Текст книги "Гражданское общество. Истоки и современность"

Идея гражданского общества может быть базовым основанием, условием формирования гражданского согласия как предпосылки будущего созидательного процесса по формированию гражданского общества XXI в.

Принципиальное отличие идеи гражданского общества XXI в. от идеи гражданского общества века XVIII заключается в том, что она ориентирована на процесс интеграции общества в условиях глобализации мира и его проблем, а не на дифференциацию общества, его расслоение по отношению к средствам производства. Через механизм социализации: проекцию, идентификацию и символизацию люди разного пола и возраста, различной национальной и конфессиональной принадлежности обретут идеологическое единство, возвращающее их к истокам ойкумены, где человека не выбирают, а принимают. И это возвращение возможно только под знаком идеи человечного общества и общественного человека, осуществление которой возможно только в условиях гражданского общества. Но гражданское общество – не панацея от всех социальных бед. Оно тоже имеет свои проблемы. Как и любое другое средство в отношениях «человек – мир», гражданское общество автономно и располагает своей логикой развития, демонстрируя возможность трансформации из системы обеспечения межличностных отношений в систему самообеспечения.

От реанимации идеи гражданского общества в постсоветском пространстве ждали чуда – молниеносного переустройства. Надеялись, что по полной программе заработает система координат развития общества. Вертикаль власти заявит о себе через политику как искусство управления. Реальностью станет подлинно уважительное отношение граждан к власти, которая сделает жизнь общества человечной. Горизонталь коммуникативных отношений заявит о себе через осуществление принципов справедливости, солидарности и согласия. Индивид проявит свою подлинную общественную сущность. Но одной декларацией, как и благими пожеланиями, здесь не обойтись. Нужен диалог власти и общества, их стремление к компромиссу и сотрудничеству. И этот диалог возможен только под знаком гражданского согласия, которое предполагает гражданскую идентичность на базе гражданских ценностей: жизни, собственности, свободы, формального равенства и справедливости. Осуществление гражданского согласия предполагает свои принципы, формы и пути их осуществления.

Среди принципов гражданского согласия следует отметить: взаимное доверие, компромисс и толерантность.

Среди форм гражданского согласия можно отметить деятельность этнокультурных обществ, функционирование местного самоуправления, деятельность массовых общественных организаций, демонстрирующих способность преодолевать «массовую патологию идентичности». Среди этих форм достижения гражданского согласия особое значение имеют органы местного самоуправления.

Как уже было отмечено, общество, как самоорганизующаяся система, структурно организовано. Оно имеет свою систему координат. Это вертикаль власти и горизонталь коммуникативных отношений. Вертикаль власти обеспечивается государством, а горизонталь коммуникативных отношений – явленным или не явленным гражданским обществом. Особое место в этой системе занимает местное самоуправление. Оно не только решает проблемы коммуникативных отношений, как это имеет место в системе деятельности этнокультурных и других социальных образований, но и берет на себя восполнение пробелов вертикали власти, что особенно важно в условиях трансформации современного общества. Но сам процесс становления местного самоуправления протекает с осложнениями.

Во-первых, не отработана правовая нормативная база явления, которого еще вчера не было, а сегодня оно заявляет о себе как юридическое лицо с претензией на регламент публичной жизни.

Во-вторых, в обществе есть люди, которые не только понимают, что власть, даже на местном уровне, означает возможность контролировать ресурсы, включая и человеческий фактор, но и хотели бы через власть на местах стать хозяевами этих ресурсов, решая свои личные интересы.

В-третьих, существует проблема передела полномочий, когда вертикаль власти должна частично поделиться властью, а самоуправление заявить о своей способности разумно осуществлять делегированную власть.

В-четвертых, существует иллюзия, что местное самоуправление есть не что иное, как вчерашняя советская власть на местах.

Становление и развитие местного самоуправления свидетельствует об эволюции общества, граждане которого заявляют о готовности включиться в систему координат общественного развития, взяв всю меру ответственности за ее достойное осуществление. Для индивида возникает возможность заявить о себе не только в качестве подданного, но и в статусе субъекта социальной активности. Формируется поле гражданского общества.

Местное самоуправление демонстрирует эффективность там, где дает сбой формализованная и консервативная власть центра. Оно культивирует уверенность, что самоуправляющаяся община является важнейшим институтом демократии, полигоном апробации гражданских ценностей[26]26
  Гражданское общество: Теория, история, современность. М., 1999; Гражданское общество: Истоки и современность. СПб., 2002.


