Текст книги "Вечно 17. Мы – одинокое поколение"

– Коди, отпусти меня, пусти! – потребовала я, параллельно долбя по его голове клатчем.

Хвостик, смеясь, исполнил мое желание, и я чуть ли не потеряла равновесие. В глазах все плыло. Пришлось моргнуть несколько раз, чтобы картинки перестали ходить ходуном.

– Тебе показать дорогу к Бену или ты справишься? – вопрос прозвучал как вызов.

Я криво улыбнулась и перевела дыхание, которое порой обрывалось.

– С тобой мне будет спокойней, – пришла я к заключению, – эти подростки меня пугают.

Коди ухмыльнулся и велел жестом идти за ним. Мы вышли из зала. В лицо ударил резкий запах еды и напитков. Что-то среднее между пиццей и шнапсом.

Парни подпирали стены, разговаривая о чем-то, по их мнению, интересном. Замечаю одну влюбленную парочку около кабинета физики. Они целовались. Как это выглядит дико… Неужели им совсем плевать на то, что их видят окружающие? Хотя, о чем это я, другие от них не отстают. Кто-то танцевал откровенные танцы, кто-то курил и пил пиво из банки, а кто-то гулял без штанов по холлу школы. Меня выворачивало от такой компании. Не могу поверить: люди, с которыми я знакома уже много лет, оказались не теми, за кого я их принимала. Вот еще одна шутка реального мира – мы думаем, что знаем людей, но они в любой момент могут нацепить новые маски. Трудно понять, какая маска фальшивая, а какая нет. Коди держал меня за руку, не позволяя толпе разорвать нашу связь. Он шествовал впереди меня, громко требуя: «Дайте пройти». Какая-то девушка задела меня, отчего я чуть не упала. Обернувшись, я увидела совершенно невменяемую блондинку в синем платье и черной шапочке. Если не ошибаюсь, эта девушка учится в десятом классе. Она пьяно улыбнулась и растворилась в толпе.

Наконец-то мы прошли узенький холл; дышать стало сразу легче, а то запах спирта, сигарет и еды просто заставлял меня сходить с ума.

– Откуда у них алкоголь? – перекрикивала я гул и музыку.

– Мы подмешали в учительский кулер снотворное. Дежурные учителя в отключке, так что каждый спокойно пронес выпивку, – невозмутимо объяснил Хвостик.

Вот это новость! Во что превратилась школьная вечеринка? Сборище пьяниц и хулиганов.

Наконец мы добрались до спортзала. Людей стало меньше: одни вышли во двор, а другие разбрелись по классам. Музыка больше не гремела, как прежде. По крайней мере теперь я слышала хотя бы собственные мысли. Так как народу стало меньше, мне повезло разглядеть зал: пол усеян конфетти, повсюду воздушные шары, на стенах, украшенных разноцветными матовыми лентами, – плакаты с надписями: «Скорпионы – чемпионы». А также по традиции на главной стене висели майки баскетбольной команды.

Я разглядела форму ребят и отыскала майку Бена, под номером «10», и Коди, под номером «3». Огромные колонки начали издавать ломаные звуки, из-за чего толпа пьяных подростков пустилась в пляс.

Хвостик дернул край моего наряда, мол, пойдем и мы. Подумав пару секунд, я согласилась. Но, похоже, я его не так поняла…

Мое сердце выдавило два жарких быстрых удара и резко замерло. Язык упаковал чемоданы и убежал, когда мы дошли до небольшой компании баскетболистов и их спутниц. Чувствую, что сейчас начнется шоу. Бен выглядел как выжатый лимон. Он весь красный и потный. Его рубашка с мелкими надписями „G&G“ совершенно мокрая, отчего просвечивался его торс. Белокурые влажные пряди неаккуратно уложены, словно он только вернулся с завода, где производят станки. Я сразу же заметила его туманный взгляд: пьян в стельку. Что-то мне не хочется с ним говорить…

Некоторые парни уже успели меня поприветствовать, но Бен Озборн продолжал кокетничать с Дарси и мило той улыбаться. Я уже говорила, что жутко нетерпеливая особа, да? Коди подошел к своему лучшему другу и что-то прошептал на ухо; тот сразу встрепенулся и поглядел в мою сторону, пытаясь сфокусировать свой туманный взгляд.

