Текст книги "Что дальше? Теория инноваций как инструмент предсказания отраслевых изменений"

В главе 1 мы уже отмечали, что в той рыночной среде, где инновации процветают, можно наблюдать действие двух факторов. Во-первых, у компаний есть стимулы (победителя ждет «золотая награда») и, во-вторых, возможности – доступ к ресурсам, умение преобразовать эти ресурсы в добавленную стоимость, используя определенную бизнес-модель, а затем предложить готовые продукты и услуги потребителям. На стимулы, как и на возможности будущих производителей инновационных продуктов, безусловно, влияют внерыночные факторы – например отраслевые стандарты, деятельность профсоюзов, культурные традиции, уровень технологических разработок, инфраструктура интеллектуальной собственности государства. Но самый главный внерыночный фактор – государственное регулирование.

Модель стимулов и возможностей представляет собой двумерную матрицу (она изображена на схеме 4.1), где одна ось соответствует шкале стимулов, а другая – шкале возможностей. Политика правительства и действия других внерыночных сил определяют координаты рынка в этом пространстве, или, точнее говоря, позицию рынка на оси абсцисс и оси ординат. Мы предлагаем использовать эту схему, чтобы исследовать, как политика, государственное регулирование или любые другие инициативы внерыночных игроков влияют на инновации.

Глядя на схему 4.1, можно обнаружить четыре типа ситуаций в отрасли: «инкубатор» – в изобилии имеются как стимулы, так и возможности; «отсутствие цели» – у потенциальных разработчиков инноваций нет возможностей либо для создания инноваций, либо для их коммерческого использования; «отсутствие денег» – у разработчиков нет стимулов для создания и внедрения инноваций; «дилемма» – в отрасли нет ни стимулов, ни возможностей.

Рассмотрим каждую ситуацию в отдельности.

Те отрасли, которые изобилуют и стимулами, и возможностями для разработки инноваций, мы помещаем в правый верхний угол матрицы на схеме 4.1; такую ситуацию мы обозначаем как «инкубатор». «Инкубатор» – идеальная среда для появления инноваций{70}70
  Важно заметить следующее: хотя «инкубатор» и гарантирует компаниям максимально благоприятные условия для реализации жизнеспособных, прибыльных проектов, но даже в этих обстоятельствах далеко не все инновации будут иметь успех.


[Закрыть]. И лидеры, и новички наслаждаются полной свободой: у лидеров есть возможности, чтобы продвигать прибыльные поддерживающие инновации, а новички в любой момент могут атаковать лидеров, выпуская инновационные продукты{71}71
  Конечно же, на практике не все реальные и потенциальные конкуренты обладают одинаковыми способностями создавать инновации. Лидеры многих рынков так и остаются хозяевами положения: они воздвигают мощные барьеры, которые преграждают путь новичкам.


[Закрыть].

Многие технические отрасли в свое время попадали в такую «инкубационную среду». Возьмем, к примеру, производство компьютерных жестких дисков. Быстрый рост отрасли способствовал расцвету инноваций. Разработчикам инноваций ничто не мешало создавать инновационные продукты – как «подрывные», так и поддерживающие. Инновации появлялись в изобилии. Это одна из причин того, что Клейтон Кристенсен избрал эту отрасль в качестве предмета для своих исследований, на базе которых и была разработана теория «подрывных» инноваций.

В ситуации, которую мы назвали «отсутствием цели», компания видит «золотую награду», которая для многих остается недосягаемой. Разные препятствия не позволяют компании обрести желанную добычу. Именно в этой ситуации государство призвано сыграть решающую роль: ведь как раз государственное регулирование создает и устраняет препятствия на пути к цели. Иными словами, именно от государства зависит, получит компания доступ к необходимым ресурсам и целевым группам потребителей или нет. Действия государства, которые затрагивают право общественной собственности и торговую политику, прямо влияют на то, смогут ли предприниматели воплотить все свои «подрывные» идеи (все, что пока набросано в блокнотах), а затем предложить эти продукты потребителю.

Крайний случай можно наблюдать, например, в отрасли беспроводной связи: здесь государство непосредственно контролирует самые важные сырьевые ресурсы – тот диапазон частот, который требуется компаниям беспроводной связи, чтобы они могли обслуживать своих клиентов. Таким образом, мы видим, что возможности, которыми обладают компании, – возможности создать и реализовать инновационные разработки, в значительной степени зависят от действий правительства.

