Текст книги "Россия в меняющемся миропорядке"

поэтому, а это, в-четвертых, воплощенное в их нормах «право было слишком сложно для тех первобытных отношений, в которых находилась Русь»161161
  Сергеевич В. Лекции и исследования по истории русского права. СПб., 1883. С. 126.


[Закрыть].

Заявления о византийском авторстве Договора 911 г. высказывались еще в ХIХ веке, но, не получив поддержки, забылись. Причина простая: слишком велика была вера передовой русской общественности в легендарное героическое прошлое России, в ее «особый путь» в истории. Вера эта была подкреплена блистательным завершением войны 1812 года с Наполеоном, когда русская армия победным маршем вошла в Париж. Взглядом победителя многие передовые люди России смотрели и в ее прошлое, представляя её такой же победоносной и в те давние времена.

В данном случае этому благоприятствовали и обстоятельства появления Договора 911 года, изложенные в ПВЛ, следуя которым он был заключен вскоре после победного похода Олега на Царьград в 907 году. А через четыре года направил своих «послов» «построити мира и положить ряд межю Русью и Грекы». В ПВЛ нет никаких сведений о причинах этого решения Олега. Некоторые авторы без всяких на то оснований связывают его с желанием Олега закрепить свой статус победителя и в договоре, подтверждая свои догадки заявлением, что договор 911 года как воплощение победного духа Руси воплотил в нормах также и русское право.

Но договор таким не был. Он был нужен Византии: поэтому именно она проявила инициативу его заключения, так как у нее были свои неотложные причины сделать это и как можно быстрее.

Византия изначально была намерена «обуздать ходящую в Греки Русь», т. е. ввести поведение и поступки подданных Киева на своей территории в рамки цивилизованного права, не знакомого невежественным варварам, скифам, как они их называли. Поэтому задача, которую для себя определила греческая сторона будущего договора, попытаться отстранить их от участия в работе над его текстом и его нормами.

Византия в начале Х века пребывала на вершине цивилизации, какая была возможна в ту эпоху. Она считалась самым развитым в социально-экономическом и культурном отношении государством и в регионе, и в Европе. Ф.И. Успенский писал, что с 60-х годов IХ столетия, с приходом к власти представителей Македонской династии (867–1057 гг.) «в истории империи был отмечен удивительный культурный подъем, вообще тот изящный умственный и художественный склад, которым характеризуется византинизм. Под их покровительством и по их инициативе пришел в страну век оживления науки и искусства, давший прекрасные художественные и литературные памятники, усвоенные впоследствии всем европейским человечеством. Византия могла поразить воображение не только своим придворным церемониалом, но и формами общежития и складом всей жизни, и для той поры была образцом неподражаемым»162162
  Успенский Ф.И. История Византийской империи. Период Македонской династии (867–1057). М.: Мысль, 1997. С. 27, 254, 519, 269.


[Закрыть]. А.Н. Иванов, подводя итог мнений ряда авторов по этому вопросу, назвал Византию «хранительницей древней образованности», которую «она передавала другим народам, вступавшим с нею как в мирные, так и во враждебные отношения»163163
  Иванов Н. Характеристика международных отношений и международного права в историческом развитии. Казань. 1874. С. 82.


[Закрыть].

К концу VIII века в Византии завершился процесс превращения византийского права из позднеантичного в средневековое, что подтверждают значительные изменения законодательства и языка самих законодательных актов164164
  Жидков О.А. Византийское право. – См. История государства и права зарубежных стран. Учебник для вузов: В 2 ч. Ч. 1. М.: НОРМА, 2002. С. 476–477.


[Закрыть]: старые тексты с латинского языка были переведены на греческий, а новые законы составлялись только на нем.

Можно так же сказать о системе подготовки специалистов по праву. Их подготовка по пятилетней программе обучения велась в трех правовых школах: Антиохии, Бейруте и Константинополе. Византия стала не только хранительницей римского права, но и продолжательницей развития его норм. Назовем последнюю в этом плане реформу – переработка Свода законов Юстиниана, длившаяся несколько лет и законченная в 890 году, т. е. за 20 лет до заключения Договора 911 года. Тогда из Свода законов Юстиниана 530 года были исключены все устаревшие положения и сделан перевод текста на греческий язык, результатом чего стали так называемы «Базилики» – «Царские законы»165165
  Там же. С. 484.


