Текст книги "Обещай мне рай"

Глава 7

Происходящее раз в две недели мероприятие в Брайтоне в отеле «Олд шип» спонсировалось его гостями. Здесь собиралось большинство членов аристократического общества, проживавших в частных домах или здесь же, в качестве гостей. Комната была полна джентльменов в смокингах и дам в роскошных шелковых платьях. Все они, алчные и самоуверенные, держались с апломбом, так как были близки к принцу-регенту.

Томас был одет в старомодный синий вечерний сюртук, в котором когда-то появлялся в английском высшем свете. Его обычный черный костюм явно выделялся бы не лучшим образом среди разодетых франтов.

Он оглядел комнату. Ему были знакомы эти люди. Они представляли собой праздных гуляк, к которым и он когда-то относился, и готовы были пренебречь любыми нормами морали ради удовлетворения своих плотских желаний. Кэт, вероятно, станет одной из них. Томас до боли сжал челюсти, наблюдая за девушкой, которая обменивалась любезностями с одной дамой на верхней площадке лестницы.

Если с ней поработать должным образом, она со временем добьется успеха в высшем свете. Кэт не отличалась классической красотой. Глаза ее обладали причудливым цветом. Волосы были не то золотисто-каштановыми, не то рыжими. Черты лица казались довольно правильными, но фигура была далеко не идеальной: полная грудь, тонкая талия и довольно расширенная, округлая нижняя часть – все это не соответствовало нынешним понятиям о красоте.

Эталоном моды сейчас стали дамы с покатыми плечами и узкими бедрами. Их можно легко представить на приеме в изысканном обществе. А что касается Кэт, то, глядя на нее, любой мужчина прежде всего захочет иметь ее в своей постели. При этих мыслях Томас ощутил внезапную реакцию своего тела и поднял глаза, чтобы взглянуть на ее лицо.

Кэт не проявляла ни малейшей нервозности, чего можно было бы ожидать от молодой незамужней женщины, появившейся в переполненном бальном зале. Она держалась совершенно спокойно, с высоко поднятой головой, и с любопытством оглядывала комнату. У нее был вид величественной и властной женщины.

Томас помнил, как уверенно эта девушка распоряжалась его малочисленным персоналом и никто не противился ей. Она всегда поступала справедливо и относилась одинаково беспристрастно как к скромнейшему помощнику конюха, так и к заносчивой миссис Медж.

Но больше всего Томас ценил чувство юмора Кэт. Он восторгался ее забавными высказываниями, хотя женщины вообще редко шутят, предпочитая давать оценку чужому остроумию. Она получала удовольствие от их перепалок. Удачное словечко сопровождалось радостным блеском ее глаз. А когда она сама становилась объектом поддразнивания, то первая разражалась громким смехом, признавая «удар весьма ощутимым». Кэт знала цену своему острому язычку, но отдавала должное и его шуткам.

В этот момент она увидела его. Черт возьми, подумал Томас, ее эмоции так легко читаются. Лицо девушки просветлело от удовольствия. Она вскинула темные брови, глядя на него, и жестом пригласила занять место рядом с ней, сопровождая это немым насмешливым вопросом.

Кэт выглядела весьма элегантно и привлекательно. Ей удалось каким-то образом заставить мадам Файль поторопиться и приготовить к этому вечеру внушающее восхищение роскошное бархатное платье. В волосах поблескивали янтарные украшения, прекрасно сочетающиеся с ее серо-зелеными глазами. Плечи были обнажены, а изящную, молочно-белую шею украшал великолепный кулон с изумрудом.

Кэт медленно спустилась по лестнице с осознанием собственного достоинства. Томас был очарован и потрясен. Охватившее его чувство приятно поразило его.

Он имел большой опыт в части общения с женщинами, но в данном случае испытывал нечто иное, чем просто вожделение. Он слишком стар, слишком сведущ и мудр, чтобы признать тот факт, что жаждет слышать только ее речь, ее смех. Ему хотелось гораздо большего. В своем поместье он заставлял себя играть роль добродушного хозяина, но с каждым днем делать это становилось все труднее.