– Рэ-э-э-эйчел, – протянул Бен, – ты пришла! Иди к нам, иди-иди, – парень протянул ко мне руки и небрежно поволок к себе.

В лицо ударил неприятный запах скотча. Слезы готовы были брызнуть из глаз.

– Бен, тебе нужно домой, – цыкнула я, оказавшись в двух шагах от Озборна.

Тот расхохотался:

– Мне? Зачем? Вечер только начинается!

Я перевела взор на Коди, а тот на меня. Его глаза безмолвно извинились за внешний вид друга, но мне было все равно, лишь бы Бен не пострадал.

– Ты пьян? – И зачем я спросила, если знаю ответ?

Бен снова заржал и показал пальцами «немножко». Я закатила глаза.

– Дорог-ая, я хочу попросить прощения… – сменил тему Озборн, – ты меня прости, я не должен был на тебя крич-чать. Мир? – он оттопырил мизинец вперед, устало смотря мне в лицо.

Бен выглядел беззащитным котенком. Как его можно не простить? Я неуверенно кивнула, после чего парень неожиданно обнял меня. Слышу сильные удары его сердца: тук-тук… тук-тук… тук-тук. Бен поглаживал мою спину, будто ценный предмет, и что-то невнятно бурчал. Все снова встало на свои места. Это не может не радовать.

Отступив от своего друга, я подошла к Коди. Меня мучал один вопрос, который вырывается наружу любыми способами.

– Ты не видел Роуз? – аккуратно спросила я Хвостика, чтобы не дай бог не услышал Бен.

– Нет, – пожал плечами приятель, – думаешь, она придет?

– Наверное. Ро никогда не пропускает вечеринки, ты это знаешь.

Коди поглядел в сторону, где находился Бен, и задумчиво оттопырил губу.

– Если она сунется сюда, то лучше ей не попадаться на глаза Бена, тем более когда он пьян.

Ох, как же ты прав… Я тоже ужасно боюсь последствий алкоголя и накопившейся обиды. Наверное, Бен думает, что Роуз его предала. Ему очень больно, я в этом уверена. И меня когда-то предали, и это было не очень приятно. Предатели – они повсюду. Они настолько близко, что ты и не замечаешь нож, торчащий в твоей спине. Так и живешь – с ножом и с кровоточащей раной. Иногда даже не знаешь, кому можно довериться, поэтому все держишь в себе. Но однажды эта боль убьет меня, как последняя затяжка сигареты.

* * *

Прошло уже достаточно времени, а Ро так и не появилась. Я помирилась с Беном, но мне этого мало. Хочу наладить отношения и с лучшей подругой. Ненавижу себя и свою гордость! Надо было отвечать на звонок, а не предаваться самобичеванию.

Коди несколько раз приглашал меня на танец, но я постоянно отказывалась. Поэтому теперь я сижу одна на стульчике и наблюдаю за тем, как какие-то девушки кружат головы моим друзьям. Они, кстати, не против. Одна девушка с ярко-красными волосами обняла Коди и прижалась к его груди, будто собиралась залезть ему на голову. Выглядит отвратительно. И тут заиграла одна из моих любимых песен – „This girl“. Все тотчас оживились. Кто-то снял с себя футболку и бросил в воздух, отчего девушки, крича, принялись драться за кусок ткани, пропахшей потом. Коди указал пальцами, чтобы я присоединилась к ним, но мне это не подходит. Очередной отказ. Разве можно чувствовать себя одинокой в компании друзей? Да, можно. У тебя могут быть друзья, родители, но ты по-прежнему остаешься одиноким.

Ладно, Рэйчел, что-то ты слишком грустная для такого вечера.

Я собралась с силами и поднялась со стула, направляясь сквозь толпу одурманенных подростков к столику с едой. Я ликую, представляя вкус каждого угощения, к которому я потянусь. Перед глазами целая поляна закусок, состоящая из коробок пицц, конфет, фруктов, пастилы, пунша, тортов, – это можно перечислять вечно. Мои руки жадно, но в то же время аккуратно взялись за последний кусок пиццы с ананасовыми дольками. Мысленно торжествую, что именно мне достался этот последний кусочек «счастья».

В очередной раз меня кто-то задел плечом, и я лениво обернулась. Это были мальчики: один курчавый, другой – с выбритой головой. Они заговорщически смеялись над чем-то и громко перебивали друг друга. Я прислушалась.

