Текст книги "Обещай мне рай"

– Проклятие!

Дверь резко захлопнулась позади Кэт, которая вошла в небольшую гостиную, с трудом сдерживая ярость.

– Это богохульство! – Двоюродная бабушка Гекуба заерзала в глубине обитого узорчатой тканью кресла. Она огляделась и поспешно спрятала маленькую книжечку в складках своего черного одеяния.

– Да, бабушка, вы правы. И где, черт возьми, вы были все это утро?

Пожилая леди с виноватым видом воздела глаза кверху, затем ее взгляд устремился на книжку, лежащую на коленях, прежде чем она вновь обрела хладнокровие.

– Я встала рано, съела корочку хлеба, а потом, разумеется, провела оставшееся утро на коленях, молясь за всех язычников и за тебя.

Кэт внезапно рассмеялась и присела перед старушкой.

– Я нуждаюсь в чем-то более действенном, чем ваши молитвы. Мне необходимы ваши наставления.

– Неужели? – спросила та, как всегда, обезоруженная доброй, ласковой улыбкой внучки.

Кэт тряхнула каштановыми волосами.

– Вы должны помочь мне. У вас немалый жизненный опыт и есть чем поделиться со мной. В свое время вы имели огромный успех в высшем обществе в течение многих лет, и у вас большие познания в определенной области.

Старушка нахмурилась.

– И для чего же тебе это? Чтобы ты вышла замуж за какого-нибудь богатого бездельника? Хочешь иметь дорогие платья, драгоценности, дома с многочисленной прислугой и прочие материальные блага, которыми дьявол прельщает доверчивых людей?

– Вы хорошо знаете, что я не стремлюсь к этому, бабушка.

– Конечно. Ты всегда была гораздо разумнее своих братьев и сестер, вместе взятых. До того как тебе в голову пришла эта безумная идея, я считала тебя очень умной. Ты знала, как лучше вести хозяйство, могла произвести экономические расчеты.

– Мне просто было интересно заниматься всем этим. – Кэт пожала плечами. – К тому же никто другой не хотел позаботиться о поместье Маркуса, хотя в этом была насущная необходимость.

– Твоему брату следовало бы самому позаботиться о своем чертовом поместье, которое он унаследовал. Не могу понять, как он получил титул.

– В качестве троюродного племянника, – ответила Кэт и тихо добавила: – Ему было тогда только тринадцать лет.

– А тебе сколько? Семнадцать?

Кэт вздохнула. Это был давний предмет разногласий между ними. Бабушка никогда не могла понять простой очевидный факт: внучке нравилось управлять поместьем, а сама она никогда не имела такой склонности.

– Ты обратилась ко мне за помощью, – сказала наконец старушка. – Прежде всего надо аргументированно обосновать свое намерение, если хочешь, чтобы я стала союзницей в реализации твоего преступного плана.

– Что же в нем преступного? – спросила Кэт с искренним удивлением. – Я хочу лишь заключить брачный контракт, который обеспечит меня и мою семью денежными средствами, как это делают многие другие женщины.

– Сомневаюсь, что брак с каким-нибудь богатым бабником сделает тебя счастливой.

Кэт всплеснула руками.

– Когда это счастье стало необходимым для удачного замужества? Мама много раз влюблялась и четырежды «счастливо» представала перед алтарем!

– Каждый ее брак был относительно удачным, – чопорно заметила Гекуба.

– Я не отрицаю этого. Мама тоже так считает, но это не принесло семье ничего, кроме бедности! Саймон не смог купить патент, чтобы заняться бизнесом. Тимон не имел шанса поступить в Оксфорд, хотя был хорошо подготовлен. Для Инид не оказалось средств, чтобы она могла выйти в свет год назад. Бедный Маркус, получив в наследство поместье, страдает, оттого что его обитатели почти нищие. Только Марианна пока не испытывала трудностей, хотя в следующем году должна быть представлена обществу!

– Ты не можешь обвинять свою мать за то…

Кэт взмахнула руками.

– И не собираюсь делать этого, бабушка. Я просто говорю, чем обернулось ее так называемое счастье! Мы все думали, что наши проблемы будут решены, когда она вышла замуж за Филиппа Монтроуза. Мама тоже думала, что все устроится, когда они вернутся из свадебного путешествия. Однако оно затянулось на целых четыре года! И если не считать редких, нелепых и бесполезных подарков, мы по-прежнему катастрофически бедны. Пора что-то изменить в жизни нашей семьи, пока мы все не попали в долговую тюрьму. Поэтому я решила из практических соображений выйти замуж за лорда Стрэнда.

