Текст книги "Гражданское общество. Истоки и современность"

Как видим, несмотря на принципиальные различия, и в марксизме, и в анархизме можно отметить и нечто общее во взглядах на место и роль государства в будущем обществе, не пытаясь опротестовывать тезис об отмирании государства, ибо будущее само покажет, кто оказался прав в этом историческом споре.

Одно можно сегодня утверждать с уверенностью: и гражданское общество, и правовое государство являют собой закономерный результат естественно-исторического развития цивилизации. В разных странах они могут принимать те или иные формы, модификации с присущими специфическими особенностями и чертами. Однако все эти формы будут выражать общее содержание, общую сущностную основу, и это многообразие будет лишь ее обогащать и развивать. Какие бы теоретические сентенции об особом пути России ни пытались формулировать и отстаивать в вечном споре славянофилы и западники, все же необходимо признать следующее.

России, вослед за многими цивилизованными странами, предстоит пройти через собственную, своеобычную стадию становления и развития гражданского общества и правового государства. Без этого вряд ли возможно достижение идеалов свободы и равенства. Разумеется, достижение на уровне, на который способна их вывести рыночная экономика – с осуществленным правом частной собственности, воспроизводящим независимого гражданина (экономическую независимость личности), гражданское общество – реализующее права человека, и правовое государство – гарантирующее права гражданина. Без этого исторически предопределенного этапа земная цивилизация не сможет приблизиться к своей новой эре освобождения и раскрепощения человека. Пагубность же попыток «перепрыгнуть» целые исторические этапы общественного развития уже подтверждена самой практикой семи десятилетий советской власти. Подтверждает этот вывод и социальная практика последнего десятилетия так называемых демократических преобразований, когда наряду с конституционным закреплением правовой государственности в ходе политического и экономического реформирования фактически не было сформировано объективных основ для ее развития, как и не возникла адекватная система социальных связей, отношений и институтов.

В этой связи было бы верным сегодня поставить вопрос о переориентации внутренней российской политики на формирование реальных оснований и механизмов гражданского общества и правовой государственности. При этом важно добиться подчинения всей системы демократических преобразований в России принципиальной целевой установке – обеспечить такой вектор развития рыночных реформ и формирование такой модели новой хозяйственной системы, которые в совокупности гарантировали бы гражданам личную экономическую автономию, независимость и свободу, а субъектам хозяйствования – свободу предпринимательства, товарного обращения, конкуренции и т. д. В этой связи, кстати, и экономическая безопасность страны сегодня может и должна пониматься не только в узкоутилитарном традиционном значении, но и более широко – как некая прочная и надежная система-гарант в обеспечении и развитии экономических основ гражданского общества и правового государства, в реализации естественных прав человека в сфере экономической деятельности.

В исследовании роли и места человеческой личности в гражданском обществе и правовом государстве особый интерес, на наш взгляд, представляет подход, используемый Гегелем в фундаментальном труде «Философия права», к рассмотрению соотношения и взаимодействия указанных категорий. Так, он выделяет неразрывное единство отдельного лица как единичного и общества как всеобщности. Оба они «существуют лишь друг для друга и друг посредством друга, переходят друг в друга. Способствуя осуществлению моей цели, я способствую осуществлению всеобщего, а последнее, в свою очередь, способствует осуществлению моей цели»[102]102
  Гегель. Соч. Т. 7. М., 1937. С. 212–213.


[Закрыть].

Характерной отличительной чертой гражданского общества можно назвать двоякую особенность его сущности: это своего рода диалектическое единство противоположностей. Действительно, оно состоит не только (и не столько) из однопорядковых (однополюсных) элементов, входящих в него людей и социальных групп с одинаковыми интересами, установками, жизненными ориентирами, сколько из пестрой, противоречивой и многоцветной палитры, составляющей человеческое общество со всем присущим ему многообразием, различиями, плюрализмом. Можно сказать, что сущностная основа гражданского общества представляет собой диалектически одновременное существование в его рамках разнородных (часто противоположных и разнонаправленных) социальных сил и соответствующих им организаций, институтов, «заинтересованных групп», ассоциаций и др., объединенных общим, единым стремлением к совместной жизни.

В этом отношении Гегель вывел замечательную формулу связи государства и личности: рассматривать государство как результат соединения двух противоположных начал – интересов целого (всеобщего) и интересов составляющих его индивидов (единичного).

