Текст книги "Путешествие тигра"

Он усадил нас в «Роллс-Ройс», сокрушаясь, что нельзя воспользоваться двухместным «МакЛареном». Мы отъехали от дома и помчались на праздник, и я чувствовала себя Золушкой, спешащей на королевский бал.

Город сиял огнями, толпы празднично одетых людей запрудили улицы. Между домами висели гроздья разноцветных бумажных фонариков. С высокой арки, ведущей на главную площадь, на длинных лентах свисали шары из папье-маше, а открытая танцплощадка была украшена гирляндами цветов и иллюминаций.

Мы с Нилимой чинно выступали под ручку с мистером Кадамом. Сияя отеческой гордостью, он подвел нас к дереву желаний, сорвал с ветки две разноцветные бумажки и вручил нам.

– Напишите свои желания и повесьте их обратно на дерево, – проинструктировал нас мистер Кадам. – Если тот, кто загадает желание в эту ночь, будет всей душой верить звездам, его заветная мечта сбудется в течение года.

Я написала свое желание, и мы с Нилимой вернулись к дереву, украшенному сотнями разноцветных бумажек. Выбрав подходящее место, мы повесили на него свои пожелания. Теперь пришло время разыскать братьев и подкрепиться.

Обходя фланирующие группки людей, мы пробирались к большому фонтану, украшавшему главную площадь города. Мощные струи воды, подсвеченные вращавшимися разноцветными огнями, высокой дугой били в воздух. Это было очень красиво. Наш кавалер уверенно раздвигал толпу перед нами, освобождая проход.

Кишан поздоровался с мистером Кадамом и Нилимой, потом обернулся ко мне и хрипло охнул:

– Ты выглядишь… просто обворожительно. В жизни не видел такой красавицы!

На нем были темно-синие широкие брюки и винно-красная, в тонкую синюю полоску, рубашка с длинным рукавом. Растрепанные темные волосы и сверкающие золотые глаза, словно магнит, притягивали взоры стоявших рядом девушек.

Кишан поклонился и подал мне руку:

– Позвольте сопровождать вас!

Я засмеялась:

– Я буду счастлива прогуляться с таким красивым молодым человеком, но сначала нужно спросить разрешения у нашего папочки.

Мистер Кадам улыбнулся:

– Развлекайтесь, дети мои. Но только если кавалер даст слово привести даму сюда к началу церемонии фонарей.

Когда Кишан повел меня в толпу, я спросила:

– А… где Рен?

– Он ушел сразу после того, как мы сюда приехали. Сказал, у него какое-то дело.

– Понятно. – Я чувствовала невольное разочарование, хотя находилась в более чем приятном обществе.

– Идем! Давай подкрепимся, – предложил Кишан.

Мы пошли мимо лотков, ломившихся от самой разной еды. Здесь продавалось все на свете, даже леденцы. У одной женщины был целый лоток с леденцовыми розами. Разносчики предлагали крохотные, на один укус, канапе. Мы решили попробовать всего понемножку.

В результате нам достались крекеры с пряным персиковым чатни, пирожки-самосы и крохотные кусочки бхара байган, оказавшиеся печеными на огне баклажанами, фаршированными йогуртом со специями. Мы также отдали должное китайским закускам, роллам, вонтонам и дим сумам. Я даже отыскала на одном лотке попкорн, но он был с карри, поэтому пришлось от него отказаться.

Кишан развеселился, увидев, как я сморщила нос:

– Как ты можешь полюбить Индию, если ненавидишь карри? По-моему, это все равно, что жить в Китае и морщить нос от риса.

– К счастью, помимо карри в Индии полно блюд и специй, от которых я в восторге!

– Ладно, но в таком случае мне будет сложно накормить тебя.

– Пожалуй, оно и к лучшему. Я не хочу, чтобы мое платье треснуло по швам.

– Хм-м, – протянул Кишан, выразительно глядя на меня. – В таком случае ешь побольше, ни в чем себе не отказывай!

Вскоре мы столкнулись с мистером Кадамом и Нилимой. Рена по-прежнему нигде не было.

Нилима взяла меня под руку.

– Идем на церемонию фонарей!

– А что там нужно делать?

– Увидишь. – Нилима рассмеялась. – Идем скорее!

Огромная толпа уже собралась возле моста. Организаторы праздника приветствовали собравшихся с высокой деревянной платформы. Мистер Кадам стал переводить для меня.

