Текст книги "Цифровой постимпериализм. Время определяемого будущего"

Если следовать данным современным приоритетам мировых платформ по развитию цифровых технологий, обеспечивающих еще более глубокий глобализм в мире (не важно – мнимый или реальный, а также – позитивный или негативный, и даже – без классификации на «жертв» и «хищников»), то Россия должна реагировать и реализовать свой цифровой суверенитет. Здесь существуют два пути: догонять – как это было в атомной проблеме, когда мы ее решали, иили реализовывать новые приоритеты в развитии прорывных отраслей. Поэтому это необходимо делать не на уже хорошо развитых в мире подходах для техплатформ, в том числе по нанометровой элементной базе для реальных чипов и устройств с разными техпроцессами. Здесь уже трудно догнать (и не нужно!) лидеров в этой области с учетом достижений TSMC, Apple и др. с особо высоко затратными финансовыми средствами. А надо основываться на собственных подходах в разработке нового класса элементов и устройств микро– и наноэлектроники. Речь идет о создании таких изделий на новых физических принципах, лишенных принципиальных фундаментальных и технических проблем современных техпроцессов. Для этого требуется развивать нейроморфные архитектуры и квантовые технологии с использованием квантовых инфокоммуникационных систем с перспективой создания квантовых компьютеров. По этим направлениям Россия занимает достойное место в мире и этому, в частности, была посвящена совместная сессия Президиума РАН и Национальной белорусской академии наук 30.03.2021 (https://rasinternational.org/ran-prinyala-delegacziyu-nan-belarusi/). На этом авторитетном собрании были намечены базовые пути решения существующих проблем с использованием достижений квантовых технологий и нелинейной динамики. Одна из возможных технологических траекторий для этого – разработка тонкопленочных систем на поверхности твердых тел с наноструктурами с управляемой топологией их размещения. Это позволяет кардинально менять функциональные характеристики разрабатываемых устройств в заданном направлении.

Данные задачи решаются в различных научно-технических лабораториях наших стран, включая лазерные лаборатории фемтонанофотоники. Но это предмет отдельного разговора.

Сейчас же отметим, что для России важна инфраструктурная организация для реализации подобных и других технологий по цифровым направлениям.

В частности, на государственном уровне основная задача, которая в настоящее время стоит перед страной – реализация приоритетных направлений развития федерально-регионального сектора высоких технологий, включая ресурсосберегающие технологии и задачи по модернизации ОПК. Это обеспечит инновационное развитие экономики страны в целом для решения задач в социально-экономической и гуманитарной/культурной сферах. И дело здесь не только в выделенных деньгах (трансфертах) регионам, когда принято решение о 95 % субсидиях для реализации Нацпроектов[72]72
  Фейнберг А. Регионы договорились по 95 % субсидий перед реализацией нацпроектов // РБК. 15 февраля 2019 [Электронный ресурс]. URL: https://www.rbc.ru/economics/15/02/2019/5c667c949a79478ea3036356 (дата обращения: 13.03.2021).


[Закрыть].

Однако в этом процессе необходимо учитывать реально существующую конкуренцию в реализации двух сценариев – либо обеспечение финансовой стабильности, либо усиление инвестиционной активности для увеличения производства продукции с улучшением уровня жизни населения. Соответственно, оптимизация взаимоотношений этих двух факторов, определяющих состояние макроэкономики – один из ключевых вопросов в стратегии развития инновационной системы современной России. От решения данного вопроса (что и в какой степени первично и поэтому требует основных ресурсов поддержки со стороны государства) зависят процессы движения финансовых потоков с учетом бюджетов разных уровней и межбюджетных отношений. Это обеспечит высокий уровень благосостояния населения и комфорт его проживания, закрепит геополитическую роль страны, а в конечном итоге, – определит место России в мировой иерархии держав как одного из глобальных лидеров.

Поэтому необходимо рассмотрение разных моделей для прогнозирования результативности и эффективности вложения финансовых средств в развитие как экономики страны – в целом, так и ее отдельных отраслей – в частности, а также регионов – в особенности, по конечному результату в рамках программно-целевых и проектных подходов. С помощью таких моделей обеспечивается прогноз доходной части, и оптимизация расходной части консолидированного бюджета страны.

