Текст книги "Югославия в XX веке. Очерки политической истории"

82 «Главнейшие задачи югославян». Донесение российского консула в Питтсбурге Г.В. Чиркова… С. 105.

83 МОЭИ. Серия III. Т. 7. Ч. 1. С. 112 (Г.Н. Трубецкой – С.Д. Сазонову, 26 января 1915 г.).

84 Там же. Т. 7. Ч. 2. С. 19.

85 Там же. С. 77 (А.Н. Крупенский – С.Д. Сазонову, 3 апреля 1915 г.) См. также: Mandić А. Fragmenti za historiju ujedinjenja. Zagreb, 1956. S. 159–160.

86 МОЭИ. Серия III. T. 7. Ч. 1. C. 346.

87 Там же. C. 77 (А.Н. Крупенский – С.Д. Сазонову. 3 марта 1915 г.).

88 «Главнейшие задачи югославян». Донесение российского консула в Питтсбурге Г.В. Чиркова… С. 108.

89 Там же. С. 111.

90 Там же. С. 110.

91 Там же. С. 113.

92 Там же.

93 ГАРФ. Ф. 102. ДП 00 (1916 г.). Д. 231. Т. 2. Л. 200.

94 МОЭИ. М.; Л., 1937. Серия III. Т. 9. С. 665 (Г.Н. Трубецкой – С.Д. Сазонову, 12 декабря 1915 г.).

95 Поповић H. Србија и царска Pycnja. С. 293.

96 Дипломатска преписка српске Владе. 1917. Збирка докумената. Крагујевац, б/г. С. 193.

97 Там же. С. 128.

98 Jанковић Д., Кризман Б. Грађа о стварању Jугословенске државе. Београд, 1964. Т. I. С. 364.

99 См.: Фисанов В.П. Проблема национально-территориального устройства Центральной Европы в «Четырнадцати пунктах» президента США Вудро Вильсона // Российско-австрийский альманах: исторические и культурные параллели. М.; Ставрополь, 2007. Вып. 3. С. 147–157.

100 Jанковић Д., Кризман Б. Грађа о стварању Jугословенске државе. Т. I. С. 44–45.

101 Храбак Б.Данковић Д. Србија 1918. Београд, 1968. С. 69–70.

102 Записници седница Министарског Савета Србиjе. 1915–1918 / приред. Д. Jанковић и Б. Храбак. Београд, 1976. С. 430.

103 Поповић Н. Да ли су постоjали «велики» и «мали» програми Николе Пашића (1914–1918)? // Србиjа 1918 године и стварање Jугословенске државе… С. 211.

104 Речь. 16 апреля 1916 г. № 103.

105 Јовановић С. Никола Пашић // Пашић Н. Моја политичка исповест. Београд, 2006.С. 211.

106 См.: Leontić Lj. Simpozijske teze (Neka zapažanja iz istorije ujedinjena jugoslovenskih naroda) //)угословенски народи пред Први светски рат. Београд, 1967. С. 494.

107 Цит. по: Zvonar L Prinos politickog djelovanja dr. Frana Barca // Časopis za suvremenu povijest. Zagreb, 2002. № 2. S. 415.

108 Цит. no: ibid. S. 416.

109 Petranović B., Zečević M. Jugoslavija 1918–1988: Zbirka dokumenata. Beograd, 1988. S. 84.

110 Казимировић В. Никола Пашић и његово доба 1845–1926. Кьь 2. С. 428.

111 Čulinovic F. Državnopravna historija jugoslavenskih zemalja XIX i XX vijeka. Zagreb, 1954. Књ.2. S. 271–274.

112 Ibid. S. 94–96.

113 Kristo J. Katoličko priklapanje jugoslavenstva… S. 39.

114 Šišić F. Dokumenti o postanku kraljevine Srba, Hrvata i Slovenaca… S. 96–99.

115 Цит. no: Zvonar I. Prinos politickog djelovanja… S. 418.