– Кингстон нас уничтожит, чувак! – буквально орал парень с выбритой головой, открыв банку пива.

– Ничего страшного, проснется с красивым лицом… – они несколько секунд смотрели друг на друга, а затем прыснули от хохота.

Профессор Кингстон – наш учитель по географии, очень необычная личность. Я поняла только одно: ребята над ним здорово подшутили. Видимо, они под действием алкоголя забыли, что на носу экзамены, так профессор Кингстон им напомнит.

Следующие минуты я провела с мобильником в руках. Мама настаивала на том, чтобы меня с вечеринки забрал отец, но я категорически протестовала. Зачем ему такая обуза? Я не могу не злиться на папу…

В следующее мгновение я почувствовала холодные руки на своих плечах. По телу прошла дрожь, будто меня окунули в ледяную воду или бросили в снег. Я резко отстранилась и обнаружила перед собой широкую улыбку. Моя хорошая сторона ликовала: «Ура, она пришла!», а плохая язвила: «Она добиралась до школы из Северной Дакоты?»

Роуз невинно хлопала глазками и все еще держала меня за плечо. Я оглядела подругу с ног до головы: ее короткие белокурые волосы превратились в ломаные локоны; на ней шикарное белое платье с блестками, и, кажется, что диско-шар больше нам не нужен; ее ярко-фиолетовая помада красиво переливается в свете прожектора, отчего становится даже завидно такой красоте.

Мы пялились друг на друга уже достаточно долго, и Ро взяла инициативу в свои ухоженные руки, обняв меня. Я пребывала в прострации. В голове все вверх дном – сплошной беспорядок. Сердце потихоньку начинало оттаивать, и я крепко сжала плечи подруги в ответ. Как мне не хватало этого… Роуз одними объятиями способна утешить человека. Я ее люблю такой, какая она есть, даже если порой в голове этой девчонки блуждает ветер.

– Прости меня, прости! – мычала мне в шею Ро.

Мне щекотно, я засмеялась. Вот теперь я с уверенностью могу сказать, что все хорошо. Я вернула подругу и своего приятеля. Постепенно испаряется ощущение лишнего звена. Хотя бы до поры до времени…

Но тут глаза выхватили в толпе знакомые черты лица. Искры огонька в моем сердце потухли. К нам приближается Скотт. Его темные волосы уложены вверх, на нем черный костюм с бабочкой. Так и не поймешь, что перед тобой боксер, привыкший ломать носы. Парень заметил меня и приветливо улыбнулся. Зато я стояла в оцепенении. Одна из причин, по которой кончается дружба между девушками, заключается в парнях. Скотт лишает меня дружбы с Роуз. Я мало времени провожу с ней, не могу посекретничать. Скотт уже совсем близко, но я никак не могу прекратить заваливать себя негативными мыслями. Рэйчел, соберись уже!

– Привет, классно выглядишь! – чмокнул меня в щеку Скотт, будто мы лучшие друзья.

Вот теперь я точно в шоке!

Я, округлив глаза, перевела ошарашенный взгляд на Роуз. Та поняла, что меня этот поцелуй, мягко говоря, смутил, и пнула локтем в живот парня. Тот даже не шелохнулся.

– Я привела с собой гостей! – решила прервать напряжение Роуз. Скотт обнял девушку и что-то вкрадчиво прошептал на ушко, отчего та хихикнула.

Мой мозг поздно принялся переваривать информацию. «Гостей» – донеслось эхом.

Стоп, то есть пришел еще кто-то помимо Скотта?

– Гостей? – переспросила я, но сладкая парочка меня не слышала.

Скотт мягко подтолкнул Роуз на танцпол, уходя в центр. Заиграла медленная композиция, все разбились по парам. Просто класс! Они оставили меня одну, да еще и без ответов.

Ничего не осталось делать, поэтому я просто наблюдала за своей подругой. Она так счастлива… Они кружились в танце, крепко обнимая друг друга. Со стороны они смотрелись очень мило. Платье Роуз красиво переливалось на свету: каждая блестка сияла по-своему. Все смотрели только на них.

