Текст книги "История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I"

Пережив в 1812 г. религиозный кризис и став глубоко верующим христианином, Александр I осознает, что надо не раздвигать пределы Империи, которая, по его словам, «и так слишком большая», но восстановить веру, гражданское достоинство и материальное благополучие народа. Александр I еще до своего восшествия на престол мечтал превратить русских в сознательных граждан. На коронационной медали он велел выбить слово «Закон». Александр окружает себя талантливыми и трудолюбивыми сподвижниками – Сперанским, епископом Филаретом (Дроздовым), князем Голицыным, Новосильцевым, Аракчеевым, Канкрином и проводит глубокие реформы. Рекрутчину он заменил военными поселениями, в которых солдаты жили со своими семьями и имели свое хозяйство, разрешил всем сословиям иметь землю в частной собственности (до того это право было только у дворян). Польше, Финляндии и Бессарабии Александр даровал конституции, в Балтийских губерниях упразднил крепостное рабство. Александр официально объявлял, что эти нововведения он планирует в скором времени распространить на всю Империю. При нем в России не было совершено ни одной смертной казни.

В 1812–1814 гг. Император Александр возглавил общеевропейскую коалицию держав в борьбе с Наполеоном. В 1814 г. наши войска вошли в Париж – это был величайший триумф русского оружия, но одновременно и триумф доброй воли. Став освободителем Европы, Александр поспешил дать конституцию Франции и Испании и попытался создать Союз Держав на христианских принципах (Священный Союз). В этих планах была наивность, однако многие из международных начинаний Александра принесли добрые плоды: большой войны Европа не видела сто лет.

Александр приложил огромные усилия к распространению просвещения, как светского, так и религиозного. При нем открываются гимназии, создаются новые университеты, выпускники которых едут на стажировку в лучшие университеты Германии и Англии, а вернувшись, становятся профессорами в Москве, Петербурге, Харькове, Казани. С 1812 г. в России действует Библейское общество, распространяющее по всей России в сотнях тысяч экземпляров переводы Священного Писания на современный русский и иные национальные языки. Уже подготовленный прошлым столетием, ведущий слой Империи теперь достигает уровня высокой европейской культуры. В Европе эпоха Просвещения сменяется временем Романтизма – увлечением собственным национальным прошлым – религией, историей, фольклором. Теперь русская культура живет вместе с европейской, составляя ее органическую часть и разделяя ее увлечения. Кант, Шеллинг, Гегель становятся властителями умов русской молодежи 1830–1840-х гг. Те, кому позволяют средства, отправляются учиться в Европу.

Люди, получившие широкое и свободное образование в Александровскую эпоху, составили в 1830–1840-е гг. замечательный круг Золотого века русской культуры – Пушкин и Баратынский, Жуковский и князь Одоевский, Карамзин и Чаадаев, Хомяков и Тимофей Грановский. Писатели, поэты, богословы, историки, философы – они не только подняли русскую культуру, но и способствовали осознанию народом самого себя. В это время в России, в её высшем слое, складывается гражданское общество, нравственно и умственно свободное от государственной власти. Начинается общественная дискуссия о значении русского народа в истории и о путях будущего развития страны. Формируются кружки, условно называемые «западниками» и «славянофилами». Министр просвещения, сам блестяще образованный граф Сергей Семенович Уваров предлагает свою знаменитую «триединую формулу» развития русской образованности – «православие, самодержавие, народность», в которой религией и общественным мнением ограничивает царский абсолютизм. Творения, созданные Золотым веком русской культуры, будили мысль и совесть в нашем обществе в самые трудные времена террора и изгнанничества и животворят его до сего дня.

Одновременно в русском православии, совсем как в XIV в., начался процесс духовного возрождения. То же самое учение о непосредственном богообщении, о божественном свете, которое вдохновило преп. Сергия Радонежского и его сподвижников, возродилось во второй половине XVIII столетия в Греции, в монастырях Афона, и в Молдавии. Афонский монах Никодим (Святогорец), коринфский епископ Макарий, молдавский старец Паисий Величковский и их ученики вновь начинают распространять творения Симеона Нового Богослова и Григория Паламы, переводить с древнегреческого и издавать сборники древних монашеских поучений («Добротолюбие») и богословских сочинений («Евергетинос»), а кроме того, обучать учеников умному деланью, непрестанной молитве, говорят о необходимости частого причастия Святых Тайн. Из благочестивого обычая они превращают Православную веру вновь в сущностную основу человеческой жизни.