[Закрыть].

Гражданские ценности солидарности и справедливости, а также принципы согласия и толерантности выступают ориентиром жизнедеятельности людей, их социальными регуляторами, обеспечивающими гражданские идентичности в «кругу своих»[27]27
  Ценности гражданского общества и личность. М., 2001.


[Закрыть].

Местное самоуправление имеет свою историю. Его истоки коренятся в общинной форме бытия традиционного общества, сильного властью авторитета, сложившегося внутри общины, а не привнесенного извне. И в этом смысле местное самоуправление располагает определенным иммунитетом против любой эскалации, является базой формирования солидарности и осуществления справедливости. Правда, последнее составляет не только достоинство местного самоуправления, но и его недостаток, ибо формирование солидарности «своих» протекает через установление демаркационной линии с другими («чужими»).

Поэтому государство должно демонстрировать способность осуществить статус третейского судьи. Присущими ему средствами государство как вертикаль власти обязано обеспечить эволюцию всей социальной системы и ее составляющих.

Основным признаком местного самоуправления являются общие интересы людей в местах их компактного проживания и общая направленность на осуществление этих интересов. Граждане данной территории оставляют за собой право входить или не входить в сложившуюся структуру. Процесс самоидентификации населения зависит не столько от его совместного проживания на определенной территории, сколько от желания граждан определенным образом влиять на порядок их совместной жизнедеятельности. Поэтому включенность людей в их совместное общежитие практически исключает различие по этнической и религиозной принадлежности, полу и возрасту. Любой гражданин, проживающий на совместной территории и достигший совершеннолетия, вправе обрести идентичность «своих» и право прямо или опосредованно влиять на организацию и порядок совместного обитания[28]28
  Калькой И. И. Местное самоуправление в структуре коммуникативных отношений // Прокуратура и институты гражданского общества в противодействии экстремизму и ксенофобии. СПб., 2005.


[Закрыть].

Осуществление местного самоуправления обеспечивает благоприятные условия диалога культур и диалога конфессий, создает базу становления и развития подлинного гражданского согласия как неотъемлемого условия формирования гражданского общества.

Как совместная общность людей местное самоуправление обладает свойством самонастройки. Реализуя свободу выбора и самоорганизации, оно берет на себя только те полномочия, с помощью которых прозрачно и справедливо может регулировать жизненно важные вопросы общественного порядка, пользование общественной собственностью. Если аппарат местного самоуправления замыкает контроль ресурсов на себя, демонстрирует закрытость и «особые» интересы, тогда население воспринимает самоуправление как формальную инстанцию власти, которая мало чем отличается от власти центра. Наступает безразличие, формируется «патология массовой идентичности». Самоуправление деградирует. Обретая свою противоположность, оно становится для людей чужим.

Что касается путей достижения гражданского согласия, то они определяются реальными объективными условиями и наличным субъективным фактором. Тем не менее из хорошо зарекомендовавших себя путей осуществления гражданского согласия можно отметить диалог этнических культур и диалог конфессий в обществе этнического плюрализма и конфессионального многообразия.

Хорошо зарекомендовала себя политика мультикультурализма, ориентированная на осуществление принципа паритета различных культур, гарантом которого выступает государство. Но гарантом политики мультикультурализма может быть не просто государство, а только правовое государство. В противном случае политика мультикультурализма будет дискредитирована.

Есть надежда на реформу местного самоуправления. Эта реформа должна поднять самоуправление на порядок выше, чем вчерашнее представительство советской власти на местах, и одновременно она должна создать барьеры проникновению в местное самоуправление тех, кто хотел бы использовать его в своих корыстных целях.

Свое слово и свой вклад в осуществление гражданского согласия должны оказать средства массовой информации (СМИ). Но это сделают только СМИ, которые сохраняют чистоту своих помыслов и действий. В условиях тотальной ангажированности сохранять «чистоту помыслов и действий» трудно, но можно и нужно. Ведь речь идет о перспективах Отечества.

Динамика власти авторитета, ее трансформация в авторитет власти дает повод к размышлению о том, что и авторитет власти в лице государства не является чем-то неизменным и постоянным. Государство прошло свои собственные этапы становления и развития. Сегодня, в условиях третьего тысячелетия, оно демонстрирует тенденции трансформации в новое состояние власти авторитета, которая будет обеспечена единством власти права и гражданского общества, когда вертикаль и горизонталь системы координат развития общества будут находиться не в противоборстве, а во взаимосвязи, взаимодействии и взаимообусловленности.