Гекуба сузила глаза.

– Почему именно за него?

Кэт пожала плечами:

– Он очень богат. Он симпатичен. Он прагматик. И достаточно пожил на свете, чтобы избавиться от потребности докучать женщине в связи с недостаточным вниманием к нему. Стрэнд интеллигентен и, полагаю, будет весьма деликатным в супружеских отношениях. К тому же постоянно занят государственной службой и общественной деятельностью, что убережет его от скуки семейного быта. Я тщательно изучила этот вопрос, бабушка. Посвятила много времени составлению списка кандидатов и получению информации из разных источников об их пригодности в качестве супруга. Меня интересовало не только их социальное положение, но также политические, деловые и семейные связи. Лорд Стрэнд безоговорочно занимает первое место. – Кэт с явно довольным видом похлопала по карману своей юбки.

Гекуба, казалось, была ошеломлена.

– У тебя действительно хранится там список?

– Да! – ответила Кэт. – Думаю, он больше не нужен мне, но тем не менее на всякий случай я держу его под рукой.

– Это, конечно, самое надежное место, – пробормотала Гекуба.

– Теперь понимаете, бабушка? В моих побуждениях и планах вовсе нет ничего предосудительного. Уверяю вас, мой выбор не является легкомысленным.

Гекуба покачала головой:

– Разумеется, ты проделала огромную подготовительную работу. Но скажи мне, неужели ты действительно думаешь, что сможешь заставить этого человека полюбить тебя?

– Любовь? По-моему, в настоящее время это слово приобрело иное понятие, чем в прошлые времена. Я никогда не испытывала увлечения дольше, чем длится танец или десерт за обедом. Не хочу, чтобы мое будущее базировалось только на таком зыбком чувстве.

– Я подумаю об этом, Кэтрин, – сказала Гекуба, качая головой и глядя с задумчивым выражением лица на свою не по годам умную внучку. – А пока почитай недавно приобретенный мной трактат «О девичьем целомудрии». Тебе это просто необходимо.

Глава 5

К полудню Кэт соскучилась по обществу. Ее бабушка удалилась в свою комнату для «духовного восстановления», как она обычно говорила, отправляясь подремать. Или, может быть, Гекуба читала то, что тайно прятала в своих юбках. Миссис Медж избегала Кэт и сразу исчезала через дверь, противоположную той, через какую входила девушка. А несколько часов назад она видела, как Томас верхом отправился по своим делам. Кэт принялась за письма подругам в Лондоне, братьям и сестрам в Йорке, однако оставила это занятие, когда почувствовала боль в пальцах. Ей стало скучно. Она редко пребывала без дела. Беззаботность не доставляла ей удовольствия.

Девушка посмотрела в окно спальни на сады и огороды. Несколько неряшливых ребят гонялись там за испуганной кошкой и бросали в нее гнилые яблоки, в то время как обезумевшее несчастное животное искало спасения. Наконец кошка забралась на старую яблоню, а гикающая орава оборванцев окружила дерево и снова принялась трясти его. Кэт разозлилась и вышла из комнаты. Те, кто знал ее, увидев эти суженные зеленые глаза, старались не попадаться на ее пути. К несчастью для детей, они еще не имели удовольствия познакомиться с характером леди Кэт Синклер.

* * *

Ступив на дорожку, ведущую от конюшни к задней части дома, Томас стер пыль со лба и, потопав каблуками, сбил грязь с сапог. Миссис Медж будет страшно переживать, если он замарает безупречную чистоту прихожей.

Внезапно он остановился, пораженный представшей перед ним сценой.

Послеполуденное солнце над старой каменной оградой своими золотистыми лучами освещало девушку, сидевшую под старой яблоней. Ее платье в полоску вздымалось волнами вокруг ног. Изящная соломенная шляпка свисала на зеленой ленте, повязанной вокруг прелестной шеи. Рядом, подперев подбородок руками, лежали дети и внимательно слушали ее. Она изображала что-то, о чем говорила, выразительно поднимая вверх руки.

