Текст книги "Город. Сборник рассказов и повестей"

Этот рулон тоже свернулся. Джон сидел над бумагами, покачиваясь вперед-назад.

Хотел неопровержимых доказательств? Вот, получай.

Чертежи корабля, составленные и начерченные людьми. Стремление к звездам, перенесенное на бумагу. Никакого Божественного промысла, никаких мифов. Обычные человеческие расчеты.

А что же тогда Иконы? Неужели они и далеки от истины? Жаль, если так. Они дарили умиротворение. Как и Вера. Умиротворение.

Джон сидел в тесном хранилище, рядом с аппаратом, кроватью и ящиком, среди чертежей. Он свел руки на груди и обнял себя в отчаянном порыве жалости.

Почему именно я?.. Проклятое Письмо! Насколько лучше было жить в покое и неведении, играть в шахматы с Джо и ни о чем не думать.

– Так вот где ты прячешься, – донеслось со стороны двери.

Джон повернул голову и увидел ноги Джо, затем поднял глаза и разглядел лицо, на котором застыла неестественная полуулыбка.

– Книги!

Из уст Джо слово прозвучало как ругательство. Он будто застал друга за чем-то непристойным, а сознание дорисовало грязные подробности.

– Джо… – начал Джон.

– А я-то думаю, что ты все недоговариваешь. От помощи отказываешься. Еще бы, неудивительно…

– Джо…

– Уединяешься – с книгами!

– Послушай! Все не так, как мы привыкли думать. Корабль построили люди, такие же, как мы. У него есть цель. Я знаю, что нас ждет в Конце…

Лицо Джо больше не выражало ни ужаса, ни удивления. Оно стало бесстрастным, как у судьи. Джо смотрел сверху вниз, и в его глазах не было ни капли жалости.

– Джо!

Тот резко развернулся и кинулся прочь из комнаты.

– Джо! Ну постой же, Джо!

Но тот уже убежал.

Судя по удаляющемуся топоту, он направлялся к эскалатору, чтобы попасть на жилую палубу.

Там он поднимет Экипаж на ноги, отправит их по всему кораблю, чтобы выследить и изловить Джона Хоффа. А когда они его поймают…

Когда его поймают, наступит самый настоящий Конец – тот, неведомый, о котором говорили в Церкви. И никто и никогда более не узнает про Предназначение, Цель и Смысл.

А в результате тысячи мужчин и женщин погибнут зря. Пот, труд и чаяния людей, построивших и запустивших корабль, пропадут втуне.

Потеря будет чудовищной, и это будет преступлением. Нельзя ничего выбрасывать. Все нужно беречь. И речь не только о воде и пище – речь о человеческой жизни и надеждах.

Джон нащупал пистолет и схватил его. Внутри заскипал гнев – отчаянный, безнадежный, сиюминутный, слепой гнев человека, у которого только что выбили почву из-под ног.

Дело даже не в нем, а в том, что под угрозой жизнь других: Мэри, Герба, Луизы, того же Джошуа.

Джон пулей выскочил из хранилища, круто свернул в коридор, чуть не влетев в стену, затем помчался к эскалаторам. Не видно было ничего, только ощущались под ногами шершавые ступеньки, и Джон в который раз порадовался, что так часто ходил этим путем из жилых отсеков в сердце Корабля. Он чувствовал себя здесь как дома и прекрасно ориентировался в темноте; в этом Джо ему уступал.

Джон слетел вниз по ступенькам, чуть не споткнулся, затем побежал по коридору к следующему пролету. Топот впереди становился ближе. Джо постоянно на что-то натыкался и поэтому не мог бежать быстро.

В следующем коридоре, в самом конце горела одинокая тусклая лампочка. Только бы успеть…

Джон забежал на очередной эскалатор и взялся за поручень, чтобы не упасть. Остаток пролета он преодолел прыжком.

Гася удар от приземления, он присел и разглядел впереди спину убегающего. Прицелился, нажал на кнопку. Пистолет дернулся, выворачивая руку, и коридор заполнила яркая вспышка.

На мгновение Джон ослеп и запоздало прикрыл глаза, а в голове в это время пронеслась мысль: «Я убил Джо. Я убил своего друга».

