Текст книги "Экономическая история мира. Том 3. Англия: колониальный империализм. Германия: юнкерский капитализм. Франция: ростовщический империализм. Особенности империализма США и Японии. Развитие капитализма в России"

9.6. Начало промышленного переборота

905 млн населения Китая было занято в сельском хозяйстве, поэтому мы не можем говорить об индустриализации страны. Речь может идти лишь о рождении фабрично-заводской промышленности, т. е. о начале промышленного переворота.

Промышленный переворот в Китае начался в 70–80 гг. XIX в., когда мировое хозяйство уже переходило на стадию империализма. Его существенной особенностью было преобладание компрадорского и бюрократического капитала.

В первой половине XIX в. промышленность Китая переходила на стадию мануфактурного производства. Действовали относительно крупные хлопчатобумажные, шелкоткацкие, фарфоровые предприятия. Например, в окрестностях Гуанчжоу насчитывалось 2500 прядильных и ткацких заведений, на которых было занято 50 тыс. рабочих, в среднем по 20 рабочих на предприятие.

В 60-70-х гг. в портовых городах возникают предприятия иностранцев по переработке сырья для экспорта. Конечно, на этих предприятиях использовалась техника, которая соответствовала достигнутому в Европе фабрично-заводскому уровню. При иностранных фирмах рождалась компрадорская буржуазия, которая, конечно, лучше знала китайские условия и служила посредником между иностранцами и китайским хозяйством. Однако компрадоры, «прислужники иностранного капитала», со временем, накопив капитал и набравшись опыта у иностранцев, иногда и сами становились основателями промышленных предприятий.

На новый технический уровень переходили также огромные государственные предприятия, особенно военные и судостроительные. Одним из них был Ханьепинский комбинат в Ханьяне, где готовились рельсы, вагоны, оружие. Связанные с казенным производством чиновники нередко основывали собственные предприятия. В качестве предпринимателей выступали сановники, губернаторы, используя казенные доходы. Так рождался бюрократический капитал, связанный с государственной властью. Капиталистическая промышленность росла «сверху», а не рождалась «снизу», из среды ремесленников и торговцев, из «ханей».

В 80-х гг. XIX в. было основано всего 28 предприятий национального капитала, причем все они находились в Шанхае. В 90-х гг. действовало уже 92 предприятия, а в первое десятилетие XX в. – 386. В середине 90-х гг. на частных китайских предприятиях было занято 27 тысяч рабочих, в среднем по 360 рабочих на предприятие, т. е. это были довольно крупные фабрики и заводы.

Всего за период с 1872 по 1912 г. возникло 520 промышленных предприятий фабричного уровня, на которых было занято 650 тыс. рабочих. Но даже в 1913 г. 70 % хлопка перерабатывалось на предприятиях, не достигших фабричного уровня, предприятиях с ручным трудом.

9.7. От «самоусиления» – к Синьхайской революции

Цепь поражений Китая и капитуляция цинского правительства перед странами Запада, конечно, не могли оставить китайское общество равнодушным. В стране начинается движение за реформы, за преодоление экономической отсталости. В этом движении выделяются два направления – реформаторское и революционно-демократическое.

Целью реформаторского движения было преодоление экономической отсталости при сохранении прежнего государственного строя, «европеизация» Китая. Но поскольку коренное преобразование экономики было невозможно при сохранении прежних порядков, целью революционно-демократического движения стало и преобразование государственного строя.

Реформаторское движение началось с политики «самоусиления» – создания мощной военной промышленности, использования европейского опыта организации хозяйства. С 1861 по 1894 г. было введено в строй 19 казенных военных предприятий, на которых было занято 10 тыс. рабочих. В срочном порядке переводились европейские учебники, представители правящей элиты направляли детей на учебу в Европу.