[Закрыть], с которыми познакомилась и Русь, где они использовались позднее не только в каноническом, но и в семейном праве.

Ничего подобного на Руси даже не предвиделось. Резкий контраст был во всем, а в данной ситуации – в багаже культуры и правовых знаний, да и в самом облике специалистов византийской стороны и «послов» (так их называли Н.М. Карамзин, А.Н. Сахаров), направленных Олегом в Царьград. Выступить в их качестве «от рода русского» Олег поручил команде дружинников в количестве 14 человек, как и он, варягам, «людям войны». Единственным «делом» всей их жизни были военные походы и захват добычи. Ранее уже была сделана ссылка на И.Д. Беляева, который писал, что «военные походы… отбивали у них всякую охоту к мирным занятиям»166166
  Беляев И.Д. История русского законодательства. СПб.: Издательство «Лань», 1999. С. 53.


[Закрыть].

А работа над текстом письменного договора требовала от этих безграмотных варваров, не только минимума правового развития, но и элементарного общего развития, а его тоже не было.

Не было у послов Олега и опыта составлять договоры, а в данном случае – еще и письменные, как и вообще какого-либо «дипломатического опыта» и знания «разнообразных дипломатических методов и приемов», которыми их наделил А.С. Сахаров, уверяя, что к этому времени русские (обрусевшие варяги?) якобы уже владели ими и проявили свои знания при заключении этого Договора167167
  Сахаров А.Н. Дипломатия Святослава. – 2-е изд. – М.: Междунар. отношения, 1991. С. 4–6.


[Закрыть]. И, наконец, последнее: Договор появился в 911 г., в «дописьменный период Руси». Только с появлением привозной религиозной литературы и ее перевода с греческого на старославянский язык возникла незначительная прослойка грамотных людей. Но это было позже.

Поэтому невозможно было представить подобного дипломата за столом переговоров на «дипломатических конференциях», как назвал их А.Н. Сахаров, обсуждающих детали договора с образованными византийскими юристами.

Общение сторон осложнялось из-за незнания ими языка друг друга: «послами Олега» – греческого, византийцами – языка «послов» – варягов. В литературе высказывалось сомнение, насколько они могли знать язык славян. Ближняя дружина, в которую они входили, состояла и пополнялась новобранцами только «оттуда», поэтому высказывалось мнение, что между собой они общались на родном языке.

Карамзин предполагал, что в переговорах сторон и в переводе текста договора на язык славян помощь византийцам могли оказать два славянина, служивших, по его данным, при императорском дворе168168
  Карамзин Н.М. История…Т. 1 – Статьи соответственно 103, 104, 109.


[Закрыть]. Соглашаясь с этим, автор ПВЛ Нестор писал, что «язык словенски единъ», имея в виду всех славян, населявших Юго-Восточную и Восточную Европу169169
  Повесть временных лет. Часть первая. – С. 23.


[Закрыть]. Наш современник Л.Н. Гумилев считал, что языковая близость славян была утрачена с утратой их единства, хотя некая близость сохранялась еще в VIVIII веках170170
  Гумилев Л.Н. От Руси до России. Очерки этнической империи. М.: Айрис-пресс. 2002. – С. 64.


[Закрыть].

Вполне возможно, что в начале Х века она еще существовала, но ее было явно недостаточно. Известно, что вариант договора, полученный «послами Олега» от византийцев, был переводом на древнеболгарский язык, это подтвердил и академик С.П. Обнорский. Он писал, что его перевод с греческого языка «был сделан болгарином», а позднее в Киеве он был «справлен» на язык киевских славян справщиком, недостаточно знавшим болгарский язык». Именно с этой стороны перевод договора был признан им «наихудшим»171171
  Обнорский С.П. Язык договор русских с греками. Ж. «Язык и мышление». VI–VII. М.—Л., 1936. С. 102.