Вдруг я вспомнила о Бене и предупреждениях Коди. О, черт! Если Бен увидит Ро с парнем, беды не миновать, он точно слетит с катушек. Глазами ищу Озборна, но безуспешно. Успокаиваю себя мыслями, что он мог выйти подышать воздухом, или уснуть, или его отвезли домой. Да что угодно! Но в любом случае я должна быть начеку.

– И кого мы ищем? – послышалась реплика со спины.

По телу прошелся целый караван мурашек. Я медленно повернулась на голос, понимая, кто стоял за спиной. Перед глазами высокий парень в красивой белой рубашке, поверх которой накинут синий пиджак, в темно-синих джинсах и кожаной обуви. Зеленые глаза сжигали мое лицо, заставляя покрываться румянцем. Эрик собственной персоной остановился передо мной и загадочно ухмылялся. Так вот кто второй гость. Может, есть и третий? Сперва в голове мелькнуло, что Эрик сегодня по-особенному красив, следом пришла вторая мысль: ему не стоило приходить.

– Что ты тут делаешь? – открыла я наконец-то рот.

Эрик встрепенулся и засунул руки в карманы штанов.

– Я пришел на вечеринку, – ответил тот, словно делал одолжение.

– Ты не учишься в этой школе. Только ученики могут…

– Но ведь Скотт пришел? – парировал брюнет.

Повернувшись лицом к фуршетному столу, он придирчиво рассматривал угощения, долго выбирая, чем бы полакомиться. Я подошла к нему ближе.

– Скотт пришел как парень Роуз, – оправдывала я, только непонятно кого: себя или Скотта?

Эрик ничуть не смутился.

– Я тоже пришел как парень.

Меня разрывало на части от смеха.

– Как чей?

– Как твой.

Он произнес это так уверенно, что я… Это шутка, да?

Три секунды я стояла с каменным лицом, но потом прыснула и до колик в животе захохотала.

Эрик невозмутим, словно скала. Он до раздражительности спокоен, чем здорово меня бесил. Как ему это удается?

– Ну и бред, – в конце концов отмахнулась я, складывая руки на груди. – Ты не можешь быть моим парнем.

– Да, – согласился тот, – потому что слишком хорош для тебя.

Мои глаза готовы выкатиться из орбит от такой наглости. У него что, раздвоение личности? Он то ли самовлюбленный грубиян, то ли джентльмен. И кто он на самом деле?

Я сделала вид, будто меня не задели его слова, а на самом деле он ударил по больному – по самооценке. Мне не хочется демонстрировать ему свою неуверенность, ведь это будет означать, что он победил меня.

Пока я придумывала колкий ответ, парень осматривал танцпол, где до сих пор двигались под медленную музыку парочки.

– Может, потанцуем? – предложил Эрик.

Я медленно подняла на него свой злой взгляд. Он что, издевается? Сначала говорит, что я его недостойна, а теперь?..

– Ты же слишком хорош для меня, – неаккуратно кинула я, всерьез обидевшись на его слова.

Наверное, он это понял.

– Ну, так ты идешь? – спросил он, игнорируя мою отчужденность.

– Я не танцую. – И это правда.

По сути, я не умею танцевать вообще. И лучше ему этого не знать.

– Ты обиделась, что ли? – он угадал. Я сжала губы плотнее. – Жаль, – цокнул тот, – а я ведь так хорошо танцую.

Я заинтригована.

– Танцпол в твоем распоряжении. – И кто тебя дергал за язык, Рэйчел?

Парень хмыкнул. Он стянул с себя пиджак и небрежно бросил его мне в руки. Я проводила того скептическим взглядом, до конца не веря, что он собирается устроить мастер-класс. Эрик удивляет.

Он вышел немного вперед и встал в позицию. Его руки расставлены на ширине плеч, а ноги вместе. Ритм песни медленный, но парню глубоко плевать. Он резко покружился в три оборота, делая движение Hitch hike[3]3
  Hitch hike – танцевальное движение локинга. Hitch hike исполняется следующим образом: указываете большим пальцем за себя, затем скрещиваете руки перед собой, а затем меняете руки. (Локинг (изначально «кэмпбеллокинг») – фанковый стиль танца, ассоциируемый также с хип-хопом.)


