Текст книги "Россия в меняющемся миропорядке"

Сопровождавшие караван подданные киевского князя и есть та самая «ходящая в греки» Русь. О ее неоднородном составе мы поговорим далее, а пока обратимся к Договору 911 г., где есть этот термин.

Теперь о предположении Д.С. Лихачева и С.П. Обнорского, что договор 907 года автор ПВЛ сложил из норм, якобы изъятых из договора 911 г. По нашему мнению, в договоре 911 г. их не было. Этот договор является уникальным памятником истории нашей страны с точки зрения качества его юридической разработки: концепции, логически выстроенной структуры, где все его нормы разделены по блокам, следующим в порядке снижения тяжести и опасности представленных в нем «проказ» и прегрешений. Это говорит о завершенности его формы. Отсюда включение в его структуру льгот подданным Олега и ограничительных правил их пребывания в Царьграде, нарушило бы логику и целостность документа.

Далее, согласно ПВЛ, те и другие были представлены в ней как нормы договора 907 г. Как уже отмечалось выше, к моменту, когда он якобы появился, этого произойти не могло. Тогда лишь начат был счет случаев самоуправства «ходящей в Греки» Руси, и они еще не стали проблемой. Лишь в 945 г. Византия признала возможным включить те и другие в договор.

Договор 945 года

Год заключения этого договора в его тексте не указан. На основании сохранившихся византийских источников одни исследователи склонялись к 944, другие к 945 году его появления. Авторы академического издания «Повести временных лет» по результатам сопоставления аргументов той и другой точек зрения, а так же собственного их анализа пришли к заключению о предпочтительности 945 года. Решающим было указание в нем, что договор был заключен при греческих царях Романе, Константине и Стефане. По данным тех же источников, Роман был свергнут с престола в декабре 945 г.100100
  Шахматов А.А. Хронология древних русских летописных сводов. Журнал М.Н.П., 1897. С. 475.


[Закрыть]

Об этом договоре ПВЛ сообщает: «в год 945 прислали греческие цари послов к Игорю «построити мира первого» (возобновить прежний мир). В его преамбуле указана иная мотивировка: «обновить ветхий мир, нарушенный уже много лет, и утвердить любовь межю Греки и Русью».

Что же заставило греков и в этот раз направить своих послов к Игорю с предложением заключить договор? Его появлению, как и договора 911 г. предшествовал военный поход «на Царьград» киевского князя Игоря, только в этот раз походов было два и предприняты они были быстро один за другим: в 941 и 944 году, – факт, требующий особого внимания.

О цели походов Игоря еще в ХIХ веке в литературе возникли две точки зрения. Сторонники первой считали такой причиной якобы отказ Греков платить дань Руси, вторые – настойчивое ее (т. е. Руси) желание заключить с Греками торговое соглашение. И тех и других не смущало то обстоятельство, что, как и Олег, так и Игорь стремились достичь цели испытанным варяжским способом – шли войной «на Царьград». По этому поводу уже в наши дни А.Н. Сахаров писал: «империя прекратила выплату Руси ежегодной дани (выделено мной. – К.Р.), что и обусловило начало войны между соперниками»101101
  Сахаров А.Н. Дипломатия Святослава. С. 7.


[Закрыть]. Иную причину назвал другой наш современник Б. Акунин, в последние годы активно занимавшийся изысканиями в исторической сфере: по его мнению, «русским была нужна не дань, а торговое соглашение»: для нее торговля с Византией «была основой государственной экономики», поэтому «причина всех русских походов на Константинополь была одна и та же и справедливость этого предположения подтверждается тем, что война прекратилась с подписанием нового торгового договора»102102
  Акунин Борис. Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия. М.: АСТ, 2014. С. 112, 120–121.


[Закрыть].