Рассмотрим пример с компанией Leap Wireless, созданной как дочернее предприятие корпорации QUALCOMM. На этом примере мы покажем, как вредят инновационному продукту препятствия в сфере возможностей. Из-за этих препятствий рынки не могут расти, а продукт – продвигаться в более высокие сектора. В октябре 2000 года в городе Ноксвилл, штат Теннесси, компания Leap впервые предложила клиентам услугу Cricket. Абоненты, получившие эту услугу и находившиеся в пределах внутреннего рынка компании, с удовольствием разговаривали по безлимитному тарифу в любое время суток. Однако они не получали подробных отчетов о состоянии счета и звонках, а также не могли подключать роуминг и пользоваться иными расширенными возможностями (например, беспроводным доступом в Интернет), которые предлагали другие операторы мобильной связи.

Услуга компании Leap обладала всеми признаками «подрывного» продукта. Она была ориентирована на потребителей со скромными запросами, проводивших бóльшую часть времени не слишком далеко от дома, – им не нужны были дополнительные минуты междугородней и международной связи. Связь, предоставляемая компанией Leap, стоила дешево: чтобы воспользоваться этим сервисом, клиент просто вносил предоплату, и потому компании не нужно было проводить дорогостоящую процедуру – сортировать разговоры, предоставленные в кредит, и выслеживать провинившихся неплательщиков. Комплекс услуг, входивших в этот сервис, был весьма ограниченным, и это помогало минимизировать текущие расходы. Компания Leap разработала сервис Cricket, с тем чтобы получать прибыль, обслуживая самые нижние сектора рынка, состоявшие из таких абонентов, которые принадлежали наименее интересной для лидеров рынка категории. Услугой пользовались все – домохозяйки, студенты, местные собственники, благодаря чему компания Leap стала одной из самых интенсивно растущих компаний беспроводной связи в стране{72}72
  Интересно, что показали обзоры: потребители, выбиравшие Leap, сторонились обычных средств связи. См. пресс-релиз Leap от 24 июня 2002 года, http://www.leapwireless.com/press/content/2002/062402.html.


[Закрыть].

Однако в апреле 2003 года компания Leap подала иск о защите от кредиторов на основании главы 11 Закона о банкротстве. В то время, когда писалась эта книга, акции компании стоили менее 5 центов. Что же могло случиться с компанией, у которой была столь многообещающая «подрывная» бизнес-модель? Компания поставляла свои услуги на так называемые «рынки “световых островков”» – это изолированные, замкнутые рынки таких городов, как Денвер, Питтсбург или Буффало: когда вы смотрите на Америку с большой высоты ночью, эти города выглядят как световые островки. Компания избегала высших секторов рынка – крупных городов, ведь именно на этих рынках «кормятся» признанные лидеры мобильной связи. С одной стороны, это был правильный способ добиться асимметрии в распределении стимулов и возможностей. Но с другой стороны, число «островных рынков» было ограниченным. Конечно, компания могла бы удовлетвориться медленным ростом своих уже существующих рынков, но ее бизнес-модель налагала очень высокие финансовые требования, поэтому рынки компании должны были расти гораздо быстрее. А чтобы они росли быстрее, надо было получить дополнительный спектр частот, ведь без них невозможно предоставлять услуги в крупных городах. Однако правительство уже распределило спектр частот в крупных городах между поставщиками мобильной связи. Таким образом именно нехватка частот помешала компании Leap расти и развиваться{73}73
  Конечно же, компания Leap могла бы приобрести нужные частоты спектра у тех компаний, которые уже работали на рынке. Но у компании не было дополнительных ресурсов, чтобы купить эти частоты, и на это были весомые причины: особенности структуры капитала (обилие долгов) и соответствующий настрой инвесторов. Когда корпорация Qualcomm создавала подразделение Leap, она передала ему значительную часть своих долгов, сделанных из-за покупки лицензий на ведение бизнеса в стандарте CDMA, многостанционного доступа с кодовым разделением каналов (CDMA – один из двух стандартов сетей в США. – Прим. пер.).


[Закрыть].

Даже обладая безграничными ресурсами, компания никогда не добьется роста за счет инновационных продуктов, если политика государства такова, что эта компания не может выйти к своему потребителю, – и это одинаково верно как в отношении лидеров, так и новичков на рынке. В арсенале государства есть специальные средства (например, такие, как лицензирование и стандарты минимального уровня качества), с помощью которых государство влияет на компании и на их возможности предоставлять потребителям те или иные услуги. Таким образом, государство контролирует доступ к потребителям, и особенно к наименее требовательным клиентам, без которых невозможен «подрывной» процесс вытеснения.