– Они благодарят нас за то, что мы пришли, и надеются, что праздник пришелся нам по душе… Теперь ведущий рассказывает о древней истории города и о достижениях последних лет… Ага, наконец-то! – Мистер Кадам радостно всплеснул руками. – Отцы незамужних дочерей могут взять фонари. Стойте здесь, дочурки, я скоро вернусь!

Для отцов заневестившихся девушек были открыты коробки с фонариками в форме цветов. Мистер Кадам купил два. Красный он вручил Нилиме, белый достался мне.

– Что нужно делать?

– Опишите мужчину, за которого хотите выйти замуж, – ответил мистер Кадам.

Я испуганно охнула:

– Вслух?!

– Нет, на бумаге или, если хотите, мысленно. После этого девушка бросает свой фонарик в огонь – если загаданный мужчина где-то рядом, или в воду – если суженый пока далеко.

Я посмотрела на Кишана, который многозначительно подмигнул мне.

– Э… – выдавила я и сглотнула.

Нилима повернулась ко мне:

– Готова, мисс Келси?

– Д-да.

– Отлично, ведущий уже попросил одиноких женщин сделать шаг вперед.

Она схватила меня за руку и потащила туда, где уже стояли остальные девушки. Раздался удар колокола, и мы зажгли свои фонарики от свечей. После второго удара колокола вереница хихикающих невест стала мелкими шажками продвигаться вперед, и каждая девушка по очереди делала свой выбор на глазах у ликующей толпы.

Перед костром возвышалась деревянная платформа, с нее можно было бросать фонарики в быстрый ручей, который уносил их к реке. Нилима сказала, что платформу выстроили специально для того, чтобы женщинам не пришлось пачкать свои изящные туфельки. Кроме того, это делало выбор более волнующим, поскольку зрители до последнего мгновения не могли догадаться, куда полетит фонарик.

Стоя в очереди, я искала глазами Рена, но его по-прежнему нигде не было. Зато Кишан сиял, как начищенный четвертак. Нилима первой взбежала на платформу и бросила свой фонарик в воду. Я проводила глазами светящийся цветок, уплывавший по ручью, потом шагнула вперед и задумалась. Огонь или вода? На какую-то долю секунды я вспомнила о Ли, оставшемся в Орегоне, и даже вздохнула при мысли о том, насколько проще была бы моя жизнь, если бы я выбрала его. Но потом я вспомнила, почему так случилось. Я ведь не любила Ли.

Я отдала бы все на свете за то, чтобы вернуться назад и заново прожить наши с Реном орегонские недели. Каким мучительно-кратким было наше счастье… Я снова посмотрела на Кишана и улыбнулась. Я знала, что мой выбор за Индией. Мужчина, которого я хотела назвать своим, живет здесь. Поэтому я без колебания бросила свой фонарь в огонь и услышала снизу радостные крики Кишана и мистера Кадама.

После церемонии Кишан пригласил меня на танец, мистер Кадам и Нилима присоединились к нам. В этот раз мы с Кишаном танцевали совсем не так, как год назад, когда он только-только вернулся домой. Он до сих пор слегка сбивался на быстрых мелодиях, зато оказался очень чутким и искусным в медленных танцах. Он нежно и властно прижимал меня к себе и медленно раскачивался, двигаясь в такт музыке. Мне не на что было смотреть, кроме как него, и вскоре оказалось, что не так-то просто сопротивляться этому красивому мужчине и безмолвному призыву его сверкающих золотых глаз.

Когда танец кончился, Кишан нахмурился и сказал, что по местной традиции мужчина может танцевать с девушкой только один танец, после чего обязан возвратить ее отцу и встать в очередь, чтобы дать всем претендентам возможность произвести впечатление на родителей красавицы. Нилима была уже плотно окружена мужчинами, жаждавшими ее внимания, но что самое удивительное – в толпе нашлись охотники и на меня! Теперь я поняла, почему Кишан злился.

Мистер Кадам, с видимым удовольствием руководивший всем мероприятием, представил мне нескольких человек, время от времени переводя их слова для меня, правда, это требовалось не так уж часто. Почти все мои «соискатели» говорили по-английски. Кишан стоял возле мистера Кадама и так грозно смотрел на поклонников, что некоторые в конце концов от нас отошли. Он использовал любую возможность, чтобы потанцевать со мной и обратить в бегство соперников.