Кэт представляла собой очаровательную картину. Ее экспрессивное лицо выражало увлеченность, как и лица маленьких слушателей. Несомненно, она рассказывала им какую-то интересную историю, и две девчушки доверчиво прильнули к девушке. Какая мирная, прелестная картина, подумал Томас. И тут же цинично задался вопросом: почему молодые особы обычно полагают, что способность очаровывать детей сказками непременно убедит потенциальных женихов в их готовности к материнству?

Снова двинувшись вперед, он подумал, какую сказку она рассказывает. Про Красную Шапочку? Про Кота в сапогах?

– …как только вы увидите крысу, вы должны, прежде чем метнуть камень, медленно отвести руку назад, так чтобы не спугнуть ее. Цельтесь в тело. Эти твари обычно быстро вертят головами, а в движущуюся цель трудно попасть.

– Да ладно тебе! – раздался явно сомневающийся голосок. – Крысу никогда не убьешь камнем.

– Ты уверен? Жаль, что здесь нет моих братьев – Саймона и Тимона. Они подтвердили бы мои слова, – сказала Кэт и улыбнулась, вспомнив детство. – Моя младшая сестра Инид тоже мастак в этом деле. Не такая умелая, как я, но достаточно ловкая. – Девушка стряхнула пыль со своих юбок.

– Сколько же крыс вы прикончили, леди Кэт? – спросил рыжеволосый паренек с явным почтением в голосе.

– Немного. Должна сказать, мне никогда не удавалось уничтожить этих противных тварей столько, сколько это делает домашняя кошка. Она ловит в среднем пару крыс в неделю.

– О! – воскликнул другой мальчик. – Это маловато. Блазер ловит гораздо больше!

Кэт наклонилась вперед и пристально посмотрела в мордашки детей.

– Надо благодарить эту кошку, а вы загнали ее на дерево!

– Мы не собирались причинить ей вред, хотели только немного побаловаться, – сказал кто-то из ребят.

– Это нехорошее развлечение. Глупо преследовать того, кто приносит пользу. Гораздо разумнее и полезнее уничтожать крыс.

– Мы больше не будем охотиться за кошкой, – пообещал кто-то тонким голоском.

Какая замечательная девушка, подумал Томас, невольно очарованный этой умилительной сценой. И она выбрала Джайлса Стрэнда. Если дошедшие до него сведения верны, его друг и бывший напарник близок к тому, чтобы вскоре приобрести такую же дурную славу, какую имел он сам. Возможно, намерение Кэт выйти замуж за Джайлса имеет смысл не только для нее, но и для него. Скорее всего это именно та женщина, которая убережет его приятеля от духовной деградации. Глядя на нее, Томас готов был поверить в это.

Если слух не обманывает его, в данный момент Кэт поучает детей, как правильно бороться с сорняками в огороде. Она держала в руке тонкую ветку и умело командовала своим маленьким войском.

– Осторожнее, Джек, у клубники корни залегают неглубоко. Тэнси, прореживание ряда не означает полного истребления его. – Она указала своим покрытым листьями жезлом на девочку.

Томас больше не мог оставаться безучастным; контраст между ее утонченной элегантностью и не допускающей возражений требовательностью выглядел весьма трогательно.

– Есть садовники, которым я плачу, чтобы они выполняли эту работу, – напомнил внезапно подошедший хозяин дома.

– Это он! – крикнули испуганные дети, и бросились врассыпную, как стайка крыс, о которых только что говорили; одни перемахнули через ограду, другие скрылись за углом.

Кэт поднялась на ноги, испытывая неловкость. Томас Монтроуз, облокотившись на ограду, улыбался; его крепкие белые зубы ярко выделялись на загорелом лице. Рукава рубашки были закатаны, и он удерживал одним пальцем куртку, перекинутую через плечо. Очевидно, Томас наблюдал за ней некоторое время, и Кэт в очередной раз позабавила его своей непосредственностью. У него был такой вид, словно он только что присутствовал на веселом театральном представлении. Ей необходимо сдерживать свои порывы, иначе он не будет воспринимать ее серьезно.

«Она действительно очень хороша, – подумал Томас, – особенно когда разрумянится». Он хотел сказать ей, чтобы она не смущалась. Девушка выглядела сейчас такой соблазнительной! Кэт двинулась, чтобы уйти, и у него вдруг возникло желание задержать ее. Ему хотелось узнать, какими еще необычными качествами она обладает.

– Ты любишь детей? – спросил он небрежно.