Только это был не Джо. Не тот парень, которого он знал с детства. Не партнер по шахматам. Не Джо, а значит, и не друг. Кто-то чужой, с лицом судьи, готовый натравить на Хоффа весь Экипаж. По его вине всем грозила неминуемая гибель.

Джон знал, что правда на его стороне, но руки все равно дрожали.

Наконец он проморгался и увидел на полу черный силуэт.

Он уронил пистолет, ноги подкосились. Живот свело, по спине побежали мерзкие мурашки.

Не выбрасывай, но береги – так твердили все вокруг. Наравне с этой заповедью были и другие, негласные, повторять которые не было нужды. Никто не наставлял: не пожелай жены ближнего своего, не произноси ложного свидетельства, не убивай – ведь эти преступления искоренили еще задолго до того, как космический корабль покинул Землю.

Это были законы здравого смысла и благообразной жизни. И один из них Джон Хофф только что нарушил. Он убил своего ближнего, убил своего друга.

Вот только это не мой друг, напомнил он себе. Это враг, враг всем нам.

Засунув пистолет за пояс, он твердой походкой двинулся по коридору к телу, лежащему на полу.

В полутьме не сразу поймешь, что там перед тобой лежит. И еще повезло, что Джо упал вниз лицом.

Джон задумался. Очень скоро Экипаж хватится Джо, начнутся поиски. Нельзя допустить, чтобы его нашли. Никто не должен узнать. Про убийства давным-давно позабыли, никому даже в голову не придет. А вот повод подавать нельзя. Ведь если один человек оказался способен на убийство – неважно, зачем и почему, – то и другой сможет. Если кто-то согрешил, грех необходимо скрыть, иначе он потянет за собой другие, а в новый мир (если Корабль все-таки достигнет цели) Экипаж должен прийти дружным и сплоченным.

Спрятать тело нельзя, ведь нет такого тайника, который никто не нашел бы. К переработчику, куда можно отправить труп, тоже просто так не попадешь: дорога туда лежит прямиком через гидропонные фермы.

Только ли? Есть ведь и другой путь к переработчику – через машинный зал.

Джон ощупал карманы – ключи были на месте. Наклонившись, он подхватил Джо – и тут же, стоило коснуться еще теплого тела, отскочил, вжался в металлическую стену. Живот по новой скрутило, в висках заколотило от чувства вины за содеянное.

Он вспомнил отца, разговоры с ним, вспомнил далекого пращура, который написал Письмо, и всех предков, кто из поколения в поколение передавал Письмо и поддерживал ересь – все ради истины, ради знаний, ради общего спасения.

Слишком многое поставлено на карту, слишком многие рисковали жизнью, слишком много одиноких ночей прошло в размышлениях, правое ли это дело, и теперь нельзя отступать из-за вины и брезгливости.

Джон оторвался от стены, подхватил тело и взвалил себе на плечо. Оно обмякло, как мешок, что-то хлюпнуло. По спине потекла теплая струйка.

Он стиснул зубы, чтобы те не стучали, и медленно, согнувшись под тяжестью, пошел по давно замершим эскалаторам и коридорам к машинному залу.

Уже у двери он положил тело и начал искать ключи. Достал нужный, вставил в замок, повернул, потом навалился, и дверь неспешно отворилась. В лицо ударил жаркий поток воздуха. Ярко горел свет, мощно гудели силовые установки, свистел вращающийся металл.

Он снова подхватил Джо, вошел и закрыл за собой дверь. Перед ним было скопление огромных машин, разделенных узкими и длинными проходами.

Одну вращающуюся машину Джон узнал: гироскоп на кардановом подвесе, выполняющий функцию стабилизатора.

Интересно, сколько времени уйдет на то, чтобы понять устройство этих сложных огромных машин? Насколько сильно наши знания уступают тем, что знали наши предки тысячу лет назад?

Тело все еще давило на плечо, на пол ритмично падали теплые густые капли.

Вспоминать одновременно интересно и страшно. Тысячу лет назад люди умели строить такие машины. А еще раньше ими управляли необузданные эмоции, которые толкали на убийство себе подобных.

