Текст книги "1968 год. «Пражская весна»: 50 лет спустя. Очерки истории"

Кадар же не мог принять однозначно осуждающего заявления Гомулки в адрес нового руководства КПЧ, так же как и некоторые брежневские характеристики и оценки сложившейся в ЧССР ситуации. Фактически лишь он один поддержал, хотя и с некоторыми оговорками, намерения КПЧ во главе с Дубчеком, чем и «вызвал огонь на себя» со стороны других участников встречи. Р. Ньерш вспоминал, что в Дрездене Кадар выступал «в свойственной ему сдержанной манере на основе имеющейся информации и собственного суждения», призвал доверять Дубчеку и новому партийному руководству, поддержать их основные цели и начинания[272]272
  Huszar T. Beszelgetesek Nyers Rezsovel. 334. old.


[Закрыть]. Его фактически посредническая позиция основывалась на глубокой внутренней убежденности в том, что нельзя вмешиваться во внутренние дела другого государства, что обстановка в ЧССР не может считаться контрреволюционной, хотя при этом был вынужден констатировать отсутствие единства в правящей партии. Критические высказывания Кадара были не столь значительны, хотя он и признал, что определенная опасность для появления антисоциалистических тенденций в Чехословакии все же существует. Для ее преодоления в качестве «рецепта» Кадар привел собственный политический опыт и посчитал своим долгом напомнить чехословацким товарищам об актуальности задачи вести борьбу на два фронта. При этом он отметил, что в свое время в Венгрии так же имелись «смутно мыслящие» люди, которые, опираясь на установки XX съезда КПСС, подготавливали кризис. Выраженная Кадаром позиция и его предостережения оказались наиболее либеральными, отличаясь от вала обвинений в адрес руководства КПЧ. «Его выступление вызвало, главным образом со стороны немцев, поляков и болгар, острую критику в адрес самого Кадара и венгерской делегации», – подчеркивал впоследствии Р. Ньерш, вспоминая о дискуссии в Дрездене[273]273
  Ibid. О позиции болгар см. очерк Т. В. Волокитиной в настоящем издании.


[Закрыть].

Небезынтересно отметить также, что Кадар, считавшийся в социалистическом сообществе «мастером компромиссов», сыграл важную роль не только в отстаивании политики руководства КПЧ, но и в подготовке текста коммюнике совещания, который в итоге и был принят вместо заранее составленного советского варианта. В последнем в довольно резкой и категоричной форме перечислялись действия, обязательные для исполнения руководством КПЧ[274]274
  Bekes C. Kadar Janos es a Pragai tavasz. 39–40. old.


[Закрыть]. Предложенные Кадаром формулировки снимали несправедливые на том этапе обвинения, давали чехословацкому руководству время и возможность скорректировать дальнейшие действия на пути демократических преобразований в стране.

Чехословацкие делегаты в Дрездене со своей стороны оспаривали некоторые оценки обстановки в ЧССР, которые были даны Брежневым и Гомулкой. Признавая частичную потерю контроля над положением дел в стране, давление на партию со стороны правых и левых радикалов, они не соглашались с утверждением о наличии контрреволюционной ситуации и угрозе социализму в стране.

Из Дрездена Кадар и премьер-министр Венгрии Йенё Фок возвратились с тяжелыми чувствами. Их особенно огорчила позиция Гомулки, хотя ей можно было найти объяснения: студенческие волнения в Польше в начале марта 1968 г. Выступая 26 марта по венгерскому радио, Кадар заявил о поддержке им политики нового чехословацкого руководства и начатых им перемен. «Мы одобряем действия и стремления братской чехословацкой партии»[275]275
  Vida I. A magyar partvezetes es a csehszlovak valsag.


[Закрыть], – отмечал в этой связи руководитель ВСРП.

Внешнее давление на чехословацкое руководство в дальнейшем только нарастало, да и в самой КПЧ не удавалось установить желаемого единства. Характерно, однако, что при этом уже в апреле, на очередном пленуме ЦК, была принята программа действий «Путь Чехословакии к социализму», и большинство делегатов высказались в поддержку начатых в стране реформ. Было образовано и новое правительство Чехословакии.

