Текст книги "Моссад: путем обмана (разоблачения израильского разведчика)"

Прослушав запись из Брюсселя, Каули срочно позвонил своему другу, связнику, поддерживающему контакты со своим другом Вито Микеле из итальянской разведки и попросил того узнать у последнего адрес по номеру телефона. (Так как Каули входил в отдел «Цомет» (вербовка), то он числился атташе в израильском консульстве. Потому он не мог дать опознать себя итальянской разведке как «катса». Он никогда не позвонил бы Микеле непосредственно.)

Микеле ответил, что не может сделать этого без разрешения своего босса Амбурго Вивани. Офицер связи сказал, что позвонит ему, и действительно позвонил. По каким каналам итальянцы получили эти сведения, Каули не интересовало. Он только знал, что человеку в Риме приказали исчезнуть на следующий день после звонка. Потому для выяснения адреса и решения, связано ли это каким-то образом с операцией» Черного сентября», оставалось совсем мало времени.

Вивани узнал адрес, но удивительным образом офицер связи передал его не Каули в Милан, а в римскую резидентуру, где никто не имел понятия о значении этой информации (и о враждебности между Хесснером и Каули), потому оставили ее до следующего дня без движения. В конце концов, Каули сам нашел адрес и позвонил в резидентуру в Рим. Он сказал, что им нужно немедленно ехать к этой квартире, потому что там затевается что-то, связанное с визитом Голды Меир. Каули все еще путался в догадках, но уже был уверен, что готовится нечто опасное.

Но когда Моссад нашел квартиру, она уже была пуста. Правда, обыск принес важную улику: разорванный клочок бумаги, с изображением боеголовки ракеты «Стрела» и несколькими русскими словами, очевидно, описывающими ее механизм.

Теперь Каули окончательно вышел из себя. Менее чем за два дня до прибытия премьер-министра он узнал, что многочисленные активисты «Черного сентября» находятся в Риме, что началась операция «Черного сентября», и что у них есть ракеты. Но важнее всего было то, что он знал наверняка – скоро прилетит Голда Меир.

Голду Меир предупредили о грозящей ей опасности, но она так ответила шефу Моссад: «Я буду встречаться с Папой. Ты и твои ребята пусть позаботятся о том, чтобы я спокойно приземлилась».

Вскоре Каули поехал к Хесснеру, чтобы обсудить с ним, нужно ли подключать к делу итальянские спецслужбы. Хесснер и тут захотел показать свою власть. Он поблагодарил Каули за помощь и добавил: «Твоя резидентура в Милане. А здесь Рим». Он сказал Каули, чтобы тот убирался. Как шеф резидентуры «Цомет» в Риме Хесснер стоял выше всех и автоматически обладал всей ответственностью. Если кто-то из его шефов в Израиле захотел бы перенять его полномочия на себя, то ему пришлось бы ехать в Рим. Тогда так не происходило. Сегодня, возможно, было бы именно так.

Но Каули больше заботила безопасность премьер-министра, чем спор из-за субординации. Он сказал Хесснеру, чтобы тот оставил свои полномочия за собой, а он все равно останется в Риме. Хесснер в ярости позвонил в штаб-квартиру, чтобы пожаловаться на Каули, вносившего путаницу в порядок выполнения приказов. Центр в Тель-Авиве приказал Каули не вмешиваться в это дело и вернуться в Милан.

Но Каули не покинул Рим. Он прихватил с собой из Милана двух «катса» и сказал Хесснеру, что они просто осмотрятся по сторонам, и никому не будут мешать. Хесснер не особо этому радовался, но он уже успел дать понять Каули, кто здесь главный. Потому он приказал всем своим людям поехать к аэропорту и его окрестностям, и поискать там следы террористов. Но члены «Черного сентября», предполагая, что Моссад знает об их планах больше, чем это было на самом деле, для дополнительной безопасности, решили переночевать в машинах на берегу. Так что проверка Моссад всех отелей и пансионатов в районе Остии, и всех известных мест явок «Черного сентября» в ночь перед прибытием Меир 15 января окончилась ничем.