116 Ibid. S. 420.

117 Цит. no: PeričI. Op. cit. S. 352.

118 Цит. no: Kristo J. Katoličko priklapanje… S. 43.

119 Božić L, Čirković S., Ekmečić M., Dedier V. Op. cit. S. 400.

120 Šišić F. Dokumenti o postanku… S. 179–180.

121 Цит. no: Kristo J. Katoličko priklapanje… S. 43.

122 Ibid. S. 44.

123 Цит. no: PeričI. Op. cit. S. 354.

124 Цит. no: ibid. S. 355.

125 Цит. no: Zvonar I. Prinos političkog djelovanja… S. 423.

126 PeričI. Op. cit. S. 366.

127 Романенко C.А. Югославия: кризис, распад, война. Образование независимых государств. М., 2000. С. 257.

128 Цит. по: Писарев Ю.А. Образование Югославского государства. М., 1975. С. 346. См. также: Поповић Н. Срби у Првом светском рату. Београд, 1998. С. 114.

129 Цит. по: Казимировић В. Никола Пашић и његово доба. Књ.2. С. 510.

130 Там же. С. 510–511.

Часть II
Первая Югославия (1918–1941 гг.)

Глава 1
Королевство СХС до принятия Видовданской конституции (1918–1921)

С точки зрения государственного развития время с момента провозглашения объединения югославян 1 декабря 1918 г. и до принятия Видовданской конституции 28 июня 1921 г. характеризуют противоречивые результаты. С одной стороны, были заложены правовые основы Королевства сербов, хорватов и словенцев, служившие на внутри– и внешнеполитической арене подтверждением его легитимности. С другой стороны, конец обозначенного периода отмечен кризисом отношений политических представителей сербов, хорватов и словенцев, ставившим под сомнение жизненность югославистской идеологии, на которой во время Первой мировой войны основывался весь объединительный процесс. Если в конце 1918 г. по обе стороны Савы, Дрины и Дуная Югославия провозглашалась «землей обетованной» для всего «трехименного народа», то в июне 1921 г. решение о судьбе основного закона страны принимали исключительно сербские политические партии.

Бойкот представителями католического населения страны голосования по вопросу принятия конституции наталкивает на мысль о том, что истоки деструктивных процессов, предопределивших судьбу первой Югославии, следует искать, в том числе, и в событиях первых двух с половиной лет существования страны.

* * *

Новосозданное государство, первоначальный правовой облик которого был описан в Акте объединения от 1 декабря 1918 г., должно было основываться на трех столпах: династии, народном представительстве, и происходящем из его состава правительстве³. Однако de facto к моменту создания Королевства СХС из трех государственных институтов существовал лишь первый из перечисленных. В результате именно монаршья воля дала импульс к формированию законодательной власти и правительства⁴. Указом регента Александра Карагеоргиевича от 20 декабря 1918 г. образован Совет министров, с приоритетной задачей созыва Временного народного представительства (ВНП), первое заседание которого состоялось в Белграде 1 марта 1919 г.[99]99
  Состав ВНП был сформирован из депутатов Народной скупщины Сербии, загребского Народного вече СХС, воеводинской Великой народной скупщины в Нови Саде, черногорской Великой народной скупщины в Подгорице. В территориальном плане в состав ВНП вошли 62 депутата из Хорватии и Славонии, 16 – из Истрии и Далмации, 32 – из Словении, 42 – из Боснии и Герцеговины, 84 – из Сербии, 24 – из Воеводины, 12 – из Черногории, 24 – из Македонии, Косово и Санджака.


[Закрыть]

Временное народное представительство было не в состоянии преодолеть вышеописанный правовой хаос, как в силу краткости отведенного ему срока существования (до октября 1920 г.), так и по причине его неполноценности как законодательного органа. Легитимность ВНП не была подтверждена конституционными нормами, поэтому оно на всем протяжении периода до принятия конституции не могло определять персональный состав правительства или контролировать его деятельность. Наоборот, от исполнительной власти зависели прерогативы ВНП и распорядок его работы. Более того, во время так называемого провизорного переходного периода правительство издало около 800 распоряжений, указов и подзаконных актов, чем в значительной степени присвоило себе роль законодателя.