Спорной являются обе точки зрения. Начнем с первой – о дани. О какой дани могла идти речь в данном случае? Дань, которую потребовал в 907 году Олег, Византия тогда же сполна уплатила. Согласно записи в ПВЛ, в 907 г. Олег требовал от греков разовой выплаты огромной суммы – откупа, а не ежегодной дани. В.И. Сергеевич еще в ХIХ веке сказал, что «в 907 г. греки купили не предварительный мир, нуждающийся еще в каком-либо развитии или утверждении, а окончательный, мир в тесном смысле этого слова». Уплаченная греками цена за этот мир, которую назначил сам Олег, и которая сполна была уплачена греками, и есть та самая дань, которая рассматривалась им и его дружиной как небывало богатая добыча, получение которой они считали единственной целью похода на Царьград.

Слово и понятие «дань» известно с незапамятных времен: в разных исторических источниках оно означало чаще регулярные натуральные или денежные сборы с подвластных или побежденных племен и народов. Из ПВЛ мы можем узнать, как это было во времена князя Игоря: «и пришла осень, и стал он замышлять поход на древлян, желая взять с них еще больше дани…» За такой данью он снаряжал ежегодно походы поочередно ко всем подвластным племенам. Нам известно, чем для него все это закончилось103103
  Повесть временных лет. Часть первая. С. 236–237.


[Закрыть].

В литературе это слово использовалось и в другом контексте. У того же Карамзина в его «Истории» слово «дань» означает плату дружинникам за службу у Олега: «сию дань получали варяги»; «славяне, кривичи и др. народы должны были платить дань варягам, служившим России»; «Новгород давал им ежегодно 300 гривен тогдашнею монетою российскою».

При рассказе о походе Олега «на Царьград» 907 г. летописец называл «данью» ту плату, которую предложили ему «Греки, устрашенные его намерением» штурмовать город. Сверх этой дани греки обязались уплатить так же в разовом порядке уклады на города Киев, Чернигов и др. По словам Н.М. Карамзина, «древний смысл слова «дань» есть дар, и уклады»104104
  Сноску 310 комментария к «Истории» Карамзин заключает указанием, что укладами называлась дань или налоги – См. С. 257 книги.


[Закрыть]. При описании походов киевских князей «на Царьград» он чаще называл ее «добычей», каковой она была всегда.

Как видим, в старину не существовало признаков, по которым дань можно было разделить на виды: не зная конкретного дела, нельзя было понять, о разовой или о многократной выплате идет речь.

Обвиняя греков в неуплате дани, что и стало якобы причиной войны Игоря с империей в 941 году, А.Н. Сахаров говорил о некоей «ежегодной дани», не уточняя время появления этого обязательства. В прошлом в отношениях Киева и Греков вопрос о дани возникал лишь в 907 году. Но мы знаем, что тогда он сполна получил то, что требовал, после чего вместе с войском быстро, как сказано в ПВЛ, ушел «восвояси». В сохранившихся архивных источниках нет никаких свидетельств того, что в последующие годы дружинники Олега ходили за ней в далёкий Царьград. Нелепо думать, что и сами греки ежегодно доставляли ее в Киев. Таким образом, не только сам объем дани никак не предполагал многократного, а тем более ежегодного получения подобного «дара» от греков за обретенный мир, но и не предусматривал процедуры ее регулярного получения. Поэтому вопрос о дани такого рода – выдумка, о которой нужно забыть.

Но, может быть, сторонники этой точки зрения имели в виду отказ греков платить какую-то иную «дань». Чтобы проверить это, нам снова придется вернуться в 907 год, так как только тогда было произнесено слово «дань». Вероятно, как «дань» некоторые авторы понимают льготы, которые якобы тогда же потребовал Олег для своих подданных, и которые стали содержанием договора 907 г. Это так называемое «слебное», т. е. кормление «послов», которых Киев рассчитывал направлять в Константинополь с княжескими грамотами, и такие же «месячины» – ежемесячная выдача продуктов («хлеб, вино, мясо, рыба и плоды») Руси, «ходящей в греки» по торговым делам на все время их пребывания там. Помимо «кормления» предусматривалось их расселение у монастыря святого Маманта и бесплатное пользование ими общественными банями, – «сколько захотят».