Но Моссад знал дальность полета ракеты, потому смог бы хоть, как минимум, очертить местность, в котором могли бы спрятаться террористы, чтобы поразить самолет премьер-министра перед посадкой; она была шириной 6 км и длиной 15 км. Проблема обострилась из-за глупого решения Хесснера не сообщать о потенциальной опасности местной полиции. «Стрелу» можно запустить и с помощью дистанционного управления. В ракете есть электрический импульс, который активирует головку самонаведения, когда цель попадает в ее зону поражения. Если ракета запущена, она сама находит цель. Террористы узнали бы правильное время прилета Голды Меир, они от своих агентов в Париже получили бы точные сведения, когда самолет вылетел из Парижа, и когда он должен прибыть в Рим. И что это будет самолет «Эль-Аль», единственный кто прибудет в это время.

Римский аэропорт Фьюмичино в то время характеризовался служащими авиакомпании «Алиталия» как «самый худший аэропорт в мире». Он был переполнен, постоянно царила путаница, самолеты почти всегда опаздывали, иногда на три часа, потому что аэропорт располагал только двумя взлетно-посадочными полосами, хотя в основной сезон он ежедневно принимал и отправлял 500 самолетов.

Естественно, самолету Голды Меир должны были обеспечить наивысший приоритет при посадке, но постоянная путаница в аэропорту осложняла сотрудникам Моссад поиск группы террористов и их ракет. Они могли быть повсюду: в самом аэропорту, в близлежащих ангарах или на полях по соседству.

Каули, который тоже патрулировал аэропорт, встретил работающего в Риме «катса» и спросил его, где офицеры отдела связи Моссад. (В случае необходимости именно они должны были проинформировать римскую полицию, а не сами «катса».)

– Какие офицеры связи? – спросил «катса».

– Как, ты хочешь сказать, что их вообще здесь нет? – недоверчиво спросил Каули.

– Именно так, – ответил «катса»

Каули немедленно позвонил связнику в Риме и попросил его срочно связаться с Вивани и рассказать ему, что происходит: «Приведи все рычаги в движение. Нам нужно получить поддержку извне».

Но еще большей была вероятность того, что террористы находятся вне аэропорта, но в любом случае – в зоне досягаемости их ракет, потому что, как вскоре выяснилось, в самом аэропорту было мало подходящих мест для тайников. Тем не менее, поиск шел повсюду, и агенты Моссад в своих поисках вскоре получили поддержку от Адальо Мальти из итальянской секретной службы.

Мальти не знал, что его повсюду окружали офицеры Моссад. Он был здесь, потому что получил «наводку» от римского офицера связи Моссад. Согласно ей, из надежных источников стало известно, что «Черный сентябрь» хочет нанести вред итальянцам, а именно, сбив самолет Голды Меир над аэропортом русскими зенитными ракетами. (Это предупреждение, прежде чем быть переданным итальянцам, сначала было одобрено руководством отдела связи (Liaison) в Тель-Авиве.)

* * *

Для операции террористы разделились на две группы. Одна, с четырьмя ракетами, двинулась к южному краю аэропорта, а вторая, с восемью ракетами, к северному. Тот факт, что 2 из 14 «пирогов» после операции исчезли, оказался позднее очень важным. К этому моменту северная группа поставила две свои ракеты на поле возле своего фургона «Фиат».

Прошло совсем немного времени, когда офицер безопасности Моссад, прочесывая местность, заметил их. Он их позвал. Они сразу открыли огонь. Потом началась дикая неразбериха. Примчалась итальянская полиция, и в шумихе человек Моссад убежал. Он не рассчитывал на приезд итальянских полицейских, потому что позвонил им Каули; но он и сам не хотел попадаться им на глаза. В хаосе один из террористов попытался убежать, но офицеры Моссад, наблюдавшие за всем происходящим, поймали его, связали, бросили в машину и привезли в один из складских бараков аэропорта.