Рена по-прежнему не было видно. В конце концов я смирилась с этим и решила, что не позволю ничему испортить мне настроение.

Проводив меня на место после четвертого танца, Кишан, как истинный кавалер, пригласил Нилиму. Когда они отошли, мистер Кадам вызвался принести мне прохладительный напиток, и тут, как назло, золотой веер соскользнул с моего пояса и упал на землю. Я уставилась на него, с досадой топнув ногой. Веер был совсем рядом, но как наклониться за ним в таком узком платье?

Теплый голос негромко промурлыкал мне на ухо:

– Позволь мне…

– Рен! – Я обернулась к нему и громко ахнула. На нем были белые свободные брюки и приталенная синяя рубашка в тонкую полоску, распахнутая на горле. Темно-синий, ночной цвет рубашки идеально совпадал с цветом моего платья. Рен улыбнулся, и мое сердце пустилось вскачь.

Он сделал два шага ко мне, наклонился за веером – и вдруг застыл на месте. Его глаза медленно скользнули вдоль выреза моего платья. Рен даже не думал прикасаться ко мне, но я кожей чувствовала, как его взгляд ласкает меня, неторопливо поднимаясь по моей голой ноге от щиколотки до верхней части бедра. Я пошатнулась, у меня закружилась голова. То, чего Кишан мог добиться, прижав меня к себе, Рен умел делать одним взглядом. Он медленно выпрямился, откровенно любуясь моим нарядом, потом его глаза остановились на моем лице.

– Это платье… Да, теперь я вижу, что это был не просто правильный, а очень правильный выбор. Я мог бы написать целую поэму, воспевая прелесть твоих ног. Ты – истинное пиршество для мужских чувств, Келси.

Я слабо улыбнулась.

– Я бы не назвала это пиршеством. Так, скорее закуска.

Рен положил мою руку на сгиб своего локтя:

– Никаких закусок! Только десерт. Я твердо решил испортить себе аппетит.

С этими словами он потащил меня куда-то в сторону, но тут как раз возвратился мистер Кадам. Рен что-то негромко сказал ему, потом вернулся ко мне.

– О чем ты с ним говорил?

– Я сказал, что позабочусь о тебе до конца вечера. И что мы вернемся домой на джипе.

– Кишан огорчится.

Рен негромко крякнул:

– Кишан провел с тобой наедине большую часть сегодняшнего вечера. Вторая часть праздника по справедливости принадлежит мне. Идем же.

Мы стали выбираться из толпы, но тут меня окликнул Кишан. Я обернулась, пожала плечами и улыбнулась. Кишан рванулся к нам, но мистер Кадам удержал его. Рен с удвоенным рвением потащил меня прочь.

Он ловко огибал людей в толпе, постепенно ускоряя шаг. Мне пришлось бежать, несмотря на каблуки, и я смеялась, цепляясь за его руку.

– Куда мы идем?

– Увидишь. Это сюрприз.

Мы поднырнули под цветочную гирлянду, обогнули группку людей, которые с любопытством проводили нас взглядами, и выбежали за ворота. Впереди показалась центральная лужайка парка, и Рен попросил меня зажмуриться.

Когда он разрешил открыть глаза, я увидела, что стою у скамейки. Развешенные на деревьях бумажные фонарики заливали все вокруг мягким желтым светом, а посреди каменного дворика росло старое манговое дерево. Разноцветные бумажки с пожеланиями пестрели на его ветвях, негромко шелестя под ночным ветерком. Рен вручил мне ветку сирени, воткнул несколько цветочков в мою прическу и дотронулся до моей щеки.

– Ты обворожительная женщина, Келси, – сказал он, – особенно когда краснеешь, как сейчас.

– Спасибо, – улыбнулась я. На секунду трепещущие на ветру бумажки отвлекли мое внимание, и я воскликнула: – Какое прекрасное дерево! Наверное, здесь несколько сотен пожеланий!

– Так и есть. У меня до сих пор пальцы не разгибаются.

Я рассмеялась.

– То есть это все ты написал? Но зачем, ради всего святого?

– Келси… Мистер Кадам рассказал тебе что-нибудь еще о празднике? Например, о его происхождении?

– Нет. Может, ты расскажешь?

Рен усадил меня на скамейку, сел рядом и закинул руку мне за спину. Несколько мгновений он смотрел в ночное небо, потом показал рукой:

– Вот. Видишь эту звезду?