[Закрыть]. Ого… Я согнулась от смеха и в то же время тайно восхищалась им. Затем Эрик сложил руки перед собой и поочередно поднял кисти. Его лицо сморщилось, изображая унылого клоуна. Я вновь улыбнулась. Многие успели его заметить, хихикая над неуклюжими движениями, а парню хоть бы хны, он наслаждался моментом. Перейдя к следующему стилю, он изображал робота. Это было куда смешнее, чем первые два. Я заливисто хохотала.

– Ну что, Рэйчел, все еще не хочешь танцевать?

Я покачала головой и пожала плечами. Ответ его не устроил, и он, тяжело дыша, вернулся ко мне.

– Танцы не твой конек, – издевательски заметила я, возвращая владельцу его пиджак.

На едкость Эрик ответил такой же едкой улыбкой.

– Сегодня я не в форме, – поправляя рукава, подмигнул он. Я фыркнула. – Тухлая у вас вечеринка. Может, убежим?

– Куда? – удивилась я.

Эрик нашел полупустую бутылку с водой и жадно выпил ее до последней капли.

– Куда захочешь, мне плевать на место, мне важна компания.

Я медленно и густо покраснела. Так легко меня смутить… Слова Эрика льстили.

Сердце ненормально стучало, как бы говоря «да-да-да-да-да-да», но мозг вопил вовсю «нет-нет-нет-нет-нет». Я неуверенно кивнула.

Глава 8

Забрав вещи из гардеробной, мы с Эриком пытались выбраться из этого хаоса. Я согласилась прогуляться с ним. Все вокруг плывет. Присутствие Эрика меняло мою сущность, делая из обычной Рэйчел безмозглую куклу. Я не контролировала себя. Как это называется?

Мы вышли во двор, и я сразу же ощутила ледяное дыхание ветра. По телу прошла дрожь, а в голове зародилось желание укутаться в теплый шарф, которого, к слову, у меня не было.

Эрик с энтузиазмом рассказывал мне о случае в его школе, но мне не удавалось расслышать и половину его слов – гул со спины мешал ухватить речь моего спутника. Наконец мы покинули территорию школы и подошли к автостоянке, где было много иномарок вроде «Фордов» и пикапов «Шевроле». Эрик свернул направо и шел вперед, тихо присвистывая. Мы уже достаточно долго блуждали, но все еще не добрались до нужного автомобиля. Может, зря я согласилась?

Неожиданно тот затормозил, отчего я чуть не сбила его с ног.

– Почему ты остановился? – спросила я, поравнявшись с парнем.

Подул холодный ветер, потому мои волосы, подобно шелестящим листьям на дереве, заколыхались. Зубы жутко стучали от холода, и кажется, будто нижняя челюсть вот-вот отвиснет. Эрик тянул паузу. Не получив ответов, я устала ждать и выглянула вперед, обнаружив перед собой черный байк, на котором еще вчера гоняли Роуз со Скоттом.

Как-то не по себе… Я сразу же поняла, что будет происходить дальше. Ну уж нет, на такое самоубийство я согласия не давала! Мое побледневшее от страха лицо повернулось к Эрику. Что может быть хуже неизвестности? Да практически все, но на данный момент для меня это хуже пыток.

– Ну, как тебе эта малышка? – улыбнулся легонько Эрик.

Он прошел к байку, рассматривая его, словно видит впервые. Мне смешно и грустно одновременно. Этот парень еще непредсказуемее, чем казалось ранее.

– «Малышка»? Это ведь байк, а не трехколесный велосипед! – нервно прыснула я, а Эрик обернулся в мою сторону, продолжая улыбаться. Он ничего не ответил, и мне это не понравилось. Жаль, люди не могут читать мысли друг друга; хотя порой лучше оставаться в неведении, ведь правда не всегда хороша.

Эрик перекинул ногу через сиденье байка и обеими руками схватился за руль. Он молча наблюдал за моей реакцией, а она была отрицательной. Мои глаза чуть ли не полезли на лоб. Я представила, как мы гоняем по городу на байке, и меня тут же начало трясти. Ощущение шока душило, не давало воздуху пройти в легкие. Я буквально теряла сознание. Но зеленоглазому все равно.

– Так ты едешь? – прервал мои душевные терзания Эрик.

Я заметила, что от холода краснеют его нос и губы. Черт, я не могла пошевелить ногами. Удивительно, на что способен страх. Это чувство может заставить человека поверить в неизбежную кончину; это чувство и есть кончина, особенно если его приятель – самовнушение.