В России эту возобновлённую древнюю традицию очень быстро заметили. Её центрами стали Оптина пустынь под Козельском и Саровский монастырь. Со второго десятилетия XIX в. к прославленным монахам этих монастырей – Льву, Макарию, Амвросию Оптинским, Серафиму Саровскому идут на духовную беседу и назидание десятки тысяч людей со всей России от знатных вельмож до крепостных крестьян. Учениками оптинских и саровских старцев станут позднее знаменитые русские мыслители – братья Киреевские, Константин Леонтьев, Достоевский, Владимир Соловьев.

Из Европы приходят, однако, не только философско-романтические, но и революционные социалистические идеи. Первая половина XIX в. – время европейских народных революций. Несправедливости русской общественной жизни, крепостное рабство, униженность и молчание Церкви, произвол абсолютистской монархической власти побуждают многих молодых образованных русских людей обратиться к европейским политическим идеям самого радикального свойства. Вернувшиеся из Европейского похода 1813–1815 гг. русские офицеры создают тайные общества, ставящие целью возвращение России на пути гражданского равноправия и политической свободы.

Александр I, став умиротворителем Европы, потерпел неудачу у себя дома. Одни из дворян не верили ему, изверившись в царской власти как таковой, другие страшились любых реформ, боясь потерять власть над крепостными рабами. А простой народ вовсе не ведал о реформаторских планах Александра. Царствование Александра завершилось, и вспыхнуло восстание декабристов, обещавших крестьянам волю и землю, а стране – конституцию – Русскую Правду.

Младший брат Александра Николай I (1825–1855) подавил восстание, предал смертной казни одних и строго наказал других его зачинщиков и на тридцать лет заморозил Россию. Он не стал освобождать крепостных, запретил им поступать в гимназии и университеты, велел сжечь все проекты конституции, составленные по почину Александра, распустил Библейское общество и остановил перевод на русский язык Священного Писания, ввёл строгую цензуру, запретил свободный выезд из страны. Даже книги для грамотного простонародья при нём разрешалось печатать только по сельскому хозяйству, но не на религиозные или историко-политические сюжеты. «Приводить низшие классы некоторым образом в движение и поддерживать оные как бы в состоянии напряжения не только бесполезно, но и вредно», – объявляло в 1834 г. Главное правление народных училищ.

Правление Николая I завершилось Крымской катастрофой, обнажившей военную, гражданскую и экономическую отсталость России в сравнении с ведущими европейскими державами. «Замораживание» России не укрепило, но расшатало устои государства и вместо духовного возрождения породило страшный социальный антагонизм. Росло число крестьянских бунтов, создавались революционные группы среди образованных людей.

В это время два духовных потока – религиозное возрождение и революционный политический радикализм – столкнулись в русском обществе. Религиозным возрождением были захвачены наиболее глубокие, склонные к серьезным духовным переживаниям натуры. Таких, как всегда, в народе немного. Но при благоприятных обстоятельствах они своим примером, словами, учениями могут постепенно преобразить душу всего общества. Однако в России XIX в. обстоятельства не были благоприятны духовному возрождению. Церковь стремительно теряла авторитет, к государственной власти, построенной на принципах крепостного рабства и монархического абсолютизма, росло недоверие, простой народ был ожесточен против «господ».

Возникает особый мессианский отряд русских образованных людей – интеллигенция, которая, потеряв веру в Бога и доверие к власти, полагает делом чести борьбу с государством ради спасения народа как от крепостничества, так и – после отмены крепостного строя – от морально-социальной деградации, пролетаризации, потери национальных корней. Борьба эта с обеих сторон ведется всё более жестокими методами. На репрессии власти народовольцы отвечают террором. Социальный радикализм взял верх над духовным преображением. Семена, посеянные Оптиной пустынью и преподобным Серафимом, взойдут позже, а принесут свои плоды только в ХХ веке, – на чужбине – в религиозном возрождении изгнанничества, на родине – в подвиге новомученичества и исповедничества.

