Текст книги "Дитя ярости"

Глава 15
Риэль

«У меня больше нет имени. Я отрекаюсь от своего артефакта, дабы он был уничтожен, отказываюсь от своего магического дара, данного мне от рождения. Я посвящаю свои ум и тело руководству Церковью и изучению свойств божественного эмпириума. У меня больше нет имени. Отныне я только Архонт».

Традиционный обет Архонта, произносимый при его инициации как главы Церкви Селдарии

Голос последовал за Риэль в реальный мир из мира сновидений, все такой же дружелюбный и… беззвучный.

Непостижимо, что голос может быть беззвучным. Но даже когда он не говорил с ней, Риэль ощущала его присутствие, а значит, это был не просто голос.

Он явно кому-то принадлежал – какому-то существу из плоти и крови, и кто бы это ни был, она чувствовала с ним необычайную близость.

«Кто же ты?» Она одновременно надеялась, что голос может ее услышать и что он ее не слышит. Неужели она сошла с ума?

Мягко поддразнивая, голос ответил: «Полагаю, я могу сказать тебе об этом прямо сейчас. Ты это заслужила, Риэль. В конце концов, ты ведь смогла избежать смерти в горах».

Улыбка тронула ее губы. Раньше голос звучал очень глухо, неразборчиво. Но теперь…

«Ты мужчина», – уверенно сказала она.

«М-м-м». Уверенный, мягкий и игривый, почти мурлычущий тон.

Улыбка Риэль стала шире, на ее щеках появился застенчивый румянец.

«У тебя есть имя?» – спросила она.

«Конечно».

И тут Риэль почувствовала на себе чей-то взгляд, хотя не видела ничего, кроме бархатной черноты ее пробуждающегося сознания.

Прохладные пальцы коснулись ее запястья.

Риэль вздрогнула и отдернула руку.

«Скажешь мне?» В ее тоне зазвучала не свойственная ей робость. В детстве она вела себя слегка игриво с Талом, Людивин и даже порой осмеливалась флиртовать с Одриком, но сейчас все было по-другому. Это был для нее новый, волнующий опыт. «Ну, пожалуйста?»

Она услышала медленный вдох, затем еще более медленный выдох, больше похожий на стон.

Ее тайный собеседник был явно удовлетворен происходящим.

Риэль чувствовала, что ее кожу покалывает, согревает теплой волной.

«Меня зовут, – произнес голос, касаясь губами изгиба ее уха, – Кориен».

* * *

– Леди Риэль, вы проснулись. И, похоже, весьма довольны собой.

Глаза Риэль распахнулись.

Окна с отдернутыми шторами цветов королевского Дома Курвери впускали в комнату дневной свет. Расписной потолок над ней, окаймленный позолоченной лепниной, изображал королеву Кейтелл во всем ее великолепии – сначала как юную послушницу в самом сердце страны Селдарии, затем как святую Кейтелл, изгоняющую ангелов через Врата в Бездну, и, наконец, как первую королеву Селдарии, в короне и королевской мантии.

Напротив Риэль сидел Архонт. Его глаза смотрели на девушку с легким любопытством.

За его спиной стояли десять бойцов священной гвардии. Семь храмовых знаков украшали их сверкающие золотом доспехи, повторяя знаки, вышитые на одеждах Архонта. Священная гвардия не присягала лорду-командующему Дарденну, не имела никакого отношения ни к королевской гвардии, ни к городскому гарнизону – она подчинялась исключительно Архонту и Церкви.

Пытаясь отбросить тревогу, от которой у нее почти сводило руки, Риэль села в постели и уставилась на Архонта таким же – она на это очень надеялась, – как и у него, неприязненно-безмятежным взглядом.

– Я и в самом деле довольна, ваше преосвященство, – сказала она с ангельской улыбкой, – так как, похоже, я успешно справилась с первым из назначенных мне испытаний. Если бы вы, уважаемый Архонт, смогли, как я, голыми руками остановить лавину только с помощью решимости и воли, вы, без сомнения, гордились бы собой, не так ли?

Она замолчала. Наверное, это было слишком непочтительно, но…

Она не могла устоять перед искушением отыграться.