Составитель ПВЛ, а так же Н.М. Карамзин и ряд других авторов считали эти льготы данью, и её греки якобы обязались предоставлять подданным Руси в 907 г. Но никто из них не принял во внимание, что ПВЛ умолчала о том, согласились ли тогда греки на эту «дань», как и на то, согласился ли Олег, в свою очередь, на исполнение его подданными в Царьграде встречных правил поведения. В «Повести временных лет» этот вопрос остался открытым, ее составитель Нестор не счел возможным представить его как решенный сторонами. Обстоятельство немаловажное. Было и еще одно, не менее значимое, заставляющее усомниться в правдивости представленной Нестором информации о т. н. договоре 907 г. В ПВЛ он свел в этот договор и льготы, предоставленные Византией по требованию Олега его подданным, «ходящим в Греки», и выставленные ею (Византией) встречные «правила», которые те должны строго соблюдать находясь «в Греках». Те и другие никак не могли совпасть по времени появления, а значит, и оказаться в одном документе. Как следует из ПВЛ, ограничительные правила греки сформулировали сразу же, как бы в ответ на его требования предоставлять льготы «ходящей в греки» Руси – ее послам и торговым людям. Их появление могло произойти с большим разрывом во времени, а сам отсчет этого времени мог начаться только после 907 года.

Наконец, мы не забыли, что в 907 году договор не заключался, его составитель ПВЛ монах Нестор сочинил спустя два века.

Скорее всего, вопрос о льготах подданным Киева в Царьграде мог возникнуть после того, как Империя начала активно пресекать и наказывать случаи самоуправства «ходящей в греки» Руси путем применения норм уголовного права Договора 911 г. В ответ на это Киев стал настаивать на предоставлении льгот Руси, «ходящей в греки».

Византия, сколько могла, оттягивала решение этого вопроса. Всё это время ее службы порядка не оставляли незамеченными случаи его нарушения киевскими подданными. Результаты этого нашли свое выражение в ст. 2 Договора 945 г. в виде этих ограничительных правил пребывания в Царьграде «ходящей в греки» Руси. Там же, наконец, нашли свое место и льготы, причем, первые были поданы, как кнут, вторые – как пряник, тем более, что эта их часть представляла «кормление» подданных Киева в Царьграде. Это значит, что только согласно договору 945 г. Византия приняла на себя обязательство содержать «ходящую в Греки Русь», т. е. их временное пребывание в стране – проживание и кормление, а так же обеспечение их снаряжением и съестным на обратную дорогу. Поэтому, ссылки на неуплату греками «дани», о которой писали некоторые авторы, беспочвенны, так как такие претензии могли возникнуть лишь после 945 года и только по делам о «кормлении» Руси, «приходящей» с княжеской «грамотой» по торговым и иным делам.

Теперь о второй причине, якобы вынудившей Игоря в 941 г. военным походом двинуться «на Царьград» – желание заключить с греками соглашение о торговле. Эту причину называли многие авторы, но Б. Акунин в их числе был последним по времени.

Оспорить и эту причину не составляет труда: сама ПВЛ свидетельствует против нее. Мы знаем, что походов было два: в 941 и в 944 году, первый был крайне неудачен для Игоря: против его флота Византия применила «огненную воду», уничтожившую две трети его лодок. В результате с оставшимся войском ему пришлось спасаться бегством. Но, вернувшись в Киев, как сказано в ПВЛ, он начал «собирать множество воинов и послал за море к варягам, приглашая их на греков, снова собираясь на них походом». Далее читаем: «в год 944 он собрал воинов многих…и пошел на греков в ладьях и на конях, стремясь отомстить за себя». Императорский двор Византии был предупрежден об опасности и на этот раз решил избежать войны. Встретить войско Игоря были направлены послы, которые предложили ему «дань, какую брал Олег и прибавить еще». Игорь созвал совет из ближних дружинников, которые заявили ему: «чего нам еще нужно, – не бившись, взять золото, и серебро, и паволоки? Разве знает кто – кому одолеть: нам ли, им ли? И послушал их Игорь: взяв у греков золото и ткани на всех воинов, он возвратился назад к Киеву восвояси»105105
  ПВЛ. Часть первая. С. 230–231.