Они жестоко его избили, и террорист признался в том, что они запланировали убить Голду Меир, и похвастался: «И здесь вы уже ничего больше не сможете изменить».

– Что ты имеешь в виду, говоря, что мы уже ничего не сможем изменить? Ведь мы тебя взяли! – ответил один из офицеров и снова его ударил.

Каули за это время узнал по своей мини-рации «уоки-токи», что одного террориста поймали; потому он сразу же помчался к складу. Офицеры объяснили Каули, что у них только один этот, а итальянцы взяли еще нескольких вместе с девятью или десятью ракетами.

Но Каули вспомнил о пленке из Брюсселя. Тогда по телефону речь ясно шла о «всех 14 пирогах». До посадки самолета оставалось только полчаса, а у Моссад все еще не было ответа на вопрос: «Где остальные ракеты?»

Пленный уже лежал без сознания. Каули вылил на него ведро воды.

– С тобой все кончено, – сказал ему Каули. – И у вас ничего не получилось. Она приземлится через четыре минуты. И здесь вы уже ничего больше не можете изменить!

– Ваш премьер мертва, – издевался пленный над своими конвоирами. – Вы взяли не всех нас.

Наихудшие опасения Каули подтвердились. Где-то там снаружи стояла советская ракета с именем Голды Меир на ней.

Тут офицер безопасности ударом еще раз выбил из террориста дух. Когда они его взяли, у него была с собой мина, под названием «Вouncing Betty» («прыгающая Бетти»), которую часто используют террористы. Взрывное устройство устанавливается как обычная противопехотная мина, но соединяется с коротким колышком и натяжной проволокой, подсоединенным к взрывателю. Они устанавливают мину, присоединяют длинный шнур, уходят подальше, дергают за шнур, и жертва взлетает в воздух, оставаясь, как минимум, без ноги.

Напряжение было огромным. Каули по «уоки-токи» вышел на Хесснера и сказал ему, чтобы он по радио попросил пилотов Голды Меир оттянуть посадку. Неизвестно, сделал он это или нет. Известно лишь, что один офицер службы безопасности Моссад, проезжая на своей машине по улице на краю аэропорта, заметил что-то необычное в закусочной на колесах. Он проезжал там уже дважды, но лишь на третий раз заметил: на крыше вагончика было три трубы, но лишь из одной шел дым. Террористы избавились от владельца закусочной, просверлили в крыше два отверстия и вставили в них трубы пусковых установок ракет «Стрела». Стоило бы самолету приблизиться, сработали бы системы поиска цели, и террористам нужно было лишь нажать на спуск. Через 15 секунд от самолета ничего бы не осталось.

Не теряя ни секунды, офицер Моссад развернулся на месте и ударил своей машиной прямо по вагончику, который перевернулся и погреб под собой обоих террористов. Когда он увидел подъезжавшие машины итальянской полиции, он сел в свой автомобиль и помчался по направлению к Риму. Как только он сообщил своим коллегам о случившемся, все люди Моссад исчезли со сцены, будто их никогда и не было.

Итальянская полиция арестовала пятерых членов «Черного сентября». Хотя их взяли с поличным при попытке убить Голду Меир с использованием ракет, удивительным образом уже через несколько месяцев они были освобождены и улетели в Ливию.

Глава 10
Карлос

21 февраля 1973 года израильтяне направили 2 истребителя F-4 «Фантом» на перехват безоружного «Боинга-727» ливийской авиакомпании Libyan Arab Airlines, направлявшегося в Каир, но сбившегося с курса. Истребители сбили его, убив 105 человек из 111 находившихся на борту. Это произошло спустя 12 часов после дерзкой диверсии израильских «коммандос» в Бейруте, взорвавших там различные объекты ООП и захвативших многие важные документы. Еще они убили нескольких вожаков ООП и лидера «Черного сентября» Абу Юсуфа с его женой.