Конечно, здесь должен быть определенный надзор: ведь если доступ к потребителю не ограничивать вовсе, то это может в конце концов повредить его интересам. Когда государство дает компаниям, выпускающим инновационные продукты, возможности доступа к потребителю, оно тем самым позволяет добиться определенного уровня общественного благосостояния. Например, в конце 70-х годов прошлого столетия государство лишило корпорацию AT&T права предоставлять услугу голосовой почты. Официальные лица сочли, что голосовая почта – это «информационная услуга», тогда как по закону корпорация AT&T не имела права предлагать информационные услуги. И наконец в 1988 году все-таки состоялось судебное заседание, на котором было вынесено новое окончательное решение, дававшее некоторые послабления; суд позволил местным телефонным компаниям предоставлять эту услугу. Профессор Массачусетского технологического института Джерри Хаусман установил, что столь длительная проволочка с решением этого вопроса нанесла общественному благосостоянию ущерб в размере одного миллиарда долларов{74}74
  Jerry A. Hausman, «Valuing the Effect of Regulation in New Services in telecommunications», Brookings Papers on Economic Activity: Microeconomics (Washington, DC: The Brookings Institution, 1997).


[Закрыть]. Случай с голосовой почтой убедительно демонстрирует, как государство пыталось защитить потребителей, на самом деле лишая их доступа к определенным благам – к недорогой, простой технологии, дававшей им существенные удобства.

Такого рода барьеры чаще всего рассчитаны на то, чтобы защитить самые нижние сектора рынка; но эти же барьеры обостряют тенденцию к «втискиванию» потенциально «подрывных» продуктов в систему стандартов верхних секторов. «Подрывные» продукты обладают ограниченной функциональностью и едва выдерживают проверку на соответствие стандартам качества, удовлетворяя только самым минимальным требованиям. Если помешать компании, которая разрабатывает такие продукты, реализовывать их в нижних секторах рынка, то эта компания скорее всего обратится к лидерам с их «бездонными карманами», так как это будет единственный канал доступа к невзыскательным потребителям. А ведь в главе 2 мы уже продемонстрировали, что лидеры обычно стремятся «втиснуть» «подрывную» технологию в свои продукты, потушив таким образом ее «подрывной» запал. Этот эффект сейчас особенно пагубно проявляется в сфере здравоохранения, поскольку в соответствии со строгими критериями, которые разработала Администрация по контролю над продуктами питания и лекарственными препаратами, продукты в этой сфере должны удовлетворять потребностям наиболее взыскательных клиентов. А это вдохновляет предпринимателей в отраслях, жестко контролируемых правительством, на то, чтобы превращать потенциально «подрывные» идеи в продукты «на все случаи жизни».

Но в этом квадрате матрицы надежда еще не потеряна. Если стимулов достаточно, то творчески настроенные инженеры и стратеги найдут способы обойти или преодолеть самые серьезные препятствия на пути к желанным возможностям. Например, разработчики инновационных технологий идут все дальше, совершенствуя фотолитографию (а это существенная часть процесса производства микрочипов): тем самым они постоянно доказывают – то, что считалось невозможным, возможно. Ученые изобретают все новые способы преодолеть законы природы – те самые законы, которые до определенного момента представлялись незыблемыми и фундаментальными, – даже вообразить невозможно было, что тот или иной закон можно нарушить{75}75
  С точностью часового механизма приблизительно раз в пять лет появляются газетные статьи с цитатами из выступлений специалистов отрасли, утверждающих, что технология фотолитографии скоро исчерпает все пределы теоретически возможного. Основное направление усовершенствований в этой отрасли – ширина транзистора на микрочипе. Эта ширина измеряется в микронах; один микрон – одна сотая толщины человеческого волоса. С помощью жестко сфокусированных световых волн микросхема гравируется на силиконовом чипе в соответствии со сложным образцом; в этом состоит технология фотолитографии. Если мы хотим уменьшить размер прибора, но при этом заставить микрочип работать быстрее, то мы должны фокусировать световой поток с еще большей точностью, а это дорого и сложно. В 70-х годах прошлого столетия специалисты считали, что теоретически возможный предел – это ширина чипа в один микрон. В середине 80-х годов уже считалось, что предельная ширина чипа – от 0,3 до 0,4 микрон. К 90-м годам предел уже задавался как 0,18 микрон. Начался XXI век, и эксперты снова не уверены в своих прогнозах. См. Ronald Rosenberg, «Chip Makers Turning Toward X-ray: With the 4-Megabit Semiconductor, Optical Lithography Has Reached Limit», Boston Globe, 8 August 1988; Dwight B. Davis, «Technologies Ride a Fast Track into the 1990s», Electronic Business Buyer, 11 December 1989; Dvid A. Marke, «Lithography: The Road Ahead», Solid State Technology, 1 Februar 1999.
  Журнал Electronics Weekly опиcывает это явление так: «Все, кто связан с производством чипов, могут вспомнить, что всегда находился кто-то, кто в определенный момент предсказывал, что фотолитография исчерпает теоретически возможные пределы за такой-то срок, и тогда экономика коммерческого производства чипов перевернется с ног на голову. Наверняка вы вспоминаете такие утверждения с улыбкой. Фотолитография не перестает всех удивлять: оказывается, она растяжима в гораздо большей степени, чем все ожидали». См. «JESSI Looks to Optical Lithography to Take a 0,18 Micron Curtain Call», Electronics Weekly, 16 November 1994.


