анонимные письма, содержащие точные детали их жизни, особенно сексуальные предпочтения, и советующие покинуть город. Кроме того, многие арабы в Европе и на Ближнем Востоке были ранены бомбами, спрятанными в письмах, которые отправлял им Моссад. Хотя Моссад этого не планировал, поход возмездия принес немало жертв и среди невиновных.

Но ООП тоже отсылала письма-бомбы (с амстердамскими штемпелями) – израильским чиновникам по всему миру и видным еврейским персонам. 19 сентября 1972 года, открыв письмо, погиб Ами Шахори, 44-летний советник по вопросам сельского хозяйства в израильском посольстве в Лондоне. Что касается газетных публикаций об убийствах нескольких сотрудников Моссад, то это на самом деле было «белым дымом» – неправдивыми слухами, многие из которых распространял через газеты сам Моссад, чтобы сбить столку общественное мнение. Классический пример приключился 26 января 1973 года, когда шпион Моссад Ишаи (которого в более поздних сообщениях уже называли 37-летним «катса» по имени Барух Коэн) на оживленной мадридской улице Гран-Виа был застрелен террористом «Черного сентября», за которым он якобы следил. Конечно, ни за кем он не следил. Просто Моссад хотел, чтобы люди думали так.

Другим примером была смерть 36-летнего сирийского журналиста по имени Ходр Кану в ноябре 1972 года, о котором говорили, что он двойной агент. Его пристрелили у двери его квартиры в Париже, потому что «Черный сентябрь» считал, что он передает Моссад данные о действиях их группировки. Но он этого не делал. Просто так представили это убийство средства массовой информации. Хотя о двойных агентах пишут много, в реальности их очень мало. Настоящие двойные агенты должны вращаться в стабильной сфере, желательно – административно-технической, где смогут спокойно и успешно работать на две стороны.

* * *

Той осенью 1972 года Голда Меир хотела отвлечь внимание населения страны от ужасов международного терроризма и от усиливающейся изоляции Израиля после Шестидневной войны. Израиль уже давно стремился добиться от Папы Римского Павла VI аудиенции для израильского премьер-министра в Риме. Наконец, в ноябре, когда Ватикан выразил свое согласие на ее визит, Голда Меир поручила своим чиновникам начать подготовку. Но она сказала им: «Я не отправляюсь в Каноссу»; визит не должен был стать символом подчинения.

Было решено, что Голда Меир вначале посетит Париж, чтобы 13 и 14 января принять участие в неофициальной международной конференцией социалистических партий. Эту конференцию жестко критиковал французский президент Жорж Помпиду. Потом 15 января она должна была быть в Ватикане, затем два дня провести переговоры с президентом Берега Слоновой кости Феликсом Уфуэ-Буаньи, и, наконец, вернуться в Израиль.

Через неделю после ее поручения была договорена аудиенция у Папы, но общественности о ней не сообщалось.

Так как около 3% израильского населения составляют арабы-христиане, всего около 100 тысяч человек, у ООП очень хорошие отношения с Ватиканом, даже доступ к внутренним дискуссиям Святого Престола. Так что Абу Юсуф очень быстро узнал о плане Меир посетить Папу. Он сразу сообщил об этом Али Хасану Саламеху в Восточную Германию, приписав: «Давайте уничтожим ту, которая проливает нашу кровь по всей Европе». (Это послание, как и многое другое, упоминаемое в этой главе, не было известно израильтянам, пока они в ходе Ливанской войны 1982 года не захватили множество документов ООП.)

Как и когда точно убить Меир – этим должен был заняться «Красный принц», но общее решение было принято. Кроме очевидного факта, что Голда Меир была заклятым врагом террористов, Юсуф в этом теракте видел прекрасную возможность показать всему миру, что «Черный сентябрь» по-прежнему остается силой, с которой необходимо считаться.

* * *

В конец ноября 1972 года резидентура Моссад в Лондоне приняла неожиданный звонок от человека по имени Акбар, палестинского студента, который подрабатывал пару фунтов, продавая мелкие сведения Моссад. Но от него уже давно ничего не поступало.