Полагая, что Россия стоит на пороге новой Пугачевщины, сын Николая I, Александр II (1855–1881), поспешил приступить к глубоким реформам русской жизни. В 1861 г. было «навсегда» упразднено крепостное рабство, затем восстановлено местное городское и сельское самоуправление – земство, рекрутчина заменена всеобщей воинской повинностью, учрежден свободный скорый суд. Вновь автономными стали университеты, возобновился перевод на русский язык Библии. Но не всё могли изменить реформы. Народ к управлению государством Александр II так и не призвал, землю крестьянам не возвратил, а заставил выкупать у помещиков. Угасающие же вера в Бога и доверие простого народа к высшим слоям общества и вовсе не могли восстановиться по указу. За преступления XVIII в. царская власть так и не покаялась. Русское общество оставалось политически и культурно расколотым на две неравные части – бывших рабов и бывших рабовладельцев. Единодушие, солидарность в нём не восстановились.

Александр II в марте 1881 г. пал от рук революционеров-заговорщиков, которые давно уже вели на него охоту. И хотя во многих крестьянских семьях портрет Александра благоговейно хранили рядом с иконами как Царя-Освободителя, немалая часть образованного класса была солидарна с убийцами более, чем с их жертвой. Царский абсолютизм стал для многих невыносим. Граждане сами лучше смогут управлять своей страной, чем наследственные самодержцы из семьи Романовых – так думало немало людей из ведущего слоя пореформенной России.

Сын убитого Императора – Александр III попытался пресечь революционную деятельность и укрепить единство общества вокруг престола. Его сравнительно короткое правление (1881–1894) получило название эпохи контрреформ. Но укрепление государственной системы было внешним, нерешенные вопросы земельной собственности и гражданского управления страной продолжали исподволь разрушать национальный организм, а быстрое развитие промышленности, рост городов, приращение национального богатства только ускоряли скрытый от глаз конфликт складывающегося русского гражданского общества с самодержавным государством, унаследованным по форме властвования от XVIII, а то и XVI столетия.

Перед сыном Александра III, Николаем II, вступившим на престол за шесть лет до конца XIX столетия, стояла сложнейшая задача – сохраняя преемство тысячелетней российской государственности, преобразовать ее в соответствии с потребностями русского общества и требованиями современной жизни, восстановить в России давно утраченное гражданское единство, доверие и солидарность. В связи с решением этой великой задачи было не только сохранение династии и монархии как таковой, но и самой России. Но тогда, в мирном 1894 году, этого почти никто не сознавал.

Литература:

Все книги, выходные данные которых не указаны, переиздавались в России неоднократно после 1988 г.

Г. В. Вернадский. Русская история.

Г. В. Вернадский. Очерк истории права Русского государства XVIII–XIX вв. Прага, 1924.

А. В. Карташев. Очерки по истории Русской Церкви.

В. О. Ключевский. Краткое пособие по Русской истории.

М. К. Любавский. Очерк истории Литовско-Русского государства.

Б. Н. Миронов. Социальная история России. Т. 1–2. СПб., 2000.

Р. Пайпс. Россия при старом режиме. М., 1993.

С. Ф. Платонов. Лекции по Русской истории.

С. Г. Пушкарев. Обзор Русской истории.

В. А. Рязановский. Обзор истории Русской культуры.

Г. П. Федотов. Святые Древней Руси.

Прот. Г. Флоровский. Пути Русского богословия.

Е. Ф. Шмурло. История России.

Russia. A History // Edited by Gregory L. Freeze. – Oxford, 1997.

Часть первая. Последнее царствование

Глава 1. Начало царствования Императора Николая II (1894–1904)

Последний российский Император – Николай Александрович Романов родился в день, когда Православная Церковь отмечает память Иова многострадального – 6 мая 1868 г. Он был старшим сыном наследника русского престола, будущего императора Александра III и потому с рождения воспитывался как потенциальный монарх. Неполных тринадцати лет он присутствует при последних минутах жизни своего деда – Александра II, смертельно раненного народовольцами 1 марта 1881 г. В этот же день, с воцарением своего отца на русском престоле, он становится наследником – Цесаревичем и должен в любой момент быть готовым стать русским Царем. Это внушает ему отец, говорят учителя, учит история. Он «должен» – это главное слово его жизни, этим словом определяются его мысли, поступки, слова.