[Закрыть]. Но только перевод, а не содержание. Выше мы знакомились с отзывами специалистов, отмечавших высокое качество договоров с точки зрения права, но к его достижению «послы Олега» не были причастны.

Тем не менее, 2 сентября 911 года договор был заключен. Н.М. Карамзин назвал его «дипломатической удачей Олега», а вернувшихся с ним из Царьграда дружинников представил «уже не дикими варварами, но людьми, которые знают святость чести, имеют свои законы, утверждающие безопасность личную, собственность, право наследия, силу завещаний, имеют торговлю внутреннюю и внешнюю»172172
  Карамзин Н.М. История … С. 109.


[Закрыть]. Короче, он говорил о свершившемся чуде: до договора это были закаленные в военных походах и грабежах невежественные и грубые варвары, превратившиеся вдруг в людей, знающих святость чести и уважающих законы. Не зря современники сетовали на Н.М. Карамзина, что в истории он «искал места живописные», а если не находил, «живописал» их сам.

Но чуда не было: перевернув пару страниц той же книги Н. Карамзина, мы окажемся в эпохе княжения Святослава, когда со времени заключения договора прошло около 50 лет. Здесь автор снова дал характеристику Руси, из которой мы узнаем, что она по-прежнему пребывает на уровне «державы, только мечом основанной и хранимой», где властвовали «беспокойный дух войска, приученного к завоеваниям и грабежу, и честолюбие полководцев варяжских, уважающих лишь власть счастливой храбрости»173173
  Там же. С. 120.


[Закрыть]. Остается только спросить: а куда исчезли «дипломаты», знающие святость чести и уважающие законы»?

Этот договор был нужен только Византии и действовать ему предстояло лишь на ее территории. По этой причине он вряд ли согласовывался с киевской стороной, а был оформлен со всеми полагающимися в византийской договорной практике атрибутами международного акта. Единственной приметой того, что может указывать на участие (хотя, может быть, наоборот) – «послов Олега» в его подготовке, – напоминание в каждой из статей (кроме ст. 4, где и этого напоминания нет) о том, что она может применяться и против греков. Не будем гадать, было это сделано греческой стороной по собственному почину или под давлением «послов Олега»? Факт остается фактом: такая приписка есть, но это не означает, что она рассчитана на ее применение против греков на территории Руси. Византийцы могли включить ее в каждую статью, преследуя две цели: во-первых, чтобы избежать отказа киевской стороны при его принятии, подтвердив тем самым двусторонний характер акта, без чего его можно было приравнять к односторонним внутренним законом Византии; во-вторых, показать киевской стороне, что за предусмотренные в договоре деяния ответственности подлежат и подданные Византийской империи.

В заключение можно назвать несколько положений, свидетельствующих о византийском авторстве договоров:

1. Интеллектуальная, языковая, «предметная» и общая неспособность невежественных «послов Олега» участвовать в их разработке.

2. Качественная правовая завершенность текста договора.

3. Четкая его направленность против «ходящей в Греки» Руси.

4. Место действия договоров – Константинополь и его окрестности.

4. Договоры 911 и 945 годов состоят из норм византийского права Содержание предыдущих разделов, безусловно, предполагает, что нормы и Договоры 911 г. и 945 г. должны представлять византийское право. Иного и не могло быть: Византия не могла допустить действия «в своем доме» норм или обычаев «ходящей в Греки» Руси, с проказами и самоуправством которой она была вынуждена бороться.

Как отмечалось, после военного похода Олега на Царьград в 907 г. торговые обозы с «дальнего севера» стали ежегодно появляться на рынке византийской столицы. Но теперь они были более многолюдными, а поведение «купцов» более вызывающим и дерзким.

Они и до этого каждым своим появлением наводили страх на жителей столицы и ее окрестностей, так как свое пребывание сопровождали разного рода нарушениями порядка и спокойствия. Теперь же каждое их появление в городе можно было назвать очередным «приходом победителей», что проявлялось в формах, делавших их присутствие нежелательным. Но в этой ситуации императорский дом опасался военного решения этой проблемы. Возникла идея заключить с киевским князем Олегом соглашение, посредством которого попытаться, как было сказано рядом авторов, «обуздать руссов», ходящих в греки по торговым делам, нормами совместного договора. Местом их действия должна стать «земля Греков», соответственно и его нормы уголовно-правового содержания, на которые возлагались главные надежды, должны выражать византийское право.