Он вернулся с континента, надеясь вновь обрести благопристойность, после того как в полной мере познал плотские удовольствия. Казалось удивительным, что девушка, обратившаяся к нему с просьбой научить ее уловкам соблазнения, смогла так быстро зажечь его давно остывшую кровь. Чтобы поверить в это, надо обладать достаточным чувством юмора. Томас не собирался физически обладать ею, это было бы слишком просто. Он хотел, чтобы она оставалась той Кэт, которая, не задумываясь, примчалась на грязное поле, чтобы поделиться с ним понравившейся ей идеей. Ему по душе пришлась Кэт, которая усмиряла хулиганистых мальчишек в саду и потом заботливо укладывала свою подвыпившую бабушку в постель, нежно целуя ее на ночь. Он хотел уберечь девушку от влияния, которое превратит непосредственную, разумную личность в обычную светскую даму, которая упивается только нарядами и сплетнями.

Однако надо выполнять ранее принятые на себя обязательства, признал Томас, скривив губы. В течение многих лет он вступал в сделку с собой «во имя империи», отдавая всего себя королевской власти, точнее, тем, кому эта власть передавала свои полномочия. И вот двое суток назад его решили передать в распоряжение Дафны Бернар.

К горлу Томаса подкатил ком. Ладно, о делах он подумает потом. Сейчас же был готов вызвать на дуэль любого, кто потанцевал бы с Кэт хотя бы дважды. Впрочем, напомнил он себе, она ведь положила глаз на Джайлса. Что ж, вполне разумный выбор.

Его приятель способен по достоинству оценить ее. Это неплохо. Томас должен оставаться бесстрастным по отношению к Кэт. «Помоги мне Бог», – подумал он, когда она подошла к нему и слегка коснулась кончиками пальцев его руки. Ее пьянящий аромат всецело завладел его чувствами.

– Я не слишком роскошно одета? – прошептала она с легкой усмешкой.

– Не напрашивайся на комплимент.

– О, это был риторический вопрос, Томас. Я знаю, что выгляжу великолепно, и хотела только получить подтверждение от тебя, любезный сэр.

– Опасайся тех господ, дорогая, которые пообещают наряжать тебя в дорогие одежды.

Кэт посмотрела на Томаса с удивлением. Его тон был язвительным, а губы скривились в насмешливой улыбке.

– В чем дело? Ты чем-то расстроен?

Он слегка расслабился, уловив озабоченность в ее вопросе.

– Не обращай на меня внимания, Кэт. Эти мероприятия утомили меня еще много лет назад. А сейчас они кажутся мне еще более скучными. Улыбнись, дорогая. К нам приближается Гекуба.

Старуха, не сказав ни слова, проковыляла мимо них с величественным презрением и указала своим черным лорнетом на большое кресло у стены. Томас, усмехнувшись, выступил вперед, решив галантно проводить ее. Удобно устроившись, пожилая дама оглядела собравшуюся компанию насмешливым взглядом. Кэт встала сбоку от нее. Вскоре к ее бабушке стали подходить пышно одетые молодые щеголи, которые, склоняясь к старухиной руке, искоса поглядывали на очаровательное создание рядом с ней. В конце концов Гекуба начала сонно посапывать, и тогда один из них увлек Кэт в сторону танцующих.

Томас отступил назад и наблюдал за этой парой, скрестив руки на широкой груди и слегка прикрыв глаза. Многие красавицы с интересом поглядывали на него, но он оставался равнодушным к их взглядам.

Кэт отказалась танцевать второй танец с молодым человеком с военной выправкой, и тот неохотно проводил ее на место рядом с Гекубой. Девушка сделала знак Томасу, и тот, оттолкнувшись от стены, двинулся к ней.

– Не желаешь ли потанцевать со мной? – спросила она капризным тоном.

– Глупая затея. Ты не боишься, что, танцуя с таким увальнем, как я, можешь ненароком вылететь вон через то окно? Нет-нет, благодарю, Кэт, я лучше буду наблюдать. – Он повернулся и потому не заметил выражения досады на ее лице.