Нужно избавиться от тела, с горечью подумал Джон Хофф. Лишь от вины мне не избавиться. Тела не станет, оно превратится в нечто иное, все составляющие его станут чем-то новым, но грех останется со мной. Навсегда!

Он нашел дверцу переработчика и, собравшись с духом, дернул. Ее заклинило, пришлось потянуть сильнее. Наконец она поддалась; за ней зияло отверстие, в которое как раз проходил человек. За перегородкой что-то ревело, то и дело вырывались алые всполохи бушующего пламени. Как мог аккуратно, Джон отправил тело в разверзнутую пасть. Подтолкнув его напоследок, закрыл дверцу и с силой надавил на педаль, чтобы запустить механизм.

Все, кончено.

Джон отошел от переработчика и утер лоб. От груза он избавился, но тяжесть осталась. Навсегда.

Послышались шаги, но Хофф не обернулся: он знал, кто идет, – эти призрачные шаги будут вечно звучать у него в голове, следовать за ним по пятам всю оставшуюся жизнь.

– Мальчик мой, что ты натворил? – спросил голос.

– Убил человека. Друга, – ответил Джон и оглянулся.

И шаги, и голос принадлежали не призраку, а живому человеку.

– Тобой руководил здравый смысл? – спросил Джошуа.

– Да. Смысл и цель.

– Тебе нужен друг. Без друга никуда.

Джон кивнул.

– Я узнал предназначение Корабля и его конечную цель. А он нашел меня. Он хотел отдать меня на растерзание. И я… я…

– Убил его.

– Я взвесил: одна жизнь или многие, – и решил отнять лишь одну. Его. Он бы лишил жизни всех.

Долгое время они с Джошуа молча смотрели друг на друга.

– Негоже отнимать жизнь у другого человека. Неправильно.

На фоне огромных машин Джошуа терялся, однако внутри у него бурлила энергия не меньшая, чем в двигателях.

– Но еще более неправильно обрекать весь Экипаж на бессмысленную гибель. Негоже из-за собственного невежества попирать здравый смысл, – подытожил старик и сменил тему: – Так, значит, ты узнал предназначение Корабля? И каково оно? Полезное?

– Не могу сказать, – ответил Джон. – Каким бы оно ни было, оно есть. Любое предназначение лучше, чем ничего.

Он откинул со лба слипшиеся от пота волосы.

– Ладно, я готов. Веди меня. Одну жизнь я отнял, но больше никому не наврежу.

– Нет, мальчик мой, это ты веди меня. Я иду за тобой, – тихо и мягко произнес Джошуа.

Наблюдать огромную черную пустоту, в которой крошечными маяками сверкали звезды, было неприятно даже из смотрового пузыря. Но обозревать ее из комнаты управления, через панорамное окно, обращенное в самую бездну космоса, было еще хуже. Можно опустить глаза и не увидеть дна, можно посмотреть вверх и ни во что не упереться взглядом. То казалось, что звезды прямо перед тобой – только протяни руку и схватишь, то приходило осознание, что они очень и очень далеко; от одной попытки вообразить это расстояние кружилась голова.

В общем, звезды были далеко.

Все, кроме одной – горящего солнца по правому борту.

Джон Хофф покосился на стоявшего рядом Джошуа. Лицо старика застыло, на нем перемешались неверие и страх на грани ужаса.

Я-то хотя бы представлял, что могу здесь увидеть, подумал Джон.

Он оторвал взгляд от окна и уставился на пульт со множеством приборов. Сердце вдруг куда-то провалилось, пальцы онемели. Набираться опыта в управлении Кораблем нет времени. Досконально понять его устройство нет времени. Остается полагаться на смекалку и обрывочные знания, перенесенные ему в мозг во сне. Однако мозгу тоже нужны годы, чтобы сообразить, что от него требуется, а этой роскоши у них нет.

– Что делать? – прошептал Джошуа. – Мальчик мой, что будем делать?

Та же мысль крутилась и в голове у Джона.

Как в забытьи, он шагнул вперед, поднялся по ступенькам и сел в кресло с надписью «ШТУРМАН» на спинке. Казалось, что он сидит на краю обрыва и вот-вот сорвется в бездонную космическую пропасть. Штурманский пульт был усыпан множеством переключателей и кнопок, с помощью которых можно управлять двигателями в машинном отсеке.

