Текст книги "Сценарист. Альманах, выпуск 4"

– Видишь, даже официант уже закончил свой пилот. Ну, я оправдываюсь, что мы девелопмент делали и вообще тут каждый первый ходит с готовым сценарием, а фраза «у меня есть возможность достать пару миллионов» вместо «здрасте», я по ней опознаю hollywood douchebags и вам советую. Тут ей кто-то звонит, она отходит поговорить, потому что это суперважно. Официант тем временем возвращается с заказом. И сообщает мне, как товарищу европейскому сценаристу, с невероятно обаятельным итальянским акцентом:

– Люди здесь в ЛА полны дерьма. Я приехал девять лет назад. Жил здесь, потом в Нью-Йорке, снова вернулся сюда. Они не хотят тебя обидеть или испортить атмосферу позитива, что все такие расслабленные и в потоке, все круто, это ЛА… Они тебе будут говорить, что все «ок», все лучшие друзья друг другу, потом ты их случайно встречаешь через три года, и они такие снова «О! Привет!» и ты снова их лучший друг на две минуты. Тут вообще – лучший друг тот, кто сейчас в поле зрения. Слушай, у меня смена в пять заканчивается. Давай сходим куда-нибудь. И так каждый день. Но эта атмосфера всеобщего позитива и релакса не просто дается обитателям. Вечером спрашиваю у другого знакомого сценариста:

– Слушай, а ты давно антидепрессанты эти принимаешь?

– Пять лет, примерно… Ему 32, он толстый, лысый и выглядит как серийный убийца, но зарабатывает космические деньги на китайско-американском копродакшене.

– WHAT?!!! – тщательно пытаюсь я скрыть удивление.

– Ну, просто врач мне сказал, что резистентность увеличивается. И допустим, даже если у меня депрессии нет, а что-нибудь плохое случится, то в следующий раз потребуется больше времени, чтобы они подействовали. Поэтому лучше постоянно их принимать.

Хочу поделиться с ним мыслями о сговоре фармацевтических компаний, но сдерживаю себя.

– Слушай, это… Можно тебе личный вопрос задать… – говорю я, прикидывая, что если после этого вопроса я его через три года только встречу и то случайно, это ничего. Ответ мне интереснее. – Слушай, а оно же на сексуальную сферу влияет сильно. Подавляет так нехило.

– Да, – спокойно отвечает он. Слава богу, на это время мы лучшие друзья и между нами нет секретов. – У меня физические проблемы из-за этого. Желание есть. Физической возможности нет. Поэтому мне еще виагру выписали в комплекте. А по телевизору в баре идет реклама сериала про Нину Симон, со слоганом вроде – какой ты на хрен художник, если не выражаешь свое время. И все мне ясно стало с пилотами.

23 февраля

Чувак из Атланты, похоже, становится моим лучшим другом. Теперь мы с ним вместе работаем. Пошли на ланч. Он заказал чизбургер с картошкой фри и ведро колы, стыдливо диетической. И жалуется мне, что с девушками весь такой застенчивый, потому что они его из-за лишнего веса не любят. Я сражаюсь с минимально возможной порцией томатного супа и говорю ему:

– Слушай, ты не можешь жаловаться на лишний вес и жрать вот это вот всё одновременно.

– Что, простите?

– Я говорю, тебе надо выбрать что-то одно. Или ты пользуешься привилегией жрать всё, что хочется, когда хочется и сколько хочется, и принимаешь последствия в виде лишнего веса, любишь себя таким, как… etc. Либо ты меняешь свои пищевые и бытовые привычки на те, что ведут к стройности и успеху в баре. Товарищ бросает вилку, смотрит на меня и говорит:

– Если бы кто-то из американских друзей мне такое сказал, я бы его в окно выкинул.

Показываю ему свои старые фотографии.

– Я могу тебе такое говорить, потому что весила больше тебя – вот. 300 фунтов. Ну, около того. Примерно. Смотрит фотографии, смягчается. По принципу, что только евреи могут рассказывать антисемитские анекдоты в Израиле, и только черные могут называть друг друга «нигга» в Америке.