Я кивнула.

– Это Вега, а рядом с ней – Альтаир. Согласно китайскому преданию, Вега и Альтаир – влюбленные, которых разлучил Небесный царь. Он создал между ними широкую реку – Млечный Путь, и любящие остались на разных берегах. Но Вега так горько плакала в разлуке с любимым, что Небесный царь сжалился и разрешил им один раз в год встречаться друг с другом.

– На седьмой день седьмого месяца?

– Да. И вот когда Вега и Альтаир сходятся вместе, мы празднуем их воссоединение, вешая на дерево свои пожелания – в надежде, что счастливые влюбленные посмотрят на нас с небес и на радостях исполнят наши мечты.

– Очень красивая легенда.

Рен повернулся ко мне, слегка коснулся моих волос:

– Я увешал все это дерево своими желаниями, но все они – лишь разные оттенки одной мечты.

– Что же это за мечта?

Рен переплел свои пальцы с моими, хотя я видела, делая усилие, чтобы справиться с болью.

– Я мечтаю найти способ пересечь реку, разделяющую нас, и снова быть с тобой, – ответил он и поднес мою руку к своей щеке.

Я бережно убрала с его лба упавшую прядь волос.

– Я тоже об этом мечтаю.

Он обнял меня за талию, привлек ближе.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно, – прошептала я.

– Не думай об этом, – отозвался он. Потом взял мое лицо в ладони и нежно поцеловал; он едва коснулся губами моих губ, но я почувствовала, как его руки задрожали, и мягко оттолкнула его.

– Тебе будет плохо. Отодвинься от меня, тогда мы сможем дольше пробыть вместе.

– Разве ты не хочешь, чтобы я тебя целовал?

– Хочу. Больше всего на свете хочу, но если можно выбирать, я предпочту просто побыть рядом, чем наскоро поцеловаться и опять остаться одной.

Он вздохнул:

– Как скажешь.

– На этот раз тебе придется покорить меня одними словами, без поцелуев.

– «Скорей бы снег пыталась ты зажечь, чем погасить огонь любви словами»[11]11
  Шекспир У. Два веронца. Пер. В. Левика и М. Морозова.


[Закрыть].

– Можно я прочитаю твои желания?

Рен улыбнулся:

– Если ты это сделаешь, они не сбудутся. Разве ты не веришь звездам?

Я встала, подошла к дереву и сорвала листочек.

– Шекспир, между прочим, сказал: «Порой своей судьбою люди правят, не звезды…»[12]12
  Шекспир У. Юлий Цезарь. Пер. М. Зенкевича.


[Закрыть] Мы сами творцы своей судьбы. Мы изменяем свою жизнь так, как хотим. Я хочу, чтобы в моей жизни был ты. Я выбрала тебя прежде, выбираю и теперь. Нам нужно только свыкнуться с физиологическим барьером. Но я предпочитаю быть с тобой так, как сейчас, чем быть без тебя.

Рен подошел ко мне, обвил руки вокруг моего обтянутого платьем тела. Я прижалась щекой к его шелковой рубашке.

– Возможно, сейчас ты искренне к тому готова, но вскоре ведь можешь передумать. Тебе захочется иметь настоящую семью, детей. И если я никогда не смогу дать тебе это, нам незачем быть вместе.

– Но как же так? – прошептала я. – Ведь и ты можешь выбрать себе другую женщину и получить все это с ней! Разве ты никогда не передумаешь?

Он очень долго молчал:

– Я знаю, что хочу быть с тобой. Кишан был прав, когда сказал, что ты идеальная для меня женщина. Но правда, стимани, заключается в том, что мы можем желать чего угодно, но никто и ничто в этом мире не гарантирует нам исполнения желаний. Я не хочу, чтобы ради меня ты пожертвовала своим счастьем и всем, что для тебя дорого.

– Я пожертвую своим счастьем, если расстанусь с тобой. Давай больше не будем об этом сегодня, ладно?

– Но рано или поздно нам придется об этом поговорить.

– Ах, мало ли что может случиться в будущем! Возможно, к тебе вернется память, когда мы найдем очередной дар или выполним все четыре задания. Я готова подождать! А ты?

– Речь не обо мне. Речь о том, как лучше для тебя.

– Ты – самое лучшее для меня!

– Возможно, когда-то так и было.