В связи с этими задачами в настоящее время получили широкое распространение специализированные методы, так называемой финансовой математики, которая развилась в отдельное направление и в которой определяются условия доминирования финансовых механизмов в развитии инновационной экономики, а также прописываются процедуры учета, контроля, мониторинга финансовых потоков и их моделирование для реализации управления и прогноза разных сценариев развития экономических систем разного масштаба как в целом, так и по отдельным показателям. Это, конечно, не безупречная логика, но хотя бы требует математических методов анализа на базе корректной статистики.

Для реализации данных фундаментальных планов необходимо сделать в экономике страны ключевой рывок от традиционного предпринимательства, в котором главная мотивация – доход, к технологическому предпринимательству, в котором уже главная цель – новые продукты и технологии, созданные на базе новейших научно-технических достижений, для нужд потребителей разного типа.

Хотя финансовые инструменты, институты развития и управление ими в таких процессах играют значительную роль («деньги + менеджмент»), но без создания новых продуктов и технологий невозможно завоевание новых ниш мирового рынка. При этом в рамках экономики с лидерством инноваций должна кардинально меняться концепция рыночных отношений – не спрос рождает предложение, а наоборот – создание новых продуктов и технологий рождает спрос. Так, например, сложилось с системами мобильной связи и технологий на базе ИКТ-достижений. Это требует значительных вложений в научно-образовательную сферу (в экономике ведущих технологически развитых стран доля расходов на эти цели составляет несколько процентов от общего объема ВВП), а у нас все обсуждается – как считать!

Проекция данной стратегии на развитие несырьевых экономик регионов, которые составляют большинство в России, может быть обеспечена в рамках кластерной модели. Для разных субъектов Российской Федерации она разная и имеет свою специфику. Однако, общие ее принципы предполагают реализацию полного инновационного цикла.

Он включает в себя следующие последовательные стадии: (1) исследования и разработки; (2) опытное изготовление; (3) освоение массового производства; (4) обслуживание и сервис; (5) продвижение на рынок. При этом, например, п. (4) отнюдь не носит вспомогательный характер. В частности, наши нынешние неудачи с магистральным самолетом «Suhoy SuperJet» связаны, прежде всего, с пренебрежением задачами локализации производства в условиях, когда около 75 % комплектующих закупается за рубежом (для отечественного самолета), и невозможностью в связи с этим поставлять запчасти потребителям за время не более одних суток по требованию международных стандартов.

В Китае же существует жесткое требование – обеспечение 100 % локализации производства под любое изделие в течение трех-пяти лет. Конечно, должно быть обеспечено повышение доли современного/уникального оборудования (не старше нескольких лет). В итоге оно должно достигнуть уровня до 85 % для конкурентоспособной экономической системы высокотехнологичных секторов промышленности. Но новая техника не самоцель – она требует новых кадров. Поэтому должна также увеличиваться роль дополнительного образования/повышения квалификации (по всем уровням профессионального образования) и оказание широкого профиля консалтинговых/посреднических услуг.

Принципиальный пункт – в университетах надо давать фундаментальные знания для созидателей, а не компетенции, навыки и опыт для исполнителей. Это задача бизнеса в узком сегменте взаимодействия с университетами через базовые кафедры и институты повышения квалификации и переподготовки кадров при вузах.

Опять можно обратиться к опыту США в организации крупных технопарковых зон, например, в Стэнфорде и Беркли, где практически на одной территории функционируют разные структуры под конечные изделия – образовательные, научные и производственные, которые независимы, но работают в тесном взаимодействии по принципу дополнительности. Так же это организовано и на Тайване – например, в Хэйлунцзянском университете[73]73
  Хэйлунцзянский университет // ChinaCampus [Электронный ресурс]. URL: https://chinacampus.ru/site/universities/hejlunczyanskij-universitet (дата обращения: 14.10.2021).