Преобразования «европеизаторов» часто не учитывали особенностей социально-экономического строя Китая. Была поставлена задача механизации сельского хозяйства, но при этом не учитывалось, что в Китае крупные землевладельцы не вели своего хозяйства, а нищие арендаторы не могли покупать и использовать машины.

В 1895 г. 1200 съехавшихся на государственные экзамены представителей всех провинций страны приняли «коллективный меморандум» с требованием радикальных реформ по содействию развитию промышленности, ограничению иностранного капитала, введения конституции и учреждения парламента.

В столице была организована «Ассоциация усиления государства» во главе с Кан Ювэем, которая стала штабом движения за реформы. Результатом ее деятельности стали «сто дней реформ» в 1898 г. В эти дни было издано свыше 60 указов в области образования, железнодорожного строительства, реорганизации вооруженных сил – указов, которые создавали условия для капиталистического развития Китая.

Несмотря на то, что эти реформы не затрагивали существующего строя, в этом же году императрица Цыси отменила их, а руководители реформаторов были казнены. Правда, Кан Ювэю удалось скрыться за границу.

Но в том же 1895 г., что и «Ассоциация усиления государства», возник «Союз возрождения Китая» во главе с Сун Ятсеном, объединивший представителей интеллигенции и национальной буржуазии. Целью этой организации стало свержение династии Цин и учреждение республики.

В своей «Декларации» Сун Ятсен писал: «Те, кого мы ныне называем манчжурами, восходят к восточным варварским династиям… После изгнания манчжуров наше национальное государство возродится» [4, с. 234].

В основу декларации были положены три принципа: национализм, демократия и народное благоденствие. Национализм означал свержение династии Цин, демократия – установление республики, народное благоденствие – национализацию земли и уравнительное землепользование.

В 1911 г. началась Синхайская революция (названная так по названию года лунного календаря). В 1912 г. династия Цин отреклась от престола. В этом же году был основан Гоминдан («Национальная партия») во главе с Сун Ятсеном. Но в результате власть захватил генерал Юань Шикай, установив реакционную диктатуру.

Таким образом, надельная система, главное проявление «азиатского способа» в Китае, осталась в прошлом. Лишь во время народных восстаний делались попытки ее восстановить, и ее реставрация служила лозунгом повстанцев. Земля стала товаром, объектом купли-продажи. Если в Европе еще сохранялись остатки феодального землевладения (немецкие юнкера и английские лендлорды), то в Китае, где не было наследственного дворянства, «помещиками» становились те, кто землю мог купить или захватить, а в положении эксплуатируемых оказывались арендаторы этой земли.

Позиции государства в экономике определялись государственной трудовой повинностью крестьянства, существованием крупных государственных предприятий. Господствующим слоем населения здесь были не крупные землевладельцы, не «помещики», а государственные служащие, чиновники. Они составляли господствующий слой не только потому, что управляли страной. Их идеология, идеология конфуцианства, была государственной и противостояла буддизму и даосизму народных масс. Поэтому народные восстания в Китае происходили под знаменами этих религий.

Особенностью первых шагов промышленного переворота, рождения капиталистической промышленности были «бюрократический» и компрадорский капитал, что определялось остатками господствующей позиции государства в экономике и превращением Китая в полуколонию.

Ускорили закабаление Китая империалистическими державами претензия богдыханов на мировое господство и политика изоляции страны от внешнего мира. Попытки «догнать» индустриальные страны, «европеизировать» экономику начались слишком поздно и были прерваны опиумными войнами. Лишь соперничество империалистических держав не позволило включить Китай в состав Британской империи.

Литература

1. Бокшанин А. А., Непомнин О. Е. Лики Срединного царства. М., 2002.

2. Ефимов Г. В. Очерки по новой и новейшей истории Китая. М., 1951.

3. Захаров И. Поземельная собственность в Китае // Труды членов российской духовной миссии в Пекине. Б.м., 1853. Т. 2.

4. История Китая с древнейших времен до наших дней. М., 1974.

5. Мясников В. С. Империя Цин и русское государство в XVII в. М., 1980.