Цесаревич получает хорошее образование – обучение продолжается 13 лет, из которых 8 было отдано на изучение предметов «гимназического курса» и 5 – на курс «высших наук». Ему читали лекции видные ученые: Бунге, Победоносцев, Бекетов, Обручев, Драгомиров, Кюи. Однако спрашивать у наследника прочитанный материал учителя права не имели, а сам Николай вопросы задавал крайне редко. Он блестяще изучил иностранные языки, свободно владел английским, французским и немецким, увлекался историей, но особенно много времени уделял военному делу. Наследник считал себя «военным человеком», в противоположность «штатским» всячески подчеркивая превосходство офицера перед чиновником. До вступления на престол он командовал эскадроном лейб-гусарского полка, служил два года в гвардейской конно-артиллерийской бригаде и к 1894 г. в чине полковника числился командиром батальона лейб-гвардии Преображенского полка:

Незадолго до смерти Александра III – весной 1894 г. наследник получил от него разрешение на брак с принцессой Алисой (1872–1918), дочерью Великого герцога Гессенского, которую он горячо любил и искренне уважал. От этого брака родилось пятеро детей – четыре девочки (Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия) и наследник – Цесаревич Алексей (1904 г.)

Царь был одним из самых богатых людей Империи: его ежегодный личный доход достигал 20 млн. рублей (средняя годовая зарплата рабочего составляла тогда 200 руб.); удельные владения оценивались в 100 млн. рублей. На содержание императорской фамилии из средств Государственного казначейства ассигновывалось около 11 млн. рублей, получал Царь и проценты с капиталов, хранившихся в немецких и английских банках (200 млн. рублей со времени императора Александра II хранились в Лондонском банке)[2]2
  В царствование Николая II русский рубль составлял половину тогдашнего американского доллара и свободно обменивался на золото из расчета – 17,5 доли чистого золота (0,77 грамма) на один рубль. В пересчете через стоимость золота тогдашний русский рубль равен примерно 30 нынешним долларам США (2015 г.).


[Закрыть]. В отличие от своего отца Николай II не ограничивал себя в личных расходах. Драгоценности, которые он дарил время от времени своей супруге, поражали воображение даже богатых придворных: «Его Величество нередко проявляет безмерную щедрость», – записывал в дневнике граф Ламздорф в 1895 г.

С 1889 г. Цесаревич Николай принимает участие в заседаниях Государственного Совета и Комитета министров, председательствует в различных комитетах, приобретает опыт участия в управлении государством. Но особого интереса к ремеслу государственного человека он не проявляет, выказывая только усидчивость и дисциплинированность.

Семья, в которой вырос Николай II, оказала огромное влияние на формирование его характера и привычек. Отец – Император Александр III был цельной натурой, подавлявшей сына. Император Александр относился к жизни, как к службе, стремясь до конца исполнить свой долг самодержца, оставаясь всегда и в мелочах, и в крупных делах честным, твердым и простым. Он знал пределы своих возможностей и потому стремился, прежде всего, найти толковых исполнителей, инициативных и умелых, и удачно находил их. Александр III при многих своих недостатках являлся человеком здравого смысла, хорошо разбирался в людях. До последнего вздоха Император Александр нежно любил свою супругу Императрицу Марию (в девичестве – принцесса Дагмара Датская) и хранил ей полную верность. Выросший в обстановке любви и верности родителей друг ко другу, в требовательной заботе о детях, Николай II старался воспроизвести эти отношения и в своей семье. Он до конца своей жизни почитал память отца и как мог ему подражал, но это не всегда удавалось. Характеры их были различны.

Ярко выраженной индивидуальности современники в нем не видели. Отмечали его воспитанность, его «доброе сердце». Но личность Николая II многим казалась «размытой», облик – нечетким, «ускользающим». Его считали «человеком влияний», полагали, что его индивидуальность проявляется в контрасте с индивидуальностью других, что его мысль получает завершение в отрицании чужой мысли.