Вскоре Кэт уже кружилась в объятиях одного из элегантных джентльменов. Помня слова своего наставника, она вела себя в соответствии с намеченной ролью и обнаружила с немалым удивлением и восторгом, что вполне справляется с ней. Уже несколько мужчин поклялись, что готовы покинуть Брайтон и немедленно последовать за ней в Лондон.

Томас продолжал беспристрастно наблюдать.

Он видел, как какой-то самонадеянный молодой человек обнимал Кэт за талию и склонял свою рыжую голову слишком близко к блестящим золотисто-каштановым локонам, как Кэт с раскрасневшимися щеками весело смеялась, откинув голову назад и слегка приоткрыв губы. Затем внезапно улыбка ее увяла, и она побледнела.

Томас в одно мгновение оказался рядом с ней, вежливо отстранив ее партнера, который попытался протестовать. Однако он посмотрел на него таким взглядом, что бедняга сразу умолк и быстро удалился.

– Что скажешь, дорогая? Позвать этого юнца назад или пусть лучше подышит свежим воздухом? – спросил Томас.

– Что? – рассеянно произнесла Кэт. – О, Томас, давай присядем. Я больше не хочу танцевать.

– Ну, конечно, – сказал он, подводя ее к креслу. – С твоего позволения, я отойду на минуту?

– Только, ради Бога, не затевай скандала.

– Я собирался всего лишь заказать пунш.

Кэт густо покраснела.

– Прости. Я думала…

– Я знаю о чем, Кэт. И ты права. Я действительно размышлял, каким образом наказать этого нахала. Однако поскольку до сих пор не совершал ничего подобного, мне трудно найти подходящее решение.

– Я хочу уйти отсюда, Томас. Пожалуйста.

– Кэт…

– Прошу, отведи бабушку Гекубу и меня туда, где можно перекусить.

– Конечно. Однако она уже отправилась в буфет. Ее замучила жажда. Уходя, не преминула напомнить, что тебя необходимо сопровождать, как того требует этикет, – сообщил Томас и предложил Кэт свою руку.

Девушка взяла его под локоть и заглянула в лицо. Внешне он не проявлял к ней никакого интереса, однако ее удивило напряжение, которое она ощущала, слегка касаясь пальцами его руки. Они прошли через сдвоенные двери, ведущие в столовую, и поравнялись с Гекубой. Та приблизилась к Томасу и прошептала что-то ему на ухо, а затем смерила внучку суровым взглядом.

– Я иду отдыхать, – объявила старушка, обращаясь к ней. – Пришлось распустить слух, что ты здесь со своим дядей. Никто не посмеет усомниться в правдивости моего заявления. Тем не менее тебе лучше уйти, как только поешь. Филдинг будет ждать тебя.

– Хорошо, бабушка, – покорно ответила Кэт, и Томас увлек ее за собой.

За едой девушка большую часть времени пыталась отвлечь Томаса от попыток выяснить, как вел себя ее молодой партнер по танцу. Она старалась убедить его, что тот не говорил и не совершал ничего обидного. Однако хотя Томас добродушно воспринимал ее объяснения, он явно не желал отказаться от своего намерения выяснить все до конца.

Кэт предположила это, судя по его чуть заметной улыбке, промелькнувшей на больших подвижных губах, и по тому, как он сузил свои глаза с густыми ресницами. К концу обеда Томас поднял бокал с хересом и посмотрел на Кэт сквозь янтарную жидкость.

– Думаю, нам надо получить заказанное для тебя платье гранатового цвета, Кэт, – сказал он, словно выражая мысли вслух. – Да, этот цвет необходим на тот случай, когда ты чувствуешь себя расстроенной, как сейчас, чтобы твои щеки приобрели розоватый оттенок. У тебя очень тонкая нежная кожа, и по твоему лицу легко определить твое настроение. Послушай, мне все-таки очень хочется узнать, что произошло во время танца с этим щеголем.

Кэт поежилась под его слишком пристальным взглядом.

– Я не знаю, что сказать на это. Однако поскольку тебе, несомненно, нравится постоянно третировать меня, прошу по крайней мере воздержаться от проявления вульгарного любопытства, пока мы находимся в общественном месте.