– Ладно, я тебя прощаю, потому что ты говоришь от сердца и своего личного опыта. Пойдем. Надо еще, то сделать и это… Потому что ты никогда не можешь нормально день спланировать и вообще. Почему мы узнаем, что ты собираешься do fellowships за месяц до того, как они начинаются? Как это все совмещать вообще теперь? Какого хрена у тебя ничего не готово? Ржу, говорю:

– Теперь ты можешь пинать меня насчет моих рабочих привычек невозбранно! Он на меня смотрит грустно и говорит:

– Я сегодня три пилота прочитал, две статьи, написал доклад инвесторам и все это до ланча. У меня сил нет, тебя пинать. Пауза. Добавляет:

– Как-нибудь я тебя просто убью на хрен…

1 марта

Ваш любимый товарищ из Атланты поругался с продюсерами, инвестором и своей мамой до кучи из-за того, что она поддерживает другого кандидата на выборах. Пишет драфт стопяццотый и мне говорит – пойдешь на улицу, принеси мне колы из вендингового автомата. И тут конечно самое время ему сказать – сходи сам пешком до 7—11, заодно развеешься. Движение жизнь. Вот у меня трекер видишь? 10 тысяч шагов каждый день. Сверлю ему мозг, глядя в глаза, наливающиеся кровью, а самой уже интересно – какой из тупых тяжелых предметов вокруг будет фигурировать в протоколе, как причина моей смерти? И вдруг он выдыхает, кровь из глаз сливается, напряжение уходит и спокойно так, даже ласково спрашивает:

– Что ты сейчас делаешь?

Обескуражившись таким смирением, честно отвечаю:

– Пью твою кровь. И ем твой мозг.

Вот не зря он девелопментом руководит и авторами заведует.

– Да на здоровье. Надеюсь, вкусно…

Ещё больше озадачиваюсь. Как так? И что не будут бить женщину? Он меня не любит?!!!

Объясняет.

– Понимаешь, бывают разные типы авторов. Я автор гнева. Мне чтобы расписаться – надо разозлиться. Есть авторы страха. Они дом за три миллиона в ипотеку берут. Есть авторы секса. Им надо промискуитет. Есть наоборот – порно плюс полный целибат. Ты – tears writer. Тебе надо драматизировать себя, ситуацию, довести все до края, окружить себя смертельной опасностью, заклятыми врагами и тогда… Поэтому если тебе нужна моя кровь – пей. Это от моего стола твоему. Потому что никто меня так не бесит. С тех пор, как ты здесь – моя креативность выросла в разы.

3 марта

Language issues. Пишу я уже довольно резво, но всё еще как «таджикский библий: сперва сначала никто не был. Потом Господ говорить: где все? выходи!». Вышли птицы, лягушька, цветочек, маленький рибка и муравей, а люди нету и никто не знать где он ходит. Тогда господ сделал баба и человек…". Ну и так далее. Моя грамматика, спеллинг, креативное словообразование и хаотичные артикли – столько смеха и радости приносят людям, что мне уже иногда кажется – больше чем пруфридинг меня, коллег радует только получение чеков.

Сегодня написала «staffed animals» – пруфридер сползает под стол.

Я:

– What? Надо было plush toys писать?

– Нет! Надо «stUffed animals», потому что «staffed animals» – это животные которых приняли в коллектив!

Идем дальше по тексту.

– Ненавижу все виды mindgames and could be violent если кто-то пытается меня втянуть… (involve).

Соавтор рыдает.

– И что я сказала?

– Ну как бы тут она его должна поблагодарить, что он с ней честен, а у тебя получилась завуалированная угроза (veild threat) «будешь мне лапшу вешать – яйца оторву!». Но мы так и оставим! Так лучше!

