Текст книги "Стратегия долгосрочного процветания"

Вернон Смит [Smith, 1980; Смит, 2008] позволил себе усомниться в важнейших теоретических результатах экономической теории общественных благ (обзор приведен во внешнем приложении «Частная поставка общественных благ»). Проведя экспериментальное исследование, он показал, что доля безбилетников в обществе может не превышать долю тех, кто готов непропорционально доходу вкладывать в производство и поставку даже чистых общественных благ.

Доминирующий взгляд на проблему от этого не изменился. Однако подавляющее большинство авторов представляют в обоснование либо экономические модели, либо новые эксперименты (например [Laury, Walker and Williams, 1999]), что участники эксперимента перестают поддерживать поставку общественных благ, если им подробно рассказать об уменьшающейся предельной отдаче от финансирования общественных благ – как будто та же проблема не возникает в других ситуациях, – и тогда участники эксперимента возвращаются в состояние безбилетника).

Однако если Вернон Смит и его коллеги правы в том, что проблема безбилетника не носит критического характера и децентрализованная добровольная поставка чистых общественных благ возможна, то такие явления должны были широко и часто наблюдаться.

Итак, существует ли некое богатое (или просто активное) меньшинство, готовое к непропорциональным усилиям на общее благо в сфере обороны и безопасности? Мы искали примеры добровольных действий частных лиц, направленных на укрепление армии, и нашли их немало[70]70
  Они приведены в упомянутом выше внешнем Приложении https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.2814525


[Закрыть].

Мы также обратим основное внимание на ситуации, когда другое меньшинство – безбилетники – не получают моральной легитимации и не превозносятся доминирующими СМИ. А именно это и происходит на определенном этапе деградации демократии всеобщего избирательного права. Это явление начинается с роста мощных антивоенно настроенных социал-демократических партий с небольшим лагом после введения всеобщего избирательного права.

Способность социального государства защищать своих граждан от внешней агрессии, терроризма вызывает растущие сомнения.

Заинтересованность граждан (особенно – молодых мужчин) участвовать в защите и в охране своей семьи, местного сообщества, страны – широко распространенное явление. Исторически наблюдаемы и другие мотивы участия частных лиц в защите страны и в поддержании порядка – от вполне альтруистических до коммерции или мести.

В соответствующем приложении мы рассматриваем явления массового добровольчества во время войн, различных гражданских инициатив по помощи армии, поселенчество как дополнение к гарнизонам на занятой вражеской территории, частные военные фирмы (а также наемничество и приватирство[71]71
  Приватиры – частные лица, которым государство делегировало полномочия атаковать вражеские суда. На определенном этапе своей «карьеры» таким приватиром был Френсис Дрейк (в Германии таковых именовали каперами – kapers).


[Закрыть]) и др.

Нам неизвестны примеры долгосрочных надежных и эффективных решений проблемы качественной обороны, основанной полностью на частной инициативе. Однако гипотезы о том, что граждане могут без принуждения финансировать и поддерживать иным образом армию и полицию, на фоне провалов государства нуждаются в тщательном анализе и, возможно, переоценке. Тем более это касается стимулов к самообороне, в том числе вооруженной.

Приведенные во внешнем приложении к данной книге «Возможности эффективных частных решений для обороны»[72]72
  https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.2814525


[Закрыть] примеры показывают, что гипотеза Вернона Смита о том, что проблема безбилетника решаема за счет заинтересованного меньшинства добровольцев, каковое перекрывает потери от безбилетника своим вкладом, не может быть отвергнута. Использование частной инициативы для дополнения усилий государства в сферах обороны и безопасности, а также для создания конкурентного давления на государственные структуры представляется весьма целесообразным. Несомненно наличие многочисленных ниш для частных усилий, дополняющих государственные.

Один из наиболее интересных и независимых современных экономистов либертарианского направления Ганс-Герман Хоппе [Hoppe, 1999, 2003, 2009] пропагандирует идею частной поставки блага «оборона» наиболее последовательно и радикально. Он предлагает и детально обосновывает схему организации обороны посредством частных страховых организаций, специализирующихся на страховании от определенного спектра рисков. Хоппе справедливо критикует провалы государства в организации обороны. Не без оснований обобщает их (в силу слабой заинтересованности чиновников) с другими провалами. Он превозносит принципиально неагрессивный, чисто оборонительный характер такой силовой организации, укорененной в праве на самооборону.