– О, узнаю мою Кэт. Главное – соблюдать правила приличия, где бы она ни находилась, – сказал Томас теплым и немного грубоватым тоном.

Девушка постаралась подавить внезапно нахлынувшее радостное чувство, когда Томас произнес «моя Кэт». Она посмотрела на него, как она полагала, спокойным взглядом.

– Это звучит не слишком вежливо, согласись.

– Да, я неотесанный человек. А если я перестану «третировать» тебя, ты наконец удовлетворишь мое «вульгарное любопытство»?

– Я подозреваю, что буду вынуждена сделать это. – Кэт вздохнула, осознав, что ей начинает надоедать дотошность расспросов, затем рассмеялась. Томас сузил глаза, и если бы она прислушалась, то услышала бы, как он с шипением резко втянул воздух.

– Хорошо, возможно, ты не так уж давил на меня, – признала она.

– Значит, просто дразнил? – спросил Томас, желая снова услышать ее смех. И был тут же вознагражден.

– Докучал, изводил, раздражал, мучил, преследовал! Да, пожалуй, вернее всего – преследовал. Твое обращение со мной напоминает мне ситуацию в одном из романов Дюма. Только вместо железной маски ты запеленал меня в красный шелк. Не так ли, Томас?

– Возможно, – спокойно ответил он.

– Я считаю, что мне пора отправиться в свою комнату, и по дороге туда ты, несомненно, воспользуешься своими иезуитскими методами, чтобы добиться от меня каких-то откровений, – небрежно сказала Кэт.

– В самом деле? Я просто сгораю от любопытства. Думал, что мы поболтаем по дороге, однако, оказывается, мне предстоит «удовлетворить свои тайные желания». Какая прозорливость с твоей стороны, Кэт.

Она многому научилась за последние несколько недель. Девушка улыбнулась ему, продолжая игру, которая, как она думала, стоила свеч, и не догадывалась, что ее правила сильно изменились за прошедшее время.

– Ты можешь только попытаться, – сказала она неожиданно низким голосом с легкой хрипотцой.

Томас решил, что в ответ следует только улыбнуться. Он встал и придержал ее кресло, опередив молодого улана. Кэт пошла рядом с ним, чувствуя себя защищенной с таким сильным мужчиной. Они не разговаривали вплоть до того момента, когда остановились около ее номера.

Стояла ничем не нарушаемая тишина. Лицо Томаса казалось непроницаемым в тусклом свете коридора. Он сделал шаг вперед и оказался совсем близко перед Кэт, отступить которой мешала дверь за ее спиной. Она была потрясена, ощутив его физическую близость. Его широкая грудь заслоняла ей вид коридора. Девушка явственно чувствовала исходящее от Томаса тепло и, закрыв глаза, слегка качнулась в его сторону.

– Так что же все-таки произошло во время танца? – спросил он довольно резко.

Кэт очнулась и открыла глаза.

– Ничего особенного. – Она подняла руку, предвосхищая его возражения. – Это правда. Клянусь. Ты мой хороший друг, мой наставник. Я все рассказала бы тебе, – тихо произнесла девушка, словно отвечая самой себе на какой-то вопрос, – если бы случилось что-нибудь особенное. Мне нечего скрывать. Он только дерзко смотрел на меня. Однако я почему-то испугалась, почувствовала опасность и повернулась, чтобы уйти. Мне было крайне неловко и неприятно. Слава Богу, ты оказался рядом.

– И каков был этот «взгляд», лишивший тебя присутствия духа? Как его можно истолковать?

– Как заигрывание, – простодушно ответила Кэт. – Я кокетничала и флиртовала весь вечер, используя все уловки, которым ты меня научил. И это сработало! Конечно, Брайтон не Лондон, но тем не менее это был головокружительный эксперимент покорения мужчин. И мне это удалось.

Кэт положила руку на плечо Томаса и посмотрела ему в лицо.

Тот покачал головой.

– Они исполняли свою роль гораздо менее искусно, чем ты, дорогая. В связи с этим я начинаю подозревать, что твой успех действительно обоснован. Продолжай.