Nonjudgmental. Не-суждение. Один из главных ништяков Америки, который трудно нам дается, потому как… Объяснить это невозможно, требуется пример. Встречаюсь со своим менеджером. И говорю ей возмущенно: «Представляешь, такой-то устраивает по выходным платные питчи для сценаристов. Сидит просто целый день и слушает всех желающих за 20 долларов. Две минуты питч – две минут фидбэк, одна – если что-то надо уточнить. Следующий! Вообще нет совести у человека, а у приходящих – чувства самосохранения. Это же очевидная стрижка лохов!». Менеджер смотрит на меня строго и спрашивает: «Тебе какое дело? Они за свои деньги в свой уикэнд пойдут делать что хотят. Это не твое время и не твои деньги, а значит – не твое дело».

Молчу, потупив взор. Ли тоже отходит. Поскольку она приехала очень давно, но из Израиля – менталитет наш ей в общих чертах знаком. Объясняет.

– Мой отец сказал, что первое время его поражала бесцеремонность выходцев из советского пространства – кто рано женился, кто поздно, кро правильно детей воспитывает, кто неправильно. Моей матери одна женщина из СССР сказала, что кормить ребенка грудью после года вредно для прикуса. Незнакомая женщина, просто подошла и стала судить мою мать за то, что она делает. Вот сейчас я тебе очень серьёзно говорю – обрати на это внимание. Это из тех культурных отличий, которое может серьезно испортить тебе карьеру здесь. Ты имеешь право высказать своё мнение о чём-то только если это прямо тебя касается – ты за это платишь или это происходит в твоем доме. Всё остальное – nonjudgmental.

После этого встречаюсь с другом. Рассказываю. Он мне:

– Да! Знаешь как я долго отвыкал? Если не судить всех вокруг за то, как они живут – о чём тогда говорить вообще?

Стали вспоминать. Ну детство это понятно. Я нерусская – чукча, узкоглазая, хитрожопая и т. д. Он толстый – жирный, ленивый, тупой. Юность. Я красивая – значит, дура. Некрасивая – никогда замуж не выйду. Вышла замуж в 19 лет – рано выскочила, дура, скоро развод. Детей нет – эгоисты, дети есть – в однокомнатной квартире?! Всего 8 из 10 по Апгар? Да что вы за люди такие?! Бедные? Значит, тупые и ленивые. Состоятельные – не наебешь не проживёшь! Напечатали тиражом 5 тыс. экз. современную прозу – говно! Напечатили 100 тыс. детектива – еще большее говно! Лучше вообще ничего чем это! Кто вам сказал, что вы писатель? Медиаменеджер – вот кто болванит народ! Опечатку сделал или запятую не там поставил – сначала русский язык выучи! Собака с одним яйцом? Значит, родословная его дутая! Не знаешь, как переводится такое-то слово – стыдно, девушка, это же азы!…

Как сказал мне когда я только что приехала один продюсер – прежде чем работать для американского рынка, ва нужно reconsider youself – переосмыслить себя. Потому как впечатление создается, что вы пришли из extremely dehumanized place.

Awesome. Раз уж зашла речь о манере говорить. Серьёзной калибровке пришлось подвергнуть негативные интонации. Californian way of expression – объект шуток во многих фильмах. Например, в «Пятом элементе». «Как все прошло?» – «О, супер!» – «Какой „супер“? Просто супер? Или супер супер супер?». Или в Лего-муви: Everything is awesome! Everything is fine! Плохо не говорят вообще ни о чём. Обсуждение ведётся исключительно в градациях awesomness.

– Как шоу?

И шкала:

Interesting = отвратительное шлакопозорище, ненавижу всех, кто в этом участвовал и тех, кто заставил меня это смотреть It was decent = бл;%;№ пц адское говнище

It was pretty good = потеря времени и денег

It was awesome! = нормально, с пивом потянет, если больше нечего делать

It is absolutely stunning /delighting / remarkable / = ничего так, нормально, всего пару раз вздремнул

It is fucking mind-blowing awesome! We had so much fun!! = в принципе понравилось

You must see it. That is truly awesome = понравилось

I had the same but much better idea = отличный фильм.