В ХIХ веке в отечественной науке мало кто сомневался в том, что Договор 911 года выражал «русское право». Эта уверенность покоилась на убеждении, что он был заключен Олегом вскоре после его триумфальной победы над греками, а посему должен выражать, в первую очередь, интересы Руси, ее право. Эту точку зрения разделяло подавляющее большинство исследователей и в ХХ веке, никак не соотнося их с реалиями того периода истории страны. Вот что, например, писал известный в свое время ученый-международник Ф.И. Кожевников: «в истории русского государства со времен глубокой древности устанавливается обычай оформлять не только политические, но и торговые взаимоотношения с другими странами договорным путем, успешно добиваясь, в ряде случаев, внедрения в сферу международных отношений своего права, которое нередко являлось более развитым. В период Киевской Руси особое значение в указанном смысле имеют договоры с Византией, в первую очередь договоры князя Олега – 911 года и князя Игоря – 945 года»174174
  Кожевников Ф.И. Международный договор. Под ред. Е.А. Коровина. М., 1947. С. 22.


[Закрыть].

Анализ того и другого договоров этого не подтверждает, да и не мог из-за несопоставимости состояния права Византии и практического его отсутствия, как общего и единого для всех славянских племен у Киева. Поэтому оба договора, как акты творчества византийской стороны, не могли не стать воплощением ее видения их норм, качество которых отмечали специалисты. С учетом цели, с которой тот и другой были инициированы Византией, речь в первую очередь шла о блоке норм уголовного права, и лишь во вторую – о всех остальных. Исходя из необходимости применять их на своей территории, византийская сторона не просто не хотела никакого вторжения «варварского права» в цивилизованное право своей страны, а исключала это. По достигнутому результату мы понимаем, что это ей удалось: послы Олега приняли договор, не разглядев или не поняв едва прикрытой его направленности. Может быть, именно поэтому в нашей науке сложилось твердое убеждение, что в его нормах воплощено «русское право».

Например, И.Д. Беляев, долгое время работавший в московском архиве русских древностей, а позже в Московском университете, где он читал курс по истории русского законодательства, называл договоры с греками 911 и 945 годов «первыми источниками русского права».

Наряду с этим по мере внимательного изучения отдельных статей договоров и сопоставления их с аналогичными нормами «Русской Правды», появились и первые высказывания о присутствии в них и византийского права. И если одни исследователи, как М.Ф. Владимирский-Буданов, видели в нормах договоров всего лишь «византийскую руку», а Н. Лавровский «византийский элемент» в языке договоров, то другие писали о более значимом его присутствии в их нормах, правда, без уточнения – в каких.

Более других авторов этому сюжету уделил внимание М. Владимирский-Буданов: он только вначале утверждал, что договор был лишь «редактирован греками», на что якобы указывали «христианские выражения, вложенные в уста русских послов». Позже он пришел к выводу, что «право, выраженное в договорах, не есть ни право византийское, ни чисто русское (выделено в оригинале – К.Р.), оно составлено искусственно договаривающимися сторонами для соглашения русского обычного права со столь отличным от него культурным византийским правом».

Подготовка международного договора – это всегда обсуждение и согласование сторонами каждой его статьи с учетом их интереса и понимания смысла (толкования) каждой конкретной нормы. Но если византийское право, как указывалось выше, с конца IХ века находилось на высшей точке развития среди стран европейского региона, то на Руси его, как такового, не было, а появляться оно стало позднее вместе с обретением государственности175175
  Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.


[Закрыть].

«Закон русский», упомянутый в Договоре 911 г., абстракция, вставленная в него византийскими авторами текста, чтобы показать киевской стороне, что в договоре якобы учтен и этот «закон». По данным исследователей, в Х веке, а тем более в самом его начале, у восточных славян, лишь только вступивших в стадию разложения первобытно-общинного строя, не было и не могло быть единого и общего «закона», т. е. права176176
  Повесть временных лет. Часть вторая. С. 276.


