Текст книги "Опасность и соблазн"

Глава 7
Как просыпаться в незнакомом месте

– Какая красивая, Кит! Я почти завидую тебе. – Тихий голос шептал возле ее уха, что-то холодное и сухое коснулось шеи Кейт, затрепетало на ключице и скользнуло ниже… Она пошевелилась, отодвигаясь от этих фамильярных прикосновений, слабая от лихорадки и утомления. – Но зачем мне тебе завидовать, если я могу взять у тебя все, что захочется? – Дыхание говорившего было легкое и взволнованное. – В том числе и твою жизнь.

Пальцы видения скрючились над краем ее лифа, потянули его вниз. Она снова попыталась отпрянуть и проснуться. Рука видения неторопливо ласкала ее грудь, что-то придвинулось к ее лицу.

– Скажи Киту, чтобы он полюбовался розами. – Чьи-то губы коснулись ее, Кейт задохнулась и резко выпрямилась.

В углу черной комнаты шевельнулось темное пятно и исчезло в углу. Звук, похожий на тихий смех – или то был ветер в дымовом отверстии? – задрожал в воздухе.

Кейт с трудом поднялась, голова у нее кружилась, и она никак не могла сориентироваться. В очаге еще тлели угли. Проснувшись, она их не видела. Разве что кто-то стоял в тот момент между нею и огнем.

От страха Кейт окончательно проснулась. Где же Макнилл?

Она заметила короткую лестницу и поднялась по ней на подкашивающихся ногах.

– Макнилл! – хрипло позвала Кейт. В горле больно саднило, и от усилий у нее закружилась голова. – Макнилл!

Ответа не было. Она пошла по длинному полутемному коридору, вдоль которого лежала полоса лунного света. Она шла с трудом, пересекая одну пустую комнату за другой. Везде было темно. Везде было тихо. Точно в могилах, ждущих Своих обитателей.

Наконец Кейт добралась до огромного входа, наполненного тусклым серым светом. Она подняла голову. Тремя этажами выше огромное отверстие, проделанное в крыше, открывало темное небо, по которому стремительно неслись облака, затеняя лик убывающей луны, и холодный, резкий ветер врывался сверху, закручиваясь вихрем, шевеля листья у ее ног и набрасывая волосы ей на лицо.

– Макнилл! – Ветер подхватил ее слабый крик и унес его прочь.

Никто ей не ответил.

Случилось худшее: он ее бросил, и от этой мысли по коже Кейт побежали мурашки.

Пожалуйста, не нужно, чтобы это повторилось! Она сморгнула слезы, не желая плакать, хотя мысли у нее разметало, как клочья тумана по ветру, а ноги подкашивались. Холод высасывал остатки тепла из нее и… и тут она увидела слабое мерцание.

Кит ее не бросил.

Всхлипнув, Кейт потащилась по направлению к освещенной комнате. Дороги назад она не смогла бы найти, голова у нее кружилась, сердце трепетало, как кролик в западне. В комнате спиной к ней стоял Макнилл, и горящая ветка у него в руке освещала темные стены комнаты.

– Макнилл… – Радостное восклицание замерло у нее на губах, когда Кейт увидела, на что он смотрит. Тяжелый дубовый стол лежал на боку, его поверхность была испещрена глубокими шрамами, словно по нему прошлись топором. То, что некогда было стульями или скамьями, лежало в обломках. Стеклянные осколки покрывали пол, как ковер из драгоценных камений, и мятые оловянные подносы и чаши валялись вдоль выщербленных и шершавых оштукатуренных стен.

– Что здесь произошло? – спросила она.

– Судя по всему, – спокойно сказал Кит, – кому-то не повезло. – Он поднял ветку в руке и осветил стены повыше.