Birch. Это теперь моё второе имя. Так вышло. Я случайно написала birch вместо bitch и началось… Потому что birch это не только берёза, но и «розги», а to birch – это сечь розгами. Что в свою очередь напрямую связано с моей authentic blunt Russian manner, которая как вежливо выражаются мои soft spoken American friends – настолько груба, что это даже очень круто и смешно. Что в переводе с nice and mild Californian в свою очередь означает, что в общественных местах им со мной бывает стыдно, но весело, поэтому они будут за меня и дальше извиняться, чтобы я и дальше cut the bullshit всякий раз, когда им самим приличия не позволяют, а мне как русской – дозволено абсолютно всё. Даже сказать водителю убера, чтобы вёз нас молча.

А вообще мультикультурализм – это сила! Если нужна непроницаемая милота – есть азиатские сотрудники, а для оскорбительной вежливости – британцы. А я стало быть – birch. Ну ок.

Spec бывает не только от слова speculation – нечто написанное на страх и риск. Это еще когда авторы пишут эпизод для уже существующего шоу, как пример что у них не только свой голос есть, а они и чужой способны подхватить и запеть на том же уровне. Перед началом тв сезона все, кто хочет наниматься в стафф начинают писать спеки. И это косвенный показатель популярности и прогнозирумой продолжительности жизни того или иного шоу. Чем больше ридеров вносят какое-то шоу в список спеков студии – тем сильнее его позиция как трендсеттера. Значит оно будет продолжаться, а все остальные пытаться сделать что-то похожее, но свежее, лучше, сильнее.

Короче – это самый честный студийный рейтинг существующих сериалов, с т.з. продюсеров и редакторов.

На него же ориентируются те, кто пишет original pilot. Новое оригинальное шоу.

Dehumanization. Поняла, что это требуется пояснить. Приведу примеры, в каких случаях американцы эмпатично восклицают:

– OMG! That is dehumanization!

И говорят, что они очень sorry, что мы приходим из dehumanized place.

Когда мама заботливо говорит 1 сентября: «Учись хорошо. Только на отлично. Ты у меня страшненькая, замуж тебя хорошо не выдать будет, поэтому рассчитывать можешь только на себя».

Это dehumanization.

Когда человек, которого ты очень уважаешь за его достижения, говорит:

– Запомни. Ты в этом мире никому на хер не нужен. Ты или волк, или овца.

Это dehumanization.

Если родители говорят:

– Ну какой на фиг истфак? Получи профессию, которая будет тебя кормить, потом делай что хочешь.

Это dehumanization.

Когда родственники говорят:

– Мало ли чего ты хочешь? Если все будут делать что хотят – тебе жрать будет нечего и жопу прикрыть нечем!

Это тоже оно.

To be dehumanized – значит считать нормой восприятие себя как строительного материала или инструмента для ЧЕГО-ТО БОЛЬШЕГО.

Отсюда бесконечное суждение и осуждение всякой индивидуальной особенности.

«Тебе что особое приглашение надо?»

«Тебе больше всех надо?»

«Мало ли что ты хочешь! Мало ли что я хочу!» – это всё dehumanization. И когда человек начинает яростно спорить, что делать то, что хочется – это нонсенс. Мол, если все будут делать то, что им хочется – мир рухнет, все начнут насиловать, убивать, грабить, обращать в рабство и творить все возможные безобразия со стариками, женщинами, детьми и животными. Вот такое представление о свободе воли – что, мол, держите меня семеро – а то же соседку изнасилую, мужа ее убью, собаку повешу, а детей продам на органы – это dehumanization.

Я до сих пор не могу написать creative statement – это эссе о себе на одну страницу.

– Это не о тебе, – каждый раз менеджер объясняет. – Это описание набора полезных функций. Что ты умеешь делать. Чем ты можешь быть полезна. Это what you have, а они хотят знать who you are.

Поэтому я стала специально слушать, как соотечественники описывают себя. И поняла, что это всегда перечисление набора своих полезных свойств, функций, связей и в особо тяжких случаях – понтов. То есть почему его неразумно или нельзя выбрасывать за борт. Это всегда «не ешь меня, Иван-царевич, я тебе еще пригожусь».