[Закрыть]. У разных славянских племен в действии были свои традиции и обычаи, что объяснялось пространственным их разбросом на обширной территории и различными природными и климатическими условиями обитания, что не могло не найти выражения в их традициях и обычаях. Хотя, как считал С.В. Юшков, нельзя было исключать наличия и более развитых по тем временам очагов права в отдельных региональных центрах преимущественно с «городским» населением, ведущим кустарно-ремесленный и торговый уклад жизни, – Киеве, Новгороде, Пскове177177
  Юшков С.В. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949. С. 85.


[Закрыть]. Но сведены они в единое т. н. русское право не были, оставаясь на местном локальном уровне.

Специалист по истории отечественного права О.И. Чистяков в 9-томном исследовании источников русского права подвел итог затянувшейся дискуссии о «национальности» норм договора 911 года. Он отметил, что «несмотря на прямое указание на “закон русский” в этом договоре, в нем содержится преимущественно византийское, а не русское право»178178
  Российское законодательство Х – ХХ веков. В 9 томах. Т. 1. Законодательство Древней Руси. Отв. редактор тома В.Л. Янин. М., 1988. С. 23.


[Закрыть].

Лучше других причину назвал В.И. Сергеевич, отметив, что «юридический быт Греков так мало походил на юридический быт наших предков Х века, примирение разнообразных начал греческого и русского права было так трудно, что Греки могли даже с намерением обходить молчанием многие различия, лишь бы облегчить соглашение»179179
  Сергеевич В. Лекции и исследования по истории русского права. СПб., 1883. С. 114.


[Закрыть]. В качестве примера автор сослался на ст. 3 Договора – об убийстве. При этом он обратил внимание и на то, «как мало Греки заботились о русском праве и как искусно умели они провести в договоре то, что хотели. Русским послам, участникам составления договора, принадлежала весьма пассивная роль. Но могло ли быть иначе?»180180
  Сергеевич В. Лекции и исследования по истории русского права. СПб., 1883. С. 127.


[Закрыть]

И все же задача для византийских юристов, готовивших договор 911 г., не была простой, в первую очередь, при выработке норм уголовного права. Хотя договоры предназначались для применения на территории Византии против «ходящей в греки» Руси, но не исключали возможности их применения и по отношению к грекам. Поэтому создателям договора предстояло наполнить содержание каждой такой нормы правом своей страны, но сделать это так, чтобы они могли пройти возможную процедуру обсуждения с киевской стороной, получить ее согласие. И с этой задачей византийская сторона успешно справилась, хотя делалось это с оглядкой на возможные возражения «послов Олега», которые могли потребовать учесть и их обычаи. Греки не могли допустить, чтобы «примитивные способы восстановления нарушенного права, которые были известны русским, перенесены были в Грецию»181181
  Сергеевич В. Там же. С. 113.


[Закрыть].

В.И. Сергеевич писал, что в этом случае «надо было выбрать нечто среднее. Если русский обычай мог быть терпим в стране, его надо было оставить, чтобы в договоре можно было сослаться на «русский закон» и чтобы «послы Олега» видели, что в нем есть и их право. Если же русские обычаи были совсем неприемлемы в Византии, их надо было искусно обойти и заменить началами византийского права. Результатом такого подхода и стал договор, в котором далеко не все было прямо и вполне определенно выражено византийской стороной. Но греки вполне могли утешить себя надеждой, что практика разрешит недосказанное в их пользу, так как статьи договора будут применяться на их же территории, в пределах действия греческих властей»182182
  Там же. С. 114.


[Закрыть].

В.И. Сергеевич провел тщательный анализ всех пяти уголовно-правовых статей Договора 911 г. и убедительно вскрыл «византийское начало» каждой из них. Я не стану приводить всех подробностей его исследования, так как это займет много места и подтвердит лишь то, что и без того ясно. Поэтому я отсылаю читателей к первоисточнику. От себя в порядке заключения замечу, что выше было приведено достаточно доказательств, подтверждающих, что уголовно-правовые нормы Договора 911 года – это византийское право, что объяснялось их предназначением действовать только на территории Византии. Преобладало оно и во всех остальных его нормах.