– Нет! – почти крикнула я. – Ты… Я еще в своем уме!

Эрик откинул голову назад и поглядел на небо. Ему явно не нравилось шоу, которое я тут устроила. Но мне совершенно безразлично, что он сейчас чувствует и думает. Мне страшно, ясно?

– Это всего лишь байк, он не кусается.

– Мы можем разбиться, перевернуться… да мало ли что может произойти! Если другого транспорта нет, то я сваливаю, – поставив ультиматум, я отвернулась.

Мои ноги наконец-то заработали, и я сделала несколько шагов в сторону школы, но тут меня догнал немного хрипловатый голос со спины:

– Стой! Хорошо-хорошо, – окликнул меня Эрик, после чего я нехотя обернулась, – есть и машина.

Хитрая улыбка скользнула по губам – моя взяла!

Эрик слез с черного байка и поспешил вперед, а я за ним. Смотря ему в спину, почему-то сдерживаю улыбку. От чего мне весело? Как называется эта болезнь, может, я схожу с ума?

Оглядываюсь по сторонам. В некоторых домах горел тусклый белый свет, словно в больницах. Фонари нагоняли тоску и почти не освещали улицы. Хулиганы с легкостью могли бы напасть на свою жертву и совершить преступление, и никто бы этого даже не увидел. На небе висел полумесяц и его верные товарищи – звезды. Они, подобно миллионам бриллиантов, мерцали нам с неба, передавая приветы. И ты хочешь стоять на холоде и смотреть на это бесконечное море светлячков. Интересно, а если прямо сейчас кто-то на другой планете думает так же, как и я? Звучит, конечно, бредово, но это еще нужно доказать.

Мы подошли к черной машине, в которой я уже бывала. Эрик по-джентльменски открыл дверь пассажирского места. Я улыбаясь залезла внутрь и поправила платье, в то время как Эрик обошел «шевроле» и сел рядом со мной. Температура в салоне автомобиля такая же, как и снаружи. Мои руки буквально окаменели, и я опасаюсь, чтобы какой-нибудь палец не отвалился. Представив такую картину, мое лицо сморщилось. Эрик сразу же завел машину и включил печку, тем самым исполнив одно из моих желаний. Класс! Откинувшись на сиденье, я расслабленно смотрела в окно, за которым почти ничего не видно, разве что одинокие здания и машины.

– И куда мы держим путь? – разнесся по салону мой вопрос.

Глаза Эрика почему-то заблестели. Непонятно одно: причиной этого был холод или что-то другое? Тот хмыкнул и принялся выезжать с парковки. Не знаю почему, честно, просто не знаю, но я довольно улыбнулась и даже почти засмеялась. Мне по душе все, что сейчас происходило, и я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. С этим парнем мне весело и интересно. Ты смотришь на него и не понимаешь, что произойдет через секунду. Он непредсказуемый человек, и это меня в нем привлекало. Боже, что же со мной стало? Где та Рэйчел, которая только при виде любого парня сразу же бежала с ужасным криком? Я меняюсь, но радоваться ли мне? Почему так сложно? Стоп, нет. На самом деле в жизни все просто, но люди привыкли все усложнять. К чему бы человек ни прикоснулся, это сразу же умирает.

– Будем молчать всю дорогу или обсудим что-то по-настоящему важное? – В бархатном голосе Эрика я уловила смешок.

Я нервно теребила пальцы рук: я их и скручивала, и щипала, и вытягивала. Специально смотрела в пол, чтобы не дай бог не пересечься взглядом с Эриком. Мне становится душно, хоть машина еще не согрелась. Это точно простуда.

– Ну, давай поговорим, – с притворной неохотой отозвалась я, пусть мне и очень хотелось бы что-то обсудить.

– Как ты относишься к вечерним прогулкам?

От такого вопроса моя голова непроизвольно повернулась к Эрику. Я смотрела на его красивый профиль, пытаясь понять, к чему тот вел. Эрик время от времени переводил взгляд то на меня, то на дорогу.

– Не знаю…

– Такой сложный вопрос? – усмехнулся Эрик.

Ему лишь бы слово вставить.

– Может, мне просто не хочется тебе отвечать? – парировала я, изогнув одну бровь так, чтобы парень сообразил, что его сарказм сейчас некстати.