Несоответствие Временного народного представительства как своему законотворческому предназначению, так и идеальной модели взаимоотношений парламента и исполнительной власти объясняется в значительной степени тем, что оно стало площадкой партийного строительства, – бурного процесса, в который оказались вовлечены организации, представлявшие все области Королевства СХС. Главным результатом этого процесса стало образование Демократической партии (ДП), в состав которой вошли «сербиянские» Самостоятельная радикальная, Либеральная и Прогрессивная партии, с начала XX в. перманентно пребывавшие в оппозиции правящей Народной радикальной партии (НРП). Лидером ДП[100]100
  Официальным председателем ДП был Л. Давидович, бывший глава Самостоятельной радикальной партии. Реальным лидером партии с момента ее создания был Прибичевич. Желание Давидовича реализовать на практике свой формальный статус и идеологические расхождения с Прибичевичем привели сначала к фактическому распаду ДП на «давидови-чевцев» и «прибичевичевцев», а в 1924 г. и к официальному разделу организации. Прибичевич и его сторонники образовали Самостоятельную демократическую партию.


[Закрыть] стал Светозар Прибичевич – деятель загребской Хорватско-сербской коалиции. Во временном парламенте партия была представлена фракцией в 115 человек. Второе место по численности депутатов (55) занимала НРП, увеличившаяся за счет присоединения группы единомышленников из Воеводины во главе с Яшей Томичем.

Крупнейшей хорватской организацией в ВНП был Народный клуб – фракция (30 депутатов) партии Хорватское объединение (ХО), образованной из Старчевичевской партии права, Прогрессивно-демократической партии, Хорватского народного объединения из Боснии и Герцеговины и т. д.

Словенцы были представлены Словенской народной партией (СНП), чья фракция называлась Югославянский клуб (19), возглавляемый Антоном Корошцем.

Перечисленные партии, а также менее значительные группы депутатов стали участниками жесткой борьбы, в процессе которой образовались два соперничавших парламентских блока. Результатом противостояния стала отставка 16 августа 1919 г. первого югославского правительства – так называемой концентрации[101]101
  «Концентрационное правительство» формируют члены всех крупных партий, представленных в парламенте.


[Закрыть], образованной 20 декабря 1918 г. и возглавляемой радикалом Стояном Протичем. Новый кабинет Любомира Давидовича представлял парламентскую коалицию ДП и Социал-демократической партии. Объединение демократов и социал-демократов продержалось у власти до февраля 1920 г., когда ему на смену пришло Парламентское объединение, ядром которого стали сербская, хорватская и словенская партии: НРП, ХО и СНП. Второе правительство С. Протича в свою очередь пало в мае 1920 г.

Неспособность соперничавших группировок находиться у власти длительное время была предопределена паритетом их сил в ВНП. Численности коалиций не хватало для формирования прочного правительственного большинства, но было достаточно, чтобы путем так называемой абстиненции – бойкота заседаний – доказать парламентскую нелегитимность «вражеского» кабинета. В результате, как пишет сербский исследователь межвоенного парламентаризма Б. Глигориевич, из 20 месяцев существования ВНП только на протяжении 10 оно имело возможность заниматься законодательной деятельностью⁵. Остальное время депутаты проводили в вынужденных парламентских каникулах, так как правительство, возглавляемое попеременно то демократом, то радикалом, распускало недостаточно лояльное для его партии ВНП.

Сложившаяся патовая ситуация грозила молодой стране параличом государственной власти. Осознание этой опасности принудило оба парламентских блока к поиску компромисса. Его воплощением стало концентрационное правительство Миленко Веснина, бывшего посла Королевства СХС во Франции. Условием участия партий в «концентрации» стало подписание Протокола соглашения, согласно которому правительству от имени всех представленных в нем организаций предстояло подготовить единый проект конституции, предлагаемый на рассмотрение Конституционного собрания. Наряду с принятием избирательного закона[102]102
  Закон установил в стране всеобщее избирательное право, которого, впрочем, были лишены женщины и военнослужащие.