– Та гигантская звезда, слева, – подал голос Джошуа. – Она пылает…

– Все звезды пылают.

– Она почему-то больше остальных…

– Именно к ней наш корабль и отправили тысячу лет назад, – сказал Джон.

По крайней мере, так он полагал. Ему очень хотелось верить, что это та самая звезда.

Однако вместе с этой мыслью возникла и другая, похожая на сигнал тревоги. Что-то не так. Что-то совсем не так.

Он старался соображать, но мешала непосредственная близость космоса. Космос такой бескрайний и пустой, что нечего и пытаться его осознать. Космос не перехитрить. Космос не победить. Он слишком велик, и он беспощаден. Он не знает жалости. Ему нет дела ни до корабля, ни до людей на нем.

Бросить вызов космосу отважились только земляне, запустившие Корабль, и первые поколения Экипажа, этим Кораблем управлявшие. А теперь их двое. Двое против космоса. Лишь двое, кому не все равно.

– Эта звезда крупнее остальных, – сказал Джошуа. – Значит, она ближе всех к нам.

Вот в чем дело! Вот почему сознание било тревогу. Звезда была слишком близко – опасно, непозволительно близко!

Джон заставил себя забыть о космосе и посмотреть на пульт управления, точнее, на загадочную мешанину переключателей и рычажков, кнопок и индикаторов.

Но постепенно в голове все начинало вставать на свои места, включались знания, которые загрузил аппарат. Джон прочитал значения на некоторых индикаторах и сделал кое-какие выводы, затем отыскал «знакомые» элементы управления; в мозгу стали всплывать математические формулы.

И все же… Нет, раздосадованно подумал он. Задумка хорошая, но ничего не выйдет. Нельзя обучить человека с помощью машины. Нельзя просто взять и загрузить в него знания, необходимые для управления кораблем.

– Джошуа, я не смогу! – громко сказал Джон. – Ничего не выйдет.

Где же планеты? Как их вообще отыскать? И даже если отыскать удастся, что делать потом?

Корабль тем временем падал прямо на солнце.

На лбу у Джона обильно выступил пот, заструился по щеке, спина и подмышки намокли.

– Спокойно, мальчик мой, не паникуй.

Под пультом управления нашелся крошечный ящик. Внутри лежала стопка бумаги и карандаши. Джон взял лист, переписал туда показания нескольких индикаторов: абсолютная скорость, ускорение, расстояние до звезды, угол приближения. Были и другие индикаторы, но эти – самые главные, сейчас имели значение только они.

В голове всплыла мысль, которую туда загрузил аппарат путем множества повторений: управление кораблем заключается не в том, чтобы привести его в конкретную точку, а в том, чтобы предугадать, где он окажется в ближайшее время. И Джон принялся за расчеты, а подсознание натужно подсказывало ему нужные формулы. Произведя вычисления, он построил график, потом взялся за рычаг управления тягой и передвинул его вперед на два деления. Оставалось верить, что решение правильное.

– Ну как, получилось? – спросил Джошуа.

Джон пожал плечами:

– Пока не знаю. Надо ждать. Где-то через час будет видно.

Небольшое увеличение тяги не даст Кораблю пройти слишком близко от Солнца. Наоборот, пользуясь его притяжением, он обогнет звезду, совершит поворот и полетит назад. По крайней мере, Джон на это рассчитывал. Идею ему подсказал аппарат.

Он неподвижно сидел в кресле, размышляя, можно ли доверять знаниям, полученным из записей с помощью шлема.

– Похоже, мы здесь надолго, – произнес Джошуа.

– Боюсь, что да, – кивнул Джон

– Тогда схожу за едой.

У двери старик обернулся.

– А что с Мэри?

Джон мотнул головой.

– Еще рано. Если ничего не получится…

– Все получится.

– Если ничего не получится, – строго закончил мысль Джон, – будет лучше, чтобы они так ничего и не узнали.

– Возможно, ты прав, – уступил старик. – Я принесу нам еды.