Гражданское общество, как мы отметили выше, представляет собой сложное явление, в рамках которого существуют, сталкиваются, развиваются социальные отношения. При этом названные отношения, как правило, реализуются посредством целого комплекса структурированных институциональных форм. Помимо таких институтов, как семья, церковь, школа, соседские и прочие общины, к ним относится еще целый ряд формообразований. Прежде всего – это «заинтересованные группы», т. е. различные организации и ассоциации, объединенные общностью интересов. Например, ассоциации фермеров, предпринимателей, рабочих, творческих работников, врачей, адвокатов и т. д., женские, молодежные и иные общественные организации. Основная целевая функция этих институтов гражданского общества – предоставить отдельному человеку, индивиду возможность реализовать свои потенции, интересы и потребности. И, что хотелось бы особо подчеркнуть, через посредство этих институтов общество отражает и реализует все многообразие экономических, религиозных, этнических, профессиональных и иных интересов. Вот почему в либерально-демократической общественно-политической системе столь важное место отводится существованию и развитию гражданского общества. В традиционной же марксистской концепции подход к обществу примитивно однозначен и категоричен. Для него характерна так называемая дихотомизация общества, сведение всего многообразия социальных отношений к двум разновидностям: экономическим и политическим (идеологическим). Иными словами, характерно использование базисно-надстроечной концепции. К тому же при «анатомировании» общественных отношений применяется пресловутый классовый подход, разделяющий такое многосложное, многогранное явление, коим является (как противоречивое единство) само человеческое общество, на классы, каждому из которых навешивается ярлычок «передовой», «реакционный» и т. п.

Совершенно естественно, как отмечал Н. А. Бердяев, что при таком жестко однолинейном «ефрейторском» подходе интеллигенция вообще не вписывается в схему. Она становится «прослойкой», которая первой попадает под репрессии и гонения, в этом марксовом классовом обществе она всегда будет находиться в униженном, оскорбленном положении… Интересно, что Бердяев усматривает в качестве первопричины возникновения в марксизме учения о классах наследуемые пороки капитализма, а именно – возведение в абсолют материального, которое подавляет духовное (вспомним: «общественное бытие определяет сознание» и ленинское: классы – это «…большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению… к средствам производства»…)

Для понимания рассматриваемого сложнейшего явления – гражданского общества – использование марксистской дихотомической схемы «базис-надстройка», а также «бытие-сознание» недопустимо, ибо из поля зрения исследователей неизбежно будет выпадать целый комплекс социальных отношений: социокультурных, этнических, национальных, демографических, семейных, религиозных и т. п.

Какие еще институты и образования входят в интегральную систему «гражданское общество» помимо названных ранее? Обратимся опять к западному политологу Р. Дарендорфу. Он включает в гражданское общество в качестве важнейших элементов еще и независимые средства массовой информации и малые (мелкие) предприятия. Нашим российским реформаторам не мешало бы задуматься над этим обстоятельством. И именно с позиций стоящих задач по формированию гражданского общества и правового государства. Пока же, к сожалению, мы можем наблюдать обратную тенденцию – электронные средства массовой информации в процессе их малоафишировавшейся приватизации и трансформации были монополизированы рядом крупных олигархических групп, имеющих тесные связи с политическим истеблишментом; положение же малого бизнеса начиная с 1992 г. и до настоящего времени остается неизменно незавидным – правительство мало интересуют его проблемы…

В число важнейших институтов гражданского общества, разумеется, нельзя не включить политические партии и «корпоративные организации» (профсоюзы – с одной стороны, и организации бизнеса, предпринимательства – с другой стороны).

Целесообразно заметить, что оба эти институциональных образования «выросли» в рамках гражданского общества, но функционируют одновременно еще и в рамках правового государства. То есть занимают промежуточное положение, а точнее – служат связующими звеньями между этими двумя системами.

Политические партии реально возникли в качестве субъектов на политической сцене со второй половины прошлого столетия. В чем их главное предназначение?

Они (кстати, также, как и корпоративные организации) реализуют принцип представительства различных социальных групп общества в системе власти, ведь отдельный индивид не в состоянии принимать непосредственное участие в управлении государством. Принципу представительства отводится особое место в либерально-демократической форме правления. Так вот, партии призваны разнообразные частные интересы отдельных граждан и социальных групп свести в их совокупный политический интерес, привести к общему знаменателю. Отсюда вытекает важная функция партий – представлять в политической системе интересы тех слоев населения, которые они защищают.