– Они все были, как я уже сказала, очарованы, включая последнего партнера. Я не помню его имени. Гринфилд или Гренфелд? Он, кажется, действительно был увлечен мной. – Кэт испуганно сдвинула брови. – Даже не помню, что говорила ему и что тот отвечал. Я смотрела на него из-под ресниц, Томас, как ты учил, а он не отрывал от меня напряженного взгляда. При этом у него был такой вид, словно я какое-то десертное блюдо. У него был жадный, неистовый взгляд и… – Она покраснела и подняла руки ладонями вверх. – Ты понимаешь? Какая же я глупая!

Томас, внимательно наблюдавший за ней, поднял голову и отвернулся. Лицо его оставалось бесстрастным, если не считать маленькой жилки, пульсирующей на худощавой щеке.

Наконец он снова искоса взглянул на нее и слегка улыбнулся:

– Что поделаешь, он просто неопытный юнец. Чего ты ожидала от него? Ты гораздо опытнее его, хотя в какой-то момент казалось, что вы одного поля ягоды. Он слишком молод, чтобы уметь скрывать свои чувства, Кэт. Бедняга, несомненно, рискует навлечь на себя неприятность, если допускает, чтобы любая женщина читала его мысли. Довольно легко разгадать его намерения.

Томас заметил, что девушка встревожена, и вздохнул.

– Не беспокойся, Кэт. Большинство мужчин, которых ты встретишь, не будут так открыто проявлять свои чувства, – сказал он. – И таких гораздо больше, чем дебютантов в смокингах на балах в Брайтоне. Эти джентльмены не будут бросать на тебя такие откровенные взгляды. Они лишь мельком дадут тебе понять, на что надеются, и попытаются… испытать тебя. Посмотреть, не растеряешься ли ты. И надо принять их вызов, иначе они немедленно разоблачат твое притворство.

Томас отступил от нее на шаг, и Кэт ощутила холодок в груди.

– Это начало игр, в которых тебе придется принять участие, Кэт. Главное – не надо спешить. Лучше всего дать понять, что соблазнительница все понимает и испытывает удовольствие, однако еще не готова признаться в этом.

Внезапно ему захотелось отпугнуть Кэт от ее замыслов. Заставить ее почувствовать, насколько отвратительна и опасна такая игра на самом деле. Позволить ей убедиться в этом на собственном опыте. Предупредить, чего на самом деле хочет добиться от нее повеса.

Томас устремил внимательный взгляд на ее лицо, чтобы запомнить эти милые черты, каждый взмах ресниц, нежный овал щеки, легкую дрожь нижней губы. Его взгляд медленно скользнул по ее шее и остановился на пышной груди, которая быстро вздымалась и опускалась под его страстным взглядом. Он не скрывал, что в нем выражено желание, и Кэт затрепетала, увидев выражение его лица. Но в следующий момент огонь вдруг угас. Томас небрежно улыбнулся.

– Я тебя утомил, дорогая!

– О нет, – тихо сказала Кэт, положив руку на его широкую грудь. При этом она ощутила сквозь ткань твердость его мускулов и исходящий от него жар. – Продолжай, прошу тебя.

Томас взглянул на ее длинные тонкие пальцы, и ему захотелось разорвать свою рубашку, чтобы почувствовать их прикосновение на своей коже. Вместо этого он протянул руку и толкнул дверь в ее номер.

– На сегодня хватит, – сказал он, чувствуя, что если бы вдруг оказался свидетелем, что какой-то мужчина смотрит на Кэт так, как только что смотрел он, то непременно покалечил бы его.

Томас склонил голову и не отрывал глаз от пола, пока не заметил, как скрылся край шелкового платья и не услышал щелчок закрывшейся двери.

Глава 8

Томас ждал Кэт в роскошном вестибюле отеля «Олд шип». Люстры из хрусталя, свисавшие над дорогими коврами, освещали многоцветными огнями помещение, в котором царило спокойствие. Только несколько постояльцев поднимались наверх или спускались вниз. Большинство же гостей, веселившихся до рассвета, предпочло оставаться в постели как можно дольше. Несколько джентльменов, расположившихся здесь на мягких кожаных диванах, выглядели чрезвычайно усталыми.