To be dehumanized – значит считать себя и других набором функций, которые должны исполняться, а всякое сопротивление этому и поползновение жить жизнь как хочется-можется, да ещё и радоваться процессу, встречает мощное внешнее и, что гораздо страшнее – внутреннее сопротивление. Мол, это эгоистично, аморально и вообще нельзя.

Dehumanized можно быть только изнутри.

И если сейчас рука потянулась написать: «Мы должны по капле выдавливать из себя совка!» (раба и т.д.) – это to be dehumanized.

Потому что «мы» и «должны» – это dehumanization.

Я есть. Я хочу… Дальше не идёт эссе у меня))

Лучшее в нас. Скажу пару слов за положительный культурный опыт, который сильно упрощает мне жизнь в Америке и makes people to love me.

Номер один – это наше национальное чувство юмора. Русская привычка в любой сложной ситуации рассказывать анекдот на тему, отвечать выражением или поговоркой принесла мне больше credits, чем что-либо ещё. Наши бородатые классические анекдоты про «соль передай» или «мыли плакали, кололись, но продолжали жрать кактус» – это стендап-коаны, которые мгновенно приводят американскую аудиторию к просветлению через hysterical laughing. По работе я узнала, что китайское чувство юмора, например, неконвертируемо. А русское – есть квинтэссенция трагикомической мудрости, которая мгновенно побуждает в целом позитивных и деятельных англосаксов узбагоиться и фигачить дальше. Конвертируется мгновенно, без всяких усилий. Понятно и смешно всем – белым, черным, латино, азиатам, индейцам. Даже немцам. Только здесь я поняла до какой степени русское чувство юмора – чистый жизнелюбивый дзен.

Номер два – troubleshooting. Любой русский – natural born troubleshooter (troublemaker впрочем тоже). Я понятия не имею откуда у меня все эти skills. Умение лично заменить колесо, поставить на место охреневшую чолу (латино гопницу), вообще в принципе быстро решить любой конфликт, построть цепочку your needs meets their needs, and third part needs are… то что мы пожизненно называли «обменными цепочками», когда оказание взаимных услуг быстро решает вопрос без юристов и денег, и т. д. Любая проблема мною решается быстро, дешево и сердито. У меня дома так никогда не получалось надо сказать. Представляете степень национальной прокачки?

Номер три – blunt manner. Умение называть вещи своими именами требует калибровки, чтобы делать это необидно, как например, финны умеют (поэтому и держат лидерство тут в документальном синематографе), но оно очень ценно. Как иностранцу тебе позволено сказать то, что американец не скажет никогда. Но будет благодарен, что ты сказал.

Номер четыре – привычка «понять и простить». Русская толерантность по принципу «лишь бы человек был хороший» не знает границ. Умение «войти в положение», примерить на себя шкуру другого и принять его таким какой он есть не потому что этого требует закон, а потому что ты его правда услышал и понял – это то, что заставляет тут людей плакать.

Номер пять – умение веселиться. Подхватить волну и быть в потоке. Особенно ценно – когда бесплатно.

Номер шесть – «каша из топора». Один раз американцы не знали, как дешево сделать ночную съемку. Я им говорю – поставьте темно-синий фильтр на камеру, остальное дотянете на коррекции. У продакшена были деньги. Но американцы повернуты на экономии. Если человек знает как сэкономить – ему нет цены. Теперь я любимый гость на всех ивентах инди муви. Так что наши режиссёры, которые умеют за 200 тыс. снять пилот, который выглядит на 1,5 миллиона – very welcome! Номер семь – знаете, кто больше всего ценит умение жить бесплатно? Американские миллионеры. Однажды увидев как я хожу на воскресный рынок и потом на 20 долларов готовлю обед на три дня – они приходят в пожизненный восторг. Вообще в принципе умение готовить тут что-то удивительное.