Через два часа стало ясно, что столкновение с солнцем удалось миновать. Да, Корабль пройдет близко, почти на самой грани – всего в миллионе-полутора километров, – но скорости ему хватит, чтобы проскочить мимо и выйти из гравитационной ловушки. Сила притяжения тем временем завернет его, а заодно заставит потерять скорость. Корабль выйдет на орбиту – очень опасную. Всего один виток, и если ничего не делать, то столкновения будет все же не избежать.

Так что до тех пор, пока Корабль снова не повернет на солнце, необходимо окончательно разобраться с управлением. К счастью, немного времени есть. Не добавь Джон два пункта ускорения, Корабль наверняка либо рухнул бы на солнце, либо вышел бы на все сужающуюся орбиту, покинуть которую уже не смог бы – не хватило бы даже фантастической тяги могучих двигателей.

Время есть, знания тоже, а Джошуа принесет еды. А раз время есть, его надо потратить с умом. Где-то в голове лежат нужные сведения, осталось извлечь их и употребить на пользу дела.

Джон немного успокоился. Вспоминая свои недавние метания, он задумался, каким образом землянам, запустившим Корабль, и тому экипажу, который управлял им до эпохи всеобщего забвения, удалось так точно попасть в цель. Наверное, случайность, ведь нельзя же прицелиться в такую крохотную мишень с расчетом на тысячу лет и нисколько не промахнуться… Или все-таки можно?

В голове без конца крутилось: «автоматический… автоматический… автоматический…» Корабль – автомат. Он сам летит к цели, сам чинит и обслуживает себя. Задача человека – направлять его. «Сделай то-то и то-то», – приказывает человек, а Корабль исполняет.

Значит, достаточно просто дать Кораблю инструкции. Главное, определить какие. Какие и в какой форме.

В голове мельтешили обрывки знаний.

Джон вылез из штурманского кресла и стал ходить кругами по комнате. Все вокруг покрывал тонкий слой пыли, однако стоило провести рукавом, и металл снова сверкал, словно Корабль построили только вчера.

Он рассматривал приборы: какие-то были ему знакомы, другие – нет. Наконец он отыскал среди них телескоп и путем проб и ошибок постепенно сообразил, как его включить. А затем подсознание услужливо подсказало, как находить планеты. Раз эта звезда – их цель, значит, вокруг нее должны быть планеты.

Прошло три часа, а Джошуа все не возвращался. Сходить и принести еды – столько времени не нужно. Джон тревожно расхаживал взад-вперед. Что-то случилось, что-то нехорошее.

Он вернулся к телескопу и начал высматривать планеты. Чем больше он работал с приборами, тем быстрее в голове возникали нужные знания.

Джон только-только отыскал одну планету, как в дверь постучали. Он оставил телескоп и пошел открывать.

В коридоре было полно народа, и все как один орали, выкрикивали проклятия. От такого напора ненависти и злобы он даже на шаг отступил.

Возглавляли толпу Герб с Джорджем, за ними напирали остальные: и мужчины, и женщины. Мэри видно не было.

Толпа норовила прорваться внутрь, лица членов Экипажа горели от злости.

Джона охватил страх. Он опустил руку и вытащил из-за пояса оружие. Прицелился под ноги напиравшим людям, легонько надавил на кнопку. Комнату с коридором заполнила яркая вспышка, и толпа в ужасе откатилась. Дверной проем почернел, запахло жженой краской.

– Я вооружен, – спокойно сообщил Джон Хофф. – Я могу убить каждого. И убью, если попробуете вмешаться. Разворачивайтесь и уходите, откуда пришли.

Вперед шагнул Герб.

– Здесь вмешиваешься только ты!

Герб сделал еще один шаг. Джон вскинул пистолет и навел на него.

– Я уже убил одного, могу убить еще.

Удивительно, подумал он, как легко говорить о том, что отнял у человека жизнь. И как легко теперь на это решиться.

– Джо пропал, – сказал Герб. – Мы ищем.

– Вы его не найдете.

– Но ведь Джо твой друг.

– Ты тоже. Но цель важнее всего, даже дружбы. Так что решайте, либо вы со мной, либо против меня. Третьего не дано.

– Мы отлучим тебя от церкви.

– Отлучите от церкви! – передразнил Джон.

– Мы изгоним тебя в сердце корабля.