Восемь лет назад Томас тоже являлся одним из представителей бомонда. Он готов был отвечать на все любовные вызовы, не считаясь с нормами морали и этики. Утомленный светской жизнью, тщательно спланированными обольщениями, ложью и погоней за все новыми удовольствиями, он сделал довольно длительную паузу в своей «карьере» бонвивана, чтобы задуматься и понять, что он находится в числе уже вышедших в тираж повес.

Он представлял собой превосходный материал для лорда Стюарта и его агентов, признал Томас с кривой улыбкой, и особенно для полковника Генри Сьюарда. Они наладили контакт с ним косвенным образом: некий приятель как бы случайно упомянул, что безупречный французский язык Томаса можно было бы использовать гораздо лучше, чем для нашептывания заманчивых предложений в женские ушки. Сьюард был прав, черт его подери. Проникновение в парижский полусвет и соблазнение любовниц военных советников казалось таким увлекательным делом! Однако с годами его роль существенно изменилась. Политическое чутье обострилось, возможности по сбору информации расширились и углубились вплоть до деликатных вопросов, касающихся внешней политики Франции. Томас стал ценным агентом. Он понял, что его информация была не просто полезной, но жизненно важной.

В течение последнего года, когда Томас являлся доверенным лицом сэра Стюарта, его редко использовали в качестве простого курьера. Его таланты были весьма значительны, чтобы растрачивать их на элементарные дела. Он был способен на большее. Изголодавшуюся по ласке женщину, чей муж поглощен государственными делами, трудно было заставить выдать нужную информацию иначе, чем «убедительными доводами».

А такая особа, как Дафна Бернар, была согласна исключительно на бартерный обмен своих сведений.

Что он мог ответить Сьюарду? Что больше не желает выполнять такие задания? Глупо. Томас хорошо понимал, что сведения, которыми делилась Дафна, часто способствовали спасению многих жизней. Однако сознание этого ни в коей мере не преуменьшало его ненависть к самому себе.

Он думал, что сможет смириться с этим; в прошлом старался отделить себя от роли любовника и даже в постели с красоткой оставался как бы бесстрастным актером.

Но теперь появилась Кэт со своими наивными планами, со своей своеобразной логикой, со своей нелепой, но рациональной просьбой. Томас восхищался ее разумной аргументацией. Он не видел причины, почему намерения девушки не должны осуществиться в обществе, где многие браки заключались по расчету.

Томас устремил свой взгляд на испещренный лучами солнца морской пейзаж. Он будет помогать ей без всякого личного интереса. И не станет поддаваться ее очарованию. Однако все-таки помнил каждую черточку ее лица, ясно представлял шелковистость ее кожи, чувствовал ритм ее дыхания. Все это отчетливо запечатлелось в его сознании. Однако Томас понятия не имел, что делать со своим столь внезапно возникшим чувством.

Связанный обязательствами, которыми не мог манипулировать, и желаниями, которые не мог игнорировать, он вынужден был продолжать игру. Он учил ее тому, чего Кэт хотела, и ревностно хранил в памяти те моменты, когда они проводили время вместе, помнил все их беседы, ее смех, хотел узнать ее ближе. И не знал, что делать дальше. Кэт в панике убежит от него, как только заподозрит, что пожилой селянин, к которому она обратилась с просьбой обучить ее искусству соблазнения, вдруг сам влюбился в нее.

Томас закрыл глаза и тут же обнаружил, что образ девушки снова предстал перед ним.

И продолжал сидеть так, когда через четверть часа появилась Кэт. Она подошла к нему, придерживая рукой подол длинного платья для верховой езды. Томас, как обычно, был одет просто: в рубашку из плотной ткани с завязанным у ворота шарфом, широкие брюки были заправлены в кожаные сапоги. Он открыл глаза и пристально смотрел на нее некоторое время, прежде чем окончательно отошел от своих грез, затем усмехнулся.

– Ты выглядишь как настоящая покорительница сердец, моя дорогая, – сказал он.