Номер восемь – навык махнуть рукой и сказать «да и хуй с ним». Без всякой длительной рефлексии и походов к психотерапевту.

Номер девять – умение видеть, ценить и проявлять доброту. Как мне друг сказал «удивительно, что ты ценишь доброту – это качество в Америке никто не ценит, но все по нему тоскуют». Номер десять – русский авантюризм. В любом экстремальном виде спорта тут есть русские инструкторы. Русские каскадеры. Русское «кто не рискует – тот не пьет шампанское» как ни странно ближе к американскому духу, чем кто бы то ни было. Поэтому страсть к приключениям и риску, начать жизнь с начала, все поставить на зеро – вот это очень привлекает людей.

Про разницу подходов в работе психотерапевта для творческих людей. Навеяно мыслями о мастер-классе Татьяна Салахиева-Талал. Коротко поясню для не-сценаристов. Любой инструмент нуждается в уходе и настройке. Сценарист работает своим сознанием. Профессиональная эксплуатация воображения не проходит бесследно. Поэтому писателю необходим терапевт, как самоиграющему и самосочиняющему роялю – настройщик.

Продюсер познакомил и яростное любопытство тут же погнало меня к доктору N. Как?! Как это у них?!!

Доктору тоже сразу стало интересно. «Каждый заметный сценарист голливуда был в этом кресле», а вот в потемках «загадочной русской» ему за 45 лет практики покопаться не довелось. И тоже страсть как любопытно – как?! как это у них?!!

В общем, мне всегда везёт на психотерапевтов – мы подружились и стали говорить-говорить-говорить. Хорошо, что доктор N квалифицировал наше общение как «исследование» и щедро не берет с меня свои обычные 500 долларов в час.

Что такого любопытного он нашел в моей голове. Сейчас перечислю.

1. Фундаментальное отличие американского подхода: они не считают нарциссизм, дефицит внимания, проблемы с фокусом и т. д. – болезнью. В Питере терапевт мне как-то сказала в ответ на мою жалобу, что рисование заданных мне картин занимает очень много времени: «Ну должен же пациент чем-то заплатить за свой невроз. Что он себя развлекает, создавая людям работу и неудобства». Американский терапевт не считает клиента виноватым, что он его клиент. И подходит ко всему с позиции, что перед ним человек с особенностями, которые ему (клиенту) причиняют боль и не дают жить на полную катушку, радуясь процессу. Он (клиент) in pain и пришёл за помощью.

Российский подход именуется «когнитивно-бихевиоральным», но в большинстве случаев таковым на самом деле не является. В большинстве случае это «ты – проблема, сейчас мы будем тебя исправлять, потому что ты недостаточно хорош».

Это вообще. Не касаясь сценаризма.

2. Про сценаризм. Познакомились мы. Говорю – вот столько то книг, сериалы, переехала, работаю там-то над тем-то. Все ок. Одна проблема. Прокрастинация. Прокрастинатор я жуткий. Все возможности есть, а как паралич. Что со мной, доктор? Спасите-помогите. Доктор интересуется: ну хорошо, а раньше то вы как работали? Количественные показатели то говорят, что можете. Ну рассказываю – что всегда кто-то был чтобы меня заставить. Детективы написанные мною – позорный шлак, жить на что-то было надо. Сериалы – это вообще кто угодно может. Сейчас вот… Если честно, я вообще не верю, что из этой затеи хоть что-нибудь получится. Потому что кругом столько офигенных сценаристов, которым английский родной, а я вот только reserch и development делаю, до сценария меня допустили до скрипом, соавтор, слава богу, появился… а так «I’m a dumb bunny!».

Доктор меня слушает и потихоньку приходит в ужас.