[Закрыть]. Усовершенствования фотолитографической технологии позволяют поместить большее количество микросхем в один чип, что увеличивает скорость работы процессора в соответствии с законом Мура (см. главу 7).

Ситуацию, когда компании обладают всеми возможностями, чтобы разрабатывать новые услуги и продвигать их на рынках, но не имеют стимулов для этого, мы называем «отсутствием денег» и помещаем в нижний правый угол матрицы. Здесь есть все возможности для создания инноваций, но компаниям едва ли стоит рассчитывать на серьезные прибыли от их внедрения. Без подпитки предпринимательского духа появление успешных инноваций вряд ли возможно.

Стимулы определяются такими факторами, как размер рынка и перспективы его роста, общий уровень прибыльности отрасли, доходность конкретной бизнес-модели, активность конкуренции в отрасли.

Правительство в состоянии обеспечить стимулами как новичков, так и лидеров – для этого в его распоряжении имеются разнообразные правовые и административные средства воздействия. Например, в телекоммуникационной отрасли использовались такие стимулирующие средства, как государственное регулирование тарифов, цены на детали и объединяющие линии, налоговая и антимонопольная политика, политика в сфере конкуренции. Эти механизмы устанавливают границы, в рамках которых разработчики инновационных продуктов создают свои бизнес-модели.

Политические и регулятивные действия правительства могут распространяться как на все компании отрасли, так и на определенную их часть. Правительство часто прибегает к методу «разнонаправленных действий» – создает стимулы для одной группы компаний и одновременно лишает стимулов другую группу. Это обостряет конкуренцию на рынках, которые контролирует государство, или на тех рынках, где правит небольшая группа крупных игроков.

Государство обычно полагается на такие механизмы, которые стимулируют деятельность утвердившихся лидеров. Например, в энергетике и в телекоммуникациях ценовые границы – самые высокие цены, которые могут запросить телефонные операторы или коммунальные хозяйства, – создают мощные стимулы для того, чтобы повышать эксплуатационную эффективность. Именно из-за этих цен компании ищут способы снизить издержки и внедряют инновации, помогающие экономить. Чем старательнее компания совершенствует эффективность эксплуатации, тем больше прибыли остается в ее распоряжении. Это своего рода противовес контролю за уровнем оборота, когда государство накладывает ограничения на объем оборота компании. Некоторые критики утверждают, что это лишает лидеров стимула вкладывать деньги в создание новых видов бизнеса, поскольку государственные требования ограничивают новые проекты, не позволяя полностью реализовать их потенциал. Защитники государственного регулирования настаивают на том, что ограничение темпов роста оборота компании ведет к рождению инноваций, открывая новые горизонты для дорогостоящих и рискованных технологических прорывов.

Исторический пример: государство стремилось удерживать низкие цены на телефонные звонки, чтобы каждый человек имел возможность доступа к этим услугам. Этот факт отчасти объясняет, почему было так трудно поощрять конкуренцию на рынке местной телефонной связи. Государство включило регулирование этой отрасли в число своих задач, и это означало: у новичков нет стимулов для того, чтобы выходить на рынок с предложением услуг местной телефонной связи.

Когда у компании есть возможность получать необходимые ресурсы и преобразовывать их в продукты и услуги, востребованные клиентами, часто открываются доселе неизвестные способы получения прибыли – и порой не просто неизвестные и непредвиденные, но еще и противоречащие всякому здравому смыслу. Это можно продемонстрировать на примере Интернета. Возможность «разместить свою вывеску» во Всемирной паутине, где ее обнаружит всякий, неожиданно породила новую, невиданную до тех пор бизнес-модель. Кто мог предположить, что eBay, сетевой рынок, место встречи коллекционеров, собирающих мелкие дешевые вещи вроде игрушек из ресторанов McDonalds, превратится в один из самых прибыльных бизнесов в Интернете?