Свидетельство очевидца

«Доклады могут привести в отчаяние, такое равнодушие и непроницаемость Государя… он ускользает от всего неприятного». – Кн. Пётр Святополк-Мирский.

К своим целям, в отличие от отца, Николай II шел обычно не напрямую, а ждал удобного момента. Он не любил спорить и что-либо доказывать. Это его качество многих вводило в заблуждение: Николай II с полуслова понимал, что от него хотят и, если мнение доказывающего совпадало с его собственным, благожелательно выслушивал его; если же нет – и говоривший не хотел понять этого – не вступал с ним в спор, но «непонятливый», часто неожиданно для себя, получал отставку и оказывался не у дел.

Свидетельство очевидца

«Помните одно: никогда ему не верьте, это самый фальшивый человек, какой есть на свете». – И. Л. Горемыкин о Николае II (октябрь 1904 г.)

С самых ранних лет Николай II был очень скрытен, его внутренняя жизнь для большинства окружавших его лиц так и осталась загадкой. Воспитанный в убеждении, что народ любит своего Царя – помазанника Божия, Николай II искренне стремился преодолеть средостение между престолом и «простыми людьми», войти в более близкий контакт с подданными, в обход чиновников-бюрократов и придворного духовенства.

20 октября 1894 г. цесаревич стал Императором, а 14 ноября (через неделю после похорон отца) состоялось его бракосочетание с принцессой Алисой, в православии получившей имя Александры Федоровны.

В 1895 г. Николай II публично объявил, что не намерен что-либо менять в российской политической системе, а желает сохранить все, как было при Александре III. То есть сохранить абсолютную самодержавную монархию, в которой все подданные были лишены политических прав и свобод – свободы слова, печати, информации, собраний, митингов, политических объединений, а тем более права законодательного или законосовещательного участия в выработке национальной политики. Согласно 1-й статье «Основных Законов» (в издании 1892 г.), «Император Всероссийский есть Монарх самодержавный и неограниченный. – Повиноваться верховной Его власти, не токмо за страх, но и за совесть, Сам Бог повелевает».

Свидетельство очевидца

«Эти свиньи заставляют моего сына делать Бог знает что, и говорят, что мой муж этого хотел» – вдова Императора Александра III о своем сыне Императоре Николае II и о влиянии на него окружения.

Этот принцип не исключал проведения экономических реформ, положительные результаты которых должны были способствовать укреплению народного хозяйства и, тем самым, упрочению самодержавной власти. Изменению не подлежала политическая линия, выработанная в годы правления Императора Александра III: в патриархальных, отеческих отношениях между верховной властью и простыми людьми Царь видел действенное средство против распространения «революционных» идей социальной справедливости и равенства. К началу царствования Николая II Россия оставалась последней в Европе абсолютной монархией, все остальные европейские государи давно признали права своих граждан на соучастие в политической жизни, даровали политические свободы, созывали парламенты. Чувства и поступки русского самодержца находились в непрекращающемся конфликте с политическими реалиями времени.

Отвечая на вопрос о своей профессиональной деятельности во время Всероссийской переписи 1986–1897 гг., тридцатилетний Николай II написал своим четким почерком – «Хозяин земли русской». В своем дневнике министров и генералов он без смущения называл: «мои слуги». Кому-то это нравилось, но другие вспоминали евангельские слова Христа: «… вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» [Мф. 20:25–27] и смущались претензией молодого Царя на самодержавное хозяйствование Русской землей.

Свидетельство очевидца

Ко времени, когда Император стал Верховным Главнокомандующим (июль 1915 – февраль 1917 г.), относится характерный диалог, сохраненный генералом Борисовым: «Во время одной из бесед в Ставке Государь обронил фразу: „Мне и России“. Я имел смелость заметить: „России и Вам“. Царь посмотрел на меня и вполголоса проговорил: „Да, Вы правы“». – Б. Борисов. Военный сборник. Т. 2. Белград, 1922. – С. 21.