5. Неизвестные значения слова «Русь» в Договоре 911 года

Киевского князя Олега с Византией (Греками)

Исследователи договоров давно обратили внимание на слово «Русь», многократно используемое в них и ставшее в этой связи для некоторых авторов предметом специального изучения: Н.А. Лавровский, Д.С. Лихачев, В.И. Сергеевич, Ф.И. Успенский, А.А. Шахматов, Л.Н. Гумилев и др. Сами по себе разыскания, «откуда есть и пошла земля русская» и русский народ, пока не дали ответа на этот вопрос, оставаясь версиями. Самая старая и укоренившаяся – норманнская: в её основе – изложенная в «Повести временных лет» легенда о призвании в Новгород в 862 году варягов.

Об этом в ПВЛ сказано: в год 862 «изгнали варяг за море и не дали им дани, и начали сами собой владеть. И не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица и стали воевать сами с собой. И сказали они: «поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». «И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью подобно тому, как другие называются свеи (шведы), а иные норманны и англы, а еще иные готландцы. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами и взяли с собой всю русь, и пришли к славянам, и сел старший Рюрик в Новгороде, а другой – Синеус – на Белоозере, а третий – Трувор – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля»183183
  ПВЛ. Часть первая. Текст и перевод. С. 18 (оригинал), С. 214 (перевод).


[Закрыть].

Доказательств правдивости этой легенды нет, кроме ссылки на то, что и сегодня ее отголоски можно найти в современной Скандинавии, где с давних пор и до сего дня финны называют своих соседей-шведов Ruotsi, что значит «гребцы, мореходы (от древнескандинавского глагола «плыть, грести»). Отсюда, якобы вполне возможно, что викинги-варяги, «призванные на Русь из-за моря», взяли свое название из того же источника»184184
  Почему русские зовутся «русскими»? – «Русские: генетическая экспертиза». Журнал «История». Ноябрь. 2016. № 9. С. 5.


[Закрыть].

Большая часть исследователей склонялась к этой версии появления слова «Русь»: к тому, что Русью мы стали не сами по себе, что это имя было заимствовано у скандинавов. В.О. Ключевский, ссылаясь на ПВЛ, выделил именно этот варяжский аспект появления слова «Русь» и дал свое толкование, как это якобы произошло, он писал: первоначальное значение его (слова «Русь». – К.Р.) было племенное: так называлось то варварское племя (выделено нами. – К.Р.), из которого вышли первые наши князья. Потом это слово получило сословное значение: Русью назывался высший класс русского общества, преимущественно княжеская дружина. Позднее это слово является с географическим значением: так называлась Киевская область, где в основном сосредотачивались пришлые варяги. Наконец, в ХI и ХII в. слово это, не теряя своего географического значения, получило еще значение политическое: так стала называться вся территория, подвластная киевским князьям»185185
  Ключевский В.О. Там же. С. 29.


[Закрыть].

Вторая версия появления слова «Русь», лишь названная в «Повести временных лет», не заинтересовала ученый мир, оставшись не известной. А там этот факт датируется 852 годом, «когда начал царствовать Михаил (в Византии), стала прозываться Русская земля. Узнали мы об этом, потому что при этом царе приходила Русь на Царьград, как пишется в летописании греческом186186
  ПВЛ. Часть первая. С. 17, 213.


[Закрыть].

Д.С. Лихачев так же в комментарии к ПВЛ указал, что термин «Русь» значительно старше 862 года, что оно и до этого использовалось в отношении русских иноземными писателями»187187
  ПВЛ. Часть вторая. С. 115, 116.


[Закрыть].

Ф.И. Успенский писал, что в византийских источниках есть «древнейшие упоминания Руси, которые относятся к первой половине IХ века. А так как византийские известия старше русской летописи («Повести временных лет»), то они имеют и большее значение в нашем вопросе». Автор сообщил далее, что «русское государство существовало и прежде 862 г. Эта Русь, которую одни называют черноморской, другие поморской, иные киевской, совершала морские походы и опустошала берега Черного моря еще до основания норманнского господства в Новгороде. Далее целый ряд известий о Руси относится к походу Аскольда и Дира на Константинополь»188188
  Успенский Ф.И. Цит. работа. С. 265.


