Электронная библиотека » Конни Мейсон » » онлайн чтение - страница 10

Текст книги "Создана для любви"


  • Текст добавлен: 18 апреля 2017, 19:58


Автор книги: Конни Мейсон


Жанр: Исторические любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Как вы думаете, что сделает мой муж, узнав, что его женой… воспользовались эти два скота? – лихорадочно пытаясь ухватиться за спасительную мысль, спросила она. – Даже если он не одобрит моих действий, я все-таки его жена, и он не потерпит гнусностей по отношению к моей персоне. Он граф, и это делает меня графиней. В его власти уничтожить вас за то, что вы позволили жестоко насиловать его жену.

Алекса затаив дыхание наблюдала, как Баррингтон обдумывает ее слова. Наконец он принял решение.

– Жаль, ребята, но, по-видимому, леди Фоксворт говорит правду. Рано или поздно ее повесят за совершенное преступление, однако она остается женой здешнего лорда. Зная графа Пенуэлла, могу с уверенностью сказать: он так или иначе отомстит, если его жену отдадут на растерзание таким, как вы.

Две пары глаз с разочарованием и отвращением уставились на Алексу, только что испортившую все удовольствие.

– Но это не означает, будто с ней надо обращаться лучше, чем с другими арестантами, попадающими сюда за измену.

Бэйтс подтолкнул младшего напарника локтем.

– Слышал, Граббс, все-таки можно будет чуток повеселиться. – Баррингтону же он сказал: – Мы поняли, капитан. Предоставьте леди нам.

Коротко кивнув, Баррингтон толкнул Алексу к Бэйтсу и не менее отвратительному Граббсу. У него не было уверенности в выполнении надзирателями отданных приказов по отношению к Алексе, но его руки теперь чисты. Все, что отныне произойдет с леди Фоксворт, его уже не касается.

– Не оставляйте меня! – в панике вскричала Алекса. – Я требую встречи с губернатором!

– Вы увидите его в свое время, – заверил Баррингтон, поворачиваясь к лестнице. – И потом, вы не в том положении, чтобы что-то требовать.

Как только Баррингтон скрылся из виду, Бэйтс грубо схватил Алексу и принялся возить мозолистыми лапищами по ее трясущемуся телу.

– Черт возьми, Граббс, – хрипло простонал он, – я уже сто лет не щупал таких сисек.

– Давай-ка поглядим, – предложил Граббс, сдергивая накидку с дрожащих плеч Алексы. При виде ее грудей в обрамлении корсета и глубокого выреза платья он не выдержал и, сунув два толстых пальца в лиф, резко дернул вниз. Алекса вскрикнула, когда корсет и нательная сорочка треснули, обнажив ее бледные груди. Бэйтс и Граббс завороженно уставились на два идеальных белых холмика, увенчанных розовыми бутонами. Бэйтс первым пришел в себя и сжал ее сосок между большим и указательным пальцем. Алекса закричала от боли, по щекам ее сами собой побежали слезы.

Не желая уступать напарнику, Граббс потянул за другую грудь, взял ее в рот и принялся шумно сосать. Слепо отбиваясь от этого насильственного унижения, Алекса попала в мясистый нос, добившись жалобного стона. Колено нашло пах, и, к ее громадному удовлетворению, в ответ раздался громкий вопль. А когда длинные ногти вцепились в пару глаз, тошнотворное давление на ее сосок спало.

– Вы слышали капитана Баррингтона! – задыхаясь, выкрикнула она. – Продолжайте в том же духе, и, когда мой муж, лорд Пенуэлл, – подчеркнула она для пущей острастки, – узнает об этом, он заставит вас пожалеть, что вы родились на свет!

Корчась от ударов, нанесенных одной маленькой женщиной, Бэйтс и Граббс благоразумно решили прислушаться к ее словам. Им хватало проблем и без графа, который мог налететь на них карающим ангелом. Кроме того, имелись и другие способы добиться своего от гонористой леди Фоксворт. Они заставят ее пожалеть, что ей не хватило дальновидности предложить свои прелести людям, от которых целиком и полностью зависит ее благополучие.