Проблемы предлагаемой концепции начинаются с раздела «empirical evidences», когда автор пытается сослаться на исторический опыт. Причем главные проблемы заключаются не только в весьма своеобразных (характерных для части либертарианцев, так же как для левых радикалов) исторических концепциях и интерпретациях событий (США как главная агрессивная сила, начиная с конца XIX века[73]73
  США ни разу не были атакованы на собственной территории иностранной армией – утверждает автор (Never during its entire history has the continental U. S. been territorially attacked by any foreign army… Pearl Harbor was the result of a preceding U. S. provocation). Про Перл Харбор – комментарии излишни. Войны с Великобританией – война за независимость и четверть века спустя – война 1812 года с вторжением английских войск в безуспешных, правда, попытках закрепиться на восточном побережье от Нью-Йорка до Нью-Орлеана. Хотя войну 1812 года формально объявили США, попытки ограничения торговли с континентом (включая захваты американских кораблей английскими военными – [Schweikart, Allen, 2007]) формально давали повод для объявления таковой, и однозначно характеризовать США как агрессора в той войне нельзя.


[Закрыть]). Автор (в работах 1999 и 2003 года) не в состоянии привести ни одного не то чтобы работающего примера предлагаемой им организации обороны, но даже убедительного прототипа.

В сборнике 2009 года соавторы Хоппе ссылаются на те же примеры, на которые ссылаемся и мы (пираты-приватиры, ополчение добровольцев, наемники). Однако очевидно, что эти ссылки не могут скрыть факта доминирования других государственно организованных вооруженных сил в ходе мировой истории, и критика национализма, милитаризма и агрессии не решает проблему, а только переводит научный анализ на идеологические рельсы.

Краткий обзор основных сопряженных с расходами функций государства дает А. Смит в книге V «Богатства народов» – «О расходах суверена или республики». Говоря современным языком, он выделяет обязанность государства предоставлять услуги обороны и правосудия каждому, то есть акцентирует неисключаемость, но не как естественное свойство услуги, а как естественную обязанность правительства в отношении граждан. В этом разделе [с. 615-665] Смит указывает на то, что исторически значительная часть военной подготовки во многих странах традиционно была сугубо частным делом (спор, упражнения в стрельбе из лука и т. п.). Он также выделяет «дорогие» армии, которые полностью отнесены к ведению государства, и дешевые, основанные на ополчении (в том числе современные ему Вооруженные силы Великобритании и Швейцарии).

Также Смит высказывает мнение о том, что постоянная армия имеет явные преимущества перед ополчением и что богатое цивилизованное государство может и должно содержать такую армию, с тем чтобы избавить себя от рисков нападения дикарей. Также Смит подчеркивает благотворность удорожания вооружений, дающего естественные преимущества более богатым и потому более цивилизованным народам. Отмечает он и угрозы со стороны этого института (постоянной, регулярной армии) свободе и связанные с этим опасения.

От себя заметим, что военные расходы в описываемую эпоху хотя и были значительными, но все равно не превышали в мирное время 2-5% ВВП даже с учетом обслуживания военного долга (смотри данные к [Yanovskiy, Zatcovetsky, Syunyaev, 2013]).

В обзоре литературы по общественным благам Джеффри Хаммель [Hummel, 1990] указывает на то, что критерии Самуэльсона могут быть оспорены даже касательно национальной обороны. Кроме того, государство, как и частный «безбилетник», не имеет сильных стимулов защищать именно свободу и собственность граждан, но имеет лишь стимулы защищать собственный (чиновников и политиков) интерес. Хаммель сетует на стимулы государства создавать (изобретать) врагов на пустом месте, с тем чтобы оправдать расходы и свои услуги, встав на путь не охранной фирмы, а рэкетира. Это, кстати, обычный (хотя и не подкрепленный фактами, примерами) взгляд австрийской школы и либертарианцев, и жалобы носят почти что ритуальный характер. Правда, данный автор относится к умеренным, потому что признает, что все эти теоретические аргументы, развитые для демократического государства, тем более применимы в случае недемократического.

Основным же объектом атаки Хаммеля стало допущение (или, точнее, огромное придаваемое ему значение) появления безбилетника. Он ссылается на феномен альтруизма. От себя добавим, что альтруизм не единственное и, может быть, даже не главное свойство человеческой природы, побуждающее к добровольному вкладу в дело обороны.