Даже будучи «спящим агентом», Акбар сохранял связи с ООП. Он сообщил, что хочет встретиться. Так как Акбар уже давно не был активным агентом, он не находился на постоянной связи с каким-либо «катса». Хотя его можно было легко идентифицировать по имени, он сначала должен был оставить номер телефона, по которому его можно было найти. Его сообщение должно было звучать примерно так: «Скажите Роберту, что ему звонил Исаак». Затем ему нужно было оставить свой номер телефона и город, потому что могло быть и так, что, работая в Париже, звонить он мог из Лондона. Сообщение было сразу введено дежурным офицером в компьютер, и компьютер выдал, что Акбар «черный агент» (т.е. араб), приехавший в Англию на учебу в надежде выпутаться из сетей шпионажа. Заведенное на него досье показывало, когда он в последний раз имел контакт с Моссад. Кроме того, на дисплее высветилась его большая фотография, а снизу еще три маленькие – в профиль с двух сторон, затем с бородой и без бороды.

Когда имеешь дело с ООП, все равно насколько «далеко» от нее, всегда принимаются особые меры предосторожности. Потому и в этом случае нужно было следовать очень жестким правилам ПАХА перед встречей «катса» и Акбара.

Акбар оказался «чистым» и сообщил, что от своего контактного лица в «Черном сентябре» он получил указание приехать на встречу в Париж. У него возникло подозрение, что готовится большая операция. Иначе они не вызывали бы такую «мелкую сошку», как он. Но более точных сведений у него не было.

И он хотел денег. Он был напряден и взволнован. Акбар не хотел больше ни во что ввязываться, но полагал, что ему это не удастся, потому что «Черный сентябрь» знал, где он. «Катса» сразу дал Акбару денег и номер телефона, по которому тот смог бы найти его в Париже.

Так как довольно трудно, особенно срочно, привезти в Европу группу из арабских стран (люди там не привыкли к европейской жизни, и их легко узнать среди окружающих их европейцев), «Черный сентябрь» решил опереться на арабских студентов и рабочих, проживающих в Европе. Они могли свободно передвигаться по Европе, не вызывая подозрений и не нуждаясь в «легенде». По этой же причине «Черный сентябрь» стал сотрудничать с различными экстремистскими группировками Европы, хотя он их не уважал и не доверял им.

Теперь пришла очередь Акбара. Он вылетел в Париж на встречу на станции метро «Les Pyramides» с другими членами «Черного сентября». Парижская резидентура Моссад должна была проследить за Акбаром до места его встречи, но каким-то образом перепутала время. Когда «наружка» была на месте, ни Акбара, ни других уже не было. Если бы они смогли понаблюдать за встречей и сделать фотографии, им было бы легче распутать ту сеть интриг, которую интенсивно плел «Черный сентябрь» ради убийства Голды Меир.

Из соображений безопасности террористы «Черного сентября» после получения инструкций всегда передвигались парами. Но Акбару все же удалось незаметно набрать парижский номер, пока его партнер вышел в туалет. – Цель? – спросил «катса». – Один из ваших, – ответил Акбар, – сейчас я не могу говорить. И положил трубку.

Всех охватила паника. Все израильские учреждения по всему миру были предупреждены о готовившемся теракте «Черного сентября» против израильского объекта. Во всех резидентурах рождались днем и ночью самые дикие предположения, кем может быть цель. О Голде Меир никто не думал, потому что ее путешествие должно было начаться лишь через два месяца, к том уже о нем не сообщали публично.

На следующий день Акбар снова позвонил и сказал, что во второй половине дня он вылетает в Рим. Ему нужны деньги, и он хочет с кем-то встретиться, но у него нет времени – он торопится в аэропорт. Он жил вблизи станции метро «Рузвельт». Тогда ему сказали, чтобы он сел в поезд метро, следующий до Площади Согласия, там вышел и пошел пешком в определенном направлении. Пи этом ему были даны очередные инструкции по соблюдению мер предосторожности.