Бэйтс, открыв дверь одной из камер, затолкал в нее сжавшуюся от страха Алексу. Внутри казалось темно, однако тусклый свет, пробивавшийся сквозь дверные щели, позволял разглядеть квадратную комнату, в которой не было ничего, кроме деревянной койки с тонким соломенным тюфяком и грязным серым одеялом, стула и маленького стола. В дальнем углу стояло зловонное ведро.

Споткнувшись от толчка в спину, Алекса тяжело упала на койку и услышала, как за ней со скрипом захлопнулась дверь, оставляя ее почти в полной темноте. За решеткой, показавшись, исчезло плотоядное лицо Бэйтса. Долгий стон сорвался с губ Алексы, давшей наконец волю отчаянью.

«Адам, где ты? – мысленно заклинала она. – Ты мне так нужен». Потом страдания Алексы перехлестнули тот рубеж, до которого их можно выносить без слез, и она забилась в горьких рыданиях.

11

Каким-то чудом Алексе удалось поспать несколько часов, и даже надзиратели не беспокоили ее, пока кто-то из них (она не поняла, кто именно) не сунул в окошко еду. Она с удивлением обнаружила, что предложенное ей примитивное рагу из овощей и непонятного мяса в целом съедобное, хотя, конечно, невкусное. По крайней мере ее не планируют морить голодом, с холодной иронией думала Алекса, ибо переваренная пресная масса была достаточно питательной, чтобы поддерживать жизнь. Кроме рагу, ей полагалась кружка теплой воды и корка засохшего хлеба. Как вскоре выяснилось, этот неизменный набор давали заключенным два раза в день. Ничего другого не предвиделось.

Два дня Алекса не видела ни единого человеческого лица. Временами у нее возникало отчетливое ощущение, будто за ней наблюдают, но когда она смотрела на решетку в двери, там никого не оказывалось. Из‑за сырости и плачевного состояния единственного платья Алекса ни днем ни ночью не снимала накидку. Самым омерзительным являлось то, что телесные нужды приходилось справлять у всех на виду, и зловонное ведро, которым она вынуждена была пользоваться, не опорожняли с тех пор, как она попала в камеру.

На третий день заключения Алекса не смогла больше выносить состояния неопределенности. Поэтому в следующий раз, когда один из надзирателей отодвинул решетку, чтобы просунуть в камеру еду, она крикнула:

– Стойте! Прошу вас! Не уходите, кем бы вы ни были!

В окошке тут же возникло отвратительное лицо Бэйтса.

– Чего надо?

– Я хочу видеть губернатора Райта или генерала Превоста. И мне нужно знать, жив ли Мак.

– Видите ли, сударыня, – с издевкой начал Бэйтс, – насколько мне известно, ни генерал, ни губернатор не желают вас видеть.

– Но мне необходимо с ними поговорить! Я должна рассказать им о Маке.

– Расскажете на суде.

Решив, что говорить больше не о чем, Бэйтс начал отходить от двери.

– Подождите! Пожалуйста!

– Что еще? – буркнул Бэйтс.

– Мне нужна вода, чтобы помыться, и гребень. Возможно, вы могли бы послать за сменой одежды, – с мольбой попросила она.

Бэйтс окинул ее оценивающим взглядом.

– Вы можете заплатить? Покажите, какого цвета ваша монета.

– Вы же знаете, мне не позволили ничего с собой взять. У меня нет ничего ценного.

– А по-моему, есть, – осклабился Бэйтс, и в грубых чертах отразилась вся пошлость его намерений. – Можете расплатиться своими услугами. Мы с Граббсом будем только рады принести вам все необходимое, если вы уделите нам немного внимания.

– Нет, нет! – с жаром запротестовала Алекса. – Как вы смеете просить меня о таком? Я никогда вам не отдамся.

– Никогда – это очень долго, а из того, что я слышал, у вас осталось не так много времени. Через неделю-другую вас и Лиса будут судить.

– Значит, Мак еще жив! – обрадованно выдохнула Алекса. – Он тоже здесь?

– Вы больше ничего от меня не добьетесь, сударыня, пока не будете готовы сотрудничать и делиться тем, что так ревностно храните. Если я буду вас принуждать, капитан Баррингтон или ваш муж могут прознать об этом и поставить крест на моих шансах на повышение. Однако о добровольном предоставлении услуг никто ничего не говорил.