Тут я сделаю монтаж. Потому что какое-то время он отделял мои личные особенности от культурных, консультировался и переписывался с коллегами, потом еще меня интервьюировал и в итоге вот что отметил:

1. Сначала ему показалось, что у меня самооценка валяется где-то под плинтусом и я ничего не делаю, потому что считаю, что хорошее не для меня и любые усилия в этом направлении не имеют смысла. Но потом он открыл, что это более затейливое явление, чем «особенности личности». Что в разговоре постоянно всплывает фраза «это будет выглядеть как». Выглядеть перед кем? Кто это большое жюри, которое заменяет мне «Я»? В общем, в итоге оказалось, что личности в американском понимании – как I’m, которое consideres себя каким-то образом и исходя из этого действует – у меня вообще нет. Вместо этого есть некая странная «судебная тройка» – подсудимый, судья и жюри присяжных, которые непрерывно принимают какие-то решения исходя из презумпции абсолютной виновности подсудимого. Что он плох абсолютно всем и жюри присяжных (кто это мы еще не поняли) ему непрерывно подтверждает «виновен!» по всем статьям. Неталантлив, недостаточно образован, недостаточно цивилизован, недостаточно хорош генетически, недостаточно развит этически и культурно… А судья назначает наказание в виде требования непрестанной «самодисциплины» – каторжных работ по всем направлениям. Строительство карьеры, тела, духовный рост и т. д.

С таким лагерем в голове действовать тут нельзя, потому что он неадекватен всему. И что-то лично мое позволяет это понимать и страдать по поводу отсутствия этого компонента, стремиться его актуализировать.

2. Главная проблема всех американских сценаристов – фрустрация. Им все время хочется писать что-то свое, но надо оплачивать счета и со всем жаром сердца писать, что надо. И угадывать что надо. И делать вид, что они всегда только и мечтали как бы это написать. И обращаются они с просьбой: доктор, помогите мне найти личную связь с этой историей, а то мне детям за школу будет платить нечем.

У меня этой проблемы нет вообще. Копать отсюда и до обеда – наше всё. Но я не могу ответить на вопрос: «Что вам интересно?» Всё! А всё – это значит ничего. Поэтому результат, как ни странно, тот же – если надо мной не висит домоклов меч оплаты счетов, я ничего не буду писать. Но причина – совершенно другая.

В целом степень прокачки американских сценаристов по части профессиональных заглюков и как их work out – впечатляет грандиозно. Каждый работающий сценарист имеет такой опыт сопровождения, что читает любую тень сомнения на твоем лице и тут же разъясняет.

– Ты не хочешь ничего делать, потому что переход от многообещающего новичка к профессиональной работе, которой все и всегда недовольны – это pain in the ass. Но если ты не начнёшь прямо сейчас – тебе будет нечем заправить машину (этот тут эквивалент нашего «нечего будет есть»). Просто перешагни через это. Сначала будет дискомфорт, а потом прекрасное чувство уверенности от того, что ты контролируешь свою жизнь.

А про самодисциплину так говорят:

– Знаешь, иллюзия что ты можешь контролировать свою жизнь очень соблазнительна, но кто ей поддается – сгорает за год. Потому что никакого контроля у тебя нет и не может быть. Тебе надо просто научиться всё принимать спокойно. И успех, и фрустрацию. Знаешь такого-то? Он буддист. Двадцать фильмов поэтому.

Озарение. Сегодня. Посетило меня.

Поехали мы в больницу, потому что у соавтора случился приступ гастрита. От счастья совместного творчества. Самодисциплина у меня может не очень, но совесть есть. Везу его, вспоминаю о десятилетиях гастрита, перешедших в язву, а затем в прободение этой самой язвы. Делюсь, значит, опытом. А он его проживает в этот момент во всей полноте.

И вдруг до меня дошло то, что мне другой друг бесконечно уважаемый говорит уже лет семь. Мол, мир есть отражение твоего сознания и всё такое. Семь лет я кивала вдумчиво, и вдруг…

Спрашиваю соавтора, который меня понимает через языковой и культурный барьеры лучше чем кто бы то ни было, потому что у нас одинаковый набор неврозов: пищевой, тревожный и ещё там парочка. Не будем углубляться.