Они хотели встретиться с ним в номере отеля, но, казалось бы, простейшее намерение – снять комнату, в разведке осуществляется совсем не просто. В первую очередь необходимы два смежных номера и камера, с помощью которой встреча снимается на пленку. Затем двое вооруженных людей из отдела безопасности, которые сидят в соседней комнате и всегда готовы вмешаться, если агент захочет напасть на «катса». А «катса» должен заранее иметь ключ от комнаты, чтобы не терять времени у стойки администратора.

Так как Акбар спешил на самолет в Рим, времени было мало. Потому от встречи в гостинице отказались, вместо этого ему сказали идти по улице. Когда его спросили, в чем смысл операции, Акбар сообщил лишь, что речь идет о какой-то технике или каком-то оснащении, которые нужно незаконно ввезти в Италию. Эти на первый взгляд безобидные кусочки информации оказались ключевым элементом при создании полной мозаики. Так как за операцию отвечала парижская резидентура, было решено направить оттуда одного «катса» в Рим, чтобы поддерживать контакт с Акбаром.

Два человека из отдела безопасности получили задание доставить Акбара в аэропорт. По случаю, они оба были «катса», потому что в тот момент людей в отделе безопасности не хватало. Одним из них был Итцик, который позднее стал моим учителем в Академии. Но его поведение в тот день никак не может быть для «катса» примером. Скорее наоборот. (См. главу 7 «Парик».)

Направляясь с безопасной встречи и в безопасном автомобиле, Итцик и его партнер были совершенно уверены, что они «чистые». Тем не менее, правила четко устанавливали, что «катса» не должны болтаться по аэропортам, потому что их могут увидеть и случайно опознать. Тем более им нельзя снимать свою маскировку, пока они не уверены абсолютно в безопасности положения вокруг них.

Приехав в аэропорт Орли, один «катса» направился в кафетерий за кофе, а второй привел Акбара к окошку регистрации, а потом к стойке для сдачи багажа. Он оставался рядом с ним долго, чтобы удостовериться, что Акбар действительно забронировал билет именно на этот рейс. Возможно, они думали, что Акбар единственный палестинец, отправлявшийся этим рейсом в Рим. Но это было не так.

Много лет спустя Моссад в трофейных документах, захваченных в ходе Ливанской войны, прочитал, что другой человек, член «Черного сентября», увидел Акбара в аэропорту и незаметно проследовал за «катса», заметив, как тот встретился со своим партнером в кафетерии. Невероятно, но оба, которые по правилам давным-давно должны были уехать из аэропорта, уселись в кафетерии и беседовали на иврите. Обо всем догадавшись, араб побежал к телефону и позвонил в Рим, чтобы сообщить, что Акбар предатель.

Акбару и Моссад пришлось дорого заплатить за халатность Итцика и его коллеги.

* * *

Абу Хасан, прозванный в Моссад «Красный принц» был очень дерзким и авантюрным человеком, женой его была ливанская красавица Джорджина Ризак, «Мисс Вселенная» 1971 года. Одновременно умный и жестокий, он подал идею побоища в Мюнхене. Теперь он решил использовать русские зенитные ракеты «Стрела», классифицируемые в НАТО как SA-7 «Grail», чтобы уничтожить самолет Голды Меир в воздухе перед посадкой в римском аэропорту Фьюмичино.

Ракеты, созданные по образцу американских переносных зенитных ракет «Ред Ай», запускались с плеча из переносной установки весом 10,6 кг. Сама ракета весом 9,2 кг оснащалась трехступенчатым двигателем, пассивной инфракрасной системой наведения и обладала максимальной дальностью полета 3,5 км. Хотя с технической точки зрения ракета не представляла собой последнего слова техники, она могла стать смертельным оружием, стоило бы ее головке самонаведения настроиться на горячую струю самолетного двигателя. При стрельбе по маневренным быстроходным военным истребителям ее эффективность невелика. Но если запустить ее в такую большую и сравнительно медленную цель, как пассажирский лайнер, уничтожение его неминуемо.

Получить запас «Стрел» не составляло труда. У «Черного сентября» они лежали на складе его учебного лагеря в Югославии. Их нужно было лишь контрабандно доставить по Адриатическому морю в Италию. В то время у «Черного сентября» была скромная яхта со спальными каютами, стоявшая на якоре близ восточного побережья Италии в районе города Бари, точно напротив югославского Дубровника.