– Только через мой труп! – выкрикнула Алекса, идеальные черты которой исказились от гнева.

– Почему бы и нет, если вы еще не остынете, – последовал бесстыдный ответ Бэйтса.

– Боже мой!

Алексу чуть не вырвало. Бэйтс, ухмыльнувшись, попятился от решетки.

– Стойте! Опорожните хотя бы… ведро в углу. Вы же не хотите, чтобы я, отравившись испарениями, умерла до суда?

Бэйтс уставился на Алексу, тщательно взвешивая возможные последствия, если она в самом деле не доживет до своего судного дня. Наконец он пожал плечами, открыл дверь и вынес омерзительную посудину. С тех пор Бэйтс или Граббс стали проделывать эту процедуру через день.

Прошло две недели, и Алексе в ее одиночной камере стало казаться, будто мир забыл о ней. Грязная, с мышиным гнездом вместо прически, она как никогда была близка к тому, чтобы сдаться. Неудивительно, что она всерьез рассматривала возможность подчиниться примитивным желаниям надзирателей, лишь бы хоть немного облегчить свое плачевное положение. Отвратительный собственный запах удручал ее гораздо больше зловонного ведра в углу.

«Где же Адам? – в отчаянии спрашивала она себя. – Что, если он не поспеет вовремя?» Алекса ни минуты не сомневалась – вернувшись, Адам все исправит. А пока она влачила существование под землей, в бездне настолько же мрачной и пугающей, как и дыра, где ее заперли.

Но как-то раз Алексе преподнесли сюрприз, возвративший ей силы для борьбы. Мэри Форбс разрешили свидание. Когда скрипнула дверь камеры, Алексу охватил смертельный ужас. Если Граббс или Бэйтс решились на новую атаку, она слишком ослабла, чтобы оказать сопротивление. Однако, разглядев на пороге стройную фигурку Мэри Форбс, Алекса чуть не упала в обморок от счастья. Мэри вошла в камеру, и за ней захлопнули дверь.

– Десять минут, – мрачно предупредил Бэйтс.

– Ах, Мэри, Мэри, как же вы добились, чтобы вас ко мне пустили?

Увидев Алексу в сумраке подземелья, Мэри была до глубины души потрясена ее состоянием. Стало ясно, что последние недели дались ей нелегко, и доброе сердце Мэри сжалось от сочувствия к бедняжке.

– Алекса, что они с вами сделали? – простонала Мэри, пытаясь взять себя в руки.

– Я в порядке, Мэри, правда, – уверила Алекса спокойным тоном, не дававшим ни малейшего представления о ее душевных страданиях. – Но как вы уговорили надзирателей пустить вас? – снова спросила она.

– Том подкупил их, – призналась Мэри, заговорщически понижая голос. – Эта парочка что угодно сделает за деньги.

– Слава богу! – выдохнула Алекса, и в васильковых глазах женщины отразилась вся глубина ее отчаяния. – Я почти сдалась.

Мэри, вытащив из-под накидки узелок, разложила его содержимое на столе перед Алексой.

– Здесь одежда на смену, а кроме того, расческа, полотенце, мыло и еще пара мелочей, – объяснила Мэри. – Я приносила гораздо больше, но это все, что мне позволили оставить.

– И за то огромное спасибо! – с чувством сказала Алекса, жадно поглядывая на мыло. – Но, как вы, наверное, догадались по запаху, у меня не было возможности помыться с тех самых пор, как я сюда попала.

– Бедняжка, – пробормотала Мэри. – У Тома хватит денег, чтобы каждый день обеспечивать вам чистую воду для мытья. А теперь присядьте, и я попробую распутать вам волосы.

С благодарностью повинуясь, Алекса присела на стул, и Мэри принялась терпеливо распутывать узлы в ее длинных локонах. Пока подруга трудилась, Алекса задала вопрос, уже давно крутившийся у нее на языке.

– От Адама ничего не слышно, Мэри? Том не смог его отыскать?

Мэри закусила губу, но не ответить было нельзя.

– Никто не знает, где Адам. Он точно сквозь землю провалился. Предполагают, будто он попал в плен, когда генерал Превост послал его на север с тайным заданием.

– О нет! – воскликнула Алекса, сдерживая слезы. – Тогда я пропала! Я надеялась, что Адам вернется и спасет меня.