– И осталось.

Рен вздохнул и отстранился.

– Ну что, вернемся?

– Нет. Ты обещал мне танец.

– Обещания надо исполнять. – Он протянул ко мне руку и спросил: – Вы позволите?

Когда я кивнула, он обвил обе руки вокруг моей талии и поцеловал меня в макушку. Я прильнула к нему, и мы стали двигаться в такт музыке.

Когда начался фейерверк, мы сели на скамейку и стали смотреть, как вспышки разноцветных огней полыхают в ночном небе. Рен обнимал меня одной рукой, стараясь не касаться кожи. Когда все закончилось, я сказала:

– Спасибо за дерево и за цветы.

Рен кивнул, легонько коснулся цветка в моих волосах.

– Это сирень. Когда мужчина дарит женщине ветку сирени, это означает, что он спрашивает ее: «Ты все еще любишь меня»?

– Ты знаешь ответ.

– Но мне хочется услышать, как ты его произнесешь.

– Да, я люблю тебя. – Я оторвала цветочек от ветки, которую держала в руках, и отдала ему.

Рен взял цветок и задумчиво покрутил его в пальцах.

– Что до меня… Вряд ли я когда-нибудь переставал любить тебя. – Он дотронулся до моей щеки, скользнул пальцами к шее. – Да, я люблю тебя, Келси. И я счастлив, что мы снова нашли друг друга.

– Больше мне ничего не нужно.

Он пристально посмотрел на меня и грустно улыбнулся:

– Идем, Келси. Пора домой.

– Постой! Я возьму несколько твоих желаний.

Рен кивнул, а я быстро сорвала с дерева несколько листочков и снова взяла его под руку. Всю дорогу домой мы молчали. Рен помог мне выбраться из машины, проводил до дверей спальни и запечатлел на моей макушке братский поцелуй.

Переодевшись в пижаму, я забралась в постель, включила лампу и с трепещущим сердцем прочла пять желаний Рена:

Я хочу дать ей все самое лучшее

Я хочу сделать ее счастливой

Я хочу вспомнить ее

Я хочу прикоснуться к ней

Я хочу любить ее

7
Яхта

Мистер Кадам предупредил, что на следующий день мы пустимся в путь спозаранку, поэтому следует насладиться последним днем на суше. Воспользовавшись его советом, мы проспали допоздна. Открыв дверь спальни, я увидела Рена, маявшегося в коридоре.

– Я подумал, вдруг ты захочешь позавтракать вместе?

– Конечно, – ответила я смущенно. – Шоколадные чипсы, арахисовое масло и банановые блинчики – пожалуй, это все.

Он моргнул.

– А я все это люблю?

– О да! Для того чтобы это выяснить, потребовались долгие обсуждения твоих предпочтений. Вперед, Тигр!

Мы перевернули кухню вверх дном, но что такое беспорядок по сравнению с блаженством, расцветшим на лице Рена, когда он попробовал первый кусочек?

– Если я не любил этого раньше, пристрели меня, – пробубнил он с полным ртом. – Чем я могу отплатить тебе за такое счастье? Признавайся, я уверен, у тебя есть какое-то желание!

– Да, блинчики удались. Пожалуй, они стоят того, чтобы поторговаться. Хм-м, знаешь, чего мне не хватает? Массажа. Тебе нет равных в деле разминания спины, но я не хочу причинить тебе боль. Пожалуй, я попрошу Кишана. Он тоже неплохо справляется, а я этой ночью неудачно потянула шею.

Рен отложил вилку и хмуро глянул на меня.

– Я не хочу, чтобы Кишан трогал тебя своими лапами. Ничего, лучше я потерплю.

– Не надо, правда! Тебе не о чем беспокоиться, Кишан очень способный!

– Не спорю, Кишан способен на многое, а первую строчку в списке его талантов прочно занимает увод чужих девушек.

– Значит, вот кто я, твоя девушка!

Синие глаза Рена впились в мое лицо:

– А ты этого не хочешь?

– Просто я не думала, что ты готов назвать так меня прямо сейчас.

– Видишь ли, слова для меня не так важны, как чувства. Я знаю, что хочу быть с тобой и что чем дальше при этом будет Кишан, тем лучше для меня.

– А ты уверен, что не торопишь события только из ревности к Кишану? Может, тобой движет обычный тигриный инстинкт – прыгнуть на оленя раньше, чем это сделает другой? Не чувствуешь за собой ничего такого?