Вывод в пользу этой тенденции основан на потере государством привычных рычагов власти, связанных с тем, что часть своих полномочий государство передает международным ассоциациям, а часть делегирует местному самоуправлению.

Исторический вызов ждет адекватного ответа, и, похоже, таковым в XXI в. может стать гражданское общество с ориентиром на осуществление согласия, солидарности и справедливости. Это не исключает проблемного характера как гражданского общества, так и переходного периода к этому обществу, о чем свидетельствуют реалии современной социальности.

Раздел 2
Гражданское общество: история идеи и ее осуществления

2.1. История возникновения гражданского общества

История возникновения гражданского общества выглядит значительно менее исследованной, чем история идеи гражданского общества[29]29
  Андреев А. Л. Становление гражданского общества: российский вариант// Становление институтов гражданского общества: Россия и международный опыт. Материалы международного симпозиума. М., 1995; ВитюкВ. В. 1) Становление идеи гражданского общества и ее историческая эволюция. М., 1995; 2) Состав и структура гражданского общества как особой сферы социума // Гражданское общество: теория, история, современность/ Отв. ред. 3. Т. Голенкова. М., 1999; Медушевский А. Н. Политическая философия русского конституционализма // Демократия и авторитаризм: Российский конституционализм в сравнительной перспективе. Гл. 5. М., 1997; Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства: В 2 т. СПб., 1999; Повалихина Т. И. Роль гражданских инициатив в социально-экономической политике США // Гражданское общество: Сб. ст.: В 2 вып. Вып. 2. Минск, 1996; Стамм С. М. Диалектика общности и личности в Средние века // Вопросы истории. 1993. № 3; Черных А. И. Гражданское общество в России // Гражданское общество: Теория, история, современность. М., 1999.


[Закрыть]. Возможно, отношение историков к самой концепции было менее сочувственным, чем у ее авторов-философов, и если считается, что философия в XIX в. «уступила» идее классовой борьбы и затем, в 80-е годы XX в., в период крушения целерациональных обществ «реального социализма», возродила идею гражданского общества, то в вышедших уже томах (2–4) «Истории Европы» (ожидаемой в 8 т.), охватывающих Средневековье и Новое время, вообще не упоминается понятие «гражданское общество». То же можно сказать и о журнале «Вопросы истории». Многочисленные издания начала 90-х годов, объявляя предметом своего интереса историю гражданского общества, в конечном итоге подменяли ее историей идеи.

К тому же, вероятно, прав В. В. Витюк, заметивший спад первоначального интереса к проблеме (и соответственно количества публикаций) и в среде философов. С одной стороны, прагматики не могут рассчитывать на близкий результат, а с другой – растут антидемократические тенденции из-за промедления с реформами и их неудачами.

Постараемся понять, откуда появились ростки самостоятельности граждан от государства, их стремления превратить государство в активного защитника интересов граждан, но для этого необходимо сразу сформулировать несколько обязательных условий. Во-первых, это соответствие состояния гражданского общества уровню развития общества, т. е., как сказали бы математики, гражданское общество есть функция уровня развития общества. Во-вторых, следует различать гражданское общество как идеал (полное воплощение представлений о нем), в-третьих, гражданское общество как реальность. И наконец, гражданское общество как его предпосылочные элементы следующей стадии исторического развития (Э. Шилз высказал слишком категоричное суждение о том, что если отношения, составляющие гражданское общество, «не дотягивают» до его образца, то вряд ли вообще возможно его существование[30]30
  Shib Ed. A. The Virtue of Civility: Selected Essays on Liberalism, Tradition and Civil Society. Indianapolis, 1997. P. 70.


[Закрыть]).

Процесс движения к идеалу гражданского общества представляет собой постоянное изменение (совершенствование, но временами и отступление) состояния и взаимоотношений человека, общества и власти. Существенное значение в этом процессе имеет гражданское согласие, наблюдающееся сначала в виде сближающегося представления о существующих в обществе проблемах у гражданских ассоциаций, затем – в принципиальной возможности и пределах компромиссов в их решении (теоретически), и, наконец, в создании движений, объединенных либо толерантными допущениями (надолго), либо осуществлением цели, на время векторно совпавшей для различных составляющих этих движений (смена экономического, политического, социального строя, вплоть до цивилизационных изменений). При этом нельзя не учитывать региональные особенности Западной Европы, США и России в их историческом контексте.