Кэт остановилась и изучающе посмотрела на него через плечо. Допустимо ли, чтобы искушенные соблазнительницы любили? Она так не думала. Ведь с ними так много возни.

– Вовсе нет, – сказала Кэт и, повернувшись, направилась к кухонной двери. – Я обожаю кошек.

Кэт ужасно не нравилось сидеть без дела и ждать, когда появится Томас, чтобы оценить ее вечерний наряд. Чем больше она думала о его едва скрываемой насмешке над ней, тем все решительнее утверждалась в намерении показать свое превосходство и заставить его преклоняться перед ней. Только сочувствие к его нынешнему положению и в какой-то степени вчерашнее злоупотребление спиртным удержали ее от того, чтобы немедленно упаковать вещи и уехать. «Лишь христианское сострадание, – подумала она, – удерживает меня здесь. Неужели он не понимает этого?» К тому времени, как в дверь ее комнаты постучали и вошла служанка, чтобы предложить ей помощь, Кэт была полна решимости.

– Филдинг, – обратилась она к горничной, – передо мной стоит сложная задача… – Девушка начала расшнуровывать корсет.

– Да, мэм.

– Мистер Монтроуз, – Кэт сделала паузу и решительно сняла свои юбки, – считает, что мой гардероб лишен всякой привлекательности.

– Правда? – Рот служанки удивленно приоткрылся.

Кэт отбросила ногой свое платье и шагнула к шкафу.

– Да, уверяю тебя.

Она начала перебирать одежду, и ее зеленые глаза заблестели, когда остановились на заслуживающем особого внимания платье. Кэт сняла его с вешалки.

– Филдинг, как ты думаешь, имеет ли право мужчина решать, какой наряд выбрать женщине? Полагаю, ты, как и любая здравомыслящая женщина, дашь отрицательный ответ на этот вопрос. – Кэт прошла к туалетному столику и села, держа на коленях роскошное платье из шелка цвета слоновой кости.

– Однако мы должны молча соглашаться с таким абсурдом ради достижения своих целей. Разумеется, это не делает нам чести, но мы лишены возможности поступать иначе. И хотя подобное поведение нельзя назвать благородным, тем не менее оно позволяет добиться желаемого результата! Поэтому, Филдинг, затяни потуже мой корсет!

– Хорошо, мэм. – Девушка подошла и осторожно подтянула шнурки.

– Сильнее!

Филдинг ухватилась покрепче за шнурки и туго натянула их.

– Еще сильнее!

Служанка сдвинула брови.

– Вы не сможете дышать, мэм, – сказала она с опасением.

– Привлекательная женщина не должна обращать внимание на такие мелочи, – проворчала Кэт в ответ. – Мне известно это из достоверных источников. Поэтому постарайся, пожалуйста.

– Если затянуть сильнее, ваша грудь будет выступать поверх сорочки, – пробормотала служанка. Тем не менее она уперлась ногой в спинку стула и изо всех сил потянула шнурки.

Грудь Кэт поднялась над отороченным кружевами декольте. Она с холодным одобрением окинула ее взглядом, после чего потребовала подать ей муслиновую нижнюю юбку. А в ожидании с мрачным видом наблюдала, как постепенно бледнеет ее лицо. В этот момент дверь резко распахнулась и в комнату вошел Томас в грубой рабочей одежде. Кэт ахнула и быстро прикрылась платьем.

– О, прости! Я так и думал, что ты приложишь немало усилий, чтобы выглядеть наилучшим образом сегодня вечером. Мы будем обедать, – он взглянул на часы на каминной полке, – чуть менее чем через три часа. Тебе следует постараться привести себя в порядок к этому времени, – закончил он с некоторым сомнением в голосе.

– Зачем вы пришли, сэр? – резко спросила Кэт.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Я хотел прояснить основную тему нашего сегодняшнего вечера.

– А вы не думаете, что могли бы подождать, пока я не оденусь должным образом для такого разговора? – спросила она, прищурившись.

– Ты так мило смущаешься! Это очаровательно! – Томас с довольным видом рассмеялся.

Затем, сделавшись серьезным, он добавил:

– Однако очарование – это не то, чего мы добиваемся, не так ли, Кэт? Ты должна быть смелее. Опытная соблазнительница никогда не теряется. Любую неловкую ситуацию она оборачивает в свою пользу.