– Алекса, не сдавайтесь. Еще не все потеряно, – взмолилась Мэри, обнимая хрупкие плечи подруги. Убирая руки, Мэри нечаянно зацепилась за складку ее накидки, скользнувшей с тела. Под накидкой обнажились зияющие края разорванного лифа и сорочки. Мэри с ужасом уставилась на оголенные груди Алексы и бледнеющие синяки, оскорблявшие их белизну.

– Бог мой, что с вами сделали эти дикари? – простонала она. – Как они смеют насиловать вас, миледи? Вы же графиня!

– Меня не насиловали, Мэри, честно, – поспешила уверить ее Алекса. – Пытались, но я дала им отпор, и теперь меня не трогают. Со мной все в порядке, правда.

– Силы небесные! Мне невыносимо думать, что вы находитесь в таком месте и во власти этих двух извергов. Если бы я могла что-то сделать…

– Вы уже сделали больше, чем можете себе представить, Мэри. Вы буквально вырвали меня из тисков отчаяния, облегчив мою участь. Я бесконечно благодарна вам с Томом за то, что вы делаете для меня, и за то, что пытались сделать.

Тревожно покосившись на дверь, Мэри сказала:

– Мое время почти на исходе, Алекса. Я могу чем-то еще вам помочь?

– Пытался ли Том увидеться с губернатором? Или генералом?

– Том изо дня в день обивает их пороги, но они упорно отказываются его принимать, Алекса. Из того, что Том сумел выяснить, они намерены устроить над вами показательную расправу, и никто и ничто не в силах переубедить их. Мне очень жаль.

– Не оставляйте попыток, Мэри, – подбодрила Алекса. – Если бы мне только позволили поговорить с ними, они наверняка…

– Время вышло, леди, – гаркнули снаружи, оборвав Алексу на полуслове. На сей раз у решетки появился Граббс. – Вам обещали не больше десяти минут.

Граббс открыл дверь, и Мэри неохотно направилась к выходу, обняв Алексу на прощание и прошептав ей на ухо:

– Не сдавайтесь, Алекса. Я знаю, ваш муж появится вовремя. Или генерал одумается.

– На выход! – грубо скомандовал Граббс. Потом дверь закрылась и Алекса опять осталась одна в жуткой тишине.

Но – чудо из чудес – вскоре Граббс вернулся с миской воды. Мысленно благословив Мэри, Алекса быстро сбросила накидку, платье и осталась в разорванной сорочке. Почти благоговейно она взяла в руки мыло и мочалку. Роскошь пены и воды на коже была настолько чувственной, что Алекса, закрыв глаза, ахнула от удовольствия.

– Вода между ног нравится ей больше, чем мужчина, – съязвил Бэйтс по ту сторону решетки.

– Это потому, что у нее никогда не было настоящего мужчины, – усмехнулся Граббс.

– Подите прочь! – возмутилась Алекса, прикрывая грудь полотенцем. – Мне что, не позволено уединиться? Вы обращаетесь со мной как с животным!

– Предательница, животное – какая разница, – пожал плечами Бэйтс, ухмыляясь своей жестокой шутке. Тем не менее они отошли от двери, позволив Алексе спокойно вымыться и переодеться. Она, ощутив себя новым человеком, поразилась, сколько сил придало ей ощущение чистоты. Как будто со свежим платьем по ее жилам заструилась новая кровь. Теперь она была готова ко всему. Или ей так казалось.


Несколько дней спустя к Алексе пришел еще один посетитель – настолько неожиданный, что у нее отняло дар речи, когда она увидела лицо, знакомое ей не хуже собственного.

– Здравствуйте, Алекса.

– Боже мой! Чарльз! Что вы здесь делаете?

– Я мог бы спросить вас о том же. Не думал, что когда-нибудь снова увижу вас. И уж точно не при таких обстоятельствах. Вы, сударыня, пали настолько низко, насколько это вообще возможно, – жестоко усмехнулся он.

– Вы пришли издеваться надо мной или помочь мне? – спросила Алекса, и в глазах ее вспыхнула надежда.

– Помочь вам, Алекса? – гнусно расхохотался Чарльз. – Вы изменили короне. Неужели думаете, что я хоть пальцем пошевелю, чтобы помочь вам?