6. Очерки по истории Китая / Под ред. Шан Юэ. М., 1959.

7. Симоновская Л. В., Эренбург Г. Б., Юрьев М. Ф. Очерки истории Китая. М., 1956.

8. Фан Вэнь-лан. Новая история Китая. М., 1955. Т. 1.

9. Фитцеджеральд Ч. П. История Китая. М., 2005.

10. Экономическая мысль конца XIX – начала XX в.

10.1. Австрийская экономическая школа

Теория предельной полезности как теория ценообразования

Одним из основных постулатов классической политической экономии является положение, что в основе стоимости и цены товаров лежат затраты труда (или в другом варианте – издержки производства). Но одновременно продолжала существовать идея, идущая еще от Аристотеля, что меновая стоимость и цена товара определяются интенсивностью желаний вступающих в обмен лиц; «звездный час» этой идеи относится к периоду 70-80-х гг. XIX в. Этот период вошел в историю экономической мысли под названием «маржиналистской революции».

Термин «маржиналистская революция» используется, когда говорят о независимом открытии в 70-х гг. XIX в. К. Менгером (австрийцем), С. Джевонсом (англичанином) и Л. Вальрасом (швейцарцем) принципа снижающейся предельной полезности. Суть этого принципа, или закона, всем вам хорошо известна: полезность, которую приносит каждая последующая единица данного товара (именно ее называют предельной полезностью, а сам термин закрепился и остался в науке навсегда благодаря Ф. Визеру) меньше полезности предыдущей единицы товара.

Анализ предельных приращений полезностей товаров и означал переход в экономической науке к анализу предельных величин, анализу дифференциальных уравнений и производных. Но если бы появился только новый метод исследований, вряд ли можно было бы с полным правом говорить о происшедшей революции. Что гораздо существеннее, изменился сам предмет исследований.

Со времен А. Смита основными направлениями исследований в экономической науке были вопросы обеспечения роста общественного богатства, анализ роли различных факторов производства в этом процессе. Можно с полным основанием сказать, что классическая политическая экономия исследовала процессы экономики на макроуровне, особое внимание уделяя проблемам экономического роста, т. е. экономической динамики.

Маржиналистская же революция ознаменовала собой переход экономических исследований с макроэкономического уровня на микроэкономический. Центральными вопросами экономической науки стали вопросы исследования поведения экономических субъектов (потребителя и фирмы) в условиях ограниченных ресурсов. Экономика впервые стала наукой, которая изучает взаимосвязь между данными целями и данными ограниченными средствами. Сутью экономической науки стал поиск условий, при которых производственные услуги распределяются с оптимальным результатом между конкурирующими целями. Это вопросы экономической эффективности, и как раз предельный анализ обслуживает данный принцип. Следует добавить, что экономическая модель, которая является предметом маржиналистского анализа, является статичной, т. е. такой, где проблемам экономического роста места нет.

Но нас в первую очередь интересует связь новых подходов, которые провозгласила маржиналистская революция, с концепцией ценообразования. Наиболее полно этот вопрос разработан представителями «австрийской школы», к анализу взглядов которых мы и обратимся.

Как мы знаем, со времен Аристотеля экономисты выделяли в товаре две стороны: потребительную стоимость (или полезность) и меновую стоимость (способность товара в определенных пропорциях обмениваться на другой товар). В качестве основы, определяющей пропорции обмена (цен товаров), у основоположников политической экономии (Смита и Рикардо) выступал труд. Полезность же, рассматриваемая как объективная способность вещи удовлетворять какие-либо человеческие потребности, представлялась лишь условием осуществления обмена.