К этому следует добавить и исключительную мистическую настроенность Царя, постоянно видевшего вокруг себя дурные знамения. Начиная со свадьбы, проходившей в дни траура по отцу, злой рок, казалось, преследовал его постоянно. Во время обряда коронации (14 мая 1896 г.) с его груди упала, оторвавшись, цепь ордена св. Андрея Первозванного; буквально через несколько дней после этого произошла Ходынская катастрофа (сотни тысяч людей, пришедших для получения царских подарков, в результате халатности властей оказались запертыми на пересеченном рвами поле, где до того проводились военные занятия. В результате давки задохнулись и были раздавлены толпой 1389 человек). С нетерпением, в течение почти десяти лет ожидавшееся рождение наследника было омрачено вскоре обнаруженной у него страшной неизлечимой болезнью – гемофилией – несвертываемостью крови, которая заставляла каждое мгновение ждать страшного конца. В 1904–1905 гг. – неудачная война с Японией, затем – революция, приведшая к конституционной уступке 17 октября 1905 г., наконец – 1917 г. …

Свидетельство очевидца

Ходынка

«В то утро я была у зубного врача. – „Вы уже слышали, что на Ходынском поле ужасная давка? У нас в полицейском участке лежат шестеро убитых“. По дороге домой я уже видела закрытые телеги с убитыми. Говорили, что давку невозможно сдержать. Поле кипит, как котел, и полиция не в силах остановить прибывающие со всех сторон массы народа. Сведения о числе жертв росли с каждым часом. Больше двух тысяч человек были задавлены насмерть. Вечером должен был состояться бал во французском посольстве. Царю советовали из-за катастрофы не появляться на балу. Но он не хотел, чтобы в первый день его царствования кто-либо оказывал на него давление; он поехал на бал и танцевал. Так началось правление этого царя». – Маргарита Волошина. Зелёная змея. История одной жизни. М., 1993. – С. 80.

Симптомы грядущей катастрофы для Императора были столь очевидны, что однажды он сам (в разговоре с министром) сравнил себя с Иовом многострадальным. Фатализм его часто принимали за ограниченность и лицемерие, стеснительность – за ханжество и холодность. Даже преданные престолу люди считали, что сам Царь, не желая понять логику времени, губит монархию, а для него самого жизнь часто была нравственно мучительна.

Свидетельство очевидца

«Государя… за малодушную жестокость в отношении своих ближайших сотрудников и неверность в личных отношениях высшая петербургская бюрократия ненавидела не меньше, чем самые ожесточенные революционеры». – Г. Н. Михайловский, начальник международно-правового отдела Императорского МИД. Записки. М., 1993. – Т. 1. С. 179–180.

Подражая отцу, император Николай II хотел передать своему сыну власть в том объеме, в котором сам ее получил, и в то же время ясно сознавал, что после 1905 г. это уже невозможно. Раздвоенность, отсутствие прочной основы простой веры и здравого смысла, которая сделала бы его жизнь такой же цельной, как и жизнь его отца, привели Николая II в трагически замкнутый круг. Смысл существования, как он сам не раз говорил и писал, сосредоточился для Императора на семье, единственном убежище мира и спокойствия. Его подчиненность жене в большей степени реакция усталого человека, чем человека слабого: «Лучше десять Распутиных, чем одна истерика Александры Федоровны», – как-то признался Николай II Столыпину.

Свидетельство очевидца

«Политическая слепота и непреклонная самоуверенность Императрицы Александры Федоровны, безволие, фаталистическая покорность судьбе и почти рабское подчинение Императора Николая Александровича своей жене были одною из непоследних причин, приведших великое Российское государство к неслыханной катастрофе». – Протопр. Георгий Шавельский. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 2. С. 293.

Его жизнь напоминает жизнь многих интеллигентных «лишних людей» начала XX столетия, смысл бытия которых для них самих был тягостен и не очень понятен. Недоверие к людям, свойственное последнему Царю, по всей видимости, и проистекало от недоверия к самому себе. «Спящий Царь» (по словам св. Иоанна Кронштадтского) поэтому и был столь сдержан на эмоции.

Свидетельство очевидца

Молитва св. Иоанна Кронштадтского за Царя Николая II, написанная им незадолго до смерти: «Да воспрянет спящий Царь, переставший властвовать властию своею; дай ему мужества, мудрости, дальновидности» – ЦГАСПб. Ф. 2219. Оп. 1. Д. 71. Л. 40–40об.