– Мы всю жизнь, уже много поколений, провели в изгнании и даже не знали об этом. Мы вообще ничего не знали. И поэтому сочинили красивую сказку, а затем убедили себя, что так все и было. А когда я показал вам, что все это выдумка – пусть и вынужденная, – вы готовы немедля отлучить меня от церкви, изгнать. Хотите остановить меня, Герб? Придумайте что-нибудь другое.

Он повел пистолетом.

– В отличие от вас, я могу за себя постоять.

– Ты сумасшедший, Джон!

– А ты идиот.

Сначала Хофф испугался, потом разозлился, а теперь не чувствовал ничего, кроме презрения. Жалкая кучка дебилов, выкрикивающих вялые угрозы…

– Что вы сделали с Джошуа? – спросил Джон.

– Связали, – ответил Герб.

– Так вернитесь и развяжите его. И принесите сюда еды.

Никто не двинулся с места.

– Ступайте! – приказал Джон, угрожающе махнув пистолетом.

Они побежали.

Он захлопнул дверь и вернулся к телескопу.

Планет в этой Солнечной системе насчитывалось всего шесть, но только на двух – на второй и пятой по счету от солнца – была атмосфера.

Прошло еще несколько часов, Джошуа так и не объявился. Никто не стучал в дверь. Воды и еды тоже никто не принес.

Джон снова поднялся к штурманскому креслу. Солнце осталось далеко позади. Хотя скорость падала, Корабль все равно летел слишком быстро.

Джон потянул рычаг на себя, и стрелка индикатора скорости начала клониться влево. Теперь пульт выглядел куда понятнее. Почти все приборы были ему знакомы. Оказывается, управлять кораблем не так уж и трудно…

Тут Джону на глаза попался аппарат, которого он не заметил раньше. Крохотный металлический мозг, созданный для командования Кораблем. Вот и ответ на мучивший столько времени вопрос: как им управлять? Через металлический мозг, вот как.

Следом Джон обнаружил кнопку с пометкой «телескоп», потом кнопку «орбита» и рядом еще одну, с пометкой «приземление».

Готово, подумал он. Сколько волнений, страхов… а все элементарно. Землянам, построившим Корабль давным-давно, пришлось сделать его до невозможности простым. Настолько простым, что его посадит и дурак, достаточно лишь нажать на кнопку. Они ведь наверняка опасались того, что может произойти в полете спустя несколько поколений. Наверняка догадались, что про Землю забудут и что на Корабле сложится своя цивилизация. А может, таков был изначальный замысел? Что, если нынешнее общество и нынешний порядок – часть плана? Ведь если вдуматься, пережил бы Экипаж тысячелетнее путешествие, знай люди о его предназначении и конечной цели?

Нет, не пережил бы. Что может быть ужаснее понимания, что тебя обманом лишили будущего, что ты всего лишь биоматериал и твоя задача – продлевать род, поддерживать смену поколений, чтобы кто-то из твоих далеких потомков спустя много-много веков достиг-таки цели? Всякий обезумел бы, узнав такое.

Был только один способ избежать этого: заставить всех забыть, в чем суть путешествия.

Хватило нескольких поколений, чтобы Экипаж приспособился к ограниченности мира и создал собственную доморощенную культуру, в которой главную роль играло бездействие. В таком ритме тысяча лет пронеслись как единый миг.

А Корабль все это время бороздил Космос и шел к цели, не сворачивая и не отклоняясь от курса.

Хофф спустился к телескопу, навел его на пятую планету, зафиксировал положение радара, затем вернулся к вычислителю, щелкнул переключателем «телескоп», после чего сел ждать. Больше от него ничего не зависело.

Имя пятой планете было «смерть». Так ее описал анализатор. Атмосфера почти целиком из метана, сила тяжести в тридцать раз больше земной, давление на поверхности под бушующими метановыми тучами достигает тысячи атмосфер. Были и другие факторы. Но чтобы погубить человечество, хватало и этих трех, даже по отдельности.

Джон вывел Корабль с орбиты и вновь направил его к солнцу. Подошел к телескопу, нашел вторую планету, зафиксировал в целеуказателе, запустил вычислитель и опять стал ждать.