[Закрыть] проведение первых парламентских выборов стало главным достижением кабинета Веснина, остававшегося у власти до 1 января 1921 г.

Это время отмечено новой перегруппировкой политических сил. Определение каждой из партий собственной позиции по вопросу национально-территориального устройства страны после предстоящих выборов и принятия конституции привело к взаимному отчуждению прежних союзников и сближению Радикальной и Демократической партий. Переход Словенской народной партии и Хорватского объединения в оппозицию вывел их представителей из состава правительства Веснина, превратившегося в коалицию ДП и НРП.

Объективным фактором изменений на политической арене, в том числе и в правительстве стали итоги выборов, состоявшихся 28 ноября 1920 г. Хорватское объединение, получив всего три депутатских мандата, утратило право считаться политическим представителем хорватских областей. Место ХО было занято Хорватской народной крестьянской партией (ХНКП) во главе со Степаном Радичем, популярность которого принесла его партии 50 мест в скупщине. 24 мандата получила Югославянская мусульманская организация (ЮМО), социальной базой которого были мусульмане Боснии и Герцеговины. Словенская народная партия с 27 депутатами сохранила право представлять Словению. «Неожиданностью» стал результат, достигнутый Коммунистической партией Югославии (КПЮ) – 58 мандатов.

Электоральный успех противников государственного строя Югославии – КПЮ и партии Радича – стал дополнительным мотивом укрепления союза «государствообразующих» партий, – радикалов и демократов, – делегировавших в скупщину по 91 и 92 депутатов соответственно. Детищем правительственной коалиции НРП – ДП[103]103
  В период с 1 января 1921 г. по 16 декабря 1922 г. коалиционное правительство возглавлял бессменный председатель НРП Никола Пашич. Демократам принадлежал ключевой портфель министра внутренних дел.


[Закрыть], просуществовавшей до конца 1922 г., стала конституция, принятая 28 июня 1921 г. усилиями двух партий. За принятие проекта конституции проголосовало 223 депутата. Против -35. Бойкотировал голосование 161 депутат.

Принятие конституции, названной Видовданской, привело к поляризации участвовавших в создании Югославии сил. Если на завершающем этапе войны и позже, вплоть до выборов в Конституционное собрание, политическая практика являла примеры союзничества организаций, представлявших различные югославянские народы, то с конца 1920 г. интересы сербов, которых представляла коалиция НРП – ДП, и хорватов со словенцами, в лице ХО, ХНКП и СНП, разделяли все более отчетливые и трудно преодолимые противоречия.

* * *

В публичной политической жизни Королевства СХС в период до принятия Видовданской конституции боролись два течения, которые можно назвать умеренно-компромиссным и экстремистским. Принадлежность политических партий к первому определялась готовностью в процессе формирования облика нового государства учитывать особые интересы других организаций, особенно представляющих иные югославянские народы. Пути решения государственных проблем умеренные видели в соблюдении писанных и неписанных правил взаимоотношений ветвей власти и норм парламентской жизни.

В свою очередь деятелей, относившихся ко второму лагерю, отличала приверженность сугубо конфронтационной тактике достижения политического превосходства. Во взаимоотношениях с политическими оппонентами экстремисты не считали себя ограниченными какими-либо парламентскими нормами. Их несоблюдение оправдывалось ссылками на собственное предназначение защищать, часто от всех остальных участников политической жизни, некие высшие интересы. Если умеренные стремились к нейтрализации взаимного отчуждения бывших военных противников, то для экстремистов оно было предметом политических спекуляций.