– Впрочем, – сказала она, наблюдая за лицом Архонта, – вам, разумеется, трудно представить себе такое, поскольку вы отказались от всех прав на свою магию. И даже до того, как вам пришлось это сделать, вам пришлось бы использовать артефакт, чтобы получить доступ к своей силе. Я же не обременена подобными ограничениями.

Архонт слушал ее, не мигая, с едва заметной натянутой улыбкой.

Риэль продолжала буравить его взглядом.

«Отлично, – сказал Кориен. – Заставь его попотеть».

Дверь в стене справа от Риэль открылась, впуская одного из пажей короля Бастьена.

– Его величество ждет вас, ваше преосвященство.

– Отлично. – Архонт поднялся. – Леди Дарденн, следуйте за мной.

Риэль повиновалась, стражники окружили ее, взяв в кольцо, впрочем, не приближаясь к ней близко.

«Неужели они действительно полагают, что я потеряю рассудок и убью всех, кто находится рядом?» – подумала она с горечью.

«Некоторые именно так и думают», – сказал Кориен.

Что-то в его тоне – или в его мыслях? – встревожило Риэль.

Наступившее затем молчание напугало ее еще больше.

«Кориен?» Ее сердце бешено колотилось в груди. Невозможность, невероятность происходящего с ужасающей ясностью внезапно открылась ей. Она разговаривала с голосом в своей голове, как будто это было абсолютно нормально и так привычно, словно она уже очень давно это делала. И это не сулило ей ничего хорошего.

Мысль, которая уже не раз приходила ей в голову, вернулась к ней со всей очевидностью: именно так, мысленно, общались между собой ангелы.

Испытывая отвращение – то ли к себе самой, то ли к тому, кто назвал себя Кориеном, Риэль не могла решить, – она представила, как отходит от него все дальше, закрывает за собой дверь и поворачивает в замке ключ.

«Чего ты мне не договариваешь?» – прошептала она в замочную скважину.

До нее донесся еле слышный, холодный голос Кориена: «Осторожнее, Риэль. Твои тюремщики ожидают тебя».

«Ты же не просто так предостерегаешь меня. Ты знаешь, что у них на уме».

– Леди Риэль, – донесся до нее довольно приветливый голос короля Бастьена. – Надо сказать, вы хорошо выглядите, учитывая все обстоятельства.

Риэль пару раз моргнула, приходя в себя. Она стояла перед длинным прямоугольным столом из полированного дерева. Дальнюю стену украшали портреты королей и королев рода Курвери. Справа от нее распахнутые окна выходили на залитую солнцем веранду.

Это был зал Королевского совета, где проводились тайные совещания.

Там были сам король со своими ближайшими советниками; рядом с ним восседала королева Женевьева, пристально смотревшая на Риэль поверх бокала с вином. Глава казначейства и лорд-канцлер. Члены Высшего суда, назначаемые королем.

Великий Магистр Бридия Флоримон, самая могущественная из всех магов земли в Селдарии. Та самая, что вызвала лавину, которая чуть не унесла жизнь Риэль.

И отец Риэль, с осунувшимся, непроницаемым лицом.

Она не обнимала его много лет, но сейчас, как ни странно, почувствовала, что безумно этого хочет.

Но лишь на одно мгновение.

Она невозмутимо взглянула на короля, чуть приподняв бровь, и поклонилась ему. Ее взгляд задержался на грязных, рваных сапогах, и тут она поняла, что до сих пор одета в ту одежду, что была на ней во время испытания в горах. И надо же было ее телу выбрать именно этот момент, чтобы дать о себе знать – каждой царапиной и растянутой мышцей, каждым ушибом. Однако она почувствовала в этот момент не только боль, но и гордость и торжество.

Она сражалась с силой гор и победила.

Риэль снова выпрямилась, боль пронзила ее ноющие, но все же гордо расправленные плечи.

– Благодарю вас, ваше величество, – с достоинством произнесла она. – Моя королева, уважаемый отец, Великий Магистр. Я рада видеть вас всех в добром здравии.

– И мы рады видеть вас в добром здравии, леди Дарденн, – ответил король Бастьен.

– Вы? Да неужели?