Саламех прошелся по нескольким темным барам Гамбурга, пока нашел одного немца, разбиравшегося в мореходстве и готового за деньги сделать все. Еще он подобрал в другом баре двух женщин, которые согласились на его предложение денег, секса, наркотиков и приятного круиза по Адриатике.

Немцы прилетели в Рим, а оттуда в Бари, где сели на борт яхты, загруженной продуктами, выпивкой и наркотиками. Капитан получил простой приказ – подойти к маленькому острову близ Дубровника. Там им следует подождать, пока несколько человек затащат в трюм пару деревянных ящиков, и вернуться в точку севернее Бари. Там их встретят пара других людей и заплатят им по несколько тысяч долларов. Им было сказано, что они могут развлекаться, три или четыре дня вкушая все земные радости. От такого предложения трудно было отказаться.

Саламех выбрал немцев, потому что в случае ареста все решили бы, что они из РАФ («Фракции Красной Армии») или другой террористической организации, и никто не связал бы их с «Черным сентябрем». Экипажу не повезло. Он не догадывался, что Саламех никогда не подвергал риску операцию, в которую были замешаны посторонние люди. Когда немцы вернулись с упакованными ракетами в трюме, люди «Черного сентября» подошли к ним на маленьком катере, чтобы забрать груз. Кроме груза, они забрали с собой и немцев, перерезали им горло, продырявили дно яхты и затопили ее в паре сотен метров от берега.

«Стрелы» перегрузили в фургон «Фиат», который отвез «Черный сентябрь» из Бари в Авелино, оттуда в Террачину, Анцио, Остию и, наконец – в Рим. Ехали они не по автострадам и только днем, чтобы не вызывать подозрений. В конце путешествия ящики с ракетами сгрузили на хранение до момента использования в одной квартире в Риме.

* * *

Вождя «Черного сентября» Абу Юсуфа в Бейруте сразу проинформировали, что Акбар – «крот». Но вместо того, чтобы убить его сразу, и тем самым поставить под угрозу всю операцию, Юсуф решил воспользоваться Акбаром для введения израильтян в заблуждение. Он знал, что израильтянам известно о планируемом нападении, но неизвестно, где и как оно состоится и кто будет его целью, потому что Акбара информировали в очень малом объеме.

– Мы должны сделать что-то, чтобы израильтяне подумали: «Понятно, вот все и закончилось», – сказал Юсуф своим людям.

Потому 28 декабря 1972 года, за три недели до запланированного на 15 января визита Голды Меир в Рим, «Черный сентябрь» совершил невероятно шумное нападение на израильское посольство в Бангкоке. Это была, очевидно, очень плохо продуманная акция. Они выбрали день, когда парламент Таиланда назначил принца Ваджиралонгкорна наследником престола. Израильский посол Рехевам Амир вместе с большинством иностранных дипломатов присутствовал на церемонии.

Журнал «Тайм» описывал захват посольства на Сои-Ланг-Суан (по-тайски: «Лужайка за фруктовым садом») так: «В жаркий тропический полдень двое человек в кожаных куртках перелезли через ограждавшую территорию посольства стену, пока двое других мужчин в темных костюмах проскользнули через главный вход. Охрана не успела поднять тревогу, как на нее наставили стволы автоматов. Арабская террористическая группировка „Черный сентябрь“, устроившая Мюнхенскую резню, нанесла очередной удар».

Да, действительно нанесла. Но это был только отвлекающий маневр. Они захватили посольство и вывесили из окон зелено-белые палестинские флаги. Охранникам и всем таиландским служащим они разрешили уйти, оставив в качестве заложников шестерых израильтян, среди них Шимона Авимора, посла в Камбодже. Вскоре после этого посольство окружили 500 таиландских полицейских и солдат. Террористы выбросили из окна записку с требованием к Израилю выпустить из тюрем 36 палестинцев. Если это требование не будет выполнено за 20 часов, то они взорвут посольство вместе со всеми людьми, включая и самих себя.