Уничтожение мирного самолета было трагической ошибкой. В Израиль поступали угрозы, что гражданский самолет, груженный бомбами, полетит на Тель-Авив. «Боинг» летел прямо над основными военными объектами на Синайском полуострове. А так как выйти на главнокомандующего ВВС в этот критический момент не удалось, решение на открытие огня принял капитан.

Пройдет еще шесть лет, пока Моссад, наконец, достанет «Красного принца»; за это время роль Моссад благодаря личному походу возмездия Голды Меир против «Черного сентября» значительно изменилась. ООП стала едва ли не самой важной частью работы Моссад – плохая ситуация, потому что из-за этого уделялось значительно меньше внимания другим противникам Израиля, например Египту и Сирии, снова готовящимся к войне. В Египте Анвар Садат уже объявил о создании по всей стране «военных комитетов». Но Моссад все больше времени и денег уделял охоте за террористами из «Черного сентября».

6 октября 1973 года, спустя всего несколько месяцев после инцидента в Риме, генерал Эли Зейра, руководитель израильской военной разведки заявил на пресс-конференции в Тель-Авиве: «Войны не будет». Но уже во время этой самой пресс-конференции в зал, где она проходила, вошел израильский майор и передал генералу телеграмму. Зейра прочел ее и без единого слова вышел из помещения.

Египтяне и сирийцы совершили нападение на Израиль. Так началась Война Судного дня, в которой Израиль лишь за первый день потерял 500 человек убитыми и более 1000 ранеными. Через пару дней упорное сопротивление израильтян истощило наступательный порыв противника, затем началось израильское контрнаступление. Но эта война навсегда изменила образ Израиля, доселе считавшегося непобедимой державой, – как во внутриполитическом, так и во внешнеполитическом аспектах.

Голда Меир, благодаря Моссад, осталась жива, но одним из результатов войны была ее отставка с поста премьер-министра 10 апреля 1974 года.

Шаи Каули не забыл, что две ракеты «Стрела» так и не были найдены после неудачной попытки покушения на Меир. Но непосредственная угроза уже миновала. Он снова был в Милане, и мысли о войне заслонили собой все другие проблемы.

Случай в аэропорту сильно обеспокоил итальянскую полицию. Ведь преднамеренная попытка убийства важного иностранного политика случилась прямо у них под носом, а они не сделали ничего, кроме как с опозданием приехали на место преступления и подобрали то, что им оставил Моссад. Итальянская секретная служба не имела о планах покушения ни малейшего представления. Хотя общественность ничего не узнала об эпизоде, в мире разведок скрыть информацию о нем было невозможно. Поэтому итальянцы попросили израильтян не раскрывать деталей.

По мнению Моссад, если уж он помогает другой стороне что-то утаить, то всегда должен воспользоваться этим к своей выгоде. Потому Моссад всегда готов помочь кому-либо сохранить лицо – при условии, что он знает, что тот, кому помогает, в его глазах выглядит идиотом.

Таким образом, ЛАП («Лохамах Психлогит», отдел психологической войны Моссад) получил задание выдумать «легенду». В этот момент отношения между Израилем и Египтом были напряжены до предела, но Моссад настолько увлекся погоней за бандой «Черного сентября», что не замечал очевидных воинственных приготовлений.

В любом случае, ЛАП сочинила для итальянцев пригодную для публики историю, рассказав одновременно англичанам, французам и американцам, что произошло на самом деле. В мире разведок действует «правило третьей стороны» («third party rule»). Например, если Моссад, успешно сотрудничая с ЦРУ, передает ему какую-то информацию, то ЦРУ, в свою очередь, не может передать эту информацию третьей стороне, потому что она исходит от дружественной службы. Конечно, это правило можно обойти, просто немного изменив информацию до ее дальнейшей передачи третьей стороне.