Отец резко повернул голову и в упор посмотрел на нее.

В голове Риэль раздался хриплый смешок: «Умница».

Риэль в досаде прикусила нижнюю губу.

– Простите меня, мой король. Это была непростительная дерзость с моей стороны.

– И не было ли также непростительной дерзостью, – пробормотала королева Женевьева, – рисковать жизнями моего сына и племянницы, не заботясь об их безопасности?

Риэль шагнула вперед, в груди у нее закипела ярость. И в тот же миг все солдаты королевской гвардии, стоящие позади короля, и гвардейцы, окружавшие Архонта, шагнули вперед как один, опустив руки на мечи.

Она стиснула зубы и продолжала стоять на своем.

– Моя королева, я люблю вашего сына и племянницу больше всех на свете. Если вы думаете, что я провела хоть одно мгновение своей жизни, не думая об их безопасности, то вы глубоко…

Ее прервал звук открывшейся двери. Риэль обернулась и увидела, что к ней направляется Одрик в ореоле темных кудрей, небрежно падающих ему на лоб, и Людивин следует за ним по пятам.

Волна облегчения захлестнула Риэль, ноги ее подкосились, и ей пришлось опереться на стол, чтобы не упасть.

Через мгновение Одрик уже держал ее в своих объятиях. Прижавшись лицом к ее спутанным, покрытым грязью волосам, он прошептал:

– Риэль, они не позволяли нам увидеться с тобой.

Ощутив себя в безопасности в его руках, Риэль разрешила себе полностью расслабиться и закрыть глаза, вдыхая знакомый запах солнечной магии – успокаивающее, надежное тепло раскаленного солнцем камня.

– И все же ты здесь, – прошептала она.

– С тобой все в порядке? – Одрик отстранился, ища взглядом ее лицо. – Что там произошло?

– Я успешно завершила испытание стихией земли, – ответила Риэль, не в силах сдержать широкой улыбки, когда взглянула на него сияющим глазами. – Осталось еще шесть.

Стоящая рядом с Одриком Людивин лучезарно улыбнулась.

– О, Риэль, милая, это замечательно.

– Да, Великий Магистр Флоримон и ее помощники вызвали лавину, – добавил Архонт, – которая могла бы убить леди Дарденн. Как видим, у них ничего не вышло. К нашему великому облегчению. – Он сделал паузу. – И к вашему еще большему облегчению, мой принц.

Щеки Риэль вспыхнули, но когда она посмотрела мимо Одрика и встретилась взглядом с Людивин, то не увидела ничего, кроме любви и теплой улыбки.

Одрик отошел от Риэль.

– Ваше Преосвященство, вы изволите шутить, а ведь речь идет о жизни и безопасности нашей Солнечной Королевы. Пожалуйста, объясните свое поведение. Это неуважение в лучшем случае, в худшем же – святотатство.

– Позволь напомнить тебе, сын мой, – сказала королева Женевьева, – что леди Риэль завершила только одно из семи испытаний. И не тебе решать, является она Солнечной Королевой или нет.

Глаза Одрика сверкнули, он расправил плечи.

– Она не только завершит испытания, но и превзойдет все наши ожидания, – воскликнул он.

Архонт тихо усмехнулся.

– На чем основана ваша вера, ваше высочество?

– Я знаю ее всю жизнь.

– Все, что вы о ней знали, – это обман.

– Достаточно. – Король Бастьен стукнул рукой по столу. – Мы здесь не для того, чтобы спорить о прошлом. Мы здесь, чтобы обсуждать будущее.

– Вы правы, отец, – сказал Одрик, шагнув к нему. – Не заставляйте леди Риэль проходить остальные испытания в одиночку, не успев к ним подготовиться. – Он оглянулся на Риэль, его лицо светилось убежденностью и верой. Верой в нее. – Она должна завершить испытания в присутствии как можно большего количества людей.

– Это должно быть зрелище, доступное народу, – согласилась Великий Магистр Флоримон, наклоняясь к королю. Это была полная невысокая женщина с румяной кожей и густыми каштановыми волосами, заплетенными в косы и уложенными в некое подобие короны на голове. – Те возможности, которые показала леди Дарденн на той горе… – Она покачала головой и посмотрела на Риэль. – Это то, что люди должны видеть.