– Насколько я понимаю, это утверждение нельзя считать достоверным в полной мере. Мы только в начале пути.

– Действительно. Если бы все было как мы хотим, ты уже достигла бы наивысшего положения в обществе.

– Вы очень любезны, сэр, – ответила Кэт. – И я уверена, что мои способности в качестве наездницы также достойны вашей высокой оценки.

Томас подал ей руку и проводил к выходу из отеля, где, как он договорился, им подали двух лошадей.

Кэт обрадовалась, увидев их, она была прекрасной наездницей и сразу поняла достоинства скакунов. Один из них был большим черным мерином с мощной грудью. Другой – серым в яблоках жеребцом, который нетерпеливо грациозно пританцовывал, удерживаемый за повод помощником конюха. Паренек улыбнулся Кэт.

– Вы поедете на самом спокойном и легко управляемом жеребце, мисс. Я знаю это, потому что сам объезжал его. Но если его пришпорить, он может скакать достаточно быстро. Зовут Карл.

Кэт, привыкшая к вежливому обращению с прислугой в доме Томаса, кивнула и сказала:

– Как поживаешь, Карл?

Веснушчатое лицо мальчика-грума расплылось в широкой улыбке.

– Это не мое имя, мисс. Я – Валентайн. Мама дала имена нам всем: и детям, и лошадям. Она умеет читать, и отец обожает ее за это, – сказал он и закатил глаза, как будто потворство отца такой ерунде было выше его понимания.

– Ну хватит, Валентайн, – сказал Томас. – Отпусти леди и купи себе сладостей, пока будешь ждать нас. – Он бросил мальчику монету и вскочил на черного мерина. – Пора ехать, Кэт. За городом прекрасное место для конной прогулки.

Кэт пустила рысью жеребца по аллее высоких тополей, затем – через фешенебельные районы города, пока они не оказались на прибрежной серповидной полосе у моря. Над ними простиралось безоблачное лазурное небо. Ветерок слегка колыхал светлую гриву ее жеребца. Кэт наслаждалась прохладой утра, соленым привкусом воздуха и ярким солнечным светом, сверкавшим в волнах на горизонте. Но больше всего – компанией мужчины, который молча ехал позади нее.

Подумав, оценил ли Томас ее способности наездницы, Кэт удобнее устроилась в дамском седле, чувствуя каждое движение жеребца. Повернувшись, чтобы принять комплименты своего спутника, она обнаружила, что тот смотрит вовсе не на нее, а на море. Морщины на его лбу разгладились, губы слегка приоткрылись, и, казалось, он, как и она, наслаждается погожим днем. Кэт сознавала, что просьба, с которой она хотела обратиться к Томасу, слишком бесцеремонная. Почти такая же, как пожелание научиться искусству соблазнения.

Девушка кашлянула, пытаясь привлечь его внимание.

– Томас!

– Да?

– Ты когда-нибудь бывал в Морском павильоне принца?

– Нет, ни разу, – ответил он.

– Я слышала, это удивительное место с бесценными сокровищами и шедеврами, собранными со всего света.

– Так говорят.

Теперь Кэт полностью завладела его вниманием.

– Я так хотела бы увидеть все это, – сказала она с тоской в голосе.

– Что ж, естественное желание.

– Томас, я слышала, что ты приглашен туда на завтрашний обед.

– Кто тебе это сказал?

– Филдинг узнала от Боба. Но это не важно. Я подумала, что, может быть, ты проводишь меня туда? – Томас молчал. Она поспешно продолжила. – Ну, пожалуйста!

– Нет.

Это единственное слово было произнесено довольно резким, решительным тоном. Кэт побледнела.

– Понимаю. Прости мою дерзость. Я очень сожалею, что позволила себе такую бестактность…

Томас заставил себя немного расслабиться, не желая, чтобы Кэт подумала, будто бы он не хочет лишний раз общаться с ней, хотя разумнее было бы действительно держаться подальше от нее.