[Закрыть]. Здесь создаются совсем не структуры в чистом поле типа Сколково под лоскутные рекламные проекты.

Обозначенная комплексная проблема задает необходимость определения управляющих параметров для сложной/комплексной динамической системы, какой является экономика России в современном конкурентном мире. Нахождение критических (для рывка!) значений этих управляющих параметров в проекции на конкретные показатели состояния экономики в объективных статистических данных и есть задача научного прогнозирования. Это требует применения эффективных методов анализа факторов, влияющих на национальную безопасность России. У нас принято говорить в указанном аспекте об ассиметричном ответе России на современные вызовы. В этом есть глубокий смысл, а не в следовании бездумным попыткам тотального внедрения цифровизации.

Аналитика для оценки рисков и угроз безопасности России предполагает моделирование и прогнозирование основных тенденций в этой области, что является базой для выработки рекомендаций и принятия управленческих решений по определенным/жизненно важным вопросам, осуществляемых властными структурами разного уровня. Однако, парадоксально, но на практике главная проблема состоит не в нахождении ключевых/управляющих параметров (на это и работает научно-образовательный сектор). Речь идет о политико-управленческой мотивации власти для следования предлагаемым научным сообществам рекомендациям, моделям и прогнозам; и они по современным подходам отнюдь не являются академическими и абстрактными. В настоящее время акцент в мире делается на поведенческой аналитике.

Действительно, в России сегодня существует острая необходимость прояснения ряда блоков:

во-первых, в получении реальных/объективных данных от различных профильных госструктур, которые, однако, главным образом основываются на уведомительных данных непосредственных исполнителей – не всегда достоверных и ответственно выполненных;

во-вторых, в разработанных подходах и качестве используемых традиционных моделей и алгоритмов прогноза развития на базе имеющейся фактуры/статистики;

в-третьих, в желании госструктур руководствоваться этими объективными данными анализа, а не выполнением конъюнктурных социальных заказов и желанием следовать директивным указаниям вышестоящих госструктур разного уровня, предугадав их желание и позитивную реакцию под конкретную деятельность в угоду космополитическим цифровизаторам.

В реальности внедрение объективных технологий прогнозирования и их востребованность в практической деятельности властей представляет большую проблему, поскольку, с одной стороны, часто их работа определяется политическими мотивами и популистскими решениями. С другой стороны, эти решения существенно зависят от влияния различных лоббистских структур, особенно монопольных и олигархических, мало озабоченных интересами страны, а подчас – с внешним управление и интересами за пределами России.

При развитии инновационной экономики в современной России существует ряд принципиальных проблем, которые должны быть в перспективе решены на существующем экономическом ландшафте страны. Среди негативных тенденций его развития можно отметить следующие.

В первую очередь, речь идет о доминировании добывающих/сырьевых отраслей в экономике страны в ущерб развитию современных обрабатывающих секторов. Очень высок процент отсталости и бедности населения. В аспекте свобод экономической деятельности существуют значительные искусственные препоны развитию самостоятельного бизнеса людей, особенно из-за неэффективного управления и значительного уровня коррупции. Доминирование финансовых показателей как приоритет успешности во всех видах деятельности доведен в современной России до абсурда (даже в образовании и науке, в том числе по публикационной активности, как будто она приведет к росту выпуска наукоемких изделий, а не наоборот – утечки информации «know-how» к конкурентам).

В целом, подводя итоги нашему рассмотрению вопросов экономического роста страны по модели инновационного развития в конкурентном мире, можно сказать, что непрерывный мониторинг состояния экономики, ее анализ, учет и контроль позволяют выполнять корректное и адекватное моделирование и прогноз на базе современных достижений математики, статистики и информационных технологий. Это является неотъемлемой частью при решении различных экономических проблем в рамках программно-целевых методов и при реализации сложного процесса управления и регулирования как на мировом макроуровне и в целом по стране, так и в отдельных экономических структурах разного масштаба. Такой анализ и прогноз могут иметь прямые социальные и государственные последствия при принятии соответствующих управленческих решений на соответствующем уровне, а также определять динамику развития экономических систем разного уровня, в том числе в масштабе ответственности отдельных конечных производителей.