– Примером может служить твоя служанка. – Томас махнул рукой в сторону Филдинг, которая только усмехнулась в ответ. – И твоя бабушка, которая спит в соседней комнате. – Он кивнул на открытую дверь, через которую доносился легкий храп Гекубы. – Ты должна испытывать лишь возбуждение в связи с присутствием мужчины, позволяя ему любоваться твоими прелестями.

Он оглядел Кэт, прижимавшую платье к груди, и на лице его отразилось сомнение.

– Однако мне непонятно, как женщину, прикрывающуюся платьем и опоясанную металлическими кругами, можно считать соблазнительной.

– Эти обручи из китового уса, – пояснила Кэт.

– Какой ужас! – Он слегка содрогнулся. – Это еще хуже. В любом случае, Кэт, не стоит смущенно прикрывать тканью грудь, словно ты боишься показать ее. Это отдает излишней щепетильностью.

Ее порозовевшие щеки сделались огненно-красными, прежде чем она вновь обрела чувство собственного достоинства и сказала:

– Можно считать это одним из ваших наставлений?

– О да. Я хочу, чтобы ты достигла совершенства в том, чего желаешь. Для этого необходимо учитывать всевозможные нюансы. Ведь ты намерена стимулировать свою жертву… то есть простака… то есть своего суженого.

Он улыбнулся, а Кэт нахмурилась.

– Соблазнение, – продолжил он противным наставническим тоном, – это искусство заставить кого-то желать того, чего он и не надеется получить. И ты должна внушить ему, что он не только хочет иметь, но крайне нуждается в предмете своего желания, пока это не станет навязчивой идеей, которая в конце концов приведет его к полной капитуляции. И тогда он сделает все, чтобы завладеть объектом своего поклонения. Думаю, в твоем случае нужным результатом можно назвать брачное предложение, не так ли? – спросил Томас с лукавой улыбкой.

– Да, – согласилась Кэт, – хотя, думаю, оно не должно быть полностью лишено любовной окраски.

– Следует иметь в виду, что брачный контракт – это лишь вид сделки. И в этом нет ничего плохого. Считается вполне приемлемым, когда покупатель и продавец знают, на что соглашаются. Ты ведь понимаешь, на что идешь, Кэт?

Его глубокий мелодичный голос сделался бархатным. Кэт была обезоружена внезапным вопросом Томаса и вместе с тем наряду со смущением почувствовала нарастающий гнев. Несомненно, он намеревался еще раз наказать ее за вчерашний вечер; и проявление заботы было притворным. Она не поддастся на эту уловку.

– Я твердо знаю, чего хочу, – решительно произнесла девушка.

– В таком случае обсудим это должным образом за обедом и подумаем, что мы можем сделать для тебя, – сказал он, вернувшись к своему выводящему из себя безучастному тону. И оставил Кэт, в голове которой зарождался план мести, тогда как Филдинг снова приблизилась к ней, держа в одной руке щетку, а в другой – какие-то листья.

* * *

– Должен признаться, виноградные листья в твоих волосах сначала поразили меня, но сейчас я нахожу их весьма оригинальным украшением. Они выглядят довольно привлекательно в отличие от обычных цветов в прическах большинства женщин. – Томас одобрительно кивнул.

Кэт радостно засмеялась.

– У меня тоже были определенные сомнения. Но я согласна: это очень оригинально. Думаю, Филдинг восприняла ваши слова как вызов и решила сделать меня особенно привлекательной. – Девушка улыбнулась.

Обед прошел в удивительно дружелюбной атмосфере. Было лишь несколько моментов, когда Томас пытался слегка уколоть ее. Поддразнивать Кэт доставляло ему удовольствие, которому он не мог противиться. При этом иногда у него возникало чувство вины, которое он быстро заглушал вежливым обращением с ней. Было ясно, что девушка сделала все, чтобы произвести на него впечатление своей изысканностью.

Она удалила кружевную вставку на корсаже платья. При этом ткань так плотно облегала грудь, что казалось, во время глубокого дыхания выпуклости окажутся поверх декольте. Кроме того, Кэт избавилась от рукавов и в значительной степени обнажила плечи в ответ на его замечание относительно излишней стыдливости. К тому же она распустила свои каштановые волосы так, что они роскошной волной спускались на спину.