Полная противоположность ситуации «инкубатор» – «дилемма», когда для создания инноваций у компаний нет ни стимулов, ни возможностей. Наша модель предсказывает, что в таких обстоятельствах компания не сможет создавать инновационные продукты; исключается также коммерческое использование инновационных технологий.

Наша модель позволяет заключить, что создание и коммерческое использование инновационных продуктов будут процветать в ситуации «инкубатор»; в ситуации «отсутствие цели» инновации возможны, так как наличие стимулов помогает преодолеть недостаток возможностей; в ситуации «отсутствие денег» инновации менее вероятны; ситуация «дилемма» полностью исключает вероятность появления инноваций.

В главе 1 мы говорили о том, что стоит обратить внимание на внерыночных игроков: предпринимают ли они какие-либо действия, с тем чтобы устранить препятствия к появлению инноваций? Например, участие государства в деятельности телекоммуникационной отрасли помогло производителям клиентской аппаратуры и компаниям, работающим в сфере международных и междугородних коммуникаций, изыскать возможности для успешного продвижения инноваций. Государственная политика «пассивного участия» в развитии Интернета резко ускорила его рост{76}76
  Замечательное исследование этого вопроса можно найти в работе Jason Oxman, «The FCC and the Unregulation of the Internet», working paper 31, Federal Communications Comission Office of Plans and Policy, Washington, DC, July 1999.


[Закрыть].

Чтобы понять, как оценивать влияние государственной политики на экономику в целом или развитие отрасли в частности, надо копнуть немного глубже того, что лежит на поверхности.

В следующем разделе мы проанализируем Закон о реформе в сфере телекоммуникаций, изданный в 1996 году, и покажем, что осмысленные на первый взгляд действия иногда вовсе не способствуют решению назревших проблем.

Закон о реформе в сфере телекоммуникаций 1996 года стал поворотной вехой в истории отрасли. Казалось бы, правительство прилагает все усилия к тому, чтобы создать условия для появления инноваций и приблизить ситуацию в отрасли к «инкубатору»{77}77
  В своем изложении мы опирались на целый ряд убедительных работ, посвященных Закону о реформе в сфере телекоммуникаций 1996 года. См., например, Robert W. Crandall, «An Assessment of the Competitive Local Exchange Carriers Five Years After the Passage of the Telecommunications Act», Criterion Economics, 27 June 2001; Robert W. Crandall, «Reply Declaration in the Matter of Implementation of the Local Competition Provisions in the Telecommunications Act of 1996, CC Dkt. No. 96–98,»30 April 2001, http://www.criterioneconomics.com/docs/crandall_final.pdf; Robert W. Crandall, «Are We Deregulating Telephone Services? Think Again», Brookings Institute Policy Brief 13, March 1997, http://www.brook.edu/comm./PolicyBriefs/pb013/pb13.htm; James K. Glassman & Williav H. Lehr, «The Economics of the Tauzin-Dingell Bill: Theory and Evidence», working paper 128, Massachusets Institute of Technology, Cambridge, MA, 11 June 2001, http://ebusiness.mit.edu/research/papers/128%20Lehr,%20Tauzin-Dingell.pdf; Thomas Hazlett, «Economic and Political Consequences of the 1996 Telecommunications Act», working paper 99-8, AEI-Brookings Joint Center for Regulatory Studies, Washington, DC, September 1999; Reed Hundt, You Say You Want a Revolution? A Story of Information-Age Politics (New Haven, CT: Yale University Press 2000); Alfred E. Kahn, Timothy J. Tardiff, & Dennis L. Weisman, The Telecommunications Act at Three Years: An Economic Evaluation of Its Implementation by the Federal Communications Comission», Information Economics and Policy 11 (1999); 319–365.


[Закрыть]. Наша теория предсказывала бы успех этих действий.

Действительно, этот закон способствовал развитию конкуренции в отрасли. Цены в некоторых секторах местной телефонной связи упали. Однако большинство специалистов считают, что этот закон – крупный провал политики правительства. Подробный анализ документа призван показать, что даже если правительство имеет самые благие намерения, оно может принести настоящий вред. Из этого анализа можно извлечь три урока: а) стимулирование инноваций бывает делом трудным и опасным; б) создать возможности для появления инноваций порой сложнее, чем предполагается вначале; в) если пытаться делать и то, и другое одновременно, это приведет к катастрофе.