Иными словами, их функция – в формализации и институционализации участия граждан в политической жизни и в государственном управлении. Эта форма участия – цивилизованно организованная – заменила нецивилизованные формы (восстания, бунты и т. п.), причем она сочетается с реализуемыми принципами многопартийности, свободных выборов и смены политической власти (в результате конкуренции между партиями).

Политические партии выполняют целый ряд функций по обеспечению связей между различными уровнями и различными ветвями государственной власти, вырабатывают компромиссные политические решения, выполняют посреднические функции между различными социальными группами, составляющими их избирательную базу, проводят мобилизацию общественного мнения в поддержку выдвигаемых ими задач, идейно и организационно обеспечивают избирательные кампании и выдвигают кандидатов на выборные должности на всех уровнях власти.

В круг задач, которые выполняют политические партии и «корпоративные организации», входят и функции по участию в согласовании интересов различных «заинтересованных групп» и социальных слоев (например, в согласовании интересов между трудом и капиталом). Все это оказывает корректирующее влияние на механизм действия парламентской системы, вносит изменения в традиционные способы и процедуры разрешения конфликтов между предпринимателями и наемными работниками. Заметим при этом, что если «корпоративные организации» материализуют функциональное представительство, то политические партии – политическое представительство. Но в совокупности они представляют те важнейшие элементы как гражданского общества, так и правового государства, вне которых немыслимо функционирование современных либерально-демократических систем в мире.

Политические партии, как и другие институты, призваны представлять в политической системе «частный интерес» – интересы и позиции тех или иных социальных групп граждан. Государство же, как было отмечено выше, выражает и реализует всеобщий интерес. Иными словами, оно само есть главный институт реализации власти, есть воплощение идеи политического. Именно в сфере властных отношений гражданскому обществу аутентично соответствует правовое государство.

Может показаться, что система гражданского общества слишком сложна, многоступенчата, связи ее неоднозначны и опосредованы множеством регламентации и институциональных образований. Вместе с тем на данном этапе развития земной цивилизации сложно пока предложить нечто иное, более совершенное и прогрессивное, обеспечивающее более высокий уровень свободы и независимости человека. Как говорил Черчилль, демократия – система скверная, хотя все остальные системы еще хуже… Вспомним, что свобода связана с выбором и, следовательно, с непредсказуемостью. И чем выше уровень свободы, тем выше уровень вторжения сознания в жизнь, тем выше непредсказуемость, тем сложнее и многовариантнее сама жизнь. Но зато эта жизнь свободная. И разве ради этого не следует мириться с усложнением жизненных связей и отношений в обществе? Правда, при этом не следует забывать, для чего вообще нужна свобода (предостережение С. А. Левицкого, о котором упоминалось выше).

Кроме того, представляя достижения либерал-демократизма, разумеется, не следует питать иллюзий на сей счет. В основном речь шла о некой идеальной модели гражданского общества и правовой государственности. На практике все далеко не так гладко, бесконфликтно и адекватно складывается. Взять хотя бы, к примеру, проблему взаимодействия права и власти (как политической, так и экономической). Есть веские основания полагать, что в ряде ведущих либерально-демократических стран «экономическая власть превращается в политическую, а политическая власть действует как власть экономическая»[103]103
  Мальцев Г. В. Право и экономическая власть // Правовое государство, личность, законность. М., 1997. С. 40.


[Закрыть] и, более того, «все четче и нагляднее проявляется универсальная тенденция, согласно которой политическая власть, и прежде всего власть государственная, является прикрытием всемогущества экономической власти»[104]104
  Там же. С. 53.


[Закрыть]. Отдельные западные ученые авторитеты неоднократно и недвусмысленно высказывались по этому поводу. Так, известный политолог М. Паренти отмечал, что «почти все социальные институты, существующие в нашем обществе, вместе с их необъятными материальными и профессиональными ресурсами находятся под контролем плутократии и управляются невыборными, самоназначаемыми и самоувековечиваемыми группировками богатых представителей корпоративного сектора, которые не несут ответственности ни перед кем, кроме самих себя»[105]105
  Паренти М. Демократия для немногих. М., 1990. С. 66.


[Закрыть].