[Закрыть]. Не следует думать, что речь шла о неуплате какой-то дани, которую Византия задолжала Руси. Не случайно греки предложили дань, какую брал Олег. С тех пор прошло 37 лет, и греки сами напомнили о дани 907 года. Если бы речь шла о неуплате такой же дани, истоки которой восходят к тому времени, грекам не надо было бы напоминать послам Игоря об этом. В данном случае само ее упоминание говорит только о том, что греки предложили в этот раз такой же или даже больший разовый откуп, как и в 907 году. Игорь и его воинство согласились. Византия и в этот раз откупилась от варваров, для которых военная добыча была единственной целью похода. Комментарии здесь не нужны. Просмотр ПВЛ показал, что ее составитель лишь раз коснулся торговых отношений Руси и Греков – только в т. н. договоре 907 г. Речь шла о последней в числе других льготе, которую потребовал Олег для своих подданных, торгующих на рынке в Царьграде: «и пусть торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов»106106
  ПВЛ. Часть первая. С. 221.


[Закрыть]. Нам известно, что в 907 году никакой договоренности Византии с Киевом вообще не было. Сам вопрос о переговорах сторон о заключении договора так и остался открытым. Положения мнимого договора 907 г. нашли свое воплощение в договоре 945 г., но в их числе не было льгот по торговым пошлинам для киевских подданных, ходящих в греки с товаром для продажи, как не было их и в Договоре 911 г. Скорее всего, этот вопрос так и не получил своего развития, поэтому его можно считать исчерпанным.

В договоре 911 г. эта тема лишь промелькнула при согласовании цены за продаваемых пленных – подданных той или другой стороны (ст. 10 договора 911 г., ст. 7 и 8 договора 945 г.). Можно считать, что в какой-то мере этой темы касается ст. 2 договора 945 г., где речь идет о «кормлении» киевских послов и купцов, «сколько захотят», хотя в большей степени это относится к вопросу о дани, чем к торговым отношениям сторон.

Завершая рассмотрение вопроса о цели похода Игоря «на Царьград» в 941, а затем и 944 году, нужно сказать, что по нашему мнению, в ее качестве в данном случае выступила долго дремавшая в Игоре варяжская и собственная жажда приобретения легкой добычи. Тем не менее, в правовой литературе страны с ХIХ века здравствует точка зрения, оформленная в наше время А.Н. Сахаровым, согласно которой «империя прекратила выплату Руси ежегодной дани» (якобы предусмотренной договором 907 г. – К.Р.), что и обусловило начало войны между сторонами (в оригинале – «соперниками») в 941 году»107107
  Сахаров А.Н. Дипломатия Святослава. – 2-е изд. М.: Междунар. отношения, 1991. С. 7.


[Закрыть]. Столь же беспочвенными были ссылки и других авторов, не признававших самого факта, что договора 907 г. не существовало.

Обратимся теперь к самому договору 945 года. Как он заключался – готовился, обсуждался ли – сведений нет, а то, что есть, таковыми назвать нельзя. Одно бесспорно: императорский дом Византии и в этот раз предложил киевскому князю Игорю прислать послов для заключения нового договора.

Как сказано в ПВЛ, в ответ на это Игорь направил «мужей своих» в Константинополь, где правящий император Роман «собрал бояр и сановников, и привели русских послов, и велели им говорить и записывать речи тех и других на хартию». Далее следует текст договора108108
  ПВЛ. Часть первая. Текст и перевод. С. 231.


[Закрыть].