Ко времени инцидента в римском аэропорту и последующего утаивания подробностей Моссад часто поставлял ЦРУ списки советского вооружения, отправляемого СССР в Сирию и в Египет, вместе с серийными номерами оружия. Этим Моссад преследовал две цели. В первую очередь, Моссад хотел продемонстрировать свои успехи в добывании информации подобного рода и потребовать дальнейших поставок оружия в Израиль. А во-вторых, материал должен был создать в США мнение о все большей угрозе для Израиля и подвинуть американское правительство на предоставление Израилю все большей поддержки. ЦРУ не имело права сообщить Конгрессу, откуда оно получило эти сведения, но вполне могло подтвердить аналогичные данные, одновременно поступавшие в Конгресс от влиятельных еврейских групп.

В ливийском лидере полковнике Муамаре аль-Каддафи американцы уже в те годы видели опасного психопата, а весь мир в середине 70-х годов, казалось, сошел с ума. Террористические революционные группы совершали свои акции повсюду. Во Франции была группировка «Прямое действие» («Action Directe»), в Германии группа Баадер-Майнхоф («РАФ»), в Японии – Японская Красная Армия, в Италии «Красные бригады» (убившие в 1978 году премьер-министра Альдо Моро), в Испании баскские сепаратисты ЭТА (заявившие, что именно они в 1974 году убили премьер-министра Карреро Бланко). Плюс еще около 15 различных палестинских организаций. Даже в США были «Везермен» и «Symbionese Liberation Army», похитившая и «перевербовавшая» в 1974 году наследницу миллионов Патрицию Херст.

В эти годы многие синагоги и другие еврейские заведения в Европе стали мишенью терактов. Потому Моссад посчитал подходящим обвинить в теракте в римском аэропорту египтян и ливийцев, хотя они были здесь совершенно ни при чем.

Моссад получил список ракет «Стрела», конфискованных итальянцами. Их было все еще двенадцать, но до двух оставшихся дело дошло много позже. Серийные номера этих ракет были включены в списки вооружения, передаваемые американцам, в которых якобы перечислялось оружие, поставленное русскими Египту. Хотя Моссад из допросов террористов получил совершенно точную информацию, что именно эти ракеты были из Югославии.

Сфабрикованная ЛАП история для итальянской общественности описывала событие так. Террористы получили оружие из Ливии и выехали в конце декабря 1972 года в Италию из Бейрута, прихватив «Стрелы», сначала на машине, потом на пароме. Возможно, их целью был не Рим, а Вена, где они собирались атаковать какой-то еврейский объект. Такой объездной путь они выбрали, потому что легче попасть из одной западноевропейской страны в другую, чем, к примеру, проходить таможенный досмотр на границе какой-то коммунистической страны, например, Югославии или ЧССР. Террористы были «официально» арестованы 26 января 1973 года итальянской полицией, за хранение взрывчатых веществ. После их неудавшегося покушения в аэропорту их держали под замком, пока ЛАП мастерила «легенду». Совершенно невероятным образом итальянская полиция затем выпустила террористов, сначала двоих, потом троих оставшихся.

К этому времени американцы загрузили все полученные от Моссад данные в военную компьютерную систему. Когда итальянцы, наконец, 26 января объявили, что арестовали террористов и конфисковали их оружие, то и они передали в ЦРУ серийные номера «Стрел». Эти номера ЦРУ передало американской военной разведке. Затем эти номера сравнили со списком номеров оружия, переданного Россией Египту и Ливии. Компьютер тут же показал совпадавшие данные. Тогда американцы действительно поверили, что русские снабдили ракетами египтян, те, в свою очередь, передали их Каддафи, а он обеспечил ими террористов. Еще одно подтверждение уже сложившегося в глазах американцев образа вождя Ливийской революции. Правду знал только Моссад.

Казалось, что основной причиной того, что итальянцы отпустили террористов, было их желание избежать открытого расследования дела перед судом. Суд открыл бы всему миру правду: итальянская секретная служба не смогла предотвратить того, что террористы едва не убили видного иностранного политика. Вот был бы скандал!