При виде благоговейного страха на лице Флоримон Риэль почувствовала трепет восторга.

– Почему?

Флоримон открыла было рот, собираясь что-то ответить, затем в нерешительности взглянула на Одрика.

– Потому что, – сказал Одрик, обращаясь к отцу, – когда Врата падут и ангелы вернутся в наш мир… Солнечной Королеве понадобится поддержка всего народа Селдарии, чтобы защитить нашу страну. Люди должны увидеть, на что она способна. Они должны полюбить ее.

Судьи, министр и глава казначейства, даже королева, беспокойно зашевелились – им было явно не по себе, – даже некоторые стражники стали неловко переминаться с ноги на ногу при этих словах.

Риэль прямо взглянула на отца. И он, наконец-то, тоже посмотрел ей в глаза. Она гадала, вспоминает ли он то же, что и она: тайные вечера в кабинете Тала после целого дня занятий, Риэль на коленях у отца медленно читает вслух Пророчество Ариавы:

Грядет пришествие двух королев.

Одна из них несет кровь.

Другая несет свет.

Тогда она была еще достаточно юна и, возможно, не так сильно пугала отца, поэтому он мог прикасаться к ней с чувством, похожим на нежность и даже любовь.

– Одрик, – жестко сказал король Бастьен, – я бы попросил тебя не говорить об этом сейчас.

– Но как раз именно сейчас нам совершенно необходимо поговорить об этом. – Голос Одрика приобрел тот серьезный, мрачноватый тон, которым он начинал говорить, когда на него находило то, что Риэль и Людивин называли приступами учености, и он превращался в искусного толкователя священных книг.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Риэль c изумлением искоса взглянула на Людивин, которая выглядела не менее удивленной.

– Смерть принцессы Руны, – продолжал Одрик. – Восстание рабов в Кирвайе. Небывалой силы штормы в океане, обрушившиеся на Меридиан и Вентеру. Приходящие в движение горы в землях, когда-то принадлежавших ангелам, за одну ночь вытесняющие целые деревни. А теперь, – сказал он, оглядываясь на Риэль, – вернемся к леди Риэль. Может быть, эти убийцы знали что-то, чего не знали мы, и покушение на меня было на самом деле попыткой заставить ее продемонстрировать всем свою силу. А может, это было простым совпадением. В любом случае, мы не можем игнорировать то, что эти события произошли именно сейчас.

Одрик снова перевел на короля свой горящий взгляд.

– Ангел Ариава знал об этом много веков назад. Он предупредил нас о знаках, знаменующих наступление этого времени, и теперь оно пришло.

Обычно открытое лица короля Бастьена сейчас окаменело.

– Достаточно, Одрик.

– Отец, мы не обращаем внимания на знамения, говорящие нам об угрозе…

Король поднялся на ноги.

– Довольно!

Одрик отшатнулся, встретившись взглядом с отцом, и уставился в пол.

Архонт откашлялся.

– Возможно, в предположениях принца есть определенная доля мудрости. Независимо от того, являемся ли мы свидетелями событий, обещанных в Пророчестве, или нет, если леди Риэль придется участвовать в испытаниях перед всем селдарским народом, тогда…

– Тогда задача, стоящая передо мной, будет еще важнее, – прервала его Риэль. – И вы поймете, что меня не следует бояться. – Она встала рядом с Одриком перед его отцом, ее сердце колотилось быстро, громко. – Потому что в будущем я буду сражаться не только за свою жизнь, но и за жизнь всех этих людей.

– Проводить испытания в присутствии народа, – сказал король Бастьен, – ужасный риск.

Королева Женевьева со стуком опустила свой кубок на стол.

– Риск, на который мы не можем пойти. Дорогой, не слушай их, это полная чепуха.

– Городская стража, – настаивала Риэль, – королевская гвардия, священная гвардия, служители Храмов. Все они будут стоять наготове, на тот случай, если я не справлюсь. – Она глубоко вздохнула. – Но я справлюсь. Меня хорошо учили и отец, и Тал.

– Учили, скрывая от всех, погрязнув в тайнах и лжи, – не преминул добавить Архонт.