В идеологическом плане приверженцев двух течений разделяло различное отношение к идеологии национального унитаризма. Экстремистов отличал бескомпромиссный подход, – одни видели в ней категорический императив, другие полностью ее отвергали. Приверженцы компромиссной линии, признавая, по крайней мере, официально, верность учения о существовании «трехименного сербско-хорватско-словенского народа», не считали его догмой или побуждением к насильственной политической и государственной унификации.

Члены Народной радикальной партии, в политике которой прослеживались черты умеренности, не желали лишать свою программу национальной сербской окраски и не считали пережитком прошлого «племенные» национальные особенности югославянских народов. Их сохранение, по мнению С. Протича, осуществлявшего руководство партией во время отъезда ее бессменного лидера Николы Пашича на Парижскую мирную конференцию, «было основной предпосылкой стабильности государственного объединения»⁶. Эта позиция крупнейшей сербской партии сделала возможным ее партнерство с политическими представителями католического населения – Хорватским объединением и Словенской народной партией. Для них восприятие идеологии Объединения было мотивировано не столько убежденностью в ее верности, сколько практическими соображениями: ее постулаты лежали в основе «Перводекабрьского акта», гарантировавшего сохранение автономного положения «пречанских»[104]104
  Термин «пречанин» используется нами не в узком оригинальном его смысле (серб из Австро-Венгрии), а в широком – для обозначения югославян новоприсоединенных территорий в целом.


[Закрыть] областей вплоть до принятия конституции.

Представителями экстремистского лагеря следует считать Демократическую партию и Хорватскую народную крестьянскую партию (ХНКП), не признававшую легитимность Объединения и стремившуюся добиться привлекательности в глазах народных масс путем жесткого противостояния с официальным Белградом – «виновником» всех социальных и экономических неурядиц послевоенной Хорватии. В рассматриваемый период ХНКП, официально не запрещенная, находилась на полуподпольном положении.

Конфликтность же ДП была предопределена интересами ее создателей. Инициатива образования партии исходила от Александра Карагеоргиевича, не имевшего возможности активно действовать на публичной политической арене. Новая партия была необходима ему в качестве инструмента реализации властных амбиций, выходивших далеко за рамки, определенные законом и политическими традициями довоенной Сербии. ДП должна была способствовать ослаблению традиционных политических представителей сербов, хорватов, словенцев и мусульман, чьим интересам противоречило усиление власти монарха. Главным противником Александра была Радикальная партия, не первый год доминировавшая на сербском политическом Олимпе.

В роли союзника принца-регента выступал С. Прибичевич, чей организаторский талант позволил ему сплотить вокруг себя и разрозненных оппонентов Н. Пашича из числа сербской оппозиции, и югославянски ориентированные группировки из новоприсоединенных областей. Кроме того, особые надежды возлагались на способности лидера демократов противодействовать центробежным тенденциям, набиравшим силу в «пречанских» регионах. В свою очередь для Прибичевича новая крупная партия предоставляла возможность с позиции силы диктовать свою волю многолетним политическим конкурентам в Хорватии. А сотрудничество с сербскими оппозиционерами открывало перспективу распространения деятельности на Сербию. Кроме того, Прибичевич, как и его новые партнеры, «имел зуб» на радикалов. Те не только «противодействовали распространению его влияния на области, которые Радикальная партия считала своей сферой интересов»⁷, но и жаждали освоить «пречанские» территории, привлечь на свою сторону тамошнее сербское население – традиционный прибичевичевский электорат.

Сербскую оппозицию времен Первой мировой войны с Прибичевичем и престолонаследником объединяли общие антипатии. Как показал опыт Женевской конференции ноября 1918 г., в целях борьбы с НРП оппозиция была готова к созданию самых неожиданных альянсов. Тогда она поддержала «конфедералистскую» позицию Югославянского комитета, а, вступив в союз с двором и лидером Хорватско-сербской коалиции, перешла на сторону ультра-централистов.