– Возможно, отчасти ты права, – признался Рен. – Но это не значит, что я совершаю ошибку, забегая вперед. Просто я чувствую, что ты – это самое хорошее. Всегда и во всем. Ну так что? Согласна снова стать моей девушкой?

– Я никогда не переставала ею быть! Я всегда была твоей.

Рен одарил меня одной из своих переворачивающих сердце улыбок и объявил:

– Именно это я и хотел услышать!

Он быстро поцеловал мою руку и снова с удовольствием занялся своими блинчиками.

Я же нахмурилась и повозила вилкой в сиропе:

– В таком случае мне придется поговорить с Кишаном.

– Когда?

– Чем скорее, тем лучше. Мне кажется, он злится на меня за то, что я бросила его вчера.

– Хорошо, тогда встречаемся здесь через час или около того. Я все уберу, не беспокойся. Иди, поговори.

– А зачем мне возвращаться? Чем мы займемся через час?

– Я планирую провести с тобой целый день… в образе тигра. Сама подумай, сколько в этом преимуществ: во-первых, я могу часами находиться рядом без всяких побочных эффектов. А во-вторых… разве ты не испытываешь желания почесать мне спинку, поскрести за ушком и поцеловать меня? В этом случае я весь к твоим услугам.

Я расхохоталась:

– Отлично, все будет, как в старые добрые времена. Ладно, до скорого!

Я чмокнула его в макушку и пошла искать Кишана.

Для этого пришлось прибегнуть к помощи навигатора. Кишан был в лесу за домом, укорачивал дерево при помощи своей чакры. Заслышав «вж-ж-ж-жик» возвращающегося диска, я инстинктивно втянула голову в плечи. Кишан, не оборачиваясь, заговорил:

– Что привело тебя сюда? Разве Рен недостаточно тебя развлекает?

– Ты злишься.

Он вздохнул:

– Не то чтобы злюсь… Я просто… расстроен.

– Мы можем поговорить?

Кишан наконец обернулся и посмотрел на меня. Он явно был удручен, но все-таки кивнул и подал мне руку. Я оперлась о нее, Кишан подвел меня к поваленному дереву, и мы сели на траву, привалившись спиной к стволу.

– Прежде всего я хочу попросить прощения за то, что бросила тебя ночью. Рен приготовил мне сюрприз, он целый вечер над ним трудился.

Кишан запустил камнем в дерево, раздался глухой удар, и камень отлетел в траву.

– Поверь, я догадался.

– Ну вот, – вздохнула я. – Но честное слово, я была счастлива весь вечер, который мы провели с тобой!

– Келлс, хватит. Не надо. Ничего не нужно объяснять. Ты решила быть с ним, поэтому ты и пришла. Все, точка, конец романа. Ты не давала мне никаких обещаний, а значит, тебе не в чем себя упрекнуть. Если я питал какие-то надежды, то это только моя вина, не твоя. Я обманул самого себя, неправильно истолковав твои поступки.

– О чем ты говоришь? Какие поступки?

– Когда ты бросила свой фонарь в огонь и улыбнулась мне, я решил, что, возможно, это означало, что ты выбрала меня.

– Но так оно и было – отчасти. Я не стала бросать свой фонарь в воду, потому что мужчина, с которым мне суждено остаться, живет здесь.

– Правильно. И этот мужчина – Рен.

– Я надеюсь, что это так. Прошлой ночью мы долго с ним говорили, и он сказал, что любит меня. Что попытается снова быть со мной.

– Значит, вы снова вместе?

– Насколько это возможно. Я думала о нем, когда бросала свой фонарь. Но при этом и о тебе тоже.

– В смысле? Как это – и обо мне тоже?

Я вздохнула и подтянула колени к подбородку.

– Наверное, я подумала о тебе потому, что твердо знаю – если бы не Рен, я была бы с тобой.

– Выходит, я твой серебряный призер? Запасной вариант?

– Нет, я так не думала. Ты не запасной вариант и ни в коем случае не худший выбор. Ты просто другой выбор. Понимаешь, это трудно объяснить, но я в первую очередь думала о своей привязанности к этой семье, чем к конкретному мужчине. Мое место здесь, с вами. Я – часть вашей семьи.

Кишан хмыкнул.

– Что ж, это верно! Если Рен тебя отпустит, можешь быть уверена – я не позволю тебе уйти.