– Может, и так.

Эрик пожал плечами и ловко переключил скорость. Очень продуктивный диалог!.. Такой занимательный. Определенно не стоило соглашаться на эту прогулку. Знала же, что все закончится так скоро и глупо. Мы постоянно с ним спорим! Глупее меня только… никто!

Эрик, заметив мой хмурый вид, слегка расслабил взгляд и виртуозно пробарабанил руками по рулю. Повисло тяжелое молчание. Не знаю, о чем он сейчас думал, но я размышляла о том, как меня угораздило согласиться на эту поездку. Надо прекратить общение с Эриком. Хотя кому я лгу? Пытаясь держать расстояние, я становлюсь только ближе к нему. Это ненормально.

Прошла пара минут после нашего короткого диалога. Если не ошибаюсь, то сейчас мы находились в восточной части города. Глаза ослепляли гирлянды на столбах, вывески магазинов. Люди, смеясь, гуляли по бульвару, а по их счастливым лицам видно, что они умеют жить. Для одних жизнь – это череда дел и рутины, для других – вечеринки и выпивка. Мы впустую разбазариваем свои минуты и часы, не понимая, что жизнь – это не игра, – ты ее не сможешь перезагрузить и начать все с нуля. Порой я думаю о финале. Что меня ждет впереди? Кем я буду и буду ли вообще? Вопросы, вопросы – и никаких ответов. Мне страшно. Я не хочу взрослеть. Взросление – это настоящее восприятие реальности, к которой тебя готовили твои ошибки. В детстве мы думаем, что мир состоит из хороших людей и счастливых моментов, но со временем все меняется, и хорошие люди превращаются в пыль. Человек – порождение зла и боли. И как такие монстры, как мы, могут любить? Что для вас значит любовь?

Для меня ничего. Любви нет. Это иллюзия, миф. Людям просто скучно, и от ничегонеделания они выдумали любовь. Во многих случаях под любовью скрывается самовнушение и привычка. Мне жаль такие пары.

Внезапно авто остановилось. Я растерянно осмотрелась по сторонам, стараясь понять, куда нас занесло. Парк. Мы оказались на пустой аллее, окутанной полумраком. Наверное, это странно, что Эрик привез меня в эту глухомань?

– Ты часом не маньяк? – слабо улыбаясь, пошутила я, выходя из машины.

Эрик хлопнул дверцей автомобиля и повернулся ко мне. Хоть его губы были неподвижны, глаза выдавали – он ими улыбался.

– Браво, ты меня раскусила.

Мы медленно зашагали к бульвару. Я пыталась отогнать от себя глупые мысли и фантазии, но они оказывались настойчивей. Невольно перед глазами всплыла такая картина: Эрик резко хватает меня за горло и вытаскивает из своего кармана охотничий нож. Его сумасшедший смех пробирает меня до мурашек. Я чувствую его хладнокровное дыхание, вижу его безумный взгляд, который требует завершения начатого шоу. Железная хватка Эрика душит меня, и ему это явно нравится.

От таких бурных фантазий мне одновременно захотелось бежать и смеяться. Все-таки фильмы ужасов оставили отпечаток в моем сознании.

Гуляя по аллее, мы молча смотрели под ноги. Иногда я ловила себя на мысли, что туфли на каблуках не лучшая обувь для пеших прогулок. Если бы я знала, куда приведет меня сегодняшний вечер, то, конечно же, захватила кроссовки. Подул холодный ветер, от которого кожа покрылась мурашками. От порыва ветра деревья раскачались, и тени, падавшие на мозаичный тротуар, принялись плясать.

– Холодно? – заметил мой жалкий вид Эрик.

Я кивнула; тогда брюнет снял с себя пиджак и накинул его на мои плечи. Мне сразу же стало тепло, как снаружи, так и внутри. Раньше никто для меня такого не делал. Я ведь впервые гуляю с парнем… наедине, поэтому даже понятия не имею, как себя вести, что говорить и как отвечать. Этот милый жест меня раскрепостил, и я улыбнулась.

– А как же ты? – с тревогой поинтересовалась я, опомнившись. Эрик поправил свою шевелюру и сунул руки в карманы штанов.

– Мне нормально.