– Когда-то мы собирались пожениться, Чарльз. Вы говорили, что любите меня.

– Это было до того, как вы показали свое истинное лицо. Ваш отец рассказал мне, как вы стали шлюхой Адама Фоксворта, оказавшегося тем самым лордом Пенуэллом, который напал на меня в летнем домике в ночь нашей помолвки. Вы все это спланировали заранее, Алекса?

– Чарльз! Вы отвратительны! Вам прекрасно известно – меня увезли против воли и… не спрашивали моего согласия. Это была часть грандиозного плана Адама, стремившегося навредить моему отцу.

– Вы сбежали и вышли за него замуж, – с детской обидой возразил Чарльз.

– А вы, не пожелав даже выслушать меня, разорвали помолвку и женились на леди Диане, – парировала Алекса.

– Неужели вы ждали чего-то другого? – надменно пожал плечами Чарльз. – Вы стали порченым товаром. И, как оказалось, ждали ребенка от другого мужчины.

Он гневно уставился на ее живот.

– Я потеряла ребенка, – тихо проговорила Алекса, удивляясь боли, которой в ней до сих пор отзывалась эта утрата. – Если вы не желаете мне помогать, Чарльз, то зачем вы пришли? Позлорадствовать?

– Возможно, – смущенно признался Чарльз. – Опять же, мне могло просто захотеться посмотреть на вас, прежде чем… прежде…

– Прежде чем меня повесят, – договорила за него Алекса. – Не стесняйтесь называть вещи своими именами, Чарльз. Я знаю, что они мне готовят. Но скажите, чем вы занимаетесь в Саванне?

– Я теперь капитан, – похвастал он. – У меня свой корабль, «Мститель». Мое судно принимало участие в успешной атаке на Лиса. Нам поручили патрулировать эти воды несколько недель, чтобы сплоченными силами избавить побережье от каперов. Они разоряют наши корабли. Теперь, когда Лиса ликвидировали, наша работа существенно облегчилась.

Алекса печально улыбнулась. Откуда Чарльзу знать, что Лис по-прежнему на свободе. «Серый призрак» без сомнения восстанет из пепла, чтобы снова досаждать британцам.

– Вы находите это забавным, Алекса? – спросил Чарльз голосом, полным сарказма. – А я‑то думал, перед лицом смерти человек хоть немного раскаивается.

– Я не считаю, что сделала что-то дурное, Чарльз. Ко мне пришел тяжело раненный человек, друг моего мужа. Я забрала его в дом и обработала ему раны. Если это предательство, то я признаю себя виновной.

– Человек, которого вы так вовремя приютили, не кто иной, как Лис, предатель, и за его голову назначена награда.

– Вы ошибаетесь, Чарльз. Мак не Лис.

– Так думают власти.

– Они ошибаются.

Чарльз пожал плечами.

– А как же опрометчивые слова, сказанные вами на виду у сотен людей? О вашем сочувствии Лису и так называемым патриотам? Баррингтон сказал, что генерал Превост еще тогда посадил бы вас в тюрьму, не будь вы беременны.

Не в силах больше держать язык за зубами, Алекса выпалила:

– Готова подписаться под каждым словом! Американцы не заслуживают того, как с ними обращаются англичане. Они хотят всего лишь освободиться от притеснений и несправедливых налогов. Это стойкие, решительные люди, и меня восхищает их отвага и мужество!

– Господи! Да вы изменница! – в ужасе ахнул Чарльз. – Признаться, у меня были серьезные сомнения по поводу вашей виновности. Это одна из причин, по которой я попросил свидания с вами. Но теперь, – он удрученно покачал головой, – я вижу, что все обвинения в ваш адрес обоснованны. Вы изменились, Алекса.

– Разумеется, изменилась, – раздраженно сказала Алекса. – Неужели вы думали, будто после всего, что мне пришлось пережить, я осталась таким же эгоистичным, испорченным ребенком?

– Когда я приехал и узнал о случившемся, то едва не пожалел вас. Но теперь мне ясно: вы сами виноваты во всем происходящем с вами. Прощайте, Алекса.

Не удостоив ее на прощание даже взглядом, Чарльз покинул камеру, всем своим надменным видом и осанкой демонстрируя, что презирает изменницу родины, какой бы красивой и желанной она ни была.