Кейт отпрянула. В трех футах над полом к стене кинжалом был пригвожден труп крысы. Шею высохшего трупа обвивал венок из четырех цветков, сухих и сморщенных, но в них еще можно было узнать розы. Маленькие желтые розы. Кейт нашарила позади себя стену, чтобы не упасть. А Макнилл опустил факел, и мерзкий трупик исчез. Он обвел глазами комнату, все замечая, отбрасывая ненужное, ничего не упуская.

– Кто это сделал? – шепотом спросила она. – Это был он?

Кит повернул голову, внимательно вглядываясь в нее.

– Кто – он?

– Когда я проснулась, в кухне был какой-то человек. Он назвал… ваше имя и сказал, что может взять у вас все, что захочет, в том числе и жизнь. Потом…

Кит круто повернулся к ней:

– Что потом?

– Он прикоснулся ко мне.

– Так я и знал! – Кит направился к ней, внезапно превратившись в разъяренного и устрашающего кельтского воина. Схватив ее за плечи, он посмотрел ей в лицо. – Он вас обидел? Он осквернил вас?

Кейт не сразу осознала его слова. Конечно, он ее осквернил. Потом поняла, и лицо ее вспыхнуло.

– Нет-нет. Он только прикоснулся ко мне… – Ее рука затрепетала у расстегнутого лифа.

Макнилл свирепо рявкнул, отпустил ее и огляделся.

– Он велел передать вам, что вы должны полюбоваться розами.

– Что?

– Он сказал: «Передайте Киту, чтобы он полюбовался розами».

Макнилл снова выругался. Он протянул руку, схватил ее за плечо и круто развернул, отчего голова у нее закружилась.

– Как вы смеете?! – возмутилась Кейт, слегка ударив его по руке, но его хватка была как стальная, и он не обратил внимания на ее возмущение. – Вы не можете…

– Могу.

Она покачнулась, споткнулась и упала бы на колени, если бы Кит не подхватил ее. Он прижал молодую женщину к своей широкой груди, легко поднял и вышел из комнаты в коридор, умудрившись при этом не выпустить из рук факел.

– Вы должны мне сказать, – проговорила она. – Вы обещали. Вы поклялись! Что здесь происходит?

– Ну, будь по-вашему, мэм. – Смех у него был горький и короткий. – Вы видели крысу в цветочном венке?

– Да. – Кейт порылась в тумане, застилавшем ее мысли. – Это такие же розы, как та, что вы привезли нам в Йорк?

– Да. Пригвоздивший крысу сделал это не в качестве любовного подарка, – мрачно проговорил Кит. – Я не знаю, кто это и чего он добивается, но, честное слово, не хотел бы, чтобы вы были здесь, когда я это выясню.

Он остановился посреди холла, глаза у него были яростные и напряженные, на суровом лице отражалась тяжелая внутренняя борьба.

– Проклятие! – пробормотал он. – Черт бы все это побрал! Он знает, он знает, что у меня нет времени его разыскивать. Он меня дразнит. Он может прятаться в тысяче мест, а у меня нет времени. Потому что вы здесь. Потому что вы так слабы и… Проклятие, вот проклятие!

Испуганная его неистовством, Кейт съежилась у него на руках, и тут же огонь в его глазах погас и на его лице снова воцарилось безразлично-учтивое выражение.

– Нам пора уходить, но сначала возьмите вот это.

Он отдал ей факел, и она взяла его, а он направился к дальнему концу узкого прохода, неся на руках ее неподатливое тело. Плечом он открыл тяжелую дубовую дверь и посмотрел на крутую лестницу, ведущую в темноту.

– Прошу прощения, – сказал он, взял у нее факел и перебросил ее через плечо, чтобы освободить руки.

Кейт возмутилась:

– Вы не можете… Ах!

Высоко подняв горящую ветвь, он начал спускаться, и каждый возмущенный возглас совпадал с его шагами.

В подвале ничто не изменилось. Паутина по-прежнему свисала толстыми клочьями с низких сырых каменных арок, и в темноте слышался шорох разбегающихся тварей. Запах сырости и гнили, стоявший в промозглом воздухе, был все так же густ.