В конце концов, они разрешили заместителю министра иностранных дел Таиланда Чартичаю Чунхавену и маршалу авиации Дави Чулласапае вместе с египетским послом в Таиланде Мустафой эль-Эссаваем войти в посольство для переговоров. Израильский посол Амир оставался за стенами посольства и поставил в одном из близлежащих офисов телексный аппарат для прямой связи с Голдой Меир и кабинетом министров в Иерусалиме.

После только часового разговора террористы согласились в обмен на беспрепятственный выезд из страны отпустить заложников. Им подали обед из жареных цыплят и виски – вежливый жест таиландского правительства. А вечером они вылетели таиландским специальным самолетов до Каира в сопровождении египетского посла Эссавая и двух высокопоставленных таиландских посредников.

В статье журнала «Тайм» об этом событии по поводу роли Эссавая было сказано: «Это редкий пример арабско-израильского сотрудничества… Еще более редок тот факт, что террористы оказались восприимчивы к аргументам разума. В этом инциденте „Черный сентябрь“ впервые пошел на уступки».

Журналисты, естественно, не догадывались, что так и было все задумано. Не знали об этом и израильтяне, за единственным исключением – Шаи Каули, тогда резидента Моссад в Милане. Израильтяне действительно поверили, что этот захват посольства и был той операцией, о которой предупреждал Акбар.

Чтобы удостовериться в том, что Израиль попался на удочку дезинформации, Акбару перед акцией в Бангкоке было приказано на некоторое время остаться в Риме. Одновременно ему было сказано, что операция предусмотрена в стране, удаленной от обычных районов террористической активности – Ближнего Востока и Европы. Акбар, конечно, передал эту информацию Моссад. Штаб-квартира в Тель-Авиве тоже после окончания захвата в Таиланде была уверена, что это и была информация, которую они ждали. Все радовались, что никто из израильтян не пострадал – не было ни убитых, ни раненых. В Моссад возмущались тем фактом, что хотя и было предупреждение перед этой акцией, но так и не удалось узнать точные место и время нападения. Еще больше возмущались в службе контрразведки Шабак, которая отвечает за безопасность израильских посольств заграницей.

Акбар был действительно уверен, что Бангкок был всей целью операции, потому он попросил «катса» в Риме о второй встрече. Так как Моссад осуществлял очень тщательное наблюдение в районе встречи, палестинцы не решились проследить за Акбаром, боясь, что израильтяне их увидят, а это предупредит Моссад о том, что их агент «засвечен». Потому они в первую очередь постарались снабдить его лживыми сведениями, которые он мог бы передать Моссад.

Теперь, будучи уверен, что операция завершена, Акбар снова хотел денег. Он собирался лететь назад в Лондон, потому работающий в Лондоне «катса» дал ему указание собрать как можно больше сведений о «безопасном доме» «Черного сентября». Встреча Акбара и «катса» должна была состояться в маленькой деревне к югу от Рима. Но сначала нужно было провести все принятые мероприятия по обеспечению безопасности. Сперва Акбара послали в один из римских трактиров, после чего начались все обычные процедуры АПАМ.

Но не обычным был результат встречи.

Когда Акбар запрыгнул в машину «катса» и, как обычно, бросил свой «дипломат» на первое сидение, его открыл агент службы безопасности. Машина тут же взлетела на воздух. Акбар, «катса» и оба офицера безопасности погибли. Водитель выжил, но получил такие серьезные ранения, что его последующее существование вряд ли можно было назвать жизнью.

Три других офицера Моссад сопровождали их в другой машине, и один из них клялся позднее, что по внутренней связи услышал, как Акбар в панике закричал: «Не открывайте!», как будто он знал о взрывчатке в портфеле. Но Моссад так никогда и не пришел к окончательному выводу, знал ли действительно Акбар о бомбе.

В любом случае, люди во второй машине вызвали другую команду – команду «Скорой помощи» с доктором и медсестрой. Все они были «сайанами». Останки их трех коллег вместе с тяжело раненым водителем очень быстро убрали с места происшествия. Сильно обгоревший труп Акбара оставили в уничтоженной машине, которую потом нашла итальянская полиция.