[Закрыть].

«Важность этих известий, – продолжал он, – усматривается из того, что они идут от такого авторитетного лица, как патриарх Фотий и освещают события 866 г.». Византийский патриарх Фотий уже упоминался нами, новое обращение к нему объясняется тем, что он оставил после себя записи о некоторых событиях, свидетелем которых был. А в наших поисках, откуда и как появилось слово «Русь», предпочтительнее опираться на достоверные сведения, чем на устные предания. Ф. Успенский в своей книге привел текст обращения Фотия к пастве 867 г., в котором тот говорил, что «не только болгары обратились к христианству, но и тот пресловутый народ, который всех превосходит грубостью и зверством, т. е. так называемая русь»189189
  См. Успенский Ф.И. Там же. С. 266.


[Закрыть].

Надо сказать, что «народом» Фотий называл сборное войско, которое привели «на Царьград» киевские князья Аскольд и Дир в 866 году, когда при отступлении от города некоторые воины приняли христианскую веру.

Вряд ли можно принять версию о том, что в один и тот же небольшой отрезок времени в двух удаленных один от другого регионах появилось одно и то же слово «Русь». Поверить в это трудно, как и в то, что, появившись в одном, оно быстро попало и получило распространение в другом.

Выяснение истины лучше начать с Царьграда: здесь это слово прозвучало раньше и было не только сказано, но и зафиксирована дата его озвучания, тогда, как в Новгороде все сведения о нем извлечены из людской памяти, а она не отличается твердостью запоминания и четкостью фиксации событий далекого прошлого.

В Царьграде слово «Русь» произнес византийский патриарх Фотий – фигура исторически достоверная. Обращаясь к пастве по случаю нашествия на город варварских полчищ во главе с киевскими князьями Аскольдом и Диром, он назвал их «народом безымянным, пресловутым, т. е. так называемой Русью». Эти слова попали в его речь не случайно, поэтому их смысл требует объяснения: первое слово говорит само за себя: византийцы не знали сам этот народ и как его называть. Ф. Успенский верно заметил, что «в известии Фотия недостает этнографического и географического признаков» этого народа190190
  Успенский Ф.И. История Византийской империи. Период Македонской династии (867–1057). С. 266.


[Закрыть].

Что касается двух других определений, то современный «Словарь русского языка» толкует слово «пресловутый», как «знаменитый»191191
  Словарь русского языка. В четырех томах. Т. III. М.: «Русский язык», 1983. С. 384.


[Закрыть], а по мнению В.И Даля в ХIХ веке это слово в большинстве случаев использовалось «насмешливо»192192
  Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. М.: ЭКСМО, 2009. С.524.


[Закрыть]. С нашей же точки зрения, Фотий вкладывал в эти слова презрение к «так называемой Руси», что, вероятно, стало возможно после того, как Аскольду и Диру пришлось отступить от стен города, так и не войдя в него.

И о слове «Русь». Как оно могло появиться в лексиконе византийцев? И соответствовало ли его произношение, да и написание тому, что было позднее на Руси, конечно, после появления письменности?

По данным Ф. Успенского, а его книга о Византии охватывает именно этот исторический период страны – с 867 по 1057 годы, в письменных памятниках этой страны по отношению к приходящим с севера варварам использовалось слово (автор приводит его написание на древнегреческом языке. – К.Р.), близкое по звучанию слову «Русь». Автор писал, что это слово много раз использовал в своих сочинениях император Константин Багрянородный, «который знал о Руси не понаслышке, ибо принимал у себя княгиню Ольгу и интересовался особенностями русского быта», и где «встречаются разнообразные сведения о Руси Х века»193193
  Успенский Ф.И. История Византийской империи. Период Македонской династии: 867–1057. С. 266.


[Закрыть].

Автор приводит в качестве примеров несколько народных выражений, из которых делает вывод, что «варвар скиф и русский народ в представлении византийцев Х в. суть равнозначные термины» (выделено Ф.И. Успенским)194194
  Там же. С. 267.