Прибичевичу принадлежала заслуга создания идеологии партии. ДП, как и большинство представленных в ВНП объединений, придерживалась принципов «народного единства сербов, хорватов и словенцев», логическим следствием которого было централистское государственное устройство. Однако, по мнению лидера демократов, только возглавляемая им организация была способна последовательно воплощать в жизнь идеи Объединения и защищать югославянское государство от внешних и внутренних угроз: «Единственная партия всех племен, всех религий и всех сословий в нашей стране. Демократическая партия основана на возвышенных идеалах народного единства, политических свобод, гражданского равноправия и экономической справедливости». Если ДП, по его убеждению, состояла из групп, формально представлявших все части «сербо-хорвато-словенского народа» и объединенных общеюгославистской надплеменной идеологией, то остальные партии, возникшие в тот период, когда «трехименный народ» был насильственно разделен, являлись не более чем анахронизмом, сербскими, или, еще того хуже, австрийскими пережитками⁸.

Союз ДП и двора методом борьбы со своими противниками выбрал ослабление, или прямое упразднение тех правовых и государственных институтов, в рамках которых они могли угрожать его могуществу. В этом контексте, в первую очередь, следует рассматривать уменьшение роли временного парламента, – трибуны политических оппонентов демократов – радикалов, Хорватского объединения и Словенской народной партии. Вторым объектом демократическо-династической агрессии стали институты хорватской автономии, унаследованные от Австро-Венгрии. Созыв хорватского сабора, целью которого должна была стать ратификация Объединения, был запрещен Прибичевичем, занимавшим пост главы МВД в течение всего 1919 г. Кроме того, в целях приведения внутреннего государственного устройства страны в соответствие с принципом народного единства были распущены местные органы самоуправления – городские представительства и муниципальные комитеты. Уменьшились полномочия областных правительств, была упразднена их ответственность перед представительными органами.

Обосновывая подобные меры, Прибичевич преподносил конфликт двора и демократов, с одной стороны, и Парламентского объединения, с другой, как революционную борьбу сторонников «идеи единого государства с сепаратистскими сербскими и хорватскими элементами»: «Всякая революция противоречит законам… Мы проходим период созидания. И государство должно употребить все средства для поддержания общественной безопасности и порядка. Мы не можем обращать внимания на формальности»⁹.

Понимание необходимости противодействия вышеописанной политике стало главным мотивом объединения умеренных сил, среди которых главная роль принадлежала Радикальной партии. Отношения партнеров по Парламентскому объединению не были безоблачными. Их обременяли многолетние противоречия, различия во взглядах на национальные отношения и на ход объединительного процесса. Во время войны и в первое время после нее хорватские и словенские политики искали сближения вовсе не с радикалами, а с сербской оппозицией, с которой они так успешно сотрудничали во время Женевской конференции. Однако первые месяцы существования Королевства СХС показали ошибочность пристрастий «пречан». Руководство НРП оказалось их единственным союзником перед лицом прибичевичевской «революции».

В целях сближения с радикалами Народный клуб, громогласно выступавший за сохранение хорватской автономии, свою позицию по проблеме внутреннего устройства страны привел в соответствие с теорией «национального унитаризма», которой он официально придерживался:

«1. Наше молодое государство должно быть конституционной и парламентской монархией во главе с династией Карагеоргиевичей и со столицей в Белграде.

2. Оно должно иметь одну государственную власть для всего королевства.

3. Оно должно иметь только один единственный парламент.

4. Этот парламент должен будет принимать законы для всего королевства»¹⁰.

В свою очередь руководство НРП согласилось на требования своих союзников в случае формирования кабинета Парламентского объединения обеспечить им властные позиции в органах хорватской автономии и восстановить утраченные ею по воле Прибичевича полномочия. Возможность реализации взаимных обязательств представилась членам ПО в феврале 1920 г., когда демократа Л. Давидовича на посту главы правительства сменил радикал С. Протич.