Речь идет о реально существующих проблемах современной России, в частности (1) о противоречиях между богатыми и бедными; (2) о противопоставлении «молодых» и «старых»; (3) о конфликтах между федеральным центром и регионами, в том числе с учетом исключительного положения Москвы, аналогов которому нет нигде в мире; (4) об эгоистической политике монопольных и банковских структур, часто «обрезающих» кредиты успешным предприятиям с целью передела собственности, а по сути – рейдерского захвата с полукриминальными коллекторами да еще сейчас под крышей госприставов; (5) о гипертрофированных надеждах на эффективность онлайн-образования, необходимого, в основном, для подготовки и переподготовки кадров для бизнеса и для лиц с ограниченными возможностями, но никак не для авторитетных университетов в целом; (6) о чудесах, ожидаемых от малого бизнеса, работающего изолированно от стратегических для страны научно-производственных и промышленных структур и др. Как не прискорбно, это несправедливое деление на «успешных» и «неуспешных» субъектов распространяется и в университетской среде, когда вузы оцениваются по достижения не в отдельных направлениях, где работают успешные коллективы, а по интегральным характеристикам «универсальных солдат» – вузов в целом. Практика присуждения, например, Нобелевских премий прямо противоположна таким формальным подходам в рамках абстрактного цифрового менталитета.

Эти проблемы могут решаться и на принципах самоорганизации, что требует, например, истинного разделения законодательной и исполнительной ветвей власти, независимости судебной системы, объективности массмедиа, патриотичности бизнеса ради повышения благосостояния населения в собственной стране и комфортности его жизни. Эти простые и очевидные положения почему-то не прививаются у нас.

Если говорить конкретно о научно-образовательном секторе, то здесь можно сформулировать ряд принципиальных рекомендаций, которые должны позволить вывести эту стратегическую сферу из ее нынешнего кризисного состояния. Делать это надо незамедлительно для выстраивания траектории возврата России в лидеры мировой науки, технологий и производства.

Нижеперечисленные предложения привели к блестящим успехам СССР в тяжелой международной обстановке «холодной войны с опорой на собственные силы без всякой помощи со стороны глобализационных мировых процессов в обезличенном цифровом пространстве.

Речь идет о следующих конкретных пунктах по двум блокам:

А. Развитие высокотехнологичных отраслей.

1) Восстановить принципиальную стратегическую структуру в формате Государственного комитета по науке и технике Российской Федерации с полномочиями определения всей текущей и стратегической деятельности высокотехнологичных секторов наукоемкой промышленности.

2) Резко повысить финансирование фундаментальных исследований в разнопрофильных научно-образовательных структурах с устойчивым сметным финансированием утвержденных тематик в целом для учреждения, с обеспечением выделенными финансовыми ресурсами. Ими должен распоряжаться исключительно руководитель учреждения с учетом существующих научных школ с соответствующей инфраструктурой по приборной базе и по кадровому составу, включая молодежь. При этом резко сократить конкурсные федерального уровня процедуры по проведению фрагментарных работ, особенно с размазыванием их по мелким грантам для молодежи, которые должны работать в едином научном коллективе без возрастных ограничений под стратегические тематики.

3) Кардинально изменить индустрию закупок с уходом от коллективной безответственности закупочных комиссий с персонифицированной ответственностью каждого лица – руководителя учреждения, принимающего решение по закупкам оборудования и услуг.

4) Взаимодействие научно-образовательного сектора с предприятиями высокотехнологичной сферы определять в формате Постановления Правительства № 218[74]74
  Об утверждении Правил предоставления субсидий на развитие кооперации российских образовательных организаций высшего образования, государственных научных учреждений и организаций реального сектора экономики в целях реализации комплексных проектов по созданию высокотехнологичных производств [Постановление Правительства РФ от 9.04.2010 № 218 (редакция от 15.02.2021)] [Электронный ресурс]. URL: http://www.p218.ru/aboutpr (дата обращения: 16.10.2021).