Поскольку процесс демократизации в стране развивался в неприемлемом для советского руководства направлении и вызывал отторжение со стороны противников реформ внутри страны, было очевидно, что дрезденское совещание не дало тех результатов, на которые рассчитывали его организаторы. Нельзя исключать, что Кадар также надеялся на некоторую корректировку действий и политики КПЧ после Дрездена, безусловно, по-прежнему поддерживая взятый курс на реформы. Но уже 16 апреля 1968 г. в телефонном разговоре с венгерским руководителем Брежнев заявил: «Мы находимся на пороге потери Чехословакии». Он предложил провести новую встречу лидеров компартий, но без участия Чехословакии и Румынии. Кадар согласился, однако «выразил свое непонимание того, как можно говорить о Чехословакии, обсуждать положение в стране без чехословацкого участия»[276]276
  Bekes C. Kadar Janos es a Pragai tavasz. 40–41. old.


[Закрыть].

4 мая 1968 г. Дубчека вызвали в Москву, где он в очередной раз выслушал серьезную «товарищескую критику» в связи с ситуацией в партии и стране.

Спустя два дня Кадару в Будапешт позвонил председатель Совета министров СССР А. Н. Косыгин и просил его срочно прибыть в советскую столицу для обсуждения положения в ЧССР. В обстановке полной секретности состоялось первое совещание «пятерки»[277]277
  Записи этой и следующих встреч опубликованы, см.: Пражская весна и международный кризис 1968 г. Документы. М., 2010. (Прим. редколлегии).


[Закрыть]. Помимо хозяев, в нем приняли участие Кадар, Гомулка, Живков и Ульбрихт. Представленные советской стороной остро критическое видение ситуации и негативная оценка событий и «поведения» руководства КПЧ были встречены почти всеми руководителями «братских» партий с полным одобрением. Гомулка, Живков и Ульбрихт охарактеризовали ситуацию в Чехословакии как «контрреволюцию», подчеркивая, что ее уже нельзя выправить иначе как с помощью «здоровых сил»[278]278
  Ibid. 41. old.


[Закрыть]. В завязавшейся острой дискуссии Кадар, признавая ситуацию опасной, убеждал участников совещания, что руководство КПЧ при надлежащей поддержке способно разрядить обстановку[279]279
  Ibid. 42. old.


[Закрыть]. В споре со своими товарищами он фактически оставался на своей, уже ранее высказанной позиции. «Сейчас в Чехословакии идет не наступление контрреволюции, – подчеркивал Кадар, – а борьба за исправление ошибок, совершенных в прошлом»[280]280
  Vida I. A magyar partvezetes es a csehszlovak valsag.


[Закрыть]. Иными словами, венгерский руководитель фактически отстаивал тезис, в соответствии с которым считал неприемлемым вмешательство во внутренние дела Чехословакии и предлагал доверить решение проблемы обновленному руководству компартии и правительству страны. Свою позицию он мотивировал тем, что внешнее вмешательство приведет только к укреплению сил внутренней оппозиции. Сославшись на пример Венгрии, Кадар отверг также предложение о возможном привлечении вооруженных сил для «исправления положения в стране», заявив, что следует искать другое решение. Об эмоциональном состоянии венгерского лидера свидетельствует приведенный им следующий аргумент: «Если мы будем считать, что Мао Дзедун и его товарищи выжили из ума, что Фидель Кастро – мелкий буржуа, Чаушеску – националист, а в Чехословакии действуют попросту сумасшедшие, то при таком подходе мы вообще не сможем ничего решить»[281]281
  Prager Fruhling. Das internationale Krisenjahr 1968. Dokumente / hrsg. von S. Karner et al. Koln; Wiemar; Wien, 2008. Bd. 2. S. 591–599.


[Закрыть]. Кадар попытался донести до соратников свое убеждение, что «исход борьбы в Чехословакии решится в самой партии, в рабочем классе, в народе» и что единственная задача «социалистического лагеря» заключается в том, чтобы «сделать все для того, чтобы помочь чехословацким коммунистам выйти из этой тяжелой ситуации, но ничего не следует совершать, чтобы играть на руку врагам»[282]282
  Bekes C. Kadar Janos es a Pragai tavasz. 44–45. оld.


[Закрыть]. Однако переубедить участников встречи Кадару не удалось.

«Братские» компартии, как известно, добились согласия чехословацкого правительства провести военные учения на территории Словакии с 20 по 30 июня. Против проведения учений Кадар возражать уже не стал, однако просил все взвесить еще раз[283]283
  Vida I. A magyar partvezetes es a csehszlovak valsag.