Представители же «австрийской школы» не только ввели в экономическую науку понятие субъективной полезности (ценности), но и выдвинули ее в качестве основы ценообразования. Чтобы лучше понять логику их рассуждений, следует уточнить разницу между объективной и субъективной полезностью. Первая представляет собой способность (в принципе!) служить для человеческого благополучия. Субъективная же полезность, или ценность, представляет собой значимость данной вещи для благополучия (жизненного наслаждения) данного человека. Следовательно, может иметь место ситуация, когда вещь обладает полезностью, но не обладает ценностью[1]1
  Как, например, песок в пустыне или вода у источника.


[Закрыть]. Для образования ценности необходимо, чтобы с полезностью соединялась редкость, но редкость не абсолютная, а лишь относительная, т. е. по сравнению с размерами существующей потребности в вещах данного рода. И значит, ценностью блага обладают в том случае, если их не хватает для удовлетворения соответствующих потребностей, в противном случае материальные блага ценности не имеют[2]2
  Блага, которые предлагаются на рынке в меньшем количестве, чем требуется по потребностям населения, называются экономическими благами. Те же, которые имеются в большем количестве, чем потребность в них, называются неэкономическими (в современной терминологии – свободными благами).


[Закрыть].

Первым из представителей «австрийской школы» это положение развил К. Менгер (1840–1921), профессор политической экономии Венского университета. Он отстаивал точку зрения, что анализ цены должен быть сведен к анализу индивидуальных оценок[3]3
  Данный подход характеризует всех представителей австрийской школы, которые основу социально-экономических явлений искали в индивидуальной психологии.


[Закрыть]. Пытаясь разрешить парадокс А. Смита о воде и алмазе (именно объяснить, почему алмаз так дорог, а вода дешева, не прибегая к трудовой теории стоимости), Менгер сформулировал принцип снижающейся полезности. Согласно этому принципу стоимость (ценность) какого-либо блага определяется той наименьшей полезностью, которой обладает последняя единица запаса. При этом при определении ценности материальных благ должна браться за основу не шкала видов потребностей, а шкала конкретных потребностей данного конкретного человека.

Для иллюстрации этого положения уместно привести таблицу, которая так и называется «Таблица Менгера». В этой таблице вертикальные ряды, отмеченные римскими цифрами, обозначают различные виды потребностей и их значение в нисходящем порядке: I – представляет собой самый важный вид потребности, например в пище; V – вид потребностей средней важности, например потребность в спиртных напитках; X – самый маловажный вид потребностей. Цифры же в пределах каждого вертикального ряда (арабские цифры) иллюстрируют уменьшение настоятельности данной потребности по мере ее насыщения в порядке убывания от 10 к 1[4]4
  Как видим, представители австрийской школы в анализе потребностей выделяют два понятия: разнообразие потребностей и напряженность потребностей в пределах одного какого-либо вида. Различные потребности можно расположить по степени возрастания или убывания их важности для благосостояния субъекта; с другой стороны, «напряженность» потребности определенного вида зависит от степени ее насыщения: чем более она удовлетворена, тем менее настоятельна.


[Закрыть].

Из таблицы видно, что конкретная потребность более важного вида может оказаться стоящей ниже отдельных конкретных потребностей менее важного вида. К примеру, восьмая единица первого вида потребностей будет представлять меньшую ценность или меньшую значимость для благополучия субъекта, чем первая единица седьмого вида потребностей. Уменьшение же ценности благ по мере увеличения их количества представители австрийской школы связывали с «глубоко укоренившимся свойством человеческой натуры», когда одного и того же рода ощущения, повторяясь беспрерывно, начинают доставлять нам все меньше и меньше удовольствия, и наконец, удовольствие это превращается даже в свою противоположность – отвращение. Таким образом, в теории ценности австрийской школы, она может представлять и отрицательную величину. Здесь мы видим формулировку закона убывающей предельной полезности.

Но как связано это положение с концепцией ценообразования? Самым непосредственным образом. Ценность (цена) вещи измеряется величиной предельной полезности данной вещи, полезностью последней единицы запаса блага, удовлетворяющей наименее важную потребность. Для иллюстрации уместно привести пример с Робинзоном[5]5
  Пример заимствован у другого представителя австрийской школы – Е. Бем-Баверка.