Я кивнула.

– Сейчас мне кажется, что там, на мосту, я почувствовала, что навсегда привязана к тиграм.

– Ты повязана с тиграми, это точно! – Кишан обхватил меня за плечи и привлек к себе.

– Не знаю, как все сложится дальше, – призналась я. – Когда-то я обещала тебе счастливый конец и до сих пор в глубине души верю, что так оно и будет.

– Вряд ли это возможно, но спасибо тебе хотя бы за то, что оставила мне надежду.

– Не думаю, что оказала тебе этим услугу.

– Еще какую! Что бы ни случилось, ты всегда будешь членом нашей семьи, будешь частью меня и Рена. Мне достаточно знать, что ты всегда будешь рядом.

– А я счастлива, что у меня всегда будете вы с Реном. Два моих тигра.

Я положила голову ему на грудь, но тут же сморщилась и потерла шею.

– Ох, отлежала во сне!

– Давай помассирую.

– Не надо, Рен будет сердиться. Он не хочет, чтобы ты распускал руки.

– Чего не знаешь, о том не страдаешь. Давай поворачивайся.

После массажа шеи я вернулась домой и отыскала Рена в библиотеке. Как и было обещано, он превратился в тигра и положил голову мне на колени. Я успела взять с него слово не приставать ко мне с тигриными поцелуями, но он все равно обслюнявил мне все руки. Я гладила его по спинке и читала ему стихи, а он то засыпал, то снова просыпался.

Он оставался тигром до самого вечера и в таком виде отправился следом за нами с Кишаном в кинозал, посмотреть фильм на ночь. Я села на пол рядом с ним и кормила его попкорном, а он слизывал соленые кусочки у меня с ладони. Потом я положила голову на колени к Кишану и уснула.

Проснувшись среди ночи, я обнаружила, что лежу на своей кровати, укрытая бабушкиным лоскутным одеялом. В кромешной тьме я сбросила с себя одеяло и спустила ноги с постели. Мои ступни уперлись в пушистую тушу, растянувшуюся на полу.

– Рен! Это ты?

В ответ раздалось тигриное урчание.

Рен!

Я улыбнулась в темноте, поцеловала его в голову и отправилась в ванную. Почистив зубы и переодевшись в пижаму, я вернулась в постель и увидела два золотых глаза, глядящих на меня с веранды. Я на цыпочках подошла к двери, открыла ее и погладила черного тигра.

– Спасибо, что отнес меня в кровать. Спокойной ночи. – Я поцеловала его в макушку и вернулась досыпать.

На следующее утро меня разбудил стук в дверь и приглушенный голос. Кажется, я снова уснула, потому что вдруг почувствовала, как Рен коснулся моего лба.

– Пора вставать, соня! Мы уезжаем.

Я перевернулась на живот и пробурчала в подушку:

– Еще пять минуточек, хорошо?

– Я бы с радостью дал тебе пять раз по пять минуточек, но Кадам уже рвет и мечет.

Я со стоном затрясла головой, когда Рен попробовал убрать спутанные волосы с моего лица.

– Ты ужасно милая, когда хнычешь. Вставай, йадала. Пора в дорогу.

– Рен, ты уже сто лет не называл меня йадала, значит, я еще сплю. Уходи, дай мне поспать.

– Ладно, будь по-твоему. Вставай, стимани!

– У-ууу, йадала мне больше нравится.

– Все, жду тебя внизу.

К тому времени, когда я приняла душ, оделась и взяла рюкзак, все уже сидели в машине. Мистер Кадам занял место водителя, Кишан устроился рядом. Поймав мой недоумевающий взгляд, он грустно улыбнулся и кивнул мне на заднее сиденье. Рен весь просиял, когда я забралась в машину. Он чмокнул меня в макушку, превратился в тигра и положил голову мне на колени.

Мистер Кадам обернулся к нам:

– Все в порядке, мисс Келси?

– Да. А вы случайно завтрак не прихватили?

– У меня в сумке Золотой плод, – отозвался Кишан. – Попроси чего хочешь.

Я заказала себе черничный коктейль с йогуртом. Рен с явным интересом покосился на мой стакан.

– Даже не мечтай, Тигр! В прошлый раз вся машина была в липкой тигриной слюне! Хочешь чего-нибудь еще?

Он фыркнул и положил голову на прежнее место.