[Закрыть]. При этом венгерский руководитель предупреждал, что одной военной силой проблему не решить, что ее использование чревато новыми трудностями, но остался в одиночестве.

Очередную попытку заявить о своей позиции по чехословацкому вопросу Кадар предпринял на прошедших в Будапеште венгерско-польских переговорах в середине мая 1968 г. В ходе острой полемики раздраженный Гомулка выступил против реформ в принципе, правда, его словесные выпады остались не известными широкой общественности. Напряженность в этом вопросе чувствовалась и тогда, когда Кадар накануне многосторонней встречи пытался предложить Брежневу предварительно провести советско-чехословацкие переговоры, но советский генсек отклонил такой вариант. Это имело место и после переговоров Кадара с Дубчеком и Черником 13–15 июня в Будапеште. Чехословацкое руководство, очевидно, тоже отдало бы предпочтение двусторонним переговорам, нежели «суду» «пятерки». При всех отмеченных выше факторах постоянное давление со стороны «братских» партий на лидера КПЧ, по мнению Р. Ньерша, не прошло бесследно и для Кадара: приближалось время, когда оно его «несколько поколебало»[284]284
  Huszar T. Beszelgetesek Nyers Rezsovel. 334–335. old.


[Закрыть].

Однако в июне 1968 г., когда в Будапеште по случаю подписания нового Договора о дружбе и сотрудничестве между ЧССР и ВНР (на 20 лет) Дубчек и Кадар снова встретились, их переговоры еще прошли в духе полного взаимопонимания и согласия. Позиция Кадара к середине июня 1968 г. демонстрирует его сдержанное отношение к чехословацким событиям, свидетельствовавшее о том, что их оценки являлись результатом серьезных размышлений и ответственности руководителя за принимаемые решения.

Выступая 19 июня 1968 г. на заседании ЦК ВСРП, Кадар, в частности, говорил: «Если бы я сказал, что там [в Чехословакии] контрреволюция и она берет вверх, тогда, между нами говоря, надо было бы идти как можно дальше, и тогда я бы обеими руками проголосовал за то, чтобы они оккупировали Чехословакию. Имею в виду активных и готовых к этому стран-членов Варшавского договора, поскольку это надо было бы сделать, ведь социалистический мир не может потерять Чехословакию»[285]285
  Jegyzokonyv az M SzMP KB junius 19-20-i uleserol // MOL M-uKS-288. f.4/492. o. e. (Цит. по: Bekes C. Kadar Janos es a Pragai tavasz. 2–3. old.)


[Закрыть].

Таким образом, Кадар продолжал опровергать утверждения других членов «пятерки» о наличии в ЧССР «контрреволюции», а от защиты и поддержки реформаторских устремлений Дубчека и руководства КПЧ не отказывался и впредь. Его неизменная позиция нашла отражение в решениях ЦК ВСРП. Так, расширенное заседание этого органа 19–20 июня 1968 г. по итогам встреч в Дрездене и Москве документально зафиксировало, что «состоялся искренний обмен мнениями, оказавший полезное воздействие на развитие сотрудничества социалистических стран». Отмечалось, что ЦК ВСРП «с одобрением принял к сведению позиции руководителя делегации». В решении ЦК, в частности, подчеркивалось: «Венгерская общественность проявляет большой интерес к чехословацким событиям. Центральный Комитет выражает полную поддержку и братскую солидарность с Центральным Комитетом КПЧ… Искренне желает, чтобы устремления партии, направленные на последовательное исправление ошибок прошлого, на развитие социалистической демократии, были успешными и чтобы они направлялись на преодоление правых и антикоммунистических течений, угрожающих правильно намеченным целям»[286]286
  A Magyar Szocialista Munkaspart hatarozatai es dokumentumai. 1967–1968. Budapest, 1974. 158. old.


[Закрыть].

Обстановка же в ЧССР продолжала стремительно накаляться, вызывая все более жесткие оценки происходящего в стране, прежде всего, со стороны советского руководства и некоторых других партий. Начиная со второй половины июня 1968 г., по мере поляризации реформаторского движения и появления некоторых публикаций в СМИ Чехословакии, постепенно меняется и позиция официального Будапешта. Особое беспокойство в высших партийных кругах Венгрии, как и других социалистических стран, вызвало появление в Праге известного документа либеральной оппозиции «2000 слов» с критикой правящей компартии и призывом к политическому плюрализму. Неожиданной и малоприятной для венгерской стороны оказалась и публикация в газете «Literarni Listy» статьи журналиста О. Махатки, приуроченной к 10-летию казни Имре Надя и содержавшей позитивные оценки его деятельности[287]287
  Literarni Listy. 1968, juni 27.