Томас невольно подумал: сможет ли он долго оставаться сдержанным при такой откровенной демонстрации женских прелестей? Однако манера поведения девушки настраивала исключительно на дружеский лад. Ее разумные высказывания относительно проблем, связанных с предложенным лордом Элдоном Хлебным законом, побуждали к интересной содержательной беседе. А в связи с тем, что она была прекрасно осведомлена о положении во Франции, они могли бы, не дай Бог, весь вечер обсуждать вопросы политики! Вместо этого Томас предложил ей присоединиться к нему в кабинете, чтобы выпить бокал вина.

Кэт села на небольшую, обтянутую бархатом кушетку перед камином, тепло которого приятно согревало в такую холодную не по сезону погоду. Гекуба прислала записку, в которой кратко объясняла, что строгость молитвы требовала провести на коленях почти весь день и это крайне утомило ее. Хотя она вынуждена отсутствовать в течение оставшегося вечера, писала бабушка, она не сомневается, что все правила приличия будут соблюдены. Томас кивнул Бобу, чтобы тот подал графин и бокалы.

– Кажется, моя компаньонка твердо встала на путь целомудренной сдержанности, – улыбнулась Кэт. При этом она подумала, почему записка ее старушки заставила Томаса презрительно скривить губы. Он смял листок бумаги и бросил его в огонь.

Потом посмотрел на Кэт и махнул рукой, отпуская лакея.

– Почему твоя бабушка носит черную одежду? Если бы ваша семья потеряла кого-нибудь, мне сообщили бы об этом.

– Нет, слава Богу, у нас все здоровы, – ответила Кэт. – Я подозреваю, что это траур в связи с прошлыми прегрешениями, которые теперь она считает недопустимыми. О, мы не раз слышали ее проповеди о дьявольской природе мужчин и о безнравственности физических связей!

Томас усмехнулся, оценив чувство юмора девушки.

– Должен заметить, старушка – настоящий знаток в этой области, – согласился он.

– О, несомненно! Но неужели ее многочисленные любовные связи не оставили хотя бы несколько хороших воспоминаний?

– Возможно, нет, – пробормотал Томас, вытянув свои длинные ноги и задумчиво глядя на огонь.

– Я отказываюсь верить в это, – сказала Кэт с наивной самоуверенностью. – Впрочем, мне трудно судить, поскольку, как вы всячески старались подчеркнуть, у меня нет необходимого жизненного опыта.

– Ты ставишь меня в незавидное положение. Выходит, я считаю, что только опытный соблазнитель может иметь свое суждение о подобных связях.

Кэт невинно улыбнулась:

– О, я не имела такого намерения. Просто хотела узнать мнение знатока относительно распутного поведения.

– Понятно, – сказал он.

Кэт поднялась с тахты и некоторое время постояла перед камином. Затем медленно повернулась и посмотрела на Томаса с теплой улыбкой.

– Теперь продолжим наши уроки. – В ее мягком голосе чувствовалась решимость. – У меня есть несколько вопросов, на которые я хотела бы получить ответы, если возможно.

– Спрашивай, – настороженно ответил Томас.

– Во-первых, если женщина хочет заинтересовать повесу, полагаю, утонченность не является ее главным оружием? Нужна ли она в этом случае?

– Это зависит от того, что понимать под этим. Если ты имеешь в виду описание в дневнике своих тщетных желаний или нашептывание их какой-нибудь подружке в надежде, что они дойдут до ушей желанного объекта, то такие ухищрения едва ли приведут к успеху. С другой стороны, появление в обществе в платье из красного шелка и с распущенными свободно волосами выглядит крайне вызывающе.

Томас тут же пожалел о своих словах, как только произнес их, поскольку вовсе не имел в виду ее прическу. Кэт слегка покраснела и вновь устремила свой взгляд на огонь. В мягком свете камина ее обнаженные плечи казались янтарными. Томас никогда не считал Джайлса Стрэнда глупцом, но если он не обратил внимания на эту девушку, он просто слепой.

– Значит, должен быть какой-то компромисс? Надо пытаться привлечь внимание мужчины так, чтобы другие не заметили этого? – спросила она.

– Ты, несомненно, очень способная ученица.

– Однако непонятно, как можно незаметно вызвать желание?

– Ты должна намекнуть на свою доступность, но только своему избраннику.

– О, это не сработает. Любая незамужняя женщина в лондонском обществе теперь не может быть недотрогой, – возразила Кэт. – Мы воспитаны так. Надо принимать во внимание нынешние нравы.