[Закрыть].

Использования этого слова в лексике страны подтверждает Лев Диакон, византийский автор в своей книге «История», написанной им в 980 году. Значительное место в ней уделено войне Святослава с Византией 968–971 годов. Рассказывая о боевых действиях, Диакон называет воинов Святослава «скифами – 63 раза, росами – 24, тавроскифами – 21 и таврами – 9 раз», не делая предпочтения ни одному из них, а самого Святослава называл правителем Росии195195
  Диакон Лев. «История». Пер. М.М. Копыленко. М.: Наука, 1988. Комментарий. С. 182–183.


[Закрыть]. При подготовке этой книги к изданию на русском языке переводчики не стали заменять название народа на Русь, оставив в тексте слово «Росия» и прилагательные от него – рос, росы (с одним «с». – К.Р.).

Комментируя книгу этого автора, другой отечественный византинист М.Я. Сюзюмов заметил, что и второй византийский писатель тех лет – Скилица – в своей книге так же называл войско Святослава скифами и росами»196196
  Там же. С. 183.


[Закрыть].

Оставим в стороне все другие имена, которыми эти писатели называли «пришельцев с севера», появлявшихся у стен Царьграда, так как нас интересует лишь последнее – росы, откуда и как оно появилось?

М.Я. Сюзюмов, хорошо знавший византийскую литературу того периода, объяснял это так: «в Византии были широко распространены представления о скором конце света. В этом контексте часто делались ссылки на библейское пророчество Иезекеиля о «Гоге и Магоге князя Рос». В пророчестве речь шла об угрозе, которую не одно поколение византийцев рассматривало как своего рода «страшилку». Сложная форма этого пророчества в Библии затрудняет цитирование его текста. Поэтому будет проще изложить его смысл своими словами. Итак, Гог – князь Роша197197
  Здесь содержание пророчества передается по библейскому тексту на древнееврейском языке, где слово Рош – аналог слова Рос на латинском языке, в котором не было звука «ш». – прим. К.Р.


[Закрыть], Мешеха и Фуфала в земле Магог. Пророк предостерегает народ Израиля: Гог может напасть на израильский народ, «подняться как буря, как туча, чтобы покрыть их землю своими полчищами и многими народами с ним, что он угрожает пойти «с места своего, от пределов севера со многими народами, все на конях, сборищем великим и войском многочисленным, чтобы произвести грабеж и набрать добычи, наложить руку на вновь заселенные развалины и на народ, собранный из народов, занимающихся хозяйством и торговлею, живущий на вершине земли».

Суть пророчества в том, что Господь Бог поручает пророку остановить Гога и сказать ему так, как будто его устами «говорит Господь Бог: в тот день, когда ты Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала, придешь на землю Израилеву, гнев мой воспылает в ярости моей. И покажу мое величество и святость мою, и явлю себя перед глазами многих народов. И узнают, что Я Господь. И выбью лук твой из левой руки твоей, и выброшу стрелы твои из твоей правой руки, и падешь ты на горах Израилевых, ты и все полки твои, и народы, которые с тобой, отдам тебя на съедение всякого рода хищным птицам и зверям»198198
  См. Библия, или Книга Священного писания ветхого и нового завета (в русском переводе). Издание Московской патриархии. М.,1956. С. 833–834.


[Закрыть].

«Что касается Гога и Магога (так у автора. – К.Р.), то они в Апокалипсисе названы народами. На протяжении всего Средневековья их отождествляли с враждебными племенами, чаще всего со скифами, отчего их сближение с Русью получило еще одно подтверждение».

По мнению М.Я. Сюзюмова, словом «рос» византийцы начиная с V века неизменно называли разные «варварские» нашествия, реально угрожавшие империи. Появившийся в середине IХ века на исторической сцене новый народ сознание византийцев немедленно связало с библейским «Рос». Фотий лишь намекал в проповедях, кого он имел в виду, называя Гогом и Магогом князя Рос, а паства понимала, что носителем зла являлось стоящее у стен Царьграда сборное войско Аскольда и Дира.