[Закрыть]. Конечно, нельзя утверждать, что именно этот факт повлиял на частичную корректировку мнения Я. Кадара по чехословацкому вопросу, но он определенно не мог не вызвать раздражения. Во всяком случае, 5 июля 1968 г. Кадар в письме к Дубчеку выразил недовольство обстановкой в ЧССР. Но смены принципиальной оценки положения в стране пока еще не произошло: Кадар по-прежнему не считал ситуацию в Чехословакии контрреволюционной. Здесь важно зафиксировать также, что 12 июля 1968 г. Политбюро ЦК ВСРП однозначно высказалось против военного решения чехословацкой проблемы[288]288
  Bekes C. Kadar Janos es a Pragai tavasz. 54. old.


[Закрыть].

Во второй половине дня 13 июля 1968 г., накануне варшавской встречи лидеров стран ОВД (14–15 июля), по просьбе Дубчека состоялась еще одна его секретная встреча с Кадаром. Место встречи – привычное словацкое Комарно. Состав участников ограниченный: Кадар, Дубчек и премьер-министры Й. Фок и О. Черник. Общая тональность беседы несколько отличалась от прежних.

Она началась с информации Дубчека о положении в партии и стране. Он сообщил также о том, что чехословацкая делегация по решению Президиума КПЧ не намерена участвовать в очередной многосторонней встрече руководителей компартий в Варшаве. (Кадар был одним из членов оргкомитета этой встречи.) Дубчек пояснил, что Прага не пренебрегает такого рода встречами, однако непонятно, почему на них занимаются исключительно проблемами Чехословакии. Он выразил также свое недовольство теми характеристиками и оценками, которые были даны большинством товарищей из «пятерки» положению в его стране на прежней, дрезденской встрече. Он сказал также, что чехословацкое руководство вообще предпочло бы вести двусторонние переговоры. Дубчек выразил свое непонимание и по поводу того, почему войска ОВД, участвовавшие в военных учениях [ «Шумава»], не выведены, а продолжают оставаться в стране. Он прямо и откровенно заявил, что это обижает Прагу.

Кадар, приняв к сведению сказанное Дубчеком, посчитал нужным перейти на более официальную и в какой-то степени даже менторскую тональность, которая была выдержана им до конца переговоров. Холодный тон, сопровождавшийся выражением недовольства, удивил Дубчека. Отказ КПЧ от участия в работе совещания в Варшаве Кадар счел неверным и, разъяснив его цели и задачи, назвал решение руководства КПЧ «самой грубой ошибкой с января 1968 года»[289]289
  Mitrovics M. Kadar es Dubcek 1968-ban // Foldes Gyorgy, Mitrovocs Miklos. Kadar Janos es a 20. szazadi magyar tortenelem. Tanulmanyok. Budapest, 2012. 137. old.


[Закрыть]. Он подчеркнул, что, со своей стороны, расценивает этот шаг как нежелание выступить в защиту своих собственных интересов, как сдачу позиций и что отказ от участия чреват пока еще неясными последствиями. Реагируя на одну из фраз Дубчека, Кадар отметил также, что вряд ли целесообразно искать себе других союзников в лице румын или югославов: те преследуют свои особые интересы, а сближение с ними может только испортить отношения чехословаков с Москвой. Он сказал, что не следует обижаться даже при обоснованном, законном недовольстве или угрозе суверенитету, а нужно участвовать и отстаивать свое дело также на этих совместных обсуждениях.

Как представляется, Кадар искренне сожалел, что Прага отказалась направить свою делегацию в Варшаву. Он рассчитывал на совместные действия с чехословаками именно на этом многостороннем форуме, полагая, что общими усилиями им удастся более аргументированно представить и отстоять необходимость реформ. Кадар упрекал Дубчека в том, что своим отказом поехать в Варшаву чехословацкая сторона фактически пренебрегает возможностью отстаивать реформаторские инициативы и преобразования. Тем самым (встреча в Варшаве, кстати, это подтвердила) они «поставили в тяжелое положение и венгров»[290]290
  Ibid. 138–139. old.