[Закрыть] по формату кооперации научно-образовательных учреждений и предприятий секторов реальной экономики по профилю этих предприятий с разработкой в итоге конечных технологий и изделий, которые будут коммерциализироваться самими предприятиями в условиях их востребованности экономикой в целом.

Б. Базовые изменения в образовательном процессе.

5) Считать нецелесообразным переход на систему обучения в высшей школе по схеме 2+2+2, которая неспособна решать задачи предпринимательской деятельности с привлечением студентов во время их обучения. Процесс обучения в вузе должен непрерывно длиться полноценно в течение 5–6 лет с акцентом на базовые фундаментальные знания, на основе которых только и могут разрабатываться новые знания и новые продукты и которые будут востребованы успешным бизнес-сообществом при привлечении выпускников вузов, получивших полноценное высшее образование для работы в реальных секторах экономики.

6) Для повышения эффективности научной работы молодежи определить число образовательных программ в магистратуре – не более 4-х; в аспирантуре – не более 2-х.

7) Считать обязательной защиту диссертаций с представлением итогового труда по проведенным исследованиям с их обобщением, а не по публикации простой совокупности изолированных статей, и восстановить независимость ВАК от ведомственной принадлежности.

8) Выйти из всех международных бизнес-проектов по скандальному цифровизированному рейтингованию отечественных вузов (когда, например, в этих квазирейтингах лучших университетов мира из российских вузов только МГУ вошел в топ-200 – 158-е место?!)[75]75
  МГУ поднялся до 158 места в рейтинге университетов мира издания THE // Интерфакс: сайт. 02 сентября 2021 [Электронный ресурс]. URL: https://academia.interfax.ru/ru/news/articles/7134/ (дата обращения: 16.10.2021).


[Закрыть]. Это похабщина! И закрыть всю эту индустрию внутри страны мнимой оценки эффективности деятельности системы высшего образования в стране. Тем более, что кроме чиновников, имитирующих свою значимость, это никого не интересует.

9) Резко повысить для ученых престиж публикаций в отечественных журналах с соответствующим финансовым обеспечением их деятельности со стороны государства, которое берет на себя и перевод ключевых профильных журналов на иностранные языки.

10) Отказаться от наукометрических показателей в оценке эффективности деятельности специалистов научно-образовательного сектора, и в первую очередь – для профессуры. В связи с этим расформировать все сервисно-аналитические пустые службы оценки эффективности деятельности высшей школы и ее представителей на основе формальных показателей типа публикационной активности, привлечения иностранных ученых и представительства в различных формальных контролирующих/ мониторинговых структурах. Финансовые потоки ориентировать исключительно на поддержку отечественных ученых, работающих в коллективе.

11) Все модификации и трансформации научно-образовательных процессов в высшей школе, особенно по содержательной части образовательных программ и их перечню, неукоснительно проводить после детальных обсуждений с моделированием и прогнозом последствий принятия управленческих решений в формате регулярно проводимых профессорских форумов с их рекомендациями, безусловно воспринимаемыми властями.

12) Отменить индустрию ЕГЭ как нарушающую интеллектуальные возможности учащихся школ и их мыслительно-соображательную деятельность с формальными итоговыми показателями и восстановить в полной мере приемные экзамены в каждом вузе с перечнем на его собственное усмотрение по определенным профилям. Тем самым, будет также решена задача блокирования поборов с учащихся школ с немалыми объемами финансовых средств для ЕГЭ-натаскивания со стороны прожорливых внешкольных специалистов. Это прекратит отказ в школах от профилей ЕГЭ по сложным предметам – физика, химия, биология, поскольку низкие балы их сдачи «вгоняют» школы в черный список по нынешним нормам.

В качестве общего вывода отметим, что все, о чем шла речь выше в данной главе, имеет прямое отношение к возможности использования цифровых технологий, действительно, в интересах нашего общества во благо, а не во вред под внешним управлением зарубежных ИКТ-компаний, каждая из которых действует в своем нормативном поле бизнес-традиций и не подчиняется нашим отечественным правилам и законам для повышения конкурентоспособности России на мировом ландшафте.