В ходе анализа мы будем использовать сокращения и термины, которые скорее всего незнакомы многим читателям. На схеме 4.2 приводятся в алфавитном порядке те сокращения, которые часто применяются для описания телекоммуникационной отрасли в США.

Последствия этого закона для американской экономики были тяжелыми. Признавая, что существующие механизмы регулирования отрасли устарели, составители закона пытались освободить рынок, создав условия для развития конкуренции, роста и появления инновационных продуктов. Многие восхваляют эту политическую инициативу: реформа обновила рынки отрасли, и они начали движение в сторону свободной конкуренции; от толчка, который сдвинул отрасль с места, пошли волны инноваций. Противники реформы указывают на бум интернет-компаний, так называемых «дот-комов»; образование «мыльного пузыря» в сфере телекоммуникаций; постоянные неудачи КМТС (о них мы коротко говорили во введении); «вылетевшие в трубу» гигантские суммы инвестиций. Все это, по мнению критиков реформы, стало следствием недостатков закона. Однако на самом деле благодаря этому закону семена некоторых инноваций все-таки взошли, и эти инновации оказались достаточно прибыльными, хотя по другим параметрам этот закон можно считать неудачным. Сейчас мы объясним почему.

В 1995 году мир телекоммуникаций был совсем иным – не таким, как сейчас. Конкуренции не было вообще, даже в такой «густонаселенной» сфере, как местная телефонная связь. Монополия принадлежала компаниям группы RBOC – только они могли предоставлять услуги телефонной связи. И эта монополия была хорошо защищена. Электроэнергетические компании и компании кабельной связи не могли предоставлять услуги телефонной связи – и не только потому, что государство не давало им такой возможности, но также потому, что соответствующие технологии в то время еще не были достаточно развиты. Отрасль беспроводной связи только начинала вступать в стадию зрелости. Это были первые дни Интернета.

Куда попадут потенциальные конкуренты местных телефонных станций того времени на нашей схеме стимулов и возможностей?{78}78
  Наш анализ уделяет особое внимание услугам местной телефонной связи, которые предоставлялись населению, поскольку именно на этом материале лучше всего демонстрировать как успехи, так и поражения. Проанализировав коммерческий сектор рынка, можно прийти к похожим, хотя и не столь однозначным, выводам.


[Закрыть] Возможность выступить с инновациями на рынке местной телефонной связи была только у компаний группы RBOC, так как только они имели на это формальное право. Однако они считали рынок местной телефонной связи «дойной коровой», от которой надо добиваться максимальных прибылей. Самым серьезным стимулом для них был поиск путей выхода на рынок международной и междугородней связи, казавшийся тогда в высшей степени прибыльным; этот рынок не был монополизирован, и государство не позволяло компаниям группы RBOC туда проникнуть. Компании международной и междугородней связи (специалисты называют их «линиями информационного обмена», или ЛИО) в свою очередь также хотели пробиться к клиентам на рынке местной телефонной связи; у этих компаний были стимулы, но не было возможностей.

У прочих потенциальных конкурентов было достаточно мало и стимулов, и возможностей. Из всех потенциальных новичков, пожалуй, больше всего стимулов было у компаний кабельной связи. Аналитики отрасли рассматривали телефонную связь как весьма логичный плацдарм для роста кабельной связи. Руководители компаний кабельной связи были убеждены, что если они смогут предоставить пользователю интегрированные услуги – голосовую связь, видео и обмен данными – «в одном флаконе», то это будет мощный старт для роста. Таким образом эти компании добились бы дополнительных источников выручки и приобрели бы верных клиентов. Кроме того, в тот момент кабельные сети охватывали почти каждый американский дом.

Введя в действие закон 1996 года, государство надеялось «подстегнуть» конкуренцию, устранив организационные барьеры и смягчив регулирование отрасли. Цель закона была обозначена как «развитие конкуренции и сокращение регулирования отрасли, с тем чтобы обеспечить для американских потребителей низкие цены на высококачественные услуги и поощрить использование новых технологий в сфере коммуникаций»{79}79
  Telecommunications Act of 1996, Public Law 104–104 (S. 652) (8 February 1996).


[Закрыть]. Казалось, что правительство следует некой неосознанной теории, которая связывает интенсивную конкуренцию и инновационные технологии как причину и следствие. Интересно, что специалисты корпорации AT&T, и, в частности, ее исследовательского подразделения – Bell Laboratories – разработали и внедрили исключительное количество инноваций. Здесь были созданы лучшие телекоммуникационные системы в мире, значительно опередившие инновационные проекты остальных компаний, и это при отсутствии конкуренции.