Есть все основания полагать, что все было иначе, скорее всего так, как и в случае с договором 911 года, начиная с непригодных для этого дела «мужей», направленных Игорем в Византию. Тогда в 911 году 14 дружинников, названных в тексте, «от рода русского» представляли Олега и «всех, кто под рукою его». С договором 945 г. дело обстояло сложнее: в его заключении сам Игорь участия не принимал. В преамбуле договора были перечислены имена 51 его подданных, надо понимать, «послов». И если в 911 г. направленные Олегом дружинники из его «ближнего круга» действовали по его поручению и от его имени, то из полсотни прибывших в 945 г. в Царьград «послов», как указано в договоре, Игоря представлял один. Остальные в нем названы «общими послами», но, тем не менее, некоторые из них персонифицированы, т. е. указан персонаж, которого он представлял в этом «посольском корпусе»: так первый в списке представлял сына Игоря – трехлетнего Святослава, второй – жену Игоря – княгиню Ольгу, третий – его племянника Игоря. Есть там и некий Улеб – посол от Володислава (так в тексте), есть посол и от его жены и т. д. Таких в списке 8, каждый из остальных 17 представлял себя самого или кого-то из региональных бояр».

Кроме этих 25 есть второй список из 26 человек, названных в нём «купцами», две трети которых, судя по их именам, были из варягов. Это позволяет судить об этнических и социальных корнях формирующегося сословия киевского «купечества, ходящего в греки». При знакомстве со списком «посольского корпуса» возникает впечатление, что, скорее всего, большая их часть «десантировалась» в Царьград, как бы мы сейчас сказали, за «шопингом». Можно только гадать, кто из всех этих «послов» приехал в столицу Византии, чтобы работать над договором?».

Вероятно, среди них был кто-то, кто принял участие в переговорах о заключении соглашения. Но остальные – этот многочисленный и загадочный по составу «посольский корпус» совершил свой «десант» в Царьград, скорее всего, с целью продать свой товар на его богатом рынке и здесь же прикупить то, чего нет в Киеве или что «наказывал» ему тот, чьи интересы он представлял в «принимающем государстве».

А.Н. Сахаров назвал это «усложнением и расширением состава посольств, совершенствованием порядка выработки дипломатических соглашений и развитием идеи общерусского представительства посольств за рубежом». Он писал: «длительные и многократные посольские переговоры и в Киеве (?) и в Константинополе» закончились выработкой нового договора 944 года. Его детальные положения глубже отражают характер отношений Руси и Византии и полнее соответствуют уровню развития древнерусской государственности». По оценке автора «соглашение 944 г. стало вершиной древнерусской дипломатической практики и документалистики, явилось первым развернутым письменным договором о военном союзе двух государств»109109
  Сахаров А.Н. Там же. С. 7.


[Закрыть].

Договор 911 года исследователи называли документом, заслуживающим высокой оценки. Известно, что подготовили его византийские юристы, так как местом его действия Византия. Это и стало гарантией и его качества. У неё были свои виды на его содержание, и их лучше было реализовать в новом, а не обновляемом договоре.

Известно, что в средние века международный договор фиксировал, в первую очередь, договоренность правителей, а не государств, и смена правителя прекращала действие подписанных им соглашений. Новый правитель заключал их от своего имени, а от договоров предшественника мог отказаться либо выборочно принять на себя исполнение некоторых норм.

В договоре 945 г. были совмещены тот и другой способы, в результате академик С.П. Обнорский при сопоставлении его текста с договором 911 года увидел в них «близость постатейного содержания», но что «оба договора вместе с тем содержат в себе ряд признаков внешних и внутренних различий, заставляющих видеть в них два раздельные юридические акта»110110
  Обнорский С.П. Указ. соч. С. 81.


[Закрыть]. Поэтому об их тождестве или подтверждении вторым первого говорить нельзя не только из-за превосходящего количества статей во втором, но так же из-за отсутствия в Договоре 945 г. ряда норм, аналогов которым нет в предыдущем (статьи 10, 13 и 14). Их место заняли 8 новых, но и про оставшиеся 10 нельзя сказать, что они сохранили прежнее содержание: они фактически стали новыми.

Владимирский-Буданов М.Ф., а вслед за ним ряд других исследователей не считали договор 945 г. новым оригинальным соглашением сторон, а лишь восстановлением Договора 911 г. Он подготовил сравнительную таблицу их статей, якобы подтверждающую преемственность их содержания111111
  В ряде работ датой заключения этого договора назван 944 год.