В результате подобной мимикрии государство утрачивает свои изначальные функции гаранта реализации интегрального, совокупного интереса всех слоев и групп общества. Оно начинает «работать» на удовлетворение интересов лишь отдельных мощных корпоративных организаций (представляющих, прежде всего, крупный бизнес), забывая об интересах остальных социальных страт, входящих в состав гражданского общества. «Постепенно экономические организации становятся доминирующими субъектами и организаторами управленческих общественных отношений, способными предопределить развитие государственности. Государственная бюрократия перерождается, усваивая привычки и ценности частной бюрократии, отказываясь косвенно или прямо от ориентации на широкие общественные интересы, используя политический авторитет государства и его монопольные позиции в частных и групповых интересах»[106]106
  Мальцев Г. В. Право и экономическая власть. С. 58.


[Закрыть].

Описанная схема деструктивного перерождения функций современного государства будто бы списана с хроник развития российской государственности 90-х годов… Система экономической безопасности, спроектированная специально под цели и задачи гражданского общества и правового государства, могла бы уберечь Россию от подобных деформаций. Если бы эта система экономической безопасности существовала…

3.2. Экономический базис правового государства

Глубокое осмысление сущностных сторон взаимосвязи и взаимозависимости двух явлений – гражданского общества и правового государства, – предполагает обязательное обращение к вопросу об экономических основаниях самого правового государства. Здесь можно найти целый ряд ключевых, знаковых положений.

Во-первых, и право и правовое государство как бы вырастают из экономического базиса, основанного на товарной, рыночной форме хозяйствования и подчиняющегося в своем развитии законам капиталистического товарного производства (в хозяйстве феодально-теократической системы этого не могло произойти объективно). Иными словами, экономической основой для возникновения правового государства (как и, соответственно, гражданского общества) служит система буржуазных производственных отношений, остающихся в своей основе рыночными. О том, почему именно рынок (на своем этапе расцвета после освобождения от крепостническо-феодальных пут) и именно он способен дать относительные свободу и равенство в экономической сфере, следует сказать особо. Тем более, что данный аспект рыночных реформ в России остается пока еще слабо раскрытым и понятым не только в научной литературе и в общественном сознании, но и на уровне политической власти.

Рынок и сама товарная форма производства содержат в себе те особые и уникальные качества и свойства, без которых человечество не может обрести и овладеть такими ценностями, как свобода и равенство. Стоит уничтожить рыночную экономику, как вслед за этим исчезают свобода и равенство. Более того, эти уникальные и универсальные ценности не только существуют и воспроизводятся на уровне (горизонте, срезе) цивилизованного рыночного экономического базиса. Они переходят к политической системе, наследуются ею. Правовое государство тем самым усваивает имманентные экономическому базису свойства. Иными словами, возникновение (формирование) правовой государственности – не прихоть каких-либо политиков-благодетелей или мечтательных интеллектуалов. Это вполне закономерный результат естественно-исторического развития общества. В его основе – объективные процессы, а не чистый волюнтаризм.

Каковы истоки, из которых вытекают и развиваются в сфере хозяйствования свойства свободы и равенства? Ответ на этот вопрос имеет принципиальное значение для понимания диалектической связи рыночной экономики, гражданского общества и правового государства, причин их генетической адекватности (совместимости) с точки зрения обретения (реализации) идеалов свободы и равенства.

Эти истоки следует искать прежде всего в закономерностях, предопределяющих тенденции движения капиталистического товарного производства и современного рынка. Следует обратить внимание на анализ действия таких законов рыночного хозяйства, как закон стоимости, закон спроса, закон предложения, закон свободы конкуренции и др. Их действие за последние два столетия позволили к настоящему времени сформировать на рынке особую систему структурирования и систему процедур, обеспечивающих достаточно высокий уровень свободы и равенства как для отдельного индивида, так и для социума в целом.

Современная рыночная экономика обеспечивает равные стартовые условия в создании любых предприятий, выборе любого вида предпринимательской деятельности, выпуске любой продукции (услуг) – не запрещенных законом. Отсюда – многообразие товаропроизводителей и товаров, а значит, и свобода выбора для потребителя. Таким образом создаются и воспроизводятся названные нами качества свободы и равенства как в отношении производителей, так и в отношении самих потребителей. Разумеется, эти свобода и равенство относительные, ограниченные нынешним уровнем общественно-исторического развития и опосредованные вещным характером отношений. Однако это пока единственно возможный достижимый уровень экономической свободы и равенства в наше время[107]107
  Хотя здесь начали происходить любопытные перемены и обозначился процесс неких глубинных прогрессивных изменений. В течение последних трех десятилетий в США и других западных странах появились новые формы организации предпринимательства, которые значительно поднимают уровень индивидуальной экономической свободы и личной экономической независимости граждан, стирают грань и, соответственно, элиминируют антагонизмы (!) между наемным трудом и капиталом. Имеется в виду опыт перевода предприятий по американской программе ESOP – Employee Stock Ownership Plan на форму акционирования, при которой трудовой коллектив превращается во владельца предприятия, а каждый отдельный работник становится сособственником. Мы писали об этом опыте не единожды (см., напр.: Колесников В. В., Сидоров С. А. Забытый Богом рай?.. Размышления о нашей судьбе. Л., 1990. С. 91–92; Колесников В. В. О феномене криминализации в экономической жизни общества и его осмыслении в теории // Экономическая теория на пороге XXI века-2. М., 1999. С. 757–759; Предупреждение преступлений в сфере экономической деятельности // Криминология. Учебник для юрид. вузов. СПб., 1999. С. 370–372).