Временно возглавлявший НРП Протич был движущей силой Парламентского объединения и главным идеологом «умеренной» политики. В отличие от большинства современников ему с первых дней существования Королевства СХС было присуще понимание приоритетной важности компромиссного пути решения национально-территориального вопроса для судьбы государства, в целом, и сербского народа, в частности. Протич, как и его соратники по Радикальной партии, в создании Югославии видел один из двух возможных путей объединения всех сербов. Однако, если мононациональное «общее государство всех сербских земель» само по себе было бы воплощением интересов сербского народа, то в Королевстве СХС необходимым условием их реализации стало достижение согласия с двумя остальными титульными «племенами», имевшими свое представление о собственных «исторических и государственных правах». «Было бы опасно, – говорил Протич, – не принимать в расчет мнение тех частей нашего народа, которые веками жили отдельно от нас»¹¹.

По Протичу, «философией» Королевства СХС должна была стать «гармония беспрепятственного правильного развития и индивидуальности, и государственного, общественного целого». Путь к ее достижению политик видел во внутреннем административном разграничении страны, приемлемом и для хорватов со словенцами, стремившихся к автономному национальному развитию в «исторически сложившихся областях», и для сербов, заинтересованных в сохранении суверенитета центральной государственной власти. Основным принципом взаимоотношений Белграда с «пречанами» Протич считал четкое следование документам, положенным в основание Королевства СХС. К таковым он причислял, Перводекабрьский акт объединения и более раннюю Корфскую декларацию, предусматривавшую принятие конституции квалифицированным большинством.

Препятствием на пути достижения «гармонии» была осуществляемая Прибичевичем политика «государственного единства, понимаемого им в наигрубейшей централистской форме», – как «растворение всех индивидуальностей, всех региональных и исторических традиций»¹². Такого образного определения удостоились действия по «борьбе с антигосударственными элементами» в «пречанских» регионах и планы разделения страны на области в соответствии с «экономико-географическими обстоятельствами». «Сербы не должны считать, что могут сохранить это государство и находиться в состоянии войны с почти половиной нашего народа – с хорватами и словенцами… Невозможно, опираясь на штыки, править на благо народа… Было бы лучше, разумнее и для государства полезнее отделиться от своих братьев, чем опираться в этом вопросе на силу», – говорил Протич. Перманентная межнациональная конфронтация делала невозможной воплощение в жизнь замыслов создателей Королевства СХС, само существование которого становилось бессмысленным.

Воплотить в жизнь идеи Протича должно было принятие проекта конституции, предоставлявшего гарантии автономии щепетильным в отношении своих прав католическим «племенам». По проекту Протича Королевство СХС становилось бы парламентской монархией с двухпалатным законодательным органом. Согласно проекту страну следовало разделить на девять областей: 1) Сербию, 2) Старую Сербию с Македонией, 3) Хорватию со Славонией, Риекой, Истрией и Меджимурьем, 4) Боснию, 5) Черногорию с Герцеговиной, Бокой и Приморьем, 6) Далмацию, 7) Срем и Бачку, 8) Банат, 9) Словению с Прекомурьем. Самоуправление областей осуществляли бы местные законодательные органы – областные скупщины и избираемые из их среды исполнительные – комитеты. Согласно норме, определявшей характер взаимоотношений местных и центральных властей, областные законы не могли «противоречить конституции и государственным законам»¹³. Другими словами, «одно государство – один суверенитет»¹⁴. За его соблюдением надлежало следить Государственному совету и стоящему во главе области «наместнику», назначаемому королем по предложению премьер-министра.

Реализации собственного проекта внутреннего устройства страны Протич добивался, возглавляя правительство во второй раз (19.02–17.05.1920 г.), а также участвуя в качестве «министра, ответственного за созыв Уставотворной скупщины» в кабинете М. Веснина (до 18.8.1920 г.). Однако, несмотря на первоначальную поддержку соратников по НРП и хорватско-словенских участников ПО, протичевский план остался не востребованным ни теми, ни другими. Таким образом, основа «умеренной» политики – общность позиций по наиболее значительной государственной проблеме Королевства СХС – оказалась весьма недолговечной. Причины, по которым радикалы отошли от «средней линии», разнообразны. На поверхности лежат сиюминутные соображения членов НРП, не до конца удовлетворенных результатами сотрудничества с остальными членами Парламентского объединения.