* * *

Моссад все еще волновался из-за двух не найденных ракет. Но итальянцы радовались, что их провал не стал известен общественности, а американцы поверили, что за терактом стоял Каддафи.

Пока итальянцы сидели в тюрьме, их допрашивала контрразведка Шабак. Они выяснили, что и тут за покушением стоял Али Хасан Саламех, «Красный принц». Моссад хотел обязательно взять его.

Итальянская полиция разрешила Шабак допрашивать палестинцев в Риме. По всей вероятности происходило это так. Двое контрразведчиков Шабак вошли в комнату, где на стуле сидел арестант, руки прикованы наручниками за спиной. В первую очередь, Шабак потребовал от итальянцев выйти из комнаты: «Это израильская комната. За арестованного теперь отвечаем мы». Арестованного террориста «Черного сентября» немедленно охватил страх. Ведь он именно потому и прибыл в Европу, чтобы не попадаться в руки израильтян.

Закрыв двери, люди Шабак обратились к нему по-арабски: «Мы твои друзья из „Мухбарат“ („Мухбарат“ или „Мухабарат“ – часто используемое арабами обобщающее название любого вида секретной службы. Многие арабские разведки и официально так себя называют.)

Им нужно было убедиться, что арестованный точно знает, с кем он имеет дело, и в какой ситуации очутился. Затем они сняли с него наручники и заменили другими, более жесткими, которые Шабак всегда предпочитает. Они сделаны из пластика и похожи на пластиковые кольца, которыми прикрепляются к багажу таблички с фамилиями. Но такие оковы намного сильнее и для фиксации располагают острыми лезвиями. Они не дают рукам даже той минимальной свободы движения, которую позволяют обычные наручники. Из-за этого они пережимают вены и причиняют нестерпимую боль.

Сковав, таким образом, ему руки и ноги и не переставая описывать незавидное положение, в котором он оказался, офицеры Шабак надели ему на голову мешок. Следующим шагом они расстегнули ему брюки и вытащили пенис. Так он и сидел, скованный по рукам и ногам, с мешком на голове и с болтающимся членом. – Теперь ты хорошо себя чувствуешь, правда? – смеялись они над ним. – Теперь мы можем начать беседу.

Обычно не нужно долго ждать, пока прольется поток красноречия. Но в этом случае, к сожалению. Шабак не знал, что террористов так быстро отпустят на свободу. Иначе они не задавали бы им так много вопросов о Саламехе. После того, как террористы оказались на свободе, «Красный принц» тут же узнал от них, что он стал для Моссад мишенью номер один.

* * *

В то время «Черный сентябрь» был очень активен. Постоянно рассылались письма-убийцы, бомбы и ракеты регулярно взрывались по всей Европе. Так как Моссад обязательно хотел поймать Саламеха, вожди «Черного сентября» в Бейруте хотели его любыми силами защитить. Он был их любимым сыном. Потому они потребовали от него на какое-то время исчезнуть.

Руководитель «Черного сентября» Абу Юсуф, которого через несколько недель, 20 февраля 1973 года, убили израильские «коммандос» при их нападении на штаб-квартиру группировки в Бейруте, решил, что их организации на некоторое время потребуется замена Саламеха, прежде всего для европейских операций. Тогда они сделали ставку на алжирца Мухаммеда Будию, известную личность в высшем свете Парижа. Он основал собственную ячейку и дал ей свое имя «Ячейка Будии».

Будия планировал создать из всех террористических групп в Европе мощную подпольную армию. Он послал членов разных групп в Ливан на обучение и буквально за одну ночь создал большую террористическую организацию, своего рода центральное управление для всех фракций. В теории это была хорошая идея, но главной проблемой было то, что палестинские организации настроены радикально националистически, в то время как большинство других групп состояло из радикальных марксистов, а эти две идеологии – марксизм и ислам – не сочетаются друг с другом.