[Закрыть].

Сравнительная таблица статей договора Олега 911 г. и Игоря 945 г. (по М.Ф. Владимирскому-Буданову)112112
  ПВЛ. Часть вторая. Приложения. С. 273.


[Закрыть]

В нашу задачу не входит сравнение всех статей договоров: достаточным будет сделать это на примере хотя бы двух. Начнем со статьи 2-й, основной в нем. Согласно таблице, статье 2 Договора 911 г. соответствует статья 14 договора 945 г. Это не так. Как мы помним, статья 2 в первом из них выполняла главенствующую роль – ведущую и объединяющую все другие тем, что изначально закрепила единый процессуальный порядок рассмотрения судом всех «проказ», о которых в нём шла речь, как по уголовным, так и по прочим «согрешениям», приписываемым как русским, так и грекам.

Статья 14 договора 945 г. – не аналог ст. 2 Договора 911 г., как представил это в таблице ее автор, и не дополнение к ней. Это новая и самостоятельная норма, принятая специально с целью взять под защиту подданных Византии, совершивших «некую проказу» против руссов, исключив тем самым с их стороны случаи самоуправства по отношению к виновным грекам. Согласно ст. 14, такой грек подлежал наказанию только «по царскому повелению» (читай – по решению суда) и только «в меру своего проступка». Появление этой нормы в Договоре 945 г. нужно понимать не иначе, как реакцию Византии на уже имевшие, вероятно, место подобные случаи расправы руссов с греками. Статья не касалась аналогичных случаев, где пострадавшими были греки.

По количеству статей Договор 945 г. превышал предыдущий, но он не разделял их по предмету регулирования. Нет в нем и статьи, которая, как статья 2 Договора 911 г. структурно и концептуально объединяла бы все его нормы.

Лишь одно обстоятельство, а оно и здесь ведущее и объединяет оба Договора – негативное опасливое восприятие Византией «ходящей в Греки» Руси, при котором провозглашаемые его титулом мир и любовь сторон, как ширма прикрывают их истинное содержание.

По отношению к Руси Византия одинаково признавала меры и наступательного и оборонительного свойства. Первые в виде норм уголовного права (статьи 2–6 Договора 911 г.); вторые практически все сконцентрированы в статье 2-й Договора 945 г., как «ограничительные правила» против руссов в Константинополе. Несмотря на частые их упоминания полный их перечень нами пока не приводился, так как весь он стал известен только из договора 945 г. В гипотетическом договоре 907 г. они были не все и лишь названы. В Договоре 945 г. они представлены как нормы официального соглашения сторон. К тому же за прошедшие годы Византия смогла окончательно определить свое негативное отношение к фактам самоуправства «ходящей в греки» Руси в стране пребывания и смогла найти оптимальную форму их сдерживания путем введения запретов, причем официально согласованных киевской стороной. Их цель: не допустить со стороны Руси самоуправства или опасных деяний. Ниже эти правила, как фрагмент статьи 2 договора 945 г., полностью приводятся в редакции академического издания ПВЛ.

«А великий князь русский и бояре его пусть посылают в Греческую землю к великим царям греческим корабли, сколько хотят, с послами и купцами, как это установлено для них. Раньше приносили послы золотые печати, а купцы – серебряные; ныне же повелел князь ваш посылать грамоты к нам царям; те послы и гости, которые будут посылаться ими, пусть приносят грамоту, так написав ее: послал столько-то кораблей, чтобы из этих грамот мы узнали, что пришли они с мирными целями. Если же придут без грамоты и окажутся в руках наших, то мы будем содержать их под надзором, пока не возвестим князю вашему. Если же не дадутся нам и сопротивятся, то убьем их, и пусть не взыщется смерть их от князя вашего. Если же, убежав, вернутся в Русь, то напишем мы князю вашему, и пусть делают, что хотят.

Если же русские придут не для торговли, то пусть не берут месячины.