– Слушай… А как так вышло, что при таком разном жизненном опыте – у нас совершенно одинаковый набор неврозов и психосоматики? Ну смотри. Я выросла в СССР, ты в Америке. Я на заполярной военной базе, ты в Гарварде. Мой папа был abusive alcoholic, твой – профессор. Моя страна развалилась к фигам, когда мне было 12 лет, очереди, талоны и все дела. Война, наркотики, апокалипсис. У вас все в порядке было. Я кучу друзей похоронив…

– Я тоже кое-кого хоронил! – Ок… Но не так, чтобы половина твоих школьных товарищей скочалась безвременно по причине разборки, чечни или передоза.

– Ну не так конечно…

– Так если мы при таком разном бэкграунде, собрали одинаковый набор неврозов и психосоматики – значит, опыт не имеет никакого значения! Только отношение к нему! До меня дошло. Глубоко дошло. Инсайт у меня был. А у него пока нет. Ну с гастритом не до инсайта конечно.

Что важнее – равенство или свобода? Одна из главных американских холиварных тем, из-за которых друзья или родственники могут разругаться вдрызг и долго-долго отходить потом.

Причина скандала: новость, что хозяин какой-то пиццерии отказался исполнять заказ, узнав, что он предназначен для гей-свадьбы. Оскорбленные молодожены подали в суд и все кандидаты в президенты тут же выразили свое мнение по поводу случившегося. Либо: это частный бизнес, хозяин может не обслуживать клиента, если не хочет. Либо: это публичная оферта, хозяин обязан предоставить пиццу любому клиенту, будь он хоть некропедозоофил.

И начинается лютый срач:

– Закон предписывает, что людям делать, а не как чувствовать! Он может закатывать глаза, выражать презрение всем своим видом, но пиццу предоставить клиенту за его деньги обязан! Надо принять закон, что никому не может быть отказано в обслуживании! Потому что иначе сегодня он не хочет делать пиццу для гей-свадьбы, завтра он не захочет делать её для черных, послезавтра для женщин!..

– Это частный бизнес! Хозяин за свои деньги имеет право выбирать, кого ему обслуживать, а кого нет! Если ты владеешь пиццерией, а к тебе придет ку-клукс-клан в капюшонах и с веревками, ты что будешь им подавать пиццу? Я хочу иметь право выставить их из своего заведения с позором!

Холивар как известно не имеет решения. Поскольку всегда ведется на тему противоположностей, связанных друг с другом как инь и ян.

Возникает пауза. Спрашиваю меня, типа мнение со стороны.

– А ты, Лиля, как думаешь? Надо закон принимать, чтобы владельцы частных заведений были обязаны обслуживать любых клиентов вне зависимости от цвета кожи, ориентации, вероисповедения и т.д.?

– Эм… Э… Ну… Это типа… А чего они просто в другую пиццерию то не позвонили?

Пауза.

– Ну потому что они были оскорблены и не хотели это спускать.

– Да ладно. Тут миллион пиццерий. Некоторые из них даже геям принадлежат, I bet. Чего они у своих не стали пиццу заказывать?

– Но они хотели именно эту. Если они хотели именно эту пиццу на свою свадьбу, значит она им реально нравилась.

– Эм… Ну а чувак, который делает такую супер-пиццу оказался ярый католик. Почему его то надо за его убеждения наказывать? Они геи, он католик. У них ориентация, у него вероисповедание. Патовая ситуация.

Тишина. После долгой паузы друг мне говорит:

– А ты знаешь, что насчет русских в Америке вообще тоже сомнения есть большие? И ты не белая. И ты иммигрант. И женщина. А это значит, что если ты не будешь стоять за этих геев сейчас, то завтра любой реднек сможет не пустить тебя в кафе, магазин, отказать тебе в медицинском обслуживании или продать бензин. И если тебя не пустят куда-то, я выйду вместе с тобой и мы будем оба снаружи. Но я не хочу, чтобы до этого дошло, поэтому пытаюсь убедить всех проголосовать за того политика, который обещает этого не допустить. Подумай об этом.

Сижу. Думаю.

Продолжение следует.