[Закрыть], оставив их наедине с противниками реформ. По мнению Ньерша, на сей раз Дубчек в глазах Кадара «выглядел крайне упрямым»[291]291
  Huszar T. Beszelgetesek Nyers Rezsovel. 334. old.


[Закрыть]. На упреки Кадара лидер КПЧ отреагировал кратким вопросом: «Зачем же было так срочно снова собираться?», а вдогонку услышал фразу Кадара: «Вы еще не знаете своих партнеров»[292]292
  Mitrovics M. Kadar es Dubcek 1968-ban. 139. old.


[Закрыть].

Судя по венгерским записям и материалам, Дубчек не ожидал, что сочувствующие чехословацким реформам венгры столь критично воспримут отказ от участия в совещании. Он был поражен также и изменившейся тональностью переговоров. Впрочем, в отчете об этой встрече Кадар на заседании Политбюро ЦК ВСРП отметил, что Дубчек и его товарищи, «видимо, только сейчас осознали, до чего докатились». По его словам, Дубчек даже заплакал и сказал, что «теперь ясно видит, что перед ними закрылись все двери»[293]293
  Ibid. 139. old.


[Закрыть].

Беседа Кадара с Дубчеком, видимо, оказала воздействие на чехословацкое руководство, т. к. вместо полного пренебрежения сотрудничеством с «пятеркой» уже утром 14 июля (т. е. в день начала работы совещания в Варшаве) Президиум ЦК КПЧ отправил письмо в Варшаву с заявлением, что Прага не намерена изолироваться от многостороннего сотрудничества. Письмо, конечно, было принято во внимание, но исправлять положение было уже поздно.

Встреча с Дубчеком убедила Кадара в том, что совещание в Варшаве будет нелегким. Он понимал, что предстоит массированная атака на Чехословакию с критикой реформаторских начинаний и давлением на их сторонников. Кадар мог предположить, что отсутствие Дубчека и чехословацкой делегации на совещании вызовет недовольство и даже возмущение со стороны остальных участников, что те, возможно, будут настаивать и на крайних мерах по «спасению» Чехословакии.

Решение Президиума КПЧ отказаться от участия в работе совещания так или иначе осложнило положение и самого Кадара. Поэтому накануне варшавского совещания, поздней ночью 13 июля 1968 г., он собрал членов Политбюро ЦК ВСРП на экстренное заседание для оценки ситуации в ЧССР.

Он попросил собравшихся в лаконичной форме выразить свое видение чехословацкого кризиса и допустимых мер по его разрешению, имея в виду и тот вариант, когда «будет необходимо дать однозначный ответ на советское требование военной интервенции». Совещание не протоколировалось, записи не велись, только Кадар сделал себе краткие заметки. Как отмечал впоследствии в одном из интервью Ньерш, Кадар утверждал, что в ЧССР «нет речи о всеобщем кризисе, который угрожал бы социалистическому строю». Остальные, по словам Ньерша, «ощутили риск и предостерегали от военного вмешательства», но при этом «однозначную позицию отказа от интервенции занимали только Лайош Фехер, Йенё Фок, Дьёрдь Ацель»[294]294
  Huszar T. Beszelgetesek Nyers Rezsovel. 336–337. old.


[Закрыть]. Кадар, подчеркнув с сожалением, что отсутствие Дубчека не позволит образовать «единый фронт» в защиту реформ, изложение своей позиции отложил до Варшавы.

На варшавском совещании венгерскую делегацию ждал холодный прием: участники не скрывали своих подозрений и неприязненного отношения. Впоследствии на заседании ЦК ВСРП 7 августа Кадар так вспоминал об атмосфере встречи: «Мы чувствовали себя там штрейхбрехерами»[295]295
  Vida I. A magyar partvezetes es a csehszlovak valsag.


[Закрыть]. На совещании действительно царила напряженная, нервная обстановка. Открыл его Гомулка, затем выступили руководители делегаций. По обсуждаемому вопросу – о ситуации в Чехословакии и мерах ее разрешения – выявились различные мнения, подходы и предложения. При этом все делегации понимали, что хотя вопрос военного вмешательства прямо в повестке дня не значился, именно он становился центральным. Выступление Гомулки на сей раз было не столь резким и осуждающим, нежели в Дрездене. Он не говорил о контрреволюции, а сосредоточился на опасности превращения КПЧ в социал-демократическую партию и на угрозе поворота Чехословакии к капитализму.