В первую очередь, союз с ХО и СНП не принес радикалам явного перевеса над демократами, продолжавшими пользоваться поддержкой Александра Карагеоргиевича. В рядах НРП росла убежденность в том, что политическая «ликвидность» сложного плана Протича весьма неочевидна. Под воздействием Пашича, вернувшегося в страну летом 1920 г. с Парижской мирной конференции, возобладало мнение, что государственная централизация, хоть и не такая жесткая, какой ее видел Прибичевич, – более эффективный метод как претворения в жизнь интересов сербов, то есть сохранения государственного единства, так и обеспечения руководящей роли партии. Кроме того, в преддверии выборов в Конституционное собрание, могущественную ДП и ее покровителя спокойнее было видеть в качестве союзников, чем оппонентов. Принятие НРП централистской программы открывало дорогу партнерству двух непримиримых врагов.

В результате автором совместного проекта Радикальной и Демократической партий, положенного в основу Видовданской конституции, стал не Протич, а другой член НРП – Лазар Маркович. В плане определения государственного облика оба проекта «имели в основе сербскую конституцию 1903 г.» Однако в отличие от Протича Маркович и Пашич не принимали в расчет пожелания католического населения Королевства СХС. Как писал Слободан Йованович, «вместо протичевских девяти больших краев предусмотрено 35 областей с населением от 200 до 600 тысяч жителей. Внутреннее управление, в отличие от варианта Протича, не все находится в руках органов самоуправления, а… поделено между органами государственными и самоуправленческими»¹⁵.

Среди других не столь явных причин поворота политики радикалов, в результате которого они, по выражению одного из лидеров ХО Мате Дринковича, приняли «демократическое евангелие», – отсутствие доверия к хорватским участникам ПО, которое было одним из проявлений многолетних противоречий Белграда и Загреба, изначально определявших ход развития югославской политической системы. Логика перерождения хорватских «умеренных» из национально-государственных унитаристов в «конфедера-листов» во многом раскрывает суть этих противоречий.

В череде событий, знаменовавших размывание умеренной политической линии, отказ Народного и Югославянского клубов (ХО и СНП) накануне выборов от своей прежней программы, основанной на принципах государственного и национального унитаризма, был одним из наиболее значимых. Еще в августе 1920 г. обе организации подписали так называемый Протокол соглашения, а уже через несколько месяцев, незадолго до выборов в Конституционное собрание, из политического лексикона и ХО, и СНП исчезли такие слова как «народное единство» и «трехименный народ». В своих обращениях к избирателям они выступали сторонниками «федерализма». В реальности их конституционные проекты были направлены на сохранение границ, отделявших довоенную Сербию от югославянских земель, входивших в состав Австро-Венгрии, и, следовательно, дробивших сербский народ надвое.

По проекту Хорватского объединения, страна должна была быть разделена на шесть частей: «1) Сербия со Старой Сербией и Македонией, 2) Хорватия, Славония и Далмация с Меджимурьем, Истрией и островами, 3) Черногория, 4) Босния и Герцеговина, 5) Воеводина (Бачка, Банат и Бараня), 6) Словения». Основной идеей проекта было максимальное ослабление центральной власти, которая ставилась в полную зависимость от областной администрации. Как писал С. Йованович, «законодательная власть поделена между государством и областями… В спорных случаях приоритет имеет областное законодательство». Государство утрачивало возможности следить за исполнением тех законов и осуществлением тех функций, которые находились в его компетенции. «Определенно сказано, что у него нет ни таможни, ни налоговой службы. Все это находится в ведении областей. Точно также отсутствует и государственная полиция. Если бы государство имело на местах свои собственные органы, в них могли бы работать только «уроженцы этих областей»… государство не имеет никаких прав принудить области к исполнению государственных законов, если они отказываются это делать»¹⁶.