Пусть накажет князь своим послам приходящим сюда русским, чтобы не творили бесчинств в селах и стране нашей.

И, когда придут, пусть живут у церкви святого Маманта, и тогда пошлем мы, цари, чтобы переписали имена ваши, и пусть возьмут месячину – послы – посольскую, а купцы месячину, сперва – те, которые от Киева, затем из Чернигова и из Переяславля и из прочих городов.

Да входят они в город через одни только ворота в сопровождении царева мужа без оружия, человек по 50, и торгуют, сколько им нужно, и выходят назад; муж же наш царский да охраняет их так, что если кто из русских или греков сотворит неправо, то пусть рассудит то дело.

Когда же русские входят в город, то пусть не творят вреда и не имеют права покупать паволоки дороже, чем на 50 золотников; и если кто купит тех паволок113113
  Паволока – дорогостоящая шелковая ткань китайского производства, продававшаяся чаще «кусками».


[Закрыть], то пусть покажет цареву мужу, а тот наложит печати и даст им.

И те русские, которые отправляются отсюда, пусть берут от нас все необходимое: пищу на дорогу и что необходимо ладьям, как это было установлено раньше, и да возвращаются в безопасности в страну свою, а у святого Маманта зимовать да не имеют права»114114
  Повесть временных лет. Часть первая. Текст и перевод. С. 233.


[Закрыть].

Эта статья выразила основную цель договора, заложенную его авторами, – установить в столице страны и ее пригороде режим, который позволит исключить проявления своеволия и самоуправства со стороны «ходящей в греки Руси». Договором, таким образом, был официально установлен надзор за их пребыванием в стране: проверка наличия у них княжеской грамоты, регистрация по месту проживания у монастыря святого Маманта, их выход в город и возвращение через одни и те же ворота, без оружия и только в сопровождении царева мужа, группами не более 50 человек. Все стычки с местным населением рассматриваются царевым мужем, а проказы – греческим судом. Такие условия их пребывания «в Царьграде» ограничивали свободу их перемещения и действий, что, по замыслу византийской стороны, должно было сдерживать Русь от совершения актов самоуправства.

Договор 971 года

Как и два предыдущих и этот договор (будем пока называть его так) был заключительным этапом войны (балканской) киевского князя Святослава и финалом его короткой жизни, состоявшей из военных походов, сражений и побед. Святослав был типичным для своей эпохи человеком войны, завоевателем. Отечественная история приписывает ему два афоризма, первым из которых он каждый раз предупреждал противника о своем нападении: «иду на вы», а вторым напутствовал своих воинов перед решающим сражением «быть смелыми, решительными и помнить, что мертвые сраму не имуть».

Он покорил вятичей, разбил волжских болгар, затем хазар, взимавших дань с некоторых славянских племен, а в 968 году предпринял поход на Балканы. Походов было два, и если первый можно считать весьма удачным, второй – 970 года, наоборот. Потеряв две трети своей армии, и оказавшись в окружении без продовольствия и без надежды на какую-либо помощь из Киева и «со стороны», он обратился к византийскому императору Иоанну Цимисхию с предложением заключить договор о мире. Цимисхий, потери которого в сражениях с войском Святослава хотя и были меньшими, но обстановка, сложившаяся в тот период на восточных границах империи, требовала перемещения вооруженных сил туда, что способствовало тому, что император согласился на мир.

Русские и византийские источники по-разному излагают подробности его заключения. В них нет единства относительно качества, в каком выступал при этом Святослав: в русских он был инициатором и автором договора, в византийских – действовал при этом под давлением Византии. Составитель ПВЛ скрашивал стесненное положение Святослава, стараясь представить его победителем. Но он себя им не считал, что следует из содержания «договора».