Пожалуй, правомерно поставить вопрос, что появляется раньше: идея гражданского общества (кстати, возможно, и не имевшая у того или иного мыслителя прошлого соответствующего терминологического обрамления – например, у А. Смита или Ш.-Л. Монтескье), или его реальные элементы, или же эти явления сопутствовали друг другу.

Поскольку ряд ученых прошлого усматривал «золотой век» человечества в начальный период его существования в наличии особой общности, коллективного самосознания, предполагая равенство в условиях отсутствия собственности и разделения труда, видимо, правомерно определить специфику первобытного и гражданского обществ. В первобытном обществе его члены рассматривают друг друга как родственников, так как верят в общее происхождение. Эта вера усиливается долгим проживанием с предками на ограниченном пространстве. Даже современные этнические общества, проживающие на небольшой территории (часто «исторической родине»), предполагают свою общую родословную. В гражданском обществе примордиальные качества родства, соседства, землячества теряют свое первоначальное значение как критерия коллективного самосознания. На их место приходят гражданские качества участников, т. е. признание общей власти (влияния авторитета), общих законов, общей, более или менее ограниченной, территории. В гражданском коллективном самосознании каждый участник – товарищ-согражданин, а не товарищ-родственник (или сосед). Чувство долга (обязанности) перед другими участниками возникает только благодаря их качеству как членов (в основном анонимных) того же самого гражданского общества. Более того, те этнические сегменты гражданского общества, где есть общее происхождение и локальное коллективное самосознание, находятся также под контролем преобладающего гражданского самосознания. Этническая принадлежность, национальность, наконец, нация противостоят гражданскому обществу только в случаях замкнутости или декларации этнического или расового превосходства, национализма. Вообще же нация необходима гражданскому обществу. Возможно, она – его предпосылка (забота о нации лежит в основе традиций), и уж точно – его необходимый ингредиент, поддержка.[31]31
  Ibid. Р.221.


[Закрыть]

Выявляется и природа законов. Закон применяется без оглядки на ценности родства, расы, землячества, а только в связи с действиями тех, к кому закон может быть применен, т. е. равно ко всем членам гражданского общества, к тем, кто признает власть правительства (находится под его юрисдикцией), тем, кто находится на территории гражданского общества. Гражданин, как лицо гражданского общества, вступающий в конфликт, задумывается не о семье, деревне, партии, этнической группе, социальном классе, месте проживания, а прежде всего о гражданском обществе как объекте своего долга.[32]32
  Ibid. Р. 71–73.


[Закрыть]

Понятие «гражданское общество» появилось довольно давно, по крайней мере, раньше его идеи в современном смысле. Так, в античности оно стало понятием юриспруденции, в политической философии средневековья отражало различия с религиозными институтами, а в XVII в. – с природным, естественным состоянием. И только с XVIII в., это понятие начинает «впитывать» в себя отдельные, подчас не самые существенные черты его современного содержания. Причем иногда содержание совпадает с названием, как у А. Фергюсона в его «Очерках истории гражданского общества»[33]33
  Ferguson A. An Essay on the History of the Civil Society. Ed., 1767.


[Закрыть], а, иногда, напротив, как у А. Смита, без упоминания термина «гражданское общество» с достаточной полнотой отражаются его сущностные характеристики. У него фигурирует общество с выраженной частной активностью, отличное от семьи, отстоящее от государства.

Кажется странным, что идеи выдающегося шотландца в отличие от А. Смита не были популяризированы в период господства марксистской мысли, хотя на него ссылался К. Маркс. Его взгляд на цивилизацию как ступень исторического прогресса использовал (правда, с промежуточным соавторством Л. Г. Моргана) Ф. Энгельс. А. Фергюсон в качестве критерия «цивилизованности» гражданского общества ввел и кажущееся не столь важным такое понятие, как «общество рафинированных вежливых манер», «мягких нравов», не перечеркнув такое качество как «успех коммерческих искусств, постоянно разделяющихся на части» (имеются в виду прогрессирующее разделение труда, способствующее отчуждению и «атомизации» в обществе, а также создание коммерческих ассоциаций, обладающих опасностью – коммерциализации сознания граждан). Фергюсон заложил и основания гегелевского, а также последующего марксистского воззрения на гражданское общество – неотделимость от государства и его институтов, необходимость постоянного политического противостояния между основными группами общества для поддержания силы гражданского духа и взаимоограничения их притязаний[34]34
  Подробнее о взглядах А. Фергюсона см.: Аникин А. В. Адам Смит и Адам Фергюсон // Вопросы истории. 1965. № 5; Лучицкий И. В. Адам Фергюсон и его историческая теория//Университетские известия. Киев, 1868. № 9, 11, 12; 1869. № 1; Ренев Е. Историософская и социально-политическая мысль Адама Фергюсона. Шотландское Просвещение (40–60-е гг. XVIII в.): Дис…. канд. ист. наук. М., 1990.