– Перестань винить себя, Кэт. Ты можешь просить меня о чем угодно без всяких церемоний. Я не могу взять тебя с собой на празднование у принца, потому что там будет полно довольно неприятных типов. К тому же это ужасно скучное мероприятие. Я сам не пошел бы туда, если бы это было возможно. Принни воспримет мой отказ как личную обиду, и, поверь, он может испортить жизнь любому, кого сочтет неблагодарным.

– Ясно, – тихо сказала Кэт.

– Ничего тебе не ясно. Принца-регента окружают странные личности. Я имею в виду не только распутных щеголей. Помимо них, там много чрезвычайно жестоких людей.

В ней внезапно взыграло самолюбие.

– Я могу сама разобраться, кто есть кто, – сказала Кэт.

Томас рассмеялся.

– Тем не менее я не возьму тебя туда. Не хочу подвергать тебя опасности, моя милая.

Неожиданное проявление нежности заставило сердце Кэт учащенно забиться. Она взглянула на него, но Томас смотрел на пастбище, где паслось небольшое стадо овец.

– Послушай, Томас. Как ты собираешься оценить мои способности, если тебя интересуют только эти домашние животные?

– Что? О, извини, Кэт. Я немного отвлекся.

– Очень мило, – сказала она суровым тоном. Но в следующий момент в ее глазах промелькнул озорной блеск, и она продолжила: – Перестань так виновато улыбаться.

Кэт сморщила нос, однако разразилась смехом, когда увидела недовольную гримасу Томаса.

Он постарался снова принять вид галантного кавалера, любуясь прекрасными чертами ее лица, каштановыми блестящими локонами, выбившимися из-под соломенной шляпки. Томас пустил свою лошадь рядом с ее жеребцом.

– Ты прекрасная наездница, – любезно сказал он. – И выглядишь весьма привлекательно, когда смеешься вот так. Не хихикаешь принужденно, как большинство женщин, но хохочешь естественно, от всей души. Если ты способна без жеманства проявлять свои чувства, то думаю, наша задача намного упрощается.

– О, ты еще мало меня знаешь, – весело заявила Кэт. С этими словами она пустила свою лошадь легким галопом. Однако через несколько мгновений уже казалось, что девушка легко летит над землей.

– Отличный скакун! – крикнула она через плечо.

В этот момент мерин сбился с ритма и споткнулся. В результате Кэт накренилась вперед к лошадиной холке, скользя вниз. Она отчаянно попыталась занять прежнее положение, однако падение казалось неизбежным. Высвободив ногу из стремени, она ощутила землю под своим сапогом. Внезапно лодыжка ее подогнулась, и она упала задом на траву.

Томас в одно мгновение оказался рядом с ней и, глядя на нее, сказал небрежным тоном, который явно не соответствовал озабоченному выражению его лица:

– Отличная прогулка! Правда, вызывает сомнение, стоило ли так мчаться. Впрочем, падение с лошади выглядит неплохо, если совершается с особой грацией и изяществом, чего не было в твоем случае. Ты была похожа на комок теста, выпавший из миски, уж извини.

Опершись руками о землю по обеим сторонам, Кэт попыталась подняться и ощутила резкую боль. Ее гордость была уязвлена.

– Только что ты делал мне комплименты, – пробормотала она. – Не могу представить, чтобы такой явно непочтительный к дамам человек, как ты, когда-то был способен представлять серьезную угрозу женской добродетели!

– К сожалению, Кэт, этот аспект моей личности никогда не подвергался проверке. Мне не приходилось наблюдать, чтобы леди падала с лошади. Надеюсь, ты серьезно не пострадала, не так ли?

– Боюсь, ты ошибаешься, – удрученно сказала Кэт.

Томас тотчас опустился на колени рядом с ней, и насмешливое выражение на его лице сменилось тревогой.

– Где болит? – спросил он.

Кэт смущенно заерзала под его пристальным взглядом.

– Да не волнуйся! Я просто подвернула лодыжку.

– Как ты думаешь, она не сломана?

– Надеюсь, что нет. Правда, Томас. Я в порядке.

Он наклонился и, положив ее ногу на свое твердое бедро, начал расшнуровывать сапог. Кэт не сумела сдержать легкую дрожь, когда он прикасался к ней. Томас озабоченно сдвинул брови.