Риэль проигнорировала его слова.

– Они могут продолжить эти уроки под присмотром любого из членов Совета Магистров, – она взглянула на Магистра Флоримон. Женщина наклонила голову.

– И я первая буду рада помочь леди Риэль, – сказала она.

Риэль улыбнулась ей.

– Об этом испытании станет известно, мой король. И обо мне. Слишком многие знают о том, что происходит, чтобы можно было пресечь слухи. Подумайте о том, как отреагирует наш народ, если узнает, что вы скрываете такой секрет. И так было произнесено достаточно лжи, сокрыто достаточно тайн. Я сама принимала в этом участие и больше не хочу так поступать.

Король Бастьен молча сел на свое место, не отводя от нее взгляда.

– Если мы все честно расскажем людям… – добавил Одрик, подходя к ней.

– И если они воочию увидят силу Риэль и ее способность управлять стихиями… – сказала Людивин, стоявшая по другую сторону от подруги.

– Тогда это покажет всем, что вы ей доверяете, – подхватил Одрик.

– И они, в свою очередь, начнут доверять ей, – добавила Людивин. – Как и вы, дядя.

– А тогда, – закончила Риэль, – если где-то в мире есть темные силы, возможно, они дважды подумают, прежде чем нападать на Селдарию, если узнают, что власть и народ едины. Если у нас больше не будет тайн и интриг, которыми они могли бы воспользоваться в своих целях.

– А также, – медленно произнес король Бастьен, – если они увидят, что нас поддерживает самый могущественный человек, который когда-либо существовал на свете?

Снова вернулся Кориен. «Он не ошибается, – услышала она его тихий голос. – Никогда еще не было в мире такого человека, как ты, Риэль. И никогда больше не будет».

Риэль изо всех сил попыталась подавить улыбку, понимая, что сейчас она будет явно не к месту.

Наконец, король Бастьен глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Вижу, вы трое, – сказал он, глядя по очереди на Риэль, Одрика и Людивин, – слишком хорошо продумали свои доводы. Трудно устоять, когда наступают таким сплоченным фронтом.

– Дорогой, но… – поспешно начала королева Женевьева.

– Что ж, решено. – Король Бастьен с решительным видом положил ладони на стол и поднялся. – Остальные шесть испытаний будут проходить публично, на виду у всех. Как вы это назвали, Бридия? Зрелищем?

Великий Магистр Бридия Флоримон наклонила голову.

– Возможно, это звучит слишком небрежно.

– Нет, это вполне подходящее слово. Слово, несущее в себе праздник. Повелеваю, пусть так и будет: именно всенародный праздник, прославляющий могущество Селдарии и силу ее граждан. – Король Бастьен взглянул на сына. – Покажем всем, что Селдария не боится зловещих знамений – каких-то странных бурь или восстаний рабов. Или старых сказок о смерти и роковом конце, которые не имеют никакого отношения к нашему будущему.

На мгновение Риэль испугалась, что Одрик скажет что-нибудь еще, вызвав гнев отца, но король Бастьен быстро вышел из зала, сопровождаемый королевскими гвардейцами. За ним сразу же последовали остальные: Одрик поспешил вслед за матерью, а отец Риэль исчез прежде, чем она успела с ним заговорить.

– Ну что ж, – весело заключила Людивин. Она схватила Риэль за руки и улыбнулась. – Не знаю, как ты, но после таких встрясок я бы не отказалась выпить бокал вина.

Глава 16
Элиана

 
Посмотри на восток, где солнце встает,
Нам луч предрассветный свет надежды несет.
Мы разрушим их стены, и корона падет,
Мы пройдем по дорогам, что от смерти черны,
Кровь тиранов прольется, мы восстанем из тьмы.
 

Песнь гребцов, сочиненная повстанцем Красной Короны Джозефом Ферракора во время блокады Арксарского залива

Придя в себя, Элиана обнаружила, что лежит под ветхим стеганым одеялом в крохотной темной комнатушке, и, к своему большому неудовольствию, увидела, что рядом с ней сидит Саймон. Он откинулся на спинку деревянного стула, положив ногу на ногу, и держал в руке стакан с каким-то, судя по запаху, крепким напитком.