Что-то он сегодня не особо разговорчив. Мы дошли до ближайшей скамейки и плюхнулись на нее. Отсюда открывался вид на старый театр, который закрыли после неудачной постановки «Гамлета»; вдобавок умер от сердечного приступа директор театра. Все в этом городе постепенно умирает. Осознание подобного часто вгоняет меня в глубокое размышление о смысле жизни. В каждом человеке живет одинокий философ, который проявляется именно в тишине.

– Как же все изменилось… – произнес задумчиво Эрик.

Он напоминал прекрасный полумесяц… Его профиль просто идеален. Бывают такие люди, на которых хочется смотреть не переставая, и Эрик один из них. Его зеленые глаза, поблескивающие, как алмазы на солнце, очень большие и нереально красивые; у него много-много ресничек, которые, словно подсолнухи, вытянулись к небу. Кожа лица девственно-чистая, без каких-либо изъянов: ни царапин, ни родинок, ни угрей и тому подобных излишеств. Изящно очерченные губы. Смотришь на него и думаешь: как можно быть настолько идеальным? Внешность, конечно, не главное, но Эрик просто произведение искусства. Может, он очередной шедевр Леонардо да Винчи? Или, быть может, Эрик никому не известная планета Солнечной системы, которую обнаружить удалось лишь Копернику? Может, Эрик совершенно новая нота, которую придумал Людвиг ван Бетховен? Кто же он такой?

Я вернулась в реальный мир и осознала, что слишком долго на него таращилась. Это некрасиво!

– Что изменилось? – кашлянула я, опершись локтями о колени. Моя голова наклонилась назад, и я прикрыла глаза, чтобы насладиться тишиной и покоем. Какое умиротворение…

– Да практически все! Даже эта скамейка, – Эрик побарабанил рукой по деревянной лавочке. – Скрипит.

– К сожалению, изменения неизбежны. Иногда, правда, не хочется, чтобы что-то менялось.

Эрик хмыкнул, будто я сморозила глупость.

– А я люблю перемены в жизни. Они дарят нам новые возможности. Новых людей и воспоминания, а также опыт, часто горький.

Распахнув глаза, я повернула к нему голову.

– Ты красиво говоришь. Читаешь много?

Он мелодично засмеялся, пока я находилась в недоумении.

– Не особо. У меня нет времени на чтение.

– «Сходка» все силы забирает? – усмехнулась я, поправив пиджак на плечах.

Парень шутливо толкнул меня локтем.

– Ну прости, не оправдал твоих надежд.

– Я не строю никаких надежд на твой счет. Почему ты ведешь себя так, будто ты мне нравишься? – посмотрела я на него в упор.

– А это не так?

– Нет, конечно! И вообще, мы говорим о книгах, – пропустив удар сердца, я нервно заправила прядь волос за ухо. – Я люблю «Фауста».

Эрик понимающе закивал, посмотрев себе под ноги. Его странная реакция вынудила меня нахмуриться, я вопросительно дернула уголком рта.

– Просто ты не говорила, что у тебя кто-то есть.

Погодите…

– Что? – прыснула сконфуженно я и спрятала в ладонях лицо. – «Фауст» – это произведение Гете, дурачина!

– А, правда? – почесал затылок от неловкости он.

– Ты нечто… Мне нравится одна его цитата: «Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком». В этих словах так много смысла, и они напоминают мне о людях, которые причиняли мне боль… В такие моменты я понимаю, что он прав.

– В таком случае не стоит рассчитывать на тех, кто тебя подводил, и давать им шансы.

– Даже если любишь?

Эрик замолчал, я бросила на него тоскливый взгляд. Мимо нашей лавочки прошла молодая пара. Девушка в черном пальто обнимала кавалера и сладко смеялась, пока тот что-то шептал ей на ушко. Они прошли, оставив за собой шлейф бодрящего кофейного аромата. В какой-то момент мне стало даже завидно, ведь я никогда не испытывала подобного. Каково это гулять в обнимку с человеком, в котором добровольно тонешь? Нет-нет. Мне нельзя забывать, что любовь – иллюзия счастья и источник боли. Я должна помнить, что все люди рано или поздно уходят. Зачем зря привязываться к человеку, зная, что это не навечно?..

– Ты вообще… веришь в любовь? – зачем-то тихо добавила я и отвела застывший взгляд от удалявшейся парочки.