Текст книги "Вы сотворили нас"

Двигался он легко и изящно, и казался воплощением грациозности, и на его спине восседала в дамском седле Кэти Адамс.

Дьявол протянул ко мне руку, но я оттолкнул ее и сам обхватил его за талию, пытаясь в то же время уцепиться ногами за железные прутья ограды. Я действовал, не размышляя, без всякого плана – не уверен даже, что понимал тогда, зачем поступаю именно так. Но, видимо, что-то подсознательно подсказывало мне, что это – единственно возможный путь. Если я смогу задержать здесь Дьявола хоть на секунду, то подоспеет Дон Кихот, и если глаз его верен, то Дьявол окажется нанизанным на копье. А помимо желания получше закрепиться на месте, что-то еще говорило мне о возможном влиянии на него железа – наверное, потому я просунул ногу между прутьями решетки.

Дьявол пытался вырваться, но я висел на нем, обеими руками обхватив вокруг пояса. Шкура его воняла, и там, где я касался ее лицом, вся была покрыта липким зловонным потом.

Он боролся изо всех сил, сыпал ужасными проклятиями, молотил меня кулаками, но краешком глаза я уже заметил приближающееся копье. Топот копыт все приближался, наконечник копья с мягким, хлюпающим звуком впился в тело, и Дьявол упал. Я разжал руки и тоже упал на тротуар, а нога так и осталась зажатой между прутьями ограды.

Повернувшись, я увидел, что копье поразило Дьявола в плечо. Он извивался и мяукал. Он размахивал руками, и из уголков рта сбегала пена.

Дон Кихот поднял руку и попытался откинуть забрало шлема. Его заело. Рыцарь дернул с такой силой, что сорвал с головы весь шлем. Вырвавшись из рук, он со звоном покатился по тротуару.

– Негодяй! – вскричал Дон Кихот. – Я призываю тебя сдаться и связать себя клятвенным обещанием воздерживаться впредь от дальнейшего вмешательства в дела человеческого мира!

– Убирайся в ад и будь проклят! – бушевал Дьявол. – Я не уступлю никакому любителю совать нос в чужие дела! Никакому типу, что шныряет и вынюхивает, не пахнет ли новым крестовым походом! А из всех этих типов ты самый худший, Кихот. Ты способен почуять доброе дело за миллион световых лет – и тут же опрометью кинешься его свершать. А я не хочу этого! Понимаешь, я этого не хочу!

Санчо Панса спрыгнул с осла и бежал теперь к нам – я заметил, что в ведре, которое он тащил, болтался еще и ковш. Санчо остановился перед Дьяволом и ковшом плеснул на него немного жидкости. Жидкость кипела и шипела, а Дьявол корчился в агонии.

– Вода! – ликуя, вопил Санчо Панса. – Вода, благословленная святым Патриком! Самая могучая на свете!

Он выплеснул на Дьявола еще ковш. Дьявол корчился и визжал.

– Клянись! – кричал Дон Кихот.

– Сдаюсь! – взвыл Дьявол. – Сдаюсь и клянусь!

– И еще поклянись, – угрюмо проговорил Дон Кихот, – что все причиненные тобой беды кончатся – и немедленно.

– Нет! – взвизгнул Дьявол. – Нет, или все мои труды пойдут прахом!

Санчо Панса швырнул ковш на тротуар и двумя руками поднял ведро, готовясь выплеснуть на Дьявола все его содержимое.

– Остановись! – вскричал Дьявол. – Убери эту проклятую воду. Я окончательно сдаюсь и обещаю выполнить все ваши требования.

– Тогда, – не без некоторой церемонности проговорил Дон Кихот, – наша миссия здесь выполнена.

Я не заметил, как они исчезли. Не было даже никакой вспышки. Просто не стало ни Дьявола, ни Дон Кихота, ни Санчо Пансы, ни единорога. Но Кэти бежала ко мне, и я подумал: «Странно, как она может бежать с растянутой лодыжкой?» Я попытался выдернуть ногу из решетки, чтобы встретить ее стоя на ногах, однако ступня застряла плотно и я не смог высвободить ее. Кэти опустилась на колени рядом со мной.

– Мы снова дома! – восклицала она. – Хортон, мы снова дома!

Она наклонилась, чтобы поцеловать меня, а толпа на другой стороне улицы громогласно и грубо приветствовала наш поцелуй.

– У меня застряла нога, – сказал я.

– Ну так высвободите ее, – улыбаясь сквозь счастливые слезы, посоветовала Кэти.

Я попытался, но не смог. К тому же от моих рывков нога начала болеть. Кэти поднялась, подошла к решетке и сама попробовала освободить меня, но с тем же результатом.

– По-моему, у вас опухает лодыжка, – со смехом проговорила она, опускаясь на тротуар. – Ну и парочка! – воскликнула она. – Сперва у меня, теперь у вас!

– Ваша уже в полном порядке, – заметил я.

– Это магия – там, в замке, – пояснила она. – Удивительный старый маг с длинной седой бородой, в смешном колпаке и усеянной звездами мантии. Это было самое приятное место, какое я когда-либо видела. Все такие любезные и вежливые… Я могла бы остаться там навсегда, если бы вы были со мной. И единорог. Он такой милый и прекрасный! Вы когда-нибудь видели единорога?

– Видел.

– Хортон, кто эти люди, идущие к нам через лужайку?

Я был так увлечен Кэти, так рад ее возвращению, что на лужайку как-то не обращал внимания. Теперь я посмотрел – и увидел их. Они толпой бежали к решетке – впереди Президент, а за ним все остальные, кто был тогда в кабинете.

Подбежав к решетке, Президент остановился. На меня он посмотрел без особого дружелюбия.

– Хортон, – поинтересовался он, – какого черта вы тут делаете?

– У меня застряла нога, – пояснил я.

– К черту вашу ногу, – отозвался он. – Я не это имел в виду. Клянусь, я видел рыцаря и единорога!

Остальные толпились возле решетки.

От ворот закричал охранник:

– Эй! Смотрите все! Машина на улице!

Я в этом не сомневался.

– Но как же быть с ногой? – возмущенно спросила Кэти. – Освободить ее мы не можем, а лодыжка опухает. Боюсь, что это растяжение.

– Кто-нибудь, вызовите врача, – проговорил государственный секретарь.

– Раз машины пошли, так и телефон, наверно, работает. Как вы себя чувствуете, Хортон?

– В порядке, – отозвался я.

– И пусть кто-нибудь придет сюда с ножовкой, – добавил Президент. – Бога ради, освободите же ему ногу!

Так я и остался лежать на тротуаре, а Кэти сидела рядом со мной в ожидании доктора и слесаря с ножовкой.

Не обращая внимания на толпившихся возле ограды, белки Белого Дома пробрались на тротуар посмотреть, что происходит. Они изящно сидели, поджав передние лапки к груди, и выпрашивали подачку.

А по улице мимо нас катилось все больше и больше машин.