Будия использовал специального связника, путешествовавшего между Бейрутом и Парижем, палестинца Мишеля Мукарбеля. Во время налета израильского спецназа на штаб-квартиру «Черного сентября» в Бейруте в руки израильтян попало досье Мукарбеля с фотографией и документами.

Тогда на сцену вышел Орен Рифф. Все кипело, для нормального осторожного подхода к цели вербовки времени уже не было. Рифф, знавший арабский язык, в июне 1973 года получил поручение провести прямую вербовку Мукарбеля, т.е. просто подойти к нему и предложить сделку. (Это – многообещающий метод. Иногда таким путем получаешь агента, а если не получается, то несостоявшегося агента можно так напугать, чтобы он прекратил работать на другую сторону. Или можно заставить замолчать навсегда – как египетского физика Мешада (см. пролог, «Операция „Сфинкс“))

Мукарбель жил в шикарном лондонском отеле. За ним следили полтора дня, затем проверили гостиницу. Рифф должен был подойти к двери его номера, как только Мукарбель вернулся бы с прогулки. Его комнату уже тайно обыскали, она была пуста, оружие тоже отсутствовало. Когда Мукарбель поднимался на лифте, в кабине с ним случайно столкнулся какой-то человек, мгновенно и незаметно для него обыскав Мукарбеля в поисках припрятанного оружия. Так как Мукарбель входил в «Черный сентябрь», его считали опасным. После всех мер предосторожности, Рифф подождал, пока Мукарбель вошел в номер, и подошел к его двери.

Когда Мукарбель открыл ему, Рифф проследил, не вытащил ли тот оружие, и быстро зачитал ему его краткое досье как члена «Черного сентября: имя, возраст, адрес и т.д.

Затем Рифф продолжил: «Я из израильской разведки. Мы готовы заплатить вам кругленькую сумму, и хотим, чтобы вы на нас работали».

Мукарбель, хорошо выглядевший, умный человек в дорогой одежде взглянул Рифу прямо в глаза, улыбнулся во все лицо и спросил: «Почему же вы так долго ждали?»

Оба мужчины побеседовали пять минут и договорились о следующей встрече, более формальной и защищенной. Для Мукарбеля деньги не играли главной роли, хотя он с удовольствием ими бы воспользовался. В первую очередь, он хотел защититься с двух сторон: если с одной стороны возникнут проблемы, его защитила бы другая сторона. Это был вопрос собственного выживания, а если обе стороны были готовы за это заплатить, то тем лучше.

Он сразу сообщил Рифу большинство мест, где часто бывает Будия. Будия любил женщин, и у него было немало любовниц в Париже. Он знал, что за ним охотятся, потому использовал квартиры женщин в качестве конспиративных, каждую ночь он проводил в другом жилище. Но так как Мукарбель должен был находиться с ним на постоянной связи, большинство этих адресов было ему знакомо. Когда Рифф передал эти сведения «Метсада», этот отдел взял на себя слежку за Будией во время его перемещений. Израильтяне скоро выяснили, что он спешно перевел деньги в качестве оплаты за некую операцию венесуэльцу по имени Ильич Рамирес-Санчес, который происходил из богатой семьи, учился в Лондоне и в Москве, а теперь жил в Париже и оказывал «Черному сентябрю» некоторые услуги.

«Метсада» вскоре выяснили, что Будия очень осторожный человек. Первое, на что всегда обращает внимание любая секретная служба – константа, то есть то, что человек, за которым следят, делает регулярно. Такую работу нельзя делать спустя рукава, по принципу: «Да вот же он: давайте его убьем!». Так дела не делаются. Все должно быть спланировано, чтобы избежать осложнений. Единственной константой Будии было то, что он, где бы ни ездил, всегда пользовался одной машиной – синим «Рено-16».

Еще было место на Рю-де-Фосс-Сен-Бернар, которое он посещал чаще всего.