Кит опустил Кейт на пол, прислонил к стене и снова отдал ей факел.

– Держите и ждите здесь.

Она взяла факел, ничего не сказав, быстро заморгала, словно пытаясь сосредоточиться. Она была явно больна – то ли от голода, то ли от холода и недостатка сна, этого Кит не знал. Он знал только, что ее нужно доставить как можно скорее в Сент-Брайд. Все остальное не имеет значения. Даже этот призрак, будь он проклят, хотя потребность найти его и наказать за то, что он к ней прикоснулся, бурлила в нем, как живое существо.

Кит углубился в разрушающийся подвал и, остановившись у дальней стены, принялся шарить руками по ее осклизлой поверхности, пока не нащупал выступающий край каменной кладки. Он вытащил его и просунул руку в открывшуюся щель. Оттуда он извлек завернутый в кожу сверток. Развернув его, Кит достал длинный, тяжелый клинок.

– Что ты делаешь, Кит ?

– Я делаю запасы, Данд. Никогда не знаешь, когда может понадобиться оружие.

Данд рассмеялся:

– Но здесь? С какой стати? Ты боишься, что когда-нибудь эти скоты снова поднимут на тебя оружие?

– Что это такое? – Слабый голос Кейт вернул его в настоящее.

– Старинный палаш, – сказал он, легко поднимая громоздкое с виду оружие словно шпагу и оглядывая его тупой конец взглядом знатока.

– Почему ты так упорно цепляешься за эту дубинку, . Кит, ведь можно пользоваться чем-нибудь более тонким?

– Потому что дубинка бьет, а не колет, и это надежнее.

Он вынул кожаные ножны из того же свертка и закрепил их ремнем на спине между лопатками, затем убрал тяжелое лезвие в ножны.

– Теперь мы уходим.

Властность, прозвучавшая в его голосе, привела в порядок беспорядочные мысли Кейт. Она кивнула, и на этот раз, когда он сгреб ее в охапку, прижалась к нему. Вернувшись в кухню, Кит собрал их вещи и вынес молодую женщину наружу. Он оставил ее рядом с полуразрушенной стеной, велев подождать, пока он поймает и запряжет Дорана.

На востоке тьма немного поредела. Кейт стояла, где ей было велено, чувствуя неприятную слабость и ощущая за спиной подавляющую тяжесть замка. Она смущенно повернулась, подняла голову и увидела край крыши, открывавший обуглившиеся полустены комнат второго этажа; весь фасад был испещрен затененными нишами и черными пустотами окон. Высоко вверху среди крошащихся зубцов расселились травы. Грубые стебли качались от ветра, бледные среди полумрака, точно призрачные руки маленьких детей, умолявших ее подняться к ним, а позади этого какая-то темная фигура…

– Кейт!

Она вздрогнула и резко повернулась. Слишком поздно услышала она зловещий шум наверху, а Кит уже обхватил ее, крепко прижал к стене, держа руки над их головами, а небо обрушило на них поток камней. Она прижала лицо к его шее и почувствовала, что его крупное тело сотрясается каждый раз, когда в него попадает камень. Самой Кейт не коснулся ни один камешек.

Все кончилось так же внезапно, как и началось. Макнилл оттолкнул ее, держа на расстоянии вытянутой руки.

– Вас не ушибло?

– Нет.

Он вздохнул спокойнее, потом взглянул вверх.

– Вы ничего не видели? Никого?

– Не знаю. Мне показалось… – Она покачала головой. – Нет, не знаю.

Он наклонился, обхватил ее под колени, отнес к повозке и усадил. Мерин бил копытом, когда Макнилл усаживался возле нее.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Туда, где все это началось, – ответил он. – В Сент-Брайд.