Элиана резко села, крепко сжав челюсти, – голова все еще болела от сильного удара.

– У тебя пять секунд, чтобы сказать мне, где Реми, – ровным голосом проговорила она, – кто посмел стукнуть меня по голове и где я могу найти их, прежде чем вспорю тебе живот.

– Ты забыла пожелать мне доброго утра, малышка Ужас, – невозмутимо произнес Саймон, поднимая стакан в приветственном жесте. – Должен сказать, сейчас ты выглядишь особенно ужасно, прости, конечно, за каламбур.

– Где мои кинжалы? – Она с ужасом поняла, что на ней больше нет безнадежно испорченного вечернего платья. На самом деле на ней вообще ничего не было, за исключением кулона на шее.

– Слушай, ты, кусок дерьма, – спокойно произнесла она. – Где моя одежда, мои кинжалы и мой брат?

– Реми сейчас спит, живой и здоровый. И Нави тоже, если это тебя, конечно, интересует. Хотя вряд ли это так. – Саймон швырнул ей охапку одежды. – Астер просто хотела заняться твоими ранами и вынуждена была стянуть с тебя это пропитанное кровью и потом платье. Может, в качестве компенсации за то, что ее сестра вырубила тебя ударом по голове и, похоже, опоила сонным зельем. Я уже устроил Мариголд взбучку за то, что переводит ценный продукт на такое ничтожное существо, как ты, но она не проявила должного раскаяния.

Элиана подняла длинную рубаху, которую Саймон бросил ей, и поморщилась при виде потрепанного подола и заплаток на рукавах.

– Кто такая Мариголд?

– Сестра Астер, чтоб ты знала. – Он опрокинул остаток напитка и поставил стакан на стол. – Как бы то ни было, когда Астер пыталась одеть тебя, ты отчаянно лягалась. Можешь не извиняться, она у нас девушка крепкая.

Она смотрела на него злобным взглядом, пока он не сказал: Понятно, и не отвернулся к стене.

– Что интересно, Астер не обнаружила на твоем теле никаких ран.

Сердце Элианы тревожно сжалось. Она натянула белье, нижнюю рубаху и штаны – слишком большие для нее, не говоря уже о том, что выцветшие и мятые, но, по крайней мере, чистые.

– Разочарован, что мне повезло выйти невредимой из наших героических приключений? – Она надела потрепанную льняную тунику. – Ты бы, наверное, хотел, чтобы все мое тело с головы до ног было покрыто шрамами, как у тебя самого?

– Представь себе, – ответил Саймон, – я этого вовсе не хочу.

Элиана ожидала продолжения перепалки, но Саймон предпочел промолчать, и она принялась изучать принесенный им жакет – потрепанный, но с пышными рукавами и вышитым воротником, который когда-то, вероятно, был роскошным, а теперь выглядел довольно убого.

– Вижу, повстанцы не озаботились тем, чтобы найти мне приличную одежду, – пробормотала она, но жакет надела.

– Надеюсь, ты готова.

Она быстро привела в порядок встрепанные волосы, заплетя их в косу.

– Отдай мои кинжалы, и я откажусь от мысли надрать тебе задницу – по крайней мере, на пять минут.

– Ты всегда была такой раздражающе несносной?

– А ты всегда ведешь себя так, что хочется исполосовать тебе рожу?

– Ты хотела знать, где скрываются повстанцы, – произнес Саймон и показал на дверь.

Она обожгла его взглядом и протиснулась мимо него в темный каменный коридор. Земляной пол был покрыт деревянными досками. Идя на отдаленный звук голосов, она завернула за угол, прошла через две грубо сколоченные двери в каменной стене и оказалась на деревянном помосте, под которым находилась широкая подземная пещера. Стены ее блестели от медленно стекающих по ним каплям.

На дне пещеры расположились люди. Это были беженцы, одетые в лохмотья, темнокожие и белые, взрослые и дети, покрытые грязью, пеплом и кровью.

А еще здесь были повстанцы – одни стояли на страже на помостах, расположенных по периметру пещеры, другие ходили между беженцами, разнося еду и питье. Некоторые из них были вооружены ружьями, почти у всех на поясе висели кинжалы.