– Ну и ладно. Когда проголодаешься, скажи.

По дороге мы обсуждали пророчество, и я так увлеклась беседой, что не заметила, как мы влились в плотный поток мумбайского транспорта. Рен негромко урчал и вскоре задремал у меня на коленях. А я была счастлива возможности без опаски дотрагиваться до него, пусть даже в тигрином обличье. Я гладила его по голове, зарывалась пальцами в нежную шерсть на шее и легонько массировала шкуру, отчего мой полосатый попутчик впал в подобие тигриного транса.

Через какое-то время я опустила стекло и вдохнула полной грудью запахи океана и пряный аромат Мумбаи. Когда мы проезжали мимо рыбацкого рынка, пришлось поспешно поднять окно, потому что сразу несколько разносчиков стали продвигаться к нашей медленно катившейся машине.

– Эй, Рен, пригни голову!

В ответ он заурчал, да так, что вся его грудь заходила ходуном, а рокот отдался мне в бедра. Через рынок мы выехали в порт и покатили вдоль пирсов, где стояли большие суда. Я спросила мистера Кадама, какое из них наше.

– Никакое, мисс Келси. Наше дальше.

Чем дальше мы ехали, тем крупнее становились суда. «Кажется, скоро приедем. Уже и порт кончается!»

Наконец мистер Кадам остановился перед какой-то оградой, и Кишан вставил в терминал карточку. Ворота распахнулись, мы медленно двинулись мимо элегантного здания, вокруг которого сновали рабочие в униформе.

– Что это? – спросила я.

– Яхт-клуб. Почти приехали, мисс Келси.

Круговая дорожка, огибавшая здание, привела нас на пирс. Это была бухта с расходящимися во все стороны лучами-причалами, у которых возвышались гигантские суда.

Я разинула рот.

– У вас есть круизное судно?

Мистер Кадам рассмеялся:

– Мисс Келси, строго говоря, наш корабль называется мега-яхта.

– То есть он больше обычных яхт?

– Да. Видите ли, яхты, как и все на свете, имеют свою классификацию. Согласно мнению моряков и речников, яхтой называется любое судно, которому требуется экипаж. Супер-яхты – это, грубо говоря, суда длиной от двадцати до сорока пяти метров, длина мега-яхт начинается от сорока пяти метров, а гига-яхтами называют гигантов длиной от восьмидесяти до ста метров. Впрочем, такими редко владеют частные лица.

Я зажмурилась и пошутила:

– Мистер Кадам, как же так? Я была уверена, что вы владелец гига-яхты!

– Я думал о такой, – совершенно серьезно ответил он, – но гига-яхта слишком велика для наших с вами целей. Впрочем, наша красавица по размеру приближается к маленькой гига-яхте. Уверен, нам ее хватит.

– Неужели?

Мистер Кадам кивнул.

– Думаю, что да, – ответил он, не заметив моего сарказма.

Он свернул налево, к третьему доку, и мы покатили вдоль борта корабля, при виде которого я еще шире разинула рот. Это была мега-яхта в полном смысле этого слова – вся гладкая, лоснящаяся и роскошная. Верх ее сиял ослепительной белизной и блестел иллюминаторами. На ней было три палубы и короткая белая башенка на самом верху. В нижней части, выкрашенной в черный цвет, иллюминаторы были поменьше. Ниже ватерлинии располагались еще две дополнительные палубы.

Когда проезжали мимо кормы, я задрала голову и увидела на борту название, написанное на хинди: «Дэчень».

Мистер Кадам заехал на невысокий трап и остановился в судовом гараже. Здесь Рен превратился в человека и помог выбраться наружу.

Мистер Кадам немедленно взял на себя командование:

– Рен! Кишан! Отнесите вещи в каюты и скажите капитану, что мы на борту и готовы отчалить. Я пока покажу мисс Келси судно.

Я отдала свой рюкзак Кишану, который бросился вверх по трапу догонять Рена. Двое незнакомых мужчин спустились вниз, чтобы убрать трап. Я осмотрела залитый светом гараж и убедилась, что там запросто могла бы поместиться еще одна машина. Поднятые трапы закрывали какие-то предметы, закрепленные на стене. За исключением этого, помещение ничем не отличалось от обычного чистого домашнего гаража. Я глупо хлопала глазами, не в силах поверить, что мы очутились на самом большом корабле из тех, что мне доводилось видеть.