Николай II был искренне верующим православным христианином. Его идеалом являлся Царь Алексей Михайлович (не случайно и наследника назвали Алексеем). Он был убежден, что выполнять монарший долг – его обязанность перед Богом, Которому только и дает отчет в своих действиях Его помазанник. Понимая неканоничность устройства Православной Церкви в России, Царь симпатизировал идее церковной реформы. Существуют не вполне достоверные сведения о том, что Николай II после рождения Алексея думал даже принять монашеский постриг и стать Патриархом.

Сам Царь не оставил для истории на этот счет, как и по многим другим вопросам, своего мнения. Дневник Николая II содержит больше сведений о погоде, охотничьих трофеях и встречах с родственниками и министрами, чем размышлений на политические темы, он создаёт мнение о Царе как о человеке явно «негосударственного масштаба».

Пытаясь разобраться в побудительных мотивах тех или иных действий Николая II, крупнейший деятель его царствования граф С. Ю. Витте с горечью писал в начале 1910-х гг.: «Бедный и несчастный Государь! Что он получил и что оставит? И ведь хороший и неглупый человек: но безвольный, и на этой черте его характера развились его государственные пороки как правителя, да еще такого самодержавного и неограниченного. Бог и Я».

Свидетельство очевидца

«Обладая многими дарованиями, с которыми он мог стать прекрасным конституционным монархом, – живостью и тонкостью ума, систематичностью, прилежанием в работе и необычайным природным обаянием, привлекавшим всех, близко его знавших, – Император Николай II не унаследовал от своего отца ни властной натуры, ни сильного характера, ни способности быстро принимать решения, – качеств, столь необходимых для самодержавного правителя», – писал прекрасно знавший Государя и симпатизировавший ему посол Великобритании в Петербурге с 1910 по 1918 г. сэр Джордж Бьюкенен. – Моя миссия в России. М., 2006. – С. 259.

Можно ли назвать безволием чувство обреченности, с которым жил последний Император и которое влияло на его политические решения самым существенным и в большинстве случаев отрицательным образом? Судить об этом крайне затруднительно. В любом случае это чувство не обмануло: последние месяцы его жизни после отречения от престола 2 марта 1917 г. были и морально и физически очень тяжки. Он увидел обратную сторону той «народной любви», в которой никогда не позволял себе сомневаться. Трагическая гибель в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. вместе с женой, детьми и верными слугами в подвале екатеринбургского дома Ипатьева – завершение скорбного и нравственно мучительного жизненного пути Государя Николая II.

Император был сыном прошлого и не умел жить в настоящем. «Он был рожден на ступеньках трона, но не для трона», – сказал о последнем русском самодержце принимавший его отречение и любивший его горячо монархист В. В. Шульгин. А министр иностранных дел Империи С. Д. Сазонов заметил, что государи, подобные Николаю II, «бывают обыкновенно искупительными жертвами собственной слабости и грехов своего века, и история не выносит им сурового приговора».

В ноябре 1981 г. Русская Православная Церковь Заграницей канонизировала Императора Николая II и других погибших от рук большевиков членов Императорской Фамилии в сонме новомучеников. В августе 2000 г. собор Русской Православной Церкви (Московский Патриархат) также прославил последнего русского Царя и убитых с ним его жену и детей в лике «страстотерпцев».

Документ

В решении комиссии по канонизации, зачитанном на Соборе митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием, в частности объявлялось: «Подводя итог изучению государственной и церковной деятельности последнего Российского Императора, Комиссия не нашла в одной этой деятельности достаточных оснований для его канонизации… В страданиях, перенесенных Царской Семьей в заточении с кротостью, терпением и смирением, в их мученической кончине был явлен побеждающий зло свет Христовой веры, подобно тому, как он воссиял в жизни и смерти миллионов христиан, претерпевших гонения за Христа в ХХ веке». – Информационный Бюллетень Отдела внешних церковных сношений Московской Патриархии. Август 2000 г. Спец. выпуск. – С. 50; 55.

Литература:

Дневники императора Николая II (1894–1918). В 2 т. / Отв. ред. С. В. Мироненко. М.: РОССПЭН, 2011–2013.

Переписка Николая и Александры Романовых. М.; Пг. (Л.): Гос. изд-во, 1923–1927. Т. III–V.