Глава 8
Как забыть прошлое: полезное, но зачастую бесплодное стремление

Кит легко тронул кнутом спину Дорана, и мерин взял с места рысью. Макнилл чувствовал чей-то враждебный взгляд, наблюдавший за их бегством. Но самих их никто не мог видеть, потому что навес повозки был поднят. Что еще важнее, они не были мишенями, хотя Кит без малейшего тщеславия знал, что только он один способен на такой выстрел.

– Мы в безопасности? – чуть слышно прошептала Кейт.

– Да.

– Но что, если он гонится за нами? Что, если он подстережет нас впереди?

– Посмотрите вокруг, миссис Блэкберн, здесь негде спрятаться. И если бы он хотел нас убить, то сделал бы это, пока мы спали.

– Вот как, – слабо пробормотала она, медленно наклоняясь к нему. Он посмотрел на нее и опять поразился бледности ее лица, темным кругам под глазами и впадинам под скулами.

– Боже мой! – сказал он. – Вы ужасно выглядите.

Она постаралась выпрямиться. Подбородок у нее задрожал, потом привычно вздернулся.

– А вы… – заявила она, – вы невоспитанный человек. – Я только хотел сказать, что…

– Я прекрасно знаю, что вы хотели сказать, – проговорила она. – Недавно вы сказали мне, что я грязная…

– Что?! – Киту не понравилось, как она клонится вперед, и он схватил ее за руку, но она высвободилась. – Я никогда…

– Нет, сказали. В том трактире! А теперь вы заявляете, что я ужасно выгляжу. Какие еще замечания вам хочется сделать?

– Иисусе! У вас больной вид, и я понятия не имею, что вы имеете в виду, когда утверждаете, что я говорил, будто вы грязная. Но уж если на то пошло, то так оно и есть.

Господи, помоги! Теперь она захлюпала носом.

Кит в ужасе уставился на нее. Дыхание ее прервалось настоящим рыданием.

– Но я тоже грязный! – выпалил он яростно. – Мы же в дороге. Вы спали на полу. Вы выглядите… вы выглядите… – Господи, он не мог поверить, что это он едет через замерзающие болота, уходя от опасности, и при этом пытается придумать комплимент! И что именно она старается вынудить его к этому! Что же такое с ним творится? – Я не могу в это поверить.

– Во что? – спросила она, обиженно сопя.

– Вы оскорблены тем, что мужчина, который совершенно вас не интересует, считает вас не слишком привлекательной. Есть ли в вас, благовоспитанные леди, что-нибудь, кроме тщеславия? Ну ладно, как бы то ни было, я нахожу вас привлекательной. Но все равно вы ужасно выглядите.

Ее лицо сморщилось.

– Я не выгляжу, а чувствую себя ужасно! – И она тут же закрыла лицо руками.

– Кейт!

– Нет! – Она немного встряхнулась и вытерла слезы тыльной стороной руки. – Я обещала себе, что буду держаться, как подобает леди. Я вынесу все, что преподнесет эта поездка. Так и будет. Но… – она устремила на него сердитый взгляд, – я хочу кое-что выяснить. Кто был этот человек?

Киту не хотелось начинать разговор на эту тему.

– Вы должны мне сказать. Он… позволил себе вольности.

– Уж не думаете ли вы, что я не сознаю этого, – проскрежетал он, – и что я оставлю это безнаказанным? Я в ярости, сударыня, уверяю вас. И он дорого заплатит за это оскорбление.

– Ваше негодование не может меня успокоить. Мне нужна правда. Я заслужила ее. – Она внимательно всматривалась в его лицо, ища ответа. – Макнилл.

Он снова устремил взгляд на дорогу. Его руки крепче сжали поводья, старые кожаные перчатки натянулись на костяшках пальцев.

– Нас было четверо, – начал он.

– Те двое, что приезжали с вами в Йорк, и тот, что умер в тюрьме? – уточнила она.

– Да.

– Как вы познакомились?

– Мы были сиротами, собранными, как клочки шерсти с колючих кустов, по городам и деревням в Сент-Брайд, последнюю католическую общину Шотландии.

– Кто вас собирал?

Макнилл пожал плечами:

– Настоятель и его монахи.

– А как они вас находили? Как они узнавали, где вас искать? Почему именно вас?

– Господи, сколько вопросов! – Но, увидев, что ее не собьешь, Кит вздохнул. – Какое-нибудь письмо, слухи, сплетни, нашептанные тайным приверженцем католицизма, – всего этого было достаточно, чтобы они отправились на поиски.

– С какой целью?

– Я в точности не знаю, могу только предполагать. – Кит помрачнел. – Мальчишками мы верили, что нам суждено стать рыцарями древнего ордена тамплиеров, мы даже принесли клятву верности. – Он горько улыбнулся. – И потом, когда мы поняли, что нам не станут дарить никаких серебряных блюд, мы все равно хранили верность этой клятве. Только верность мы хранили не Сент-Брайду, а друг другу.

– Это та же клятва, которую вы принесли мне, – сказала она, начиная понимать.

– Да.

– Но какое это имеет отношение к разрушенному замку и к человеку, который там прячется?

– Кто-то нарушил клятву. И я думаю, что это тот человек, которого вы видели.

– Не понимаю.

Он раздраженно сдвинул брови.

– Нас воспитывали не для того, чтобы мы стали рыцарями, нас воспитывали, чтобы мы стали… воинами. Наши поступки направлялись и поощрялись церковью.

– Как в ордене тамплиеров?

– Только здесь не было такой четкой дисциплины. Мы были орудиями, которые предназначались для использования во времена больших потрясений и опасностей. Вроде тех, что произошли во Франции в девяносто третьем году. Тогда в сентябре в одном только Париже были убиты четыре сотни священников и больше тысячи дворян-католиков. Кое-кто из священников бежал в Англию, один – брат Туссен – в Сент-Брайд. Прежде чем обратиться к священному ордену, он был великим воином. Он научил нас своему искусству. Однажды, – продолжал Макнилл, – в аббатстве появился какой-то человек, француз. Я не знаю его настоящего имени – он называл себя Люшен, и было ясно, что он знавал брата Туссена в Париже. Теперь я подозреваю, что в нем текла кровь французских королей. В то время у роялистов и церкви были общие интересы – реставрировать французскую монархию и таким образом вернуть во Францию католическую церковь. У него был план. Мы должны были отправиться во Францию, назвавшись путешественниками, которые странствуют по миру в поисках неизвестных растений и животных, но в основном роз. И как охотники за розами мы должны были представить наши открытия Жозефине Бонапарт.

– За розами? – Должно быть, в ее голосе прозвучало сомнение, потому что на лице его промелькнула кривая усмешка.

– Жена Наполеона Бонапарта собрала в своем поместье в Мальмезоне самую большую в мире коллекцию роз. Она была увлечена розами, и Наполеон, как любящий муж, потакал ей. Ее сады стали легендой, и она разослала по всему свету доверенных лиц на поиски новых сортов. Дипломаты, лизоблюды, послы множества государств и княжеств постоянно прибывали к ее дверям со своими подношениями. Можете представить себе, какой плодородной почвой для сбора сведений был этот дом. Конечно, такие возможности не остались незамеченными советниками короля.

Кейт ждала. Он погрузился в воспоминания и уже не просто рассказывал, но живописал свое прошлое.

– Среди прочих на службе у нее состоял человек, который хотел сообщить нам сведения о сторонниках Наполеона, о его планах, даже о переписке. Мы должны были встретиться с ним. Но нас схватили, обвинили в шпионаже и бросили в тюрьму, прежде чем мы смогли приблизиться к дому Жозефины.

– И вы считаете, что о ваших планах донес кто-то из ваших товарищей или этот французский священник?

– Да.

– Почему?