По позвоночнику Элианы прокатилась волна возбуждения.

Саймон привел ее в логово мятежников.

Она облокотилась о поручни помоста, делая вид, что потрясена тем, что увидела перед собой, и издала притворный сочувственный вздох, достаточно громкий, чтобы его услышал Саймон.

Элиана принялась считать.

Двое повстанцев охраняют пещеру внизу. Шесть раздают продовольствие. Пять деревянных настилов по краям, и на каждом из них по бойцу. Открытый ящик с картошкой у ближайшей стены, еще дюжина таких же ящиков, сложенных под ним.

Саймон подошел к ней и встал рядом, положив покрытую шрамами руку рядом с ее рукой на поручни.

Размер пещеры? Она быстро прикинула: скорее всего, около тысячи квадратных футов и двадцать футов в высоту.

Сколько же там беженцев? Около трех сотен, по крайней мере навскидку.

– Потеряла дар речи, малышка Ужас? – спросил Саймон. – Понятно, что ты потрясена.

Она отошла от него на шаг.

– Что это за место?

Она произнесла это слегка дрогнувшим голосом, заставляя Саймона подумать, что сердце безжалостной наемницы было тронуто видом страдающих людей.

Увы, у Ужаса Орлина нет сердца, с горечью подумала она.

– Это так называемая Королевская пещера. – Саймон направился к лесенке на краю помоста, ведущей вниз. – Пойдем, я тебе все покажу.

Она не последовала за ним, изобразив страх, чтобы он подумал, что ей не по себе.

– Не надо, лучше расскажи все здесь.

– Тут тебе не Орлин. Иди за мной, или Красная Корона сделает твою жизнь невыносимой, поступая с тобой так же, как ты поступала с нашими людьми.

Она издала резкий смешок, который, впрочем, прозвучал довольно неубедительно.

Ты недооцениваешь меня, Волк. И я постараюсь сделать все, чтобы так было и дальше.

– Пусть только попробуют.

– Ты сделала эту войну игрой для себя, но здесь это не игра, только не для этих несчастных. И если будешь похваляться своими мерзкими делами перед ними, не жди от меня пощады.

Неожиданная ожесточенность, прозвучавшая в его голосе, поразила ее. На какое-то мгновение она растерялась, не зная, что ему сказать.

А затем без всякого выражения произнесла:

– Ты думаешь, что знаешь меня, но ты заблуждаешься, – и стала спускаться вслед за ним.

– А ты понятия не имеешь, за что мы сражаемся, – парировал Саймон. – Но очень скоро узнаешь. Считай, что это только начало.

Он замолчал, и она была рада этому, так как, спустившись вниз, они оказались среди толпы, и она буквально задохнулась от невыносимой вони и гула голосов множества живых, дышащих людей, вынужденных находиться в этом тесном пространстве. Женщины и дети, мальчики и старики жались вокруг небольших костерков и жалких самодельных палаток.

Зловоние, в котором смешались запах пота, грязной одежды и испражнений, было просто невыносимым. Но еще страшнее был вид людей, сидящих, тесно прижавшись друг к другу, на земляном полу пещеры. Лица их осунулись от голода и усталости, и Элиана невольно почувствовала, как сжимается ее сердце и к горлу подступает тошнота.

Трудно было даже представить, что им пришлось испытать, да она и не хотела об этом думать. Она сама не могла справиться с собственными страшными призраками прошлого, которые терзали ее бессонными ночами.

– Как ты можешь с этим жить? – спросил ее как-то Харкан, когда им обоим было по двенадцать лет. Незадолго до этого он узнал, какому ремеслу обучалась Элиана, и теперь, видя, что она может вытворять с ножом, все пытался неловко ее отговаривать.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, сосредоточенно начищая набор клинков, купленных для нее матерью.

Сначала надо их хорошенько почистить, объяснила ей Розен. При этом не стоит спешить. Попытайся узнать их получше. И еще, обязательно нужно придумать для них имена.

Имена? – спросила Элиана, хихикая.

Конечно, ответила Розен, с легкой грустью глядя на дочь. Они будут твоими самыми верными друзьями.