Кроме того, Будия, перед тем как сесть в машину, всегда открывал капот, заглядывал под машину и проверял багажник и глушитель – проверял, нет ли мины. Потому люди «Метсада» решили поставить мину под сидение. Но они хотели, чтобы французы не заподозрили во взрыве Моссад, потому бомбу сделали в виде самодельной, заполненной острыми осколками металла и гайками. Под бомбой поставили тяжелую металлическую пластину, чтобы взрывная волна била вверх, а не вниз.

28 июня 1973 года Будия вышел из квартиры, проверил, как обычно, машину, затем открыл дверь и сел. Как только он закрыл дверь, машина взлетела на воздух. Он погиб на месте. Сила взрыва была настолько велика, что болты и гайки, прошив тело Будии насквозь, затем пробили даже крышу машины.

Французская полиция, знавшая об его контактах с террористическими группировками, решила, что Будия погиб в результате случайного взрыва мины, которую он сам перевозил. Этот вывод часто делает полиция для публики ввиду отсутствия других объяснений.

Хотя у «Черного сентября» не было прямых доказательств причастности Моссад к смерти Будии, он знал, что это было именно так. В качестве мести срочно должен был быть убит один израильтянин. Одному палестинскому студенту в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса было приказано взять винтовку и поехать к израильскому посольству в Вашингтоне. Они считали, что совершенно неизвестному лицу будет легче устроить нападение и уйти незамеченным, чем кому-то, кто уже был связан с террористическими группировками и возможно, находился под наблюдением американских спецслужб. Таким образом, 1 июля 1973 года неизвестный молодой человек на улице застрелил полковника Йозефа Алона, важнейшего сотрудника военно-воздушного атташе посольства Израиля в Вашингтоне, а затем сбежал. Убийцу так никогда и не поймали.

Моссад узнал о связи этого убийства со смертью Будии намного позже из документов, захваченных израильтянами в ходе Войны Судного дня.

После убийства Будии Мукарбель сообщил Рифу, что «Черный сентябрь» откомандировал в Париж венесуэльца Санчеса для руководства операциями в Европе. Моссад знал очень мало об этом человеке, но вскоре выяснил, что его любимым псевдонимом был Карлос Рамирез, позднее просто Карлос. Вскоре он стал одним из самых знаменитых и ужасных людей в мире.

* * *

Али Хасан Саламех, вовсе не глупый человек, занимался созданием собственной службы безопасности. Он хотел скрыться от Моссад и одновременно выставить израильтян в неприглядном виде. Он собрал нескольких добровольцев, которые должны были завербоваться в агенты Моссад через два израильских посольства в двух разных странах. Их задачей было сообщать Моссад даты и места, связанные с деятельностью Саламеха. Конечно, не настоящие, а вымышленные данные. В конечном результате это привело Моссад в норвежский городок Лиллехаммер, в 110 км к северу от Осло, где официантом в ресторане работал марокканец, который имел несчастье быть очень похожим на «Красного принца».

Шеф «Метсада» Майк Харари был ответственен за операцию по уничтожению Саламеха. Саламех в свою очередь позаботился о том, чтобы один из его людей подошел к ничего не подозревавшему официанту и поговорил с ним, что было замечено Моссад. Это еще сильнее укрепило уверенность Моссад, что это действительно «Красный принц». Но это был не он, и 27 июля 1973 года Моссад убил невиновного официанта. Три человека попали в тюрьму. Один из них, Дан Арбель (см. главу 7 «Парик», главу 14 «Операция „Моисей“) говорил слишком много, поэтому „Лиллехаммер“ стал одним из крупнейших скандалов в истории Моссад.

В Париже Карлос принялся за дело. Европейские разведки ничего о нем не знали. Он не говорил по-арабски и даже не любил арабов. (О палестинцах Карлос говорил так: «Если эти ребята хоть наполовину так хороши, как они о себе говорят, то почему израильтяне все еще сидят в Палестине?») Но Мукарбель, лишь недавно завербованный Ореном Риффом агент Моссад, остался связником и у Карлоса.