– Видите, миледи, – ухмыльнулся Бэйтс через решетку, – ваш любовник и пальцем не желает пошевелить, чтобы помочь вам. Теперь кажется сомнительным, что даже родной муж захочет вступиться за вас, ведь он уже несколько дней как вернулся в Саванну.

Ошеломленная, Алекса вскричала:

– Вы лжете! С какой стати я должна вам верить? Будь Адам в Саванне, он приложил бы все силы, чтобы освободить меня.

– К чему мне врать, миледи? Хотите верьте, хотите нет, но ходят слухи, что он уже ухаживает за новой невестой.

– Леди Гвен, – выдохнула пронзенная болью Алекса.

– Да-да, вы правильно назвали имя, – злобно усмехнулся Бэйтс. – Но вам стоит лишь слово сказать, и старина Бэйтс утешит вас в ваши последние часы.

– Уйдите! – крикнула Алекса, затыкая уши, чтобы не слышать его ненавистных слов. Когда она решилась поднять взгляд, Бэйтса уже не было.

Бросившись на койку, Алекса дала волю чувствам. Неужели это правда, спрашивала она себя. Стоило ей представить Адама и Гвен вместе, как ее мозг отказывался работать. О чем думает Адам? Если бы он не поленился навестить пленника, которого принимают за Лиса, то сразу понял бы – это Мак, а вовсе не знаменитый капер. Возможно ли, что страх лишиться друзей-тори заставил Адама бросить жену, которой он признавался в любви? Алекса ничего не понимала. Что на уме у Адама? Намерен ли он сложа руки наблюдать, как его жену вешают за преданность новой родине? Неужели граф настолько никчемен, что готов допустить подобную несправедливость, вместо того чтобы защитить жену? И лучшего друга? Алекса билась в поисках ответа, но в ее тяжких мыслях царил хаос.


Удивительно, однако жизнь продолжалась. Прошел почти месяц с тех пор, как Алексу посадили в тюрьму. Каждый день она умоляла об аудиенции либо с губернатором Райтом, либо с генералом Превостом – и каждый день ей отказывали. После неожиданного визита Чарльза к ней больше никого не пускали. По какой причине – она даже не догадывалась.

И вот однажды случилось то, чего Алекса боялась долгие недели. Граббс явился спозаранку с привычной миской воды и сообщил: она наконец предстанет перед судом. Ей надлежит явиться туда сегодня же после обеда.

– Лиса судили вчера и быстро приговорили к повешению, – злорадно объявил Граббс. – Ясное дело, будете оба с ним болтаться, плечом к плечу.

Алекса обрадовалась известию, что Мак еще жив, но радость быстро омрачили мысли о жестоком ударе, нанесенном им судьбой. Ей вдруг стало интересно, появится ли на суде Адам. Она надеялась, что нет. Она больше не желала его видеть. Единственным чувством, которым она могла сейчас удостоить мужа, была ненависть.

Алекса, тщательно вымывшись, расчесывала черные, доходящие до стройных бедер волосы до тех пор, пока они не заблестели, словно шлифованное стекло. Из зеркальца, которое предусмотрительно вложила в узелок Мэри, на нее взглянул маленький бледный овал. Потухшие васильковые глаза казались чересчур большими для ее лица, а кожа приобрела прозрачность, граничившую с хрупкостью. Алекса не ожидала увидеть себя такой изможденной, потому что с детства отличалась бодростью и выносливостью. Долгие недели в сырой камере без доступа солнечного света серьезно подорвали ее здоровье, и Алекса поняла это как никогда ясно, тщетно выискивая в зеркале хоть намек на красоту, которой обладала прежде.

Забирать Алексу пришел ненавистный капитан Баррингтон, свысока глядевший на неухоженную арестантку. Тело у Алексы было чистым, а вот платье испачкалось и покрылось пятнами из‑за долгих недель непрерывной носки. Погода стояла жаркая, но Алекса прикрывала плечи поношенной накидкой в надежде замаскировать плачевное состояние наряда.

– Час расплаты наконец настал, леди Фоксворт, – пренебрежительно ухмыльнулся Баррингтон. – Должен сказать, вы совсем не похожи на красавицу, переступившую порог этой камеры всего несколько недель назад.