– Да, но молодая женщина из общества готовится для того, чтобы вступить в брак. Для чего же еще? Но, насколько я понимаю, твоя задача заключается в том, чтобы с весьма туманной целью просто привлечь внимание лорда Стэнда. – Его голос прозвучал немного резковато даже для собственных ушей.

– Стрэнда, – поправила его Кэт и подозрительно сузила глаза. Затем продолжила: – Да, но как сделать это?

– Мы здесь именно для того, чтобы решить эту трудную задачу, не так ли?

– Ах да! Я должна овладеть искусством заставить мужчину желать чего-то…

– …но так, чтобы он не был полностью уверен, что получит это, – закончил Томас.

– Понятно! – Кэт оторвалась от созерцания пламени и пристально посмотрела на него. Затем подняла руку и провела пальцами по своим золотистым волосам. По-видимому, этот непроизвольный жест свидетельствовал о ее сосредоточенности. Ее поза напоминала изящную статуэтку на фоне угасающего пламени. Томас наблюдал, как вздымается и опускается грудь девушки при каждом вздохе. Внезапно у него пересохло во рту. Она стояла так несколько долгих мгновений, затем подошла к буфету и налила себе бокал хереса.

– Дайте подумать, смогу ли я продемонстрировать свои способности на конкретном примере, – сказала Кэт, подходя к нему. Томас продолжал молча наблюдать за ней. – Скажем так: вы мужчина, которому нравится херес. – Она взглянула на бокал в своей руке. – И только у меня сейчас бокал этого вина.

Кэт провела изящным указательным пальцем по краю хрусталя.

– Допустим, вы не пили херес в течение нескольких лет. Мадера, миндальный ликер, бургундское вино – да… но вы хотите именно этот напиток.

Погрузив палец в янтарную жидкость, она поднесла его к своим губам. Затем высунула язычок и медленно слизнула влагу с кончика пальца, после чего улыбнулась, оценив вкус. Томас восхищенно наблюдал за ней, чувствуя, как учащается его пульс при виде картины, которую Кэт представляла.

– А теперь допустим, что бокал с хересом рядом, – продолжила она, – но вы не знаете, насколько он хорош.

Снова обмакнув палец в вине, она медленно сунула его в рот и начала посасывать кончик. Томас не мог оторвать глаз от этого волнующего зрелища.

Шелк ее платья, шурша, коснулся его сапог, когда девушка вплотную приблизилась к нему. Он мог видеть проступающую голубизну вен на ее груди, чувствовать исходящее от нее тепло и ощущать мягкость волос, касающихся его лица. Кэт в третий раз погрузила палец в вино, но теперь медленно поднесла его ко рту Томаса и легким движением провела по нижней губе. Он почувствовал, как напряглись мышцы его лица и груди.

Кэт нежно провела пальцем по его рту.

– Теперь вы ощутили вкус хереса. Но достаточно ли? Вероятно, глоток вина удовлетворил бы вас в большей степени? Разве это не то, чего вы действительно хотите? – Ее голос приобрел волнующий хрипловатый оттенок.

Подняв хрустальный бокал, Кэт медленно сделала небольшой глоток. Влага придала блеск ее губам, и свет камина подчеркивал их соблазнительную пухлость.

Кэт снова протянула руку к Томасу, и он с ужасом понял, насколько изощренной была ее месть. Его напряжение достигло предела, и, поскольку он не был молодым похотливым самцом, испытывающим вожделение к своей первой девушке, возникшее чувство поразило его своей силой. Он страстно хотел эту девушку. Прошли годы с тех пор, как он испытывал подобное желание. Такое простое и естественное, без скрытых мотивов.

Эта глупышка даже не подозревала, какому испытанию подвергла его. Подобно котенку, впервые выпустившему свои когти, она чувствовала удовольствие, оттого что они вонзились глубоко, не сознавая при этом, что добыча может оказаться опасной, если спровоцировать ее ответную реакцию. Он не должен допустить этого. Томас поймал ее запястье в нескольких дюймах от своего лица. На мгновение их взгляды встретились: его – неистовый, а ее – явно победный. Секунду спустя в ее взгляде отразилось смущение перед таким пылким выражением страсти. Томас судорожно втянул воздух, с трудом подавив возбуждение.

– Поздравляю, ты победила, – сказал он.

– Значит, мир? – прошептала она.

– Да, мир.