[Закрыть], у которого имеется в запасе пять мешков зерна, из которых первый нужен для того, чтобы не умереть с голоду, второй – для сохранения здоровья, третий – на откорм птицы, четвертый – на приготовление спиртных напитков, пятый – на содержание попугая. Чем определяется ценность одного (любого) мешка зерна? Согласно взглядам представителей австрийской школы, полезностью последнего мешка, который удовлетворяет наименьшую насущную потребность. Эта предельная единица (полезность) и определяет действительную ценность предыдущих единиц. Предельная полезность, в свою очередь, зависит от количества благ и интенсивности потребления индивида.

Таким образом, ценность зависит от степени полезности и степени редкости. Первая определяет высший пункт, до которого предельная полезность может подняться в крайнем случае; вторая – до какого именно пункта предельная полезность действительно поднимается в конкретном случае.

Другими словами, высота предельной полезности определяется двумя факторами: субъективными (потребности) и объективными (количеством благ), которые в рамках рассуждений представителей австрийской школы остаются раз и навсегда данными.

Однако все рассуждения о субъективной ценности не могут нам объяснить механизм рыночного ценообразования, где, несмотря на все многообразие субъективных оценок, существует единая цена на товар. Попытку разрешить это противоречие предпринял самый яркий представитель австрийской школы Е. Бем-Баверк (1851-1919), введя понятие объективной ценности, под которой он понимает меновые пропорции (цены), которые формируются в ходе конкуренции на рынке[6]6
  К слову сказать, разделял субъективную и объективную ценность вещи такой известный представитель школы физиократов, как А. Тюрго. Под субъективной ценностью он понимал оценку вещи ее владельцем, под объективной – оценку, которая устанавливается на рынке в зависимости от спроса и предложения.


[Закрыть]. Процесс ценообразования, по Бем-Баверку, легче всего объяснить, используя его уже ставший хрестоматийным пример с конным рынком.

Итак, на рынке сталкиваются покупатели и продавцы, имеющие субъективные оценки относительно того, насколько лошадь полезна именно ему.

Оценки покупателей – это максимальные цены, которые они могли бы уплатить за лошадь, а оценки продавцов – это минимальные цены, которые они согласны были бы получить за своих лошадей. При этом Бем-Баверк вводит еще одно условие: сделки должны быть выгодны как покупателям, так и продавцам. Поэтому никто из них не станет покупать (или продавать) лошадь по цене, равной его собственной оценке. Другими словами, никто не будет менять полезность на равную полезность[7]7
  А первым, кто показал, что на рынке не происходит обмена равных ценностей на равные, был французский экономист Кондильяк. Он отметил, что каждая сторона отдает то, в чем не нуждается, а получает то, в чем нуждается; отдает меньше, а получает больше, и потому для объяснения обмена принцип эквивалентности является излишним.


[Закрыть]. Каким же образом в этих условиях будет устанавливаться цена на лошадь?

Предположим, вслед за Бем-Баверком, что торги начнутся с объявления своей цены покупателями – 130 флоринов. Такая цена выгодна всем покупателям. Но она явно не устраивает продавцов: лишь первые двое готовы продать лошадей по данной цене. Налицо дисбаланс спроса и предложения, поэтому между покупателями разгорается соперничество в повышении цены, которое неизбежно приведет к устранению с рынка отдельных покупателей и возвращению продавцов. В результате этого процесса, предположим, цена установилась на уровне чуть больше 200 флоринов, и в итоге на рынке остается шесть покупателей и пять продавцов. Круг сузился, но спрос пока еще больше предложения. Цена растет дальше, и при цене 210 флоринов шестой покупатель уйдет с рынка. Спрос равен предложению. Но продавцы, в естественном стремлении получить как можно большую выгоду, увеличивают цену, придерживая лошадей. Цена поднимается, но как только она превысит 215 флоринов, на рынке появляется шестой продавец, и равновесие опять нарушается. Итак, цена известна. Она установилась в пределах от 210 до 215 флоринов включительно. При этой цене спрос на лошадей и их предложение уравновешиваются.

Следовательно, по Бем-Баверку, рыночная цена будет колебаться в пределах максимальной и минимальной цены в результате столкновения на рынках субъективных оценок продавцов и покупателей. При этом уровень рыночной цены не может быть выше оценки первого исключенного продавца (верхняя граница цены) и ниже оценки первого исключенного покупателя (нижняя граница цены), поскольку в противном случае достигнутое равновесие нарушается.

Данная схема ценообразования интересна уже тем, что полностью игнорирует не только роль труда, но в ней даже отсутствует понятие «издержки производства». Единственной фигурой экономической системы становится потребитель. (Как потребитель в этой схеме рассматривается и продавец, который при рыночной цене меньшей, чем его субъективная оценка, сам предъявит спрос на свою продукцию. В нашем примере – уведет свою лошадь с рынка.)

Первое, что обращает на себя внимание в теории ценности австрийской школы – абсолютная неэластичность предложения. Теория строится на предположении, что запас благ представляет собой фиксированную величину. Действительно, в этих условиях ценность того или иного товара (блага) зависит исключительно от спроса, который изменяется в зависимости от предельной полезности данных благ. Это означает, что принцип предельной полезности, разработанный представителями австрийской школы, применим к анализу индивидуального потребления в натуральном, изолированном хозяйстве (так называемый принцип робинзонады). И если даже взять модель рыночного хозяйства Бем-Баверка (пример конного рынка), то и она не работает по отношению к продавцу, который помещен в реальные условия развитого товарного производства. Продавец (собственник товара и производитель его) может руководствоваться при определении цены принципом предельной полезности, сбывая на рынке лишь излишки благ. Следовательно, продавец должен вести натуральное хозяйство. Однако в развитой рыночной экономике типичным становится массовое производство на рынок, причем внутри хозяйства производимые им продукты не потребляются совсем, а потому типичным становится полное отсутствие основанных на полезности оценок благ со стороны производящих их хозяйств.

И второе: сам механизм уравнения предельной полезности в процессе обмена происходит при предположении имеющейся цены и данных доходах потребителя. Это означает, что сами субъективные оценки обусловлены уровнем цены и величиной дохода и вне системы цен нет количественного определения полезности. На столь явные недостатки теории предельной полезности как теории, претендующей на объяснение процесса образования ценности (стоимости), обращали внимание как критики, так и последователи данной теории.

Рассматривая теорию предельной полезности, было бы несправедливо обойти молчанием человека, который сформулировал закон предельной полезности значительно раньше, чем представители австрийской школы, но идеи которого остались незамеченными. Это был немецкий экономист Г. Госсен, который в 1854 г. опубликовал работу «Развитие законов общественного обмена и вытекающих отсюда правил человеческой деятельности», где попытался сформулировать законы рационального потребления индивидуумом ограниченного количества благ, которые в дальнейшем получили название первого и второго закона Госсена.

Суть первого закона Госсена: величина удовлетворения от каждой дополнительной единицы данного блага в одном непрерывном акте потребления неуклонно снижается и при насыщении равна нулю. Это не что иное, как закон убывающей предельной полезности. По мнению Госсена, каждое удовольствие представляет собой математически определенную величину, убывающую по мере того, как продолжается удовольствие. Это допущение позволило ему предположить, что существуют вполне определенные моменты, когда человек должен прервать одно удовольствие и перейти к другому. Формулировка правила, на основании которого определяются эти моменты, получила в экономической науке название второго закона Госсена.

Суть второго закона Госсена: максимальное удовлетворение потребностей при ограниченном количестве доступных благ достигается тогда, когда потребление каждого блага останавливается в точке, где интенсивность удовольствия (полезность) выравнивается, становится одинаковой для всех. Другими словами, чтобы получить максимальную полезность от потребления заданного набора благ за определенный период времени, необходимо потребить их в таких количествах, при которых предельная полезность всех потребляемых благ была бы равна одной и той же величине. Различные удовольствия, согласно этому закону, должны прерываться в такие моменты времени, чтобы в результате оказались равны последние, бесконечно малые частицы всех удовольствий[8]8
  Можно так изобразить человека, живущего согласно второму закону Госсена. В течение первого получаса человек пьет хорошее вино. В определенный момент он прекращает этот процесс и начинает наслаждаться музыкой. Через 15 минут, когда последняя частица удовольствия от вина совпадает с последней частицей удовольствия от музыки, он перестает слушать музыку и посвящает время разговору с приятной собеседницей и т. д. Нереалистичность предпосылок Госсена заключается уже в том, что в действительности время, посвященное удовлетворению какой-либо определенной потребности, вовсе не посвящено исключительно именно этой потребности.


[Закрыть].

Один из вариантов формулировки этого закона выглядит следующим образом: «Для того, чтобы добиться в жизни максимума наслаждения, человек должен распределять свое время и силы при достижении различного рода наслаждений таким образом, чтобы ценность предельного атома каждого получаемого наслаждения равнялась бы усталости, которую он испытал в последний момент затраты своей энергии»[9]9
  Цит. по: Всемирная история экономической мысли: В 6 т. М., 1989. Т. 3. С. 156.


[Закрыть].

Рассматривая условия денежного хозяйства и обозначив предельную полезность как MU, а цену товара как Р, суть второго закона Госсена можно выразить следующим уравнением:

Этот закон можно интерпретировать как закон равных предельных полезностей на одну денежную единицу дохода. Потребление каждого товара продолжается до того момента, пока предельная полезность на денежную единицу дохода (предположим, рубль), истраченный на него, становится в точности равной предельной полезности на рубль, израсходованный на любой другой товар.

И хотя теория потребления Госсена представляется не очень удачной абстракцией, законы Госсена легли в основу микроэкономической теории последующего столетия, а методология максимизации полезности, предложенная им, вошла в экономическую науку в качестве классической логики принятия решений.

Теория издержек производства

Согласно представлениям австрийской школы единственным фактором, определяющим пропорции обмена товаров и, соответственно, цену, является их предельная полезность. Отсюда следовал логический вывод, что производительные (капитальные) блага ценности не имеют, так как прямо не удовлетворяют человеческие потребности, т. е. не обладают непосредственной полезностью.

Но совершенно очевидно, что в реальной экономике производительные блага ценность имеют и их цены формируют собой издержки производства. Как же решается проблема издержек производства в рамках представлений австрийской школы?

В экономической науке теория издержек производства, как и теория стоимости, существует в двух вариантах: теории объективных и субъективных издержек. Признание объективного характера издержек характерно для классической школы, где цены факторов производства выводились из так называемых естественных норм вознаграждения, а их уровни определялись отдельными теориями. Земельная рента определялась как дифференциальный излишек сверх предельных издержек возделывания земли, заработная плата – долгосрочными издержками средств существования рабочего, а прибыль представляла собой остаточную величину. В рамках классической школы не ставилась под сомнение реальность издержек производства. Но не случайно австрийскую школу называют субъективно-психологической школой. Она объявила, что реальные издержки не более чем древнее заблуждение, а один из представителей австрийской школы – Ф. Визер (1851–1926) разработал субъективную теорию издержек. Исходными посылками данной теории являются два положения.

Первое положение гласит, что производительные блага представляют собой будущие, потенциальные блага, ценность их носит производный характер и зависит от ценности конечного продукта, приносящего непосредственное удовлетворение. Следовательно, не издержки производства придают ценность продуктам, а, наоборот, издержки производства приобретают ценность от своих продуктов, подобно тому, как Луна светит отраженным светом Солнца (по образному выражению Бем-Баверка).

Получалось, согласно взглядам представителей австрийской школы, что потребительские блага сами наделяют ценностью те производственные ресурсы или факторы, которые участвуют в их изготовлении. Блага первого порядка (потребительские товары) сообщают ценность благам более высоких порядков, которые нужны, чтобы могли появиться на свет те самые первоочередные блага. В этой идее и заключается знаменитая «теория вменения» австрийской школы.

Второе положение сводится к утверждению, что предложение представляет собой обратную сторону спроса – спроса тех, кто обладает товаром. При достаточно низких ценах производители сами предъявят спрос на свою продукцию. В нашем примере с конным рынком, если рыночная цена будет ниже оценки полезности лошади конкретным продавцом, он уведет ее с рынка, так как полезность ее в своем хозяйстве оценивает выше.

Отсюда следует, что предложение обусловлено не реальными издержками, а издержками отказа от других направлений использования, включая использование самим производителем. Другими словами, издержки представляют собой не что иное, как необходимую плату за отвлечение ресурсов от других вариантов использования.

Можно с полным основанием считать Визера автором «концепции альтернативных затрат», которая представила как спрос, так и предложение зависящими от полезности, сведя все издержки к отказу от полезности. В данной теории издержки – не более чем форма, в которой индивиду сообщается о «желанности» обладания вещью каким-либо другим человеком[10]10
  Следует отметить, что понятия «альтернативные затраты» или «альтернативные издержки» предполагают наличие конкуренции. Только в этих условиях издержки отражают ценность альтернативного и наилучшего из возможных способов употребления ресурсов. И само понятие альтернативных издержек имеет смысл только в тех случаях, когда имеются ограниченные запасы тех или иных ресурсов. Если какое-то благо доступно без ограничения, альтернативные возможности перестают регулировать употребление этого блага; избыточность благ означает отсутствие конкуренции за обладание ими.


[Закрыть].

Но каков механизм формирования ценности производительных благ? Выделив наименьшую предельную полезность из суммы потребительских благ, которые созданы определенным производственным благом, Визер назвал ее предельным продуктом. Используя данное понятие, Визер сформулировал закон: предельная полезность предельного продукта обусловливает цену производительного блага, которое пошло на его изготовление, и соответствующую часть издержек производства, которые определяют предельные полезности других, непредельных потребительских продуктов, произведенных из указанного блага (так называемый закон Визера). Довольно тяжеловесная конструкция, которая потребовала введение такого понятия, как «предельная полезность предельного потребительского блага».

Но этим сложности не исчерпывались. Ведь на самом деле в создании предметов потребления участвует совокупность производительных благ (труд, капитал, земля). Представители австрийской школы оказались перед необходимостью разрешить довольно трудный вопрос: какая часть ценности предметов потребления должна быть отнесена (вменена) на счет того или иного производительного блага. И хотя их теория и не является законченной, подход к проблеме представляется достаточно определенным.

Признается, что для получения «хозяйственной пользы» требуется совместное действие нескольких материальных благ, при этом если недостает одного из них, цель не может быть достигнута в полной мере. Такие материальные блага Менгер назвал комплиментарными (взаимно дополняющими друг друга). Совокупная ценность данной группы материальных благ определяется величиной предельной пользы, которую могут принести все эти материальные блага при совместном использовании. Если, например, три материальные блага – А, Б и С – составляют комплиментарную группу и если предельная польза, которую могут принести данные материальные блага при совместном использовании, составляет 100 единиц, то и ценность всех трех материальных благ вместе тоже будет равна 100. Однако в реальной жизни обычна ситуация, когда отдельные члены комплиментарной группы сохраняют способность приносить известную пользу вне совместного использования. Предположим, беря наш пример, что благо А, взятое отдельно, может дать предельную пользу – 10, В – 20, С – 30 единиц.