[Закрыть]. И любое ограничение свободы рынка, предпринимательства и конкуренции (например, в «советской экономике») неизбежно приводит к соответствующему ограничению экономической свободы и независимости индивидов.

Попытаемся кратко показать отдельные ключевые элементы системы рыночного структурирования, обеспечивающие условия относительной экономической свободы и равенства, а также соответствующие им элементы в политической надстройке, воспроизводящие имманентные условия.

Итак, для экономики рыночного типа характерны следующие свойства[108]108
  Заметим, что перечисляемые свойства присущи в полной мере лишь хозяйству периода свободной (полной) конкуренции. По мере развития процессов монополизации и корпоративизации экономики они в определенной части утрачиваются. Вместе с тем во всех цивилизованных странах существует стремление к сохранению и воспроизводству данных свойств, поскольку они составляют некий стержень, на котором держатся идеалы свободы и независимости современного общества.


[Закрыть]:

– разнообразие товаропроизводителей и, соответственно, разнообразие товаров и услуг;

– равенство товаропроизводителей, их экономическая самостоятельность и независимость;

– равенство потребителей на рынке и свобода выбора товаров и услуг;

– экономическая свобода и независимость потребителей;

– осуществление товарообмена на эквивалентной основе (действие закона стоимости);

– независимая оценка товаров (и, следовательно, самих производителей) дается на рынке потребителем. Отсюда – отсутствие диктата производителя над потребителем. Учитывая, конечно, и факт насыщенности рынка широким спектром товаров, принадлежащих к одним товарным группам.

Для политической же системы можно выделить свои характерные элементы:

– разнообразие партий (наличие многопартийной системы) и, соответственно, наличие разных политических платформ;

– равные условия, независимость и самостоятельность политических партий;

– равенство граждан в политической жизни (т. е. на своего рода политическом рынке), свобода выбора политических платформ при участии в свободных выборах;

– политическая свобода и независимость граждан;

– независимая оценка программ политических партий производится самими избирателями. Поэтому эти программы должны выражать коренные интересы последних. Отсюда – отсутствие прямого диктата партий над избирателями.

В совокупности названные исторически сложившиеся элементы, присущие как рыночному хозяйству, так и правовому государству, обеспечивают и воспроизводят тот уровень свободы и независимости, уровень равенства, который характерен для современных индустриальных стран Запада.

Наконец, последнее, что следует отметить, раскрывая названный выше первый принцип формирования правового государства (само право и правовое государство вырастают из экономического базиса хозяйства рыночного типа). Оно касается права частной собственности: именно с возникновением и укреплением хозяйственной автономии, т. е. наличием частной собственности у каждого члена общества или главы семьи, создаются предпосылки для появления государственности. Где нет частного права (собственников), там нет и не может быть государства! Это – принципиальное положение, становящееся в цивилизованном мире аксиомой.

Второй принцип: правовое государство порождено народом, оно не поднимается над гражданами, не превращается в автономную самоценность, не навязывает гражданам свою волю, оно выражает всеобщий интерес и призвано (в отличие от функций гражданского общества) сплотить общество вокруг этого общего знаменателя на благо самого же общества в его стратегических интересах.

Отсюда вытекает принцип равноправия граждан как в отношениях друг с другом, так и с государством.

Кроме перечисленных, следует назвать еще ряд принципов, которые можно условно отнести к формированию самого механизма, приводящего в движение систему правового государства, принципов организации этой системы в живой человеческой практике.

Первый – принцип верховенства права – над гражданином, государством и его учреждениями. Он вытекает из аксиомы, что право выражает интересы народа.