– Потому что в тот день, когда Дугласа повели на гильотину, начальник тюрьмы сказал нам, что он все знает: всех, с кем мы входили в контакт, священников, с которыми мы встречались, имя француза – капитана судна, на котором нас переправили через Ла-Манш, даже хозяина трактира, где мы остановились. И все эти люди погибли. Их выдали. Особенную радость ему доставило то, что предатель был среди нас.

– Как можно быть уверенным, что он говорил вам правду? – спросила Кейт. – Может быть, ему хотелось, чтобы вы мучились от подозрений. И это был трюк, чтобы вырвать у вас еще какие-то сведения.

Макнилл покачал головой:

– Он и так знал все, включая клятву, которая была известна только пятерым: Дугласу, Рэму, Данду, мне и брату Туссену, которому мы доверились.

– Это бессмыслица. Вы все были в той темнице. Вы все пострадали.

– Разве? – Кит встретился с ней взглядом. – Нас допрашивали порознь. Это обычная практика – отделить человека от его друзей, особенно если есть надежда получить от него сведения. Да, мы все пострадали. Но все ли пострадали одинаково?

– Но зачем было вас выдавать? – спросила Кейт, качая головой. – Никто не был освобожден, никто ничего этим не достиг.

– Ценой предательства он мог променять свою жизнь на наши. Он полагал, что в живых останется только он, разве непонятно? Единственный уцелевший, и притом обогатившийся, так мне думается. – На его губах появилась угрожающая улыбка. – Тот, кто нас выдал, не мог бы жить с сознанием, что о его предательстве известно хотя бы тем, кого он предал. Его самолюбие и его вина были слишком велики. Он должен был получить награду после нашей смерти. Дуглас стал первым. Остальные вскоре должны были последовать за ним, но тут появился ваш отец и разрушил все планы тюремщиков.

– Но почему они не казнили всех одновременно с Дугласом?

– У меня есть предположение, что начальник тюрьмы хотел убедиться в достоверности полученных сведений. Хотел, чтобы его осведомитель знал, что его ждет, если он задумал предать Францию так же, как своих товарищей.

– Вы пришли в наш дом все вместе. Если вы знали, что один из уцелевших – предатель, почему вы пустились в дорогу вместе с ним? Почему вы не устроили остальным очную ставку?

– Я устроил! – проскрежетал Кит. – Мы устроили. Но двое из нас невиновны. Может быть, все невиновны. Может быть, брат Туссен был в той французской тюрьме и сообщил обо всем, хотя я ума не приложу, как… – Он покачал головой. – Скажу одно: обвинение было предъявлено и полностью опровергнуто. Рэм и Данд обвиняли меня, я обвинял их обоих.

– Какой ужас!

Кит не обратил внимания на ее сочувствие.

– После того как мы принесли клятву вашей семье, мы не могли больше видеть друг друга. Мы расстались, думая, что никогда больше не встретимся. Только…

– Только?

– Только я не смог отказаться от этого так просто. Три года мне не было покоя. Как я могу доверять самому себе, если не в состоянии доверять своему прошлому? Как могу я доверять своему суждению, своим чувствам, верности, на которой я основал всю свою жизнь, когда все это может оказаться ложью? Я должен докопаться до истины. – Он отвел взгляд и добавил:

– А теперь – тем более.

– Тогда… почему вы не остались? – спросила она смущенно. Ответы на мучившие его вопросы, казалось, были совсем близко, а он предпочел все бросить. – Почему вы не стали искать того, кто скрывается в замке?

– Потому что я обещал, что благополучно доставлю вас к месту назначения. И вы больны, а я не могу рисковать вашим здоровьем и медлить больше, чем это необходимо. – И Кит хлестнул Дорана, словно напоминая, что нужно поторапливаться. – Ну вот, я ответил на ваши вопросы. – Голос его звучал отчужденно. Он упорно не смотрел на нее. – Теперь поспите. Мы будем в Сент-Брайде еще до наступления темноты.