И тем не менее, новый закон радикально пересматривал режим регулирования отрасли, построенный по образцу Закона о коммуникациях 1934 года. Закон 1996 года, хоть он и был предназначен для того, чтобы ослабить регулирование отрасли, на самом деле вводил новые режимы регулирования и новые принципы юридического обеспечения. Несмотря на то, что львиную долю более чем стостраничного закона составляло бесчисленное множество конкретных предложений, в нем можно выделить и некоторые основные положения.

• Закон разрешал компаниям кабельного телевидения, электроэнергетическим компаниям, линиям информационного обмена и конкурирующим провайдерам сетевого доступа (КПСД) продавать услуги местной телефонной связи.

• Закон вынуждал компании группы RBOC продавать конкурентам участки своих локальных сетей (эти участки получили название «арендуемые сетевые элементы», или АСЭ). Впоследствии Федеральная комиссия по коммуникациям (ФКК) разработала механизм ценообразования для таких АСЭ, основываясь на документе под названием «Положение о суммарном долгосрочном возрастании затрат на элемент» (Total Element Long-run Incremental Cost – TELRIC). ФКК понимала это положение так: цены по TELRIC устанавливались с учетом будущих издержек на использование лучшей в своей категории сетевой технологии, включая амортизационные отчисления{80}80
  Представители группы RBOC утверждали, что введение тарифа TELRIC равнозначно тому, как если бы государство крало активы их компаний; ведь им приходилось сдавать в аренду участки сети за неоправданно низкую цену. Верховный суд США не согласился с таким утверждением и вынес решение в поддержку тарифа TELRIC. Правда, в решении суда особо оговаривалось, что задача судей состоит не в том, чтобы найти лучшую схему ценообразования, а в том, чтобы проверить, носит ли данный тариф законный характер. Даже в то время, когда писалась эта книга, в судах все еще велись споры о том, что должностные лица могли сделать в соответствии с законом, а чего не могли.


[Закрыть].

• Закон позволял компаниям группы RBOC выходить на рынки международной и междугородней связи только при условии, что эти компании открывали свой рынок местной связи для свободной конкуренции. Любая компания RBOC имела право подать в ФКК заявку на разрешение предоставлять услуги международной и междугородней коммуникации, но для этого группа RBOC должна была доказать, что их рынок открыт для свободной конкуренции. В разделе 271 содержался список из 14 признаков, которые помогали определить, можно ли считать конкурентным рынок местных телефонных коммуникаций.

• Закон разрешал группе RBOC предлагать расширенный комплекс услуг, включавший высокоскоростной доступ в Интернет; однако для этого компании должны были создавать отдельные дочерние предприятия.

Таким образом, государство старалось создать «инкубатор» для всех компаний отрасли, пытаясь благотворно повлиять как на их стимулы, так и на их возможности (на схеме 4.3 показано, какие цели были поставлены и что получилось в результате). Официальные органы рассчитывали предоставить дополнительные возможности КМТС, ЛИО и компаниям кабельной связи, заставив владельцев сетей местной коммуникации продавать отдельные участки конкурентам, а также отказавшись от тех ограничений, которые не давали кабельным компаниям возможности предлагать услуги местной телефонной связи. Органы государственного регулирования (ФКК) впоследствии пытались создавать стимулы для новичков, например, ввели механизм ценообразования TELRIC, чтобы новички могли приобретать участки местных сетей. Так как кабельные компании не подчинялись общим для всех операторов связи ограничениям, у них были стимулы, чтобы вступить в борьбу. Кабельные компании вообще могли использовать лишь собственные сети, ведь этим компаниям не нужно было беспокоиться о том, что некогда придется продавать участки своих сетей конкурирующим новичкам. Если бы этих предписаний было достаточно для того, чтобы создать стимулы и возможности, то ЛИО, КМТС и кабельные компании действительно оказались бы в ситуации «инкубатора», и результатом стал бы настоящий бум инновационных проектов.

Однако некоторые последствия этого закона были весьма неожиданными. Отчасти проблема состояла в том, что составители закона не пришли к согласию, как именно будет действовать закон, и потому ожидали от него разных результатов{81}81
  Рид Хандт, который тогда был председателем ФКК, в своей автобиографии рассказал интересный случай, прекрасно иллюстрирующий шизофреническую сущность этого закона.
  «Сенатор одного южного штата спросил меня:
  – Что вы думаете про этот Закон о телекоммуникациях?
  – Я долго изучал его, – ответил я. – Вы знаете, мы вставили в него все, что только могли. А потом вставили в него же его полную противоположность.
  Он засмеялся, хлопнул меня по плечу и ушел, все еще посмеиваясь». Hundt, You Say You Want a Revolution?, 177.