Второй – принцип разделения властей: законодательной от исполнительной, а судебной – от той и другой, при господстве законодательной власти. Судебная власть должна быть отделена и от государства, т. е. быть негосударственной. Данный принцип был сформулирован еще Ш. Монтескье в трактате «О духе законов» (1748): «Для того, чтобы предупредить… злоупотребления властью, необходимо… чтобы одна власть сдерживала другую… Когда законодательная и исполнительная власти объединяются в одном и том же органе… не может быть свободы… С другой стороны, не может быть свободы, если судебная власть не отделена от законодательной и исполнительной… И наступит конец всему, если одно и то же лицо или орган… станет осуществлять все три вида власти»[109]109
  Монтескье Ш. Л. Избр. произв. М., 1955. С. 20.


[Закрыть].

Иными словами, само правовое государство себя ограничивает целым комплексом постоянных правил и норм, системой сдержек и противовесов. Это необходимо для соблюдения гарантий против нарушения демократических норм и против злоупотреблений в сфере власти. Заметим при этом, что аналогичную систему уравновешивания и сдерживания создает и гражданское общество (социальная жизнь в рамках него выступает ареной столкновения и сотрудничества конкурирующих групп и слоев граждан, которые вынуждены идти на компромиссы, вступать друг с другом в соглашения). Так в демократическом обществе достигается удерживание всей социальной и политической системы (пирамиды) в равновесии, оберегая и защищая ее от резких колебаний вправо и влево, от взрывов и потрясений.

Третий принцип правового государства – принцип независимости суда как посредника между самими гражданами и между гражданами и государством.

Четвертый принцип – законен лишь тот закон, который соответствует конституции.

Можно выделить и ряд других, более частных принципов формирования правового государства, однако это не входит в цели заявленного исследования.

Характерное для правового государства господство права обеспечивает признание и гарантию прав и свобод граждан во всех сферах, а со стороны граждан – уважение к законам и институтам общества и государства. Показательно, что последнее становится важным элементом (сердцевиной) правосознания подавляющей массы населения. Чем и объясняется легитимность поведения большинства граждан в странах с либерально-демократическим режимом.

Законодатель же здесь (как и исполнительная власть) так же подзаконен, как и отдельный гражданин. Более того, подзаконность государственной власти дополняется признанием за отдельной личностью неотъемлемых и неприкосновенных прав. Принцип неприкосновенности личности, соответственно, дополняется неприкосновенностью жилища и переписки.

Правовое государство, являясь продуктом деятельности гражданского общества, призвано через закон создать условия для существования и функционирования гражданского общества, его основных институтов, принципов и ценностей, в силу чего правовое государство имеет ряд общих (объединяющих всех членов гражданского общества) правовых основ. И эти правовые основы по своей сути носят общечеловеческий, надклассовый характер, заключающий в себе объединяющее, интегрирующее начало. Если гражданское общество включает и реализует комплекс частных (единичных и групповых) интересов, часто противоречащих друг другу, то правовое государство, являясь выражением общей воли, призвано примирить, совместить и гармонизировать между собой эти интересы. В этом сложная, многоцветная диалектика сосуществования и взаимодействия таких систем, как гражданское общество и правовое государство. Проникновение в тайны этой диалектической взаимосвязи позволит глубже осмыслить и пути обеспечения прав, свобод и независимости отдельной личности, понять ее роль и место в генезисе истории. Вместе с тем знаковые свойства свободы и равенства, имманентные как для цивилизованного рыночного хозяйства, так и для правового государства, на практике вовсе не имеют буквальной смысловой реализации. И свобода, и тем более равенство получают относительную материализацию в системе социальных отношений лишь в строго очерченных формах. Например, так называемое равенство товаропроизводителей на рынке гипотетически вытекает из действия важнейшего закона рыночного хозяйства – закона стоимости, в соответствии с которым происходит эквивалентный обмен товарами в соответствии с величиной их стоимости (в абстрактно-упрощенной форме – равный труд, заключенный в одних товарах, пропорционально обменивается на равный труд, содержащийся в других товарах). Иными словами, являясь гипотезами, они задают лишь некое направление. С. А. Левицкий сказал об этом предельно лаконично: «В тройственных лозунгах демократии – «свобода, равенство, братство» ударение решительно падает на «свободу» и гораздо меньше на «равенство» (кроме равенства перед законом). «Братство» же играет здесь роль скорее лозунгового придатка, чем «идеи-силы»»[110]110
  Левицкий С. А. Трагедия свободы. С. 350.


[Закрыть].