Кадар поддержал позицию польского лидера, разделив его озабоченность в отношении социал-демократической и буржуазно-демократической «опасности» и особенно подчеркнув свое согласие с ним по военному вопросу. Политические процессы в Чехословакии Кадар оценил как «югославизацию», отвергнув утверждения о победе в стране контрреволюции. Защищая руководство КПЧ, он доказывал, что нет необходимости использовать военную силу и что не следует вмешиваться во внутренние дела страны. В связи с этим следует отметить, что Кадар привез в Варшаву проект предложений о недопустимости вооруженного вмешательства в Чехословакии[296]296
  Bekes C. Kadar Janos es a Pragai tavasz. 60. old.


[Закрыть]. Не оглашая проект целиком как документ, он четко обосновал центральный тезис и до конца его отстаивал. В ответ Кадар услышал резкую критику, нападки и даже угрозы, особенно со стороны Ульбрихта, допустившего грубые выпады против венгерского лидера и добивавшегося демонстрации военной силы в Словакии. Живков поддержал Ульбрихта и, отвергая венгерский подход, заявил, что ОВД в отношении Чехословакии уже исчерпала все политические возможности, что «без нашей помощи внутренние силы страны не смогут навести порядок». Болгарский лидер настаивал на «восстановлении пролетарской диктатуры» военными методами.

Кадар, конечно, подставил себя. Его предположение, что в отсутствие чехословаков венгры станут объектом жесткого подхода, оправдалось: Ульбрихт и Живков прямо заявили, что следующей страной, обстановку в которой следует «разобрать», станет Венгрия и ее реформы. Стремление наказать партии и страны, которые обратились к реформам, независимо от степени опасности их начинаний для «дела социализма», набирало опасные обороты.

Пытаясь убедить коллег в справедливости своей аргументации в защиту чехословацких преобразований, Кадар попросил слово для повторного выступления. Этим он на самом деле защищал и венгерскую реформу. Однако в итоге Кадару пришлось пойти на компромисс: как утверждает Ньерш, Кадар «в первой части своего выступления отвергал [оценки событий в Чехословакии], а во второй как бы и соглашался с ними»[297]297
  Huszar T. Beszelgetesek Nyers Rezsovel. 338. old.


[Закрыть].

В чем же уступил Кадар соратникам из «братских» партий в условиях, сложившихся для него в Варшаве? Давление извне в итоге заставило его дать своеобразную «клятву верности», заявив: «Мы в полной мере согласны с оценкой и требованиями советских товарищей и готовы участвовать во всех совместных акциях»[298]298
  Bekes C. Kadar Janos es a Pragai tavasz. 62. old.


[Закрыть]. Это обещание прозвучало от него вопреки консолидированной позиции Политбюро ЦК ВСРП. Известно, что время военного вторжения в ЧССР тогда еще не настало. И в Варшаве решение о нем не принималось, но Кадару ради защиты венгерской реформы пришлось заранее фактически связать себя предварительным обещанием участвовать в «окончательном решении» чехословацкой проблемы. Заметим в связи с этим, что 26 июля Брежнев от имени Президиума ЦК КПСС тепло поблагодарил Кадара за его предварительное согласие. «Это настолько дорого для нашей партии и дружбы, – подчеркнул советский лидер, – что нет слов для выражения благодарности. Пока я жив, не забуду»[299]299
  Vida I. A magyar partvezetes es a csehszlovak valsag.


[Закрыть]. Кстати, на варшавском совещании Брежнев не спешил брать слово, однако его, видимо, раздражали крайне резкие заявления Ульбрихта и Живкова, и он высказался более сдержанно. Не заявляя открыто о приоритете военного решения чехословацкой проблемы, Брежнев указал на необходимость и право «оказать братскую помощь» Чехословакии в условиях «роста контрреволюционных сил» в этой стране.

В Варшаве, как отмечалось, вопрос о военном вмешательстве не стоял на повестке дня совещания и не обсуждался. Другое дело, что он, как говорится, уже «витал в воздухе». Интересно, что рассмотреть его предлагал в своем выступлении Живков, но на это предложение фактически никто не отреагировал. Доступные сегодня исследователям документы – протоколы варшавского совещания[300]300
  См., например: «Пражская весна» и международный кризис 1968 года. Документы / гл. редакторы Н. Г. Томилина, С. Карнер, А. О. Чубарьян. М., 2010.