[Закрыть]. Одни официальные лица надеялись, что таким образом на рынке местной телефонной связи появится пара-тройка новых конкурентов с собственным оборудованием. Этим законодателям представлялась та модель, которая воцарилась на рынке международной и междугородней связи, где компании MCI и Sprint активно строили свои собственные «далеко идущие» сети, используя сети группы RBOC только для передачи сигналов по местным каналам. Другие официальные лица стремились к тому, чтобы на рынках отрасли появилось множество новых конкурентов, которые хотели бы как можно скорее развернуть свою деятельность в полную силу, а чтобы активнее предлагать свои услуги, им понадобилось бы приобретать АСЭ.

Рынок в свою очередь ожидал, что предоставленные законом возможности быстро принесут выгоду и прибыли. На рынки отрасли вышли сотни компаний. Бьющие ключом рынки капитала вливали огромные деньги в КМТС, заставляя компании ускорять свои темпы роста. В период с 1998 по 2000 год венчурный капитал вложил в начинающие предприятия около 10 миллиардов долларов. Рыночная стоимость КМТС, выпустивших свои акции в открытое обращение, к концу 1999 года достигла порядка 90 миллиардов долларов.

Но у КМТС достаточно быстро начались проблемы. Большинство компаний вкладывали лишь небольшую часть своего капитала в построение сетей. Они чаще пытались собрать сеть из сдаваемых в аренду участков. Но для КМТС подключение к сетям группы RBOC оказалось непростым делом. К тому же вопреки ожиданиям компании группы неохотно шли на сотрудничество. Создатели закона надеялись добиться от группы RBOC желаемых действий, помахивая перед ее носом приманкой – рынком международной и междугородней связи. Но конкуренция обострялась (главной причиной этого обострения было развитие беспроводной связи), и цены на междугородние переговоры упали. Так что эта приманка с каждым днем выглядела все менее аппетитно.

Да, высшие должностные лица ожидали от RBOC некоторого сопротивления. Но технологические препятствия оказались серьезнее, чем ожидалось. Оказалось, что решать проблемы, связанные с интеграцией в готовые сети, крайне сложно. Многие инвесторы просто не понимали, сколько времени потребуется на то, чтобы создать новый бизнес и довести его до определенных масштабов – а надо сказать, что технологии, необходимые для разработки и предоставления услуг связи, были весьма сложными.

Прибыли давались тяжело. Когда «мыльный пузырь» наконец лопнул, инвесторы спрятали свои кошельки. В период между 1996 и 2003 годами обанкротились около 50 КМТС{82}82
  Банкротами стали и более «высокопоставленные» компании – такие, как McLeod, North-Point, Covad, Rhythmsnet, XO Communications. Всего, по оценкам Ассоциации местных телекоммуникаций, в период между 1996 и 2003 годами обанкротились около 50 КМТС. И крупные компании того времени, включая AT&T и MCI World Com, воспользовались тем, что закон позволял им войти в сферу местной телефонной связи, и добились в этом некоторого успеха. Информацию по этому вопросу можно найти в ALTS, «Progress Report on the CLEC Industry», October 2002, доступно на сайте http://www.alts.org/Filings/101702CLECProgessReport.pdf.


[Закрыть]. Рыночная стоимость КМТС, выпускавших акции в открытое обращение, к концу 2001 года резко упала до 4 миллиардов. И хотя в некоторых сферах новички смогли выжить, оказалось, что закон совершенно не способствует более интенсивной конкуренции; в отрасли не наблюдалось также и потока инноваций, который мог бы изменить правила игры, и на который так надеялось правительство, издавая Закон о телекоммуникациях.

Последствия этого закона жестоко разочаровали многих высших должностных лиц. Однако именно эти последствия можно привести в качестве иллюстрации трех существенных принципов, которые необходимо учитывать, анализируя политику государства в отношении той или иной отрасли.

1. Трудно создавать «правильные», нужные стимулы, так как в этом случае можно ошибиться, приняв информационный шум за сигнал; истинные же причины той или иной ситуации в отрасли могут оказаться гораздо более глубокими.

2. Трудно создавать возможности, потому что юридические, правовые возможности не связаны напрямую с возможностями производственного или технологического плана.

3. Крайне сложно разработать законы, которые гарантируют выход из ситуации «дилемма».