Последний шанс. Атмосферой обладали только две планеты – значит, либо вторая, либо ничего.

А если и там смерть, что тогда?

Останется одно: набрать скорость, направить Корабль к следующей звезде и верить, что через несколько поколений кто-то другой найдет пригодную для жизни планету.

Джона мучил голод, желудок сжался и ныл. В комнате управления оставалась канистра с водой, которой хватило на несколько стаканов, но он выпил ее еще два дня назад. Джошуа так и не вернулся. Экипаж никак себя не проявлял. Хофф дважды открывал дверь и выходил в коридор, готовый предпринять вылазку за едой, однако, подумав, отказывался от этой затеи и возвращался. Рисковать нельзя. Если его заметят, то загонят в угол и задавят числом.

И все же скоро у него не будет выбора – придется рискнуть. Иначе к концу дня он слишком ослабнет. А до второй планеты лететь и лететь. Надо продержаться.

Шансы тем временем таяли, отчаяние росло. Без еды и воды он превратится в бесполезную, немощную оболочку. Если остатки сил и сознания покинут его, Экипажу никогда не достичь планеты.

Он вернулся к пульту управления и перепроверил показания приборов. Корабль по-прежнему набирал скорость. Лампочка вычислителя мигала синим светом, как бы говоря: «Все в порядке. Все в порядке».

Джон пошел в угол, который приспособил для сна. Лег, свернулся клубком, прижав коленями живот, чтобы тот не ныл, закрыл глаза и попытался заснуть. Он лежал и сквозь металл слушал, как пульсируют двигатели в кормовом отсеке, – их мощный рокот разносился по всему Кораблю. Совсем недавно ему казалось, что для того, чтобы им управлять, нужно учиться всю жизнь… Впрочем, опыт тоже бы не помешал.

Он провалился в сон, затем проснулся, снова заснул – и тут его разбудили крики и грохот. Кто-то колотил в дверь.

Джон одним движением поднялся и кинулся туда, рывком дернул дверь на себя, и в помещение ввалилась Мэри. В одной руке у нее большая канистра, в другой – увесистый баул. А по коридору за ней бежала оголтелая, орущая толпа, вооруженная дубинками.

Джон подхватил Мэри под руки, затащил в комнату и запер дверь. Преследователи попробовали с разбегу высадить ее и, не справившись, заколотили по ней кулаками и дубинками, осыпая Хоффа отчаянной руганью.

Джон склонился над женой.

– Мэри? – хрипло позвал он. Стало трудно дышать. – Мэри…

– Я пришла, потому что так надо, – ответила она сквозь слезы. – Так надо, и неважно, что ты натворил.

– Все, что я сделал, – к лучшему. Я убежден. Все это – часть изначального замысла. Люди с Земли спланировали все заранее. И так уж вышло, что только я…

– Ты еретик. Ты разрушил нашу Веру. Ты посеял рознь в Экипаже. Ты…

– Я знаю правду. Я знаю предназначение Корабля.

Мэри положила ладони ему на лицо.

– Мне все равно. Теперь – все равно. Поначалу я злилась на тебя, страшно злилась. Мне было так стыдно, что я чуть не умерла от позора. Но когда они убили Джошуа…

– Они…

– Убили Джошуа. Забили насмерть. И не только его. Были и другие, кто хотел тебе помочь. Их тоже убили. По всему Кораблю драка и крики. Все друг друга ненавидят и подозревают. Слухи – один другого ужаснее. Такого никогда не было. Все из-за того, что ты отобрал у людей Веру.

Так и рушится цивилизация. В одночасье. Миг – и веры не стало. Ее место заняли безумие и ненависть.

– Люди боятся. Они остались одни, и они беззащитны, – сказал Джон.

– Я хотела прийти раньше. Я знала, что ты голоден, и боялась, что у тебя нет воды. Но пришлось дожидаться, пока про меня забудут.

Он крепко прижал жену к себе, глаза заволокло слезами.

– Вот тут еда, а тут вода. Сколько смогла унести.

– Моя дорогая. Любимая…

– Поешь, Джон. Почему ты не ешь?

Он встал и поднял ее.

– Потом поем. Чуть позже. Сначала хочу показать тебе кое-что. Истину.

Он провел ее вверх по ступенькам.

– Взгляни. Вот куда мы направлялись. И из таких же мест мы родом. Неважно, что мы себе придумали, Истина – вот она.

Вторая планета будто сошла с Икон. На ней были и Деревья, и Ручьи, и Цветы, и Трава, и Небо с Облаками, Ветер и Свет.

Загудел анализатор и выплюнул распечатку с отчетом. Начинался он со слов: «Безопасна для людей». Дальше шли цифры и цифры: состав воздуха, содержание бактерий, интенсивность ультрафиолетового излучения, и прочая, и прочая. Но хватало и первой строчки: «Безопасна для людей».

Джон коснулся главного переключателя в центре Пульта.

– Вот и все, – сказал он. – Тысячелетнее путешествие подошло к концу.

Он щелкнул переключателем, и индикаторы разом скакнули на «ноль». Стрелки замерли. Могучие двигатели стихли, и Корабль погрузился в знакомую, такую далекую теперь тишину – ту, что сопровождала их в полете, когда звезды казались росчерками света, пол был стеной, а стена – полом.

Затем тишину нарушил крик – вой множества человеческих глоток, не отличавшийся от звериного.

– Они до смерти напуганы, – сказала Мэри. – Они не покинут Корабль.

А ведь она права. Как же он об этом он не подумал: люди не захотят оставить Корабль.

Столько поколений они были привязаны к нему. Для них он – убежище и покой, а мир вокруг, под бескрайним пологом Неба и безо всяких границ, – невыносимый ужас.

Так или иначе, но с Корабля Экипаж нужно выгнать – именно выгнать, как скот. А сам Корабль придется запечатать, чтобы никто не смог вернуться. Ведь Корабль – это еще и неведение, трусость, раковина, которую они переросли, утроба, из которой человечеству суждено заново выйти на свет.

– А с нами что будет? – спросила Мэри. – От них не спрятаться…

– Ничего не будет, – успокоил ее Джон. – Ничего они нам не сделают. Пока у меня есть это.

Он похлопал пистолет на боку.

– Джон, убивать…

– Никто никого не убьет. Они испугаются, и страх заставит их делать то, что нужно. Со временем, может не скоро, Экипаж придет в себя, и страх исчезнет. Но для начала нужен… – он покопался в новых знаниях, подыскивая нужное слове, – предводитель. Именно. Предводитель, который поведет людей за собой, скажет, что делать, и заставит работать сообща.

Рано я обрадовался, что все закончилось. Еще не конец, подумал он с горечью. Посадить корабль – полдела. Столько предстоит сделать… Так что, пока я жив, работа для меня найдется.

Сперва обустроимся, а потом снова за учебу. Ящик наполовину набит книгами, в них изложены основы – самое необходимое для того, чтобы начать с чистого листа.

И еще там наверняка ждут новые инструкции.

«ВЫПОЛНИТЬ ПОСЛЕ ПОСАДКИ» – так или почти так будет написано на конверте. А внутри будут лежать сложенные листы.

– Жители Земли спланировали все, вплоть до последнего шага, – сказал Джон. – Они заложили в план и Всеобщее забвение, ведь только так человек смог бы перенести полет в тысячу лет. Это они придумали ересь, чтобы таким образом передавать знания от поколения к поколению. А еще они сделали Корабль настолько простым, что им может управлять кто угодно. Они рассчитали все наперед и по-прежнему опережают нас на десяток шагов.

Он посмотрел в окно: Деревья, Трава, Небо…

– Не удивлюсь, если они позаботились о том, что выгнать нас с Корабля.

По всему Кораблю ожили громкоговорители. Запись потрескивала и кашляла от времени, но слышали ее все и везде.

– Внимание. Внимание. В ближайшие двенадцать часов Корабль покинуть. По истечении этого срока будет пущен ядовитый газ.

Джон приобнял Мэри.

– Видишь, я был прав. Они все-все продумали наперед. Они всегда на шаг впереди.

Муж и жена молчали. Каждый думал о тех, кто был настолько дальновиден, что предугадал возможные трудности и нашел способ их преодолеть.

– Пойдем, – сказал Джон.