[Закрыть] – тому свидетельство. Они позволяют верифицировать распространенные утверждения, что вопрос о вторжении якобы обсуждался в столице Польши, и уже тогда по нему было принято положительное решение[301]301
  Mitrovics M. Kadar es Dubcek 1968-ban. 140. old.


[Закрыть].

Что касается предложения Брежнева на совещании, то речь шла о целесообразности обращения к руководству КПЧ с коллективным письмом от имени пяти компартий с пожеланием активизировать свои действия против «контрреволюционных сил» в стране. Такое письмо, как известно, было составлено, но без резких формулировок в адрес руководства КПЧ и Дубчека. Оно содержало адресную критику «эры Новотного» и призыв «порвать со сталинским прошлым»[302]302
  Правда. 1968. 18 VII. № 200 (18247).


[Закрыть]. Предлагалось также «использовать все меры защиты» против антисоциалистических сил и внепартийной оппозиции. 16 июля 1968 г. письмо было передано высшему партийно-государственному руководству Чехословакии.

На совещании Кадар поддержал предложение Брежнева и о других совместных действиях. Имелись в виду разъяснение содержания указанного письма в печати социалистических стран, организация встречи представителей двух-трех «братских» партий с руководителями КПЧ. А кроме того, рекомендовалось дождаться ответа руководства КПЧ. Предусмотрен был также и вариант оказания прямой поддержки чехословацких «здоровых сил», если предложения участников совещания будут отвергнуты. О том, что руководство «соцлагеря» пока еще ориентировалось в первую очередь на политические методы разрешения кризисной ситуации, свидетельствовала готовность предпринять еще одну попытку убедить руководство КПЧ в необходимости принять решительные меры, чтобы остановить дальнейшее нарастание чехословацкого кризиса.

Кадар все эти позиции разделял, тем более что у него в кармане, как отмечалось, лежал проект предложений о недопущении военного решения проблемы[303]303
  Mitrovics M. Kadar es Dubcek 1968-ban. 139–141. old.


[Закрыть].

Президиум ЦК КПЧ, как известно, отверг критику в свой адрес, а на требования «пятерки» не реагировал. Последовали новые совещания с чехословацким руководством в августе 1968 г. – в Братиславе и Чиерне-над-Тисой, которые завершились совместными заявлениями.

В официальном сообщении о заседании ЦК ВСРП от 7 августа 1968 г. в связи с положением в Чехословакии теперь уже отмечалось, что венгерское партийное руководство «присоединяется к тем оценкам и разделяет те выводы, которые приняли другие коммунистические и рабочие партии» по чехословацкому вопросу[304]304
  Nepszabadsag. 1968, augusztus 8.


[Закрыть].

Приглашенный на отдых в Крым 12–15 августа Кадар встретился в Ялте с Брежневым и Косыгиным, где попытался убедить советских руководителей провести еще одну двустороннюю советско-чехословацкую встречу с руководством КПЧ. Брежнев уже 13 августа позвонил Дубчеку, чтобы получить ответ на единственный вопрос: будет ли дан ответ на июльское письмо и каким станет решение Президиума КПЧ? Генерального секретаря ЦК КПСС, кроме этого принципиального вопроса, интересовало, установит ли Прага контроль над средствами массовой информации и решит ли кадровые проблемы? Ответ Дубчека был уклончивым. Он просил подождать до намеченного на сентябрь очередного съезда КПЧ и подвел черту в разговоре следующими словами: «Если думаете, что мы вас обманываем, поступайте так, как считаете нужным. Это ваше дело»[305]305
  Mitrovics M. Kadar es Dubcek 1968-ban. 139–140. old.; Чехословацкий кризис 1967–1968 гг. в документах ЦК КПСС. М., 2010. С. 851–861.


[Закрыть]. На основании разговора в Москве пришли к выводу, что Прага не намерена придерживаться обязательств, зафиксированных в Чиерне-над-Тисой и Братиславе[306]306
  Sipos P. Kadar Janos es az 1968 evi bevonulas // Historia. 1992, 8; Mitrovics M. Kadar es Dubcek 1968-ban. 141. old.


[Закрыть].