Византийский автор Лев Диакон, современник этой войны, в книге которого она стала одним из основных ее сюжетов, сообщил сведения уникальные по своей сопричастности к реальным событиям. Он писал, что захвативший власть в Византии новый император Иоанн Цимисхий с большой армией начал отвоевывать захваченные Святославом ранее болгарские территории. В сражении за последний город, еще остававшийся во власти Святослава, оба понесли большие потери, но у Цимисхия оставались резервы, у Святослава их не было: Киев был далеко, да и там, чтобы собрать новое войско, необходимо было его присутствие и власть. После нескольких дней сражений, Святослав, видя, что ничего уже нельзя предпринять против греков, счел долгом приложить все усилия для спасения оставшихся воинов. Поэтому он отрядил послов к императору Иоанну с просьбой о мире на предложенных им условиях. «Император почитал мир больше войны, поэтому с радостью принял эти условия россов, заключил с ними союз и дал им хлеба».

В отличие от ПВЛ византийский автор сообщил так же о том, что Святослав в своем обращении к императору Византии якобы попросил и о том, чтобы он разрешил скифам (так в оригинале. – К.Р.), «если пожелают, безопасно приходить по торговым делам» в Царьград, и что тот «принял послов и согласился на все, о чем они просили»115115
  Диакон Лев. История. Перевод с древнегреческого. М.: Наука, 1988. С. 81, 132.


[Закрыть].

Автор «Повести временных лет» привел текст договора, который якобы был записан византийцами со слов Святослава в присутствии императора Иоанна Цимисхия. Этой записи якобы и была придана форма договора.

«Список с договора, заключенного при Святославе, великом князе русском. Писано к Иоанну, называемому Цимисхием, царю греческому: Я, Святослав, князь русский, подтверждаю договором этим клятву мою: хочу вместе со всеми подданными мне русскими, с боярами и прочими иметь мир и полную любовь с каждым великим царем греческим, с Василием и Константином, и со всеми людьми вашими до конца мира. И никогда не буду замышлять на страну вашу, и не буду собирать на нее воинов, и не наведу иного народу на страну вашу, ни на то, что находится под властью греческой, ни на Корсунскую страну и все города тамошние, ни страну Болгарскую. И если и иной кто замыслит против страны вашей, то я ему буду противником и буду воевать с ним. Как уже клялся я греческим царям, а со мною бояре и все русские, да соблюдём мы прежний договор. Если же не соблюдём мы чего-либо из сказанного раньше, пусть я и те со мною и подо мною, будем прокляты от бога, в которого веруем. Не сомневайтесь в правде того, что мы обещали и написали в хартии этой и скрепили своими печатями».

После утверждения договора Святослав попросил встречи с императором. Она состоялась на берегу Дуная, куда император подъехал верхом на коне в сопровождении отряда вооруженных всадников, а Святослав приплыл «на скифской ладье, где он сидел на веслах и греб вместе с его приближенными, ничем не отличаясь от них, разве что одеянием, которое было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал. Так закончилась война ромеев116116
  Ромеями византийцы называли себя с тех пор, как Римская империя раскололась на Западную с центром в Риме и Восточную Римскую империю с центром в г. Византий на европейском берегу пролива Босфор. Этот город после смерти императора Константина I был переименован в Константинополь (337 г.) Очень долго члены византийского императорского дома называли себя по традиции «римлянами» – «ромеями», так же называли себя и подданные империи. – Р.К.


[Закрыть] со скифами»117117
  Диакон Лев. Указ. соч. С. 81–82.


[Закрыть].

По мнению исследователей, текст, приведенный в ПВЛ, договором назвать нельзя: это одностороннее прямое обращение Святослава к византийскому императору, его клятва в том, что отныне он не будет нападать на Византию, более того, всегда будет ее союзником. Д.С. Лихачев назвал ее присягой Святослава грекам118118
  ПВЛ. Часть вторая. Приложения. Статьи и комментарии Д.С. Лихачева. С. 118.


[Закрыть], завершившуюся просьбой пропустить его с оставшимся войском на родину.

Согласно ПВЛ, Цимисхий не только согласился, но и приказал обеспечить армию Святослава продовольствием. Переговоры происходили в устной форме. Было ли все изложенное закреплено в форме официального документа, неизвестно. В представленном виде назвать это международным договором, хотя бы устным, с нашей точки зрения, вряд ли возможно.