– А как иначе, если мне не оказывали ни малейшего внимания и ни капли снисхождения? – зло спросила Алекса. – Со мной обращались хуже, чем с животным.

– Расскажете об этом губернатору или генералу Превосту, когда их увидите, – безразлично пожал плечами Баррингтон. – Поторапливайтесь, – добавил он, совершенно не по-джентльменски выдворяя Алексу из камеры.

Алекса быстро заморгала, привыкая к свету. Ее тут же затолкали в закрытый экипаж, который рванул с места, не дав времени устроиться на сиденье. Сидевший рядом капитан Баррингтон достал безукоризненно чистый платок и вытер лоб. Нет, никогда ему не привыкнуть к постылой саваннской жаре.

Во время короткого переезда из особняка губернатора к зданию, где должен был проходить суд, Баррингтон развлекал Алексу новостями о войне. По его словам, генерал Генри Хамильтон, британский командующий в Детройте, захватил Венсен в Иллинойсе. Только Баррингтон не знал, что, пока он рассказывал об этом Алексе, Венсен уже атаковал Джордж Роджерс Кларк[1]1
  Джордж Роджерс Кларк (1752–1818) – американский военачальник, герой войны за независимость США. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть]
, который затем с успехом отбил британский командный пункт. Эта операция во многом позволила освободить приграничную территорию от набегов индейцев и дала американцам опорный пункт на северо-западе. Обо всем этом Баррингтону предстояло узнать позднее, из депеш, отправленных генералу Превосту, но задержавшихся из‑за поимки курьера.

Скорее, чем хотелось бы, экипаж достиг мрачного на вид здания, где проводили судебные заседания, и Алекса отпрянула от окна, шокированная толпами людей, по всей видимости ожидавших ее появления. Выйдя из экипажа, Алекса пережила момент смертельного ужаса, ибо ее предположение оправдалось. При появлении Алексы толпа осатанела, и в ее адрес со всех сторон полетели гнусные проклятия. Если кто-то и разделял ее взгляды, эти люди благоразумно держали свои чувства при себе, чтобы их не постигла та же участь.

– Изменница! – орали в напирающей на нее толпе. – Повесить двуличную суку!

Это был кошмар, и Алекса, ослабленная долгими неделями заточения, чувствовала, что тонет в море враждебности. Ей хотелось забиться в дыру, потерять сознание, раствориться, если возможно. Что угодно, лишь бы укрыться от брани, которой забрасывала ее разъяренная толпа тори.

Лишь одно не дало Алексе опозориться и рухнуть без сознания к ногам своих мучителей. Адам! В толпе безымянных лиц выделялось одно знакомое. Красивое, надменное лицо со стальным взглядом, будто кинжалом пронзившим Алексу в самое сердце. Первой ее мыслью было: Адам выглядит как прежде, не считая напряженных линий, едва заметно стянувших его лицо.

Сердце Алексы сжалось от горя, когда она увидела рядом с графом леди Гвен, по-хозяйски висевшую у него на локте. Горький, удушливый ком ненависти поднялся к ее горлу. Алекса, почувствовав, как тьма накатывает на нее, собрала все силы, еще остававшиеся в ее изнуренном теле, и взяла себя в руки. Нет уж, она не доставит Адаму и Гвен удовольствия видеть, что, появившись вместе, они причинили ей невыносимую боль. Выпятив нижнюю губу в знак злостной непокорности и решительно стиснув зубы, Алекса отогнала тошноту и мрак, грозившие захлестнуть ее, и шаг за шагом побрела сквозь толпу.

В душе она безоговорочно приняла неизбежное. Адам в самом деле бросил ее, и ей придется в одиночестве принять бесславный конец.

12

Адам едва не откинул надменную каменную маску, когда увидел, как Алекса пошатнулась, а потом выровнялась, разглядев его в толпе. Она выглядела изнуренной и худой; нежная кожа век под ее огромными фиолетово-синими глазами набухла темными кругами. «Как она, наверное, меня ненавидит», – подумал Адам, едва не бросившись защищать Алексу, несмотря на твердую решимость изображать полное безразличие к ее участи. Но рука леди Гвен, сдавившая его локоть, вернула Адама в чувство, и он сумел внешне спокойно проследить за тем, как Алекса, собравшись с духом, расправила узкие плечи и, не теряя достоинства, прошла сквозь обозленную толпу.