Кадар, явно информированный о телефонном разговоре, вернувшись 15 августа в Будапешт, решил написать письмо Дубчеку. Он по своей инициативе пригласил его на 17–18 августа на беседу по актуальным вопросам. Дубчек 16 августа откликнулся на приглашение и назначил встречу в Комарно на 17 августа. С венгерской стороны в ней участвовали Кадар и Эрдеи, а с чехословацкой – Дубчек и Черник. Кадар известил Брежнева о назначенной встрече. Характерно, однако, что едва начались переговоры во второй половине дня, как Кадар получил от Брежнева срочное сообщение, которое фактически заставило прервать переговоры. «В виду исключительной сложности положения в Чехословакии» Кадару надлежало на следующий же день, в воскресенье 18 августа к 10 часам утра срочно прибыть в Москву[307]307
  Чехословацкий кризис 1967–1968 гг. С. 184.


[Закрыть].

Возможно, в Москве посчитали, что теперь даже Кадару, «мастеру компромиссов», не удастся уговорить Дубчека пойти навстречу выдвинутым требованиям. И в этом советские руководители не ошиблись: попытка Кадара убедить Дубчека в необходимости воспользоваться последней возможностью, уступить требованиям Москвы и пойти хотя бы на частичный компромисс не удалась. Чехословацкая сторона, не осознавая масштаб надвигавшейся опасности или делая вид, что не понимает сложности ситуации, продолжала занимать выжидательную позицию, настроившись затягивать время. Дубчек, в частности, рассказывал на встрече о подготовке партии к очередному съезду, который и займется решением назревших проблем.

К моменту получения вызова в Москву Кадар уже понимал, что Дубчек не собирается выполнять соглашения, подписанные им в Чиерне-над-Тисой и в Братиславе. Более того, он предполагал, что предстоящее совещание самым серьезным образом, вплоть до силового варианта, займется вопросами коллективного «спасения» Чехословакии от кризиса и реформ. А вот сказать с определенностью, сообщил ли Кадар Дубчеку и Чернику о надвигавшейся угрозе для «Пражской весны», сегодня невозможно.

18 августа собравшиеся в Москве руководители стран-членов ОВД приняли решение о начале военной операции в Чехословакии. Кадар после консультации с премьер-министром ВНР Й. Фоком от имени ВСРП дал согласие на участие в интервенции без предварительного обсуждения вопроса в Политбюро и ЦК партии. Ввод вооруженных сил ОВД на территорию ЧССР начался 20 августа, а части Венгерской народной армии присоединились к ним 21-го числа.

Считается, что Кадар на основании международного права мог бы уклониться от участия венгерских войск в этой вооруженной акции, сославшись на историю Второй мировой войны, статус Венгрии как сателлита гитлеровской Германии, отторжение восточной части Словакии в пользу Венгрии и пр. Заметим, что на схожих основаниях (существование на территории Чехии германского протектората Богемии и Моравии) участие подразделений Национальной народной армии ГДР ограничилось дислокацией ННА вдоль немецко-чехословацкой границы. Но Кадар понимал, что в целом ситуацию это не изменит и результат для ЧССР будет тот же – оккупация, подавление демократических реформ и преобразований, приведение к власти «здоровых сил» во главе с В. Биляком. Неучастие же Венгрии в интервенции вызвало бы недовольство Брежнева, осуждение позиции Будапешта и, как следствие, блокирование венгерской экономической реформы. Кадар принял позицию советского руководителя, которую на Западе вскоре окрестили «доктриной Брежнева».

В конечном счете прагматизм Кадара позволил венгерской экономической реформе просуществовать еще один десяток лет[308]308
  Желицки Б. Й. Венгерская экономическая реформа 60-х – начала 70-х годов XX века. С. 220–240.


[Закрыть]. Если оценивать и сравнивать чехословацкие и венгерские реформаторские начинания того времени, то следует признать, что, подавив «Пражскую весну» 1968 г. в самом начале ее зарождения, брежневское руководство не оставило много времени и для реализации венгерской экономической реформы. Таким образом, финал «Пражской весны» стал началом конца и реформы в Венгрии. При содействии внутренних антиреформаторских сил в руководстве («рабочей оппозиции») она уже в 1972–1973 гг. была заморожена и постепенно сведена на нет, затем при попытке ее оживления она лишь влачила свое существование вплоть до смены общественного строя Венгрии.

«С подавлением „Пражской весны“ неиспользованной оказалась последняя возможность для проведения реформ в направлении демократического социализма»[309]309
  Huszar T. Beszelgetesek Nyers Rezsovel. 339. old.


[Закрыть], – отмечал в этой связи Ньерш. Для восточноевропейского региона эта оценка известного венгерского реформатора, безусловно, справедлива, а в отношении Китая – подлежит изучению.