[Закрыть].

В XIX в. идея гражданского общества была наиболее разработана Г. Гегелем в его «Философии права»[35]35
  col1_0 Философия права. М., 1990.


[Закрыть]. Великий философ выделил в качестве «гражданского» часть общества – его коммерческий сектор и институты, необходимые для функционирования и защиты этой гражданской части общества. «Bürgerliche Gesselschaft» сочетало право частной собственности и автономию от государства, но автономию особого рода в целостной системе отношений «индивид – корпорация – государство», при которой индивид-гражданин не только реализовывал свои интересы через корпорацию, но и проникался самосознанием единого большого коллектива – защитника и гаранта его свободы (в рамках собственности), наилучшим образом воплощавшегося в правовой и политической форме государства. Г. Гегель показал, что, как и в античности, в новых экономических условиях индивид в гражданской части общества неотделим от государства. Государство устанавливает законы, которые ограничивают пределы активности индивидов и корпораций, но внутри этих обычно широких пределов действия определяются в соответствии с договором участников или на основе соотношения (расчета) индивидуальных или коллективных интересов. В этом смысле гражданское общество (или гражданская часть общества) автономно от государства.

Взгляды А. Смита и особенно Г. Гегеля были восприняты К. Марксом, но они же были и существенно трансформированы абсолютизацией экономического аспекта гражданского общества, введением противостояния собственников и не собственников, распространением гегелевской «гражданской части» общества на все «буржуазное или капиталистическое общество». Отношения производства и собственности стали у Маркса определяющими для общества – все остальное стало производным. Для последователей Маркса автономия частей от целого, независимость от государства, плюрализм были неприемлемы и не обсуждаемы, кроме как в жестком критическом тоне. Тема гражданского общества была закрыта, а ее отдельные аспекты обсуждались лишь в связи с буржуазным обществом вообще.

Итак, при всех различиях в его понимании, в XIX в. термин «гражданское общество» приобрел свои главные и окончательные черты: во-первых, это часть общества, независимая от государства (там, где это еще не было достигнуто, предполагалось движение к подобной автономии); во-вторых, гражданское общество обеспечивает права индивидов и в частности право собственности; в-третьих, в гражданском обществе независимо от государства действует множество автономных экономических ассоциаций и деловых фирм, конкурирующих между собой. В подтексте оставалась связанная с качествами гражданственности идея политической сообщности, муниципальности в рамках гражданского общества. Право граждан на общественную деятельность, участие в дискуссиях и решениях по общезначимым вопросам, унаследованное от правовой и политической философии от классической античности до раннего модерна, отличало «гражданские права» от «естественных». Это было условие жизни людей в правовом обществе, жизни в соответствии с законами. Но условия, реализованные сначала в Новом Свете и распространившиеся уже в XX в. на родине идеи гражданского общества, в Европе, имели место далеко не везде и не в полной мере.

А. Фергюсон оставил завет (вызывающий бурное одобрение уж если не марксистов, то более широкой и представительной плеяды материалистов) связывать понятие «гражданское общество» не с планами «какого-либо теоретика», а с процессами естественно-исторического развития, в которых люди «направляются в своих установлениях и мерах обстоятельствами, в которых они находятся».[36]36
  Цит. по: Ренев Е. Г. Историософская и социально-политическая мысль Адама Фергюсона. Шотландское Просвещение (40–60-е гг. XVIII в.): Автореф. дис…. канд. ист. наук. М., 1990. С. 16.


[Закрыть] Попробуем определить эти «обстоятельства», различающиеся для Европы – как места зарождения понятия, идеи и первых ростков гражданского общества, для США – как места первичного более или менее масштабного практического воплощения такого общества, и для России, которой ученые и политики разных направлений «отказывают» не только в исторических предпосылках гражданского общества, но и в возможностях его формирования сегодня.