– Как ты можешь жить с мыслью о том, что будешь убивать людей? – Харкан с беспокойством наблюдал за движением ее рук. – Ни в чем не повинных людей.

– Легко, – ответила Элиана. Тогда вся неприглядность того, чем ей предстояло заниматься, тяжелым грузом висела у нее на сердце, словно камень, тянущий утопленника на дно глубокого моря. Но мать объяснила ей, что, если она не научится подавлять это гнетущее чувство, оно поглотит ее целиком. Поэтому каждое утро Элиана тренировалась перед зеркалом, пытаясь придать своему лицу соответствующее выражение – беззаботное, лукавое, даже скучающее. И она заявила Харкану:

– Это единственный способ для нас остаться в живых.

Харкан сокрушенно покачал головой и отвел взгляд, как будто ему было невыносимо на нее смотреть.

– Не понимаю, что с тобой происходит, – едва слышно прошептал он. И все же он остался с ней, помогать чистить кинжалы и придумывать им имена.

– Арабет, – предложил он, указывая на угрожающего вида зазубренный клинок, и даже едва заметно улыбнулся, когда это имя пришлось ей по душе. После того, как они закончили, они залезли в постель, и Харкан крепко прижимал ее к груди, пока не заснул.

Но Элиана в ту ночь не сомкнула глаз. Она лежала рядом с Харканом, крепко зажмурив глаза, и отчаянно желала, чтобы, когда она проснется утром, все было хорошо. Отец был бы дома, никакая Империя не нападала бы на их королевство, и добрый король Максимилиан был бы жив.

И Харкан смотрел бы на нее как на лучшего друга, а не как на незнакомое страшное существо.

Святая Кейтелл, шептала Элиана, услышь мою молитву. Пошли нам свое тепло и свою мудрость. Освети темный путь передо мной.

Разыщи Солнечную Королеву. Скажи ей, что мы все ее ждем. Скажи, что она нам нужна.

Она спрятала лицо в подушку, чувствуя, как слезы полились по щекам. Скажи ей, что она мне нужна.

В неясном свете Королевской пещеры Элиана сверлила взглядом затылок Саймона, и в ее памяти снова всплыли слова друга:

Как ты можешь жить, зная, что будешь убивать людей?

Ни в чем не повинных людей.

Она старалась не обращать внимания на измученных беженцев, что-то бубнивших у ее ног, и только твердила себе:

Не смотри на них.

Не смотри.

Не надо смотреть.

Вместо этого она стала приглядываться к мятежникам и прислушиваться к тому, что они говорят.

Они раздавали голодающим еду, со скучающим видом несли караул, пробирались по узким проходам между каменными стенами и кучами продовольствия в мешках и ящиках, и время от времени шепотом обменивались ценной для нее информацией.

– Завтра пожалует лорд Морбрей…

– Устроим налет… в двух милях к северо-востоку…

Лорд Морбрей. Элиана и раньше слышала это имя: это был один из членов императорской семьи, часто приезжавший по заданию Императора для инспекции в различные населенные пункты и заставы.

Внезапно она почувствовала, как кто-то прикасается к ее запястью. Она отдернула руку и опустила взгляд.

Изможденная беженка с бледным морщинистым лицом и головой, обмотанной потрепанным черным шарфом, с жалкой улыбкой и слезами на глазах тянула руки к Элиане. Они были покрыты шрамами от ожогов, красные пятна на туго натянутой коже блестели в неясном свете костра.

Элиана с трудом удержалась от того, чтобы оттолкнуть ее.

Не смотри на них.

Не смотри.

Не надо смотреть.

Саймон, напротив, заботливо взял женщину за руку и опустился на колени, чтобы с ней побеседовать.

Элиана отвела глаза, скрестив руки на груди. Обжигающая волна гнева подступила к горлу – она ненавидела эту оборванку за то, что та посмела прикоснуться к ней, а себя за то, что захотела ударить ее, и за то, что этого не сделала.

Ей невыносима была даже мысль о том, что кругом столько людей, слишком слабых и беспомощных, чтобы выжить в жестоком мире Империи.

И что Саймон заставлял ее находиться среди них.