Отметим, что обзор Хаммеля проблем, связанных с поставкой чистых общественных благ, безусловно наиболее фундаментальный из всей проанализированной литературы.

Одной из принципиальных проблем описанной выше либертарианской концепции армии, организуемой страховой фирмой вместо министерства обороны, является то ее свойство, которое подается авторами [Hoppe и др., 2003, 2009] как преимущество. А именно – неагрессивность такой организации.

Между тем известно, что самый экономически эффективный способ обеспечения обороны – это сдерживание посредством страха. Когда потенциальный враг воздерживается от нападения, прогнозируя неприемлемый для себя ущерб от ответного удара. Но для того чтобы появился такой страх, необходимо создать соответствующую репутацию военной структуре и ее поддерживать.

Так, в известном библейском сюжете царь Давид из-за оскорбления, нанесенного его послу, ведет войну против Аммонитского царства. Разгромив врага, он подвергает пленных мучительной публичной казни [первая книга Паралипоменон, 20:3]. И это притом что война явно не входила в планы царя, и он посылал посла всего лишь выразить соболезнования в связи со смертью царя Аммона, находившегося во вполне дружественных отношениях с ним [первая книга Паралипоменон, 19:2]. Такой поступок Давида не только получил санкцию Свыше, но он хорошо объясним логически. Свирепая реакция на нанесенное публично оскорбление (издевательство над послом) создало ровно тот самый эффект сдерживания, который на поколения устранил внешнюю угрозу на данном направлении и на всех направлениях по меньшей мере на период длительного царствования сына Давида – Соломона.

Исторически территориальные государства имели стимулы к агрессии. При аграрной экономике новые территории обычно означали и расширение площади пахотных земель, и соответственно облагаемых налогами ресурсов. Профессиональные воины, не говоря уже о военных вождях, относились к элите общества. Отвага и даже агрессивность всячески поощрялись.

Проблема в том, что с введением всеобщего избирательного права и ростом социального государства ситуация коренным образом изменилась. Раньше государства поощряли агрессивных воинов, а не сажали их, теперь наоборот (см. [Яновский, Затковецкий, 2013; Yanovskiy, Zatcovetsky, 2017; Zatcovetsky, Yanovskiy, Zhavoronkov, Ginker, 2014]).

Как мы уже писали, армии большинства рыночных демократий стали площадками для социальных экспериментов, и их способность выполнять свои прямые задачи весьма сомнительна. Армии меньшинства государств, имеющих боевой опыт, фактически защищающих не только себя, но и другие страны, менее подвержены таким экспериментам. Однако политическое давление растет и на них (даже в случаях США и Израиля, большинство избираемых политиков которых никогда не давали санкции на такие эксперименты, и где они проводятся по инициативе собственно военных юристов и при поддержке левых политиков и левой прессы[74]74
  См. упомянутые выше работы 2013-2015 годов о конфликте между социальным государством и способностью к обороне («пушки» против «масла»).


[Закрыть]).

Бюрократы социальных ведомств, министерства юстиции и юристы собственно в армии благодаря новым нормам военной юстиции приобрели дополнительные полномочия, от которых никогда по доброй воле не откажутся.

Хуже того, запущенный новой военной юстицией процесс отрицательного отбора (adverse selection) выдвинул на командные посты в армиях демократических государств лиц, которых ситуация безответственности (фактический откат от принципа единоначалия в армии) объективно вполне устраивает. Идея взять на себя ответственность при той же зарплате не должна вызвать энтузиазма у склонных к избеганию рисков (risk averse) командиров.

Так что ожидать исправления ситуации и возвращения государства как поставщика блага «оборона» в большинстве цивилизованных стран не приходится.

Падение эффективности армии идет рука об руку с падением престижа армии и профессии военного. Без престижа армии и агрессивности мы наблюдаем ровно то же недоинвестирование и в рамках государственной поставки, а также и в рамках частной. Причем огромные паллиативные расходы на оборонительные системы скорее ухудшают ситуацию, нежели решают проблемы.

В ситуации очевидного провала большинства правительств в поставке общественного блага «оборона» удовлетворительного качества альтернатива частной поставки должна быть снова взвешена, по крайней мере как дополнительный или резервный вариант.

Возможной причиной резкого роста спроса на делегитимацию традиционной армии со стороны «левых политиков», гражданских бюрократов и групп специальных интересов является кризис социального государства.

В период, когда расходы на поставку смешанных общественных благ (социальные нужды, инфраструктура) превышали расходы на оборону в рыночных демократиях в соотношении 2:1, 3:1 и процесс роста социального государства был совсем недавно запущен введением всеобщего избирательного права, новые корпуса больниц, школ, новые дороги сами по себе хорошо работали как отчет политического руководства о расходах собранных средств.

Поколения спустя появилась и растет общественная озабоченность неуклонным снижением качества бюджетно финансируемого образования и здравоохранения. При этом соотношение расходов между социальными и военными достигает 10-20-30 к одному в большинстве развитых стран.

В такой ситуации позволить существовать и действовать государственной структуре, способной отчитываться несомненными успехами (военными победами), становится опасным для всей современной структуры демократических правительств, аппарата исполнительной власти.

Напомним – какие положения концепции Хоппе и его коллег делают ее неработоспособной.

Игнорирование человеческой природы – в том числе мужской агрессивности и честолюбия; попытка предотвращения агрессивности вместо ее использования с целью достижения эффекта сдерживания врага (в частной ли, в государственной военной организации).

Недоучет стимулов к некоммерческой, добровольной поставке блага «оборона» (недооценка добровольчества, преувеличенное внимание к примерам коммерческих или страховых решений).

Ненаучное, эмоциональное, основанное на предрассудках отношение к идеологии – к национализму, к идентичности и спросу на них в обществе. Притом что если сторонники свободы игнорируют их, то они просто остаются в активе врагов свободы. Использование мобилизационного потенциала идеологии и чувства идентичности, безусловно, повышает потенциал военного добровольчества.

Исправление этих недостатков означенной концепции представляется возможным, особенно – в рамках восстановления демократии налогоплательщика.

При демократии налогоплательщика голосует тот, кто внес вклад как доброволец и / или как налогоплательщик, заплативший налог, из которого прежде всего финансируется армия, или жертвует иным образом (см. далее главу «Предложения по фискальной политике»).

Другим вспомогательным источником финансирования могут быть и частные страховые взносы для страхования от внешнего вторжения и террора.

Финансируемый через добровольный налог и пожертвования в сочетании со страховкой фонд может использовать страховщиков в качестве управляющей компании, может нанимать профессионалов.

Наличие их не противоречит содержанию на налоговый фонд компактного корпуса профессионалов в дополнение к фирмам, а также к ополчениям, формируемым территориально и по аналогичной гибкой схеме – и добровольные пожертвования, и добровольное участие, и страховые платежи.

Конкуренция между профессионалами, нанимаемыми на деньги военного бюджета центрального правительства и на страховые ресурсы, – как в рамках ядра для развертывания массовой («народной», с участием ополчения и иных добровольцев), так и в рамках частных фирм, предлагающих услуги безопасности (наемники, но в большинстве своем не имеющие проблем с идентификацией себя с защищаемым обществом), будет стимулировать агрессивность. Тем более что, как показывает опыт, отраженный в литературе, проблем с агрессивностью у таких фирм до нового витка регуляций (если не сказать преследований), начиная со второй половины 2000-х, не было.

Добросовестность конкуренции требует жесткого запрета на установление монополии государства на законное насилие и всех законов типа «Антипинкертоновского акта» (см. приложение «Возможности эффективных частных решений для обороны»[75]75
  https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.2814525


[Закрыть]).

Открытие возможностей для разных видов и направлений частной инициативы в сфере обороны способствует повышению качества защиты общества. Так, широкое конкурентное участие частных фирм в производстве оружия, боеприпасов, амуниции и обмундирования с возможностью покупки большой части наименований товаров частными лицами может значимо улучшить экипировку бойцов. Причем от новичков, на их небольшие сбережения или на деньги родителей, до элитных бойцов, со знанием дела подбирающих себе оптимальный набор средств, необходимых для боя и тренировок.

Использование естественного интереса к оружию мужчин позволит частным фирмам и армии проводить дополнительные проверки боевых качеств и возможностей обслуживания как минимум легких вооружений и снаряжения.

Наконец, но не в последнюю очередь, широкое участие частных фирм, граждан и структур гражданского общества в оборонных усилиях не только создает конкуренцию с силовыми структурами государства, но и укрепляет гражданское общество и демократические институты. Не говоря уже о том, что оборона, основанная на комбинировании государственных и разнообразных частных усилий, становится намного гибче и устойчивее к ударам.

Так, неудивительно, что история войны за независимость США состоит в основном из поражений регулярной армии колонистов и при этом завершается несомненной военной победой. Кстати, это же в определенной степени относится и к обороне России от вторжения армии Наполеона.

Опыт войны 1812 года в значительной мере свидетельствует о тех же качествах обороны, построенной на комбинировании усилий общества и государства.

Высокая зарплата и пенсия для военных могут скомпенсировать неудобства военного быта. Однако для должной компенсации рисков и ответственности требуется нечто иное. Почет и уважение – как со стороны власти, так и со стороны общества. Не говоря уже о влиянии уровня правовой защищенности военного на мораль вооруженных сил.

Уважение к человеку, рискующему жизнью ради мира и спокойствия сограждан естественно и, как показывает опыт современных США и Израиля, сохраняется даже в условиях интенсивной антиармейской, антивоенной пропаганды безо всяких пропагандистских усилий государства.

Самый дешевый в эксплуатации и эффективный вид оружия – страх врагов. Проблема в том, перефразируя Р. Рейгана, что приобрести такое простое оружие весьма сложно. Враг прекрасно понимает, что сколь угодно мощные вооружения ничего не стоят, если военные в силу политических факторов не решатся их применить. Успешное применение в условиях новых законов ведения войны (новой военной юстиции) живого щита делает агрессора, террориста почти неуязвимым для атак превосходно вооруженной и обученной армии цивилизованного государства. Потери его не интересую т. Устройство бункера в подвале больницы[76]76
  https://www.haaretz.com/l.5061646


[Закрыть] или школы не составляет труда. Гражданские бюрократы, Международный уголовный суд и Дополнительный протокол 1977 года к Женевской конвенции о правах гражданских лиц дают все инструменты для того, чтобы лучшие офицеры наказывались бы, а не награждались. Надежная защита своих граждан требует ровно обратного – поощрения офицера, уничтожившего максимальное число врагов (даже если при этом пострадал «живой щит» врага).

Для того чтобы максимизировать сдерживающий эффект, власть обязана разработать такие процедуры гражданского контроля (представительной власти) над армией, которые не препятствовали бы, а поощряли взятие командирами на себя ответственности. При необходимости полномочия должна получать исполнительная власть на уровне главы, министра обороны с возможностью делегирования полномочий в определенных законом ситуациях. Такое делегирование должно ориентировать военных на наступление, в том числе и на упреждающие удары. Степень «регуляций» и жесткости гражданского контроля, очевидно, должна быть обратно пропорциональна качеству институтов потенциального противника. В случае противостояния неформальной или особо агрессивной террористической организации (типа Аль-Каиды, халифата – «Дайш») или тоталитарному государству полномочия военных по выбору времени и места удара должны быть максимальны. Решение о вторжении за границу (как правило, с государством, существующим скорее формально и не контролирующим ее) вполне может быть предоставлено ответственному офицеру (например, командиру роты) на месте.

Такого рода практики наблюдались всюду, где представители цивилизованных народов подолгу жили в соседстве с агрессивными дикарями в дополиткорректную эпоху (см., например, санкционированная тогда еще генералом Дж. Вашингтоном целая карательная экспедиция, а не просто отдельные удары по индейцам, – переписка Дж. Вашингтона времен войны за независимость[77]77
  The Writings of George Washington, Vol. 3 [1889] – to Major-General Schuyler, 15 августа 1775 года: http://oll.libertyfund.org/title/2378, а также This glorious Struggle. George Washington Revolutionary War Letters [2009; ed. By Edward G. Lenge] HarperCollins e-book, May 311779 to John Sullivan: https://www.harpercollins.com/9780061877711/this-glorious-struggle


[Закрыть], а также практики военного ведомства Израиля 1950-1960-х годов [Yanovskiy, Zatcovetsky, Zhavoronkov, Ginker, 2014[78]78
  http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.2425418


[Закрыть] ]).

Однако возможность ограниченных операций по согласованию с избираемыми политиками должна оставаться даже в случае враждебной (формально – правовой) демократии. Например, если такое государство регулярно подавляет права и свободы своих граждан, ограничивая свободу религии[79]79
  Например, под флагом борьбы с дискриминацией навязывает религиозным частным лицам и организациям обязанность обслуживать «альтернативные» свадьбы и т. п.


[Закрыть], свободу слова[80]80
  Общественное ТВ, запрет «распространения розни» (Hate Speech) и т. п.


[Закрыть], угнетая частную собственность[81]81
  Например, масштабными перераспределительными программами с прогрессивным налогообложением.


[Закрыть], создавая на своей территории анклавы неконтролируемой активности террористов и при этом вводит санкции против правовой демократии. Тогда последняя не должна исключать возможности использовать в ответ дозированное насилие, не дожидаясь первых атак из неконтролируемых анклавов или «неконтролируемых групп активистов» против своих граждан.

Эффективность армии (в том числе в смысле способности убивать наибольшее число врагов в единицу времени) напрямую связана с дисциплиной. Поэтому такая «брутальная» (что естественно) армия представляет куда меньшую угрозу гражданскому населению, контролируемому врагом, а иногда и поддерживающему врагов, чем сами новоявленные «борцы за свободу» от цивилизации.

Важнейшим и актуальнейшим элементом правовой защиты военных является восстановление правила: герой награждается, а не наказывается. Целесообразно рассмотреть вопрос о денонсации дополнительных протоколов, равно как и статута международного уголовного суда (вред от него армиям правовых демократий очевиден, в отличие от далеко не очевидной полезности).

Демагогия о том, что любая человеческая жизнь бесценна, широко используется в последние годы и десятилетия для подрыва боеспособности армии.

Мы все, включая демагогов, прекрасно понимаем, что обеспечить уважение прав человека нашими врагами армия не может и не должна. Жизнь человека в стране, где не работают законы, объективно не стоит столько же, сколько жизнь человека в правовом государстве, защищенная моралью, обычаем, законом, эффективной самообороной, защитой государства наконец.

В долгосрочной перспективе расходы на оборону вообще и на армию в частности в стабильной правовой демократии снова будут доминировать над всеми остальными расходам и. Естественно, речь не идет о раздувании расходов на армию до половины ВВП, а о сокращении невоенных расходов до уровня, меньшего военных. Также следует оговориться, что речь идет о странах, не уповающих на иностранную военную мощь для защиты своих границ и своего населения.

Государство в нормальной мирной ситуации со сбалансированным бюджетом, с нулевыми расходами на обслуживание государственного долга (или с весьма скромными расходами, если речь идет о послевоенном периоде) естественно будет тратить на оборону много большие суммы, нежели на содержание органов власти, правосудие и полицейские функции вместе взятые. Переход к такой ситуации будет длительным и потребует готовности общества взять в свои руки в опросы образования и здравоохранения, равно как и заботы о нуждающихся нетрудоспособных согражданах (см. соответствующие главы).

Законодательство будет, с одной стороны, обеспечивать деполитизацию армии в смысле предотвращения возможностей влияния «человека с ружьем» на принятие политических решений. С другой стороны, армия будет защищена от любых политизированных и идеологически мотивированных экспериментов. Военнослужащий будет снова поощряться за создание и поддержание угрозы потенциальным врагам на максимально высоком уровне и наказываться только за традиционные обычные преступления. При этом не должно быть скидок на армейскую специфику, но и без устрожений (если речь не идет о преступлениях в военное время). Презумпция невиновности для военного – фундамент безопасности для всего общества. Возможности политизированного преследования военнослужащих должны предотвращаться не менее (возможно более) тщательно, чем злоупотребления силой против гражданского населения.

Несмотря на то что без ядра постоянной профессиональной армии долгосрочное поддержание эффективной военной машины в истории обнаружить сложно, историческая устойчивость различных форм участия частных лиц и структур в обеспечении обороны не должна игнорироваться.

Частные стимулы разного рода способны повышать эффективность обороны непропорционально усилиям или вложенным ресурсам.

То же в принципе касается и обеспечения безопасности на улицах (функций полиции).

Доминирование государства или даже центрального правительства в обеспечении обороны и безопасности не означает способности правительства ни эффективно решать все задачи, стоящие перед вооруженными силами, ни способности защищать каждого гражданина 24 часа в сутки 7 дней в неделю, ни просто должных стимулов пытаться это сделать.

Наличие дополняющих или даже конкурирующих возможностей не просто повышает качество указанных благ за счет частной инициативы и сильных стимулов частных лиц. Оно оказывает давление на чиновников, офицеров, создавая или усиливая их стимулы.

Самостоятельные усилия граждан по обеспечению обороны и безопасности глубоко укоренены в природе человека. Их регулярность (требующая легальности, а лучше поощрения со стороны властей) повышает зрелость как отдельных граждан, сообществ, гражданских организаций и общества в целом, а также устойчивость общества и государства к внешним шокам.