«Словно мало того, что мне пришлось не моргнув глазом смотреть, как судят и приговаривают к смерти Мака», – угрюмо думал Адам. Особенно учитывая тот факт, что его вызывали давать показания. Сознательно обманывая под присягой, Адам поклялся: Мак вполне может быть Лисом. Он пояснил, что редко виделся с другом и не был посвящен в его личную жизнь. Мак никак не отреагировал на слова Адама. Страшные раны Мака начинали заживать, но он все еще был слишком слаб, чтобы самостоятельно прийти в зал суда. Адаму стало ясно: за его другом не было должного ухода, необходимого, чтобы ускорить выздоровление. И, судя по выражению бледного лица Алексы, с ней обращались не лучше.

В зале суда толчея не уменьшилась, поскольку люди ринулись вслед за Алексой, спеша занять удобные места. Суд над ней обещал пройти еще занимательнее, чем над Лисом, по той простой причине, что Алекса не только обвинялась в измене, но и была красивой женщиной. Кроме того, заседание по делу Лиса сильно разочаровало тори. В худой и жалкой тени мужчины, которого внесли в зал на носилках, не было ничего романтического и разудалого. По правде говоря, все разбирательство являлось фарсом.

Поэтому Саванна с огромным нетерпением ждала суда над Алексой. Масла в огонь подлило известие, будто ее муж, лорд Пенуэлл, наконец вернувшись после тайной миссии, публично осудил ее действия и отказался не то что помогать, но даже видеться с ней. Как будто в подтверждение этих слухов Адам сразу же начал встречаться с леди Гвен, которая, как все знали, была очень близка к тому, чтобы стать леди Пенуэлл, пока Алекса не свалилась словно снег на голову и не отняла у нее этот титул. Когда через непристойно короткий промежуток времени Алекса округлилась, причина поспешного брака сделалась всеобщим достоянием. Некоторые даже доходили до заявлений, что «потаскушка получила по заслугам».

От одного из бравых солдат империи, капитана Чарльза Уитлоу, поступила неоспоримая информация: прославленный отец леди Алексы сэр Джон Эшли отрекся от нее; якобы леди совершила нечто настолько гнусное, что старику было тошно на нее смотреть. И кому же об этом знать, как не Чарльзу, по его собственному признанию когда-то помолвленному со скандально известной леди Алексой. Возмущенный поведением невесты, он, разорвав помолвку, женился на даме, достойной носить его доброе имя.

Слушая эти сплетни в пересказе Гвен, Адам отказывался их комментировать и лишь глубокомысленно кивал. Ему хотелось пойти к Алексе, утешить ее, но в сложившихся обстоятельствах приходилось умерять свой пыл, а в ожидании лучших времен изображать возмущение действиями жены и безразличие к ее судьбе.

От Ланса Баррингтона Адам узнал, где содержат Алексу. Графа уверяли, что с его женой хорошо обращаются и она ни в чем не знает нужды. Однако увидев Алексу теперь, Адам понял: Баррингтон сильно исказил действительность. Одному Богу известно, что пришлось пережить его прелестной жене за долгие недели, проведенные в сырой камере под особняком губернатора.

Прошло меньше семи дней с тех пор, как Адам, вернувшись после затянувшейся миссии генерала Превоста, узнал о Маке и Алексе. Он подоспел точно к суду над Маком и услышал все жуткие подробности из уст генерала Превоста. Обстоятельства, над которыми Адам был не властен, заставили его отречься от жены, подтвердив верность короне, несмотря на открытые заявления леди Фоксворт о симпатии к колонистам. Губернатор Райт поверил Адаму на слово и немедленно предложил ему свое гостеприимство на время, пока не закончатся разбирательства. Адам с благодарностью принял предложение губернатора, поместившись в удобной близости к распростертым объятиям Гвен.

Вполне естественно, он ухаживал за Гвен, пока ждал заседаний. Но не его вина, если Гвен сделала из этого чересчур далеко идущие выводы. Он сознательно подыгрывал Гвен, ведь это было ему выгодно. Он понимал: Гвен рассчитывает на будущее с ним, когда с Алексой будет покончено.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации