Электронная библиотека » Коллектив авторов » » онлайн чтение - страница 17


  • Текст добавлен: 28 августа 2016, 14:10


Автор книги: Коллектив авторов


Жанр: История, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 17 (всего у книги 95 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Р. Пейн. Ленин: Жизнь и смерть. М.: Молодая гвардия, 2008.

Э. Каррер д’Анкосс. Ленин. М.: РОССПЭН, 2008.

R. Pipes. The Unknown Lenin: From the Secret Archive. Yale University Press, 1996.


Наиболее решительное несогласие со Струве высказал петербургский сторонник Плеханова Ульянов (в 1901 г. он возьмет себе псевдоним – Ленин), осенью 1894 г. подвергший «струвизм» едкой критике. Он объявил это направление «отражением марксизма в буржуазной литературе», заявив, что даже народничество, к коему он сам относился весьма отрицательно, является для марксиста «абсолютно» предпочтительнее такого нереволюционного марксизма. Ленин настаивал на том, что сам «пролетариат» не понимает, что ему нужно в жизни и истинную цель его существования рабочим должна сформулировать рабочая социал-демократическая партия: «оторванное от социал-демократии рабочее движение… необходимо впадает в буржуазность», – писал Ленин в 1900 г. Рабочим движением должны руководить «политические вожди», которые «готовы посвятить революции не одни только свободные вечера, а всю жизнь». То есть Ленин настаивал, что рабочим движением должна руководить каста «профессиональных революционеров». Примечательно, что итальянские фашисты точно так же считали рабочих самих по себе не способными на революцию и «овладение властью» – «просто организованный рабочий становится мелким буржуа, который руководствуется непосредственным интересом. Всякий призыв к идеалам оставляет его глухим», – говорил Бенито Муссолини в 1912 г. «Вождизм» и руководство профессиональных революционеров «слепыми массами» было отличительной чертой и ленинского социализма, и итальянского фашизма, и, позднее, германского национал-социализма.

Вплоть до конца 1890-х гг. критический и ортодоксальный марксизмы сосуществовали более или менее мирно. Глава «ортодоксов» Плеханов не выступал против Струве вплоть до 1901 г., используя его в борьбе против народничества. В 1898 г. в Минске на I съезде социал-демократических кружков, действовавших на территории России и Польши, была создана единая Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП). Ее манифест был написан Струве, который, впрочем, сам полностью порвал с марксизмом к началу 1900-х гг., перейдя на философские позиции неокантианства.

В 1903 г., на II съезде РСДРП (проходил в Брюсселе и Лондоне) раскололись и сами «ортодоксы». Расхождения проявились по вопросу о том, как строить партию. Ряд социал-демократов ратовал за свободный союз единомышленников, не связанный жесткой партийной дисциплиной. Против них выступил Ленин, настаивавший на строгой, практически военной, централизации. «Единственным серьезным организационным принципом для деятелей нашего движения должна быть: строжайшая конспирация, строжайший выбор членов, подготовка профессиональных революционеров… Для избавления от негодного члена организация настоящих революционеров не остановится ни перед какими средствами», – настаивал он уже накануне съезда в работе «Что делать?». При выборах центральных партийных органов большинство съезда проголосовало за ленинцев. Это дало им возможность назвать себя большевиками. Их противники получили название меньшевиков. Вскоре ленинцы оказались в меньшинстве, но название большевиков за собой сохранили на долгие годы.

После этого Ленин обосновал свою, отличную от плехановской, тактику в революционном движении: российская буржуазия по своему классовому положению не способна довести собственную революцию до конца. Последняя примет характер народной революции при главенстве (гегемонии) политической партии «пролетариата», но ее решительная победа приведет не к «пролетарской диктатуре», а к «революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства», то есть к совместной власти этих двух общественных групп («классов»). Рабоче-крестьянская диктатура очистит страну от средневековья для широкого и быстрого развития капитализма, укрепит «пролетариат» в городе и деревне и откроет возможности для перевода революции на социалистический этап. Победа буржуазно-демократической революции в России почти неминуемо вызовет сильнейший толчок к социалистической революции на Западе, а эта последняя не только оградит Россию от опасности реставрации, но и позволит русскому «пролетариату» в относительно короткий срок прийти к безраздельной власти.

Рассуждения Ленина о союзе «пролетариата» с крестьянством были не более чем уловкой, направленной на привлечение к блоку с большевиками возможных попутчиков из числа крестьянских партий. На самом деле практическое воплощение его концепции могло привести только к чисто большевицкой диктатуре: ведь, по мысли Ленина, «рабочая партия» должна была установить гегемонию уже в ходе демократической революции, «навязать свою волю большинству, победить его». Понятно, что после победы отказываться от власти она бы не стала.

Если европейские социалисты и русские «меньшевики» понимали военную терминологию революции большей частью только как образ социального противоборства, то Ленин и формируемая им партия воспринимали ее буквально – как военную, вооруженную войну классов, в которую рабочих поведут их «генералы» – профессиональные революционеры. После победы «пролетариата» побежденные классы подлежали, по убеждению Ленина, полному порабощению и физическому уничтожению, как, впоследствии, низшие расы – по учению Гитлера.

Нетерпение и революционную экзальтацию Ленина меньшевики считали крайне опасными для дела реального социализма. В конце 1904 г. он за попытку формирования в РСДРП параллельных, верных ему структур был исключен из состава ЦК. Однако Ленин упрямо гнул свою линию: его экстремистская фракция, превращенная им в радикально-заговорщическую организацию, спаянную круговой порукой и жесточайшей дисциплиной, стремилась захватить власть в России любыми способами.

Литература:

Н. А. Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. M., 1990.

L. Schapiro. The Communist party of the Soviet Union. L., 1960.

А. И. Спиридович. История большевизма в России. Париж, 1922.

1.1.20. Национальный вопрос и национальные движения

К началу ХХ в. на территории Империи проживало около 200 народов и этнических групп, совокупно составлявших 128,2 млн. человек (по переписи 1986–1897 гг.). Основными из них были: русские (которых тогда именовали великорусы) – 44,3 % населения, украинцы (малорусы) – 17,8 %, поляки – 6,3 %, белорусы – 4,7 %, евреи – 4,1 % и народы, говорящие на тюркских языках: татары, башкиры, казахи, киргизы и др. – 10,8 %.

Поскольку прочным объединяющим фактором была православная вера, украинцев и белорусов тогда не особенно отличали от великорусского населения. Но в любом случае Российская Империя была страной многонациональной. При том многие из народов Империи жили на своих исторических землях, имели свою, часто древнюю, культуру, высокую литературу, в прошлом составляли особые независимые государства. Народы неславянского племени, жившие в России, именовались инородцами. Российское законодательство под именем инородцев разумело некоторые племена, которые по правам состояния и по управлению были поставлены в особое положение – преимущественно монгольские, тюркские и финские, а также евреев. Термин инородец был термином правовым и не нёс в то время никакого негативного смысла.

Хотя русские (включая в себя все три этнические восточнославянские народности) составляли абсолютное большинство населения Империи, распределялись они по ее частям крайне неравномерно. В 50 губерниях Европейской России русских было 80,05 %, в Царстве Польском – 6,72 %, на Кавказе – 33,96 %, в Сибири – 80,91 % и в Средней Азии – 8,91 %. При этом в ряде европейских губерний русские составляли также меньшинство населения – в Казанской 38,4 %, Уфимской – 38,2 %, Бессарабской – 27,8 %, Ковенской – 7,8 %, Курляндской – 5,7 %, Лифляндской – 5,4 % и Эстляндской – 5,0 %. В Эриванской губернии русские составляли всего 1,6 % населения, в Сыр-Дарьинской области – 3,0 %, Самаркандской – 1,6 %, Ферганской – 0,6 %.

Во многих частях Империи компактно проживали различные племена инородцев, составлявших большинство в одной или нескольких губерниях. Так, поляки составляли 71,8 % населения 10 губерний Царства Польского, латыши (1,4 млн. человек) заселяли Курляндию, южную половину Лифляндии и западную часть Витебской губернии (Инфлянту), литовцы (1,7 млн) – Ковенскую, Виленскую и часть Сувалкской губернии, армяне (1,2 млн) составляли большинство в Эриванской (53,2 %), значительную часть населения в Елисаветпольской (ныне Гянджа) губернии (33,3 %), тюркские народы составляли большинство населения Уфимской – 55,1 % и Казанской – 54,3 % губерний Европейской России, около 60 % – в Бакинской и Елисаветпольской губерниях Кавказа и от 80 до 95 % населения областей Средней Азии, грузины (1,4 млн) составляли абсолютное большинство в Тифлисской и Кутаисской губерниях и в Батумской области. В Финляндии 98 % населения составляли коренные народы этой страны – финны (2,4 млн) и шведы (0,3 млн). 1,8 млн. немцев широко расселились по всей Империи, хотя коренными своими землями продолжали считать губернии Балтийского края.

В вероисповедном отношении 69,4 % считали себя православными, 11,1 % – мусульманами, 9,1 % – католиками, 4,2 % – иудаистами, 4,0 % – лютеранами, 1,8 % – старообрядцами, 0,9 % – армяно-григорианами, 0,3 % – буддистами.

Национальная политика России во многом отличалась от колониальной политики ведущих европейских держав, грубо эксплуатирующих вновь присоединенные территории. В Российской Империи, напротив, окраины, включенные в Империю из военно-стратегических соображений, зачастую развивались быстрее, чем центральные районы. Так, на Кавказе, по записке С. Ю. Витте от 23 июля 1901 г., казенные расходы на душу населения без военных расходов составили 6 руб. 31 коп., а в среднем по Империи – 5 руб. 84 коп. Позднее диспропорция еще увеличилась. Окраины оставались финансово убыточными, но они рассматривались как стратегически необходимые территории, за обладание которыми не жалко платить цену.

Мнение историка

«Территориальная экспансия привела к тому, что Россия превратилась в многонациональную империю, а русские – в непривилегированное национальное меньшинство… Нерусские были значительно шире, чем русские, представлены среди людей квалифицированных профессий. Жизненный уровень русских был одним из самых низких в Империи». – Б. Н. Миронов. Социальная история России. СПб., 2000. Т. 1. – С. 47.

Правительство вовсе не стремилось насильственно подавлять национальную самобытность – язык, обычаи и религию, хотя ситуация сильно отличалась от царствования к царствованию и от народа к народу. В силу конкретных политических причин, а порой и личных симпатий или антипатий монарха, положение тех или иных народов Империи становилось порой очень тяжелым, национальный и исповедный гнет – с трудом выносимым, но в это же время иные народы и исповеданья практически не ощущали тягот и ущемлений, но, напротив, пользовались широкими возможностями для быстрого культурного и хозяйственного развития.

В XIX в. повсюду в Европе изменился характер межнациональных отношений. До того главными объединяющими людей моментами были их религия и их подданство тому или иному монарху. Войны в Европе шли между сторонниками тех или иных конфессий (главным образом, между католиками и протестантами) и между королями за обладание новыми провинциями и новыми подданными (за «Испанское наследство», «Австрийское наследство» и т. п.). Но в XIX в. идеи романтизма пробудили сознание народов, а повсеместное ослабление веры сделало национализм главным принципом самоорганизации европейских сообществ. Теперь люди объединялись не по религиозному принципу и тем более не по принципу личной верности монарху (абсолютистско-монархический принцип повсюду в Европе вытеснялся принципом демократическим), а по принципу языковой общности. Возникли движения панславизма (объединения всех славян), пангерманизма, пантюркизма, сионизма. Раздробленные народы – немцы, итальянцы, южные славяне – стремились к объединению; нации, находящиеся под властью другого народа, – к созданию собственных национальных государств (ирландцы в Великобритании, норвежцы в Швеции, поляки в России, Пруссии и Австрии, чехи и венгры в Австрии, болгары, армяне, греки и сербы – в Турецкой империи). Первоначально эти движения имели культурно-просветительский характер, но к середине XIX в. идеи национализма стали распространяться широко в простом народе и стали главным лозунгом европейской политики. Национализм почти всегда признавал принцип социального дарвинизма – народы борются за существование, за жизненное пространство, как звери в лесу, побеждает лучший и сильнейший. Понятно, что каждый народ лучшим считал себя и всеми силами стремился к обладанию иными народами, иными землями. XIX столетие стало временем межнациональных конфликтов, завершившихся двумя катастрофическими мировыми войнами уже в ХХ в.

В России зародившиеся в среде славянофилов в 1830–1840-е гг. идеи русского национального превосходства стали принципом государственной политики после того, как они столкнулись во Втором Польском восстании (1863–1864 гг.) с ещё более развитым польским национализмом. Окончательно же они утвердились в царствование Александра III и немало способствовали расшатыванию Российского государства, усилению вражды между населявшими его народами. Но во всех народах находились мудрые и добрые люди, которые счастье и благополучие своего народа не желали строить на принижении иных. Следуя широко распространенному религиозному принципу, они не желали другим народам того, чего не желали для своего собственного – подчиненного, ущемленного, дискриминируемого положения. Они призывали к сотрудничеству, к солидарности народов, утрата которой грозит России развалом. Слышали их далеко не всегда.

Мнение мыслителя

«Земные интересы и права только тогда имеют свое настоящее значение и достоинство, когда они связаны с вечною Правдою и высшим Благом». – Владимир Соловьев. Т. 2. – С. 588.

«Отец мой, граф Келлер, не имея ни капли русской крови, был бы чрезвычайно удивлен, если бы ему сказали, что он – не русский, или бы назвали его иностранцем… Интересы России были дороги сердцу моего отца… Национализм, как его теперь понимают, существовал тогда только в славянофильских кругах… Я говорю о том национализме, который состоит не из любви к отечеству, а скорее, из ненависти к другим», – вспоминала о своем детстве эпохи Александра II графиня Мария Клейнмихель. – «Из потонувшего мира». Берлин. Б.д. С. 12–13.

В политическом языке конца XIX в. широко употреблялся термин «обрусение инородцев». «Обрусение» не следует путать с «русификацией». Царская администрация вовсе не рассчитывала, что латыши, поляки, татары, армяне или грузины в будущем могут превратиться в таких же русских людей, как обыватели Курска или Твери. Вовсе нет. Их религиозные убеждения, их язык, бытовая и высокая культура почти никогда не ставились под сомнение. Речь шла о другом. Оставаясь литовцами, грузинами, калмыками или абхазами, лютеранами, католиками, мусульманами, буддистами, они должны были превратиться в граждан России не в формально-юридическом, но в действительном смысле. Их отечеством должна была стать Россия, а высшим земным авторитетом – русский самодержец. Это и значило слово «обрусение».

Только период 1885–1905 гг. может быть наименован временем русификации. В эти два десятилетия в России делаются попытки изъять повсюду из употребления местные языки и дискриминировать нерусское и неправославное население. Сторонник этого направления, историк В. О. Ключевский, писал, что русская национальная цель – «приобщение восточноевропейских и азиатских инородцев к русской церкви и народности посредством христианской проповеди». Школа целиком переводится на государственный язык, запрещаются разного рода национальные просветительские организации, резко ограничивается книгопечатание на местных языках. Национально-религиозные движения народов Империи рассматриваются царской властью как враждебная пропаганда и подрывная деятельность в пользу иных стран. Новая политика вызывала в инородцах негодование и сопротивление.

Вместе с тем к концу XIX в. ускоренное развитие национальных регионов, сложение там социальных слоев предпринимателей и интеллигенции пробуждают у многих народов чувство национальной самобытности, интереса к своей национальной истории, культуре, языку, фольклору. Формируются национально-просветительские, а вскоре и национально-политические движения. Всё это требовало от имперской власти поиска новых подходов к решению национального вопроса. Новые подходы были найдены с большим трудом, далеко не сразу и, к сожалению, не везде.


Польский вопрос

Наиболее сложным оставался польский вопрос. Оказавшиеся с 1815 г. в составе Российского государства, коренные польские земли экономически, политически и культурно было существенно более развиты, чем большинство иных областей Империи. Однако после двух крупных восстаний XIX в. (1830–1831 и 1863–1864 гг.) поляки были лишены ряда политических прав, а пользовавшееся широкой автономией (до 1831 г. и конституцией) Королевство Польское превращено в Привислянский край, в котором запрещено было даже употребление польского языка в государственных учреждениях, в том числе и в школах. Секретными постановлениями поляков не разрешалось принимать на ответственные посты в государственной службе. Эти ограничения, равно как и память о славном прошлом Речи Посполитой (так поляки называли свое государство) и исповедная различность (поляки исповедуют римско-католическую версию христианства), были для польского народа постоянным источником острого недовольства существованием в составе Российской Империи. С другой стороны, экономически пребывание в составе необъятной Империи было выгодно для промышленно развитой Польши, предоставляя ёмкий рынок сбыта польским товарам. Народное хозяйство Царства Польского развивалось существенно быстрее экономики России в целом. Общественные круги Польши различно отвечали на эти новые вызовы.

В 1888 г. создается «Польская лига», вскоре – самая популярная партия Царства Польского, принявшая название «Национал-демократическая партия» (НДП) в 1897 г. Лидером партии становится Роман Дмовский – трезвый и решительный политик, распространивший в своих «Размышлениях современного поляка» (1902 г.) теорию борьбы за существование Ч. Дарвина на межнациональные отношения. Он и его сторонники открыто выступали за «ополячивание» украинцев, белорусов и литовцев и за изгнание из Польши евреев. Съезд НДП 1897 г. объявлял главной задачей «национальное восстание и освобождение родины силой». В 1899 г. орган НДП газета «Przeglad Wszechpolski» заявляла, что освобождение от русского гнета придется добывать «огнем и железом». Однако вскоре позиция НДП меняется. Выгоды от союза с Россией для народного хозяйства Польши столь очевидны, что съезд НДП 1903 г. объявлял в резолюции: «Не отказываясь от своего политического идеала восстановления Польши, в данный исторический момент мы считаем нужным стремиться к завоеванию для нее возможно большей самостоятельности в пределах России». В 1904 г. НДП вовсе отказывается от требования национальной независимости и призывает к объединению всех польских земель (австрийских, прусских и российских) в единую автономную Польшу в составе Российской Империи. «Доверие к России было настолько сильно, что немногочисленные группы, сохранившие еще старую позицию, жаловались на то, что в Польше происходит примирение самого худшего сорта – примирение со всем русским обществом», – писал современник.

К этим «старым» группам относится вторая влиятельная польская партия – социалистическая (ППС). Её признанный молодой вождь шляхтич Юзеф Пилсудский (1867–1935) успел в 20 лет на пять лет быть сосланным в Сибирь за антиправительственную деятельность. ППС твердо уповала на победу польского национального восстания во время всеевропейской социальной революции. Из союзников Пилсудский предпочитал отсталой России развитую Австрию и Германию. Во время Русско-японской войны он даже ездил в Токио, предлагая план совместной борьбы поляков и Японии с Россией. Тогда его переговоры закончились неудачей, но через десять лет, во время Первой Мировой войны Пилсудский решительно встал на сторону Германии.

К концу XIX – началу XX в. в России существовала значительная и влиятельная группа поляков, активно участвовавших в культурной, социальной и политической жизни Империи. Среди самых известных её представителей можно назвать имена Ледницкого, Спасовича и Здеховского. Все трое родились в польских дворянских семьях, имеющих поместья в Минской губернии. Ледницкий, Спасович и Здеховский закончили минские гимназии, а затем учились в российских университетах. Несмотря на обучение в русских школах и университетах, они сохранили полностью свою польскую и католическую идентичность.

Историческая справка

Мариан Здеховский (1861–1938) был глубоко верующим человеком, который не только занимался философскими проблемами современного католицизма, но стал и знатоком русской православной философии. Он был лично знаком со многими русскими философами и писателями – Н. А. Бердяевым, С. Н. Булгаковым, Д. С. Мережковским, братьями Сергеем, Евгением и Григорием Трубецкими – и доносил их творчество до польских читателей. Хотя Здеховский в 1888 г. стал профессором Ягеллонского университета в Кракове (в то время бывшем городом Австро-Венгерской империи), он часто бывал в России и поддерживал контакты с видными деятелями русской культуры. Он был одним из инициаторов культурного и религиозного диалога между политиками России и других славянских народов. С этой целью Здеховским в Кракове были созданы журналы «Славянский свет» и «Славянский клуб». С 1919 г. Здеховский становится профессором Виленского университета. Его тесное общение с русскими мыслителями продолжалось и тогда, когда те были изгнаны советской властью из России.

Известным польским издателем в дореволюционной России был Владимир Спасович (1829–1906), который с 1883 г. издавал в Петербурге самый знаменитый польский журнал Империи – еженедельник «Край». В нём печатали статьи Ледницкий, Здеховский и другие польские мыслители и писатели. Ледницкий, Спасович и Здеховский одновременно участвовали как в польской, так и в русской культурной жизни – все они печатались в известных русских журналах, например, в «Вестнике Европы» или «Северном вестнике».

Ледницкий и Спасович были известными русскими юристами. Они участвовали во многих знаменитых судебных делах, пытаясь помогать политикам, жившим в России. Спасович был профессором криминального права Петербургского университета и Училища правоведения.



Александр Ледницкий (1866–1934) – видный московский адвокат, был одновременно активным политическим и общественным деятелем. В 1904 г. в Варшаве он участвовал в создании польского Прогрессивно-демократического союза, а в 1905 в Москве – русской Конституционно-демократической партии (кадетов). В 1906 г. был избран от партии кадетов в I Думу, где, как представитель Минской губернии, возглавлял парламентскую группу от губерний Северо-Западного края. Также создал в Думе «Союз автономистов-федералистов», выступающих за равные права всех национальных меньшинств Российской Империи. При такой политической ориентации он постоянно находился в конфликте с более радикальной НДП, которую в Думе, а затем уже в независимой Польше возглавлял Роман Дмовский. Ледницкий активно участвовал в польских общественных организациях в России; был секретарём, а затем председателем Католического общества взаимопомощи в Москве. В марте 1917 г. был назначен председателем Ликвидационной комиссии по делам Королевства Польского при Временном правительстве. Задачей комиссии была подготовка независимости Польши. В начале 1918 г. был изгнан в Польшу. В дни восстановления польской государственности занимался дипломатической деятельностью, но к активной политической жизни в Польше ему не удалось вернуться.


Главной причиной, почему Ледницкий и Здеховский не смогли включиться в политическую жизнь независимой Польши, были их слишком близкие связи с дореволюционной Россией. «Прорусским» многие поляки считали до его смерти в 1906 г. и Спасовича. Во многом из-за этого имена Ледницкого, Спасовича и многих их соратников были практически забыты в Польше. По той же причине был вычеркнут из политической истории и Здеховский. С 1989 г. его работы постепенно стали переиздаваться в Польше.

Литература:

Л. Е. Горизонтов. Парадоксы имперской политики. Поляки в России и русские в Польше (XIX – нач. ХХ в.). М.: Индрик, 1999.

N. Davies. God’s Playground. A History of Poland. Vol. 1–2. Oxford, 2005. Русск. пер. Н. Дэвис. Сердце Европы. СПб.: Летний сад, 2009.


Еврейский вопрос

Присоединив Польшу, Россия стала страной с самой высокой численностью еврейского населения. К концу XIX в. в Империи проживало 56 % всех евреев мира. В XVIII в. по всей Европе евреи жили обособленно, государственные законы не рассматривали их как полноправных граждан, но в их внутреннюю жизнь, религию, образование, обычаи христианские государи не вмешивались. До некоторой степени еврейское общество оставалось государством в государстве, и это устраивало и руководителей традиционной еврейской общины, и христианскую власть, хотя евреи и страдали от неравноправия, а в худшие времена и от открытых гонений.

В середине XVIII в. в Пруссии началось движение за гражданское равноправие евреев, которое возглавил выдающийся еврейский философ Моисей Мендельсон (1720–1786). Мендельсон выдвинул принцип – «все права как гражданам, никаких особых прав как евреям». Ряд просвещенных немцев, в их числе и философ Готхольд Лессинг, поддержали Мендельсона и начатое им движение (получившее в еврейской традиции название Гаскала), и в конце XVIII – начале XIX в. правовые ограничения для евреев повсюду в Европе стали исчезать.

Александр I старался распространить эти принципы и на Россию, но столкнулся со многими трудностями и в самой еврейской общине, где большинство было настроено решительно против гаскалы, и в собственной бюрократии. Как и во многих других областях, и в еврейском вопросе он не успел довести дело до благоприятного разрешения. Для евреев оставались закрытыми, например, двери высших государственных учебных заведений. Так, дед Владимира Ульянова (Ленина) Израиль Бланк, еврей из местечка Староконстантиново Волынской губернии, был вынужден в 1820 г. перейти в христианство, чтобы поступить в Медико-хирургическую академию.

Николай I серьезно намеревался переселить всех евреев в Сибирь, и только настойчивость ряда министров (Сергея Уварова и Павла Киселева) не позволила осуществиться этим планам. Сами евреи подозревали, что Николай I и Уваров думают принудить их к переходу из иудаизма в православие. Дело в том, что евреями, по русскому законодательству, считались только лица, исповедующие иудаизм. Если еврей переходил в христианство, все правовые ущемления для него, как для еврея, отпадали – и действительно, немало евреев с царствования Николая I ради достижения гражданского полноправия совершали насилие над своей совестью и переходили в православие или лютеранство, становились выкрестами. Но большинство народа не поддалось на соблазн и обычаю предков из видов земной корысти изменять не стало. Многие христиане, в том числе епископы и священники, не приветствовали такие лицемерные обращения и выступали за предоставление евреям-иудаистам полноты прав подданных Российской Империи.

Император Александр II внял этим призывам. Первое десятилетие его царствования было отмечено постепенным освобождением евреев от унизительных ограничений на свободу передвижения, образования, выбора места жительства и профессии. В 1859 г. отменена черта постоянной оседлости (то есть граница, в пределах которой разрешалось жить евреям в России) для купцов 1-й гильдии и евреев-иностранцев. В 1861 г. евреи получают разрешение поступать на государственную службу, в том же году для еврейских купцов открывается город Киев. В 1865 г. отменяется черта оседлости для всех евреев-ремесленников и их семей, в 1867 г. – для всех, прошедших воинскую службу. Однако дальше этого освобождение евреев не идет. Александр II так и не последовал совету своих министров вовсе отменить черту оседлости, а царствование его сына сразу же ознаменовалось новыми ограничениями.

3 мая 1882 г. были опубликованы «временные правила» для евреев Российской Империи, остававшиеся в силе три десятилетия. Вновь была подтверждена необходимость строгого соблюдения черты оседлости. Евреям было запрещено жить вне городов и местечек, владеть землями. Прием в высшие учебные заведения и гимназии в 1887 г. был резко ограничен квотой в 10 % в черте оседлости, 5 % в остальной Империи, 3 % – в Москве и Петербурге. Не имея возможности дать своим детям полноценное образование в России и традиционно стремясь к нему, не только богатые, но и среднезажиточные еврейские семьи посылали детей за границу – в университеты Германии, Австрии, Франции. Молодые люди возвращались в Россию не только с хорошим европейским образованием, но и с ненавистью к российской государственной власти, стесняющей жизнь еврейского народа несправедливыми и жестокими на их взгляд ограничениями. Подобные ограничения повсюду в Западной Европе были давно отменены. Так из культурной еврейской молодежи российская власть делала убежденных революционеров.

Свидетельство очевидца

Знаменитый философ Николай Онуфриевич Лосский, происходивший из обедневшей польско-русской дворянской семьи Северо-Западного края, вспоминал о годах своего ученичества в Витебске, приходившихся на царствование Александра III: «Несправедливости нашего политического строя стали привлекать к себе мое внимание. Их было особенно много у нас в Белоруссии, где поляки и евреи подвергались различным стеснениям. Некоторые мелочи были так грубы, что не могли остаться незамеченными и не вызвать возмущения, которое подготовляло почву для дальнейшей критики всего строя. Так, например, на вывесках магазинов евреи были обязаны писать полностью не только свою фамилию, но также имя-отчество, чтобы каждый покупатель легко мог заметить, что владелец магазина еврей. При этом имя-отчество необходимо было писать с теми бытовыми сокращениями и искажениями, которые часто придавали комический характер великим библейским именам; так, на вывеске писалось „Сруль Мойшевич“ вместо „Израиль Моисеевич“… Грубые выходки антисемитов также тяжело поражали меня… Безжалостные насмешки над евреями некоторых наших учителей-антисемитов были мне глубоко неприятны… Неудивительно, что евреи были носителями революционных идей и критики нашего общественного порядка». – Н. О. Лосский. Воспоминания. Жизнь и философский путь. М.: Викмо-М – Русский путь, 2008. – С. 40–41.

В 1889 г. Министерство юстиции практически прекратило выдавать евреям адвокатские сертификаты, положение о выборах земских органов 1890 г. исключило евреев из числа избирателей, хотя им вменялось в обязанность как и раньше платить все налоги и сборы.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации