Текст книги "Стратегия долгосрочного процветания"

Глава 3. Защита правового порядка

Основные рекомендации по реформе правоохранительной системы представлены в первой главе книги «Институциональные ограничения современного экономического роста». Напомним их вкратце:

1. Формирование компактной, хорошо оснащенной и оплачиваемой федеральной структуры для розыска наиболее опасных преступников.

2. Формирование правоохранительных структур (с передачей соответствующего финансирования) на местном и региональном уровнях. Региональные полицейские силы подотчетны избираемым губернаторам или региональным законодательным собраниям (представительным органам). Местные – возглавляются избираемыми населением шерифами, финансируются из местных бюджетов, координируя работу с мэрами (главами муниципальных образований).

В данной главе обсудим некоторые дополнительные идеи и рекомендации, вызывающие ожесточенную критику сторонников «Большого правительства». Эта критика обусловлена, как мы полагаем, не столько реальными проблемами, сколько желанием использовать дискуссию для мобилизации лояльных групп населения[89]89
  Представляя себя их защитниками, см. аналогичный пример во внешнем приложении «Загадочная избирательность правоприменения при борьбе с дискриминацией»: https://ssrn.com/abstract=3061782


[Закрыть]. Следовательно, реализация к ритикуемых мер (естественно, если есть серьезные основания находить их полезными и вне политического контекста) может дать дополнительный выигрыш реформаторам. Послать сильный сигнал группам, поддерживающим этатистов, «левых» (по нашему определению), об их бессилии и соответственно о бессмысленности их поддержки.

Первый в российской истории уполномоченный по правам человека Сергей Адамович Ковалев требовал, чтобы полиция ловила бандитов, а не брюнетов[90]90
  https://expert.ru/northwest/2008/09/genprokuratura/


[Закрыть]. Требование, безусловно, справедливое. Нельзя поощрять правоохранительные органы и суд экономить усилия и обвинять просто по анкете. Также опасно позволять правоохранителям «заметать под ковер» определенные группы преступлений на основаниях: «это этническая преступность» или «бандитские разборки».

Однако это не означает, что все группы населения одинаково и примерно пропорционально вовлечены в преступления. В том числе и потому, что в разных группах моральные нормы укоренены неравномерно и преступления (особенно против чужака) не встречают должного отпора. Соответственно запрет на «расовое, этническое, религиозное профилирование», запрет публикаций этнических и религиозных анкетных данных преступников опасны и контрпродуктивны. Они могут помешать и работе с уже известными правоохранителям преступными группировками, и, тем более, в поиске новых.

Заслуживает безусловного осуждения практика ряда стран (например, Франции или России), запрещающая ведение криминальной статистики в разрезе этнического происхождения, религии, страны происхождения и других факторов, притом что такая же статистика в разрезе стран дает очевидную разницу как между рядом стран и коренным населением, так и между разными иностранными государствами.

Левые группы атакуют практики нью-йоркской полиции «Stop and Frisk», поскольку они непропорционально затрагивают чернокожих[91]91
  См., например: https://ccrjustice.org/sites/default/files/assets/files/CCR_Stop_and_Frisk_Fact_Sheet_O.pdf; https://www.nyclu.org/en/stop-and-Frisk-data


[Закрыть] (а последние непропорционально десоциализированы и непропорционально много убивают и грабят), полезны для всех, включая законопослушных негров[92]92
  Обзор работ, опровергающих утверждения о статистически подтверждаемом расизме полиции в США, см. в параграфе «Заведомо искаженное освещение событий и стимулы к политическому насилию» доклада «Правый радикализм: проблема адекватного аналитического инструментария»: https://www.academia.edu/34887169/


[Закрыть]. Неприятный досмотр с высокой вероятностью менее проблематичен для рационального человека, чем смерть или избиение уличными преступниками с небольшой, но заметной вероятностью. Тем более когда вероятность стать жертвой преступников быстро растет по мере достижения успехов в связывании рук полиции[93]93
  https://www.economist.com/blogs/graphicdetail/2017/02/daily-chart-3 – сравните, к примеру, динамику убийств в Нью-Йорке, где годы «Stop and Frisk» все еще влияют на статистику с Балтимором, Чикаго, Кливлендом и Вашингтоном, где подобные практики не использовались (при общей тенденции федерального давления на местные полицейские силы в период конца второго срока президентства Б. Обамы – 2014–2016 годы и ростом активности радикальных групп «Antifa» и «Black Lives Matter» (BLM), крайне враждебных полиции и морально поддерживавшихся ушедшей администрацией. Исходные данные взяты из статистики ФБР (города, по годам): https://ucr.fbi.gov/crime-in-the-u.s/2016/crime-in-the-u.s.-2016/tables/table-6/table-6.xls/view и по статистике городских полицейских структур.


[Закрыть].

Почти нескрываемое этническое и религиозное (наряду с политическим) профилирование в Израиле делает аэропорт имени Бен Гуриона одним из самых безопасных в мире [Hasisi, Margalioth, Orgad, 2012]. С одинаковым пристрастием обыскивать престарелую монахиню и молодого мусульманина с бородой и без усов очень политкорректно[94]94
  Включение в список групп риска европейцев и американцев, перешедших в ислам после 11 сентября 2001 года (то есть с высокой вероятностью не в ходе поиска истины, а в ходе поиска простого и радикального ответа на все вопросы одним ударом), было бы весьма разумным шагом.


[Закрыть], но равно вредно практически, и притом еще и аморально.

Итак, дополнительное время на проверки в связи с принадлежностью к «группе риска» рекомендуются нами от всего сердца. Практики нью-йоркской полиции также рекомендуются. При них остановить и проверить документы или даже обыскать подозрительного человека можно на основании, по сути, двух факторов: подозрительное поведение и принадлежность к группе риска. Такая процедура неприятна, но не слишком обременительна для остановленного.

Очевидно, что только определенные и тщательно зафиксированные «находки», обнаруженные в ходе проверки, дают основания для задержания. Пускай косвенные, но улики – представляются далее суду для получения санкции на арест.

Часто обсуждаемой своего рода «сводной группой риска» являются иммигранты – выходцы из стран, в которых человеческая жизнь и свобода ценятся чрезвычайно низко. Не говоря уже о человеческом достоинстве и частной собственности.

В последний год власти многих городов в США отказываются сотрудничать с федеральными властями по выдворению из страны тех, кто нелегально проник на территорию США и ответствен, кроме этого, за непропорционально высокое число насильственных преступлений. Последнее утверждение часто оспаривается. Первый источник, на который мы сошлемся – частное журналистское расследование, – не слишком надежно, но дает представление о масштабе проблемы. Главное, расследование отвечает именно на интересующие общество вопросы: опасны ли нелегальные иммигранты (похоже, как следует и из «бытового здравого смысла», весьма опасны – они там, где их никто не знает, и при этом многие авансом готовы защищать их от наказаний за преступления)[95]95
  http://www.foxnews.com/us/2015/09/16/crime-wave-elusive-data-shows-frightening-toll-illegal-immigrant-criminals.html


[Закрыть].

Официальный источник дает представление о масштабе проблемы, однако тщательно обходит любые намеки на сравнения преступности среди граждан, легальных и нелегальных иммигрантов-неграждан[96]96
  http://www.gao.gov/assets/320/316959.pdf


[Закрыть]. Надо признать, что существует огромное число работ, претендующих на научность, откровенно идеологического свойства, пытающихся манипулированием создать впечатление о том, что проблемы иммигрантской преступности не существует.

Обзор таких апологетических исследований помещает сайт Института Катона – Cato Institute[97]97
  https://www.cato.org/blog/immigration-crime-what-research-says


[Закрыть], – крупнейшего либертарианского исследовательского и образовательного центра, проповедующего свободу иммиграции и заинтересованного в подобных «исследованиях». Справедливости ради отметим, что автор обзора указывает на многочисленные проблемные стороны исследований. Прежде всего на отсутствие регулярной официальной статистики с группировкой по иммигрантам-негражданам с выделением нелегальных иммигрантов. Основными инструментами манипуляций, судя по обзору, являются сознательное смешивание всех иммигрантов – легальных и нелегальных, а также заведомо некорректные сравнения. Например, утверждения о том, что необразованный американский молодой человек не менее склонен к совершению преступлений, чем такой же необразованный иммигрант. Проблема в том, что настолько необразованные и склонные к насилию молодые граждане составляют малый процент населения США, а вот среди нелегальных иммигрантов процент таких людей, напротив, весьма значителен (образованным много легче въехать в США легально).

Проблемы американской статистики применительно к анализу иммигрантской преступности выглядят не столь тяжелыми по сравнению со Швецией. Страна со старой и почтенной традицией статистики плотно закрывает глаза на проблему. Настолько плотно, что в ходе дискуссии по поводу откровенного сообщения офицера полиции[98]98
  https://www.thelocal.se/20170208/swedish-police-ofcer-causes-controversy-with-facebook-post


[Закрыть] премьер-министр оказался не в состоянии привести ни единой ссылки и ни единой цифры[99]99
  https://www.expressen.se/tv/nyheter/lofven-om-polisens-kritiserade-facebook-inlagg/


[Закрыть]. Это не помешало политику возражать офицеру полиции в самой категоричной форме. Ответственные за сбор статистики должностные лица ссылаются на рост числа жалоб на изнасилование иммигрантами под влиянием общественных дискуссий, также не приводя никаких данных или ссылок на публикации[100]100
  https://www.thelocal.se/20170112/swedens-2016-crime-stats-analyzed


[Закрыть], каковые не удалось обнаружить и авторам данного текста[101]101
  По всей видимости, такая статистика в Швеции просто не собирается: https://bra.se/brott-och-statistik/kriminalstatistik


[Закрыть].

Практически все мало-мальски ответственные политики поддерживают внедрение опыта селективной иммиграции, отработанного десятилетиями в Канаде и в Австралии[102]102
  См. некоторые последствия такой политики при выборе образования с учетом спроса на рынке труда (квалифицированные иммигранты заставляют ответственнее подходить к выбору специальности и факультета): в докладе статистической службы Австралии № 4102.0 The right person for the job: The relevance of qualifications to employment: www.abs.gov.au/socialtrends См. подробнее [Яновский, Черный, Затковецкий и Жаворонков, 2014 «Особый австралийский путь»], а также главу «Иммиграция без адаптации» [Лисин, Яновский и др., 2011] – об электоральном поведении лиц, приехавших по программе селективной иммиграции в Канаду.


[Закрыть]. Проблема в том, что такая процедура может быть обойдена массовым приемом неадаптабельных иммигрантов под предлогом срочной необходимости защиты беженцев[103]103
  Правительство Джастина Трюдо в Канаде идет как раз по этому пути: https://www.reuters.com/article/us-usa-trump-immigration-canada/canadas-trudeau-welcomes-refugees-u-s-bound-passengers-turned-away-idUSKBN15C0RI, вплоть до приема лиц, вовлеченных в активность «халифата» (Исламского государства). Опровержение сторонников премьера, в основном подтверждающее серьезность ситуации: https://globalnews.ca/news/3889240/liberals-isis-fighters-canada-open-arms/


[Закрыть]. Для решения этой проблемы мы предлагаем ввести набор понятных формальных критериев приема беженцев, позволяющих отсечь большинство иммигрантов.

Это прежде всего принадлежность к преследуемому меньшинству, которое надо четко отличать от проигравших в традиционной войне. Так, христиане и курды-язиды с Ближнего Востока являются группами, принадлежность к которым дает основание для рассмотрения дела потенциального беженца. Принадлежность к той или иной суннитской или шиитской организации, военные дела которой пошли не лучшим образом, очевидно, не дает такого основания. Альтернативным критерием может быть проверяемая принадлежность к известной организации, в явной форме отстаивающей защиту личных прав и собственности или аналогичная личная известность диссидента.

Лица, принятые как беженцы, должны получать вид на жительство. Процедура натурализации для них должна быть существенно сложнее, чем для тех, кто прибыл по программе селективной иммиграции. Она должна основываться на проверке фактической адаптации и ассимиляции беженца – кандидата на получение гражданства. Любое бюджетное финансирование помощи беженцам должно быть запрещено, чтобы не создавать почвы для умножения групп, заинтересованных в наплыве псевдобеженцев. Подробнее предложения по регулированию иммиграции из таких стран приведены во внешнем приложении.

Материалы, собранные для анализа кризиса семьи, показывают, что нормы современного «детозащитного» законодательства и новые трактовки понятия «изнасилование» создают у полиции сильные стимулы снижать эффективность работ ы. Для полицейского много проще переключиться с по-настоящему опасных преступлений на «расследования», в которых подозреваемые – заведомо добропорядочные люди. За последними нет нужды гоняться с оружием в руках. От таких подозреваемых нет опасности получить нож в спину. Растворение опаснейших преступлений, таких как убийства, изнасилования (обычно сопряженные с похищением жертвы) в широко распространенных бытовых конфликтах между супругами, между родителями и детьми, снижает вероятность того, что по настоящему опасные преступники предстанут перед судом и понесут наказание.

Современные левые не скрывают, что сама статистика опасных преступлений им не нравится (она показывает непропорциональный вклад групп, зависимых от бюджета и традиционно огромным большинством голосующих за левые партии[104]104
  Данные о непропорциональной доле наказаний афроамериканцев – излюбленный повод спекуляций о расизме полицейских, прокуроров и судей: http://www.naacp.org/criminal-justice-fact-sheet/, многие из которых – афроамериканцы – 12 % полицейских [Brian A. Reaves, Ph.D., Bureau of Justice Statistics. May 14, 2015 NCJ 248677]; https://www.bjs.gov/content/pub/pdf/lpdl3ppp.pdf


[Закрыть]). Таким образом, ликвидация новых «составов преступления» необходима в том числе и для того, чтобы не дать превратить правоохранительные органы и суд в инструмент политических манипуляций. Не говоря уже о главном – об эффективности защиты, предоставляемой государством законопослушным гражданам.

Как мы отмечали во введении, полиция не может находиться повсюду и защищать 24 часа в сутки 7 дней в неделю каждого гражданина, даже если есть разумные основания полагать, что такая защита ему была бы весьма полезна. То же относится и к частным бизнесам.

Усилия частных лиц в деле защиты своей жизни, собственности и достоинства создают определенное и полезное конкурентное давление на полицию, но главное, дополняют действия полиции. Далее представлен обзор некоторых примеров частных усилий по защите общественного порядка.

Со времен саксонского правления в Англии практиковалась охрана порядка силами общин. Это, как и в аналогичном случае с призрением бедных, в соответствии с британским законодательством о бедных (Poor Law) до 1833 года не было добровольческой частной инициативой и просто означало исполнение некоторой функции без расходов за счет центральной власти или некая повинность, не оформленная как налог. Такое «общественное» патрулирование напоминает добровольные народные дружины времен Советского Союза.

В определенной степени то же касается и организации охраны порядка в ранний период истории США, равно как на рубеже XVIII–XIX веков в Великобритании.

Общее представление об организации ополчения (милиции) дает федеральный закон об ополчении [Militia Act, 1792[105]105
  http://www.constitution.org/mil/mil_act_1792.htm


[Закрыть] ]. Ополчение играло роль отчасти основы военной организации штата и страны, отчасти правоохранительной структуры (некий аналог современной национальной гвардии штатов или внутренних войск в России). В мирное время на ополчение были возложены задачи борьбы с беспорядками и помощь при катастрофах. В связи с традиционно высоким престижем воинской службы интерпретировать закон об ополчении как прототип законодательства о воинской повинности заведомо некорректно. Ни по отношению к службе, ни по обременительности таковой.

Первые регулярные (профессиональные) полицейские силы (Metropolitan Police Force of London под руководством Роберта Пиля) формировались в 1829 году Великобритании. В США еще позднее – начиная с 1838 года в Бостоне [Bartels, 2014, p. 2].

Резкий рост преступности в 1960-х годах повысил заинтересованность законопослушных граждан в сотрудничестве с полицией или просто к самозащите. С некоторым запозданием официальные структуры отреагировали на запрос общества. Одной из реакций стала общенациональная программа ассоциации шерифов (National Sherif’s Association) Neighborhood watch program [1972][106]106
  http://www.sherifs.org; http://www.nnw.org/


[Закрыть]. В ее рамках осуществлялось патрулирование и наблюдение за ситуацией на улицах самими гражданами во взаимодействии с полицией (местной).

Общественная реакция на проблему, переоценка обществом тех или иных рисков, очевидный кризис правоохранительной системы, ее неспособность защищать граждан суть типичные причины, приводящие в США к самоорганизации граждан для поддержания правового порядка на улицах.

Так, неожиданно быстрый рост населения города Голд Каньон, штат Аризона (Gold Canyon, Pinal County, Az), привел к неспособности полиции, ограниченной скромным бюджетом маленького городка, защищать население. Криминогенная ситуация ухудшилась. Реакцией жителей стала самоорганизация волонтеров в помощь полиции и снижение преступной активности[107]107
  Martin Kasindorf, Volunteers Fill Gaps for Ariz. Police, USA Today, April 9, 2007: http://usatoday30.usatoday.com/news/nation/2007-04-08-pinal_N.htm


[Закрыть].

Всплеск преступности в ряде штатов в 2008-2009 годах вызвал аналогичную реакцию[108]108
  Jennifer Levitz, ‘‘Volunteer 5-0: Civilian Patrols Grow As Recession Puts Citizens on Guard.,’’ Wall Street Journal, September 8, 2009: http://www.wsj.com/articles/SB125235840966590631


[Закрыть]. Подстрекательства администрации президента Б. Обамы против полиции способствовали всплеску нападений на полицейских. Активность организации «Black Lives Matter» (BLM) и им подобных, запуганность полиции угрозой политизированного преследования (обвинений в расизме) со стороны федеральных властей[109]109
  Косвенно это признается даже представителем администрации – шефом ФБР: https://www.washingtonpost.com/politics/fbi-chief-again-says-ferguson-having-chilling-effect-on-law-enforcement/2015/10/26/c51011d4–7c2c-lle5-afce-2afdld3eb896_story.html


[Закрыть] обусловили рост преступности в крупных городах в 2015-2016 годах. Эти события предсказуемо приведут и к росту гражданской активности в поддержку полиции, в особенности в связи со сменой администрации в январе 2017 и занятием федеральным департаментом юстиции как минимум позиции дружественного нейтралитета в отношении полиции и ее помощников.

Исключительно важную роль в обеспечении эффективности общественной (частной) помощи полиции играет законодательство о самообороне. Примером является дело штата Флорида против Джорджа Циммермана – Florida vs. George Zimmerman[110]110
  http://law2.umkc.edu/faculty/projects/ftrials/zimmermanl/zimmermantrial.html


[Закрыть] (одного из добровольцев – патрульного, застрелившего напавшего на него чернокожего хулигана). Администрация Б. Обамы систематически пыталась списать на расизм высокую долю осужденных чернокожих в делах о тяжких уголовных преступлениях. Это приводило к грубому политическому давлению, включая личное вмешательство президента и федерального департамента юстиции с целью наказания заведомо невиновного патрульного в указанном деле. Без законодательства (Stand on your ground[111]111
  Самое важное в законодательстве «Stand on your Ground» то, что правомерность использования силы при самообороне, включая вооруженную, оценивается не с точки зрения прокурора или судьи, не имевших, как правило, соответствующего опыта (и даже не присяжных). Правомерность использования силы оценивается с точки зрения подвергшегося нападению лица: http://law2.umkc.edu/faculty/projects/ftrials/zimmermanl/statuteuseofforce.html. Так, глава 776 закона 46 Флориды о правомерном применении силы, статья 776.013, часть 2, устанавливает, что «использование или угроза использования лицом смертоносной силы оправдана, если лицо разумно полагало, что в противном случае неминуемо будет убито или получит тяжкие телесные повреждения или предотвратит иное тяжкое уголовное преступление». Специально оговаривается, что вопреки предшествующей юридической норме и практике правоприменения атакованное лицо в таких обстоятельствах не обязано пытаться спастись бегством, но может занимать свою позицию (дословно stand on his / her Ground). 776.012 Use or threatened use of force in defense of person… (2) A person is justified in using or threatening to use deadly force if he or she reasonably believes that using or threatening to use such force is necessary to prevent imminent death or great bodily harm to himself or herself or another or to prevent the imminent commission of a forcible felony. A person who uses or threatens to use deadly force in accordance with this subsection does not have a duty to retreat and has the right to stand his or her ground if the person using or threatening to use the deadly force is not engaged in a criminal activity and is in a place where he or she has a right to be. History: s. 13, ch. 74–383; s. 1188, ch. 97–102; s. 2, ch. 2005-27; s. 3, ch. 2014–195.


[Закрыть]), защищающего право на самооборону, не только конкретный подозреваемый мог быть невинно осужден. Вся система общественных патрулей в крупном штате быстро выродилась бы в малополезную декорацию – эффект сдерживания патрульного стал бы почти нулевым.

Следует отметить, что при надежно охраняемых правах собственности у владельцев жилья есть очень сильный стимул реагировать на пики криминальной активности, поскольку даже значительные материальные издержки на участие в помощи полиции или на денежную помощь последней не идут ни в какое сравнение с обесценением стоимости жилья вследствие роста уровня преступности. Разумеется, такие стимулы будут работать только в случае защиты права жителей дискриминировать чужаков, отказывая в продаже или в сдаче в наем жилья представителям групп с «плохой» репутацией (обычно связанной как раз с известными статистическими связями между долей населения и уровнем тяжких преступлений). В ситуациях, когда таковая связь не вызывает разумных сомнений, государство обязано защищать собственность от обесценения, давая возможность соседям, пострадавшим от появления не уважающих права собственности чужаков, на компенсацию обесценения их недвижимости как со стороны продавшего (сдавшего в наем), так и со стороны покупателя (нанимателя).

Проблема с дестимулированием самообороны в основном сводима к ослаблению презумпции невиновности для того, кто защищал свою жизнь, особенно с оружием в руках.

Ситуация отягчается политическими и ведомственными интересами защищать «монополию государства на легитимное насилие»[112]112
  Относительно недавний пример расстрела в школе Стоунмен Дуглас 14 февраля 2018 года во Флориде показал явную недостаточность опоры на официальных правоохранителей. Последние не только не смогли предотвратить преступление, но просто побоялись войти в здание во время стрельбы. Последнее обстоятельство отмечают даже враждебные идее самообороны леволиберальные СМИ: https://www.vox.com/policy-and-politics/2018/2/23/17044162/florida-shooting-sheriff-fbi-failures. В свете этого инцидента мы уверены в разумности прекращения практик «gun free zones», особенно в школах. Весьма своевременна идея заимствования в США опыта Израиля по поощрению вооружения учителей. Озвученная идея вооружить школьных библиотекарей пистолетами с глушителями также кажется достойной обсуждения.


[Закрыть], а в ряде случаев защищать политических союзников (группы, на которые, с одной стороны, приходится аномально высокий процент тяжких преступлений, а с другой – голосующих за партии «Большого» и неограниченного в полномочиях правительства).

Формулировки, использованные для законов «stand on your ground», могут быть использованы в переходный период для восстановления навыков самообороны законопослушного населения.

При этом целесообразно отметить напрямую в законе право на защиту не только жизни, здоровья и имущества, но также и достоинства. Исходя из необходимости защиты человеческого достоинства, целесообразно прописать отказ от требования балансировать оборонительными действиями непосредственную угрозу, поскольку демонстрация слабости или (то же самое) готовности к компромиссу с преступником только усиливает агрессию и опасность, и наоборот.

В преамбулу соответствующего законодательства следует включить ссылки на религиозные нормы, требующие защиты жизни как божественного дара.

Свобода и собственность

Глава 4. Защита капитализма

Congress shall make no law abridging the freedom of production and trade.

Atlas Shrugged, by Ayn Rand[113]113
  «Конгрессу запрещено принимать законы, ущемляющие свободу производства и торговли» – 1957. New York: Dutton/Penguin 35^th Anniversary Edition, 1992, р. 1167–1168.


[Закрыть]

Существует богатая литература о вреде, наносимом государственным регулированием бизнеса, «заботой» о потребителе, «защитой» конкуренции. Мы добавляем к этому списку ведомую с религиозным рвением войну против дискриминации некоторых произвольно отобранных групп населения (ничем кроме слепой веры или политическими интересами необъяснимую[114]114
  Подробнее о некоторых проблемах антидискриминационных практик см. внешнее приложение к книге «Загадочная избирательность правоприменения при борьбе с дискриминацией»: https://ssrn.com/abstract=3061782


[Закрыть]). О некоторых аспектах этой войны пишет, в частности, известный американский экономист и яркий полемист Вальтер Блок [Walter Block, 2013]. Он рассматривает некоторые антидискриминационные практики и показывает, что многие аспекты законного желания работодателя выбирать на рынке труда лучших работников и избегать худших приводят к «дискриминационным последствиям»[115]115
  См. там же.


[Закрыть]. То есть некоторые группы (афроамериканцы и др.) чаще отсеиваются в результате стандартных проверок (на уголовное прошлое кандидата, на должность кладовщика, например). Такие практики пытаются пресекать федеральные ведомства США (прежде всего – Комиссия по равным возможностям при найме – Equal Employment Opportunity Commission – EEOC[116]116
  https://www.eeoc.gov/; пример такой активности: http://www.eeoc.gov/eeoc/newsroom/release/6–ll-13.cfm


[Закрыть]). Автор в свою очередь призывает отменить сами возможности – полномочия государства заниматься такой деятельностью[117]117
  https://www.mises.ca/are-criminal-and-other-background-checks-racially-discriminatory/


[Закрыть]. Нельзя также не упомянуть того факта, что враждебность «антидискриминационых» норм и практик основам понятия «свобода и связь права дискриминировать с самой возможностью быть свободным» была ясна судьям Верховного суда США уже в 1883 году[118]118
  «Недопустимо было бы терпеть ссылки на пережитки рабовладения по поводу каждого случая дискриминации, которую человек сочтет нужным проявить, приглашая в свой дом гостей либо предоставляя тем или иным людям место в своей карете, экипаже или коляске, либо определяя состав публики на [своем] концерте или в [своем] театре [естественно для того времени имеются в виду частные театры и концерты, что видно из оригинала, где буквально написано “admit to his concert or theater…” – Авт.], либо решая, с кем ему иметь дело в других сферах общения или бизнеса» – цит. по [Пайпс, 2000, с. 349]. Оригинал текста решения Верховного суда 1883 Civil Rights Cases, 109 U. S. 3 [1883]: https://supreme.justia.com/cases/federal/us/109/3/case.html (проверено 2 июля 2017 года)


[Закрыть].

Здесь мы не пытаемся конкурировать с многочисленными трудами коллег, дающими полезные, тщательно проработанные рекомендации по дерегулированию, дебюрократизации экономики (например, из Cato Institute, Mercatus Center – George Mason university). Мы попробуем сформулировать предложения, затрудняющие постоянное воспроизводство все новых обременительных для бизнеса (а значит, вредных для наемных работников и для потребителей) решений властей.

То, что помогает создать лучший бизнес-климат, то хорошо и для экономического роста, и для занятых, и для потребителей.

Следует иметь в виду, что далеко не всегда «хорошо для Америки», то «хорошо для “Дженерал моторз”». Зачастую фирмы, находящиеся на рынке и адаптировавшиеся к регуляциям, больше опасаются усиления конкуренции в результате их отмены, нежели продолжения несения бремени государственного вмешательства. Более того, иногда они сами инициируют усиление вмешательства, с тем чтобы защититься от конкурентов [де Сото, 1995].

Аргумент «мы оказались на рынке, преодолев высокие барьеры, и действуем, неся тяжкое бремя платы за легальность и нечестно изменять ситуацию так, чтобы наши конкуренты воспользовались снижением барьеров и текущего бремени» – не принимается в интересах общества. По сути, такой аргумент, сформулированный Верховным судом Израиля в 1999 году в деле депутатов Кнессета Орон, Сарид и Кабель против учредителей радиостанции А7[119]119
  1031/99; 1050/99; 1053/99; 1201/99; 1119/99, см. решение: http://elyonl.court.gov.il/files/99/310/010/E14/99010310.el4.pdf (иврит).


[Закрыть], означает невозможность внесения улучшений, исправления ошибок и прекращения злоупотреблений в сфере регуляции бизнеса. Потому он неприемлем как морально, так и экономически.

Подозрительное отношение к частному бизнесу и поиски поводов для вмешательства стары как соседство власти и частной инициативы. Даже в короткий исторический период «классически либеральной» экономики регуляции не было отбоя от желающих (разных группы интересантов при поддержке «социально озабоченных» – за чужой счет – журналистов и писателей) лоббировать принятие все новых и новых регуляций (Герберт Спенсер приводит парад их достижений в статье «Новый торизм» [Спенсер, 1884[120]120
  Spencer Н. The Man Versus The State, with Six Essays on Government, Society, and Freedom (first published 1884): http://www.econlib.org/library/LFBooks/Spencer/spnMvS.html; см. также русское издание: Спенсер Г. Личность и государство. М.: Социум, 2007.


[Закрыть] ]). Однако в «классический период» все проверки сводились к редчайшим (в силу ограниченности бюджета и штата проверяющих) фабричным инспекциям по условиям труда. Также долгое время не применялся широко прецедент, созданный Верховным судом в 1877 году в деле Munn v. Illinois.

Решение суда позволяло законодателю вмешиваться в дела бизнеса и вводить регуляции под предлогом того, что бизнес «служит общественному интересу»[121]121
  Any business that served the public interest was subject to regulation by the state government.


[Закрыть]. Повод для создания прецедента – регулирование транспортировки и хранения сельскохозяйственной продукции показывает, что под резиновую формулу «общественного интереса» можно подвести решительно любой бизнес. Поэтому единственное разумное решение зафиксировать существовавшее до этого неписаное правило нежелательности вмешательства как жесткий запрет такового (см. далее). Наличие прямого вмешательства и регуляций подразумевает наличие у государства преимуществ в знании ситуации перед бизнесом, в наличии информации, недоступной рынку, и отсутствии конфликта интересов. Очевидно, что совпадение этих условий, гипотетически дающих основание обсуждать целесообразность государственного регулирования, крайне маловероятно.

При этом нет никаких оснований для утверждения, что безо всякой государственной защиты качества строительства или пищевых продуктов или даже медикаментов оное качество было ниже, чем после введения процедур согласования строительных проектов и введения и умножения контрольно-надзорных органов в XX веке. Не существует ни единой работы, которая на фактах и статистике доказала (убедительно показала) бы эффективность в смысле безопасности и качества государственного контроля более высокую, нежели рыночные методы и частные процедуры.

К последним относится конкуренция, построение многолетней репутации, частные коммерческие и некоммерческие инициативы в области контроля качества и сертификации, а также санкции за нанесенный потребителю ущерб (от административных до уголовных в зависимости от тяжести ущерба). Классическим случаем коммерческой инициативы в этой сфере служит частный страховой бизнес.