Как со временем выяснилось, убрав Акбара до запланированного покушения на Меир, «Черный сентябрь» совершил ошибку. Он вполне мог бы подождать, пока Акбар вернется в Лондон. Если бы Моссад после того и выяснил, кто стоит за его убийством, для террористов это уже не имело бы никакого значения.

В это время Голда Меир уже приехала во Францию, первый пункт ее визита на пути в Рим. Моссад забавляло, что Голда Меир не взяла с собой Израиля Галили, министра без портфеля, с которым у нее был давний роман. Оба часто тайно встречались в Академии Моссад, что давало сотрудникам Института постоянный повод для улыбок.

* * *

Марк Хесснер (см. главу 4 «Продвинутые»), шеф резидентуры в Риме полностью поверил бангкокской хитрости «Черного сентября». Но Шаи Каули в Милане был убежден, что в сценарии что-то было не так. Каули был решительным совестливым человеком, пользовался заслуженным уважением и славой дотошного любителя докапываться до всех мелочей. Однажды он вернул на перепечатку срочное донесение, найдя в нем всего одну грамматическую ошибку. Но в основном его точность служила на пользу дела. В нашем случае упорство Каули спасло жизнь Голде Меир.

Он раз за разом перечитывал донесения Акбара и отчеты о действиях «Черного сентября». Он не находил смысла в том, что Акбар имел в виду именно захват посольства в Бангкоке. Какое отношение имела эта акция к контрабанде какого-то технического оборудования в Италию? Зачем им пришлось его убить – разве что, они знали, что он израильский агент? Но если они это знали, то акция в Бангкоке была обманным трюком.

Но в руках у него не было никаких зацепок. Бюро обвинило в трагедии «катса» из Лондона, потому что он просил Акбара принести документы, не проинструктировав, как ему защищаться, если его схватят.

Что касается Хесснера, то его антипатия к Каули стала отрицательным фактором в происходящих событиях. Когда Хесснер был еще кадетом в Академии, его неоднократно уличали в том, что он давал лживые сведения о точках, в которых он находился во время учений. В частности, врал он и Каули, его тогдашнему инструктору. Хесснер не умел определять, есть за ним слежка или нет. Вместо того чтобы выполнять задание, он шел домой. Когда Каули потребовал от него отчет, тот дал ему его, но не имеющий ничего общего с реальностью. Раз его не выгнали, у него, видимо, был очень хороший и сильный «конь» в Моссад. Но он так никогда и не простил Каули то, что тот поймал его на лжи. Каули в свою очередь, никогда не воспринимал Хесснера как профессионала.

Визит Голды Меир был уже на носу, потому меры безопасности были резко усилены. А Каули все читал и читал отчеты, пытаясь найти отсутствующие части мозаики.

* * *

Как часто бывает в подобных ситуациях, «просветление» пришло к Каули из совсем неожиданного источника. Одна женщина в Брюсселе, знавшая много языков и обладавшая множеством других талантов, предложила свою квартиру для постоянного проживания бойцам «Черного сентября», уставшим от боев с Израилем. Она была высокооплачиваемая шлюха и изобретательная подруга. Так как Моссад установил «жучки» и в ее телефоне, и в стенах квартиры, эротические протоколы, записанные «прослушкой» на различных стадиях экстаза, стали любимой разрядкой для сотрудников Моссад во всем мире. О ней говорили, что она даже стонать умеет на шести языках.

Всего за несколько дней до приезда Голды Меир в Рим, в этом брюссельском апартаменте кто-то сказал этой женщине (Каули думал, что это Саламех, хотя не был в этом полностью уверен), что должен позвонить в Рим. По телефону он сказал кому-то в Риме, что тот должен «освободить квартиру и прихватить все 14 пирогов». Обычно такой телефонный звонок не вызвал бы подозрений, но из-за визита Меир и недоверчивости Каули, он оказался именно тем поводом, который был ему нужен, чтобы начать действовать.

Каули родился в Германии, был маленького роста – всего 1,65 м, с резкими чертами лица, седыми волосами и светлой кожей. Он был сдержанным человеком и не пытался произвести впечатление на начальство. Именно потому он оказался в маленькой резидентуре в Милане, а Хесснер – в большой в Риме.